Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Бешено богатые азиаты угрожают "черным пантерам"

Выпустив на минувших выходных в свет фильм "Бешено богатые азиаты" (Crazy Rich Asians), Голливуд создал сразу несколько событий. Одно — голливудского масштаба, другое — американского, третье — глобального.

Прежде всего, перед нами — асимметричный ответ негритянскому лобби внутри Голливуда, которое в последние годы подвергло американскую "фабрику грез" настоящему террору. Террор этот проходит под лозунгом "Голливуд — он такой белый!", и цель его в том, чтобы было как можно больше кино с черными актерами. Причем ему следует вручать как можно больше наград, особенно "Оскаров". Кто возражает, тот расист.

Всем ясно, что создавать в кино искусственные привилегии для одной из национальных групп — значит рождать фильмы-уроды, а если их вдобавок еще и награждать, то это лишь обесценит трофеи. Как минимум же случится то, что и происходит: в каждом "белом" фильме должен быть хотя бы один негр, причем играть он должен ни в коем случае не злодея, а обладателя множества достоинств. А бывает и так: задумывается экранизация эпопеи Стивена Кинга "Темная башня", где ковбой Роланд (у автора он, как и положено ковбою, белый) по воле Голливуда вдруг оказывается негром.

А вот асимметричный ответ: вы говорите, у нас на экране одни белые? А вот вам фильм, сделанный о китайцах и на сто процентов китайцами — но в Голливуде. Нет на экране белых. Кто-то против?

Это первая в истории США лента, где буквально провозглашает себя не такое уж несущественное меньшинство. Азиаты (это китайцы, вьетнамцы, филиппинцы и прочие) составляют около пяти процентов граждан страны, то есть менее половины от черных. И азиатов этих, на уровне действительно заметных произведений культуры, было почти не видно. Ну то есть на экранах иногда мелькали стандартные персонажи из гангстерского Чайна-тауна с загадочно-неподвижными лицами или же гениальные мастера кунг-фу.

А вот теперь настоящие китайцы появились, и еще как.

Фильм сделан по одноименной книге Кевина Квана, бывшего сингапурца. Сейчас Кевин — вот его сайт — американец и пишет (пока что) на одну тему: о богатых китайцах. Неважно каких — последняя книга о миллиардерах из КНР. А первая, которую и экранизировали, про то, как готовящаяся к свадьбе американо-китайская пара приезжает в Сингапур, знакомится с родителями жениха, тут-то и выясняется, что они не просто не бедны, а как-то очень уж не бедны. Собственный самолет — это так, среди прочих мелочей.

Издеваться над сверхбогатыми — старая литературная традиция, она идет, наверное, еще от "Сатирикона" Петрония к "Мещанину во дворянстве" Мольера и далее везде, вплоть до "рублевских" книг и сериалов. И главное в этой традиции — смех, завистливый, снисходительный, горький.

Кван написал безумно смешную книгу, а продюсер Джон Чу снял такой же безумно смешной фильм. Но кино вдобавок получилось стилистически грандиозным. Это что-то вроде "Великого Гэтсби", но не ретро о прекрасной эпохе, а кино о том, как живут эти миллиардеры сегодня: сотни мелочей, от бешеной любви к дизайнерским ювелирным домам до сцены коллективной лепки пельменей (как во времена дедов и особенно прадедов — нищих кули).

Таких китайцев Америка еще не видела, то есть не замечала, и в этом суть внутриамериканского (выходящего за рамки Голливуда) события. Кстати, сегодня быть китайцем в США нелегко. Нам, в России, кажется, что какая-то часть американцев свихнулась на вмешивающихся русских и видит таковых под каждой кроватью. Но то же самое, только в больших масштабах, происходит в США с китайцами, в том числе с теми, кто родился американским гражданином: по сути, творится настоящая истерика.

И тут Голливуд показывает такой китайский гламур, который и Гэтсби не снился. Как реагировать? И еще неизвестно, смешно ли это для человека, который пока что видел лишь, что китайские товары заняли в магазинах место былых японских, а теперь на них наложили санкции и тарифы. Или, допустим, читавшего где-то, что экономика КНР по ряду ключевых показателей обогнала американскую: это же просто цифры. А вот сингапурские миллиардеры — тут совсем не цифры, а что-то понятное и человеческое.

Главная мысль в многочисленных откликах на книгу и фильм уже прозвучала: азиатская община США обретает свою идентичность, то есть выясняет для себя, что она такое. А с ней это выясняет и вся страна. Это новость для Америки, а какая — еще неизвестно.

Что же касается глобального значения фильма, то тут учтем, что речь о самой грандиозной (пока что) кинопремьере года, обреченной на множество "Оскаров". И понятно, что в самом Сингапуре уже организуют экскурсии для туристов по местам обитания гламурных персонажей. Очень рекомендую посмотреть картинки и видео вот в этой публикации, где экскурсию такую виртуально проводит местная законодательница стиля: это неподражаемо. И она — ее зовут Эстер Куэк — не из комедии, она и правда вот такая.

Но главное в том, что миллионы людей видят на экране не только Сингапур, а новое лицо мира в целом. В 2016 году Азия обогнала США по числу миллиардеров: таковых стало 637 человек (прирост на 23%), а в США миллиардеров 563 (прирост на пять процентов), про Европу же и говорить нечего: 342. Правда, у американских сверхбогатых пока больше миллиардов на душу, но так ли это важно.

А важно то, что Азия — это прежде всего китайцы, потом индийцы с японцами и прочие. Сингапур вовсе не уникальный заповедник миллиардеров. Еще есть Гонконг (сегодня это уже КНР) и Шанхай — когда-то эти три города называли "тремя сестрами", сегодня это снова так. И Пекин, и еще много-много подобных мест. Китайцы везде китайцы, это одна культурная среда, в том числе и ее гламурный сегмент. И если даже у президента Дональда Трампа что-то получится из его экономической войны против Китая, это лишь затормозит процесс возвышения Азии, но не отменит.

Понятно, что пришедший в начале тысячелетия "век Азии" был создан азиатскими производствами и услугами — сотнями миллионов людей, а миллиардеры с миллионерами только один из неизбежных (по опыту мировой истории) продуктов этого процесса. Но это, прямо скажем, очень убедительный продукт, особенно для жителей США, которые как-то привыкли за последние десятилетия гордиться теми из соотечественников, кто осуществил "американскую мечту".

И вот теперь эти американцы — а с ними и обитатели прочих стран — всматриваются в безумный, смешной, но реально существующий, в том числе на американской территории, мир людей, осуществивших совсем другую мечту. Всматриваются — и приходят к каким-то выводам насчет лица наступившей эпохи.

Китай и Россия уходят в отрыв от авианосцев США

Чаще, чем товарищ Си Цзиньпин, с российским президентом встречается, кажется, только израильский премьер Нетаньяху. Но встречи последнего с Путиным (при всех добрых отношениях, сложившихся между двумя лидерами) обычно носят "оперативный" характер. Си Цзиньпин же с Путиным подчеркнуто "текучкой" не занимаются, для этого есть специально обученные люди. А лидеры двух держав сосредоточены на тщательном выстраивании добрососедских отношений и решении вопросов исключительно стратегического характера.

В сентябре во Владивостоке снова ждут председателя КНР, где он совместно с Путиным будет участвовать в Восточном экономическом форуме. Что здесь интересно: товарооборот между нашими странами за первое полугодие 2018 года увеличился вполовину. "В прошлом году у нас товарооборот был 87 миллиардов долларов, а за первое полугодие этого года увеличился сразу на 50%, и в этом году мы, скорее всего, выйдем на рубеж в сто миллиардов", — заявил на днях глава российского государства.

Президент России, скорее всего, немного поскромничал. Как полагают большинство экспертов, "стомиллиардный рубеж", судя по товарным трендам, скорее всего, будет преодолен уже где-то к ноябрю. Достаточно просто отметить, что в традиционно мертвом для торговли июле наш совместный товарооборот составил 9,1 миллиарда долларов. Экспорт из Китая в Россию достиг 4,4 миллиарда долларов, импорт из России в Китай — 4,7 миллиарда долларов (заметьте — мертвый сезон). Всего же, согласно самым консервативным прогнозам, товарооборот между Россией и КНР за текущий год составит приблизительно 115-120 миллиардов долларов. Что весьма значимо уже не только для Российской Федерации, но и для КНР.

Но главное в экономических взаимоотношениях России и Китайской Народной Республики, как мы знаем, не рост товарооборота. Основной и во многом совпадающий интерес России и Китая лежит в отрасли транспорта и логистики. И имеет уже достаточно точное терминологическое определение — "русский транзит".

Основной специализацией китайских товарных рынков является масс-маркет. Российские рынки тут для китайских товаров, безусловно, представляют некоторый интерес — но именно что "некоторый". Во-первых, и рынок у нас для масс-маркета не слишком емкий ("всего" где-то плюс-минус 150 миллионов человек, включая приезжих). Во-вторых, отечественные и европейские производители внутренний рынок России тоже любят. В-третьих, "транспортное плечо" к наиболее густонаселенным регионам Российской Федерации почти такое же, как в страны ЕС. Поэтому отнюдь не торговля с Россией является по-настоящему определяющим фактором.

Тут все просто: взаимный интерес, помимо приведенного выше довольно "вульгарного" определения "русский транзит", имеет и другое, куда более наукообразное — "контроль глобальных товарных потоков".

И вот это уже — очень и очень всерьез.

Дело в том, что могущество нынешней западной цивилизации базируется не только на долларе и прочих бреттон-вудских системах. Оно зиждется на глобальном контроле мировой торговли. И авианосные группы США свою функцию контроля над путями мировой морской торговли выполняют. Как и контролируемые "условным Западом" Панамский и Суэцкий каналы.

Конкурировать с этими ребятами на море в нынешней ситуации пока трудно. А вот выстраиваемые Россией и КНР "сухопутные маршруты" (Великий шелковый путь, евразийский коридор Запад — Восток) плюс морской, но, по сути, каботажный и проходящий через территориальные воды Российской Федерации Северный морской путь и ирано-российский коридор Север — Юг собираются этот гигантский торговый пирог "переделить".

Вот и встречаются регулярно российский и китайский лидеры при каждой возможности и в любых подходящих местах. При нынешних глобальных раскладах им всегда найдется о чем поговорить.

Дмитрий Лекух

Новосибирские учёные создают не имеющую аналогов холодную аэродинамическую трубу

Новосибирские учёные создают холодную аэродинамическую трубу. Разработкой, не имеющей аналогов в мире, сегодня заинтересовались ведущие физики мира.

Разработка сибиряков – в центре внимания десятков иностранных специалистов. Ученые из Китая, Тайваня приехали в Новосибирск, чтобы понять, как они могут уже в ближайшее время использовать ноу-хау наших ученых. В Новосибирском научном центре уже подготовили площадку, на которой хотят построить первую в России холодную аэродинамическую трубу с необычными свойствами.

Ольга Салангина, корреспондент, сообщила: "Аэродинамическая труба в Институте теоретической и прикладной механики была построена в 2010 году. В ней модели самолетов испытывают в ситуации движения с гиперзвуковой скоростью. В новой – холодной – трубе будет идти дождь или снег".

Моделировать ситуацию необходимо: обледенение – болезненный вопрос современной авиации. По официальной статистике, каждая десятая авиакатастрофа в мире происходит именно по этой причине. Сегодня самолеты перед полетом обрабатывают специальным раствором или в воздухе нагревают кромку крыла, но это не всегда работает. Нужно придумать технологию, говорят сибирские ученые, которая сбивала бы ледяные наросты прямо во время полета, и холодная аэродинамическая труба – шаг на пути решения проблемы, живой интерес иностранцев тому прямое подтверждение. Профессор Мяу из Тайвани точно решил – примет участие в экспериментах.

Джи Мяу, профессор (Тайвань), рассказал: "Тайвань, конечно, тропическая страна, но на высотах температуры очень низкие. Пока у нас нет такой трубы, поэтому мы очень рады, что в России создают холодную трубу и мы можем работать вместе над этой проблемой".

Уже есть и первые технологии, которые требуют проверки в ледяной трубе: в Новосибирском институте теоретической и прикладной механики создали новый материал, которым можно покрывать крылья самолета.

Александр Шиплюк, директор Института теоретической и прикладной механики СО РАН, отметил: "Это новое супергидрофобное покрытие – покрытие, на которое вода не прилипает: идет дождь – капельки стекают и не остается никакой пленки. И если автомобиль покрыть таким покрытием, то мыть его уже не надо!"

В планах Сибирского отделения наук – построить не только холодную аэродинамическую трубу, а авиационный исследовательский комплекс: помимо глобальных задач – новые формы крыльев самолетов, новые наноматериалы. Там будут решать и бытовые проблемы: обдувка мостов, устойчивость небоскребов и даже помощь коммунальщикам в ежегодной борьбе с весенними сосульками на крышах.

Источник: ГТРК "Новосибирск",17 августа 2018

Запрет на приобретение систем видеонаблюдения Hikvision и Dahua государственными ведомствами США приобрёл силу закона. Президент Дональд Трамп подписал «Закон о полномочиях в области национальной обороны» (National Defense Authorization Act — NDAA) на 2019 финансовый год, в котором в качестве одного из многих пунктов содержится данный запрет. Ранее согласованный текст акта NDAA приняли Палата представителей и Сенат.

Технически запрет вступит в действие через год после подписания акта, то есть 13 августа 2019 года. Однако фактически он начнёт проявляться сразу, поскольку нет смысла устанавливать на объекте телекамеры, если через 12 месяцев их надо будет снять.

Помимо систем, чётко обозначенных как Hikvision и Dahua, запретом будет охвачена и соответствующая OEM-продукция. Её поставщикам будет тяжелее приспособиться к новой ситуации, чем обоим китайским производителям, которые продают свои системы по всему миру, и для которых США — лишь небольшая часть рынка. Фирмам, занимающимся инсталляцией камер Hikvision и Dahua, будет ещё сложнее.

Под влиянием запрета коммерческие заказчики начнут иначе относиться к камерам двух «гонимых» брендов. Официальная причина запрета — опасения, что внутри какого-либо ведомства с помощью этих камер может быть создана сеть мониторинга, контролируемая китайским правительством.

Таким образом, если коммерческий заказчик систем видеонаблюдения верит в такую перспективу, то он либо тоже отказывается от камер этих производителей, либо соглашается стать объектом действия воображаемой шпионской системы скрытного мониторинга. После утверждения акта Конгрессом компания Dahua выпустила заявление, в котором подчёркивается, что она не принадлежит китайскому государству, хотя это вряд ли полностью снимает вопрос о её подконтрольности властям Поднебесной.

Следует ожидать, что власти отдельных штатов могут ввести аналогичный запрет и на использование продукции Hikvision и Dahua местными органами власти. Под влиянием США пересмотреть своё отношение к китайским производителям могут и в других странах.

Рынок картона и гофрокартона в 2021 году вырастет на 2,5-3%

Основной тенденцией на мировом рынке картона и гофрокартона является рост цен на продукцию. Назовем существующие причины. Во-первых, этому послужил рост цен на сырье для производства продукции – древесной целлюлозы (в суммарной стоимости конечной продукции доля сырья постепенно приближается к 75%), который был вызван растущим дефицитом целлюлозы на мировом рынке в связи с ростом спроса на изделия из нее со стороны развивающихся стран: потребление упаковочных материалов и бумаг растет в соответствии с ростом экономик.

Крупнейшим потребителем упаковочных материалов из картона и гофрокартона является Китай. Учитывая масштабность данного рынка, можно говорить о том, что мировой рынок упаковки из картона и гофрокартона находится в зависимости от того, как развиваются производство и спрос на картон и гофрокартон в Китае.

В условиях роста спроса на продукцию на внутреннем рынке КНР и ограниченного предложения растет спрос на импортный картон и гофрокартон. При этом китайский рынок становится все более привлекательным, поскольку национальная валюта усиливает позиции: курс юаня к доллару демонстрирует стабильный рост с начала года. Растут поставки из стран Европы в Китай, что приводит к дефициту продукции и увеличению цен для других внешних рынков, в том числе для России.

Кроме того, в Китае продолжается процесс реструктуризации ЦБП: в настоящий момент реализуется государственная программа ликвидации устаревших мощностей по производству бумаги и картона (технологически отсталых и неэкологичных маломощных и средних предприятий). Таким образом, ограниченное количество производителей и значительный внутренний спрос на продукцию из гофрокартона способствуют внутреннем росту цен в Китае, что в конечном итоге, влияет и на мировой уровень цен.

Рост цен на картон и гофрокартон наблюдается и на российском рынке. Помимо роста цен на сырье, он обуславливается увеличением издержек производителей на обслуживание импортного оборудования и невыгодных условий кредитования.

В дополнение к этому скажем, что в 2017 году правительством был введен норматив для производителей упаковки из картона и гофрокартона для обязательной утилизации упаковки или оплаты экологического сбора. В 2018 году Минпромторг и Минприроды повысили норматив на утилизацию упаковки и изделий из гофрокартона в два раза – до 40% от общего объема продукции (до этого норматив составлял 20%). Такое повышение нормативов на утилизацию может привести к внеплановому росту издержек для производителей, вследствие чего можно ожидать роста цен на конечную продукцию.

Российский рынок упаковочных материалов из картона и гофрокартона

В целом, рынок упаковочной продукции из картона и гофрокартона имеет довольно устойчивую тенденцию к росту, исключением стал 2015 год, когда наблюдался спад по причине нестабильной ситуации в экономике.

Наибольшая доля потребления картонной упаковки приходится на пищевую промышленность. На фоне введенных контрсанкций на импортные продукты питания и импортозамещения в пищевой промышленности в результате восстановительных процессов в российской экономике спрос на картонную упаковку в 2016 году увеличился на 18%. В 2017 году объем рынка составил порядка 4 613,1 тыс. т, что на 13,4% выше уровня предыдущего года.

Рынок картонной упаковки имеет широкий ассортимент продукции, поэтому, несмотря на значительный объем экспорта (791,6 тыс. т в 2017 году), импортные поставки также оказывают существенное влияние на российский рынок, особенно в наиболее дорогих сегментах. Доля импортной продукции по итогам 2017 года составила 16,3%.

Производство

Производство упаковки из картона и гофрокартона в 2017 году выросло по отношению к предыдущему году (+12,3%) и составило 4 651,9 тыс. т. Причиной роста производства является реализация инвестиционных проектов по модернизации и увеличению производственных мощностей на фоне общего увеличения переработки древесины.

Замедление темпов прироста в 2015 году до +2,8% было обусловлено в первую очередь уменьшением внутрироссийского потребления в кризисный период. Основным фактором роста для отечественных производителей остается конкурентоспособность на зарубежных рынках – в среднем порядка 17-20% производимой продукции поставляется за рубеж. Полная загрузка производственных мощностей и активное наращивание выпуска позволяет производителям увеличивать и экспортные поставки.

Локализация производства упаковочных материалов из картона и гофрокартона тяготеет к основным лесопромышленным комплексам страны. В структуре производства по ФО около 47% занимают предприятия Северо-Западного федерального округа, крупнейшие из которых являются лидерами отечественного рынка (подразделения ОАО «Группа «ИЛИМ», ОАО АО «АРХАНГЕЛЬСКИЙ ЦБК», АО «МОНДИ СЛПК», ЗАО «ИНТЕРНЕШНЛ ПЕЙПЕР»).

Внешнеторговые операции

Импортные поставки упаковочных материалов из картона и гофрокартона с 2016 года показывали рост. В 2017 году объем импорта составил около 752,9 тыс. т, что на 10,6% больше, чем в 2016 году. Увеличение объемов импортных поставок было обусловлено ростом импорта тарного картона.

Около 23,5% импортных поставок продукции в натуральном выражении в 2017 году пришлось на Украину, 15% продукции было импортировано из Германии, 13% – из Польши.

В кризисный период наблюдалось увеличение экспортных поставок картонной упаковки, что было обусловлено двумя основными факторами. Во-первых, девальвация рубля привела к снижению издержек отечественных производителей и соответствующему увеличению их конкурентоспособности на зарубежных рынках. Во-вторых, в России наблюдалось сжатие рынка из-за кризисного состояния большинства отраслей-потребителей, поэтому произошла переориентация на внешние рынки, экспорт увеличился в большей мере, чем объем производства.

Наибольший объем экспорта был достигнут в 2015 году и составил 859 тыс. т (+16% к предыдущему году). По итогам 2017 года на экспорт было поставлено 791,6 тыс. т картонной упаковки (+5% г/г). Российская продукция направляется преимущественно в Республику Беларусь (49% от совокупного объема поставок в натуральном выражении) и Казахстан (22%).

Прогноз до 2021 года

Развитие данного рынка происходит в соответствии с общим ростом промышленности и, как ожидается, будет иметь устойчивую положительную динамику. В рамках базового сценария развития предполагается, что рынок картонной упаковки в 2018 году вырастет приблизительно на 2,4%, и продолжит рост умеренными темпами +2,5-3%, достигнув порядка 5 019 тыс. т в 2021 году.

Источник: Unipack.Ru

Китайская компания China Railway Construction Corporation (CRCC) начала проходку левого перегонного тоннеля от станции "Аминьевское шоссе" в сторону "Мичуринского проспекта" Большой кольцевой линии (БКЛ) метро, сообщил заместитель мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин, говорится в материалах Стройкомплекса.

"С корпорацией CRCC заключен контракт на строительство трёх станций БКЛ: "Аминьевское шоссе", "Мичуринский проспект", "Проспект Вернадского" и тоннелей между ними", - сказал М.Хуснуллин.

Заммэра подчеркнул, что подрядчики из Китая выполняют только основные строительные работы, а установку и тестирование инженерного наполнения участка будут проводить российские специалисты.

"Длина перегона между станциями "Аминьевское шоссе" и "Мичуринский проспект" составляет почти 1.5 км. Трасса тоннеля пройдет под Киевским направлением железной дороги, рекой Очаковкой и станцией "Мичуринский проспект" Калининско-Солнцевской линии метро", - уточнил генеральный директор АО "Мосинжпроект" Марс Газизуллин.

По его словам, на этом участке используются новые тоннелепроходческие комплексы, которые доставлены из Китая компанией-подрядчиком CRCC.

Как отметил первый заместитель генерального директора по девелопменту АО "Мосинжпроект" Альберт Суниев, станция метро "Аминьевское шоссе" станет ядром транспортно-пересадочного узла (ТПУ).

"ТПУ помимо метро объединит пассажиропотоки Киевского направления железной дороги, наземного общественного транспорта, междугородного автобусного сообщения. Поскольку ТПУ расположено на пересечении крупных магистралей - Аминьевского шоссе и Северо-Западной хорды, то здесь будет удобно парковать личные автомобили. Ожидается, что пересадочным узлом будут пользоваться 100 тыс. человек в сутки", - сказал А.Суниев.

Ранее мэр Москвы Сергей Собянин заявил, что Большая кольцевая линия метро будет самой длинной в мире и сделает районы города более доступными.

"Большая кольцевая линия московского метро - крупнейший мировой проект в области метростроения. Когда мы её достроим, она станет самой протяжённой кольцевой линией: 69 км у нас против 57 км в Пекине", - подчеркнул С.Собянин.

На БКЛ разместится 31 станция с 19 пересадками. Замкнуть кольцо планируется в 2022-2023 годах.

Напомним, в феврале 2018 года открылся первый участок БКЛ от станции "Петровский парк" до станции "Деловой центр". Самыми популярными станциями стали "Деловой центр" и "ЦСКА".

Большое кольцо метро будет перевозить как минимум в два раза больше пассажиров, чем Московское центральное кольцо.

ВТБ по итогам семи месяцев 2018 года выдал более 220 тыс. кредитов наличными на цели рефинансирования. Об этом говорится в сообщении банка.

Общая сумма выдачи за этот период превысила 130 млрд руб. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года данные показатели выросли вдвое.

Рефинансирование кредита наличными другого банка для всех заемщиков ВТБ доступно по ставке от 12.5% годовых. При этом не требуются дополнительные справки о погашении кредита из банка, выдавшего рефинансируемый кредит.

В рамках программы клиент может погасить до шести любых кредитов других банков на общую сумму до 5 млн руб. без залога и поручителей. Рефинансирование доступно для заемщиков с положительной кредитной историей, которые на момент обращения в ВТБ своевременно осуществили не менее шести ежемесячных выплат по кредиту в другом банке. Срок кредита - до 5 лет, для зарплатных и корпоративных клиентов банка - до 7 лет.

Основную клиентскую базу составляют заемщики в возрасте от 25 до 50 лет. Как правило, они имеют высшее или среднее специальное образование.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Чистая прибыль ВТБ по МСФО в первом полугодии 2018 года выросла на 70.1% до 98.5 млрд руб., во II квартале - на 41.9% до 43 млрд руб. по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Чистые процентные доходы выросли на 4.8% до 238.1 млрд руб. Чистая процентная маржа по итогам первого полугодия составила 4.1%, повысившись до 4.2% во II квартале 2018 года по сравнению с 4.1% в I квартале 2018 года и 4.1% в 2017 году.

Достать до Атлантики: сможет ли Китай ударить по США

В США заподозрили Китай в отработке ударов по военным базам США

Пентагон заподозрил Китай в отработке нанесения ударов по США и их союзникам. Авторы доклада заявляют, что география учений китайских военных за последние годы расширилась и у них появился опыт, необходимый для нанесения ударов по военным объектам США. «Газета.Ru» разобралась, чего опасаются американские военные.

«За последние три года вооруженные силы Китая быстро расширяли зону покрытия надводных военных операций, обретая опыт таких операций в стратегически важных морских районах и, вероятно, обучая вооруженные силы ударам против США и союзников», — говорится в докладе Пентагона по вооруженным силам Китая за 2018 года, передает РИА «Новости».

Как отмечают авторы доклада, на данный момент им неясно, какой сигнал Пекин хочет направить Вашингтону посредством демонстрации своей силы.

«Отрабатывают ли в Китае нанесение ударов по США и их союзникам, точно неизвестно даже США с их могучими техническими и агентурными средствами разведки», — рассказал «Газете.Ru» экс-заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

Эксперт напоминает, что никаких «надводных военных операций» не бывает. На практике могут быть стратегическая операция на океанских театрах военных действий, стратегические действия военно-морского флота, операции флота (как оперативно-стратегического объединения), операции флотилий разнородных сил, наконец, морские, морские десантные и воздушно-морские десантные операции.

И силами одного китайского флота, даже бурно развивающегося за последнее время, Соединенные Штаты не сокрушить и даже не нанести по территории США сколь-нибудь действенные удары. И рассматривать такой вариант всерьез даже не стоит, тем более в отрыве от действий остальных видов вооруженных сил и родов войск НОАК.

По словам собеседника «Газеты.Ru», нанесение Китаем разрушительных ударов по континентальной части США возможно только в рамках операции стратегических ядерных сил.

Но такой цели операции достигаются уничтожением массированными, групповыми и одиночными ядерными ударами наиболее важных стратегических объектов и группировок средств ядерного нападения противника, группировок его войск (сил), объектов экономики, систем государственного и военного управления.

Чем бить

По мнению военачальника, в настоящее время для решения этих задач в полном объеме у Китая недостаточно носителей межконтинентальной дальности.

«К межконтинентальным баллистическим ракетам в Китае можно отнести «Дунфэн» DF-5/5A (оценочная дальность полета 13000 км), DF-31A (дальность полета — 11200 км), DF-31 (дальность полета — 7200 км)», — напоминает «Газете.Ru» заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко.

То есть, по словам эксперта, компонента наземных стратегических ядерных сил относительно невелика.

Межконтинентальная баллистическая ракета DF-5 шахтного базирования имеет самую большую дальность полета среди МБР армии Китая. На ракете в качестве топлива используется несимметричный диметилгидразин (НДМГ), окислитель — тетраоксид азота. Стартовый вес ракеты 183-190 тонн, вес полезной нагрузки составляет 3,2 тонн. Боеголовка ракеты — термоядерная мощностью 2-3 Мт. Точность стрельбы на максимальную дальность в 13000 км составляет 3 -3,5 км. Ракеты DF-5 были поставлены на боевое дежурство в 1983 году.

В конце 1980-х годов была создана разновидность этой МБР — DF-5А. Этот вариант ракеты был принят на вооружение в 1993 году. Он отличается от базовой модификации наличием разделяющейся головной частью индивидуального наведения, имеет 4-5 боевых блоков с мощностью заряда по 350 килотонн. Максимальная дальность стрельбы составляет 11000 км, в моноблочном варианте — 13000 км. Модернизированная инерциальная система управления обеспечивает точность попадания (КВО) порядка 500 м.

В конце 1990-х годов Китай располагал тремя бригадами, оснащенными МБР этого типа (803, 804-я и 812-я, в бригаде по 8-12 ракет).

К настоящему времени на вооружении Китая состоит 24-36 МБР DF-5А с разделяющимися головными частями, из них половина постоянно нацелены на территорию США.

DF-31 — мобильный подвижный грунтовый ракетный комплекс с межконтинентальной дальностью полета. Трехступенчатая твердотопливная ракета длиной 13 м, диаметром 2,25 м и стартовой массой 42 т оснащена инерциальной системой наведения с астронавигацией. Точность стрельбы составляет, по разным оценкам, от 100 м до 1 км. МБР может быть оснащена моноблочной ядерной боеголовкой мощностью до 1 Мт, или тремя боеголовками индивидуального наведения мощностью по 20-150 кт.

Модернизированный вариант DF-31А представляет собой твердотопливную трехступенчатую межконтинентальную баллистическую ракету, запускаемую с мобильной пусковой установки.

По американским оценкам, ракеты DF-31 с дальностью стрельбы около 7200 км не могут достичь территории континентальной части США из Центрального Китая. Но модификация ракеты, известная как DF-31A, имеет дальность стрельбы более 11200 км и может достичь из районов центрального Китая большую часть континентальной территории США.

В настоящее время тяжелые МБР DF-5 на жидком топливе заменяются твердотопливными мобильными МБР DF-31 и DF-31А.

«Китай за последнее время добился существенного прогресса в обновлении парка своих МБР. Число мобильных твердотопливных МБР DF-31 и DF-31A впервые превысило количество старых жидкостных шахтных МБР DF-5. Сегодня ракет DF-5 насчитывается около — 20, ракет DF-31 и DF-31A — около 30», — приводит обобщенные данные по составу наземных стратегических ядерных сил Китая Константин Макиенко.

По его мнению, прогресс налицо, но имеющийся боевой состав далеко уступает аналогичному российскому и американскому.

В 2009 году в открытых источниках появилось упоминание о новой китайской твердотопливной МБР – DF-41. Считается, что она благодаря увеличенной по сравнению с другими твердотопливными ракетами дальности окончательно вытеснит старые жидкостные ракеты DF-5.

Предполагается, что DF-41 имеет дальность в 15 000 км и несет разделяющуюся головную часть, содержащую до 10 боевых блоков и средства преодоления ПРО. Эксперты считают, что новый комплекс DF-41 будет предназначен в основном для шахтного базирования.

Подводя итог, можно сказать, что несмотря на все успехи последних лет в совершенствовании наземных стратегических ядерных сил, количество носителей с межконтинентальной дальностью полета остается недостаточным. Кроме того, и это весьма тревожит Пекин, такое относительно незначительное количество моноблочных и разделяющихся головных частей может быть сравнительно легко нейтрализовано даже тем нарядом сил и средств ПРО, который имеется в настоящее время в США.

Что с другим вооружением

«Не на много лучше дело в Китае и со стратегическими бомбардировщиками», — напоминает Константин Макиенко.

Стратегическая авиация в Китае представлена различными версиями бомбардировщика Н-6, который представляет собой лицензионную копию советского дальнего бомбардировщика Ту-16.

Наиболее поздней версией классического бомбардировщика H-6 является вариант Xian H-6K. Эта версия отличается новыми двигателями Д-30КП-2 российского производства, модернизированной кабиной экипажа, увеличенными воздухозаборниками и увеличенным обтекателем антенны РЛС, отсутствием 23-мм оборонительных пушек.

Бомбардировщик получил возможность нести до 6 крылатых ракет типа CJ-10A, являющихся копиями российской ракеты Х-55. Считается, что дальность полета этой ракеты составляет 2200 км, но ряд экспертов считает эту цифру очень завышенной.

Боевой радиус действия Н-6К увеличен с 1800 до 3000 км. На этой модели полностью отсутствует внутренний бомбовый отсек, а в освобожденном пространстве корпуса были расположены дополнительные запасы топлива и аппаратура РЭБ. На вооружение ВВС КНР самолет был принят в 2011 году. Примечательно, что версия H-6K производится на китайских авиастроительных предприятиях с нуля.

Однако межконтинентальной дальностью полета бомбардировщик Н-6К не обладает, хотя с учетом дальности полета стратегических крылатых ракет CJ-10A до некоторых районов США достать эта машина все же сможет. На оснащении ВВС НОАК в настоящее время состоит около 50 бомбардировщиков H-6K.

Что касается морских стратегических ядерных сил, то, по одним оценкам, Китай в настоящее время располагает четырьмя атомными подводными лодками класса «Цзинь» (проект 094), способными нести до 12 межконтинентальных баллистических ракет «Цзюйлан-2». По неуточненным данным, дальность действия этих МБР с разделяющейся головной частью и блоками индивидуального наведения составляет около 7,4 тыс. км.

По другим оценкам, количество РПК СН в ВМС НОАК не превышает трех единиц. Нет единодушия в экспертном сообществе и относительно тактико-технических характеристик баллистических ракет китайских подводных лодок «Цзюйлан-2» («Большая волна-2»).

Часть аналитиков считает, что ракета может оснащаться только моноблочной головной частью, тогда как другие полагают, что на «Цзюйлан-2» может устанавливаться разделяющаяся ГЧ с 3-4 боевыми блоками.

Что касается первой китайской баллистической ракеты, размещаемой на подводных лодках проекта 092 «Ся «Цзюйлан-1» («Большая волна-1»), то ее дальность стрельбы составляет от 1700 до 2500 км. То есть до США она достать никак не может, если производить запуск изделий из морей, прилегающих к КНР.

Некоторые эксперты считают, что в настоящее время у Китая всего одна АПЛ с баллистическими ракетами средней дальности JL-1, а две других субмарины пока без ракет. Боевого снаряжения для JL-2, по их же оценкам, пока еще нет, то есть в полном объеме испытания самого изделия и его головной части еще не завершены.

«Однако бурное развитие стратегических ядерных сил Китая в течение последнего времени дает основания предположить, что уже в исторически обозримый срок планирование и осуществление операции стратегических ядерных сил Пекину окажется вполне по силам» — считает генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

«Это удар в спину»: в США призвали наказать Украину

В США обвинили Украину в предательстве из-за поставок двигателей Пекину

Американские эксперты призывают власти США оказать давление на Украину, которая поставляет в Китай реактивные двигатели собственного производства. Сотрудничество с Пекином легально и не попадает под международные санкции, однако Вашингтон болезненно относится к любым сделкам других государств КНР, поскольку считают его «ревизионистской державой».

Украинская компания «Мотор Сич» в 2016 году заключила с КНР контракт, согласно которому Украина поставит китайским партнерам 250 двигателей для учебно-боевых самолетов JL-10 на сумму $380 млн, пишет The Washington Times. Отмечается, что в 2016 году Украина уже отправила в Китай 20 таких двигателей — на оборудованных ими самолетах китайцы намерены учить своих летчиков садиться на авианосцы.

Уильям Триплетт, бывший советник комитета сената США по международным отношениям, заявил, что украинские поставки помогают Пекину решать проблемы с производством реактивных двигателей. По его словам, украинцы «берут деньги налогоплательщиков США, но при этом наносят удар в спину американскому флоту».

Продажа двигателей КНР связана с тяжелым экономическим положением Украины, а также разрывом связей с Россией в сфере ВПК после конфликта в Донбассе. В то же время Киев имеет высокие технологические заделы, которые интересуют такие страны, как Китай.

С Китаем Украина в военной сфере работала многие годы, однако ранее это не вызывало столь резкой реакции Вашингтона. В настоящее время Белый дом, который считает Китай «ревизионисткой державой», очень болезненно относится к подобному сотрудничеству.

В апреле 2018 года в ООН заявили о прямой или косвенной причастности Украины к созданию северокорейской ракетной программы. Двигатели, установленные на ракетах КНДР, которыми Пхеньян грозил Вашингтону, «с большой долей вероятности» были созданы на основе РД-250 производства украинского ПО «Южмаш», отмечали в организации.

Месяцем ранее Украина подтвердила, что двигатели межконтинентальных баллистических ракет КНДР могли включать элементы, произведенные на украинском предприятии «Южмаш». Об этом заявил эксперт группы ООН по санкциям Дмитрий Кику.

Скандалы с поставками оружия на Украине случались и в предыдущие годы. Один из них произошел во время президентства Леонида Кучмы и был связан с поставками комплексов «Кольчуга». В 2002 году Госдепартамент США предал огласке 16-страничный доклад, повествующий об исследовании американских и британских экспертов по факту продажи «Кольчуг» Ираку в нарушение санкций ООН.

Обвинения со стороны США в адрес Украины из-за сотрудничества с Китаем не могут стать предметом санкций, так как подобные действия с этой страной не запрещены. Однако оно может ударить по военному сотрудничеству США и самой Украины. Ранее сообщалось, что американский сенат одобрил новый оборонный бюджет США, который предусматривает выделение Украине $250 млн на укрепление обороноспособности.

Это решение одобрили 87 сенаторов, десять проголосовали против, еще трое воздержались. Начальник Генштаба ВСУ Виктор Муженко рассказал, на что будут потрачены $250 млн военной помощи от США, сообщает «Би-би-си».

«Эту помощь мы получим в следующем году. Мы имеем соответствующие перечни. Речь идет о наращивании возможностей противовоздушной обороны, современных средствах радиоэлектронной борьбы, сфере медицинской помощи, а также других направлениях», — заявил он.

В апреле на Украину были поставлены переносные ракетные комплексы Javelin американского производства при этом количество единиц техники не уточнялось.

Правда, позже поставленные комплексы вызвали нарекания со стороны украинских военнослужащих, заявивших об их неисправности.

О намерении президента США Дональда Трампа одобрить план поставок противотанковых ракетных установок Украине стало известно 23 декабря 2017 года. Об этом ABC News сообщало со ссылкой на источники в Госдепартаменте. По информации телеканала, Киеву должно быть поставлено 210 противотанковых ракет и 35 установок на сумму $47 млн. В эту партию вошли те самые противотанковые комплексы Javelin американского производства. К тому же Украине предоставят возможность приобрести дополнительные боеприпасы.

США готовы ввести санкции для всех стран, которые будут покупать нефть у Ирана

Новый специальный представитель США по Ирану сказал, что администрация Трампа готова ввести санкции для всех стран, которые будут покупать нефть у Ирана после истечения срока в ноябре, в том числе для Китая, главного импортера иранской нефти.

Брайан Хук, который был назначен специальным представителем и руководителем новой "Группы иранских действий" в Государственном департаменте США, заявил в четверг, что США будут отказываться от санкций в отношении стран, которые прилагают усилия для сокращения своих иранских закупок нефти, сообщает Tasnim News со ссылкой на Wall Street Journal.

Индия и Южная Корея входят в число крупнейших нефтяных клиентов Ирана. Обе страны уже начали наращивать объемы импорта и надеются получить отказ от запрета на покупку нефти в Иране, чтобы иметь больше времени для замены иранской нефти.

Но Китай неоднократно заявлял, что не планирует исполнять волну санкций США, которые должны быть введены против энергетического сектора Ирана 4 ноября.

В связи с этим, отказался исключать введение дополнительных санкций против Пекина в качестве наказания.

Китай, который импортирует более четверти иранской нефти, неоднократно заявлял, что торговля с Ираном по целому ряду экономических и энергетических секторов является законной и что он не планирует сокращать импорт.

"Китай всегда считает, что безрассудное введение санкций или угроза их использования не помогут решить эти проблемы", - говорилось в заявлении министерства иностранных дел Китая на прошлой неделе.

"Мы готовы наложить дополнительные санкции на другие правительства, которые продолжают этот вид торговли с Ираном", - сказал Хук.

Американские эксперты обвиняют Украину в предательстве из-за того, что она поставила Китаю двигатели для учебно-боевых самолетов, произведенные компанией "Мотор Сич". Об этом пишет газета The Washington Times.

По данным издания, в 2016 году "Мотор Сич" поставила первые 20 двигателей для 12 учебно-боевых самолетов JL-10. В целом контракт на 380 миллионов долларов предполагает поставку 250 авиационных двигателей.

Как отмечает газета, на протяжении последнего десятилетия реактивные двигатели были слабым местом для авиационной промышленности Китая, поэтому Пекин закупал их в России и на Украине.

Эксперт по Китаю, бывший советник комитета сената США по международным отношениям Уильям Триплетт отметил, что Киев таким образом помогает Пекину решать проблемы с производством двигателей. При этом он напомнил, что о поставках продукции "Мотор Сич" в Китай стало известно через месяц после того, как Вашингтон решил выделить Киеву 200 миллионов долларов военной помощи.

"По сути, украинцы берут деньги американских налогоплательщиков и в то же время наносят удар в спину военно-морским силам США", — заявил Триплетт.

The Washington Times также обратила внимание на то, что недавно украинские власти отклонили попытку Китая купить "Мотор Сич". По мнению эксперта International Strategy and Assessment Center Рика Фишера, Вашингтон должен надавить на Киев, чтобы заблокировать эту сделку.

"Для Китая получение контроля над "Мотор Сич" означает возможность ускоренного наращивания глобальных аэромобильных возможностей Народно-освободительной армии", — считает он.

"Мотор Сич" — предприятие в Запорожье, которое разрабатывает, производит, ремонтирует и обслуживает авиационные газотурбинные двигатели для самолетов и вертолетов, а также промышленные газотурбинные установки. Продукция компании эксплуатируется на самолетах и вертолетах в 120 странах.

В сентябре прошлого года Служба безопасности Украины заявила, что подозревает президента и генконструктора "Мотор Сич", депутата Верховной рады Вячеслава Богуслаева в незаконной продаже 56 процентов акций предприятия китайским инвесторам. Украинский суд арестовал акции компании, а в апреле этого года СБУ провела на предприятии обыски.

Тогда Служба безопасности заявила, что купить контрольный пакет акций "Мотор Сич" пыталась иностранная компания, но какая именно, не уточнила. По данным ведомства, эта компания собиралась перенести украинское производство и технологии на собственный завод, а "Мотор Сич" затем уничтожить.

В СБУ утверждали, что иностранцы в обход украинского законодательства приобрели контрольный пакет акций запорожского предприятия, оформив его на шесть офшорных компаний и физическое лицо.

"Южмаш" и КНДР

В августе прошлого года газета The New York Times написала со ссылкой на засекреченные оценки американской разведки и исследование эксперта аналитического центра International Institute for Strategic Studies Майкла Эллемана, что КНДР могла получить ракетные двигатели, произведенные на украинском предприятии "Южмаш".

По данным газеты, к такому выводу пришли аналитики, изучившие фотографии, на которых лидер КНДР Ким Чен Ын осматривает новые ракетные двигатели. По их мнению, по внешнему виду они напоминают советские, которые сейчас "могут иметь отношение" только к нескольким предприятиям на территории бывшего Союза, и "Южмаш" сочли "наиболее вероятным источником".

В Киеве на это отреагировали противоречивыми заявлениями. Сначала сообщение опровергли, заявив, что на украинских заводах таких двигателей не производят. Затем предположили, что украинский двигатель мог быть скопирован "в какой-нибудь стране" и попасть в Северную Корею через Китай.

Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов назвал публикации провокацией и заявил, что эти сведения "не имеют под собой никаких оснований".

Как США помогают Украине

На днях американский президент Дональд Трамп подписал оборонный бюджет на 2019 финансовый год в объеме около 716 миллиардов долларов. Это на три процента (20 миллиардов) больше, чем в бюджете-2018. На военную помощь Украине выделяется 250 миллионов долларов (рост на 50 миллионов), причем предусматриваются поставки летального вооружения.

Официальный представитель российского МИД Мария Захарова заявила, что поставки американского оружия Киеву идут на руку политикам, не заинтересованным в урегулировании конфликта на юго-востоке страны.

В этом году Украина получила от США, Литвы, Великобритании и Канады летального оружия и других военных средств более чем на 40 миллионов долларов. В Москве не раз выражали обеспокоенность по этому поводу, отмечая, что поставки вооружений лишь приведут к эскалации ситуации в Донбассе.

Челночный танкер группы компаний «Совкомфлот» «Губернатор Фархутдинов» принял на борт юбилейную 600-ю партию сырой нефти, отгруженную в рамках проекта «Сахалин-2». Партия объемом около 96 тысяч тонн предназначена для доставки в порт Цюаньчжоу (провинция Фуцзянь, КНР).

Группа компаний «Совкомфлот» осуществляет регулярные крупнотоннажные морские транспортировки нефти в рамках проекта «Сахалин-2» тремя челночными танкерами типоразмера «Афрамакс»: «Губернатор Фархутдинов», «Залив Анива», «Сахалин Айленд». Все суда имеют ледовый класс 1C, что позволяет обеспечить безопасную транспортировку нефти в сложных ледовых условиях Охотского моря. Суммарно танкеры «Совкомфлота» перевезли около 53,8 млн тонн нефти «Сахалина-2» с начала круглогодичных поставок в 2008 году.

Всего в проекте «Сахалин-2» задействован флот из 12 судов под управлением «Совкомфлота». Помимо танкеров, он включает семь судов снабжения и обеспечения добывающих платформ, а также два танкера-газовоза СПГ (в партнерстве с японской компанией NYK). Все суда работают на условиях долгосрочных тайм-чартерных договоров с «Сахалин Энерджи».

По итогам июля 2018 г., продажи немецкой автомобильной компании Audi AG в Китае достигли нового рекорда. Так, за седьмой месяц текущего года было продано 53 191 автомобиль. Это на 3,8% больше, чем в июле 2017 г. Таковы официальные данные самой компании.

За январь-июль текущего года немецкая компания продала 359 781 автомобиль в КНР. Данный показатель подскочил на 17,6% в годовом сопоставлении.

Всего за июль 2018 г. продажи Audi AG по всему миру составили 165 350 автомашин с с приростом на 7%, а за семь месяцев текущего года – более 1,11 млн автомобилей с увеличением на 4,8% в годовом сопоставлении.

Напомним, что по итогам января-мая 2018 г., объем продажи автомобилей китайских марок достиг 4,3 млн единиц. Это на 3,98% больше, чем за январь-май 2017 г. На продажи китайских автомобилей в КНР пришлось 44% от общего объема проданных машин. Доля немецких автомобилей составила 20,9%, а японских – 17,4%.

В первую тройку наиболее продаваемых китайских брендов вошли SAIC, Geely и China Changan.

По итогам января-июня 2018 г., поток туристов из Китая в Новосибирскую область России достиг 10 400 человек. Это на 12% больше, чем за январь-июнь 2017 г., когда указанный российский регион посетили 9 300 китайских граждан. Турпоток из КНР в Новосибирскую область растет третий год подряд, сообщило Министерство экономического развития российского региона.

Так, в рамках соглашения между правительством РФ и правительством Поднебесной о безвизовых групповых туристических поездках в Новосибирской области за первую половину текущего года побывали 10428 китайских туристов. За весь 2017 г. аналогичный показатель составлял 24641 человек, за 2016 г. – 19801 человек, а за 2015 г. – 5464 человека.

Российский Новосибирск связан регулярным прямым авиасообщением с Пекином, специальным административным районом Сянган (Гонконг), Шанхаем и Урумчи. В российском регионе китайских путешественников интересуют достопримечательности, связанные с коммунистическим прошлым России: Дом Ленина, Красные казармы, Музей СССР, мемориальный ансамбль "Подвигу сибиряков в Великую Отечественную войну 1941-1945 гг.", театр "Красный факел" и другие.

В Китае создана специальная структура, которая займется диверсификацией зарубежных поставок соевых бобов в КНР. Китайские закупщики уже давно заняты расширением источников импорта соевых бобов. Особенно это актуально сейчас – на фоне возникающих рыночных рисков, связанных с поставками из США.

По итогам 2016-2017 гг., общий объем импорта бобов в Поднебесную достиг 93,48 млн т. При этом Бразилия поставила 45,34 млн т с приростом на 1,7% относительно уровня 2015 г. На бразильскую сою пришлось 48,5% от импорта данной продукции. В то же время из США поступило 36,84 млн т с снижением на 1%.

Ранее сообщалось, что на фоне торговой войны, развязанной властями США с Китаем, три страны – Россия, Бразилия и Аргентина – готовы взять на себя поставки бобовых в КНР, которые ранее осуществлялись из США. Американские поставщики обеспечивали до 30% импорта сои в Поднебесную. Общая стоимость этих поставок составляет примерно $12 млрд.

В частности, в 2017 г. российский экспорт зерна и бобов в Поднебесную увеличился в два раза. Самым крупным российским поставщиком сои в КНР является Амурская область РФ. Этот регион производит более 1,2 млн т бобовых в год. В прошлом году Амурская область поставила в Китай 236 т сои, так что потенциал региона очень велик.

Иностранные инвесторы, которые владеют юаневыми облигациями, торгующимися в КНР, продолжают наращивать вложения в эти ценные бумаги. Так, в июле 2018 г. объем принадлежащих иностранцам юаневых облигаций достиг рекордных 1,35 трлн юаней ($197,48 млрд), сообщили эксперты China Central Depository & Clearing Co.

Указанный объем на 61% превышает аналогичный показатель июля 2017 г. В июне текущего года иностранцы владели китайскими бондами на 1,3 трлн юаней.

Объем рынка китайских облигаций сейчас составляет $11,7 трлн. Он занимает третье место в мире после США и Японии. Крупнейшими покупателями ценных бумаг Поднебесной являются иностранные центральные банки.

Напомним, что по итогам июня 2018 г., в Китае выпущены облигации, финансовый объем которых составил 4,1 трлн юаней ($606 млрд). В мае текущего года аналогичный показатель достигал 3,8 трлн юаней.

За шестой месяц 2018 г. в Поднебесной проданы государственные облигации на 384,4 млрд юаней. Муниципальные органы власти страны реализовали свои ценные бумаги на 534,3 млрд юаней, а финансовые организации – на 350,5 млрд юаней. Финансовый объем продажи корпоративных облигаций за июнь текущего года достиг 435,8 млрд юаней.

Китайские государственные нефтекомпании China National Petroleum Corp. (CNPC) и China National Offshore Oil Corp. (CNOOC) увеличат добычу нефти и газа внутри Поднебесной. Таково распоряжение председателя КНР Си Цзиньпина.

Необходимость в наращивании внутренней добычи объясняется поддержанием энергетической безопасности страны.

Надо сказать, что за первую половину 2018 г. добыча нефти в Китае снизилась на 2% в годовом сопоставлении. Сокращение производства нефти в КНР отмечается третий год подряд. При этом в 2017 г. Поднебесная стала крупнейшим мировым импортером нефти, обогнав США.

Между тем, в июле 2018 г. Китай импортировал 36,02 млн т сырой нефти. Этот показатель незначительно вырос относительно уровня июля 2017 г. В предыдущие два месяца текущего года импорт нефти в КНР сокращался, тем не менее июльские поставки зарубежного сырья в страну стали минимальными из-за ослабления спроса у небольших независимых нефтеперерабатывающих заводов.

По данным Главного таможенного управления КНР, в июле 2018 г. в Поднебесную поступало 8,48 млн баррелей импортной нефти в сутки. В июле прошлого года аналогичный показатель составлял 8,18 млн баррелей в сутки, а в июне этого года 8,36 млн баррелей в сутки.

По итогам января-июля 2018 г., Китай импортировал 260,83 млн т сырой нефти. Это на 5,6% больше, чем годом ранее.

По итогам июля 2018 г., индекс потребительских цен (CPI), основной показатель инфляции, на Тайване вырос на 1,75% по сравнению с аналогичным показателем 2017 г. Таковы официальные данные.

Среди причин роста индекса эксперты называют подорожания сигарет, топлива, авиабилетов, газа, яиц, молочных продуктов и зерновых. При этом за седьмой месяц текущего года на Тайване снизились цены на овощи, фрукты, телекоммуникационные услуги и бытовую электронику.

По итогам января-июля 2018 г., индекс потребительских цен на Тайване вырос на 1,65% в годовом сопоставлении.

Напомним, что в июле 2018 г. в Китае индекс CPI вырос на 2,1% по сравнению с уровнем июля 2017 г. За седьмой месяц текущего года продукты питания, табачные изделия и алкогольная продукция в Поднебесной подорожали на 1% в годовом сопоставлении. В частности, цены на яйца повысились на 11,7%, на свежие овощи – на 3,8%. В то же время цены на мясную продукцию упали на 4,9%, а на пищевое масло – на 0,7%.

В июле 2018 г. медицинские услуги подорожали на 4%, оздоровительные услуги – на 6%, транспорт – на 3%, связь – на 2%, жилье – на 4%, культурно-образовательные и развлекательные продукты и услуги – на 2,3%, бытовые товары и услуги – на 1,6%, одежда – на 1,2%, другие товары и услуги – на 1,2%.

В Федеральном дорожном агентстве состоялась двусторонняя рабочая встреча между представителями ведомства и сотрудниками Департамента транспорта провинции Сычуань Китайской Народной Республики.

Со стороны России в мероприятии приняли участие заместитель главы Росавтодора Игорь Астахов, начальник Управления правового обеспечения и проектов государственно-частного партнерства Росавтодора Елена Семенова, начальник Управления научно-технических исследований и информационного обеспечения Александр Каменских, заместитель начальника Управления строительства и эксплуатации автомобильных дорог Росавтодора Алексей Пчелин и генеральный директор Ассоциации «РАДОР» Игорь Старыгин. Китайскую провинцию Сычуань представили заместитель директора Департамента транспорта провинции Сычуань Чанли Чжао, директор отдела генерального управления Департамента транспорта провинции Сычуань Хунбин Цюй, старший инженер Института дорог и мостов, отдела транспорта, планирования и исследований Департамента транспорта провинции Сычуань Чэн Мао и исполнительный вице-президент, старший инженер Пекинского филиала Сычуаньского института исследования и проектирования коммуникаций Минцэ Ли.

Игорь Астахов поблагодарил китайских коллег за проявленный интерес к вопросам развития российской дорожно-транспортной отрасли. «Мы рады принять Вас сегодня в Федеральном дорожном агентстве. Росавтодор имеет большой опыт международного сотрудничества со странами Европы и с Азиатским регионом. Надеюсь, что эта встреча будет способствовать укреплению наших партнерских отношений как с Китайской Народной Республикой целиком, так и с провинцией Сычуань», – отметил он.

Заместитель руководителя Росавтодора рассказал об основных функциональных задачах, стоящих перед Федеральным дорожным агентством. На сегодняшний день протяженность сети федеральных дорог России, находящихся в ведении Росавтодора, составляет 50 557,908 км. Показатель нормативности по итогам 2017 года - 77,96%. К концу 2020 года долю протяженности федеральных трасс, соответствующих нормативным требованиям к транспортно-эксплуатационному состоянию, планируется довести до 85%.

Одним из главных направлений работы является обеспечение безопасности дорожного движения. Для снижения уровня аварийности на федеральных трассах Росавтодор реализует комплекс мер, включающих строительство разноуровневых пешеходных переходов, установку барьерного ограждения, монтаж искусственного электроосвещения и др.

Еще одна важная составляющая – внедрение интеллектуальных транспортных систем (ИТС). В частности, сегодня в Федеральном дорожном агентстве действует свой ситуационный центр, осуществляющий оперативный мониторинг транспортно-эксплуатационного состояния трасс на федеральном уровне. Данные поступают сюда круглосуточно в онлайн режиме от 35 центров производственного управления, созданных на базе подведомственных Росавтодору федеральных казенных учреждений. В распоряжении единой системы 1588 видеокамер, 1070 метеостанций и 4 метеолокатора.

Обеспечить эффективный контроль за работой специального транспорта, выполняющих работы по содержанию, позволяет Единая автоматизированная система навигационного диспетчерского контроля содержания федеральных автомобильных дорог – комплекс «Дортранснавигация». Он был создан Росавтодором для получения информации с использованием спутниковой навигации стандарта ГЛОНАСС.

Кроме этого, задействована Автоматизированная система учета интенсивности движения и состава транспортного потока. Сейчас эта система расширяется, только по итогам 2017 года было установлено 20 пунктов учета.

Отдельное внимание Росавтодор уделяет сохранности существующей федеральной автодорожной сети. Обеспечить решение этой задачи помогает Система автоматического весогабаритного контроля (АСВГК). Внедрение АСВГК особенно важно для приведения федеральных трасс в нормативное состояние в условиях их эксплуатации при сверхнормативных нагрузках. На данный момент на федеральных дорогах установлено 27 пунктов автоматизированного весогабаритного контроля, в ближайшем будущем их количество должно возрасти до более чем 300 единиц.

Внедрение ИТС проходит и на участках автодорог, являющихся частью международных транспортных коридоров. Так, с момента подписания 26 ноября 2012 года министрами транспорта России и Финляндии коммюнике о создании пилотного проекта интеллектуального транспортного коридора Санкт-Петербург – Хельсинки на приграничных участках коридора и его продолжениях на территории России и Финляндии реализуется проект внедрения совместных ИТС и электронных сервисов.

«Федеральное дорожное агентство планирует и в дальнейшем занимать активную позицию в части создания безопасной и комфортной среды на автомобильных дорогах федерального значения и международных маршрутах. Одним из самых перспективных направлений является оснащение интеллектуальными транспортными системами и сервисами международного транспортного коридора «Европа – Западный Китай», определением трассировки прохождения которого сейчас занимается наше ведомство», – сказал Игорь Астахов.

В свою очередь, заместитель директора Департамента транспорта провинции Сычуань господин Чанли Чжао и его коллеги рассказали о наиболее значимых направлениях деятельности в сфере развития транспорта и дорожного хозяйства провинции Сычуань.

За последние годы была проделана огромная работа по развитию транспортной инфраструктуры Провинции. Общая сумма инвестиций в транспортное сообщение и развитие дорог превысила 669 млрд юаней. На эти средства было осуществлено строительство 18 крупнейших дорожных проектов: возведение моста Синькан на реке Даду, скоростной автомагистрали Яань – Кандин, строительство скоростного моста Янцзы, нескольких горных тоннелей и других объектов. Благодаря этому общая протяженность автодорог Сычуаня достигла 330 тысяч км, среди которых 6820 км – скоростные платные магистрали. Протяженность федеральных дорог провинции составляет 41 тыс. км, связывая все крупные города и 85% малых поселений. «Сегодня уровень развития дорог и транспортной инфраструктуры провинции Сычуань опережает весь регион Западного Китая и входит в ряды крупнейших в транспортном отношении. К 2020 году мы рассчитываем полностью завершить создание современной транспортной системы региона», – отметил господин Чанли Чжао.

В завершении встречи заместитель главы Росавтодора Игорь Астахов пригласил китайских коллег посетить новую международную специализированную выставку «Дорога», которая пройдет по инициативе Федерального дорожного агентства в октябре 2018 года в столице Татарстана – городе Казани.

"Газпром нефтехим Салават" будет производить суперабсорбенты.

Меморандум стратегического сотрудничества в производстве суперабсорбирующих полимеров (САП) "Акрил-Салават" на основе акриловой кислоты, подписали "Газпром нефтехим Салават" (ГНС) и китайская Yixing Danson Science, сообщила пресс-служба ГНС.

Меморандум стратегического сотрудничества в производстве суперабсорбирующих полимеров (САП) "Акрил-Салават" на основе акриловой кислоты, подписали "Газпром нефтехим Салават" (ГНС) и китайская Yixing Danson Science, сообщила пресс-служба ГНС. "Мы подписываем меморандум о взаимопонимании, который, как мы надеемся, даст старт очень важному проекту - не только для "Газпром нефтехим Салават", "Газпрома", но и России в целом", - приводятся в сообщении слова гендиректора ГНС Айрата Каримова.В частности, рассматривается возможность заключения в дальнейшем лицензионного соглашения с Danson, в рамках которого китайская компания предоставит башкирскому предприятию лицензию на технологию САП и ряд услуг по проектированию. ГНС обладает всей сырьевой базой, позволяющей наладить выпуск нового продукта.

В 2017 году был введен в эксплуатацию завод по производству акриловой кислоты. Помимо всего прочего, производство САП отвечает стратегии РФ по импортозамещению, поскольку пока суперабсорбенты являются на 100% импортными. "Новый завод даст импульс к созданию новых производств по выпуску конечной продукции - предметов личной гигиены, детских подгузников и множества других бытовых и строительных средств", - отмечается в сообщении.

В Росрыболовстве прогнозируют снижение цен на рыбу.

Высокие уловы российских рыбаков могут привести к снижению цен на обитателей морей и океанов, считает глава Росрыболовства Илья Шестаков.

По его словам, путина в этом году проходит очень успешно. Так, например, на сегодняшний день добыто 360 тысяч тонн лососевых, что на 30% больше уровня 2016 года. Идут в российские сети и другие жаброобразные.

«Надеюсь, что планку в 5 миллионов тонн рыбы и морепродуктов по этому году преодолеем», - сказал чиновник.

Цены на рыбу уже начали падать. Так горбуша подешевела со 140 ₽ за килограмм до 100 ₽. В некоторых магазинах на Камчатке её можно купить даже за 30 ₽. Снижаются цены и на красную икру, на Дальнем Востоке она стоит 1800 ₽ за килограмм.

Глава Росрыболовства отметил, что стоимость рыбной продукции сильно зависит от мировых цен и курса рубля, так как это экспортный товар. Скажем, минтай за первые шесть месяцев текущего года подорожал на 25%. И всё потому, что на эту рыбу существенно вырос спрос в Китае и в Европе.

Для справки: в минувшем году цены на рыбу выросли в нашей стране почти на 5%. И это при том, что в целом продовольственные товары подорожали всего на 1,1%.

Как объяснил тогда Илья Шестаков, подобный рост связан, в первую очередь, с большим количеством посредников на рынке.

Источник: Sfera.fm

Что предлагает рыбакам портал ОСМ.

Отраслевая система мониторинга создана как единая база информации о деятельности предприятий и судов рыбной отрасли. При этом портал ОСМ представляет собой точку доступа к услугам и информации системы. Пользоваться порталом могут сотрудники центрального аппарата и теруправлений Росрыболовства, федеральных органов исполнительной власти, администраций регионов, научно-исследовательских институтов, а также представители рыбной отрасли – руководители ассоциаций рыбопромышленников, предприниматели, судовладельцы и арендаторы судов, капитаны.

Работа портала обеспечивает централизованный удаленный доступ к информации об услугах, предоставляемых Росрыболовством и ЦСМС, упрощает подачу заявок на услуги их территориальных подразделений, улучшает межведомственное взаимодействие и качество используемой нормативно-справочной информации. Разработчики рассчитывают, что использование портала положительно скажется на качестве управленческих решений в отрасли.

ЧТО НА ПОРТАЛЕ ЕСТЬ СЕЙЧАС

Какую информацию и услуги можно получить в ОСМ? Как рассказали Fishnews в ЦСМС, в настоящее время в состав портала входят следующие модули.

Модуль администрирования

Он позволяет регистрировать пользователей и управлять их правами доступа. Модуль предусматривает:

- регистрацию «личного кабинета»;

- управление подключенными услугами;

- управление учетными записями пользователей;

- управление правами доступа.

Модуль получения услуг

С его помощью можно подать заявку на оказание услуг ОСМ и после обработки получить доступ к информационным сервисам системы:

- выдача, приостановление действия и аннулирование разрешений на добычу водных биоресурсов, а также внесение в них изменений;

- заключение договоров на информационное обслуживание пользователей ВБР/судовладельцев;

- заключение договоров на информационное обслуживание иностранных судов;

- заключение договоров на оказание услуг по предоставлению аналитических материалов, выдаче документов;

- регистрация в ОСМ российских пользователей ВБР;

- регистрация в ОСМ судов и внесение изменений;

- регистрация в ОСМ технических средств контроля (ТСК), тестирование ТСК;

- подключение электронного промыслового журнала (ЭПЖ).

Этот модуль также обеспечивает автоматизацию процессов подготовки отчетности:

- статистической отчетности 1-П (рыба) и оперативной отчетности;

- выходных форм статистических отчетов на основании предоставленных данных отчета 1-П (рыба).

Модуль взаимодействия

Он обеспечивает обмен данными между функциональными компонентами портала, а также его интеграцию с подсистемами ОСМ и возможности информационного обмена с внешними ресурсами. Взаимодействие осуществляется с:

- базой данных ОСМ;

- подсистемой ОСМ «Квоты»;

- подсистемой «Разрешения» (на переходный период синхронизация данных о разрешениях между базой данных портала и базой данных подсистемы ОСМ «Разрешения»).

Благодаря модулю взаимодействия пользователи получают доступ через портал без повторной авторизации (сквозная аутентификация) к подсистемам ОСМ:

- модулю картографического интерфейса;

- программному комплексу «Аналитика»;

- закрытому web-сайту для информационного обмена в рамках реализации соглашений по противодействию ННН-промыслу с КНДР, Китаем, Республикой Корея и Японией;

- сертификатам на вывоз рыбопродукции на экспорт.

Модуль «Электронные разрешения»

Он позволяет вести реестр разрешений на вылов водных биоресурсов и в перспективе - выдавать разрешения на добычу ВБР в электронном виде. В том числе этот модуль автоматизирует регистрацию заявок, поданных непосредственно в теруправление Росрыболовства (без использования сервисов портала, предназначенных для внешних пользователей). Это заявки на:

- разрешение на добычу (вылов);

- внесение изменений в разрешение на добычу (вылов);

- аннулирование разрешения;

- приостановление и возобновление действия разрешения.

Автоматизация ведения реестра разрешений предусматривает:

- оформление разрешения на добычу (вылов) ВБР;

- внесение изменений в выданное разрешение на добычу (вылов) ВБР;

- аннулирование разрешений;

- приостановление действия разрешения;

- возобновление действия разрешения;

- возможность формирования отчетности о выданных разрешениях, предоставляемой в Федеральную налоговую службу, Государственный рыбохозяйственный реестр.

В дальнейшем предполагается, что при появлении соответствующих нормативных документов разрешения можно будет выдавать в электронном виде.

Модуль мониторинга позиционирования судов

С его помощью ведется мониторинг позиционирования рыбопромысловых судов и контролируется их промысловая деятельность. В частности, этот модуль предусматривает:

- регистрацию данных о позиции судна, поступивших в SMS, e-mail, телеграммой, с использованием радиосвязи;

- управление расписанием опроса ТСК;

- контроль за прекращением поступления данных о позициях судна (занесение в реестр «молчащих» судов).

ЧТО НОВОГО ПОЯВИТСЯ В ЭТОМ ГОДУ

В августе 2018 г. завершается разработка с последующим введением в опытную эксплуатацию следующих компонентов:

- модуля ведения перечней и реестров подсистемы НСИ (нормативно-справочной информации). Он будет обеспечивать централизованное управление реестром рыбопромысловых судов и реестром технических средств контроля с формированием свидетельства соответствия ТСК и переоформлением свидетельства соответствия ТСК;

- модуля освидетельствования рыбопромысловых компаний и судов требованиям Международного кодекса по управлению безопасностью (МКУБ). Этот модуль – будет предназначен для подачи заявок на освидетельствование судовладельца на соответствие требованиям МКУБ судовладельцев и судов, ведения реестра документов соответствия компаний (ДСК) и ведения реестра свидетельств управления безопасностью (СвУБ);

- автоматизации формирования статистических и оперативных отчетов о добыче и вылове водных биоресурсов на основании данных судовых суточных донесений. При этом электронные документы, передаваемые через портал, будут подписываться электронной квалифицированной подписью;

- подачи заявок на подключение ЭПЖ.

К вводу в промышленную эксплуатацию готовятся функции:

- заключение договоров на информационное обслуживание пользователей ВБР/судовладельцев;

- заключение договоров на информационное обслуживание иностранных судов;

- заключение договоров на оказание услуг по предоставлению аналитических материалов, выдаче документов;

- статистическая отчетность 1-П (рыба) и оперативная отчетность;

- электронные разрешения.

ЧТО ЗАПЛАНИРОВАНО К РАЗРАБОТКЕ

В перспективе предполагается создание ряда новых функций и сервисов портала, в том числе развитие подсистемы «Квоты». Разработанные механизмы подсистемы «Квоты» обеспечили работу сотрудников Росрыболовства на период заявочной компании, отметили в ЦСМС. Сейчас проходит согласование техзадание, включающее перечень работ по созданию системы управления процессами распределения и закрепления прав пользования ВБР, распределения общих допустимых уловов, данными распределения лимитов на основании закрепленных долей квот между пользователями, распределения научных квот, квот для рыболовства в целях аквакультуры, квот для рыболовства в учебных и культурно-просветительских целях и др.

Также предполагается развитие и разработка:

- модуля получения услуг;

- централизованного ведения НСИ;

- внутриведомственного и межведомственного (ФНС, МЧС, Росморречфлот, ФТС, Россельхознадзор и иные) взаимодействия средствами веб-сервисов;

- услуги получения утвержденного сертификата на улов в отношении ВБР и (или) рыбной и иной продукции из них, направляемой на экспорт в страны Евросоюза;

- получения статистической информации о ходе исполнения заявок на оказание услуг;

- настройки календаря событий;

- сервиса взаимодействия со службой технической поддержки портала;

- вывода услуг на Единый портал государственных и муниципальных услуг (ЕПГУ);

- взаимодействия с международными организациями (НЕАФК, НАФО, ЮТО, АНТКОМ, ИКЕС);

- взаимодействия в рамках двухсторонних договоров с центрами мониторинга Норвегии, Фарер, Гренландии, Исландии, Марокко, Японии, Китая и Южной Корея;

- монитора руководителя;

- мобильной версии портала.

Fishnews

Россия и Гвинея подпишут «рыбное» соглашение.

РФ и Гвинейская Республика собираются заключить межправительственное соглашение о сотрудничестве в области рыбного хозяйства и аквакультуры. Документ планируется подписать на полях рыбопромышленного форума и выставки в Санкт-Петербурге.

Проект соглашения одобрен распоряжением Правительства РФ от 13 августа 2018 года №1671. Документ устанавливает принципы сотрудничества между странами в области сохранения и рационального использования живых морских ресурсов, а также управления ими в пределах ИЭЗ Гвинеи. Также прописаны условия промысла судов под российским флагом в водах республики.

Как сообщает корреспондент Fishnews, предполагается взаимодействовать, в частности, в борьбе с браконьерством, в рыбохозяйственных исследованиях, развитии аквакультуры, технологий добычи и переработки рыбы и морепродуктов, судостроении, подготовке кадров для рыбной отрасли Гвинеи. Предусматривается возможность использования портов республики для ремонта, технического обслуживания, снабжения и пополнения продовольствия флота РФ.

Условия российского промысла в исключительной экономической зоне Гвинеи будет определять смешанная комиссия по рыбному хозяйству.

Минсельхозу поручено провести переговоры с гвинейской стороной и подписать соглашение. Это планируется сделать в рамках рыбопромышленного форума в Санкт-Петербурге, отметил на недавней пресс-конференции руководитель Росрыболовства Илья Шестаков.

Второй Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий пройдут в Северной столице с 13 по 15 сентября. Девиз форума и главная тема пленарного заседания в этом году – «Мировое рыболовство 2050: ресурсы, рынки, технологии». Для обсуждения этих вопросов в Санкт-Петербург прибудут делегации из ведущих рыболовных держав. В их числе Фарерские острова, Исландия, Китай, Япония, Южная Корея, Мавритания, Иран, США, Сенегал.

Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий в этом году тоже выходит на новый уровень. «Площадь международной выставки составит 13 тыс. кв. метров. В ней примут участие более 200 компаний, причем около 60% – это зарубежные предприятия из Германии, Голландии, Дании, Исландии, Испании, Эстонии, Латвии, Литвы, Норвегии и многих других стран», – рассказал глава федерального агентства.

Организатором выставочных мероприятий выступает Expo Solutions Group, генеральный информационный партнер – Fishnews.

Fishnews

В 1,6 раза увеличилась чистая прибыль "Удмуртнефти".

По итогам января-июня 2018 года "Удмуртнефть" - СП "Роснефти" и китайской Sinopec – получила 14 млрд 516,5 рублей чистой прибыли по РСБУ - в 1,6 раза выше показателя аналогичного периода 2017 года, сообщила компания.

По итогам января-июня 2018 года "Удмуртнефть" - СП "Роснефти" и китайской Sinopec – получила 14 млрд 516,5 рублей чистой прибыли по РСБУ - в 1,6 раза выше показателя аналогичного периода 2017 года, сообщила компания. Выручка предприятия выросла на 38,1% - до 71 млрд 618,3 млн рублей.

В отчете "Удмуртнефти" отмечается также, что объем добычи нефти компанией в первом полугодии 2018 года уменьшился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Уменьшились также объемы поставок нефти на экспорт, в то время как поставки на внутренний рынок соответственно увеличились. Однако показатели компания не раскрывает.

В КАРЕЛИИ ПРОШЕЛ ЮБИЛЕЙНЫЙ XX МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ТРАДИЦИОННОГО СУДОСТРОЕНИЯ И СУДОХОДСТВА «КИЖСКАЯ РЕГАТА – 2018»

В Республике Карелия прошел юбилейный XX Международный фестиваль традиционного судостроения и судоходства «Кижская регата – 2018». Мероприятие было организовано при поддержке Федерального агентства по туризму и регионального правительства.

В рамках деловой программы «Кижской регаты» в столице Республики Карелия г. Петрозаводске 3 августа 2018 г. состоялось заседание Межведомственной комиссии по морскому культурному и историческому наследию Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации, в ходе которого были затронуты правовые и организационные вопросы развития водного туризма на маломерных судах в Российской Федерации и перспективы развития водных исторических маршрутов на традиционных судах.

С приветственным словом на торжественном открытии Фестиваля выступил заместитель Руководителя Федерального агентства по туризму Алексей Конюшков.

«В этом году «Кижская регата» отмечает свое 20-летие, за это время многие регионы начали перенимать такую модель проведения праздников и рассказывать о местной культуре через спорт и национальные традиции», – отметил замглавы Ростуризма.

Ключевым событием «Кижской регаты – 2018» стала праздничная гонка на маломерных судах по Онежскому озеру. В состязаниях на лодках-кижанках впервые приняли участие команды Ростуризма, Правительства Карелии, городов-организаторов Чемпионата мира по футболу FIFA 2018, в том числе и команда «Актёры России». Первое место среди гостевых экипажей заняла команда из Волгоградской области. Всего в рамках фестиваля в гонках традиционных и современных лодок приняли участие более 60 экипажей в составе 280 человек.

Для гостей и участников фестиваля была подготовлена насыщенная развлекательная программа, в которую вошли выставка традиционных лодок, выступления творческих коллективов, мастер-классы, конкурсы, розыгрыши и аттракционы.

На острове Кижи была организована ярмарка местных производителей и мастеров традиционных промыслов, работал павильон «Кижский ихтиоцентр», прошла демонстрация приготовления традиционных рыбных блюд коренных народов Карелии, а также «Кижского чая», «Кижской каши» и «Кижской ухи».

«Яркие событийные мероприятия, основанные на исконных традициях российских регионов, являются центром притяжения туристов и эффективным инструментом популяризации нашей страны как направления культурно-познавательного, этнографического, гастрономического и других видов туризма. Фестиваль «Кижская регата» за свою двадцатилетнюю историю приобрел широкую известность не только в России, но и за рубежом и внес весомый вклад в реализацию туристского потенциала Республики Карелия», – говорит Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

В период проведения Фестиваля в республике прошли Дни китайской провинции Фуцзянь. С целью повышения привлекательности туристских объектов Карелии для гостей из КНР, а также для укрепления сотрудничества между Россией и Китаем на основе общих культурных и исторических связей и развития востребованного китайскими гражданами «красного» туризма в г. Петрозаводске 3 августа 2018 г. при поддержке Ростуризма был проведен круглый стол «Перспективы развития и расширения географии туристского проекта «Красный маршрут». В нем приняли участие представители органов власти Российской Федерации и Китайской Народной Республики, а также туроператоры двух стран.

Китайско-российский завод построят в Саратовской области

В Горном к 2024 году будет построен российско-китайский завод минеральных удобрений. Губернатор Саратовской области Валерий Радаев обсудил проект с инвесторами — руководством российского НПП «Платекс» и китайской компании «Вухуан».

Китайский инвестор, компания «Вухан» — лидер КНР по производству минеральных удобрений. На рынке она присутствует уже 60 лет.

Ожидаемый объем инвестиций в проект — $1,4 млрд. На новом заводе реализуется концепция производства замкнутого цикла. Авторы проекта гарантируют самые безопасные условия труда и отсутствие экологического вреда. Завод будет выпускать 1,5 миллиона тонн продукции ежегодно. Она будет реализовываться в области, отправляться в соседние регионы и на экспорт.

На заводе будет создано не менее 800 рабочих мест, а ежегодные налоговые отчисления превысят 400 млн рублей.

Китай и Россия: инвестпланы недели

Китайская компания Haier планирует открыть в 2018 году шесть монобрендовых розничных магазинов в России: в Нижнекамске, Казани, Москве, Санкт-Петербурге, Уфе и Екатеринбурге. Первый откроется в Москве уже 23 августа, он станет флагманом торговой компании «Хайер-Рус». В магазинах будет продаваться крупная бытовая и климатическая техника, смартфоны и ноутбуки. В России уже работает первый фирменный магазин Haier: он открылся прошлым летом в Набережных Челнах.

Маньчжурская промышленная компания «Мэйсэньюань» обсудила с российским «Экспортлесом» планы по созданию совместного деревообрабатывающего производства в Омской области. Уже найдена площадка для будущего производства в Тарском районе. Строительство начнется в этом году. Мощность нового предприятия будет составлять 350 тыс. кубометров в год. Инвесторы рассказали, что деревообрабатывающее производство в Таре создаст более 300 новых рабочих мест.

Китайская компания «Цзин Фэн» заявила о планах по открытию мясоперерабатывающего предприятия в индустриальном парке «Чистополь» на площади в 6 га. Инвестиции в предприятие составят 80 млн рублей.

Китайской компании Jiangxi Yuanyang Weili Industrial предложили стать инвестором завода по производству экологически чистых и безопасных фиброцементных плит в Кумертау. Инвестиции в строительство составят 650 млн рублей. Министр экономического развития Башкортостана Сергей Новиков обсудил детали проекта с главой китайской компании Хуан Шихуа.

Рейтинг 100 самых инновационных компаний — на четверть китайский

По данным исследования BCG, 25 китайских компаний попали в список 100 самых инновационных в мире среди стран с развивающейся экономикой. В этих компаниях максимально используются цифровые технологии и они на равных конкурируют с ведущими корпорациями мира. Согласно данным BCG, 60% компаний в рейтинге являются либо полностью цифровыми, либо широко используют в своей работе цифровые технологии. За 6 лет число таких компаний увеличилось более чем в три раза.

Среди самых инновационных компаний Китая — производитель электроники Xiaomi, производитель бытовой и климатической техники Haier Group, производитель медицинского оборудования Mindray Medical International.

Большая делегация из Китая приедет на «Технопром-2018»

С 27 по 30 августа в Новосибирске пройдет 6-й международный форум технологического развития «Технопром-2018».

По словам врио губернатора НСО Андрея Травникова, особенностью форума в этом году будет широкий масштаб международного участия. Так, большая делегация — более 100 человек — ожидается из Китайской народной республики.

Специально для китайской делегации в Новосибирске разработана насыщенная двухдневная программа, включающая в себя знакомство с инновационными технологиями, достижениями сибирской науки, деловые встречи с представителями новосибирских компаний и предприятий. Важно, чтобы у представителей Китая осталось время для проведения переговоров и определения перспективных направлений сотрудничества. По словам Травникова, по завершению форума будет обсуждаться заключение соглашений с китайскими партнерами, но заранее портфель таких предложений не прорабатывался.

Как найти поставщика в Китае: 5 лайфхаков

Автор: Игорь Ребельский, компания VIGTrans, учредитель

По статистике, при поиске партнеров через Интернет в случае Китая в 10% сделок сталкиваешься с мошенниками.

Поэтому при поиске поставщика в Китае сразу заведите правила: проверять документы, четко ставить задачи, высылать подробные инструкции и контролировать процесс поставки «от и до». Так вы убережете себя от рисков. Найти поставщика из Китая можно несколькими способами. Однако главное — проверить будущего партнера. Тут пригодятся даже карты Google.

Мы не раз сталкивались с фиктивными либо просроченными документами. Поэтому тщательно проверяйте документы. Не отправляйте предоплату, пока не удостоверитесь в надежности поставщика. Проверьте реквизиты официального счета в банке: счет должен принадлежать юридическому лицу. Чтобы убедиться, что счет не липовый, запросите рекомендательное письмо банка (англ. bank reference letter).

Семь вопросов, которые стоит задать поставщику из Китая

1. Каков оборот вашей компании?

2. Какие у вас рынки сбыта?

3. Как долго вы производите данный товар?

4. Сколько станков на вашем производстве?

5. Как работает система качества?

6. Есть ли у вас склад, какова его площадь, где он находится?

7. Какие товары и в каком количестве представлены на складе?

С чего российской компании начинать поиск поставщика из Китая?

Обратите внимание на интернет-площадки: www.alibaba.com www.taobao.com www.sinocom.ru.

Здесь вы найдете и производителей, и агентов. Зарегистрируйтесь и изучите правила форума (раздел «Правила»). На главной странице в графе «Раздел» найдите виды продукции: обувь, одежда, химия, подарки, белье, бытовая техника и т. д. Кликнув на нужную продукцию, вы увидите информацию о потенциальных поставщиках. Задайте вопросы участникам форума.

Полезные ресурсы для проверки поставщика в Китае

Whois-сервисы (англ. who is, «кто это»; сетевой протокол, который показывает регистрационные данные о владельцах IP-адресов и доменных имен), например http://whois.domaintools.com. Проверьте, как давно создан сайт поставщика. Если сайту менее года, начинать сотрудничество не стоит.

Сайты о компаниях, зарегистрированных в Пекине и Шанхае, например, www.sgs.gov.cn/lz/etpsInfo.do?method=index. Здесь можно проверить, реально ли работает компания на рынке Пекина, не «пустышка» ли это, созданная для отъема денег у потенциальных партнеров. Для проверки введите в строку поиска полное название компании (лучше на китайском языке), регистрационный номер, или точный адрес, или фамилию ее представителя.

Регистр компаний специального административного района (САР) Гонконг (www.icris.cr.gov.hk) содержит данные о зарегистрированных здесь китайских компаниях. При первичном обращении следующая информация бесплатна: название компании, регистрационный номер, дата регистрации, изменения в названии компании с указанием дат, статус компании (например, «активный»). Так, «активный» означает, что компания сейчас работает на рынке производства и поставок. За плату (140 гонконгских долларов плюс расходы за доставку) запросите копии свидетельства о регистрации, устава, приказов о назначении на руководящие должности; ежегодный финансовый отчет, список акционеров, сведения об акционерном капитале, данные о движении акций, информацию о руководстве компании и аудиторских проверках. Еще запросите у производителя или его агента копии регистрационных документов. Свидетельство о государственной регистрации предприятия и лицензию на экспорт. Экспортная лицензия отличает серьезную компанию от перекупщика, который может выдавать себя за производителя. Уставной фонд компании, получающей такую лицензию, не менее 1 млн юаней. И для мошенников, и для мелких производителей эта сумма слишком велика. В свидетельстве указан номер госрегистрации в реестре китайских поставщиков. Он поможет вам проверить компанию. Для этого направьте запрос в местное Управление промышленности и торговли (англ. Administration for Industry and Commerce) или в представительство управления, которое есть в каждой провинции Китая. Высылайте запрос на китайском языке.

Свидетельство о праве ведения коммерческой деятельности. Указывает на разрешенный главный предмет деятельности компании, содержит название органа торгово-промышленной администрации, выдавшего документ.

Свидетельство о постановке на налоговый учет. Сертификат качества. Кроме того, проверьте адрес предприятия. Взгляните на компанию с помощью карт Google. Посмотрите, что находится по указанному адресу, действительно ли это крупное предприятие. Соотнесите географию поставщика с регионом в Китае, где работает большинство заводов, выпускающих данный товар.

Если они не совпадают, то, возможно, это мошенники.

Обратитесь к юристам

Для перестраховки отправьте запрос юридическим фирмам, работающим с Китаем. Юристы проверят, зарегистрирована ли компания согласно требованиям законодательства КНР, узнают местоположение офиса, филиалов и производства, банковские реквизиты и детали взаимоотношений с банками, названия компаний-покупателей. За дополнительную плату попросите проверить состояние движимого и недвижимого имущества потенциального партнера, копии регистрационных документов, например, копию свидетельства о праве хозяйственной деятельности, финансовые показатели.

Свяжитесь с Торговым представительством России. На сайте Торгового представительства России в Китае (www.russchinatrade.ru) в разделе «Полезная информация» есть путеводитель для бизнеса, контакты представительств российских компаний и банков в Китае, а также полезные интернет-ресурсы по тематике торгово-экономического сотрудничества с КНР. Эта организация отслеживает инвестиционные проекты поставщиков и сможет порекомендовать вам благонадежные компании при личном запросе.

Выставки китайских производителей

Прежде чем отправляться в Китай, походите по российским выставкам, в которых участвуют китайские компании, почитайте статьи о китайском менталитете. Так вы поймете, как выстраивать диалог с китайцами. Если вы впервые занялись поиском поставщика из Китая, правильнее посетить выставку, где участвует много производителей. Некоторые наши партнеры посещают подобные мероприятия с целью найти продукт, которого пока нет в России. Заказывают небольшие партии, затем тестируют спрос. Если после выставки отправляетесь на производство, возьмите с собой переводчика c китайского. Не все китайцы владеют английским языком, особенно в удаленных регионах.

Крупнейшая торговая ярмарка по импорту и экспорту всевозможных товаров в Китае — The Canton Fair. Проходит два раза в год. Вы можете самостоятельно посетить выставку и найти стенды нужных товаров. Если сомневаетесь в собственных силах, обратитесь к агентствам, которые выберут за вас даты, когда представлен нужный товар и приведут в павильон. Если вы определились с выбором продукции, то посетите выставки, в которых участвуют производители нужной вам группы товаров. Перечень выставок, конференций, семинаров есть на сайте Торгового представительства России в Китае www.russchinatrade.ru/ru/exhibitions-in-china.

Компании-посредники

У многих производителей нет импортно-экспортных лицензий, поэтому они вправе продавать товар только на внутреннем рынке. Поэтому в Китае сильно развита работа агентов-посредников, они имеют офисы как в России, так и в Китае. Это весьма удобно, поскольку есть возможность подписать договор с русскоговорящими сотрудниками. Многие работают с посредниками на начальном этапе, перекладывая на них риски по поставке и экономя время. В дальнейшем вы вправе отказаться от их услуг и действовать самостоятельно. К таким посредникам относятся и торгово-промышленные палаты.

Заказывайте небольшие партии

Если вы только начинаете бизнес, то партии товаров, скорее всего, будут невелики. Крупному производителю такое сотрудничество будет не интересно, но компания-посредник, с налаженными прямыми контактами с фабриками, предложит вам скидки. В дальнейшем, когда вы будете покупать большие партии, вы сможете выйти на производителя напрямую. Обязательно обращайте внимание на опыт, работайте только с теми, кто существует на рынке более двух лет. Важно проверьте могут ли сотрудники компании проконсультировать вас по вопросам внешнеэкономического сотрудничества с Китаем. Насколько быстро они отвечают на запросы и не допускают ли ошибок в документах. Также попросите их назвать тех партнеров, с которыми они уже работают. После того как компания подберет несколько фабрик — производителей нужного товара, запросите образцы продукции с каждой из них и оцените характеристики. Это поможет выбрать лучшего производителя товара.

5 лайфхаков

• На поиск и проверку производителя-поставщика уйдет два-три месяца.
• Начните с проверки таких данных, как адрес компании и счет в банке.
• Первые заказанные партии делайте небольшими.
• Сотрудничайте с проверенными игроками. Чем дольше компания работает на рынке, тем лучше.
• Возьмите в штат человека, который уже занимался подобной деятельностью, чтобы он проверил благонадежность потенциального партнера и затем курировал работу с ним.

АЛРОСА провела сделки в рублях с китайскими и индийскими клиентами. Поможет ли это в случае санкций США?

Она стала первой среди крупных российских компаний, опробовавшей механизм оплаты контрактов с зарубежными партнерами в национальной валюте. Как работает схема оплаты в рублях и сработает ли она с другими сделками?

Китайская компания произвела оплату за товар, приобретенный на аукционе по продаже алмазов массой более десяти карат, который АЛРОСА провела в июне в Гонконге. По договоренности с победителем одного из лотов контракт предусматривал расчет за товар не в долларах, а в рублях. Оплата была сделана через филиал ВТБ в Шанхае.

Кроме того, покупатель из Индии оплатил одну из плановых поставок алмазов тоже в российских рублях. Как рассказал директор филиала «Единая сбытовая организация» АЛРОСА Евгений Агуреев, в этом случае покупатель перевел рубли со своего счета в еще одном российском банке:

«Один из наших долгосрочных клиентов осуществил оплату за регулярную товарную продукцию в рублях. Платил со своего открытого счета в дочернем подразделении одного из крупнейших российских банков. Оплата была проведена в короткие сроки сразу на рублевый счет АЛРОСА в этом банке. Аналогичный подход мы применили уже на китайском рынке, когда клиент осуществил оплату за выигранный товар в рамках аукциона».

С покупателем из Индии более-менее понятно, у него уже были рубли на счету. Возможно, он получил их за какой-то проданный товар в России, а после на эти рубли купил алмазы, это фактически бартер.

А вот откуда китайцы взяли рубли, неизвестно. ВТБ схему сделки не раскрывает. Управляющий активами Международного фонда частных инвестиций Александр Душкин предполагает, что, скорее всего, существует договоренность между центробанками России и Китая о расчетах в национальных валютах, а это предполагает наличие какого-то их объема в резервах. В этом случае китайская компания могла вполне купить рубли за юани, минуя доллар. Однако совсем отказаться от доллара в расчетах все равно не получится, говорит Душкин:

«Парадокс заключается в том, что во всем мире цены в долларах. Вы можете написать свою стоимость нефти в рублях, но будете постоянно пересчитывать, исходя из того, что происходит с ценами на нефть в долларах. Скорее всего, российские предприятия будут пробовать эту схему, она будет работать со всеми теми странами, с которыми ЦБ заключили между собой определенные соглашения о поставках встречных валют. Да, роль доллара уменьшится до расчетов между этими странами, безусловно. Но каждая из этих стран должна обязательно иметь котировку собственной валюты к доллару США для того, чтобы эти расчеты происходили. В противном случае сделка просто не может произойти, потому что мы не понимаем, какая цена».

То есть для расчетов в национальной валюте сначала необходимо установить кросс-курс пары рубль/юань, что и было сделано.

При этом в пресс-релизе ВТБ сообщается, что «стоимость товара в местной валюте — китайских юанях — осталась на том же уровне, что и при расчетах в долларах США». Для юаня — да, но не для рубля. Получается, что АЛРОСА взяла на себя все издержки из-за падения курса рубля к доллару. Сумма сделки также не раскрывается, но на каждом долларе компания потеряла четыре рубля: в июне, когда заключалась сделка, доллар стоил 63, сейчас, когда произошла оплата, 67. Именно из-за издержек никто из российских компаний не хочет получать деньги за свой товар в рублях, и все расчеты идут через доллар.

Даже если расплачиваться картой Сбербанка, например в Турции, где еще не закрыта сделка по продаже DenizBank (он принимает рубли), то все равно Сбербанк сначала конвертирует рубли в доллары, а потом уже доллары в лиры. Именно так все работает. Поэтому, уверены эксперты, перейти на расчеты в рублях, минуя доллар, получится только с теми контрагентами, с которыми на этот счет есть договоренность.

Сергей Ткачук

К октябрю 2018 г. Казахстан будет экспортировать в Китай 5 млрд куб. м газа в год, сообщили представители казахстанской компании "КазМунайГаз".

В 2017 г. Казахстан начал поставки газа в КНР. В 2019 г. экспорт казахстанского газа в Поднебесную вырастет до 10 млрд куб. м.

"КазМунайГаз" является казахстанским национальным оператором по разведке, добыче, переработке и транспортировке углеводородов, представляющим интересы государства в нефтегазовой отрасли Казахстана. Госфонду "Самрук-Казына" принадлежит 90% акций компании, остальной пакет находится у Национального банка Казахстана.

Напомним, что за июль 2018 г. объем импорта природного газа в Китай, включая трубопроводный и сжиженный, достиг 7,38 млн т. Это на 28,3% больше, чем за июль 2017 г. По итогам января-июля текущего года поставки зарубежного газа в КНР подскочили на 34,3% в годовом сопоставлении и составили 49,43 млн т.

В 2019 г. Поднебесная станет мировым лидером по объему импорта природного газа. Такой прогноз дали эксперты Международного энергетического агентства.

В июле 2018 г. Китай импортировал более 1,84 млн т медной руды и концентрата. Это на 31,8% больше, чем за июль 2017 г., сообщило Главное таможенное управление КНР.

Относительно уровня июня текущего года рост медного импорта в Поднебесной за седьмой месяц 2018 г. составил 5,4%. Объем зарубежных поставок меди в страну достиг нового рекорда. Предыдущий рекордный показатель в 1,78 млн т был зарегистрирован в ноябре 2017 г.

Ранее сообщалось, что в КНР обнаружены более 10 крупных и средних месторождений редкоземельных металлов. Они находятся на юге восточно-китайской провинции Цзянси. Это стало результатом четырехлетней работы местных геологов.

В 2014 г. стартовал проект по оценке перспективных ресурсов редкоземельных металлов. Эта работа прошла в 18 уездах южной части Цзянси, в которых ранее разведка редкоземельных месторождений практически не проводилась. При этом геологи обследовали 123 отработанных рудника для получения информации об остаточных запасах.

Напомним, что в июле 2016 г. появилась Китайская южная корпорация редкоземельных элементов. Она базируется в городе Ганьчжоу, на территории восточно-китайской провинции Цзянси. В крупное производственное объединение входят 24 дочерние компании, которые осуществляют разведку, добычу и переработку редкоземельных ресурсов. Уставной капитал корпорации составляет 1 млрд юаней ($151 млн).

По итогам января-июня 2018 г., в Китае созданы 3,27 млн новых предприятий. Это на 12,5% больше, чем за январь-июнь 2017 г., сообщило Государственное управление по регулированию рынка КНР.

При этом за первую половину текущего года в Поднебесной зарегистрированы 6,58 млн новых индивидуальных хозяйств. Это на 13,4% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

С апреля по июнь 2018 г. в стране в среднем ежемесячно регистрировалось более 600 000 новых предприятий. Данный показатель стал историческим рекордом.

В частности, 2,61 млн новых предприятий относятся к сфере услуг КНР. Данный показатель вырос на 14,3% в годовом сопоставлении.

За шесть месяцев текущего года в стране появилось 45 000 новых предприятий с участием иностранного капитала. Это на 97,4% больше, чем годом ранее.

Напомним, что за январь-май 2018 г. объем прямых зарубежных капиталовложений в Поднебесной составил 345,6 млрд юаней. Данный показатель увеличился на 1,3% в годовом сопоставлении. За пять месяцев текущего года в стране зарегистрированы 24026 предприятий с зарубежными капиталовложениями. Показатель вырос на 97,6% относительно уровня прошлого года.

По итогам января-июля 2018 г., внешнеторговый оборот Монголии составил $7,38 млрд. Это на 26% больше, чем за аналогичный период 2017 г. На Китай приходится 61% от всего объема внешней торговли Монголии, сообщило Главное таможенное управление этой страны.

За шесть месяцев текущего года монгольский экспорт вырос на 16,9% в годовом сопоставлении, а импорт – на 39,8%. Положительное сальдо торгового баланса страны достигло $851 млн.

Основными продуктами, поставляемыми в Китай из Монголии, являются уголь, медные и молибденовые концентраты, шерсть и кашемир.

В январе-июле 2018 г. Монголия поддерживала торговые отношения со 146 странами.

Как сообщалось, по итогам января-июля 2018 г., объем внешней торговли Китая достиг 16,72 трлн юаней ($2,45 трлн). Это на 8,6% больше, чем за январь-июль 2017 г. За семь месяцев текущего года экспорт Поднебесной вырос на 5% в годовом сопоставлении, а импорт – на 12,9%. Положительное сальдо внешнеторгового баланса страны упало на 30,6% – до 1,06 трлн юаней.

В районе Тунчжоу китайской столицы введена в эксплуатацию экологичная электростанция. Она работает за счет сжигания мусора. Инвестиции в строительство этого объекта составили 1,24 млрд юаней ($182 млн).

Электростанция может утилизировать 2250 т мусора ежедневно. Генераторы, работающие за счет трех мусоросжигателей, расположены на участке площадью 19,7 га.

Электростанция способна производить 200 млн кВт-ч электроэнергии в год. Это эквивалент сжигания 100 000 т угля.

Напомним, что для повышения качества окружающей среды в Пекине планируется закрыть 500 промпредприятий в 2018 г. В частности, из города будет выведено более 40 государственных предприятий.

Власти Пекина в рамках борьбы с пробками на дорогах и загрязнением окружающей среды намерены сдержать численность населения мегаполиса в пределах 23 млн человек к 2020 г. По тем же причинам проводится ряд мер по освобождению мегаполиса от нестоличных функций, включая вывод за черту города оптовых рынков и закрытие загрязняющих предприятий.

Китайская платформа по предоставлению туристических услуг и социальная сеть Mafengwo будет сотрудничать с туристическим ведомством Австралии. С помощью китайских специалистов австралийские власти надеются привлечь еще больше туристов из Поднебесной. Стороны заключили соответствующее соглашение.

Mafengwo соберет и систематизирует информацию о туризме и продуктах, чтобы выяснить, что нравится китайским путешественникам. Специализированные туруслуги будут собраны в мобильном приложении.

По итогам 2017 г., 106 000 китайских бизнес-туристов посетили Австралию. Они потратили в ходе пребывания в этой стране 591 млн австралийских долларов ($438,8 млн).

Ранее сообщалось, что за 2017 г. граждане КНР совершили 130,51 млн туристических поездок за рубеж. Это на 7% больше, чем в 2016 г. По итогам прошлого года, доходы Поднебесной от туризма составили 5,4 трлн юаней ($860 млрд). Это на 15,1% больше, чем годом ранее.

В первую десятку стран-поставщиков иностранных туристов Поднебесной вошли: Мьянма, Вьетнам, Республика Корея, Япония, Россия, США, Монголия, Малайзия, Филиппины и Индия.

В 2017 г. валютный доход КНР от въездного туризма составил $123,417 млрд. Это на 2,9% больше, чем годом ранее.

ООО "Газпром нефтехим Салават" и китайская компания Danson подписали меморандум о взаимопонимании. Об этом говорится в сообщении компании.

"Газпром нефтехим Салават" рассматривает возможность производства суперабсорбирующих полимеров (САП) на основе акриловой кислоты, в том числе для использования в продукции личной гигиены.

С прошлого года компания вела переговоры с собственником технологии (САП) - китайской корпорацией Yixing Danson Science & Technology Co.,Ltd. Стороны пришли к определенному соглашению и в результате подписали меморандум о взаимопонимании.

В документе, в частности, зафиксирована заинтересованность сторон в реализации проекта по строительству производства суперабсорбирующих полимеров ООО "Акрил-Салават".

В дальнейшем соглашения с Danson, в соответствии с которым китайская компания предоставит "Газпром нефтехим Салават" лицензию на технологию САП и ряд услуг по проектированию.

ООО "Газпром нефтехим Салават" входит в Группу "Газпром" и является одним из крупнейших в России производственных комплексов нефтепереработки и нефтехимии. Осуществляет полный цикл переработки углеводородного сырья. В числе производимой продукции - бензины, дизельное топливо, керосин, другие нефтепродукты, сжиженные газы, бутиловые спирты, пластификаторы, полиэтилен, полистирол, аммиак, карбамид и другие.

Сырая акриловая кислота производится из пропилена. Затем она перерабатывается в ледяную акриловую кислоту и, после взаимодействия с бутиловым спиртом, в бутилакрилат.

Клиенты ВТБ, приобретающие квартиры в новостройках, с начала 2018 года оформили с помощью электронной регистрации ипотеки порядка 3 тыс. сделок на общую сумму 11 млрд руб. Об этом говорится в сообщении банка.

При этом срок оформления документов в Росреестре сократился до двух-трёх рабочих дней.

Сервис позволяет клиенту ВТБ при покупке квартиры в строящемся доме зарегистрировать договор участия в долевом строительстве без посещения Росреестра. Все необходимые для этого документы формируются в офисе компании-застройщика и направляются в электронном виде в Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии. При этом для подписания документов клиенту предварительно выпускается квалифицированная электронно-цифровая подпись.

ВТБ пилотировал возможность электронной регистрации ипотечных сделок во втором полугодии 2017 года. На данный момент воспользоваться преимуществами цифровой технологии могут клиенты в Москве и МО, Санкт-Петербурге и ЛО, Рязанской, Ростовской, Ярославской, Новосибирской, Ульяновской, Волгоградской областях, Краснодарском и Ставропольском краях, Республиках Башкортостан и Татарстан. До конца текущего года банк планирует тиражирование технологии еще на 28 регионов России.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Чистая прибыль ВТБ по МСФО в первом полугодии 2018 года выросла на 70.1% до 98.5 млрд руб., во II квартале - на 41.9% до 43 млрд руб. по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Чистые процентные доходы выросли на 4.8% до 238.1 млрд руб. Чистая процентная маржа по итогам первого полугодия составила 4.1%, повысившись до 4.2% во II квартале 2018 года по сравнению с 4.1% в I квартале 2018 года и 4.1% в 2017 году.

США заявили о готовности вводить вторичные санкции против стран, которые продолжат сотрудничество с Ираном после полноправного вступления в силу первой волны санкций, заявил на брифинге в Госдепартаменте новый спецпредставитель по Ирану Брайан Хук.

"Мы ожидаем, что торговая активность (в области сотрудничества с Ираном. — Прим. ред.), включая грузоперевозки, будет сведена к ноябрю к нулю. Мы надеемся, что наши партнеры будут соблюдать режим санкций, и, я думаю, не стоит напоминать о готовности США в противном случае вводить вторичные санкции", — сказал он, отвечая на вопрос журналиста, как Госдеп сможет убедить Китай соблюдать санкции.

В мае Дональд Трамп объявил, что США выходят из соглашения с Ираном по ядерной программе, которого достигла шестерка международных посредников (Россия, США, Британия, Китай, Франция, Германия) в 2015 году. Кроме того, он сообщил о восстановлении всех санкций против Ирана, в том числе и вторичных. Таким образом, страны, которые ведут с Тегераном бизнес, также оказываются под давлением.

По словам спецпредставителя США по Ирану Брайана Хука, усиление санкций против Ирана нацелено на предотвращение финансирования терроризма.

"Мы получили сделку с Ираном в наследство от предыдущей администрации. Она нас не устраивала, поскольку ограничивала наши дипломатические возможности по предотвращению угроз от этой страны. Поэтому президент принял решение, чтобы выйти из этой сделки <…> Усиление санкционного давления на Иран связано с тем, что мы стремимся предотвратить получение его бюджетом денег для дальнейшего финансирования терроризма", — заявил он.

Глава Росрыболовства пригласил делегацию Греции на Международный рыбопромышленный форум.

В Росрыболовстве состоялась рабочая встреча заместителя Министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководителя Федерального агентства по рыболовству Ильи Шестакова с помощником Премьер-министра Греции Димитриусом Веланисом.

Российско-греческое взаимодействие, в том числе в области рыбного хозяйства, осуществляется в рамках Смешанной Российско-Греческой комиссии по экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству.

Греция является одним из ведущих средиземноморских производителей продукции аквакультуры, в связи с этим стороны обсудили вопросы возможности организации взаимодействия в данной сфере. Как отметил глава Росрыболовства, взаимный интерес могут представлять научные исследования в области разработки рецептур кормов для аквакультуры, производства продукции, как пищевой, так и фармацевтической, из объектов аквакультуры.

Димитриус Веланис в свою очередь обозначил заинтересованность республики в развитии двустороннего сотрудничества в области рыбного хозяйства, а также обозначил предложения греческой стороны в этом направлении.

В завершение встречи Илья Шестаков пригласил Греческую Сторону принять участие во II Международном рыбопромышленном форуме, который состоится в Санкт-Петербурге 13-15 сентября 2018 года, в том числе в работе «круглого стола», посвященного вопросам аквакультуры: прогнозам выращивания и развития до 2050 года. «На этой площадке мы можем продолжить предметное обсуждение вопросов развития двустороннего взаимодействия в области рыбного хозяйства», – отметил глава Росрыболовства.

Справочно:

На рыбацкий «Давос» прибудут делегации из ведущих рыболовных держав, которые обеспечивают более половины мирового вылова водных биоресурсов и объема производства продукции аквакультуры: в том числе Фарерских островов, Исландии, Китая, Японии, Южной Кореи, Мавритании, Ирана, Японии, Соединенных Штатов Америки, Сенегала и других.

Примут участие ведущие международные организации: НАФО, НЕАФК, ИКЕС, НАСКО, НПАФК, СИТЕС, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО), а также Европейская ассоциация рыбопереработчиков и трейдеров, «Еврофиш», международные компании, ведущие научно-исследовательские институты, экологические организации и другие участники мировой рыбной отрасли.

Одновременно с форумом в Санкт-Петербурге состоится Международная выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий. Площадь экспозиции увеличится на 60% по сравнению с прошлым годом и составит 13 тыс. кв. метров. В ней примут участие более 200 компаний, значительная часть участников – это зарубежные предприятия.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Kelda купила 24,4% акций Regal Petroleum.

24,432% акций британской нефтегазовой компании Regal Petroleum plc с активами на Украине купила через виргинскую "дочку" Kylestone Ltd. гонконгская Kelda Ltd, говорится в сообщении Regal на сайте Лондонской фондовой биржи.

Аналогичным пакетом акций Regal (24,432%) ранее владела российская "Альфа-групп" через Crosson Overseas Ltd. В начале августа пакет акций Crosson был сокращен на 1,248% - до 23,184%.

Контрольный пакет Regal в размере 54% принадлежит Energees Management, входящей в "Смарт-холдинг" украинского бизнесмена Вадима Новинского. Компания разрабатывает Мехедивско-Голотовщинское и Свиридовское газоконденсатные месторождения в Полтавской области, а также Васищевское газоконденсатные месторождение в Харьковской области.

Regal Petroleum завершила 2017 год с чистой прибылью в размере $2,29 млн, в то время как по итогам 2016 года ее чистый убыток составил $1,26 млн. Выручка выросла на 36,6% - до $35,05 млн. В 2017 году компания вышла на производство углеводородов в объеме 2,8 тыс. баррелей нефтяного эквивалента (boepd), что примерно на 65% превысило показатель 2016 года.

Лифт сломался: почему стать нищим все легче

Милена Бахвалова, редактор Банки.Ру

Социальные лифты застряли. Сегодня вырваться за пределы своего социального слоя и найти достойную работу сложнее, чем 20 лет назад. В том числе и в России. Почему так?

Твое будущее предопределено: ты повторишь путь родителей. У тебя по-прежнему есть шанс вырваться вперед, подняться по социальной и имущественной лестнице. Но с каждым годом сделать это все труднее. Социальный лифт хорошо работал для тех, кто родился в период с 1955 по 1975 год, а для более молодых он функционирует куда хуже. Таковы результаты исследования «Сломанный социальный лифт? Как стимулировать социальную мобильность», подготовленного экспертами Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Сегодня людям гораздо легче провалиться в бедность и нищету, чем улучшить свое положение. Есть ли выход?

«Липкий пол»

Мы дети своих родителей, и забудьте про общество разных возможностей — таков посыл исследования ОЭСР. Неравенство сопровождает нас всю жизнь. Сначала — на уровне образования. Лишь каждый четвертый ребенок из рабочей семьи со временем занимает менеджерскую позицию. Если же кто-то из родителей был менеджером, то вероятность занять аналогичный пост у ребенка поднимается до 50%. В свою очередь, лишь 10% детей, чьи родители имеют высшее образование, ограничиваются средним. Остальные также получают высшее. Если же родители не получили даже полного среднего образования, то шанс, что их ребенок поступит в университет, не превышает 15%.

Более низкое образование, как правило, означает более низкую зарплату. Причем на всю оставшуюся жизнь. Что важно, неравный доступ к образованию означает не только неравенство в доходах, но еще и неравенство в здоровье и в продолжительности жизни. Сегодня в странах ОЭСР 25-летний мужчина, окончивший университет, проживет в среднем на восемь лет дольше, чем его малообразованный ровесник. Среди женщин эта разница составляет 4,6 года.

Авторы исследования вводят термин «липкий пол»: если ты родился в бедной семье, то и свою жизнь проведешь в бедности. Эти данные касаются стран ОЭСР — экономической организации, объединяющей 36 развитых стран мира. Но аналогичная ситуация сегодня складывается и в России. Ведущий эксперт Института образования НИУ ВШЭ Валерия Малик и преподаватель университета Эксетера (Великобритания) Алексей Бессудов изучили, какую образовательную стратегию выбирают выпускники 9-х классов российских школ и насколько их выбор зависит от семей, в которых они растут.

Выбор, стоящий перед выпускником 9-го класса, — это первая важная развилка, первый выбор, определяющий будущее. Остаться в школе, а потом поступить в вуз? Или же ограничиться рабочей специальностью? По сути, социальный лифт как раз и начинает действовать с 10-го класса. Но в этот лифт еще надо постараться запрыгнуть, отмечают авторы исследования. Шансы не равны.

В семьях, где оба родителя имеют высшее образование, 87% детей продолжили обучение в старшей школе. Там, где вуз закончил только один из родителей, этот показатель уже ниже — 70%. Если в институте не учились ни мать, ни отец, шансы перехода в десятый класс для ребенка составляют 47%.

Прослеживается и зависимость от достатка в семье: самые низкие шансы перейти в 10-й класс у детей из семей с доходом 20 тыс. рублей в месяц и ниже. С ростом дохода растет и вероятность продолжить учебу в школе. Самая высокая она у детей из семей с доходом более 80 тыс. рублей в месяц — на 16 процентных пунктов выше, чем у детей из наиболее бедных семей.

Однако проблема не только в том, что между социальными классами существуют стеклянные стены. Проблема в том, что эти стены становятся все выше и прочнее: имущественное расслоение растет.

Неравенство: разрыв нарастает

10% самого богатого населения стран ОЭСР сегодня имеют доход, который в 9,5 раза превышает доход 10% самого бедного населения. Для сравнения: 25 лет назад эта разница составляла 7 раз, приводят данные в ОЭСР. Сегодня 10% самых богатых обладают половиной всего благосостояния в мире, в то время как 40% самого бедного населения — только 3%.

В обществе нарастает пессимизм. Если в 1992 году 27% людей считали, что их финансовое положение улучшится со временем, то в 2015 году — только 22%. Все больше людей думают, что главный секрет продвижения вперед — это «правильные» ( то есть образованные и обеспеченные) родители. Такого мнения придерживались 31% жителей стран ОЭСР в 1987 году и 36% — в 2009 году. Реальность подтверждает эти мысли: в среднем 38% детей (в некоторых странах ОЭСР — до 70%) имеют тот же уровень доходов, что и их родители.

На днях американский телеканал CBS провел опрос на тему, как изменилась напряженность между афроамериканским и белым населением США. 61% ответивших считают, что за последний год напряженность возросла.

55 лет назад, 28 августа 1963 года, в Вашингтоне прошел марш Мартина Лютера Кинга против дискриминации людей по расовому признаку. В 1965 году в США приняли «Закон о гражданских правах» и «Закон об избирательных правах», сделав белокожее и темнокожее население де-юре равными. Де-факто разрыв не уменьшается, а по некоторым параметрам даже растет. Согласно журналу The Economist, медианный доход афроамериканского домохозяйства составлял в 2000 году 64% от медианного дохода домохозяйства белых. В 2011 году это отношение было 58%. В 2008 году, когда на американском рынке лопнул ипотечный пузырь, именно афроамериканцы оказались самой многочисленной группой пострадавших.

Проблема опять-таки родом из детства: 17-летний темнокожий подросток демонстрирует такую же технику чтения и такой же уровень владения математикой, как и 13-летний белый ученик. Следовательно, шансов поступить в колледж у белых учеников значительно больше. Следовательно, у них больше шансов получить качественное образование, лучшую работу и в итоге более высокий социальный статус и более высокий доход.

Российская статистика также свидетельствует о росте бедности. «По данным Росстата, в 2016 году доходы 19,5 миллиона (13,3%) россиян не превышали величины прожиточного минимума, — говорит руководитель департамента по работе с персоналом QBF Светлана Белодед. — На тот момент в нашей стране было зарегистрировано максимальное количество бедных, начиная с 2006 года. В 2017 году показатель несколько уменьшился — доходы ниже прожиточного минимума были зафиксированы у 19,3 миллиона человек (13,2% населения)». Говорит это изменение об уменьшении бедности или просто о погрешности расчета, покажут данные за 2018 год.

Счастье родиться богатым

Растущая экономика — по всему миру это превращается в прерогативу богатых. Именно в их карманах и на их счетах оседает то самое «растущее благосостояние», о котором пишут аналитики каждый год. Особенно явственно поломка социального лифта при одновременном росте неравенства стала просматриваться с 1990-х годов.

Эксперты ОЭСР, помимо термина «липкий пол», вводят также термин «липкий потолок», говоря о том, что 40% детей из самых богатых 20% населения стран ОЭСР сохраняют уровень дохода родителей. «Липкий пол» и «липкий потолок» одинаково крепко держат подрастающее поколение. Эксперты ОЭСР на протяжении четырех лет наблюдали, как меняется уровень дохода у представителей пяти имущественных групп. Оказалось, что 60% самых бедных (нижние 20% по уровню дохода) и 70% самых богатых (верхние 20% по доходам) остались с тем же уровнем дохода. Более того, те малообеспеченные, которые смогли увеличить свой доход, сделали это вовсе не благодаря социальному лифту: в большинстве случаев сыграли роль какие-то неожиданные внешние обстоятельства, а вовсе не продвижение по карьерной лестнице.

Причем наиболее крепко «липкий пол» и «липкий потолок» держат в США и Германии. Авторы доклада сделали некий условный расчет: сколько поколений потребуется ребенку из бедной семьи, чтобы достичь среднего дохода по данной стране. В США и Германии этот показатель составил шесть поколений. Средняя цифра по ОЭСР — 4,5. Безусловно, есть страны, где социальный лифт работает еще хуже, чем в США и Германии, но это экономики другого типа. Например, в Китае и Индии этот процесс займет семь поколений, а в Бразилии и ЮАР — девять. Самые низкие показатели характерны для стран Северной Европы. В Дании это два поколения, в Финляндии, Норвегии и Швеции — три.

По сути, некоторая социальная мобильность сохраняется сегодня в среднем классе. И то, речь идет больше о движении вниз, чем вверх. На протяжении четырех лет наблюдений одна семья из семи, принадлежащих среднему классу, опустилась в группу самых бедных (нижние 20% по доходам). Среди семей, относящихся к категории «нижний слой среднего класса», такая вероятность составила уже один к пяти.

Социальный лифт в России: застряли или приехали?

Поломка социального лифта заметна и в России. СССР, как и другие страны, где преобладал социалистический строй, при всех недостатках системы, давал больше шансов пробиться через рамки сословий, считает совладелец и директор по развитию компании «Экоокна» Нина Филоненко. «Для отдельных регионов и групп граждан существовали льготы на поступление в самые престижные вузы страны, например в МГУ, МГИМО», — приводит она пример.

То, что сейчас социальный лифт фактически перестал работать, Светлана Белодед связывает со стихийными процессами в экономике в 1990-е годы. «В нашей стране чрезвычайно быстро произошло расслоение общества на богатых и бедных, тогда как на Западе элита формировалась постепенно, — говорит Белодед. — Кроме того, важно учитывать, что основная часть российского населения психологически привыкла оставаться на одном месте, вести такой образ жизни, который был характерен для их родителей».

В России социальный лифт работает по-прежнему неплохо, полагает управляющий партнер Swiss Consulting Partners Юлий Сомсиков. «Особенно в больших городах, где молодой человек из любой социальной среды может получить неплохое образование и вполне успешно продвинуться вверх по карьерной лестнице, — считает эксперт. — Спрос на толковых специалистов по-прежнему велик».

Так или иначе, отсутствие или снижение социальной мобильности несет в себе угрозу как социальной стабильности, так и экономическому развитию страны. «Прежде всего, при большом количестве бедных повышается уровень социальной напряженности. В частности, развивается преступность, — говорит Белодед. — Отсутствие социальных лифтов препятствует развитию рынка труда».

Когда неравенство не пугает

На самом деле напряженность в обществе создает не неравенство как таковое, а отсутствие социальных лифтов, то есть возможности изменить свое положение. К такому выводу пришли директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон и старший научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований массового сознания НИУ ВШЭ Галина Монусова в исследовании «Отношение к неравенству и социальная мобильность».

Причем важна не мобильность сама по себе, а способ, ее обеспечивающий. Широкое использование немеритократических способов обогащения (взятки, коррупция, «нужное» семейное положение) в любой стране значительно снижает терпимость к неравенству. Если же инструменты успеха легитимны и справедливы, например упорный труд, то население гораздо в меньше степени считает неравенство серьезной проблемой.

Как же обеспечить эту мобильность? Эксперты ОЭСР дают политикам следующие рекомендации:

1. Высокие стандарты среднего образования, которое дает возможность поступить в университет для всех слоев населения.

2. Социальная помощь родителям должна быть скорректирована таким образом, чтобы учитывать образовательные способности детей. Необходима поддержка при непредвиденных временных шоках, как, например, потеря работы или рождение ребенка. Причем такая поддержка должна быть доступна также семьям среднего класса, которые находятся в зоне риска скатиться в нижную страту.

3. Налоговая шкала должна быть прогрессивной и не иметь исключений.

4. Градостроительная политика и планирование транспортной инфраструктуры должны не допускать появления гетто.

5. Политика на рынке труда должна защищать работников из социальных низов и делать процесс найма честным и прозрачным.

Нина Филоненко добавляет в этот перечень пункт про российскую специфику: важно, чтобы государство открывало возможности в том числе и для смены должностей в государственном секторе. С этим в стране пока проблемы.

Впрочем, социальный лифт может быть запущен и без участия политиков, просто благодаря развитию технологий, уверены некоторые эксперты. Распространение Интернета и онлайн-образования может дать те самые равные возможности. «Ты можешь получить знания любого порядка, которые ранее стоили каких-то сумасшедших денег и продавались только избранным, — считает основатель EvoDesk.ru, профессиональной социальной сети на технологии Blockchain Вячеслав Золотухин. — Да, есть люди, которым сложно получить доступ в Интернет, например жители Северной Кореи или совсем бедные слои населения. Но Google работает и над этой проблемой тоже, чтобы предоставить свободный Интернет всем на Земле. Сейчас при должном усердии, если не лениться, ты можешь обучаться на уровне того же Гарварда, находясь у себя дома, изучая их лекции, курсы, тесты».

«Цифровые копии» вместо Гарварда

Да и Гарвард не обязателен. «Всеобщая цифровизация открывает совершенно новые горизонты, позволяя зарабатывать на взрывном росте интереса к контенту в блогах и социальных сетях, — говорит Юлий Сомсиков. — Возможности социального лифта в этой сфере сейчас настолько велики, что некоторые молодые люди сознательно отказываются от классического вузовского образования и сосредотачивают усилия на «раскрутке» своих цифровых копий».

«Конечно, освоение отдельных профессий остается прерогативой богатых (например, врачи и юристы в США — образование по этим направлениям традиционно очень дорогое), — говорит член совета по взаимодействию с институтами гражданского общества при председателе Совета Федерации Евгений Корчаго. — Но в целом таких проблем нет, поэтому говорить о поломке социального лифта в век мобильности и Интернета достаточно странно».

Безусловно, Интернет дает возможность получить много знаний, особенно в рамках общего среднего образования, а многочисленные платформы для онлайн-образования позволяют прослушать и курсы лучших университетов мира. Но, радуясь доступности, которую дает Интернет, не стоит игнорировать того факта, что речь идет о лишь об ограниченном круге гуманитарных, общественных и некоторых точных наук. Профессии врача, инженера и многие другие по-прежнему передаются «от человека к человеку» и подразумевают много практики. А значит, остаются внутри университетских стен. Куда попасть детям из бедных семей становится все труднее.

Квартиры и дома в Австрии стремительно дорожают

Цены на жильё в стране подскочили на 7,3% в первом квартале 2018 года, согласно индексу, составленному Центральным банком Австрии Oesterreichische Nationalbank. В Вене цены выросли на 3,5% за квартал после увеличения на 1,5% в 2017 году.

Спрос на жилье в Вене сильный, а рынок развивается за счёт низкой безработицы в 4,7% https://prian.ru/news/37005.html , растущего населения и стабильной экономики, говорят агенты. После экономического кризиса 2008 года инвесторы ищут безопасное место для денежных вложений, а процентные ставки в стране очень низкие, сообщает NY Times.

По словам исполнительного директора Marschall Real Estate в Вене Питера Маршалла, для потенциальных покупателей большое значение приобретает транспортная доступность, причём сейчас они обращают внимание на районы, в которых ещё несколько лет назад не хотели жить. Сейчас покупатели элитной недвижимости интересуются районами в западной части австрийской столицы – 17, 18, 19.

18 и 19 округа наиболее популярны для покупки старых поместий. За 2017 год средняя цена виллы в этих двух районах выросла до чуть более €2 миллионов по сравнению с €1,2 миллионами в 2009 году.

Иностранные инвесторы составляют лишь около 10% покупателей жилья в Вене, причём большинство из них – из соседних стран, таких как Германия и Швейцария. Но число таковых растёт - в последнее время особенно интересуются инвестиционной недвижимостью в стране граждане Восточной Европы, Гонконга, США.

Китай стал крупнейшим мировым экспортером переработанных фруктов и орехов

В 2016 году Китай экспортировал 1,3 млн тонн переработанных фруктов и орехов на сумму $2,5 млрд.

Такие статистические данные приводятся в отчете "World: Prepared Fruits - Market Report. Analysis And Forecast To 2025. Market Report. Analysis And Forecast To 2025" исследовательской компании IndexBox. Также в число ведущих экспортеров вошли Таиланд (709 тыс. тонн; $1,032 млрд), США (667 тыс. тонн; $1,56 млрд), Филиппины (459 тыс. тонн; $449 млн) и Аргентина (412 тыс. тонн; $521 млн). В совокупности эти странны составляют 50% мирового экспорта переработанных фруктов и орехов.

Около 23% мирового экспорта приходится на Испанию (305 тыс. тонн; $487 млн), Нидерланды (296 тыс. тонн; $748 млн), Грецию (288 тыс. тонн; $326 млн), Германию (230 тыс. тонн; $851 млн), Мексику (198 тыс. тонн; $441 млн), Коста-Рику (161тыс. тонн; $127,5 млн) и Италию (161 тыс. тонн; $329 млн).

В период 2007-2016 гг. наивысший темп роста производства переработанных фруктов и орехов был зафиксирован в Коста-Рике (+17,4% в год). Самый высокий темп роста экспорта за аналогичный период отметили в Мексике (+16.7%).

Всего объем производства переработанных фруктов и орехов в 2016 году достиг 7 млн тонн (+4% к результатом 2015 года). Среднегодовой темп роста производства с 2007 по 2016 год был на уровне +1,8%, рост экспорта +8% в год. В стоимостном выражении экспорт в 2016 году достиг $14 млрд. Ежегодно результаты мирового экспорта в денежном выражении за отчетный период росли на 1,8% в год. При этом объемы экспорта росли неравномерно, наиболее значительное увеличение экспортных поставок было продемонстрировано в 2016 году, когда прирост их стоимости составил 40,3%.

Средняя экспортная цена переработанных фруктов и орехов снизилась в 2016 году на -2,0% по сравнению с 2015 годом. Самая низкая экспортная цена была в Коста-Рике ($791 за тонну), а самая высокая в Германии ($3,7 тыс. за тонну).

Источник: FruitNews по материалам IndexBox

Экспорт деревянных напольных покрытий из Перу по итогам четырех первых месяцев 2018 г. снизился в годовом исчислении на 6% до $23,8 млн, об этом сообщает ITTO.

Поставки на основной зарубежный рынок — в Китай — упали почти на 20%. Среди других импортеров перуанских напольных покрытий стоит выделить Францию ($3,7 млн), США ($1 млн), а также Бельгию, Данию, Германию, Мексику, Австралию, Новую Зеландию и Нидерланды.

В мае 2018 г. Япония увеличила импорт кухонной мебели на 13%

Импорт деревянной кухонной мебели в Японию в мае 2018 г. вырос в годовом исчислении на 13%, а по сравнению с апрелем — почти на 4%, об этом сообщает ITTO.

Основным поставщиком кухонной мебели на японский рынок (с долей 48%) стали Филиппины, далее следуют Вьетнам (35%) и Китай (13%).

Специалисты отдела охраны окружающей среды НИИ природного газа ГК «Туркменгаз» располагают большим опытом по обеспечению экологической безопасности в нефтегазовом секторе.

Работа учёных строится в соответствии со стандартами экологической безопасности в топливно-энергетическом комплексе Туркменистана.

За годы существования отдела (с 2001 года) для газодобывающих предприятий ГК «Туркменгаз» было выполнено более ста природоохранных проектов, осуществлялась выдача экологических паспортов. Нормативы предельно допустимых выбросов и сбросов (ПДВ и ПДС), разработанные в отделе, успешно проходят экспертизу в Государственном комитете по охране окружающей среды и земельным ресурсам.

Отдел оснащен современными средствами измерений, стационарной и передвижной лабораториями. Это позволяет специалистам оперативно и грамотно выполнять научно-исследовательские работы по контролю за загрязнениями, производить замеры на территории объектов, на границах санитарно-защитной зоны, в населенных пунктах, граничащих с объектами. При разработке проектов используется современное программное обеспечение серии «Эколог» фирмы «Интеграл». С помощью приборов определяется наличие вредных веществ при бурении, а также даются рекомендации по утилизации промышленных сточных вод и серы на глубинных горизонтах.

В первой половине года специалисты НИИ природного газа провели мониторинг экологической безопасности на объектах ГК «Туркменгаз» и ГК «Туркменгеология». Экологические паспорта и проекты нормативов ПДВ были подготовлены и выданы объединению «Туркментрансгаз», управлению «Туркменгазгеофизика», «Лебапгаздобыча» и всем газодобывающим предприятиям на месторождениях - Багаджа, Наип, Фараб, Северный Балкуи, Кугуртли, Газлыдепе и др.

Специалисты НИИ завершили разработку экологической документации для строящегося в Киянлы газохимического комплекса. Впервые по заказу представителя консорциума, строящего индустриальный гигант, - компании «Hyundai Engineering Co. Ltd» (Республика Корея) составлен экологический паспорт, проведена оценка воздействия на окружающую среду вспомогательного оборудования будущего завода - испарительных прудов, подготовлен проект допустимого слива очищенной технологической воды в Каспий. На основании этих документов Госкомитет по охране окружающей среды и земельным ресурсам провел экспертизу и выдал разрешение на эксплуатацию объектов.

После ввода предприятия в строй сотрудничество туркменских экологов с консорциумом продолжится. Оно будет строиться в рамках Закона Туркменистана «Об экологической безопасности», который обязывает специалистов топливно-энергетического комплекса страны поэтапно внедрять современные технологии, обеспечивать эффективный контроль за состоянием окружающей среды, совершенствовать систему экологических стандартов и требований к строящимся объектам.

Инженеры-экологи Института природного газа участвуют в завершающей стадии работ по созданию еще одного газохимического предприятия, возводимого в местечке Овадандепе под Ашхабадом. Многоступенчатая технология получения автомобильного топлива из природного газа будет также находиться под контролем специалистов ГК «Туркменгаз».

Сотрудники лаборатории провели обследование месторождения Восточный Челекен и экологическую оценку деятельности консорциума «Хазар». По итогам мониторинга составлен отчет и даны рекомендации по приведению природной среды в соответствие требованиям государственного стандарта.

В ближайшее время отделу НИИ предстоит завершить составление экологического паспорта и проекта нормативов допустимых выбросов в атмосферу (ПДВ) для трёх крупных объектов китайской нефтегазовой компании CNPC, осуществляющей добычу и переработку природного газа на договорной территории «Багтыярлык», на правобережье Амударьи. Специалисты заключили договоры с китайскими партнёрами для мониторинга газоперерабатывающих предприятий на Саман-депе, «Южный Ходжамбас» и компрессорной станции, подающей газ в Китай.

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Команда МГУ им Невельского вошла в топ-6 неофициального молодежного чемпионата мира по морской робототехнике

Сборная команда Морского государственного университета имени адмирала Г.И. Невельского по автономным необитаемым подводным аппаратам вошла в топ-6 престижных международных состязаний по морской робототехнике Robosub-2018. Состязания по автономным подводным аппаратам, имеющие ранг неофициального студенческого чемпионата мира, проводятся проводятся с 1998 года на базе Центра космических и военно-морских систем США (штат Калифорния).

В этом году в турнире, состоящем из нескольких этапов – тестовых запусков, квалификационных раундов, полуфиналов и финала, принимали участие команды 47 университетов из Бразилии, Индии, Канады, Китая, Польши, Пуэрто-Рико, России, Сингапура, США, Таиланда и Японии. Из них 11 команд от учебных заведений, входящих в TOP 100 World University Rankings 2018. Россию на соревнованиях традиционно представляли сборные МГУ им. адм. Г.И. Невельского и ДВФУ.

В этом году Морской университет на Robosub был представлен студентами физико-технического факультета Татьяной Черемных и Олегом Шевченко, аспирантом, изучающим направление «Физика и астрономия», Владиславом Болотовым и инженерами сектора морской робототехники НИК «Морской технопарк» - Александром Есиным и Петром Гореловым. Одной из ключевых особенностей команды МГУ в этом году стало использование сразу двух аппаратов с возможностью коммуникации между ними. Это позволило выполнять часть задания параллельно, экономя время и набирая дополнительные баллы.

В первый день соревнований после сборки своего аппарата на месте и проведения первых тестов были пройдены все квалификационные задания. На второй день соревнований аппарат Морского университета стабильно выполнил проход ворот, стабилизацию курса по линии, решает гидроакустические задачи.

Первое место на турнире завоевала команда Харбинского инженерного университета (Китай), второе место занял Национальный университет Сингапура, третье – Высшая технологическая школа (Канада). Команда Морского университета заняла почетное шестое место.

Студенческая команда МГУ им. адм. Г.И. Невельского в международном турнире участвует уже в 4 раз, начиная с 2015 года. И все эти годы команда МГУ неизменно попадала в финал соревнований с участием 6-8 самых сильных команд мира.