Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Развод с миром и его последствия

Как Трамп открыл новую эпоху в видении Америкой мира

Андрей Безруков – специалист по стратегическому планированию, доцент МГИМО(У) МИД России

Резюме Новая стратегия национальной безопасности администрации Трампа, независимо от того, насколько реальная политика будет ей следовать, декларирует отказ от принципов, на которых отношения Америки с окружающим миром строились на протяжении почти ста лет.

Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов, недавно анонсированная администрацией Трампа, концептуально настолько далека от подобных документов предыдущих президентов, будь то демократы или республиканцы, что ее появление можно считать данью внутриполитической конъюнктуре. Некоторые эксперты просто не верят, что внешняя политика США захочет или сможет сделать такой поворот, особенно ввиду огромной силы инерции в отношениях Америки с миром. Трамп уйдет, говорят они, и все вернется на круги своя. Может быть, так оно и будет, но трамповская концепция отношений с миром уже живет собственной жизнью, переформатируя ожидания партнеров и оппонентов и создавая этим новую реальность.

Сразу после того как один из супругов сказал «я тебя не люблю, давай разведемся», в жизни семьи мало что происходит, кроме эмоционального шока и нежелания партнера верить сказанному. Детей все так же нужно забирать из школы, собаку выгуливать, по счетам – платить. Но после того как эти слова прозвучали, включается долгий и болезненный процесс взаимных упреков, попыток примирения со стороны родственников, и в конце концов – раздела мебели и разъезда. Более того, если партнер вдруг снова скажет «люблю», ему уже трудно будет поверить.

Здесь так же. Хотя администрация Трампа уже анонсировала развод с миром, с виду все продолжается как прежде. Но слова сказаны. Примечательно, что демократы в Конгрессе, считай они выходку Трампа с новой стратегией совершенно неприемлемой, могли бы развернуть такую же кампанию по ее дискредитации, как по вопросу о «российском вмешательстве в выборы». Например, послать сенаторов из комитетов по разведке и международным отношениям во все союзнические страны, заклиная не верить Трампу и подождать с выводами, пока не сменится хозяин Белого дома.

Но не было не криков, ни делегаций. Не было единого фронта демократов, как мы привыкли его видеть. Эксперты обсуждали плюсы и минусы документа. Критики фокусировались не на самой стратегии, а на расхождениях между декларациями и реальным курсом администрации, в частности, поведением экстравагантного главы государства. Но в целом политический истеблишмент подписался под стратегией Трампа. Значит, Америка и мир изменились. Значит, это всерьез и надолго.

Анализ новой стратегии национальной безопасности примечателен с нескольких точек зрения. Во-первых, в плане оценки концептуальных подходов и приоритетов Америки. Во-вторых, потому что она предлагает американское видение будущего мира. И наконец, с точки зрения эволюции понимания американцами роли и места США в мире, произошедшей за последние несколько лет. (Заметим, что опубликованные после Стратегии национальной безопасности Оборонная стратегия и Ядерная доктрина в полной мере подтвердили направление изменений, заложенных в первом документе.)

В этом смысле наибольший интерес представляет сравнение документа Трампа со стратегией национальной безопасности президента Обамы 2010 г., когда его администрация только что пришла к власти и провозгласила собственное видение мира.

Стоит оговориться, что трамповский текст стал результатом компромисса между адептами концепции «Великой Америки», пришедшими в администрацию вместе с президентом и старожилами аппарата Совета национальной безопасности, которые как могли попытались сохранить преемственность с предыдущими стратегиями, по крайней мере на риторическом уровне. Эта внутренняя напряженность в тексте очевидна. Пример «немодерированного» аппаратом языка дает введение, написанное Трампом лично.

Однако даже после попыток сохранить преемственность контраст между двумя документами, которые разделяет всего лишь восемь лет – срок по историческим меркам небольшой – не может быть резче. Да, за восемь лет мир изменился. Но еще больше изменилась сама Америка. Можно сказать, что постепенно недопонимание между Соединенными Штатами и миром перешло в новое качество. В основе годами накапливавшегося конфликта – расхождение как объективных экономических и геополитических интересов, так и культуры политического общежития, универсальность которой США всегда провозглашали, но не принимали в принципе, с самого начала определив для себя эксклюзивное место.

За прошедшие восемь лет незападный мир стал взрослым и самостоятельным – и экономически, и политически. Поворотным событием, которое еще получит признание у историков, стало укрепление БРИКС. Как бы ни сложилась судьба этого объединения, появление глобальной организации крупнейших стран, основанной на принципах реального суверенитета и равенства, похоронило Pax Americana.

Можно аллегорически сказать, что в последние годы между Америкой и остальным миром (оставим заверения натовских бюрократов об «атлантическом единстве» – мы еще помним подобные от бюрократов советских) произошел развод. Трамповская стратегия национальной безопасности его официально оформила.

Попытаемся сравнить стратегии национальной безопасности администраций Трампа и Обамы с точки зрения их философий, заложенного восприятия окружающего мира, а также понятийного аппарата, оценок того, что составляет силу. Как Америка видела свое будущее тогда и сейчас.

От полиции к армии

Для администрации Обамы мир идет в правильном направлении – к свободе и демократии наций, к открытым глобальным рынкам, к социальному прогрессу. Глобальная экономика едина. Демократия сделала возможным мир между крупными державами. Человечество подходит к желаемому порядку, ему только нужно помочь. США руководят этим миром. Интересы международной системы и Соединенных Штатов, которые эту систему построили, считаются эквивалентными – что хорошо для Америки, хорошо для всех.

Да, еще есть угрозы – некоторые государства не хотят вписываться в глобальную систему, другие просто потеряли контроль над своими территориями. Еще существуют ненависть и насилие, источниками которых являются экстремистские негосударственные образования. Но в целом глобальной системе и благополучию самих США ничто серьезно не угрожает. Режимы, «отбившиеся от стада», которые еще не поняли преимуществ игры по американским правилам, надо воспитывать, вовлекать (engage). Тех, кто упорствует, придется изолировать.

В целом обамовскую парадигму национальной безопасности и военного строительства можно назвать «полицейской». В ней нет военных, в классическом смысле, угроз безопасности Соединенным Штатам. Ее фокус – поддержание соответствующего американским интересам мирового порядка.

Стратегия Трампа, напротив, констатирует, что мир идет явно не туда, куда США хотелось бы. Сегодняшняя Америка разочарована в окружающем мире. Более того, авторы документа сожалеют, что Соединенные Штаты питались иллюзиями о том, будто мир будет их другом, «наивно полагали», что «сила Америки будет поддерживаться сама собой и никто не бросит ей вызов».

Авторы считают, что интересы США и остального мира – совсем не одно и то же. Окружающий мир опасен. Крупные глобальные конкуренты, особенно Китай и Россия, «намеренно вынашивают долгосрочные планы подорвать американскую безопасность и процветание». Они угрожают самому «американскому образу жизни». В сфере экономики они, особенно Китай, ведут себя нечестно – воруют то, что создано трудом и интеллектом американцев.

Конкуренты хотят перестроить мировую систему под себя, используя в свою пользу существующие глобальные институты. Американцы особенно разочарованы тем, что созданные ими же международные структуры «предали» Америку. Китай и Россия не разделяют базовых принципов Соединенных Штатов – политической свободы и «честности» (справедливости) в экономических отношениях. Поэтому конфликт с Пекином и Москвой «экзистенциален». Это конфликт идеологий, столкновение «свободного мира» с «несвободным», компромисс невозможен. Это борьба не просто за сохранение лидерства (читай – доминирования) в мире, но за само выживание США. Америка снова борется с глобальным злом, как во времена холодной войны.

Национальная безопасность и военное строительство по Трампу – это парадигма классического столкновения великих держав, предполагающая военное противостояние с ними и нацеленная на создание потенциала для их разгрома. Понятийный язык, используемый в двух стратегических документах, также свидетельствует об огромной концептуальной дистанции, их разделяющей. Это отражает в том числе и разницу в языке демократов и республиканцев.

Если документ 2010 г. постоянно апеллирует к «международной системе» как глобальной реальности и главному инструменту американской политики, то из трамповского мира такое понятие практически выброшено, акторами являются отдельные конкурирующие суверенные нации. Интересно, что документ Трампа акцентирует непривычное для Америки как «лидера свободного мира» понятие суверенитета, которое выражает самодостаточность, отделенность, независимость от глобальной системы, способность идти собственным курсом. Много раз используется и понятие «национальных границ». Такую терминологию Обама не употреблял вообще.

Изменились и критерии деления на «своих» и «чужих». Если в обамовском документе оно идет по принципу приверженности «общим ценностям, демократии и прогрессу», то стратегия Трампа проводит черту по наличию «общих интересов» – то есть готовы ли они «делами поддерживать интересы Америки» и «честно» (fair) ли ведут себя как экономические партнеры, а также «свободны» (free) они или «не свободны». Понятия свободы и несвободы – это уже прямые заимствования из рейгановского языка времен холодной войны, хотя в случае с командой Трампа можно полагать иную интерпретацию – свободны или нет именно в деле поддержки интересов США, не мешают ли им в этом собственные интересы или чье-то влияние.

Если выбрать наиболее часто встречающиеся слова, отражающие направленность стратегического мышления, то более яркий контраст просто трудно придумать: от обамовского «взаимодействия» (engagement) Америка переходит к «конкуренции» (competition).

В чем сила, брат?

Это кардинальное изменение стратегического мышления еще ярче выражается в оценках командой Обамы и командой Трампа того, в чем сила Соединенных Штатов. Если для Обамы она в первую очередь заключается в союзниках, альянсах, которые выстроили США, а потом уже в военном потенциале и конкурентоспособности, то для Трампа военная сила и конкурентоспособность – единственные факторы. Характерно, что одним из компонентов силы и влияния Соединенных Штатов Обама считал американское внутреннее демократическое устройство. В концепции Трампа упоминаний о «мягкой силе» нет вообще. Зато вводится понятие «реализма, основанного на принципах», как руководящего подхода к принятию решений.

Заложенные постулаты определяют и характер стратегий. Если стратегию Обамы можно в целом охарактеризовать как наступательную, направленную на проактивное формирование глобальной системы, выгодной для США, то стратегия Трампа – оборонительная. Упрощая, можно сказать, что она предполагает защиту от остального мира посредством строительства американской крепости, откуда будет легче отражать атаки конкурентов.

Соответственно, выстраивание и укрепление альянсов под американским лидерством было для демократов Обамы приоритетом. Стратегия «включения» предлагала сотрудничать с «хорошими» (и потенциально хорошими, чтобы они выбрали правильную сторону, видя преимущества для себя) и изолировать «плохих». В этом духе предлагалось «развивать эффективные партнерства» с «другими центрами влияния» – Китаем, Индией, Россией.

При Обаме Соединенные Штаты предполагали «руководить глобальной системой» посредством взаимодействия и влияния не только на правительственном уровне, но и непосредственно через многочисленные неправительственные, неофициальные, «межчеловеческие» связи – систему созданных на американские деньги или под американским покровительством НКО. Такой подход должен был привести к постепенному наращиванию вокруг США массы экономических, политических и военных союзников, что выразилось, в частности, в политике создания торговых и инвестиционных альянсов в атлантическом и тихоокеанском бассейнах, которая «цементировала» бы контроль Америки над этими регионами, не приди к власти Трамп с его радикально иным пониманием мира.

Стратегия Трампа предполагает защиту (protection) от опасного окружающего мира, официально называя приоритетом укрепление могущества Америки (America First). Это означает, с одной стороны, активное наращивание военного потенциала, дающего возможность вновь говорить с позиции силы. Причем потенциал должен быть достаточен не только для того, чтобы «поддерживать мир» – то есть чтобы конкуренты даже не могли подумать о возможности победить Америку. Он должен быть таков, чтобы США были способны «победить», а не просто «наказать» врагов.

С другой стороны, стратегия Трампа предполагает «отделение» от остального мира (disengagement), которое позволило бы Америке перестроить экономику, собраться с силами, создать долгосрочные преимущества, в первую очередь военные и технологические. На данном этапе взаимодействовать с конкурентами предполагается лишь по некоторым вопросам, где возникают общие интересы, например, в области нераспространения ядерного оружия или борьбы с террористическими организациями. Примечательно, что в перечне инструментов, которые Америка собирается использовать для поддержания мира, дипломатия практически всегда стоит на последнем месте, а союзники упоминаются лишь вскользь.

Стоит сказать несколько слов и о подходах к укреплению конкурентного потенциала Соединенных Штатов, нашедших отражение в двух сравниваемых стратегиях. Эти подходы, как и во внешней политике, в значительной степени предопределены партийными традициями и внутриполитической риторикой. Если демократ Обама видит инструменты экономического роста в развитии образования и инвестициях в новые технологии энергетики, позволяющие стать независимыми от зарубежных энергоносителей, то Трамп и окружающие его республиканцы ставят на раскрепощение бизнеса путем снижения налогов и снятия накопившихся регуляторных процедур. По большому счету, обе стратегии едины только в одном – инновации являются инвестиционным приоритетом и ключевым фактором американской военной мощи и конкурентоспособности.

Антикитайский поворот

Столь радикальный отход Трампа от проверенной модели управления миром через альянсы заставляет заподозрить: а не является ли новая стратегия просто-напросто документом для внутреннего пользования, предлагающим Америке, находящейся в глубоком кризисе самосознания, понятных и удобных внешних врагов? Если да, то, может быть, ее и не стоит принимать всерьез?

Возникают сразу несколько вопросов. Насколько реален конфликт американских элит с остальным миром? Что же такое произошло между США и миром за восемь лет, что так радикально ухудшило их отношения? Куда приведет Соединенные Штаты и мир стратегия Трампа? Каковы силы, двигающие американскую политику в этом направлении?

Во-первых, Трамп своей предвыборной риторикой официально закрепил признание того, что конфликт с Китаем, который в последнюю пару десятилетий потихоньку, кусочек за кусочком, отъедал от предназначенного для американцев глобального пирога, стал неизбежен.

Антикитайский поворот в американской внешней политике предрекали уже несколько раз, в том числе в 2000 г., когда к власти пришел республиканец Буш-младший. Однако теракт 11 сентября переключил внимание на Ближний Восток. Тогда победила идея, что «включение» в глобальную систему сможет изменить Китай, да и американские компании, которые рвались в Поднебесную, не хотели, чтобы им портили бизнес.

Теперь же, не без помощи самих США, Китай из дополнения к американской экономике превращается в конкурента, а новые технологии ведут к возвращению в Соединенные Штаты вывезенных за рубеж производств. Это неизбежно уменьшает взаимозависимость двух экономик и усугубляет их противоречия по целому спектру проблем. В Вашингтоне, и не только в республиканских кругах, все громче звучали голоса тех, кто говорил, что американская стратегия по отношению к Китаю сводится к экономике, а выгодно это в первую очередь Пекину. Потребовалась смена администрации, чтобы сделать официальное признание.

Во-вторых, антикитайский поворот – это больше, чем обострение отношений ввиду прихода к власти Трампа. Одновременно «идеологический рупор англосаксонского капитализма» – лондонский The Economist – в декабре 2017 г. по сути анонсировал мобилизацию всех англосаксонских стран против нового главного конкурента (What to do about China’s “sharp power”, The Economist, 16.12.2017). Эта мобилизация обнажила уже начавшийся процесс обособления англосаксонского сообщества как отдельного блока, возможно, предвосхищая новую конфигурацию мира. В этом смысле «Брексит» – не случайность. Таким образом, Америка, отказываясь от невозможного контроля над всей глобальной системой, на деле не изолируется, не замыкается в себе. Она занимает «новую линию обороны», продолжая быть лидером более компактного, сплоченного и управляемого, но тем не менее глобального англосаксонского мира, включающего не только США и Великобританию, но и Канаду, Австралию, Новую Зеландию, а в будущем, возможно, и некоторые другие страны.

Теперь о том, каких результатов можно ожидать от стратегии национальной безопасности Трампа. Как же США собираются бороться со своими официальными конкурентами – Китаем и Россией? А кроме них, еще и с КНДР и Ираном. Почитаем между строк…

Первым стратегическим направлением станет наращивание экономического и военного потенциала – ускорение роста и модернизация экономики, укрепление традиционных компонентов вооруженных сил, как ядерных, так и неядерных, а также, скорее всего, создание «мобилизационного» резерва техники и вооружения. Последний будет абсолютно необходим, если противостояние перейдет в горячую фазу, а пока позволит обеспечить рост и прибыльность военной промышленности.

Второе направление – попытка перевода военно-стратегической конкуренции в новые области, способные обеспечить доминирование в следующие пару десятилетий – в первую очередь в космосе и киберпространстве. Вполне возможно, что поиск новых сфер, через которые Америка могла бы продолжить силовое доминирование, а военный бизнес – получать заказы, приведет к попыткам милитаризации тех областей науки о человеке, где ожидаются огромные инвестиции и концептуальные прорывы, например, искусственный интеллект, микробиология и генетика.

Еще одним очевидным направлением будет попытка создать альянс против своего главного конкурента – Китая, используя Индию, Японию и соседние с ним государства. Однако их желание стать американским инструментом в противостоянии с КНР совершенно неочевидно. Без России (а тем более с Россией на стороне Китая) такой антикитайский альянс – это, скажем прямо, «too little, too late».

Оттолкнуть Россию

Что касается России, то на фоне углубляющегося конфликта с Китаем она попала в дуэт «ревизионистских» держав, так сказать, по инерции. Потому что в головах американских стратегов страна, активно противодействующая Соединенным Штатам и имеющая сходный ядерный потенциал, другого места занимать не может. Однако обе области, которые поддерживают «противостояние» России и США, относятся к прошлому, а не к будущему. В первой – ядерной сфере, если не пытаться сломать сложившийся паритет (что и глупо, и опасно), оба государства являются скорее союзниками по нераспространению ядерных технологий. Необходимость развития противоракетной обороны, в том числе и для Москвы, проистекает именно из проблем с нераспространением ядерного оружия.

Конфликт во второй сфере, которая является камнем преткновения в двусторонних отношениях, а именно отказ США признать стратегические и экономические интересы России в ее ближайшем географическом окружении и приближение НАТО к российским границам, затухает по мере перехода Соединенных Штатов в стратегическую оборону и отказа от традиционной доктрины глобального контроля и смены режимов.

Очевидной становится главная стратегическая ошибка Вашингтона за все время с окончания холодной войны. Идеологическая зашоренность и просто недальновидность переоценивших себя американских элит оттолкнула Россию и позволила создать российско-китайский стратегический тандем. Теперь разбить его будет непросто – обе страны прекрасно понимают значение тандема.

Говорят, что Германия проиграла две последних войны еще до того, как они начались – оба раза ввиду необходимости воевать на два фронта. Перефразируя, можно сказать, что Америка потеряла контроль над мировой системой, когда сделала своими противниками одновременно и Китай, и Россию. Отсюда главной задачей американской дипломатии последующих лет будет раскол российско-китайского тандема, в том числе путем выстраивания новых, гораздо более позитивных отношений с Москвой. Трамп как человек, которому не надо отвечать за прошлые стратегические провалы, об этом прямо и говорит. Других эффективных путей сдерживания Китая у США просто-напросто нет.

К сожалению, у Америки остается еще одна опция для противостояния России и Китаю, да еще и усиливающемуся Ирану – развязать в Большой Евразии серию конфликтов. Такая дестабилизирующая «ползучая» война, которая уже вовсю идет при де-факто американской поддержке на Ближнем Востоке, может стать новой мировой, в лучшем случае «партизанской», в худшем – последней. Учитывая растущую напряженность в Евразии, набор сепаратистских и радикальных движений в каждой из южноазиатских стран, это абсолютно реальная угроза. Поэтому для России исключительно важно обеспечить эффективность ШОС и БРИКС, создать общую систему евразийской безопасности и экономического сотрудничества, не дать Индии превратиться при поощрении США во врага Китая.

Угроза разжигания конфликта в Евразии усугубляется ошибочным пониманием американскими стратегами ключевых процессов, происходящих в мире. По духу трамповская линия противодействия Пекину и Москве – слепок с рейгановского курса, который постулирует, что главное конкурентное противостояние идет по линии «свобода – несвобода». Во времена Рейгана Вашингтон успешно использовал стремление людей к свободе как для смены неугодных режимов, так и для привлечения союзников. Стратегия Трампа ставит на то, что мир будет бороться с «несвободными, диктаторскими режимами» на стороне Соединенных Штатов, не делая различия между Китаем, Северной Кореей, Ираном и Россией.

Однако мир за 40 лет изменился. Теперь главная напряженность идет по линии «справедливость – несправедливость», которая отражает углубившееся до экстремального уровня неравенство – как внутри стран, так и между Западом, представляющим «золотой миллиард», и остальным человечеством. Соединенные Штаты и связанные с ними режимы вроде саудовского, как и местные проамериканские элиты, во многих странах выступают защитниками этого несправедливого статус-кво. Даже ИГИЛ (запрещена в России), понимая настроения в арабском обществе, рекрутирует боевиков для войны под лозунгом поиска справедливости, а отнюдь не свободы.

Китай и Россия в настоящее время воспринимаются подавляющим большинством незападного мира (да и многими на Западе) отнюдь не как душители свободы, а как страны, выступающие против несправедливого статус-кво. Да и внутри России, Китая и Ирана жажда справедливости проявляется много сильнее, чем тяга к свободе. На лозунгах свободы в этих странах американцы серьезных оппозиционных сил сформировать не смогут. А примером справедливости американское общество не является.

Пока не вполне понятно, в какой степени декларации об Америке как «защитнице свободы» написаны для внутреннего потребления, а в какой они станут инструментом политики. Есть надежда, что такая идеология конфронтации уже израсходовала свой потенциал. Люди, писавшие стратегию борьбы с Китаем и Россией как с новыми «силами зла», выросли в эпоху холодной войны и впитали ее философию и риторику. Однако стратегия создается на годы вперед. Проводить ее в жизнь придется уже новому поколению, видящему и мир, и Америку по-другому. Американцы по натуре прагматики и умеют считать. И хотя смена лидера на глобальной арене всегда происходила военным путем, будем надеяться, что рассуждения о «победе над Китаем и Россией» так и останутся риторикой.

Понимая, как может сложиться будущее США в свете трамповской стратегии, стоит забежать на десяток лет вперед и поставить вопросы о том, каким будет следующий конкурентный цикл и какие вызовы он принесет России. В мире начинается новый этап соревнования социально-экономических систем. Соревнование идет за то, какая общественная система, восточная (китайская) или западная (американская), сможет создать инфраструктуру и культуру, необходимые для первенства в новом техноэкономическом цикле. Выиграет тот, чья модель развития окажется более эффективна, чье общество будет более адаптировано к новому миру и к новому витку конкуренции. Это общество необходимым образом должно быть более справедливым, иначе оно сломается под социальными перегрузками на крутом повороте истории.

Уже сейчас ясно, что США и Китай станут основаниями для будущих техноэкономических блоков, располагая полным набором ключевых технологий нового цикла, своими финансовыми центрами и подконтрольными рынками. Первый объединит англосаксонский мир, второй включит в себя многие азиатские страны. Европа и Япония, которым Соединенные Штаты недавно отказали в равноправном партнерстве, а также Бразилия, Индия и Россия окажутся перед трудным выбором. Стать подчиненными игроками чужого блока? Если пытаться сформировать свой, то с кем? У Индии, как и у Южной Африки, существуют языковые, исторические и стратегические предпосылки для того, чтобы получить место в американском блоке. То же относится и к Японии. В таком случае к противоречиям Пекина с Вашингтоном добавится весь груз исторических и конкурентных противоречий Китая с Индией и Японией. Это будет взрывоопасная ситуация.

Начавшееся обособление англосаксонских стран остро ставит вопрос о месте Европы и России в новой глобальной системе. Если Европа не интегрируется экономически и политически с США в «единый Запад», как хотелось Обаме, она может выжить только как часть панъевразийского техноэкономического пространства от Лиссабона до Шанхая и, может быть, даже до Сингапура и Токио. Формирование его – фундаментальный вопрос, о котором стоит задуматься уже сейчас.

* * *

Новая стратегия национальной безопасности администрации Трампа, независимо от того, насколько реальная политика будет ей следовать, декларирует отказ от принципов, на которых отношения Америки с окружающим миром строились на протяжении почти ста лет. Эта декларация «развода» ведет Соединенные Штаты путем, который ни им, ни миру незнаком. На этом пути и для Америки, и для мира обнаружатся как неприятные сюрпризы и непредвиденные последствия, так и неожиданные возможности.

Для России самое важное в новом американском документе даже не то, в каком направлении движется стратегическое мышление в США, а то, что оно, впервые за многие десятилетия, пришло в движение. Стратегический диалог о новом месте Америки в мире, который был задавлен вашингтонскими элитами в течение последних 25 лет, вновь начался.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 февраля 2018 > № 2513567 Андрей Безруков

В мире ли застой?

Почему российской науке пора перестать пенять на зеркало

Е.Б. Кузнецов – член президиума Совета по внешней и оборонной политике

Резюме Вываривая» из «больших данных» уверенные закономерности, искусственный интеллект позволит строить прогностически подтверждаемые модели без теорий. В ближайшее десятилетие связка AI + Big Data начнет поверять «корреляциями гармонию» по всему спектру научных данных.

Со всех сторон до нас доходят стоны и стенания о «застое науки» и закате ее «золотого века». Что показательно – эти суждения почти всегда имеют российскую прописку, и как бы тем самым они подслащивают пилюлю деградации отечественной науки – мол, всем плохо, что уж там. Однако, увы, если смотреть на современный статус науки из глобального контекста, то ситуация выглядит вовсе наоборот.

Забегая вперед, нужно сказать, что наука переживает самый, пожалуй, волнующий и масштабный период своего существования, начиная с момента ее зарождения в современной институциональной форме в XVII веке, когда возникла и методически самоопределилась «натурфилософия». На наших глазах рождается совершенно новая наука – наука человеко-машинной цивилизации, и этот процесс захватит и изменит саму суть существования цивилизации человеческой.

Но сначала по порядку – о «кризисе наук».

От войны к миру

Сначала – кто и как его диагностировал. Самым частым аргументом служит тот, что современные научно-практические результаты «целиком получены на основе фундаментальных наук 60-х гг. прошлого века». Это особенно удивительно слушать, когда смотришь на эволюцию самого, пожалуй, впечатляющего научного открытия и направления развития медицины – метода редактирования генома.

В середине 1990-х гг. на «футурологической кухне» Сергея Переслегина (других семинаров по долгосрочному прогнозированию в то время, увы, в стране не проводилось) автор этих строк обосновал неизбежность появления метода создания «патчей» человеческого генома специальными вирусами по аналогии с методами правки «плохого» программного кода специальными «заплатками» («патч», «заплатка» – информация, предназначенная для автоматизированного внесения определенных изменений в компьютерные файлы. – Ред.). И был, что типично, высмеян всеми экспертами-биологами, включая тех, что имели глобальный опыт и кругозор, потому как тогда не существовало никаких признаков того, что может появиться такая технология.

Однако уже спустя несколько лет по результатам реализации великого проекта «Геном человека» количество данных о геноме выросло на несколько порядков. Началось экспоненциальное (и даже еще быстрее) удешевление стоимости расшифровки геномов, и вот это уже становится рутинной процедурой, в дешифровку пошли и индивидуальные геномы людей, и геномы наших предков, и всех актуальных для нас биологических видов животных и растений.

В контексте происходящей революции резко повысилось внимание к тому, как работает управление генетической информацией в клетке, и закономерно, что в 2005 г. появляются первые работы о вскрытии механизма «перепрошивки» генома бактерий, противостоящего вирусным атакам. Этот механизм оказался настолько изумительно прост и воспроизводим, что правка и коррекция генома стала массовой практикой. Тысячи лабораторий экспериментируют с генами живых существ и человека, достигая результатов не только на эмбрионах, но и на взрослых особях! Меняются функциональные параметры, излечиваются генетически предопределенные болезни. Эта революция в медицине по своим масштабам имеет все шансы превзойти революцию прививок и антибиотиков. Достаточно заметить, что она решает проблемы «отрицательного отбора» (выживания «генетически несовершенных организмов»), которая вышеупомянутыми медицинскими революциями и порождена.

Утверждать, что в мировой науке происходит «застой», может только тот, кто полностью проглядел явление такого планетарного и исторического масштаба. И да – это в полной мере относится и к российской науке, и к общественности, увы. Если в США, Великобритании и Китае (именно в Китае, который сделал решительную ставку на эту технологию и оказался мировым в ней лидером) работают тысячи лабораторий, в которых ставят эксперименты и совершенствуют методы, то во всей России число таковых можно пересчитать по пальцам одной (!) руки, а количество международных публикаций с российскими авторами по этой теме измеряется единицами, и все они – в соавторстве с западными коллегами и лабораториями...

Тут впору вспомнить, что еще одним «доказательством» кризиса науки является доминирование наукометрических показателей в ее управлении. Да, тут есть крайне интересные закономерности, обсудим их ниже, но сразу стоит сказать, что не из России это обсуждать... Наша наука продолжает проваливаться в наукометрических параметрах вовсе не потому, что «мировая наука стагнирует» либо в ней царит засилье корпораций или недружественных нам государств. Просто основной рост этих показателей демонстрируют в мире самые быстроразвивающиеся науки (что логично). Сейчас это биология (называемая «физикой XXI века»), компьютерные науки (такого термина даже толком нет в русском языке), науки о данных и управлении. И – сюрприз! – именно в этих науках российские показатели самые позорные. Если в физике («царице советской науки») мы отстаем по числу статей от стран-лидеров в разы, то в медицине – на два порядка! Больше чем в сто раз.

Так что у кого и в чем застой, думаю, понятно. А теперь давайте обсудим, что же происходит в самой мировой науке. Начнем с малого. Да, современная наука претерпела существенное институциональное изменение в конце ХХ – начале XXI веков, и не все страны/области сумели этот транзит завершить. Суть процесса можно кратко свести к следующему. В ХХ веке основным заказчиком науки были государства. Их интересовало оружие (отсюда физика, химия и математика), выживание раненых на поле боя, здоровье и сытость населения (отсюда медицина и биология), эффективность экономики и управляемость общества (экономика и гуманитарные науки). Мировые войны и экономический рост стран-лидеров обильно напитали бюджеты научных учреждений. А наиболее щедро – «низковисящие плоды» физики XX века – ядерную бомбу и баллистическую ракету.

Достигнуты феноменальные успехи. Двигатели внутреннего сгорания перевернули транспорт. Авиация совершила революцию в торговле и управлении. Связь кардинально изменила биржи. Антибиотики – медицину. Все описанное – технологический рывок первой половины ХХ века. И перечисленные достижения финансировались государствами, а потом конвертировались из ВПК в мирную сферу. Так же поначалу обстояли дела и во второй половине века, когда происходили прорывы в физике твердого тела, подарившие нам полупроводники и компьютеры. Разработанные сначала для задач ПВО-ПРО и создания «ядерного щита», впоследствии они перетекли в «гражданку» и дали современный менеджмент, глобально-распределенную экономику и рынки, что стало основой рывка развитых и развивающихся стран.

Но уже в ходе этой волны стало понятно, что госрасходы существенно проигрывают частным инвестициям в науку. Лаборатория компании Bell стала инкубатором большего числа нобелевских лауреатов, чем вся Япония (семь человек). Наибольшая часть революционных открытий в медицине и фармацевтике обязана корпоративным R&D бюджетам фармацевтических гигантов. Сельское хозяйство мира меняла компания Monsanto, а не национальные сельхозакадемии.

К началу последней четверти ХХ века финансирование со стороны корпораций в развитых научных державах уверенно превысило государственные вложения. И в этот момент Советский Союз начал проигрывать научную гонку. А потом случился крах СССР, и ведущие государства мира перестали финансировать «военные» науки. Началась стагнация физики и других дисциплин, работавших на войну, и да, действительно, в 1990-е гг. многие исследования в самых развитых государствах попросту остановились. Но это был лишь короткий эпизод.

Двумя фундаментальными изменениями стало то, что можно назвать «бессистемное финансирование» и «инвестиционные деньги».

Первый феномен подарил нам мем «британские ученые». В Великобритании начал приобретать все большее значение грантовый канал государственного и частного финансирования, при котором исследователь мог заниматься, в общем, чем хотел. Да, это породило много курьезов из серии «британские ученые доказали очередную очевидную закономерность». Однако «доказали» – означает, привели ее в методически корректную форму (и заметим наперед – машиночитаемую, то есть пригодную для машинной обработки), об этом чуть позже. А во-вторых – «непредсказуемая наука» стала приносить феноменальные результаты. К слову – упомянутый выше метод редактирования генома был получен именно таким способом «максимально абстрактной науки», в которой изучались задачи, предельно далекие от повседневности.

За последние десятилетия война за гранты стала и счастьем, и бичом ученых. Писать заявки – обязанность научных лидеров, борющихся за бюджеты. Даже бюджеты университетов и научных центров прямо зависят от успешности «грантополучательства». А это искусство требует и мастерства презентаций (отсюда расцвет поп-науки), и «сенсационности» выводов (отсюда засилье статей о достижении «прорывных результатов»), и часто подтасовки результатов и данных. Но, несмотря на все минусы, новая институциональная форма резко активизировала процесс поиска в самом «научном» его смысле – «удовлетворения любопытства ученых».

Второй феномен – приход в науку инвестиционных денег. Речь идет о формировании «академического предпринимательства» и резком росте раннего и «посевного» инвестирования в наукоемкие стартапы. Еще 20 лет назад роли ученого и бизнесмена разводились предельно четко даже в лучших лабораториях, а фигуры типа Николы Теслы были, скорее, курьезными примерами. Однако в последнее время эта сфера все больше процветает, и ведущие университеты мира конкурируют между собой, обещая профессорам-предпринимателям наиболее комфортные условия для конвертации «знания» в «деньги». Казалось бы, при чем тут наука? Однако расцвет современного искусственного интеллекта, методов глубокого и машинного обучения вырос преимущественно из решения практических задач, а вовсе не в «оборонных лабораториях», как было еще несколько десятилетий назад. И это революционное направление меняет мир в несколько раз значительнее, чем, например, ядерная энергетика.

Итак, наука сменила модели финансирования – деньги стали идти значительно более сложными, распределенными способами и из значительно большего числа источников. А как этим «источникам» ориентироваться в ученой среде? Если маргинальное вчера направление сегодня захватывает научный олимп? В такой быстроменяющейся ситуации распределять деньги через «министерства наук» в виде академий или иных иерархических структур – безумие. Они тратят на поддержание своей картины мира и карты приоритетов больше, чем на саму науку. А значит, деньгам нужны другие маркеры и индикаторы.

При всем несовершенстве наукометрики она успешно решает задачу быстрого переопределения приоритетов и поиска наиболее прорывных результатов и талантливых авторов. Если раньше «светилам» нужны были десятки лет (кое-кто умирал, не дождавшись признания), то сейчас путь от первой фундаментальной статьи до массового применения составляет меньше десятилетия. Именно такие сроки продемонстрировало редактирование генома и искусственный интеллект на нейросетях. Все методы несовершенны, и над ними идет постоянная работа, но ментально игнорирование наукометрики в России сродни неприятию «богомерзкого пара» и прочим фобиям отсталых обществ по отношению к передовым практикам (опасности карго-культа тоже, впрочем, никто не отменял).

Наконец, меняются и сами научные методы, например, в биологии и медицине активно развивается так называемая трансляционная наука, она подразумевает набор организационных практик, благодаря которым новые методы и результаты стали доходить из фундаментальной науки в прикладную не за 20–30 лет, как раньше, а за 5–7. Благодаря этому происходит новая революция в здравоохранении, в которой кроме упомянутого редактирования генома широким фронтом наступают новые концепции, идеи и подходы, реализуемые на стыках биологии, искусственного интеллекта и других решений.

Можно приводить другие примеры и доказательства, но, честно говоря, в этом удивительно мало смысла. Достаточно двухчасового разговора с любым активным ученым с «фронтира», чтобы прочувствовать масштаб глобальной эйфории от нового прорыва науки и технологий по широчайшему научному фронту. Потому давайте обсуждать не мифические страхи, а реальные причины нашего отставания и способы его преодоления.

От теории к практике

Во-первых, как было сказано выше, фундаментальным становится изменение институциональных форм организации науки. Ее переход от вертикально-организованных «институтских» форм к «сетевым-распределенным» и «платформенным» структурам. Аналогичная трансформация происходит и в бизнесе, что наглядно демонстрируется безоговорочной победой современно-организованных корпораций (и экономик) над бойцами старых укладов.

Сетевая модель означает, что для решения любой масштабной фундаментальной задачи создается гибкая и часто временная сеть лабораторий, объединенных общим форматом данных и методами кооперации. Эти структуры могут быть в разных странах, институтах и университетах, но они решают общую задачу, производя данные и анализируя их. Кстати, именно такой механизм дает хоть какой-то рост публикаций ученых с российской аффилиацией – они входят в международные сетевые проекты и публикуются в соавторстве. «Соло»-исследований в мире (не только в России) становится все меньше.

Это требует совершенно иного механизма, в том числе и финансирования ученых. Понимания глобальной конъюнктуры и устройства науки во всем многообразии факторов. Чрезвычайно легких и смелых процедур распределения средств. Тотальной минимизации отчетности и легкости получения оборудования и реагентов. В общем, всего того, что в российской науке не наблюдается.

Ну и наконец, самая впечатляющая трансформация – появление в науке нового актора, машинного интеллекта. Если еще недавно компьютеры были лишь «умными машинами на подхвате», позволяя моделировать эксперименты или хранить и обрабатывать массивы данных, то сейчас картина меняется на наших глазах. Огромные массивы (зеттабайты данных) уже невозможно обрабатывать по старинке. Гигантское число изображений, данных исследований по силам переработать только машинному интеллекту. Ему уже удается самому находить определенные закономерности, причем по другим задачам нам известно, что делает он это иначе, чем люди. Только машинный интеллект способен быть в центре глобальных исследовательских сетей, агрегируя информацию и переваривая ее в некоторые новые закономерности, которые могут быть выстроены иначе, чем следовало из «человеческих» теорий. Пока такое направление институциональной реформы науки выглядит футуристично, но им уже активно занимаются.

В каком-то смысле противостояние «теории» и «лаборатории» времен Гоббса и Бойля, из которого выросла натурфилософия и современная наука, частично утрачивает актуальность. Во-первых, наука начинает оперировать подсчетами при установлении фактов (на чем настаивал Гоббс, создатель политической теории, основанной на подсчетах мнений граждан). Еще со времен появления квантовой механики вероятностность наблюдений стала фактом. А в социальных науках вообще невозможно свести наблюдаемые явления к «лаборатории» – живое поведение общества и экономики трансформируется и при попытках его изучать, и при появлении описательных теорий. Этот вызов классической модели науки уже в XX веке будоражил умы, вызывая некоторую эрозию мировоззрения «золотого века» позитивистской науки. Однако только сейчас для изучения и выявления новых закономерностей («законов природы», регулярная штамповка которых была условием трудового договора Роберта Гука с «работодателем» в Лондонском Королевском обществе) появляется новый инструмент – искусственный интеллект. «Вываривая» из «больших данных» уверенные закономерности, он позволит строить прогностически подтверждаемые модели без теорий, созданных людьми поверх фактов. Сейчас эта революция со скоростью «чудо в месяц» происходит в лабораториях computer science school США и Европы, и в ближайшее десятилетие связка AI + Big Data начнет поверять «корреляциями гармонию» по всему спектру научных данных. Рассуждать в этой ситуации о «смерти науки» – это как во второй половине XVIII века плакать о кризисе схоластики.

Но вернемся на землю, на нашу землю.

В прошлом году мы с коллегами из МГУ сделали исследование уровней наукометрических результатов российских авторов. По материалам почти 200 тыс. статей выявилось следующее. Если принять уровень результативности мирового ученого в конкретной научной области за 1, то российский ученый, уехавший работать в зарубежный центр, пишет в среднем на 0,9. Оставшийся в России – на 0,3. Уехавший, но вернувшийся обратно – на 0,6. А приглашенный в Россию иностранец – тоже на 0,3. Таким образом, эффект «неблагоприятной институциональной среды» и потери результативности очень нагляден.

И сейчас, увы, полемика вокруг «спасения российской науки» на 90% сводится к вопросу управления имуществом и зданиями. Достаточно сравнить пропорции по финансированию и количеству ученых разных научных направлений в России и за рубежом, чтобы понять, что на актуальные и переживающие взрывной рост науки у нас выделяются крохи (причем в этих пропорциях государство проявляет трогательное единодушие с корпусом академиков). Никаких следов «великого маневра» Китая, который вернул тысячи талантов и сформировал сотни лабораторий в актуальных науках, у нас нет и не предвидится даже в самых смелых планах. Университеты отбились от попытки сделать на их базе предпринимательские кампусы и снова сводят свои «инновационные» проекты к освоению средств очередной забавы первых лиц – еще недавно это была НТИ, сейчас – цифровая экономика.

Разруха, как известно, начинается в головах. В руинах находится даже не российская наука (мировая, поверьте, процветает), а в целом адекватная современности картина мира у российских лиц, принимающих решения. Печальное завершение периода существования «трофейной экономики», ставок на трубу и почивания на лаврах великих предков. Не говорите о кризисе науки, просто занимайтесь делом. Глобально конкурентоспособным.

Россия > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 13 февраля 2018 > № 2513564 Евгений Кузнецов

Эпоха застоя в мировой науке

И что это значит для человечества

Александр Лосев – член президиума Совета по внешней и оборонной политике, генеральный директор АО «УК "Спутник – Управление капиталом"».

Резюме Массированной рекламой нам пытаются доказать, что цифровизация станет основой «Индустрии 4.0». Умалчивается, что «цифру» нельзя надеть, «цифрой» нельзя согреть дома, больницы и школы, «цифра» не заменит транспорт и дороги, «цифрой» не утолить голод и не вылечить заболевания.

Двадцатый век называют великой эпохой научно-технической революции, когда на основе научных знаний и открытий происходил стремительный прогресс техники и технологий, невероятными темпами шло развитие промышленности и производительных сил, менялись общественно-политические отношения, повышался уровень и качество жизни людей. Научные знания стали факторами производства в большинстве стран мира, а в СССР и США фундаментальная и прикладная наука обеспечивали обороноспособность и стратегический паритет с «вероятным противником».

Нынешнее состояние российской науки иначе как кризисным не называют, особенно в сравнении с ее заметной ролью и мировым влиянием в ХХ веке. Много сказано про разрушение научно-технического потенциала в постсоветское время, «утечку мозгов» и потерю интеллектуального капитала, многолетний дефицит финансирования, деградацию институтов и академий, нехватку лабораторий и оборудования для исследований, про падение престижа науки и сокращение общего числа ученых на фоне стремительного роста социального неравенства. Огромной проблемой является невостребованность результатов научных исследований российской экономикой и обществом. Реформирование науки и создание ФАНО пока не только не помогает решить накопившиеся проблемы, но напротив, приводит к еще большей деградации научной деятельности при усилении роли «наукометрии» и чиновников в работе Российской Академии наук.

Другой аспект той же проблемы – слабая защита нашей интеллектуальной собственности. Чиновники вынуждают ученых публиковать результаты своих исследований в иностранных научных журналах, что позволяет транснациональным корпорациям практически бесплатно получать плоды интеллектуального труда российской науки, а при внедрении разработок нашим исследователям очень мало что достается. Это не добавляет мотивации делать свои научные работы публичными.

Не способствует развитию науки и недостаточная известность современных российских ученых в мире, и периферийный статус русского языка в научной литературе. Языком мировой науки после Второй мировой войны стал английский. На этом языке в основном осуществляется исследовательская деятельность и научные коммуникации, также как и оценка значимости результатов исследований и открытий. Соединенные Штаты лидируют по количеству Нобелевских премий, превосходя следующую за ними в нобелевской статистике Великобританию более чем в три раза, а замыкают четверку лидеров Германия и Франция. Почти половина университетов, давших миру нобелевских лауреатов, находится в США.

Правда, за четверть века человечество очень незначительно продвинулось в познании законов природы. Большинство достижений, включая открытие бозона Хиггса или расшифровку генома человека – это либо завершение начатых десятилетия назад исследований, либо практическое подтверждение гипотез полувековой давности. Мировая наука не демонстрирует в XXI веке таких же значительных открытий, как это было в прошлом столетии.

Приходится говорить не только о кризисе российской науки, но и о застое мировой фундаментальной науки в целом, хотя научное сообщество в ведущих экономиках мира финансируется лучше, чем в России и вряд ли может жаловаться на отсутствие интереса со стороны корпораций и государственных органов.

Построение фрактала, или что пошло не так?

Создание научной картины мира можно образно сравнить с построением фракталов динамических систем, например, с вычерчиванием множества Мандельброта или Жюлиа. Начальная точка такого фрактала соответствует нулю – то есть Незнанию. Затем год за годом, век за веком из научных открытий начинает формироваться огромное тело фундаментальных знаний и прикладных навыков, и возникает основная кардиоида мировой науки, вокруг которой выделяются специализированные области, меньшие по размеру, но связанные с ней. На этих узких областях выстраиваются свои очень сложные взаимосвязанные конструкции, повторяющие в меньших масштабах строение основного тела науки и детализирующие наши знания. Фрактал науки постоянно разветвляется, при этом каждый его следующий фрагмент в несколько раз меньше предыдущего, но для того чтобы его построить, требуется столько же ученых и специалистов и столько же усилий и средств, сколько было задействовано за все предыдущее время существования этой науки. Видимо, таково свойство Природы, которая любит фракталы, или замысел Творца (для тех, кому ближе эта гипотеза).

«Наука всегда неправа. Она не в состоянии решить ни одного вопроса, не поставив при этом с десяток новых», – говорил Бернард Шоу. Проверка всех высказанных гипотез и построение нового «фрактала» научной картины мира требует таких энергетических и финансовых ресурсов, которыми человечество просто пока не располагает. Получение новых знаний с каждым годом становится дороже и дороже, ученых нужно все больше и больше, а стоимость экспериментов и оборудования может исчисляться миллионами или даже миллиардами долларов, как, например, Большой адронный коллайдер в ЦЕРНе. Для дальнейшего прорыва в естественных науках требуются колоссальные средства на новые исследования и подтверждения научных идей, включая эксперименты за пределами Земли, а самое главное, необходимо время (несколько поколений ученых), но экономические реалии требуют прибыли «здесь и сейчас».

Это ограничивает общее развитие науки в основном теми областями, в которых открытия становятся прибыльными бизнес-идеями. У экономики свои законы, поэтому сейчас средний срок финансирования исследований составляет всего три года, хотя историческая практика показывает, что для научного открытия зачастую требуются десятилетия.

К тому же западная демократия поставила все дорогостоящие государственные программы в зависимость от электоральных циклов. Поддержка избирателей, необходимая для получения или сохранения власти, заставляет политиков, парламенты и правительства склоняться к популизму и решать тактические задачи, поэтому траты на фундаментальную науку в развитых странах сокращаются в относительном (к величине ВВП), а иногда и в номинальном выражении. В государственных бюджетах нет «лишних» денег на науку, да и тратить огромные средства с непредсказуемым результатом, рискуя экономическим ростом или социальной стабильностью при отсутствии экзистенциальных внешних угроз, никто из политиков не хочет.

Неправильная наука и «библиометрика» по Хиршу

В идеале любое научное исследование состоит из трех компонентов: 1) постановка задачи, 2) объективный эксперимент с получением результатов, и 3) неоднократное повторение испытаний для подтверждения, то есть воспроизводимость опыта. Но современная наука отходит от этого идеала.

Проектный подход, используемый при субсидировании науки, например, в США и в Великобритании, мотивирует в основном те исследования, которые могут принести экономическую выгоду компаниям либо выполнить идеологический заказ власти. При таком подходе фундаментальная наука даже в развитых странах оказывается в общем-то бесполезной, хотя все еще остается «статусной» для ведущих университетов и крупных исследовательских центров. Но даже им приходится объединять финансовые ресурсы и участвовать в совместных программах, чтобы проводить исследования на необходимом для современной науки уровне. У небольших университетов и институтов такой возможности практически нет. Удорожание экспериментов привело к тому, что во многих областях науки ученые занимаются математическим моделированием и последующей корректировкой компьютерных моделей для того, чтобы результат вычислений соответствовал полученным в ходе эксперимента данным.

Поскольку денежные ресурсы ограничены, научная деятельность все больше зависит от грантов, выделяемых государственными агентствами или частными корпорациями. Исследования коммерциализируются, а значит грантодателям необходимы критерии оценки самих ученых и эффективности их работы. Так появились рейтинги университетов и индексы, например, индекс Хирша (h-index), основанные на количестве публикаций ученых или групп исследователей и объеме цитирования этих публикаций. Индекс Хирша и цитируемость необходимы для привлечения финансирования. Чем выше рейтинг и индекс цитирования, тем больше шансов у конкретного ученого или университета получить грант. Особенно актуально это стало, когда регуляторы ужесточили требования к банкам в отношении кредитных рисков, что отразилось в правилах Базель III и в американском законе Додда-Франка. Достаточно много работ стало невозможно финансировать, привлекая банковские кредиты, поэтому главную роль в распределении грантов получили крупные межправительственные организации или федеральные агентства, такие как National Science Foundation в Соединенных Штатах или European Research Council и European Research Coordination Agency в Евросоюзе.

С одной стороны, такой «индексный» подход решает проблему временного интервала между совершением открытия и началом его использования в экономике (не все ученые доживают до реализации своих идей), а с другой – заменяет реальную результативность исследований упрощенной наукометрикой.

Количество публикаций становится основным критерием значимости научных работ и мотивирует ученых больше заниматься «раскрученными» темами и отказываться от важных для развития науки, но малоизвестных широкому научному сообществу направлений, где количество цитирований будет минимальным. Успех современного ученого на Западе измеряется в полученных им суммах грантов, в количестве статей, опубликованных в статусных научных журналах, и в цитируемости этих работ.

Конкуренция за гранты принимает гипертрофированные формы и отражается на качестве исследований. Больше ценятся статьи с данными об успехах, поскольку неудачные эксперименты могут поставить крест на научной карьере, хотя отрицательный результат – тоже результат, значимый для науки. Наукометрика приводит к увеличению числа весьма заурядных публикаций, где мало новизны, зато нет риска неудачи, а ученые иногда вынуждены подгонять результаты под ожидания тех, кто их исследования финансирует, чтобы написать о достижениях и получить средства на продолжение работ. Такая «формула успеха» позволяет ученым встраиваться в систему, но на пользу науке явно не идет.

Чтобы избежать закрытия лабораторий, руководители исследовательских групп вынуждены с каждым годом направлять все больше заявок на гранты, перегружая этим систему распределения денег. Доля поддерживаемых грантодателями прошений составляет в разных областях от 10 до 20%, остальные отклоняются. Многие профессора жалуются, что тратят до половины рабочего времени на составление заявок на гранты. Человеко-часы на подготовку документации для федеральных агентств складываются в столетия. Так, австралийские ученые недавно подсчитали, что на составление грантовых заявок они потратили в общей сложности 500 лет. Руководители научных групп в США, многие из которых являются авторитетами в своих областях, тратят на грантовую документацию до 42% рабочего времени, которое просто потеряно для науки. Согласно данным European Research Council четверть средств, выделяемых на исследования, «съедается» бюрократическими процедурами.

В отличие от России, число научных работников на Западе с каждым годом увеличивается, но молодые ученые и аспиранты часто сетуют на форумах и в соцсетях, что их материальное положение ухудшается. Конкуренция очень высока, и это влечет за собой появление дисбалансов, научные результаты подтягиваются под обещания, а сомнения в обоснованности и справедливости выдачи грантов становятся поводом для постоянных конфликтов.

Проведенный не так давно метаанализ эффективности научных исследований показал, что 85% мировых затрат на науку приходится на бесполезные и плохо спланированные исследования. Про критерий воспроизводимости результатов вспоминают нечасто, поскольку на рутинное повторение экспериментов просто нет денег. В современной науке возникло даже такое негативное явление, как «кризис воспроизводимости». Небрежно сделанные работы объявляются «революционными», а качество методов редко проверяется. Так, например, статистика показывает, что до 30% влиятельных исследовательских работ в области медицины впоследствии оказываются ошибочными или малозначимыми.

Вывод из всего этого неутешителен: в то время как российская наука старела и сжималась в анабиозе, западная наука под руку с бизнесом водила хоровод вокруг достижений прошлых поколений ученых.

Парадоксы Черной Королевы

«Нужно бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее». Эти слова, сказанные Алисе Черной Королевой, очень точно указывают, что именно нужно делать, чтобы научные знания вновь стали факторами производства и перевели мировую экономику на новый технологический уровень.

Пока же мир пытается совершить технологическую революцию, не создав современную научную основу для этого, а лишь стараясь коммерциализировать и социализировать научно-технические достижения прошлого. Даже «великий инноватор» Илон Маск использует ракетные двигатели и носители, созданные по технологиям полувековой давности. В 1899 г. именно электромобиль впервые в истории автомобильного транспорта достиг скорости 100 км/ч, а электромобили XXI века отличаются от прототипов XIX века лишь дизайном и некоторыми дополнительными функциями.

Бизнес и государство как главные грантодатели оказывают заметное влияние на развитие современной науки и в чем-то ограничивают свободу деятельности ученых. Происходит концентрация прикладных научных исследований в информационных технологиях, в топливно-энергетической сфере, биомедицине, в телекоммуникациях, то есть там, где есть перспективы получить прибыль, в десятки раз превышающую общие затраты на НИОКР. И делается это, к сожалению, в ущерб естественным наукам, вплоть до полного прекращения работ в ряде областей. В гуманитарной сфере дела обстоят еще хуже, поскольку коммерциализировать идеологию лучше всего умеют государства, поэтому гранты в основном идут на исследования, либо не противоречащие позициям властей, либо подтверждающие правильность их политики в глазах социума и избирателей. И только конкуренция политических течений вносит разнообразие в гуманитарную сферу.

Роль людей науки в обществе снижается, у молодежи нет мотивации становиться учеными, получающими такую же зарплату, как работники торговли или рабочие на предприятиях, при перспективе постоянно клянчить гранты. Кумиры молодежи создаются в спорте и шоу-бизнесе.

Но рост мировой экономики не должен остановиться из-за такой пустяковой причины, как застой в фундаментальной науке. Постиндустриальная эпоха – это ничто иное как финансиализация рынков, увеличение доли услуг (и развлечений) в структуре ВВП при бурном развитии информационных технологий и массовом выводе промпроизводства в развивающиеся страны. Когда в политике и экономике начинают доминировать социальные и коммерческие технологии, правительства и транснациональные корпорации стараются повсеместно навязать новую мифологию, уводя прогресс в сторону и призывая население отказываться от собственности в пользу удобств, тем самым превращая граждан в люмпен-потребителей. Современное школьное образование настроено на производство «грамотных потребителей», а Болонская система в вузах выравнивает стандарты под единую планку и одновременно разрушает их в угоду рынку, делая знания фрагментарными и снижая общий уровень высшего образования.

Средневековая формула «Наука – служанка богословия» трансформируется в ангажированность ученых, получающих гранты за «подтверждение» мифов и доказывающих, например, теорию глобального потепления из-за выбросов диоксида углерода, хотя планета пережила много циклов потепления и похолодания, роста и снижения концентрации СО2 в отсутствие человечества или при крайне незначительном объеме производства в доиндустриальные эпохи. Разрушение озонового слоя атмосферы «неправильными» фреонами объявлялось в конце ХХ века катастрофой мирового масштаба, но вот и фреоны давно уже заменили на «правильные», а озоновые дыры почему-то не исчезают. Ошибочные и, возможно, намеренно искаженные научные заключения, положенные в основу Киотского протокола, а затем и Парижского соглашения по климату, сдерживают глобальное экономическое развитие и становятся инструментами политического давления.

Еще больше мифов создается в области «зеленой» энергетики. Хотя у всех возобновляемых источников (ВИЭ) низкая плотность потока энергии, что означает крайне малую эффективность солнечной и ветровой энергетики в сравнении даже с обычной тепловой, в Европе ВИЭ позиционируется как альтернатива атомной энергетике. При этом умалчивается, что производство солнечных панелей и аккумуляторов для электромобилей наносит непоправимый экологический ущерб, а эксплуатация электромобилей требует дополнительной генерации электричества, две трети которого вырабатывается в Европе на тепловых электростанциях путем сжигания миллионов тонн каменного угля и природного газа. Парадокс, но электромобили сейчас в два раза грязнее и опаснее для экологии Земли, чем обычные автомобили с бензиновыми двигателями. И так будет до тех пор, пока доля атомной энергетики не достигнет хотя бы 50% всей энергогенерации планеты. Но сегодня ядерная энергия составляет в ней лишь 9%, а доля электростанций на угле, мазуте и газе – 70%.

«Слыхала я такую чепуху, рядом с которой это разумно, как толковый словарь!» – говорила Черная Королева. Главным фетишем мировой экономики становится «цифровизация» и ее «хайп» – малоэффективная и энергозатратная технология «блокчейн».

Хотя прошло достаточно много времени с момента внедрения информационных технологий в промышленное производство, миру так и не представлено веских доказательств того, что цифровизация способна резко поднять производительность труда в промышленности и ускорить темпы экономического роста. Зато массированной рекламой нам пытаются доказать, что цифровизация станет основой «Индустрии 4.0», то есть запустит «четвертую промышленную революцию». При этом умалчивается, что «цифру» нельзя надеть, «цифрой» нельзя согреть дома, больницы и школы, «цифра» не заменит транспорт и дороги, «цифрой» не утолить голод и не вылечить заболевания.

Блокчейн объявлен светлым будущим торгово-финансовой сферы, но его адепты забывают рассказать, что это регресс самой философии Интернета и в сравнении с платежной системой Visa чудовищная по своей неэффективности технология, когда миллионы компьютеров во всем мире загружены решением одной и той же задачи получения кода верификации и постоянной проверкой единой цепочки одних и тех же транзакций, которую все эти миллионы компьютеров копируют и обновляют на своих дисках, быстро заполняя машинную память терабайтами одинаковой на всех информации. Каждому участвующему в расчетах криптовалютами необходимо хранить у себя дома гигантские массивы данных обо всех транзакциях, совершенных в прошлом и реализованных в будущем всеми участниками системы, поскольку передача данных на облачные сервера и внешние дата-центры означает конец децентрализации.

«Зеленые», критикуя заявления президента Трампа по поводу Парижского соглашения о климате, упускают из вида, что на майнинг биткоинов уже тратится 37 тераВт/ч электроэнергии, что соответствует выбросу 22 млн тонн углекислого газа в атмосферу и около 3 млн тонн оксидов серы и азота. Таков «вклад» майнеров в экологию нашей планеты. К тому же криптовалюты, позволяющие проводить анонимные расчеты – настоящая находка для преступных группировок, занимающихся продажей наркотиков, вымогательством, торговлей человеческими органами и другими незаконными операциями. А блокчейн можно отнести к технологиям «цветных революций», потому что именно он позволяет определенным группам в ситуации хаоса, падения государственной власти и гражданской войны осуществлять расчеты и гарантировать доказательства своих прав на собственность до момента победы новой власти или установления контроля со стороны иностранной державы.

Повсеместное внедрение «цифры» способно принести колоссальную прибыль корпорациям, поскольку появление возможности анализировать гигантские массивы неупорядоченных данных – Big Data – помогает принятию стратегических бизнес-решений, открывает перспективы для «Интернета вещей» и повышает эффективность продаж продуктов и услуг, а Data Mining (глубинный анализ данных) становится источником дохода, сопоставимым с разработкой реальных горнорудных месторождений.

Людям внушают, что им не нужна собственность на вещи и даже вещи как таковые, а нужны лишь функции этих вещей. Зачем, например, иметь собственную машину, которая большую часть дня стоит на стоянке (часто платной) и которую нужно обслуживать и страховать, если есть Uber и прочие агрегаторы таксомоторных услуг? Или зачем покупать в собственность квартиру или дом, выплачивая за него всю жизнь ипотеку, если можно взять жильё в аренду? По сути, это новое переосмысление идеи Эриха Фромма «Haben oder Sein» – «Иметь или быть?».

«Сначала раздай пирог, а потом режь его», – говорила Алисе Черная Королева. Потребности людей станут удовлетворяться системой, знающей о человеке, его привычках и даже мыслях абсолютно всё. Как раз для выявления потребности людей в этих функциях вещей и для продвижения и навязывания товаров и услуг и получает коммерческое развитие «цифровизация», распространение гаджетов и соцсетей. Интернет вещей – «умные» холодильники и телевизоры – становятся домашними шпионами. «Скажи ему что-нибудь! – воскликнула Черная Королева. – Ведь это смешно: пудинг говорит, а ты молчишь!»

Нас убеждают, что успех бизнеса – это следование стилю FAANG (Facebook, Apple, Amazon, Netflix, Google), на базе которого будет создан «великий дирижер» системы. Той системы, что станет главным бенефициаром цифровизации. Классическая формула Маркса: «деньги – товар – деньги штрих» превращается в формулу джентльменов удачи: «деньги ваши – будут наши».

Денег в финансовом мире сейчас намного больше, чем свежих научных идей, но бизнесу интереснее играть в «казино» и поддерживать мифы, а не развивать фундаментальную науку, потому что современная мифология и модели потребления приносят прибыль и формируют денежные потоки в «правильном» направлении, а провалы «эффективного менеджмента» и коллапс пузырей легко списать на очередной кризис. Инвестиционному бизнесу (а не ученым) удается привлекать средства под какие угодно обещания без должного научного обоснования. В случае удачи прибыль делится между предпринимателями и инвесторами, а убытки в случае неудачи несут вкладчики и собственники капитала, купившие паи фондов. Так, например, распиаренная Tesla Motors генерирует миллиардные убытки своим акционерам, но ее капитализация от этого не страдает. Ученым в этом плоском мире только и остается, что биться за гранты и уповать на индекс Хирша.

Выйти за горизонты познания

Исследователи длинных экономических циклов (волн Кондратьева) отмечают неравномерность совершения и внедрения научных открытий, а процесс появления инноваций является дискретным во времени. Предыдущий длинный цикл завершается, и человечество уже живет в ожидании нового технологического устройства, но остается вопрос, запустит ли цифровизация очередную промышленную революцию и сменится ли постиндустриальная эпоха в развитых странах на неоиндустриальную, если научная основа для этого так и не получит развития. Еще меньше перспектив будет у человечества создать что-то принципиально новое, если глобализированная мировая экономика распадется на противоборствующие кластеры и погрязнет в конфликтах и протекционизме. Сверхзадачи, стоящие перед современной наукой, столь масштабны, а технические проблемы настолько сложны, что решить их можно, лишь объединив усилия большинства государств, корпораций и всего научного сообщества. Иначе реального прорыва не будет, сколько ни произноси слово «блокчейн».

Прогресс человечества теперь зависит не только от деятельности ученого сообщества, но и от внешнеполитических усилий ведущих держав. Доступный наблюдению барионный мир составляет лишь 4% Вселенной, остальное – это темная материя (22%) и темная энергия – 74% объема Вселенной. Современные знания о мире пока не позволяют понять природу темной материи и темной энергии и использовать на практике эти знания. Конечно, «нельзя объять необъятное», но чтобы заново понять, что такое вещество, энергия, пространство и масса, государствам следует концентрироваться на приоритетных для себя направлениях, а затем делиться полученными знаниями. А главным помощником ученых станет искусственный интеллект, который как раз и сможет выявить невидимые закономерности и объединить междисциплинарные знания и опыт миллионов исследователей.

Но мечты о человечестве, отбросившем меркантилизм, политические интересы стран и финансовые интересы элит и объединившемся для продвижения науки – это утопия и ненаучная фантастика. Человеческую природу быстро не изменить. Мир обречен на конкурентную борьбу с малопредсказуемыми последствиями. Поэтому главным драйвером науки и в России, и в Китае, и на Западе будет оборонно-промышленный комплекс. Именно ОПК, который в нашей стране финансируется государством на приоритетной основе, может стать главным заказчиком исследований в естественно-научных сферах и в области искусственного интеллекта. С таким «дирижером» и у российской науки есть перспективы стать частью глобального процесса получения новых знаний в физике, химии, математике и пр. и всерьез заняться работами над созданием искусственного интеллекта. А то, что российская наука отстала в последнюю четверть века от мировой, это не страшно, поскольку и мировая наука пока далеко не продвинулась.

Россия. Весь мир > Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 13 февраля 2018 > № 2513559 Александр Лосев

Целого мира мало. Можно ли удовлетворить базовые потребности каждого человека?

В 2017 году британский физик Стивен Хокинг, известный пессимистическими прогнозами, говорил, что время человечества на Земле быстро истекает. По его оценкам, у людей в запасе осталось лишь около сотни лет, чтобы колонизировать другие планеты. В противном случае человечество может не пережить предстоящих катаклизмов – последствий антропогенной деятельности.

«Планета получила от нас ужасный подарок – изменение климата, – заявил он. – В прошлом, когда мы сталкивались с такими кризисами, всегда находилось место, куда можно было переселиться. Теперь такого места нет, по крайней мере на Земле. Остаются только другие планеты».

Только изменение климата может вызвать целый ряд негативных последствий. Среди них сокращение урожая. По некоторым оценкам, повышение температуры на один градус означает, что урожаи снизятся на 3–7%, при этом потребности растущего населения в продовольствии будут увеличиваться. Более жаркая погода будет способствовать распространению эпидемий. Повышенная миграция и борьба за ресурсы повлечет за собой экономические потрясения и вооруженные конфликты. Cогласно одному из исследований, рост температуры на один градус повышает вероятность вооруженного конфликта на 10%.

По оценке ООН, население Земли вырастет с нынешних 7,6 млрд до почти 10 млрд к 2050 году, и 11 млрд – к 2100 году. При этом как минимум возникнет вопрос, сможет ли человечество себя прокормить. Как отмечал социобиолог из Гарвардского университета Эдвард Уилсон, современное сельское хозяйство, даже если отказаться от энергетически затратного животноводства, может обеспечить ограниченное число людей. «Даже если мы все станем вегетарианцами, почти или полностью откажемся от домашнего скота, земля, пригодная для возделывания (1,4 млрд гектаров), может прокормить около 10 млрд человек», – писал он.

Как соотносятся социальный прогресс и экологический ущерб? Можно ли в масштабах отдельных стран и всей планеты обеспечить приемлемый уровень жизни, не провоцируя глобальных катастроф? На эти вопросы попытались ответить ученые Лидского университета, опубликовавшие исследование в журнале Nature Sustainability.

Ни одна из стран, включенных в анализ, не добилась социального прогресса без вреда для окружающей среды. И даже базовый уровень комфорта для всего населения Земли при нынешней системе, по оценке авторов, потребовал бы расходования ресурсов на уровне, в несколько раз превышающем безопасный для экологии. Но улучшить ситуацию возможно – исследование указало направление к этому, в том числе и для экономики развитых стран.

Лев ЛЕЩЕНКО: «К своему творчеству отношусь критически».

В гостях у журнала «Полиция России» народный артист РСФСР Лев ЛЕЩЕНКО.

– Лев Валерьянович, в октябре 2017 года вы стали полным кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством», с чем наша редакция и все наши читатели вас поздравляют...

– Большое спасибо. Но я работаю не ради славы и не за ордена. Стремился и стремлюсь интегрироваться в жизнь народа, ценю патриотизм, любовь к зрителю, к Родине. Стараюсь не оставаться на обочине происходящего в стране и в мире.

– Кстати, о «мировой славе». Рассказывая о русских хакерах, некоторые американские СМИ публиковали ваши фото и называли главным русским мафиози. Как вы к этому отнеслись?

– Очень «веская» доказательная база: придумали сказку, из Интернета скачали мои снимки и замолчали. Судиться с ними – себе дороже. Чёрного кобеля не отмоешь добела. А между прочим, история с моим спонсорством кампании Трампа мне только популярности прибавила. На самом же деле меня больше волнует, что Винокур на сей счёт схохмит.

– У вас с Владимиром Натановичем солидный возраст, а вы, словно пацаны, друг над другом подшучиваете...

– Действительно, наши организмы уже приближаются к 80 годам. К счастью, наши IQ остаются гиперподвижными.

– А вы с Винокуром ведете счёт розыгрышам?

– Бесполезно. Володя юмором фонтанирует. Я более сдержан. Хотя, случается, наношу чувствительный ответ. Однажды мы с ним были в Германии и купили там по паре туфель: мои – 44, его – 42 размера. В гостинице я решил ещё раз примерить обнову. Открываю коробку, а мои штиблеты на одну ногу и разного размера. Сбегал в магазин, обменял. В самолёте рассказал Володе: мол, педантичные немцы, а такую оплошность допустили. Немая сцена. Оказалось, ещё в магазине он улучил момент и смешал наши покупки, собираясь меня разыграть. Так что до сих пор на его даче красуется мой «подарок» с пояснением на трафаретке: «Винокуру от Лещенко навечно». Правда, справедливости ради отмечу, что Володины розыгрыши убедительнее. Например, он частенько звонит от имени олигархов, желающих организовать мой концерт, либо с какими-то предложениями от руководства страны: раньше – от Горбачёва, Ельцина, сейчас – от Путина или Медведева. На этом даже попалась его любимая нами мама Анна Юльевна. У Винокура был юбилей и Президент России Владимир Путин вручал ему награду в Кремле. Артист попросил, чтобы Президент позвонил его маме и поздравил с юбилеем сына. Однако Анна Юльевна серьёзный разговор приняла за розыгрыш и ответила: «Володя, кончай дурачиться…»

– Многие ваши песни стали подлинно народными. А голос – это наследие от отца или мамы?

– Хотя папа из Курска, «курским соловьём» он не был. Почти 100 лет прожил! До последнего выглядел фактурно. Надеюсь, эти гены достались и мне. Поэтому намерен петь, пока не унесут со сцены. Мама родом из Рязани, умерла, когда мне и года не было. Воспитывала меня бабушка, втихаря крестила. Мою судьбу, скорее всего, дед определил. Когда я пошёл в первый класс, дед подметил и сказал отцу, что, дескать, у Лёвки басок прорезывается. Я начал посещать хор при местном Дворце пионеров. Прилежным певцом не был. Куда привлекательнее казались футбол, хоккей, баскетбол, казаки-разбойники, плавание…

– В итоге баскетболом даже начали заниматься?

– Я родился в Сокольниках. Этот московский район всегда неофициально относился к спартаковской вотчине. В те годы жить там и не болеть за «Спартак» считалось неприличным, даже предательством. Возможно, с возрастом я бы и перенял эту традицию. Однако в 1953 году отцу выделили квартиру на северо-западе столицы. Через несколько лет поблизости открыли станцию метро «Войковская». Наш дом оказался «динамовским» – многие жители были либо поклонниками этого клуба, либо выступали за него. Ведь центральный стадион «Динамо» находился минутах в 15 езды на троллейбусе. Там я и записался в секцию баскетбола.

– Главные впечатления от жизни в «динамовском» доме?

– Соседи. Они по тем временам многих опережали в обустройстве жизни, культуре вкусов и пристрастий. Стремились получить новые знания, наверстать то, что упустили из-за войны. У нас практиковались групповые выходы в кино, в театры, на танцы. Люди активно читали, приобщались к хорошей музыке. В доме жили знаменитый радиокомментатор Вадим Синявский, футболисты «Динамо» Алекпер Мамедов, Генрих Федосов, Евгений Байков, Борис Кузнецов, выдающийся хоккейный тренер Аркадий Чернышёв. В память о нём сейчас на фасаде дома закреплена мемориальная доска. Каждое утро во двор на зарядку выходили знаменитые динамовские волейболисты, легкоатлеты, борцы, фехтовальщики…

– Чем увлекались спортсмены помимо своего основного дела?

– Известный хоккеист Валентин Кузин был меломаном. Из зарубежных турниров всегда привозил пластинки, очень любил джаз. Бывало, осчастливливал меня и моего друга Сашку – давал послушать популярную зарубежную музыку. К некоторым пластинкам относился особенно трепетно: «Ребята с этой будьте поаккуратнее, она Лёвина» (Льва Яшина – Прим. автора). Судя по всему, Лев Иванович тоже был неравнодушен к хорошей музыке. Так что Валентин Егорович, можно сказать, стал моим наставником по музыкальному вкусу.

– Легенда или нет, что вы били пенальти самому Льву Яшину?

– Было дело. После очередного занятия в баскетбольной секции, как обычно, гурьбой мы пошли на малое поле смотреть на тренировку футболистов «Динамо». Тут на кромку рядом со мной вылетел мяч. Остановил его и мягким пасом переадресовал стоявшему недалеко Владимиру Савдунину. Он в одно касание – мне, я снова ему. «Молодец, – похвалил Владимир Григорьевич. – Хорошо стучишь. Занимаешься?» Ответил, что баскетболом. Смотрю, а глаза у Савдунина добрые-добрые. Тогда набрался смелости и спрашиваю: «Можно мне по воротам ударить?» Знаменитый футболист среагировал сходу. Подводит к Яшину: «Лёва, этот молодой человек, баскетболист, хочет тебе гол с пенальти забить. Не возражаешь?» Яшин расплылся в улыбке от такой наглости 14-летнего пацана. Спросил: «Как тебя зовут, баскетболист?» А когда услышал ответ, стал само очарование: «Тёзка, значит. Бери мяч, Лёва». Подхожу к 11-метровой отметке, ноги подкашиваются, в глазах потемнело. При этом думаю: «Если забью – точно в «Советском спорте» напишут, и вся страна узнает, что Лещенко – тот пацан, который забил гол Яшину». Вот он, путь к славе! Подобные мысли роились в голове, пока мяч устанавливал. Перед разбегом взглянул на вратаря. Он мне показался великанам, чуть ли не полностью заслонившим своим телом ворота. Решил бить в верхний правый угол – не достанет. Приложился что было силы, целясь в девятку. Но мяч стал лёгкой добычей Яшина: «Молодец, тёзка! Хорошо ударил. Чуть правее – и уже бы не взял». А я даже обрадовался, что не забил: зачем огорчать такого доброго человека, к тому же тёзку? После того знакомства мы дружили до самой его кончины. Светлый был человек и спортсмен на века.

– И всё же вы решили стать артистом…

– Да, после школы поступал в ГИТИС – провалился. Устроился в Большой театр рабочим сцены. Однако вскоре стал рядовым 62-го танкового полка 2-й танковой армии в Группе советских войск в Германии. На своей шкуре испытал и полностью согласен с выражением «Танки грязи не боятся». Только при условии, чтобы их постоянно мыли, чистили, смазывали, подкрашивали… Дослужился до ефрейтора. Там же пригласили в ансамбль песни и пляски. Лет через 15 присвоили старшего сержанта, когда приехал с концертной бригадой в ГДР и посетил родной полк. Его командир и повысил меня в воинском звании. А на «гражданке» я уже был заслуженным артистом РСФСР.

В ГИТИС поступил после армии. Когда учился на выпускном курсе, Винокуру – абитуриенту в солдатской форме «помогал» поступить. Представился ему членом приёмной комиссии. Почти как в фильме «Приходите завтра». Правда, легенду разрушил преподаватель. Когда он прослушивал Володю, я заглянул в аудиторию. «Лещенко, закройте дверь! Совсем обнаглели эти выпускники», – возмутился преподаватель. С тех пор Винокур и отыгрывается на мне.

– На первый взгляд создаётся впечатление, что свой творческий путь вы прошли гладко. Так ли на самом деле?

– Работу на эстраде бархатной не назовешь. Сильно зацикливаюсь на своих проколах. Однажды пел на 50-летии композитора Арно Бабаджаняна и так разволновался, что начал со второй строки. Долго после этого самоедством занимался, думал, конец карьере. И так часто. Сам себе и судья, и палач. Уверен: к собственному творчеству надо обязательно относиться критически.

– Вы часто выступали на концертах, посвящённых профессиональному празднику сотрудников органов внутренних дел. Приходилось пользоваться их покровительством?

– Всегда стремлюсь быть законопослушным гражданином. А уж сейчас с видеокамерой бесполезно договариваться... Правда, один раз в советское время на репетиции концерта ко Дню милиции попросил первого заместителя министра внутренних дел СССР Юрия Чурбанова послушать песню «День Победы». Юрий Михайлович был в восторге. Члены худсовета, тормозившие её продвижение в свет, сразу умолкли. Кто мог перечить зятю самого Брежнева? С той поры этой песне была суждена долгая жизнь...

– Вы помогли многим песням стать широко известными. А бывало так, что песни помогали вам?

– По крайней мере дважды они спасали меня – 18 мая 1972 года и 30 августа 1986 года считаю днями своего второго и третьего рождения. В первом случае должен был лететь в Харьков на гастроли. Меня буквально с трапа завернули, чтобы я выступил на юбилее Льва Ошанина (концерт по телевидению транслировали). Так самолёт взлетел и... разбился. Когда узнал об этом, упал на рояль и часа два рыдал. В авиакатастрофе погибли мои друзья. Молодые. Красивые. Талантливые. А летом 86-го я должен был ехать на теплоходе «Адмирал Нахимов», который 30 августа столкнулся с сухогрузом. Жуткая катастрофа унесла тогда много жизней. Но меня звонком из Москвы сняли с трапа корабля и отвезли на важный концерт в столице, где в программе была песня «День Победы».

– Как у вас складываются отношения с коллегами по цеху? Ведь конкуренция в шоу-бизнесе порой жестокая...

– К счастью, в профессии врагов, по-моему, не нажил. Почему? Не завидую. Не плету интриги. Не дружу «за» или «против». Стараюсь помогать молодым раскрыть таланты. Сотрудничаю со всеми композиторами, кто пишет мне песни. Они отвечают той же монетой. Как-то в разговоре с Игорем Крутым сказал, что мне очень нравятся сонеты Шекспира, особенно один... Игорь сочинил к нему музыку. Как это не ценить?

Ещё меня жена Ира сильно поддерживает. Она «ленточка моя финишная». Тусовок не любит. В доме создаёт уют с безукоризненным вкусом. Сама шила для меня рубахи, костюмы, смокинги, на зависть многим артистам. Я же говорил, что приобрёл вещи в Италии, во Франции, в Англии...

– Лев Валерьянович, что бы вы пожелали сотрудникам полиции?

– Стать генералами на вверенных им территориях. Я же в дальнейшем буду бескорыстно поддерживать их песней, которая, как известно, строить и жить помогает.

Беседу вёл Виктор АСАУЛОВ

Визитная карточка

Родился 1 февраля 1942 года в Москве.

С 1959-го по 1961 год работал рабочим сцены в Большом театре, слесарем-сборщиком на заводе точных измерительных приборов.

В 1961 году был призван в Советскую армию (Группа советских войск в Германии, танковые войска, затем – армейский ансамбль песни и пляски).

Закончил ГИТИС (1969).

С 1966 года – артист Московского театра оперетты, а с 1970 года – солист-вокалист Гостелерадио СССР. В 70-х годах прошлого века стал ведущим молодым исполнителем в СССР. На концерте ко Дню милиции в ноябре 1975 года впервые исполнил песню «День Победы», которая обрела популярность именно в его версии.

Преподавал в Музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных (Российская академия имени Гнесиных). Выпустил более 10 пластинок, компакт-дисков и магнитоальбомов.

В 1999 году на площади звёзд ГЦКЗ «Россия» была заложена именная звезда Льва Лещенко.

Народный артист РСФСР (1983). Награждён орденом Дружбы народов (1980), орденом Почёта (1989). Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» (2002, 2007, 2012, 2017).

Лауреат премии Ленинского комсомола (1978); лауреат конкурса «Золотой граммофон» (2009); лауреат IV Всесоюзного конкурса артистов эстрады (1970); лауреат конкурса «Золотой Орфей» (1972, Болгария); обладатель I премии на фестивале в Сопоте (1972, Польша).

Активно занимается спортом.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > mvd.ru, 13 февраля 2018 > № 2511844 Лев Лещенко

Ученые становятся буквально поп-звездами.

ВЕДУЩАЯ: Добрый вечер. У микрофона Лариса Катышева, и вы слушаете программу «Завтра в мире». Эта программа о том, что ждет нас с вами, наших детей, наших внуков. В нашей студии эксперты, которые очень просто говорят даже о самых сложных вещах. Сегодня мы будем говорить о науке. Напомню, буквально завтра, 8 февраля отмечается День науки. И по этому поводу у нас в гостях руководитель дирекции популяризации Фонда инфраструктурных и образовательных программ Группы РОСНАНО Сергей Филиппов. С ним мы поговорим о новых формах популяризации науки.

Сергей ФИЛИППОВ: Добрый день.

ВЕДУЩАЯ: С вами мы встречаемся не просто так. С вами мы встречаемся, как говорится, по поводу. Потому что завтра все прогрессивное человечество отмечает День науки.

Сергей ФИЛИППОВ: Совершенно верно.

ВЕДУЩАЯ: О важности науки говорить не приходится, поэтому мы поговорим о важности популяризации науки. Я с удовольствием замечаю, что мы в этом же ключе вещаем уже более 10 лет. Но когда мы начинали программу «Завтра в мире», было невероятно сложно найти гостей, было невероятно сложно найти темы, которые интересовали бы нашу широкую аудиторию «Радио России». Но мы понимали, что это нужно делать, это интересно, нужно показывать людей. Сейчас досуговыми мероприятиями становятся встречи ученых. Они становятся буквально поп-звездами, в хорошем смысле этого слова. И это очень здорово. Что делаете сейчас вы для популяризации науки? Какие у вас планы? Какое ваше видение на этот счет? Вам слово.

Сергей ФИЛИППОВ: Вы знаете, мы прошли, наверное, ровно такой же путь, когда начинали рассказывать о нанотехнологиях: как важны материалы с программируемыми свойствами, как они изменят наш окружающий мир, сделав его очень комфортным. Сначала нас не слушали или смеялись, или как-то скептически к этому относились. Сегодня мы видим, что с этим все согласны, наука людям снова стала действительно интересна, она появилась в их жизни. Мы видим, что науку даже на обывательском уровне, в буквальном смысле, прикормили. Посмотрите, например, в Яндексе, запрос «научные представления» и вы увидите, что их заказывают даже на свадьбы, а шоу каких-нибудь сумасшедших профессоров пользуются большой популярностью.

ВЕДУЩАЯ: Популярностью, да, действительно.

Сергей ФИЛИППОВ: Да, совершенно верно. Что же произошло? Почему общество вот так вдруг резко обернулась к науке и что-то хочет рассмотреть или услышать. С моей точки зрения, ответ достаточно прост. В условиях быстро меняющейся жизни, когда опыт прошлого плохо применим, нет ничего более надежного, чем наука. Люди обращаются к ученым — что они думают, как они видят завтрашний день, что происходит в лабораториях. Именно в этом запрос общества: что будет завтра. Поэтому за последние 4–5 лет произошел рост научно-популярных проектов. И мы используем разные форматы, чтобы выходить к разным аудиториям, рассказывая наше видение.

ВЕДУЩАЯ: Да, уж, даже на канале «Культура» появился научный, но, кстати, не первый проект, но единственный в своем роде «Научный стендап».

Сергей ФИЛИППОВ: Да, совершенно верно. На телеканале «Культура» появился «Научный стендап», который вырос из движения Science Slam. Движению сайнс слемов уже более 5 лет в России, а в мире ему примерно 10 лет. Мы как Фонд инфраструктурных и образовательных программ его поддерживаем 3 года в разных регионах. Сначала начали с университетов, потом вышли на городские площадки, сейчас на телевидение. Опять же это ответ на запрос общества. Люди хотят увидеть, кто эти молодые люди, ученые, которые свою жизнь тратят на то, чтобы разобраться в материи и разобраться в мире, который нас окружает, и сделать следующие шаги. Только наука может ответить на эти вопросы.

ВЕДУЩАЯ: Ну и очень интересно смотреть на этих молодых людей, потому что они очень симпатичные, продвинутые, они хорошо выглядят, они хорошо говорят. Это не какие-то, ну вот знаете, такие оторванные от реального мира люди, которые живут только наукой, их больше ничего не интересует. Нет, это люди, и у них есть компетенции, которые сейчас интересуют многих.

Сергей ФИЛИППОВ: Да, совершенно верно. Наука стала очень тесно связана с производством, через стартапы, через технопарки, через многие инструменты. Вот современный преподаватель, у него источник дохода не только чтение лекций, да, у него есть и свои бизнесы, у него есть и работа по консалтингу с предприятиями. Наука и сегодня на переднем крае развития прогресса. Так когда-то и было, просто сейчас модели другие. В науке есть деньги. Если посмотреть, например, сборник Росстата, то мы видим, что количество кандидатов наук в возрасте до 35 лет за последние три года увеличилось примерно процентов на 30. Это очень серьезно. Это значит, что молодые люди в возрасте до 35 лет могут кормить не только себя, но и свои семьи.

ВЕДУЩАЯ: Это значит, что большое количество молодых людей решило серьезно заняться наукой и поверило в это.

Сергей ФИЛИППОВ: Они увидели инструменты и способы, как могут приземлить, например, науку в производство, как при помощи науки можно зарабатывать деньги. Ведь то падение науки, которое произошло в девяностые годы, было связано в том числе и с тем, что оказались разорваны связи между прикладной наукой и производством, откуда поступали деньги. Сейчас эти связи снова восстанавливаются.

ВЕДУЩАЯ: Действительно, во многих западных университетах есть специальные программы сотрудничества с крупными компаниями. И студенты выполняют вполне прикладные задачи, результаты которых потом могут быть просто выкуплены компанией. Это абсолютно нормально, и бизнес поддерживает науку. Как в России бизнес поддерживает науку, по вашим наблюдениям?

Сергей ФИЛИППОВ: Конечно, бизнес поддерживает науку. Достаточно прийти на фестивали «Науки», которые проводит, например, МГУ, на площадку либо в Экспоцентр, либо в фундаментальную библиотеку МГУ. И вы увидите там стенды Объединенной авиастроительной компании, Судостроительной компании, машиностроительных. То есть крупные компании и мы, как институт развития, как Фонд инфраструктурных и образовательных программ пытаемся выстраивать цепочки, которые вовлекают самую активную и яркую молодежь в науку и на производство, показываем, что здесь для них есть очень широкие возможности. Если ты ярок, талантлив, если у тебя есть знания, энергия и убежденность, не ленись, учи физику, химию, биологию и приходи к нам. У нас есть кафедра технопредпринимательства. Бизнес показывает, что это все очень важно.

ВЕДУЩАЯ: Что мешает популяризировать науку?

Сергей ФИЛИППОВ: Я немножко с другого начну ответ. Для нас как популяризаторов, как для института развития, занимающегося популяризацией, очень важно запустить такой проект как «Научный стендап» и отойти в сторону. Потому что дальше он должен превратиться в самостоятельный коммерческий или некоммерческий проект, собрать аудиторию и жить сам. И здесь есть несколько моментов, почему сначала научно-популярные проекты закрутились, а потом перестают крутиться. Основной момент, конечно, в том, что не до конца сформирована позитивная среда, отношения. Молодые люди, которые приходят в проект, горят, хотят заниматься популяризацией. Но на начальном этапе они не встречают поддержки старшего поколения, администрации своих университетов. Много организационных барьеров, нет механизмов, куда они могли бы встроить свой энтузиазм, все стоит денег и времени, и они быстро потухают. Еще среда у нас не достроена, мало массовых популярных форматов. Когда она будет достроена, тогда популяризация будет развиваться легче.

ВЕДУЩАЯ: Какие-то примеры, где среда уже достроена, и вот вы смотрите, сердце радуется.

Сергей ФИЛИППОВ: Ну, например, научно-популярные кинофестивали, есть такой кинофестиваль «Фанк», фестиваль «Научного документального кино». Он создавался при нашем участии, сегодня он развивается на самоокупаемости, за счет партнеров приобретает лицензии на очень хорошие зарубежные документальные фильмы, которые затем показываются бесплатно в вузах для студентов. Еще пример, построенный на интересе общества, правда, совсем коммерческий, это Geek-picnic.

ВЕДУЩАЯ: Да, причем он шагает и не только по стране, он во всем мире уже. Там несколько стран.

Сергей ФИЛИППОВ: Конечно, появился спрос. Это говорит о том, что обществу интересна наука. И сейчас самое важное — попасть с форматом в интерес общества.

ВЕДУЩАЯ: Интересно, только российское общество заинтересовалось наукой или это общемировая тенденция?

Сергей ФИЛИППОВ: Вы знаете, это общемировая тенденция. Мы в наших, научно-популярных форматах еще отстаем от зарубежных. Достаточно посмотреть, какие ток-шоу устраивают и сколько времени выделяется науке на телевидении в той же Британии. Мы отстаем на 3–5 лет от них по форматам.

ВЕДУЩАЯ: Ну какие творческие планы. Последний вопрос, который я успеваю задать. Что нас ждет?

Сергей ФИЛИППОВ: Основные творческие планы связаны в этом году со школьной аудиторией. Мы хотим запустить такой проект как Science Slam School, рассчитанный на детей, которые должны еще в школьные годы научиться рассказывать о тех проектах, над которыми они работают. Наше будущее еще в школах. Если мы хотим получить оригинальный инновационный продукт через 10 лет, то уже сегодня школьник должен над ним думать. Его нужно пригласить к этому. И популяризация именно этим занимается. Она говорит — смотри как интересно. Приходи и делай, у тебя все получится.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо вам большое. Сергей Филиппов, руководитель дирекции популяризации Фонда инфраструктурных и образовательных программ Группы РОСНАНО был сегодня в нашей студии. Встречались мы по поводу Дня науки, который, напомню, отмечается завтра. Так что поздравляйте всех своих знакомых ученых. Спасибо, Сергей.

Сергей ФИЛИППОВ: Спасибо.

Россия. Весь мир > Химпром. Образование, наука. СМИ, ИТ > rusnano.com, 13 февраля 2018 > № 2511521 Сергей Филиппов

Нефтяные компании начали борьбу за инвесторов.

После нескольких лет жесткой экономии мировые нефтяные компании вынуждены делать все, чтобы привлечь инвесторов обещаниями роста и большого вознаграждения.

Компании Royal Dutch Shell и Total стали лидерами после трехлетнего спада благодаря сильным прогнозам роста, но Exxon Mobil, крупнейшая публично торгуемая нефтяная компания в мире, в значительной степени разочаровала более слабыми перспективами.

Крупные нефтяные компании сократили расходы и издержки, после того как цены на нефть рухнули в 2014 г. и теперь могут генерировать столько наличных денег на уровне $50-55 за баррель, как это было, когда цена составляла около $100 в начале десятилетия.

Денежный поток в нефтяных компаниях в 2017 г. достиг самого высокого уровня с момента кризиса на рынке нефти, чему способствовали резкие планы сокращения издержек и восстановление цен на нефть, а руководители вновь обращают свое внимание на рост.

Ожидается, что нефть будет держаться на уровне $60 за баррель в конце десятилетия, поэтому крупные нефтяные компании уверены, что могут повысить дивидендные выплаты акционерам.

Фарнцузская Total отправила самый сильный сигнал, объявив о планах увеличить дивиденды на 10%, выкупить к 2020 г. акций на $5 млрд и отменить свою так называемую политику в отношении сценариев, введенную в худшие годы размещения акций вместо дивидендов в денежной форме.

Аналитики приветствовали такое начинание французской компании, которая ранее сообщила о росте прибыли в IV квартале на 28%.

Норвежская Statoil и американская компания Chevron также повысили свои дивиденды за прошедшую неделю, в то время как BP опередила всех, возобновив выкуп акций в IV квартале 2017 г.

Shell, чья прибыль и денежные потоки превзошли Exxon в прошлом году, теперь собирается купить акций на $25 млрд к концу десятилетия после отмены своей политики по ценным бумагам в ноябре.

Bloomberg оценил место богатейшего россиянина в «индексе Робин Гуда».

Bloomberg подсчитал, как долго смогли бы богатейшие люди разных стран из своего кармана финансировать все государственные расходы. Активов богатейшего россиянина хватило бы на две недели, а киприоты «протянули» бы больше года.

В том случае, если бы самый богатый человек России, миллиардер Алексей Мордашов, решил взять на себя все государственные расходы, его активов хватило бы на две недели, подсчитал Bloomberg.

Издание опубликовало так называемый индекс Робин Гуда: в этот раз аналитики агентства подсчитали, как долго могли бы проработать правительства разных стран мира, если бы все бюджетные расходы страны взял на себя ее самый богатый человек. Для расчетов аналитики Bloomberg использовали данные своего «индекса миллиардеров» и данные Международного валютного фонда о бюджетных расходах в странах. Всего в «индекс Робин Гуда» Bloomberg вошло 49 стран.

При этом первые строчки индекса занимают те миллиардеры, чьи деньги закончились бы быстрее всего. Ими стали богатейшие люди Китая, Японии и Польши.

Деньги самых богатых людей этих стран — основателя Alibabа Group, китайского миллиардера Джека Ма, создателя японского бренда Uniqlo Тадаси Янаи и польского медиамагната Зигмунта Солож-Жака — закончились бы одинаково быстро, всего за четыре дня, несмотря на разницу в размере состояний и в государственных расходах этих стран.

Самые богатые люди Канады, Германии, Турции и Великобритании (5-е, 6-е, 7-е и 8-е места) смогли бы финансировать свои страны только пять дней. Столько же смог бы поддерживать на плаву США и самый богатый человек мира, основатель Amazon Джефф Безос, чье состояние оценивается в $99 млрд.

Россия занимает в рейтинге 16-е место. Основной владелец «Северстали» Алексей Мордашов потратил бы свое состояние в $19,7 млрд за две недели при расходах $1,399 млрд в день.

Дольше всего продержалось бы на средства «своего» миллиардера правительство Кипра: из-за небольшой численности населения и невысоких соцрасходов средств кипрского миллиардера Джона Фредриксена хватило бы на 441 день из расчета $23,6 млн бюджетных расходов в день. Фредриксен расположился на 49-м месте рейтинга.

Каждый год «индекс Робин Гуда» рассчитывается по-разному. Так, например, в 2017 году аналитики Bloomberg считали, смогли бы богатейшие люди разных стран компенсировать из своего кармана затраты на очистку окружающей среды от загрязнений, причиной которых стали промышленные предприятия их стран, а в 2016 году пытались оценить, как повлияли бы богатейшие люди разных стран на местный бизнес, если бы решили передать свои активы в пользу начинающих предпринимателей.

Автор: Наталья Демченко.

Заболеваемость корью в Евросоюзе выросла в три раза

В 2017 году в 27 странах Евросоюза/Европейской экономической зоны было зарегистрировано более 14,4 тыс. случаев кори, что в три раза превышает показатель 2016 года (4,6 тыс. случаев). Об этом свидетельствуют данные, представленные Европейским центром профилактики и контроля заболеваний (ECDC).

Больше всего корью в прошлом году болели жители Румынии (10,6 тыс. пациентов), Италии (почти 5 тыс.), Греции (1,4 тыс.) и Германии (926 человек). Также были отмечены вспышки кори в ряде других европейских стран, в некоторых (например, Франции, Великобритании и Швеции) рост заболеваемости продолжается.

Корь является тяжелым заболеванием, из-за нее с начала 2016 года в Европе умерло 50 человек. Инфекции подвержены люди всех возрастов - 45% случаев заболевания приходится на пациентов старше 15 лет. В группе наибольшего риска по развитию серьезных осложнений и летального исхода находятся дети первого года жизни.

Европейский центр профилактики и контроля заболеваний связывает распространение кори в Европе с недостаточным уровнем вакцинации – в прошлом году 87% случаев инфицирования были отмечены среди людей, не получивших прививку от кори. Чтобы защитить население от опасного заболевания необходимо увеличить охват иммунизационной программы до 95% в 20 из 27 стран региона.

Израильские цифровые технологии попробуют внедрить в британское здравоохранение

Посольство Великобритании в Израиле приступило к реализации программы по внедрению израильских цифровых технологий в практику Национальной службы здравоохранения Великобритании (NHS), информирует Reuters.

Программа адаптации израильских технологий под нужды NHS рассчитана на два года. Каждые шесть месяцев к участию будут приглашаться 2-3 цифровые компании, которые попробуют найти наиболее оптимальный способ внедрения технологий в работу NHS.

Программа реализуется на базе акселератора IBM и при поддержке NHS. Финансовые детали стороны не разглашают. Спонсором инициативы выступил британский бизнесмен Дэвид Дангур (David Dangoor).

BP начала разрабатывать шельфовое газоконденсатное месторождение Atoll в Египте.

Это первый проект BP, запущенный в 2018 году.

Британская BP приступила добыче сырья на шельфовом газоконденсатном месторождении Atoll в Египте в рамках концессии North Damietta в восточной части дельты Нила (East Nile Delta).

В рамках первой фазы проекта, сообщила компания, производится 350 млн куб. футов газа в сутки и 10 тыс. баррелей конденсата. Весь добытый газ направляется в египетскую газовую систему.

Месторождение с запасами 1,5 трлн куб. футов газа и 31 млн баррелей конденсата было открыто в 2015 году. Компания отмечает, что оно было пущено в эксплуатацию на семь месяцев раньше запланированного срока при снижении расходов на 33%.

Это первый проект BP, запущенный в 2018 году. На долю британского концерна приходится 10% всей добываемой нефти в Египте. 50% потребляемого в стране газа – также поставки BP.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с заместителем Премьер-министра, Министром иностранных и европейских дел Бельгии Д.Рейндерсом, Москва, 13 февраля 2018 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень содержательные переговоры с заместителем Премьер-министра, Министром иностранных и европейских дел Бельгии Д.Рейндерсом.

Мы встречались не так давно, летом прошлого года в Брюсселе. Я поблагодарил моего коллегу за гостеприимство и рад возможности принять его в Москве по случаю проведения завтра заседания Смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству между Российской Федерацией и Бельгийско-Люксембургским Экономическим Союзом, сопредседателем которой с бельгийской стороны является Д.Рейндерс, а с нашей стороны – заместитель Председателя Правительства Российской Федерации Д.О.Рогозин.

Мы отметили давнюю и добрую историю отношений между нашими странами. Как вам известно, в апреле исполняется 165 лет с момента установления дипломатических отношений. Договорились отметить предстоящий юбилей на достойном уровне.

Ценим, и подтвердили это сегодня, настрой руководства Бельгии на развитие диалога с Россией. Приветствуем усилия бельгийских партнеров по оздоровлению ситуации в отношениях между Россией и Евросоюзом и в целом в Европе.

Мы подробно обсудили состояние и перспективы нашего двустороннего сотрудничества, прежде всего с учетом результатов недавнего визита в Москву Премьер-министра Бельгии Ш.Мишеля, его переговоров с Президентом России В.В.Путиным и Председателем Правительства Российской Федерации Д.А.Медведевым. Условились энергично работать над тем, чтобы все договоренности, о которых шла речь в ходе переговоров на высшем уровне, были выполнены.

Констатировали хорошую динамику товарооборота. По итогам прошлого года он возрос на 20,1% и составил 8,9 млрд. долл.США. Исходим из того, что завтрашнее заседание Смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству будет способствовать закреплению этой тенденции.

Уделяем большое внимание поощрению прямых связей между деловыми кругами. Мы выразили удовлетворение, что бельгийские представители посетили в прошлом году (как это было и в предыдущие годы) Санкт-Петербургский международный экономический форум. Также в прошлом году бельгийские предприниматели приняли участие в относительно новом формате – в Восточном экономическом форуме, который третий год проводится во Владивостоке. Рассчитываем, что и дальнейшие мероприятия в Санкт-Петербурге, во Владивостоке и в других российских регионах будут представлять интерес для бельгийского бизнеса.

Приветствуем устойчивые парламентские обмены. Традиционно большой интерес у наших граждан вызывают гуманитарные связи. В прошлом году в Бельгии гастролировал ансамбль народного танца имени И.Моисеева, оркестр Мариинского театра под управлением В.А.Гергиева, молодые солисты «Большого театра». В Санкт-Петербурге в Государственном Эрмитаже большой интерес вызвала выставка современного бельгийского художника Я.Фабра.

Отметили также очень важную, по-моему, полезную и перспективную тенденцию развития прямых связей между высшими учебными заведениями. В России в прошлом году побывали делегации Свободного университета Брюсселя, Гентского университета, которые провели контакты с вузами Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Волгограда, Петрозаводска. Такую тенденцию мы будем поощрять. Это очень важно, чтобы развивать контакты между студентами и в целом между людьми.

Достаточно подробно обсудили ситуацию в Евроатлантике, включая отношения между Россией и Евросоюзом и Россией и НАТО. Мы ценим последовательный настрой Брюсселя на преодоление нынешних проблем в отношениях между Россией и Западом, на восстановление, укрепление доверия и развития конструктивного диалога, потому что в любом случае у нас общие угрозы и вызовы.

Из конкретных кризисных ситуаций обсудили украинскую. Подтвердили безальтернативность полного и последовательного выполнения Минского «Комплекса мер». Мы рассказали о том, как работает российская сторона в Контактной группе и «нормандском формате», добиваясь решений самых острых гуманитарных проблем, прекращения противоречащим Минским договоренностям экономической блокады территорий Донецкой и Луганской областей, а также полного выполнения политического пакета «Минска-2» наряду, конечно же, со срочными шагами по укреплению безопасности и прекращению любых нарушений режима прекращения огня.

Мы выразили серьезную озабоченность линией киевских властей, которые продвигают в Верховной Раде закон о «реинтеграции» Донбасса, который идет не просто вразрез с Минскими договоренностями, а полностью их перечеркивает. Также вызывает озабоченность усиление на Украине позиций радикалов, в том числе, с откровенно неонацистским уклоном. Мы будем добиваться того, чтобы все эти тенденции были пресечены, чтобы Минские договоренности и обязательства Украины по международным конвенциям в СЕ, ОБСЕ строго выполнялись.

В частности, привлекли внимание наших коллег к тому, чтобы справедливые замечания Венецианской комиссии к закону «Об образовании», который был принят, вступил в силу на Украине и содержит дискриминационные положения в отношении всех языков меньшинств, были учтены. Пока готовности учесть замечания Венецианской комиссии со стороны Киева мы не наблюдаем.

Говоря о европейской безопасности, мы хотим продвигать конструктивную повестку дня в ОБСЕ. В Астане в 2010 г. состоялся саммит, на котором была выдвинута цель – продвигаться к созданию сообщества равной неделимой безопасности в Евроатлантике и Евразии. Сейчас, после нескольких лет застоя в ОБСЕ возрождается интерес к тому, чтобы наладить равноправный и взаимоуважительный диалог по военно-политическим проблемам. Есть такая форма работы, как структурированный диалог по проблемам безопасности. Мы приветствуем, что во главе этого диалога условились назначить бельгийского дипломата, Постоянного представителя Бельгии при ОБСЕ. Рассчитываем на то, что в своей работе он будет руководствоваться общими интересами, Хельсинкским Заключительным актом и принципом консенсуса.

У нас общие озабоченности в отношении кризисов на Ближнем Востоке и Севере Африки. Россия и Бельгия заинтересованы в поисках политического урегулирования кризисов в Сирии, Ливии, Йемене, преодолении проблем, которые сохраняются в Ираке. Конечно, все это приобретает особую значимость в контексте угроз распространения террористических боевиков за пределами этого региона, что уже происходит. Это угроза для всех нас общая.

Мы проинформировали наших коллег об итогах состоявшегося в Сочи Конгресса сирийского национального диалога, одним из главных достижений которого стало принятие Заключительного заявления, содержащего 12 принципов государственного обустройства обновленной Сирии, а также призыв создать конституционную комиссию. Считаем это очень важным подспорьем для деятельности специального посланника Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистуры по выполнению резолюции 2254 СБ ООН, которая требует налаживания инклюзивного межсирийского диалога с участием Правительства и всего спектра оппозиции и согласования всех вопросов по преодолению кризиса на основе обоюдных договоренностей между Правительством и оппозицией.

У нас есть еще целый ряд других тем, которые мы сегодня обсуждали. Они все помогают лучше понять друг друга. Повестка дня нашего диалога очень насыщенная. Я считаю регулярные контакты на уровне министров иностранных дел весьма полезными.

Вопрос: Вы встречались с некоторыми Вашими европейскими коллегами. Заметили ли Вы изменение их отношения касательно санкций, которые принял ЕС в связи с украинским вопросом?

С.В.Лавров: Мы как-то никогда не интересуемся отношением наших коллег из Евросоюза, вообще из тех стран, которые ввели против нас санкции, что они думают на эту тему. Читаем оценки, которые, в общем-то, все как одна говорят о том, что санкции наносят ущерб нашим двусторонним отношениям. Есть оценки авторитетных исследовательских структур о том, что те, кто вводит санкции, страдают от этого больше. Но, как мы уже не раз говорили, не будем никого упрашивать менять эту политику. Рассчитываем, как неоднократно подчёркивал Президент России В.В.Путин, что здравый смысл возьмёт верх. Политика, преследующая идеологизированные цели, которые ставят политический, геополитический расчёт выше экономических интересов, никуда нас не приведёт. Приветствуем понимание тупиковости этой линии.

Тем временем, пока эта линия ещё не остановилась, мы, конечно, занимаемся своей экономикой, развитием своих возможностей быть независимыми от подобного рода эксцессов, потому что в западном стане есть небольшое, но агрессивное меньшинство, пытающееся не позволить нормализовать отношения с Российской Федерацией. Очень часто у этого меньшинства идут на поводу. До сих пор мы это наблюдаем. Но всегда готовы к тому, что возобновить равноправный взаимоуважительный взаимовыгодный диалог без ультиматумов, требований покаяться, извиниться. Мы все свои действия открыто объяснили на основе международно-правовых норм. Все те, кто хочет нас услышать, услышали.

Мы сегодня говорили, конечно же, про Украину, Крым. Всё больше западных политиков, включая парламентариев Бельгии и других стран Евросоюза, посещают Республику Крым и Севастополь - субъекты Российской Федерации.

Все те, кто хочет действительно понять, что там происходит, могут это сделать напрямую, поехать туда и своими глазами посмотреть, что и как, а не критиковать дистанционно. Сейчас вообще модно решать вопросы дистанционно, особенно когда касается обвинений тех или иных государств, которые не по нраву нашим западных коллегам. Такая «дистанционность» применяется и в отношении суждений о Крыме со стороны тех, кто критикует происходящее, считает произошедшее аннексией вопреки объективным фактам, заключающимся в свободном волеизъявлении крымчан. Дистанционно выносятся и вердикты по поводу того, кто применил химическое оружие в Сирии. Это вообще стало такой тенденцией. Лучше и гораздо честнее всё увидеть своими глазами и выезжать на место, о котором идёт речь. Если речь о применении химического оружия в Сирии, надо ехать на место инцидента, а не полагаться на какие-то фейковые видеосюжеты. Если речь идёт о том, нарушаются ли права в Крыму, надо ехать в Крым, а не слушать измышления, которыми занимаются некоторые государства, включая, конечно, украинское руководство.

Ответ, по-моему, понятен. Я несколько расширил сферу своего анализа, но, надеюсь, это было небесполезно.

Вопрос: Как Вы оцениваете планы Пентагона выделить 550 млн. долл. на подготовку т.н. «Сирийских демократических сил» и организацию приграничных сил безопасности? Как это отразится на политическом урегулировании в условиях существующего напряжения?

С.В.Лавров: У нас в целом, и особенно за последнее время, накопилось немало вопросов к действиям США в Сирии. Они осуществляются без приглашения, как, собственно говоря, и действия не только США, но всей возглавляемой американцами коалиции. Тем не менее, в интересах борьбы с терроризмом, как вы знаете, мы пошли на договорённости с американскими военными. Представители ВКС России имеют канал связи с ними, который позволяет прежде всего избегать непреднамеренных инцидентов, а также согласовывать действия, которые важны для нанесения поражений террористическим группировкам. На такое сотрудничество мы пошли исходя из того, что нам официально на самом высоком уровне американские коллеги, включая Госсекретаря США Р.Тиллерсона, неоднократно говорили, что единственной целью пребывания Вооружённых сил США в Сирии является нанесение поражения ИГИЛ.

Теперь уже ясно, что ИГИЛ как проект халифата не состоялся, прежде всего благодаря действиям сирийской армии при поддержке ВКС России. Но мы не отрицаем и определенный вклад американской коалиции в это достижение. Тем не менее, разгромив концепцию халифата и его зачатки, которые были созданы на сирийской земле, мы, конечно, пока не справились до конца и не уничтожили разрозненные отряды, которые растеклись по Сирии и пытаются «переползти» в соседние страны. Это важная часть работы.

Но от наших американских коллег мы теперь уже слышим другие объяснения своего присутствия в Сирии. Они говорят, что его необходимо сохранить до тех пор, пока не будут решены не только военные задачи, но и пока не завяжется устойчивый политический процесс, который должен будет завершиться устойчивым, приемлемым для всех (читай, для США) переходом власти, то есть сменой режима. А в целом по некоторым другим признакам, о которых я сейчас скажу, у нас такое подозрение, что США хотят там остаться надолго, если не навсегда.

Вы упомянули о факте создания приграничных сил безопасности, выделении крупных средств на подготовку «Сирийских демократических сил» (СДС), в основе которых курдское ополчение. Это ведь предпринималось в ситуации, когда много вопросов возникало по поводу этих планов у Турции, особенно когда было провозглашено создание зон безопасности на всем протяжении границы между Сирией и Ираком. Все мы знаем о том, как Турция относится к тем или иным подразделениям курдского ополчения. Можно по-разному оценивать эту турецкую позицию, но она является реальностью. Действовать, полностью игнорируя эту позицию, как минимум недальновидно. Результаты такой недальновидности мы сейчас наблюдаем в том числе в районе Африна. Хочу сразу подчеркнуть, что Россия с самого начала была и остается сторонницей непосредственного участия курдов во всех усилиях по сирийскому урегулированию. Курды - неотъемлемая часть сирийского общества. Резолюция 2254 СБ ООН исходит из этого, требуя наладить процесс урегулирования с участием Правительства и всего спектра оппозиции и сирийского общества. Без участия курдов мы не сможем окончательно и устойчиво урегулировать сирийский кризис. Но продвигаться к цели такого инклюзивного, с участием курдов урегулирования, нужно через формирование общего согласия, как всех сирийских игроков внутри, так и всех внешних участников процессов, которые разворачиваются в Сирии и вокруг нее.

Американцы, на мой взгляд, действуют не путем кропотливого формирования общего согласия, а через опасные односторонние шаги. Эти шаги выглядят все больше как часть линии на создание некого квазигосударства на крупной части сирийской территории на восточном берегу Евфрата вплоть до иракской границы. Это все больше напоминает линию на подрыв территориальной целостности Сирии. На этой территории создаются самостоятельные, независимые от Дамаска местные органы власти. Туда направляются финансовые средства, чтобы эти органы власти функционировали и оснащались вооружением, при поддержке американцев там возникают правоохранительные органы. Мы эти вопросы задавали не раз, но внятные ответы на них не получаем за исключением общего лозунга, чтобы мы не волновались и что они за территориальную целостность Сирии. Но на деле все выглядит иначе.

Очень рассчитываю, что ООН, которая отвечает за выполнение резолюции 2254 СБ ООН, за налаживание инклюзивного сирийского диалога, теперь, после мощного импульса, который был придан состоявшимся 30 января в Сочи Конгрессом сирийского национального диалога, в своих действиях будет в полной мере учитывать необходимость пресекать любые шаги внешних игроков, ведущих к подрыву принципов урегулирования, закрепленных в резолюции 2254 СБ ООН.

Вопрос: Вы много говорили о Сирии. Хотел бы спросить, как можно сопрягать Конгресс, прошедший в Сочи, с женевской конференцией? Это параллельные, конкурирующие мероприятия или они имеют общую цель?

Как Вы собираетесь подключить всех международных игроков, чтобы достигнуть успеха в переговорном процессе? Какую роль может играть в этом ЕС, в особенности Бельгия? Есть ли конкретные предложения к бельгийской стороне, чтобы подключить их к этому политическому переговорному процессу?

С.В.Лавров: На первый вопрос очень легко получить ответ, ознакомившись с итоговым заявлением Конгресса национального сирийского диалога в Сочи. Любому, даже не «погруженному» в эти усилия, станет ясно, какова связь между сочинским Конгрессом и женевскими переговорами. Прямо сказано, что участники сочинского Конгресса, все сирийцы просят Генерального секретаря ООН поручить С.де Мистуре оказать содействие в дальнейшей организации работы по подготовке конституционной реформы, окончательно согласовать состав конституционной комиссии, ее полномочия и порядок работы. Я думал, вы все уже ознакомились с итогами Конгресса, они размещены на сайте МИД. Не буду на этом долго останавливаться. Надеюсь, Вы после пресс-конференции поближе ознакомитесь с этим документом. Он давно уже в доступе.

Что касается подключения международных игроков, то на Конгресс мы пригласили целый ряд наблюдателей по следующим принципам. Всех постоянных членов СБ ООН по понятным причинам, всех соседей Сирии – Ирак, Иорданию и Ливан, Египет как страну, где в свое время была сформирована «каирская» группа оппозиции. Еще одна группа была сформирована в Эр-Рияде, поэтому мы также пригласили Саудовскую Аравию. Третья группа, которая упомянута в резолюции 2254 СБ ООН, это «московская». Россия, естественно, в Сочи была представлена. Также мы пригласили Казахстан как страну-хозяйку астанинского процесса.

Все приглашенные направили высоких представителей в качестве наблюдателей, кроме наших западных коллег. США, Франция и Великобритания, которые заявляли, что не присутствовали ни в каком качестве в Сочи, несколько лукавили. Все три страны направили в Сочи дипломатов своих посольств, хотя и сказали, что они не будут находиться там в качестве наблюдателей, просто будут работать в кулуарах. Но, тем не менее, такой, по-моему, достаточно логичный круг внешних игроков в Сочи присутствовал. Что будет дальше - все в руках С.де Мистуры.

Есть созданный еще давно механизм сопровождения - т.н. Международная группа поддержки Сирии под председательством России и США. Сама группа давно не собиралась на министерском уровне, но созданные ею две целевые подгруппы по соблюдению прекращения огня и по гуманитарным вопросам регулярно, еженедельно заседают в Женеве. Там присутствуют представители европейской внешнеполитической службы, целого ряда стран-членов ЕС. Я исхожу из того, что Бельгия как один их ключевых членов Европейского Союза регулярно получает информацию о том, как ваши коллеги по ЕС оценивают ситуацию в рамках этих форматов.

Безусловно, когда начнется конституционный процесс, мы будем исходить из того, что наши ооновские коллеги обеспечат его транспарентность, будут держать в курсе всех заинтересованных членов международного сообщества.

Россия в свою очередь продолжит поддерживать эти усилия, через участие вместе с Турцией и Ираном в астанинском процессе, который в конце 2016 г. позволил вывести из расслабленного состояния усилия ооновских коллег. Весь 2016 г. за исключением первых двух месяцев ооновская площадка пустовала. Но как только было объявлено о формировании астанинской площадки, ооновцы стали сразу проявлять инициативу. Я рад, что мы их простимулировали. Точно также как сейчас сочинский Конгресс простимулировал наших коллег. Мы признательны С.де Мистуре за это. Он лично участвовал в сочинском Конгрессе и получил полезный импульс для своих дальнейших усилий.

Россия. Бельгия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 февраля 2018 > № 2500245 Сергей Лавров

Unilever на тропе войны с Facebook и Google

Владелец более 400 брендов и второй по величине рекламодатель мира потребовал, чтобы платформы для digital-рекламы избавились от «токсичного» контента

Unilever выдвинула ультиматум соцсетям: уберите фейковые новости и детское порно или не видать вам рекламных миллиардов. Угроза не может не быть болезненной для соцсетей. Львиная доля их доходов обеспечена именно рекламой, а Unilever компания такого масштаба, что ее сложно игнорировать. Продолжает технологический обозреватель CNN Сэмюэл Бюрк:

«Это довольно поразительное развитие событий. Unilever — второй по величине рекламодатель в мире с рекламным бюджетом более 9 млрд долларов в год, и значительная часть этих денег идет как раз на digital-рекламу. А именно Google и Facebook занимают до 60% рынка цифровой рекламы. Просто представьте: такой клиент говорит вам, что, возможно, откажется иметь с вами дело. Причина — он опасается негатива от того, что поддерживает платформу с подобным контентом».

С другой стороны, Unilever, даже если учитывать размеры компании, всего лишь один игрок из тысяч и миллионов покупателей digital-рекламы. Если широкий жест не вызовет лавинообразную реакцию среди других рекламодателей, Facebook и Google почти не заметят удара, отмечает директор инвестиционной компании 101 StartUp Михаил Гуревич:

«Подобный уход может быть дорогостоящим, однако давайте возьмем за внимание факт: если компания Unilever будет выполнять такой уровень brand safety (безопасности бренда), то они не смогут рекламировать, вообще писать свои бренды даже на собственных товарах, которые тоже, в общем-то, к сожалению, в сегодняшнем мире являются неким таким предметом раздора. Да, феминистки бьются с шовинистами. Мне кажется, что на данный момент это в первую очередь все-таки угрозы. Возможно, это предмет переговоров между Facebook и Unilever».

Unilever и сама совсем недавно сама стала фигурантом скандала о расизме. В прошлом году одну из ее «дочек» компанию Dove раскритиковали за рекламу, в которой чернокожая девушка «очищалась» и становилась белой. Теперь же корпорация топит за так называемую корпоративную социальную ответственность — мол, «мы даже ценой своих прибылей готовы добиваться от соцсетей борьбы с контентом, который вносит раскол в общество». Правда, есть такой позиции и рациональное объяснение, рассказал в эфире британского Channel 4 директор Unilever по маркетингу Кит Уид:

«Люди начинают понимать, что это проблема не только индустрии, но и всего общества. Согласно индексу доверия Эдельмана, в последние годы люди по всему миру все меньше доверяют общественным институтам: и власти, и бизнесу, и медиа. Правда, есть и важный аспект. За последний год доверие к журналистике все равно выросло — до 59%. А вот доверие к социальным платформам продолжило падать — до 30%. Это нас и беспокоит. Мы большой рекламодатель, нам нужно, чтобы люди доверяли нашей рекламе в соцсетях. Так что мы хотим, чтобы наши рекламные бюджеты помогали и нашим брендам, и всему обществу».

Хотя все это звучит довольно складно, стоит оставить и пространство для скепсиса, комментирует директор рекламного агентства Ad City Марго Гурницкая:

«Дело в том, что должности директоров по маркетингу, вице-президентов по маркетингу статистически являются самыми увольняемыми в мире. Очень часто, когда заявления звучат именно на уровне департамента маркетинга, это может быть связано с подковерными интригами, в том числе может быть мерой личного брендинга кого-то из руководителей. Может быть мерой, наоборот, направленной на то, чтобы чьи-то головы не полетели на уровне совета директоров и так далее».

Какими бы ни были мотивации компании и конкретных топ-менеджеров, давление на социальные сети явно усиливается. Американские власти всю осень допрашивали представителей крупнейших соцсетей о гипотетической российской пропаганде; на прошлой неделе к продаже акций Facebook и удалению аккаунтов призвал Джим Керри; теперь прозвучал ультиматум Unilever. Все требуют одного — чтобы платформы увеличили затраты на модерацию и отсеивали «токсичный» контент.

С одной стороны, борьба с фейками, чернухой и грязью — это хорошо. С другой, далеко ли отсюда до «министерства правды»?

Андрей Ромашков

Закрыть панамский канал: россиян вернут из офшоров

Россия ведет переговоры с Панамой и Монако об обмене налоговых данных

Наталия Еремина, Евгения Петрова

Россия ведет переговоры с Панамой и Монако о начале обмена налоговых данных, выяснила «Газета.Ru». Эти страны являются одними из самых популярных офшоров среди россиян, и их закрытие может привести к возврату части капиталов на родину, считают эксперты. впрочем, часть эта будет совсем небольшой — большинство предпочтут сменить юрисдикцию.

Россия ведет переговоры о начале обмена данными с такими налоговыми резиденциями, как Монако и Панама.

«Постепенно мы решим вопрос об обмене с ними данными, это предмет переговоров», — заявил «Газете.Ru» глава финансового комитета Госдумы Анатолий Аксаков.

С 2018 года Россия присоединилась к системе автоматического обмена данных, к которой подключены более чем 100 стран. Однако не все из них готовы предоставлять России данные. Как поясняет директор московского офиса компании Tax Advisor UK Эдуард Савуляк, «есть перечень стран, которые выбрала Россия для обмена данными, а есть те, которые, в свою очередь, выбрали Россию» и готовы предоставлять нам данные.

При этом Россия готова предоставлять информацию 53 странам, а нашим налоговым органам делать это согласилось 73 юрисдикции.

В числе этих 73 открытых для нас стран — большинство стран Европы, часть стран Южной Америки (Бразилия, Аргентина, Уругвай, Колумбия), Австралия, а также часть юрисдикций, которые многие россияне использовали как офшоры, — Кипр, Самоа, Каймановы острова, Джерси, Люксембург, Лихтенштейн, Сейшелы, Барбадос, Корея. Готовы предоставлять информацию российской налоговой также две прибалтийские страны — Литва и Эстония, с Латвией об обмене данных пока что России договориться не удалось.

Россия же готова обмениваться данными с большинством европейских стран: Данией, Швецией, Финляндией, Францией, Германией, Грецией, Эстонией, Италией. Также мы готовы раскрыться перед Индией, Японией, Китаем, Пакистаном и большинством стран Южной Америки. Поставлять информацию Россия будет и в Джерси, Сан-Марино, Сейшелы, Люксембург и Лихтенштейн.

При этом европейским странам готовы предоставлять информацию большее количество юрисдикций, чем России. Например, по данным списка на конец декабря прошлого года, с Германией, Францией и Италией готовы обмениваться информацией 79 юрисдикции, с Ирландией — 80.

В январе 2018 года из черного списка офшоров ЕС были исключены сразу несколько юрисдикций, которые считались до последнего времени офшорами в ЕС. Это Гренада, Монголия, Панама, Тунис, Объединенные Арабские Эмираты. Пока что в официальном списке готовых сотрудничать с европейскими странами эти юрисдикции не значатся, но, по словам экспертов, это лишь вопрос времени.

Ряд стран из черного списка офшоров ЕС все еще не готовы предоставлять информацию в страны Евросоюза. Это, например, Бахрейн, Маршалловы Острова, Тринидад и Тобаго.

При этом Монако, с которым Россия, как и с Панамой, пока не договорилась, готово предоставлять информацию 53 странам (по данным списка на конец декабря прошлого года).

Панама популярнее Монако

Как указывалось в материалах международного журналистского расследования The Organized Crime and Corruption Reporting Project (OCCRP), Панама является второй по популярности юрисдикцией для регистрации офшорных компаний (на первом месте — Британские Виргинские острова). Почти каждый пятый офшор, упомянутый в «Панамском архиве», зарегистрирован в этой центральноамериканской республике. Согласно данным базы, в материалах «панамских архивов» и Offshore Leaks упоминаются 6285 персональных карточек, отсылающих к физ- и юрлицам из России. Количество офшорных фирм, бенефициарами которых являются российские граждане, составляет 11 516.

«Панама — один из самых известных и популярных офшоров. Зарегистрировать компанию очень просто и недорого, отсутствует налог на прибыль, полученные нерезидентами, не надо предоставлять отчетность и проходить обязательный аудит», — поясняет Диана Маклозян.

При этом Монако исторически считается точкой притяжения для богатых россиян. До последнего времени наши бизнесмены здесь и отдыхали, и хранили свои яхты, и использовали Монако как офшор. Однако популярностью он пользовался гораздо меньшей, чем Панама, объясняют эксперты. В основном сюда переводили свои деньги те, кто планировал переезд из России.

«Монако в качестве офшора среди россиян был менее популярен, чем Панама, поскольку даже при условии, что в княжестве не облагаются налогами доходы физлиц и прибыль предприятий, получение всех указанных преимуществ возможно только при исполнении ряда условий. Чтобы не платить подоходный налог, нужно быть резидентом княжества и проживать на его территории, чтобы не платить налог на прибыль организаций, нужно, чтобы 3/4 этой прибыли предприятия формировались за счет работы опять же на территории княжества. Во всех остальных случаях применяются повышенные налоговые ставки свыше 30%», — поясняет управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский.

В Европе больше нет банковской тайны

Такая интенсивность обмена радует европейских чиновников. В Европе больше нет банковской тайны, заявил 12 февраля еврокомиссар по экономике и финансам Пьер Московиси в интервью телеканалу France2.

«С банковской тайной в Европе покончено.

Если кто-то владеет счетом в Швейцарии, происходит автоматический обмен информацией, то есть мы об этом сразу узнаем», — сказал чиновник, напомнив, что, помимо Швейцарии, договоренности об обмене информацией были подписаны с Лихтенштейном, Сан-Марино, Андоррой и Монако.

«Европа действительно в последнее время активно борется с нелегальными средствами. Европейские банки сейчас гораздо больше боятся огромных штрафов со стороны регулирующих органов, чем потерять клиентов», — комментирует договоренности с этими странами начальник аналитического департамента УК «БК Сбережения» Сергей Суверов.

Так, в конце прошлого года стало известно о том, что Федеральная резервная система (ФРС) США наложила на Deutsche Bank штраф в $42 миллиона за сделки, не отвечающие требованиям о противодействии отмыванию нелегальных средств. При этом ФРС объявило, что Deutsche Bank должен предпринять меры, направленные на борьбу с таким «небезопасными и ненадежными практиками».

В России между тем надеются на то, что информация от стран, с которыми удалось уже договориться, позволит выявить тех, кто уклоняется от уплаты налогов.Так, в ФНС рассчитывают, что информация, полученная благодаря автоматической системе обмена данных, позволит оценить размер и структуру иностранных активов российских налогоплательщиков.

Налоговая узнает правду

«В рамках налогового обмена Россия, в частности, сможет узнать данные о владельцах контролируемых иностранных компаний (КИК). Закон обязывает их уведомлять налоговые органы о наличии долей в иностранных компаниях, а также платить налог с прибыли. Обмен позволит выявлять расхождения в информации, представленной российскими налогоплательщикам, с фактическим положением дел», --поясняет Нина Козлова, президент международной сети «ФинЭкспертиза».

Национальное бюро экономических исследований США (NBER) в прошлом году представило отчет, в котором попыталось посчитало объем денежных средств, которые граждане России хранят на офшорных счетах. По данным аналитиков, сумма таких вложений за 27 лет наблюдений продолжала неуклонно расти, а в 2016 году достигла размеров, эквивалентных 75% национального дохода России. По итогам 2016 году ВВП России составил 61,1 трлн руб.

Как говорит замдиректора Центра развития НИУ (ВШЭ) Валерий Миронов, последние инициативы по обмену информацией между другими странами и Россией могут действительно привести к возврату части капитала в Россию. По его словам, в ближайшее время в Россию может вернуться капитал на несколько десятков миллиардов долларов.

Впрочем, пока все офшоры не откроются перед налоговыми, большинство бизнесменов все же будут переводить свои заграничные счета в другие юрисдикции.

По словам руководителя юридического департамента HEADS Consulting Дианы Маклозян, владельцы заграничный счетов будут использовать страны, не входящие в систему автоматического обмена информацией.

«Часть средств, может быть, и правда «обелится» и вернется в Россию, однако вряд ли значительная, большинство все же предпочтет перевести свои средства в другие налоговые юрисдикции», — считает Сергей Суверов.

Полиция прибыла в офис бывшего президента Барака Обамы в Вашингтоне после сообщений об обнаружении там белого порошка, сообщает телеканал Fox 5 со ссылкой на пожарную службу города.

Обама арендует офис в здании Всемирного фонда дикой природы, на адрес которого, по предварительным данным, пришло письмо с белым веществом. Письмо прислано из Гонконга и не имеет обратного адреса, сообщает телеканал.

На месте находятся сотрудники полиции и пожарной службы, а также ФБР и Секретной службы США, идет расследование.

Ранее СМИ сообщили, что жена сына действующего президента Ванесса Трамп была госпитализирована после открытия "конверта с белым порошком". Жена Трампа-младшего получила конверт около 10 утра (18.00 мск), в больницу она была доставлена в качестве меры предосторожности. Сообщалось, что конверт был адресован Дональду Трампу-младшему. Содержимое конверта не представляло опасности, заявил позднее РИА Новости представитель нью-йоркской полиции.

Позднее Скотланд-Ярд сообщил, что в один из офисов Вестминстерского дворца, где заседает парламент Великобритании, также было доставлено письмо с белым порошком.

Письмо с белым порошком было доставлено в один из офисов в Вестминстерском дворце, где заседает парламент Великобритании, говорится в сообщении Скотланд-Ярда, переданном в РИА Новости.

"Примерно в 11.36 (14.36 мск) во вторник, 13 февраля, полицию проинформировали о подозрительном свертке, доставленном в Вестминстерский дворец. Полиция находится на месте и занимается инцидентом", — говорится в сообщении.

"В настоящее время письмо с белым порошком изучается специалистами. Офис в настоящее время закрыт, но остальной Вестминстерский дворец открыт. Следователи из контртеррористического подразделения проинформированы и расследуют инцидент", — отмечает Столичная полиция Лондона.

На этой неделе в работе парламента перерыв.

Мария Табак.

Cлабый доллар делает недвижимость ОАЭ доступной для инвесторов - мнение

Однако скачки американской валюты, к которой привязан дирхам, вряд ли значительно укрепят рынок из-за высокого предложения и подавленного спроса.

Слабый американский доллар может повысить спрос на местную недвижимость среди иностранных инвесторов, хотя это не станет панацеей, говорят эксперты. По словам старшего аналитика Knight Frank Таймура Хана, к примеру, для индийских покупателей, которые приобретают объекты за рупии, недвижимость в эмиратах подешевела на 6% по сравнению с январем 2017 года, а для британцев, расплачивающихся фунтами – на 13%, сообщает The National.

Курс доллара упал почти на 10% в 2017 году и приближается к трехлетнему минимуму. Некоторые менеджеры хедж-фондов ожидают, что доллар может снизиться еще на 10% в 2018 году. Дирхам ОАЭ привязан к доллару и, как следствие, также обесценивается.

Согласно статистическим данным Земельного Департамента Дубая, иностранные инвесторы заключили около 20% сделок с недвижимостью в эмирате за 18 месяцев к июню 2017 года. Главными покупателями были граждане Саудовской Аравии, Индии и Великобритании. Число зарубежных сделок увеличилось на 14% и, по мнению специалистов, продолжит расти.

Рост операций с недвижимостью в 2017 году также был вызван очень слабым предыдущим годом, когда число международных транзакций упало на 30% по сравнению с 2015-м, отметил главный экономист банка Emirates NBD Тим Фокс.

Цены на жилую недвижимость в Дубае и Абу-Даби упали в среднем на 1,3% и 7,6% соответственно в 2017 году по сравнению с 2016 годом, согласно данным консалтинговой компании Reidin. Цены на аренду снизились еще сильнее, достигнув падения в 10% в некоторых частях страны.

Падение цен отражает избыток предложения, низкий спрос из-за ослабевшего рынка труда и сокращение государственных расходов за последний год. Между тем, введение НДС в этом году увеличило расходы на операции с коммерческой недвижимостью.

Прогнозы экспертов оптимистичны. Недавний всплеск цен на нефть, который вызвал возобновление роста в странах GCC, а также увеличение государственных расходов на инфраструктуру в преддверии Expo 2020 Dubai должны привести к восстановлению рынка жилья в ОАЭ с 2019 года.

Британская бизнесвумэн Мишель Мон, также известная как бельевой магнат, продала в Дубае 50 квартир за биткоины. Речь идет о проекте Aston Plaza, расположенном в районе Dubai Science Park.

Начало строительства и продаж было анонсировано в прошлом году: из 1300 апартаментов 50 можно было приобрести за 15 – 45 биткоинов (US$ 120 – 360 тысяч). Мишель Мон подтвердила, что один из инвесторов купил сразу 10 квартир. Проект будет введен в эксплуатацию в 2020 году.

Источник: Arabian Business

Хибакуся: вам мало Хиросимы и Нагасаки?

У политической элиты Японии под влиянием ряда факторов зреют ядерные амбиции

«Гнев и страх» по поводу появления новой ядерной доктрины США выразили японцы, пережившие ужасы атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. «Хибакуся», так в Стране восходящего солнца называют таких японцев, уверены, что реализация этой доктрины ведёт к снижению порога применения ядерного оружия, а это в свою очередь значительно повышает угрозу ядерной катастрофы для всей планеты. «Как представители единственной страны мира, подвергшейся атомной бомбардировке, считаем своим долгом сказать о недопустимости таких шагов со стороны США», – подчёркивают, как сообщают информагентства, хибакуся.

Казалось бы, японские власти, учитывая это мнение своих граждан, должны осудить новую американскую доктрину. Однако они не только её поддержали, но и обвинили Россию в том, что наша страна… заставляет США совершенствовать их ядерное оружие и прежде всего создавать боезаряды «малой мощности». В частности, об этом в четверг заявил министр иностранных дел Японии Таро Коно, выступая на заседании бюджетного комитета нижней палаты парламента. По его словам, именно Россия поставила США в такую ситуацию, что им пришлось начать разработку новых ядерных вооружений.

Для тех, кто внимательно наблюдает за политикой Токио, в такой позиции японских властей нет ничего удивительного. Страна уже давно пристёгнута к ядерным, да и в целом к военным планам США. Достаточно вспомнить, что ещё в 1960 году Токио заключил с Вашингтоном секретное соглашение, которое лежит в основе действующего «Договора между США и Японией о взаимном сотрудничестве и безопасности» и которое предусматривает, что американские военные корабли и самолёты с ядерным оружием на борту могут находиться в Стране восходящего солнца без уведомления её властей.

Токио не стал денонсировать это соглашение ни в 1967 году, когда официально утвердил так называемые три неядерных принципа своей государственной политики – не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие, ни позже, когда о нём стало известно японской общественности. Власти лишь ограничились заявлением, что США пообещали исключить случаи пребывания на территории Японии американских кораблей и самолётов с ядерным оружием. Однако хорошо известно, что американцы никогда не подтверждают и не опровергают наличия своего ядерного оружия где бы то ни было. Хотя трудно поверить, что, например, та же авианосная ударная группа во главе с авианосцем «Карл Винсон», которая в настоящее время находится на боевом патрулировании в западной части Тихого океана, а затем планирует зайти на базу ВМС США в японском порту Йокусука, будет без ядерного оружия.

Не намерен Токио денонсировать это соглашение и сегодня. Скорее он пойдёт на отказ от трёх неядерных принципов, как уже это сделал в отношении ряда других мирных положений конституции. Во всяком случае ещё в 2010 году правительство Японии заявляло, что в будущем при особых обстоятельствах оно может разрешить заходы в свои порты американских кораблей с ядерным оружием. «Если без разрешения на временный заход кораблей США с ядерным оружием будет невозможно защитить безопасность Японии, – сказал бывший в то время глава МИД страны Кацуя Окада, – то правительству нужно поставить на карту свою судьбу, принять максимально возможное решение и разъяснить его народу». «Соблюдать принципы до конца, даже если безопасность народа окажется в кризисной ситуации? Или делать исключения? – задал риторические вопросы Окада. – Правительство не может связывать себе руки на будущее».

А недавно на эту тему рассуждал другой японский политик Сигэру Исиба, бывший министр обороны, а ныне считающийся одним из возможных претендентов на пост премьер-министра страны. Выступая в газете «Асахи симбун», он высказался за начало дебатов о том, правильно ли, находясь под «ядерным зонтиком США», продолжать придерживаться принципа о недопустимости ввоза на территорию Японии ядерного оружия. Другими словами, Исиба фактически призвал узаконить нахождение американского ядерного оружия в Японии.

Наряду с этим в стране набирает всё большую силу и тенденция, направленная на обработку общественного мнения относительно создания Японией собственного ядерного оружия. Она основывается как минимум на трёх факторах. Во-первых, к тому Японию подталкивают опять же Соединённые Штаты, которым, как подчёркивают эксперты, необходим её военный потенциал, в том числе и ядерное оружие, для противостояния с Россией и Китаем. Это стало особенно очевидным после того, как хозяином Белого дома стал Дональд Трамп. Ещё в ходе избирательной кампании он отмечал, что готов позволить Токио и Сеулу обзавестись собственным ядерным оружием. А затем уже госсекретарь США Рекс Тиллерсон отказался исключить возможность появления ядерного оружия у Японии и Южной Кореи в ответ на растущую угрозу со стороны КНДР. Соответствующее заявление дипломат сделал в интервью Fox News 17 марта прошлого года.

Глядя на политиков, некоторые американские отставные военачальники также стали педалировать вопрос о возможности появления у Японии собственного ядерного оружия. В августе прошлого года бывший командующий Тихоокеанским флотом США вице-адмирал Джон Бёрд в газете South China Morning Post заявил, что, так как Пхеньян едва ли откажется от своего ядерного арсенала, Японии следует создать своё ядерное оружие.

В конце 1990-х Японией был взят курс на создание полноценных вооружённых сил

Северная Корея – это второй фактор, используемый для внедрения в сознание японцев мысли о необходимости обладания собственным ядерным оружием. Нет сомнения, что ядерная программа этой страны в том виде, как её рассматривают Соединённые Штаты, является угрозой и для Японии. Однако вместо того чтобы попытаться подвинуть Вашингтон к переговорам с Пхеньяном по северокорейской ядерной программе, Токио спекулирует на ней, заявляя, что больше не считает американский «зонт» достаточной защитой, и призывая к наращиванию военного потенциала страны.

И в этом находит свое проявление третий фактор – настроения политической элиты Японии. Нельзя не видеть, что она активно выступает за придание стране новой глобальной роли, которую Япония решала бы при наличии у неё мощной военной силы. Причём эти настроения стали проявляться задолго до появления в Белом доме Трампа и раньше, чем в мире заговорили о ядерной угрозе, исходящей из Северной Кореи. Так, в конце 1990-х был взят курс на создание полноценных вооружённых сил. А в 2006 году тогдашний министр иностранных дел Японии Таро Асо заявил, что конституция страны якобы не запрещает ей иметь ядерное оружие. «Обладание минимальным объёмом вооружений в целях самообороны не запрещается положением 9-й статьи конституции, – сказал Асо. – И не запрещено даже ядерное оружие, если его объёмы подпадают под это определение».

Некоторые японские политики даже отмечали, что Япония по своим технологическим возможностям способна создать ядерное оружие в течение шести недель. И это будут не какие-то примитивные устройства, а отвечающие всем современным требованиям ядерные боеприпасы. Что касается их количества, то наличие 9 тонн оружейного плутония и 1,2 тонны обогащённого урана, хранящихся в стране, а также 35 тонн плутония, находящихся на территории Франции и Великобритании, достаточно для создания 5 тысяч атомных бомб. На это указывал в 2014 году американский журнал The American Interest.

Более того, некоторые аналитики придерживаются мнения, что Япония уже тайно работает над созданием ядерного потенциала. При этом они ссылаются на аварию на АЭС «Фукусима-1», произошедшую 11 марта 2011 года. По официальной версии, её причиной стали землетрясение и цунами. Однако разные источники утверждают, что на самом деле в недрах атомной станции могли вестись некие работы по созданию ядерного боезаряда. Насколько эти утверждения справедливы, трудно сказать, так как правительство Японии с самого начала стремилось особо, мягко говоря, не распространяться об истинном положении вещей на аварийной АЭС.

1. Вместе с тем, учитывая прорывающиеся наружу у части политической элиты ядерные амбиции, нельзя исключать, что Токио решит направить развитие страны на превращение её в крупную военную державу, обладающую в том числе ядерным потенциалом. И это не может не вызывать озабоченности как у самих японцев, так и у их соседей.

Владимир КУЗАРЬ

В поисках собеседника: слабая сила диалога

Александр Соловьев

А.В. Соловьев – историк-востоковед, редактор журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Современные средства связи сделали участниками политических процессов массы. Политика XXI века публична – даже внешняя. Сакральная грань между дипломатом и управдомом истончилась до нанометров.

После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем.

В.В. Путин, 2007 год

Я пошутил, конечно.

В.В. Путин, 2016 год

В поисках новых инструментов для эпохи нестабильности и выхолащивания прежних правил игры дипломаты и эксперты-международники все чаще обращаются к диалогу. Диалог, по всей видимости, представляется им весьма действенной альтернативой силовому решению конфликтов. Во всяком случае, о диалоге говорят почти все и почти всегда.

С диалога «познавательного» начинаются практически все встречи глав государств, по крайней мере первые. Джордж Буш-младший, например, в 2001 г. в Любляне искал в глазах Владимира Путина душу – и, что характерно, нашел. Дональд Трамп в 2017-м в Гамбурге – «общий язык», и тоже, похоже, не разочаровался.

Вообще Трамп, который, не доверяя институтам (тем более международным), предпочитает общение peer-to-peer, выглядит горячим поклонником диалога. На последней «двадцатке» подтвердилось, что именно такие встречи (двух-, трехсторонние) вызывают наибольший интерес журналистов и экспертов, поскольку именно на них (во всяком случае, с точки зрения журналистов и экспертов) решаются основные мировые проблемы.

К диалогу «примиряющему» призывают первые лица мировой дипломатии: «Надо вести дело к тому, чтобы сирийцы через этноконфессиональный диалог договорились как можно скорее, как они будут жить дальше», – размышляет российский министр иностранных дел Сергей Лавров.

Правда, ситуация в мире располагает все больше к диалогу «предупредительному»: «…придется начать серьезный диалог с Саудовской Аравией и странами Залива, которые финансируют и подпитывают экстремистскую идеологию», – говорит лидер британских лейбористов Джереми Корбин. Глядишь, так дойдем до «превентивного диалога» и – чего уж там – до «диалога на поражение».

В этой блестящей компании голоса скептиков звучат как-то чужеродно. Вот Авигдор Либерман, например, вообще не верит в возможность решить израильско-палестинский конфликт путем двухсторонних переговоров, о чем совершенно спокойно сообщает ведущему российскому СМИ. Министру иностранных дел (пусть и бывшему) как-то не пристало так дезавуировать силу прямого диалога. Однако г-н Либерман знает, о чем говорит – он видит проблему урегулирования в общерегиональном контексте и в исторической перспективе (израильской, конечно).

Диалог по правилам и без

– Как же можно убедить тех, кто и слушать-то не станет?

– Никак.

– Вот вы и считайте, что мы вас не станем слушать.

Платон. «Диалоги. Государство»

Со времен Платона и Конфуция понятие «диалог» сильно изменилось, расширившись едва ли не до синонима слова «общение». От столь частого употребления и столь обширного смыслового наполнения оно утратило суть. И в этом нет ничего удивительного.

Считается, что до обрушения сложившегося в результате нескольких мировых войн миропорядка договариваться умели – в 60–70-е гг. прошлого века сформировалась более или менее общая система координат и вокабуляр. Не в последнюю очередь эта общность обеспечивалась эсхатологической верой в то, что после следующей мировой войны договариваться будет некому и не о чем.

Но договаривались не до конца, с оговорками. Остающиеся недоговоренности «консервировались» до лучших времен, а договоренности вместе с решением каких-то насущных задач оставляли, в лучших традициях дипломатического компромисса, обе стороны «одинаково неудовлетворенными». Международные институты, созданные как для того, чтобы облегчить достижение таких договоренностей, так и для того, чтобы воплощать их в жизнь, вносили лепту в создание «неудовлетворенностей» новых.

Эти оговорки, недосказанности, неудовлетворенности копились, а исторические модели диалога «изнашивались», ставя перед участниками новые, еще более глубинные проблемы: кризис исходных идентичностей, вопрос о смысловых и функциональных границах диалога и т.д. Иными словами, артикулируя невозможность ведения политики «как обычно», политические акторы вольно или невольно утверждали невозможность вести диалог «как обычно», переключившись на обсуждение того, сколько в мире полюсов.

А потом словно прорвало. Подсчет числа локальных вооруженных конфликтов (три десятка к середине второго десятилетия XXI века) и терактов (более 70 тыс. с 2000 г.) превратился в рутину. «Экспорт демократии» таранил национальный суверенитет «цветными» и прочими революциями (правда, число госпереворотов за три последних 15-летних периода неуклонно снижалось – с 84 в 1970–1984 гг. до 37 в 2000–2015 гг., но это было слабым утешением для тех, кто все-таки попадал в мясорубку). На пике могущества ИГИЛ эксперты заговорили о разрушении самой концепции государства и угрозе «нового варварства». Призывы к диалогу в таких условиях по большей части призывами и оставались. Возможно, и к лучшему.

Прежде всего, налицо явная усталость от диалога в ожидании конкретных результатов. Это ожидание себя не оправдало, ибо было неоправданным изначально. Посчитав диалог формой ведения переговоров, коммуникационным инструментом, его перегрузили несвойственным ему функционалом. Но диалог – гораздо более сложный (и в чем-то более опасный) процесс, чем открытое противостояние (физическое или информационное). Огромный потенциал культурного, цивилизационного воздействия на страны и народы, которым обладает диалог, способен реализоваться как во благо, так и во зло.

«Диалог равных», основанный на безусловном взаимном уважении, бескорыстном интересе – явление настолько редкое, что и на человеческом уровне почти не встречается. Что уж говорить об институтах, государствах, культурах и цивилизациях. Диалоги с мудрецами по определению иерархичны: ученики обращаются к наставнику, чтобы приобщиться к его мудрости, сила которой почиталась априори практически безграничной (не стоит забывать, что учения и Платона, и Конфуция – прежде всего концепции управления не государством даже, а Ойкуменой).

«Учитель хотел поселиться среди варваров, – повествует “Лунь юй” (“Беседы и суждения” – то есть диалоги – 9:13). – Кто-то сказал: “Там грубые нравы. Как вы можете так поступать?” Учитель ответил: “Если благородный муж поселится там, будут ли там грубые нравы?”» В переводе с китайского на современный – останутся ли там варвары? Нет, они станут цивилизованными. То есть утратят свою прежнюю идентичность.

Более мощная (развитая, богатая, сильная, динамичная) культура всегда будет подавлять более слабую (менее развитую) вплоть до полной ассимиляции. И чем активнее такая коммуникация, тем больше вероятность утраты «малой цивилизацией» своей идентичности – то есть исчезновения. За примерами не надо ходить в Китай: историю возникновения европейских государств (Италии, Германии, Франции) вполне можно представить в виде длинного мартиролога локальных культур и традиций, рассеявшихся в процессе строительства нации.

Сегодня формальные следы подобного противостояния можно при желании увидеть, например, в разворачивающемся конфликте между Польшей и ЕС. Не желая полностью принимать унифицирующие европейские институциональные принципы, Польша настаивает на своей «самости». Сложно сказать, чего здесь больше – традиционной «шляхетской гордости» или личной склонности к авторитаризму пана Качиньского, но конфликт культурных моделей налицо.

Естественная реакция «слабого» (закрыться, ограничить внешние контакты, защищать национальную и культурную идентичность любой ценой, надеясь на сакральную силу традиций) не спасает, а лишь продлевает агонию. Столкнувшись с мощью Запада, Китай, Япония, Корея были вынуждены в разное время пережить чрезвычайно болезненный процесс модернизации, сопровождавшийся сильнейшими внутренними потрясениями и конфликтами: такова реальная цена «диалога культур», неизбежного при соприкосновении цивилизаций.

А подобные соприкосновения, тем более в современном «глобализованном» мире, происходят постоянно и, очевидно, будут происходить все чаще. Глобализация и сама по себе есть модель диалога цивилизаций – со всеми его достоинствами и недостатками. Считать ее «плодом естественного развития западной цивилизации, экспансивной и мессианской по определению», как делает Фёдор Лукьянов, конечно, верно, но, как представляется, верно не до конца. Хотя бы потому, что экспансивной и мессианской является любая цивилизация. Без этого она хиреет и умирает – или ассимилируется другой. Сохранились ли сегодня на Земле цивилизации, отказавшиеся от экспансии и миссии? Та же Россия, с XII века практически постоянно защищаясь от внешних врагов, многократно расширила свою территорию. Мессианский характер концепции «Третьего Рима» неоспорим. Та же Европа, которую не могут похоронить уже век с лишним ни философы (от Шпенглера до, простите, Дугина), ни бюрократы, ни эксперты, продолжает расширяться на Восток, пытаясь прирастать то Грузией, то Турцией. Китай тоже претендует на свое «бремя белого человека» – вместе с китайскими торговцами (банкирами, промышленниками) по «Новому Шелковому пути» идут и китайские принципы ведения дел.

При соприкосновении культур и цивилизаций доминирующим нарративом и сегодня остается конфликтный (потенциально конфронтационный). Современный диалог – по большей части прощупывание оппонента, поиск его уязвимых мест, провокация на необдуманные шаги и заявления, чтобы поймать на оплошности и припечатать заранее подготовленным контраргументом.

Идеальный конструктивный диалог на уровне культур и цивилизаций – чрезвычайно долгий процесс, лишенный выраженной прагматики. Это прежде всего пространство коммуникации (а не инструмент ее) с открытым и незапрограммированным финалом. «Ускорять» его бессмысленно, он подчиняется только собственному темпу, а любое внешнее воздействие либо отторгает, либо от него уклоняется. Противопоставить современным разрушительным тенденциям подобный диалог не может практически ничего. Защищать себя ему нечем, да и незачем.

Его итоги не зафиксировать в обязывающих документах. Они проявляются исподволь, в изменении культурно-поведенческих общественных моделей, в разрушении старых мифов и созидании новых. Более того, фиксация значима в рамках и пределах самого диалога, а вне его теряет актуальность практически мгновенно (пытаться дословно транслировать положения «диалогов» Платона и Конфуция на современные модели государственного управления и международных отношений – бессмысленно). Могут пройти поколения, прежде чем такие изменения проявятся. Более того, единственным обязывающим фактором диалога является добрая воля собеседников, а мерилом успеха – готовность и способность продолжать разговор, то есть уровень взаимного интереса.

Повторимся, все сказанное верно для идеального случая – диалога равных. Действительность же требует решения коммуникационных задач иного плана. Достаточно представить диалог ученого с чиновником, отвечающим за финансирование науки. Опыт подобного диалога культур (а это именно диалог культур, ибо соприкасаются и пытаются взаимопроникнуть – вынужденно – две культуры, две традиции) знаком, скорее всего, подавляющему большинству читателей.

Принуждение к диалогу

Добрым словом и револьвером можно добиться

гораздо большего, чем одним только добрым словом.

Приписывается Аль Капоне

Практика разрешения межэтнических и международных конфликтов предполагает, что наилучший способ прекратить насилие – усадить противоборствующие стороны за стол переговоров. Но на деле «принуждение к диалогу» может оказаться не менее кровавым, чем силовое «принуждение к миру».

Дело даже не в том, что говорят одни, а стреляют, режут и взрывают – другие. И не в том, что зачастую те, кто говорят, не вполне представляют интересы тех, кто стреляет. А в том, что форсированный переговорный процесс, нацеленный на быстрейшее решение вопроса, слишком прямолинеен. За его рамками остаются вопросы, кажущиеся на данный момент менее насущными. Долговременные последствия принимаемых (точнее, навязываемых и продавливаемых умиротворителями) решений просчитываются не всегда, а истинные, глубинные причины конфликта либо неверно интерпретируются, либо игнорируются вовсе.

Вряд ли Джимми Картер, «запирая» участников израильско-египетских переговоров в Кэмп-Дэвиде, предполагал, что, заключив мир, Египет потеряет статус лидера арабских государств. Совершенно точно этого не предполагал Анвар Садат. Про Менахема Бегина, впрочем, такого сказать с уверенностью нельзя… Как бы то ни было, Кэмп-Дэвидские соглашения – прекрасный пример того, как успешный на первый взгляд политический диалог оказался прямой или косвенной причиной множества проблем как регионального, так и глобального характера.

Посредством политического диалога, казалось, удалось успешно купировать насилие в Северной Ирландии. Но сам конфликт еще далек от решения, милитаризованные группы ИРА никуда не делись, а Brexit способен актуализировать комплекс застарелых противоречий. Список таких «тлеющих» конфликтов можно не продолжать – их вполне достаточно и в непосредственной близости от границ России.

Слабую результативность «навязанного», вынужденного диалога в полной мере иллюстрирует и российско-американское общение, особенно в XXI веке. В его истории нашлось место и примирительному «диалогу символов и жестов», и предупредительным репликам-окрикам, и уже откровенно враждебным резким выпадам. Не было только одного – конструктива. Вполне можно сказать, что российско-американский диалог поступательно деградировал.

Поводов было предостаточно – гораздо сложнее найти хотя бы одну причину для его позитивного развития. Здесь и русофобия, остававшаяся и после окончания холодной войны одним из доминирующих нарративов в американском истеблишменте. И совершенно «зеркальная» готовность видеть в США врага. Для того чтобы сделать антиамериканизм частью российской национальной идентичности, потребовалось на удивление немного времени и сил.

Сегодня к ценностному, «цивилизационному» антагонизму (истинному или мнимому) добавился очевидный конфронтационный интерес в стратегической области рынка углеводородов. Коммуникация не прервана вовсе (хотя число ее каналов снижается неуклонно) как в силу традиции выстраивания международных отношений вообще (плохая беседа лучше хорошей перестрелки), так и технологической необходимости коммуникации в точках непосредственного пересечения интересов (в Сирии, в частности).

Институционализация санкций в этом контексте – дополнительный (и не самый главный) ограничитель диалога (на самом деле такой ход может даже парадоксальным образом диалог подтолкнуть, выведя его в поле достаточно абстрактное и относительно безопасное – обсуждение того, например, насколько широко национальное законодательство может применяться в регулировании международных отношений вообще). При обоюдном наличии доброй воли и должного смирения общие темы, не предполагающие немедленной конфронтации, найти можно – это и социальная реабилитация ветеранов войн и конфликтов, и проблемы миграционной политики, и вопросы развития космических и энергетических технологий… Опять же, можно надеяться на появление новой Саманты Смит, допустим, во все еще довольно свободном пространстве сетевого общения. Однако пока той самой воли (не говоря уже о смирении) не наблюдается ни там, ни там – речь все больше о «хамстве» при «отягчающих обстоятельствах».

Язык мой – враг мой

…говорить им «какие вы отсталые» – нельзя.

Очень обидчивые. Уж как стараются их не обидеть,

все равно обижаются и пики мечут во врагов.

М.М. Жванецкий

Сопутствующим – и весьма тревожным (хотя и совершенно естественным) фактором международного диалога сегодня стала ненавязчивая (а иногда и вполне навязчивая) демонстрация силы, подчеркивающая, что переговоры с позиции силы бесперспективны. И это вовсе не парадокс. Главным аргументом внешнеполитического диалога и одновременно гарантом того, что стороны не уничтожат друг друга в его процессе, все чаще служит ядерное оружие. То, что «последний довод королей» не всегда вербализируется, ничего не значит – он всегда остается «на полях».

Деликатность и сдержанность нынче не в чести. Тимофей Бордачёв метко назвал современное состояние дел «возвращением стратегической фривольности», когда политические игроки готовы создавать рискованные ситуации в угоду сиюминутным интересам. Авантюрное бытие формирует и авантюрное сознание, которое немедленно сказывается на языке международного общения.

Традиционные «политесы» сегодня соседствуют с инвективами, стиль которых сделал бы честь любому бутовскому гопнику (гарлемскому «ганста», британскому «чаву» – выбирайте по вкусу). Когда Дональд Трамп публично назвал страны Африки, Гаити и Сальвадор «выгребными ямами», это вызвало шок и возмущение, однако эффект оказался совсем кратковременным. Грубость и бестактность – не такая уж и новелла в дипломатической практике. Другое дело, что разговор на подобном уровне становится привычным, обыденным. И – утрачивает эффект шокового воздействия на оппонента. Тем более – с учетом «трудностей перевода». Резкий выпад (назовем это так) господина Сафронкова в ООН – «В глаза мне смотри!» – в адрес своего английского коллеги в переводе, скорее всего, лишился тех дворовых обертонов, которые в него вкладывал заместитель полпреда Российской Федерации. Так что драматизм ситуации полностью смогли оценить только российские зрители, тем более что господин Райкрофт (даже если он в совершенстве знает русский) вряд ли мог парировать чем-то вроде «за козла ответишь!» – формат выступления российского представителя прений, по-видимому, не подразумевал.

С другой стороны, стоит ли ожидать «высокого штиля» от чиновника, работа которого следует нарративу, задаваемому с самого верха: «Некоторые в Европе, когда говорят о нашей интеграции в евразийском пространстве, аж из штанов выпрыгивают: то ли штаны маловаты, то ли в штаны наложили» (так Владимир Путин рассказывал участникам «Валдайского клуба» о Евразийском союзе в 2011 г.).

Другая особенность международного диалога – постепенное формирование современной версии оруэлловского геополитического «новояза». «Западные партнеры» – это, конечно, противники (впервые, возможно, в таком значении прозвучало в знаменитой «мюнхенской речи»), конкуренты (произносится с оттенком державной гордости) как минимум, а то и враги (тоже с оттенком державной, но уже угрозы). «Определенные – или некие – силы» – уже почти конспирология. И так далее, и тому подобное. Эвфемизмы такого рода, скорее, предназначены для «внутреннего» потребления, но и в экспертной среде они вполне укоренились.

Да, резать правду-матку в международных отношениях чревато. Обозреватели справедливо задаются вопросом, не дал ли Трамп, публично назвавший Катар спонсором терроризма, отмашку для начала атаки саудитов на эмират. Популизм, благосклонно воспринимаемый широкой аудиторией, вряд ли подходит для конструктивного диалога. Он рассчитан на коммуникацию не столько с собеседником, сколько с широкой аудиторией, а диалог – все же достаточно интимное общение.

Последний «хит» международной арены, всерьез начинающей напоминать уже театр абсурда — конечно, перепалка Вашингтона и Пхеньяна. Обмениваясь «панчами» вроде «рокетмена» и «старика-маразматика», Трамп и Ким, скорее всего, тоже исходили из внутреннего нарратива, автоматически вынося его на «внешнюю» аудиторию. Подобный «баттл» выглядел бы смешным (карикатуры, отождествляющие Трампа с Хрущевым, тоже славно «позажигавшим» на ооновской трибуне, не замедлили появиться), если бы за увлеченными сварой политиками не стояли ядерные ракеты. Так что происходящее вовсе не напоминает «ругань детей в песочнице», как неосмотрительно заметил Сергей Лавров.

Возможно, стоит все же приостановиться и начать подбирать слова. «Тщательнéе», — как говаривал Михаил Жванецкий. Вероятно, некоторую помощь желающим наладить диалог может оказать обращение к традиционному китайскому опыту. Одна из основополагающих концепций конфуцианской философии – чжэнмин («исправление имен») – утверждает, что «имена» (понятия) должны точно отражать суть обозначаемых явлений («Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться…» – «Лунь юй», 13:3). Такой подход не оставляет места эвфемизмам и аллегориям и существенно упрощает общение – то есть управление (не чужд этой теме и Платон, кстати).

«Исправление имен» – концепция очень практическая, глубоко укоренившаяся не только в философской традиции, но и в политической практике Китая. Она заслуживает пристального внимания. Не исключено, что такой подход позволит что-то сделать и с одной из главных проблем современного диалога, способной обречь его на провал с самого начала.

Речь о противоречии между запросом на «общие правила» – ясные, понятные для всех, простые и исчерпывающие – и «локальными трактовками» как самих правил, так и того, что, собственно, должно быть таким правилом. Накопленный человечеством печальный опыт столкновения цивилизаций и культур (гораздо более масштабный, чем позитивный опыт их взаимообогащения) заставляет многих с саркастическим пессимизмом относиться к интеллектуально-этическим конструктам вроде «общечеловеческих ценностей». В политологии противопоставление «западно-либеральной ценностной политики» новой, «прагматической», стало расхожим приемом. А это делает Realpolitik главным оппонентом диалога – ведь его территория во многом задается и ограничивается представлениями о ценностях и традициях.

Традиции, заложенные в основу фундаментальных (казалось бы) понятий, у разных культур и цивилизаций разные – а у некоторых их и вовсе нет. «Справедливость», «милосердие», «закон» и т.д. трактуются по-разному. Для одних демократия – ценность сама по себе, для других – инструмент, такой же примерно, как монархия, диктатура, парламентская республика. Что уж говорить о понятиях скорее прикладных – вроде суверенитета, баланса сил и т.п.

«Исправление имен» позволило бы лучше понять семантику «локальных» трактовок и ценностей с тем, чтобы определить границы «зоны комфорта» для потенциального диалога. Начиная разговор в таких зонах, собеседники способны проникнуться взаимным доверием, уважением друг к другу (на его отсутствие совершенно справедливо сетует Тимофей Бордачёв в статье «Пушки апреля, или Возвращение стратегической фривольности») для того, чтобы попытаться вывести общение в уже более деликатные сферы.

По такой модели строился, например, межхристианский и межрелигиозный диалог в 1970-е – 1980-е гг.: переопределение базовых понятий и «переоглавление» иерархий ценностей на взаимной основе. Его участники выявляли общий тезаурус и разрабатывали новый синтаксис в рамках межкультурной (межрелигиозной) коммуникации.

Когда же само понятие «ценностей» девальвировано настолько, что существует, кажется, лишь для того, чтобы оппоненты могли упрекать друг друга в их нарушении и использовании «двойных стандартов», диалог теряет смысл. В таких условиях профессионалы-переговорщики находят общий язык с огромным трудом. А когда договориться они не могут, их «диалог», выплескиваясь в публичную плоскость, влечет за собой конфронтацию такого накала, что остается лишь порадоваться тому, что материализация чувственных идей человечеству пока недоступна.

Публичный диалог на «выжженной земле»

Там работают люди эмоциональные,

не очень информированные о том, что происходит...

Владимир Путин о журналистике, 2013 г.

Способно ли коллективное бессознательное генерировать конструктивные идеи, до сих пор науке неизвестно, но вот на деструктивные оно способно вполне, и, похоже, к ним и предрасположено. Современные средства связи сделали участниками политических процессов массы – пусть даже 99% этого участия сводится к умножению смыслов в соцсетях.

Политика XXI века публична – даже внешняя. Сакральная грань между дипломатом и управдомом истончилась до нанометров. «В условиях диктата коммуникаций, тотальной прозрачности и взаимозависимости грань между внутренним и внешним стирается. Внешние факторы становятся компонентами внутренней жизни, пытается ли кто-то сознательно использовать их в своих целях либо воздействие окружающей среды носит стихийный характер», – справедливо замечает Фёдор Лукьянов.

Потенциал воздействия СМИ (включая соцсети) на общество в эпоху интернета исследован, казалось бы, вдоль и поперек. Но используется этот потенциал в основном деструктивно. История о панике в США, вызванной радиопостановкой «Война миров» в 1938 г., стала хрестоматийной. Примеры такого рода исчисляются десятками, если не сотнями (громкий скандал, например, связан с просочившимся в прессу саундчеком Рональда Рейгана – президент объявил Россию вне закона и сообщил, что через пять минут начнет ее бомбить).

Оставайся подобные казусы исключением из правил, было бы полбеды. Беда в том, что СМИ (вкупе с активно подключившейся к созданию контента аудиторией) принимают самое деятельное участие в создании и поддержании информационного хаоса. Российские медиа за пару месяцев превращают Турцию из стратегического союзника во врага, а потом снова в союзника. В течение полугода Трампа представляли то надежным другом России, то ее непримиримым врагом.

Американские СМИ нисколько не уступают отечественным. В их изложении международные отношения – это такая игра, соревнование, в котором обязательно надо победить. Так, президент CNN Джефф Цукер не раз подчеркивал, что с точки зрения СМИ «политика – это спорт». Стратегия отходит на второй план (или пропадает вовсе) на фоне того, кто выиграл очередной «тайм».

Недавняя статья Джен Псаки, посвященная итогам встречи Трампа с Путиным на саммите «двадцатки», прекрасно иллюстрирует эту проблему. Критикуя слабую медийную подготовку американской стороны к встрече президентов, политический обозреватель CNN подчеркивает, что по каждому пункту повестки дня «русские набрали очки (They scored on all three)», а Трамп «угодил в ловушку Путина». Сожалея о том, что дипломатия «не часто дает шанс надавить» на соперника, г-жа Псаки сокрушается, что «если оппонент сорвался с крючка, вам уже больше не удастся нажать на него». Нежелание педалировать тему «российских хакеров» и то, что Трамп принял объяснения Путина по этому поводу, разумеется, были занесены в пассив президенту США. Coup de grâce со стороны коварных русских стало то, что они первыми опубликовали фото беседы лидеров двух государств. Внятного анализа той самой повестки, по всем пунктам которой русские «обыграли» американцев, разумеется, предложено не было.

Примечательно, кстати, что г-жа Псаки использовала тот же прием, к которому активно прибегал г-н Трамп во время президентской кампании – она подчеркивает силу внешнего оппонента, качество его подготовки и профессионализм, чтобы на этом фоне ярче проявились слабости оппонента «внутреннего».

Ожидать от CNN одобрения Трампа, разумеется, наивно, однако такой подход к освещению международных отношений низводит их до уровня дворового футбола. И если уж такой подход демонстрирует профессионал, что ожидать от широкой аудитории, эмоционально вовлеченной в происходящее, плохо информированной, склонной к быстрым и резким выводам и – практически не умеющей слушать.

Хотя умение слушать (и слышать) – главное для ведения конструктивного диалога.

* * *

Диалог (в «чистом» значении этого слова) вряд ли можно считать действенным инструментом разрешения насущных политических кризисов «здесь и сейчас». Тем не менее «стратегический» коммуникационный потенциал диалога, сегодня востребованный мало, остается значительным. Опираясь на традицию (с одной стороны, обеспечивающую надежную основу, а с другой – обладающую потенциалом к трансформации), диалог позволяет отрефлексировать события и тенденции цивилизационного, «мета-культурного» масштаба, формирует мировосприятие. Начинаясь в «зоне комфорта», он может подводить к осмыслению таких моделей разрешения конфликтов, которые недостижимы в рамках «переговоров как обычно». Правда, для этого, по всей видимости, требуется такой «прыжок веры», на который способны немногие.

Однако диалог остается единственным достойным способом бытия для тех людей, культур и цивилизаций, которые желали бы научиться находить в конфликтах возможности для примирения, в различиях – источник взаимообогащения, в частном – общее, в унынии – надежду.

Автор выражает искреннюю признательность В. Соловью и А. Юдину, любезно делившимися замечаниями и советами во время работы над статьей.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 12 февраля 2018 > № 2513563 Александр Соловьев

Большая стратегия для Цифрового века

Как преуспеть в мире, связанном сетями

Анна-Мари Слотер – президент и генеральный директор фонда «Новая Америка».

Резюме Дебаты о сущности внешней политики США продолжаются и в цифровой век. Необходимо объединить мир шахматной доски с миром Всемирной паутины, признав могущество государств, но и силу и права отдельных лиц, групп, компаний и организаций как самостоятельных игроков.

Экспертов по внешней политике давно уже приучили смотреть на мир как на шахматную доску. Для описания и анализа всего этого британские государственные деятели XIX века взяли шахматную метафору на вооружение, назвав соперничество с Россией в Средней Азии «Большой игрой». Сегодня в телешоу «Игра престолов» предлагается особенно жестокая и соблазнительная версия геополитики как непрерывной схватки между соперничающими царствами.

Подумайте о стандартной карте мира, показывающей границы и столицы 190 с лишним стран. Это версия шахматной доски. А теперь вообразите карту мира ночью с горящими огоньками городов и темными пространствами пустынных областей. Эти световые коридоры обозначают дороги, машины, дома и офисы; они – сети человеческих взаимоотношений, где встречаются семьи, работники и путешественники. Это картина веб-мира. Карта не разделения, на которой показаны границы суверенных государств, а связей между людьми.

Взгляд на международную систему как на паутину подразумевает мир, состоящий не из стран, а из сетей. Это мир терроризма и торговли наркотиками, оружием и людьми; меняющегося климата и уменьшающегося биоразнообразия, войн за доступ к воде, мир, в котором отсутствует продовольственная безопасность; мир коррупции, отмывания денег и уклонения от налогов; пандемий, распространяющихся по воздуху, по морю и по суше. Короче, многочисленных, наиболее насущных глобальных угроз XXI века.

Проблемы и угрозы возникают, потому что люди связаны либо слишком тесно, либо недостаточно, либо не с теми и не с тем. «Исламское государство», или ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) способно мотивировать так называемых «одиноких волков» совершить массовое убийство коллег по офисной работе. Смертоносный вирус может распространиться по земному шару за неделю. Тем временем отсутствие у миллионов молодых людей возможности получить нормальное образование, работу и жить полноценной жизнью толкает их на путь насилия, которое выплескивается за границы одного государства.

Несмотря на новую реальность, большинство официальных лиц, отвечающих за внешнюю политику своих стран, рефлексивно ведут себя как шахматисты и воспринимают окружающуюю действительность так, как если бы они жили в XVII веке, когда Вестфальский мир привел к появлению суверенных и равных государств. Они понимают реальность сетевых угроз, но у них нет стратегий, подходящих для мира игроков эпохи Всемирной паутины. Пора уже разработать эти стратегии и объединить искусство государственного управления с искусством управления Всемирной паутиной, предполагающим конструирование сетей и управление ими. Соединенным Штатам требуется большая стратегия продвижения американских интересов и ценностей во Всемирной паутине – так же, как и на шахматной доске. Президенту США следует принять программу построения и сохранения открытого международного порядка, держащегося на трех столпах: открытое общество, открытое правительство и открытая система международных отношений. Важная линия противостояния в цифровой век проходит не между капитализмом и коммунизмом или демократией и автократией, а между открытостью и закрытостью. Алекс Росс, эксперт по технологиям и бывший работник Госдепартамента, составил список стран по «оси открытости-закрытости». Он утверждает, что успешно конкурировать будут те страны, которые берут на вооружение принцип открытости.

Открытость формирует особую логику сетей. Они открыты для всех и мирятся с участием многих, черпая силу в этой всеобщей вовлеченности. Они открыты также в смысле прозрачности и сопротивления любым попыткам контролировать информацию. Государственный переворот в Турции летом 2016 г. провалился, потому что президент Реджеп Тайип Эрдоган и его сторонники сумели использовать FaceTime, Facebook Live и Twitter в качестве альтернативных новостных каналов после того, как военные захватили телевизионные сети. И сети открыты в смысле автономности: в отличие от иерархий, подчиняющихся правилам, они поощряют самоорганизацию. Однако это не единственный взгляд на сети. В своей книге «Седьмое чувство» Джошуа Рамо признает наступление «нового века постоянной связи», но видит в открытости сетей опасность для Соединенных Штатов. Он формулирует большую стратегию «жесткого входного контроля» на основе права предоставлять или отрицать доступ к закрытым сетям, которые он называет «запирающимися территориями». При таком подходе США должны конструировать материальные и виртуальные «сообщества для управления всем – от торговли до киберинформации и научных исследований». Жесткий входной контроль – |стратегия связи, требующая разделения, замены материальных барьеров XX века цифровыми барьерами XXI века.

В цифровой век продолжаются и дебаты о сущности внешней политики США. С одной стороны, мы видим приверженцев реализма в стиле Никсона и Киссинджера, согласно которому отстаивание всеобщих ценностей – путь к втягиванию в болезненные конфликты за рубежом. С другой стороны, сторонники либерального интернационализма в стиле Вильсона и Рузвельта (а также Франклина и Элеонора): они питают здоровое уважение к силе, но считают, что отстаивание всеобщих ценностей –

неотъемлемая часть национальной идентичности и источник силы для Соединенных Штатов.

Основой открытого порядка станет либеральный интернационализм, приспособленный к нуждам цифрового века. Он объединит мир шахматной доски с веб-миром, признав могущество государств, но и права отдельных лиц, групп, компаний и организаций как самостоятельных игроков. И это подтвердит представление о Соединенных Штатах как о стране, сильной своими глубокими международными связями, основанными на общих ценностях, суть которых – универсальные права человека.

Устойчивое общество

Приоритетом любой большой стратегии США должна быть защита американского народа и безопасность союзников. Однако невозможно гарантировать безопасность в век постоянных связей. Обещание безопасности – непреодолимое искушение для хакеров –

атакующих орд XXI века. То же самое можно сказать об одиноких волках-террористах. Диктатурам немногим лучше удается останавливать подобные атаки, чем демократиям, и притом гораздо более высокой ценой в виде ограничения гражданских свобод.

Лучше взять на вооружение открытость и при этом стремиться к устойчивости и уверенности в своих силах и возможностях. Людям следует ожидать от правительств совершенствования сетей наблюдения и защиты, но не в ущерб гражданским правам. (Соответственно, большая часть работы по защите гражданских прав в нынешнем веке будет сводиться к защите цифровых прав.) И люди должны согласиться с тем, что правительства не смогут гарантировать им абсолютную безопасность. Отсутствие полной безопасности – плата за свободу и демократию. Но эту цену стоит заплатить. В нашем мире, как утверждает бывшая помощница главы Департамента внутренней безопасности Джульетт Кайем в своей книге «Мама безопасности» (Security Mom), граждане могут и обязаны делать гораздо больше для обеспечения собственной безопасности. «Отсутствие правительства, – пишет она, – должно гарантировать идеальную безопасность, потому что ни одно правительство не в состоянии ее обеспечить». Роль правительства – «инвестировать в создание более устойчивой страны», включая инструктирование и наделение полномочиями общественности, но оно должно действовать скорее в качестве партнера, а не защитника.

Правительство также выигрывает от такого подхода. Специалист по устойчивости Стивен Флинн все время говорит о том, что лучше информированные правительством американцы могли бы помочь избежать катастроф или по крайней мере смягчить их последствия.

Что бы произошло, спрашивает Флинн, если бы власти провели пресс-конференцию в августе 2001 г., доведя до сведения широкой общественности разведданные об угрозе, исходящей от «Аль-Каиды», и о риске угона самолета, который похитители могут взорвать или использовать в качестве ракеты? Многие назвали бы такой брифинг алармистским, но некоторые пассажиры самолетов, поразивших цели в Нью-Йорке и Вашингтоне, заподозрили бы, что похитители лгут им, говоря, что возвращаются в аэропорт. Возможно, некоторые предприняли бы какие-то действия, как это сделали пассажиры Рейса 93, которые уже слышали о самолетах, врезавшихся во Всемирный торговый центр и Пентагон, так как их самолет взлетел позже. Опора на собственные силы, необходимая для открытой безопасности, зависит от способности к самоорганизации и решительным действиям. В общественном контексте такой подход требует ограничения полномочий как государственных, так и частных организаций.

Чрезмерная концентрация власти в руках чиновников, частных лиц или даже представителей гражданского общества чревата ее злоупотреблением. Рамо доказывает, что принцип работы сетей, согласно которому победитель получает все, означает, что нынешние монополисты платформ никуда не денутся. Он указывает на то, что 9 из 12 наиболее популярных мобильных приложений связаны с американскими компаниями, такими как Apple, Google и Microsoft. Что касается Facebook, WhatsApp и YouTube, то каждая из сетей насчитывает более миллиарда пользователей. Однако штамм демократического республиканства, идущий от президента Томаса Джефферсона и судьи Верховного суда Луи Брэндайса, снова дает о себе знать в американской политике, бросая вызов излишней концентрации экономической мощи на том основании, что конкуренция хороша сама по себе независимо от того, насколько благонамеренными или полезными могут быть монополии.

В демократическом обществе данные о людях принадлежат народу. Пользователи сегодня добровольно подписываются под отказом от своих прав на эти данные в обмен на чудесные бесплатные товары и услуги, которые предоставляют им крупные технологические компании. Однако в конечном итоге люди будут настаивать на получении своей доли стоимости этих данных.

Меньшие по размеру и более распределенные узлы имеют многочисленные преимущества. Со временем, как это поняли Apple и Microsoft, ключ к конкурентоспособности и успеху будет смещаться от доминирования на платформе к обеспечению стыкуемости и взаимодействия многочисленных платформ. В настоящее время конкуренция функционирует через интенсивное соперничество многочисленных стартапов, которые стремятся скупать крупные игроки. Вместо этого стартапам следует вырастать в самостоятельные средние и крупные компании, создавая новые рабочие места и поощряя конкуренцию.

Соединенные Штаты и другие державы постепенно найдут золотую середину сетевой силы: не слишком концентрированной и не слишком распыленной. Парадокс в том, что подъем азиатских и европейских конкурентов в отраслях, где американцы доминировали, будет продвигать долгосрочные интересы США, подобно «плану Маршалла», предусматривавшему восстановление бывших врагов. Например, лучше иметь здоровую конкуренцию в едином Интернете, нежели множество национальных интернет-сетей, которые стали бы эквивалентом автаркии XXI века.

Известно, что Соединенные Штаты были созданы как правительство с ограниченными полномочиями; на протяжении всей их истории периодически поднимались волны подозрительности по поводу концентрации силы и власти у отдельных лиц. Размер, в конце концов, подавляет даже больших игроков. Здания и империи действительно рушатся под собственным весом. Более того, творцы новых технологий не могут овладеть политической силой, пусть даже они правильно критикуют нынешнюю глубоко ущербную и плохо работающую политическую систему США. Вашингтон и Кремниевая долина, правые и левые, популисты и сторонники элитизма – всем придется найти способ заключения социально-политического контракта, в котором новые технологии объединятся с принципами ограниченной власти. Мировой порядок 1945 г. был основан на принципе «встроенного либерализма». Это означало, что хаос открытого денежного оборота и торговли смягчался внутренними социальными гарантиями. Аналогичным образом открытый международный порядок XXI века должен иметь якорь в виде безопасного общества, опирающегося на собственные резервы, где граждане принимают активное участие в собственной защите и обеспечении своего благоденствия. Первый строительный блок – это открытые общества; второй – это открытые правительства.

Правительства и управляемые

В 2011 г. президент Барак Обама создал Партнерство открытых правительств с семью другими странами: Бразилией, Индонезией, Мексикой, Норвегией, Филиппинами, ЮАР и Великобританией. К 2016 г. в эту группу входило уже 70 государств. Все участники подписывают Декларацию открытого правительства – набор принципов, которые они обязуются реализовывать через национальный план действий. К настоящему времени участники взяли на себя более 2250 конкретных обязательств.

Тремя главными принципами Декларации являются прозрачность, участие гражданского общества и подотчетность. Прозрачность означает улучшение доступа к информации о деятельности правительства, большую открытость его действий для как можно большего числа людей: скорее всего, данное обязательство приведет к появлению стандартов открытых данных. Это не значит, что надо отказаться от любой секретности, поскольку подобный шаг быстро привел бы к остановке деятельности правительства (или любой другой организации), но означает, что информация о том, что известно правительству и что оно делает, должна быть видимой и полезной.

Второй принцип, участие гражданского общества, вытекает из принципа прозрачности: подписавшие Декларацию обязуются «создавать и использовать каналы обратной связи с общественностью» по разным политическим решениям и «углублять участие широкой общественности в разработке политики, мониторинге деятельности правительства и ее оценки». Чтобы это обязательство могло быть выполнено, потребуется законодательная и технологическая революция. Вместо устаревшей системы «уведомлений и комментариев», при которой законодательные и регулирующие органы месяцами или даже годами обсуждают текст законопроекта, выслушивая мнения заинтересованных лиц и групп, и в конечном итоге принимают законы, которые им позволят принять политические силы, правительства должны перейти к методам доведения новых инициатив до сведения всех граждан, которых они напрямую касаются, в режиме реального времени. Во многих странах законодательные и регулирующие органы начали публиковать законопроекты на платформах открытых источников, таких как GitHub, давая возможность общественности внести вклад в процесс пересмотра и исправления некоторых положений.

Третий важный принцип Декларации, подотчетность, во многом определяется как профессиональная порядочность. Страны-участницы обязуются проводить «энергичную антикоррупционную политику» и вводить соответствующие механизмы борьбы с коррупцией, обеспечивать прозрачность государственных закупок и расходования государственных средств, а также осуществлять программы по усилению власти закона. На практике у правительств должна иметься законодательная база, требующая раскрытия доходов и активов всех высокопоставленных чиновников; также необходимо принять ряд мер по пресечению взяточничества.

В совокупности эти принципы способствуют установлению горизонтальных отношений между правительством и народом, а не вертикальных, как в демократии или автократии. Эксперименты в духе открытого правительства, проводимые в настоящее время по всему миру, нацелены на формирование правительства с народом, а не правительства для народа. В результате устанавливаются тесные отношения между чиновниками и гражданами, создающие шаблон сосуществования шахматной доски и веб-акторов в международной системе.

Когда 20 лет назад британский писатель и политический советник Джефф Малган писал о «связности», он доказывал, что, приспосабливаясь к постоянной взаимозависимости, правительства и общества должны пересмотреть политику, организационные структуры и представления о морали. При постоянной связанности, утверждал он, выигрышным окажется принцип «взаимности, представление о том, что нужно давать и брать», а дух открытости, доверия и прозрачности будет лежать в основе «иного способа управления». Правительства «предложат схему предсказуемости, но оставят место для самоорганизации людей в более комплиментарных структурах на основе взаимности». Малган оказался провидцем: Партнерство открытого правительства и аналогичные инициативы во многом претворяют в жизнь новый социальный контракт, который ему представлялся неизбежным.

Но люди не только себя организуют: они работают напрямую и с чиновниками над адекватными государственными услугами. Эта совместная работа олицетворяет самоуправление, значительно отличающееся от республиканской разновидности представительной демократии, как ее видели отцы-основатели. Вместо передачи функций управления своим представителям граждане могут устанавливать прямые партнерские отношения с правительством для решения общественных проблем. Сети граждан уже участвуют в дебатах о том, как лучше использовать открытые данные в городах всего мира; они позволяют устанавливать связь в кризисной обстановке во время катастроф и помогают в составлении государственных бюджетов, в разработке законопроектов и даже конституций.

Эта внутриполитическая роль граждан в открытом правительстве распространится также и на систему международных отношений. По мере того как министры иностранных дел, финансов, юстиции, развития, защиты окружающей среды, внутренних дел и другие, не говоря уже о мэрах, начинают играть все более значительную роль на мировой арене, они будут привлекать к работе корпоративные сети и сети гражданского общества, с которыми привыкли взаимодействовать в разработке государственных услуг у себя на родине.

Эволюция открытых правительств показывает, как благодаря колоссальному потенциалу цифровых платформ общие ценности порождают общие структуры. Государства, желающие присоединиться к Партнерству открытого правительства, берут на вооружение ценности и создают структуры, позволяющие им теснее увязывать общества и экономики. Стратегия открытого порядка начинается с сообщества союзников и партнеров, связанных друг с другом многочисленными и разнородными государственными, корпоративными и гражданскими связями. Представьте себе школьных друзей в Фейсбуке, которые поддерживают связи друг с другом и добавляют связи со своими партнерами по жизни, коллегами по бизнесу, родителями друзей своих детей, единоверцами, с которыми они посещают одну и ту же церковь, а также добровольцами, спортивными болельщиками, людьми, с которыми у них общие хобби и увлечения, тем самым распространяя свое влияние и одновременно еще теснее сплачивая наиболее близких по интересам членов сетей.

Именно так Соединенным Штатам необходимо поддерживать и углублять отношения с нынешними союзниками, ожидая, что они готовы принять принципы открытых обществ и открытых правительств. Альянсы, которые США создали во второй половине XX века, были не просто средством противостояния Советскому Союзу; корнями они уходили в общую приверженность ценностям, изложенным во Всеобщей декларации прав человека. Ни Америка, ни ее союзники полностью не соответствуют этим ценностям, но они по крайней мере стараются все делать открыто через свободу печати и выражения, а также готовы реагировать на требования граждан, даже если речь идет о смене правительства.

Соединенным Штатам не следует безмятежно наблюдать, как Япония или Европа создают собственные охраняемые сообщества в сфере финансов, промышленности, услуг, связей, образования, медицины или других жизненно важных социально-экономических областях. Вашингтону, конечно, следует признать стремление союзников к автономии и самозащите, но при этом поощрять объединенные сети и работать над тем, чтобы взаимные связи постепенно превращались в сообщество.

Если говорить более фундаментально, то американским политикам следует мыслить с точки зрения перевода «шахматных альянсов» в узлы связей и возможностей. Многие из наиболее дальновидных лидеров уже это делают. НАТО, как объяснил в 2010 г. тогдашний генеральный секретарь Андерс Фог Расмуссен, стремится к внутренней трансформации в «сетевой узел партнерств в сфере безопасности и центр консультаций по вопросам международной безопасности». В Азии, где взаимосвязей по линии безопасности и экономики гораздо меньше, чем в Европе, Эштон Картер в бытность его главой Пентагона предложил создать «на основе определенных принципов сеть безопасности», призванную углублять связи между странами на периферии мировой паутины безопасности и странами, находящимися в центре этой паутины.

Новое представление о новом мировом порядке

Последняя составляющая в строительстве открытого порядка – поддержание и расширение открытой международной системы. Открытой она должна быть как для игроков на «шахматной доске» и во Всемирной паутине, так и для изменяющегося соотношения сил между ними. Согласно теории систем, уровень организации в закрытой или замкнутой системе может оставаться на том же уровне или снижаться. В открытых системах, напротив, уровень организации может возрастать в ответ на новую информацию и нарушения. Это означает, что такая система способна к изменчивости, обусловленной новым соотношением сил, а также в состоянии охватывать новые виды глобальных сетей.

Однако нынешняя международная система иерархична и фиксирована. Некоторые страны «равнее» других. Постоянные члены Совета Безопасности ООН, члены-основатели Всемирного банка и Международного валютного фонда – державы, правившие миром в 1945 г., создали международный порядок для сохранения мира, благоденствия и защиты своих интересов. Хотя у них было гораздо более универсалистское понимание международного порядка, чем у их многочисленных предшественников, они сформировали ряд неизбежно своекорыстных схем и договоренностей для мира, состоявшего тогда из 73 признанных суверенных государств, включая империи с десятками колоний.

Пришло время реформ. Организации, появившиеся после Второй мировой войны, остаются важными хранилищами легитимности и авторитета. Но им нужно стать центрами более быстрой, горизонтальной и гибкой системы, действующей на уровне и граждан, и государств. Нужно наконец-то открыть послевоенные институты и организации для новых акторов. Это также означает сглаживание иерархии между ООН и региональными организациями, так чтобы последние могли действовать более автономно при заблаговременном или последующем одобрении их действий Советом Безопасности.

Пересмотр Устава ООН откроет ящик Пандоры. Существенные изменения в прошлом требовали катаклизмов, но еще одного мир не переживет. Однако поднимающиеся державы не будут ждать вечно. Они просто создадут собственный порядок со своими региональными институтами и сетями безопасности. Если нынешний международный порядок окажется слишком хрупким и не приспособленным для перемен, он просто рухнет. Подобно некогда великим европейским герцогствам, он сохранит здания и внешний шик, но потеряет силу и влияние.

В XX и XXI веках должно было произойти изменение баланса сил, учитывающее подъем Азии и Африки и обретение голоса странами, существовавшими в 1945 г. только как колонии (или вообще не существовавшими). Но, как прозорливо писала в 1997 г. Джессика Мэтьюз, требуется изменить баланс сил и между государственными и негосударственными акторами – людьми и организациями, которые могут рассматриваться как веб-акторы. Сообщества злонамеренных веб-акторов ежедневно угрожают глобальной безопасности и благополучию: лучший ответ им – создание объединенных сетей добропорядочных участников Всемирной паутины, включая корпорации, гражданское общество и широкую общественность.

Некоторые из нынешних сетей связывают только национальных госслужащих, и их следует реформировать. Например, Инициатива по безопасности в борьбе против распространения ОМУ (ИБОР) позволяет более чем 100 участвующим в ней государствам запретить ввоз и вывоз, а также передачу группам и лицам ОМУ и ядерных материалов, связанных с высоким риском распространения. Обновленная версия этой инициативы должна сохранить добровольный характер и правила принятия решений, но быть состыкована с какой-либо из программ ООН. Такая корректировка послужила бы хорошим ответом Индии и другим странам, считающим инициативу нелегитимной. Многие другие регулирующие, судебные и законодательные сети должны быть точно также формально состыкованы с мировыми или региональными организациями. Самыми многообещающими в этом смысле являются недавно созданные сети мэров городов – тех, кто имеет полномочия и способность проводить политику, затрагивающую 54% населения земного шара.

Помимо сетей госслужащих и чиновников, сети мировых благотворительных организаций также получают пользу от тесных связей с международными организациями. Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев работает с более чем 900 негосударственными организациями и организациями в структуре ООН. Сеть «Глобальный альянс по вакцинам и иммунизации» полагается на финансирование промышленно развитых государств и помогает развивающимся странам получить предсказуемое финансирование программ иммунизации. А американский благотворительный фонд Bloomberg Philanthropies финансирует международные сети по борьбе с изменением климата, прежде всего Соглашение мэров по климату и энергии, которое соединяет государственных и негосударственных игроков в более чем 7100 городах мира для борьбы с глобальным потеплением.

Это только начало. На каждую НПО, отвоевавшую себе статус наблюдателя на ассамблее ООН, приходятся тысячи других, которых блюстители государственной власти отрезали от нынешней системы международных отношений. «Шахматисты» все еще твердо держат руку на пульсе. Чтобы сетям нашлось место внутри традиционных иерархических организаций или чтобы они установили с ними прочные связи, структуры должны стать более горизонтальными. Им придется открыть свои иерархии и формализованные процедуры, чтобы обеспечить более гибкое взаимодействие между своими членами и сделать возможными более тесные связи с гражданами, корпорациями и сетями гражданского общества. В конце концов, если Фейсбук насчитывает 1,7 млрд членов, то есть больше, чем население любой страны мира, и может функционировать как сеть сетей, обеспечивая платформы для спонтанной связи отдельных людей, то целенаправленно и стратегически связанные сети могут внести не менее весомый вклад в создание мирового порядка, чем группа зачастую слабых стран – участниц этого процесса.

Чтобы лучше понять разницу между системой международных отношений XX века и открытой системой XXI века, рассмотрим переговоры о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) и по поводу Парижского соглашения об изменении климата. Переговоры по ТТП проводились тайно, исключительно между торговыми представителями разных государств. Эта нездоровая секретность породила недоверие американских граждан и законодателей. В итоге ТТП стало восприниматься как соглашение элиты, что привело к энергичному противодействию его ратификации. С другой стороны, парижские переговорщики признавали, что деловые и научные круги, гражданское общество и простые люди должны сыграть роль в противодействии изменению климата. Поэтому в эти переговоры, несмотря на их сумбурность и растянутость, были втянуты все –

от руководства корпораций до гражданских активистов и филантропов-миллиардеров. Хотя в заключительном варианте договоренностей нет обязательных целей, регламентируемых международным правом, этот документ сделает гораздо больше для спасения планеты, чем соглашение на государственном уровне, поскольку в процессе его выполнения к государствам присоединятся другие игроки.

Со временем структуры межгосударственных организаций XX века могут стать всемирными и региональными платформами для многочисленных видов ассоциаций с участием политиков-«шахматистов» и веб-акторов. ООН, МВФ, Всемирный банк, ВТО, ЕС, Организация американских государств (ОАГ), Африканский союз, Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и множество других структур смогут опираться на свои первоначальные функции и, возможно, выходить за их рамки.

Защита государства и граждан

Большая стратегия, построенная на этом фундаменте, могла бы продвигать интересы Соединенных Штатов путем построения открытого мирового порядка, состоящего из открытых обществ, правительств и открытой международной системы. Главная цель – появление мира, в котором американские граждане и их иностранные визави наслаждались бы безопасностью и благоденствием, наделенные возможностями жить полноценной и продуктивной жизнью. Это мир, в котором американцы могут защищать и продвигать себя как американцев, но стремиться к всеобщим ценностям, определяющим саму суть Соединенных Штатов.

Открытый мировой порядок должен быть закреплен в международном правовом режиме, признающем и защищающем как государства, так и отдельных граждан. Правовой порядок «шахматной доски» признает только суверенные государства в качестве одновременно проводников и субъектов международного права при наличии отдельной и неприкасаемой сферы внутреннего закона. Юридический порядок XXI века должен быть двойным, признающим существование внутренней и международной сфер действия права, хотя границы между ними призваны оставаться проницаемыми.

В этом порядке государства – волны и частицы одновременно. Они должны остаться основными действующими лицами, когда дело касается межгосударственных войн, распространения ОМУ, государственного терроризма, криминальных сетей, религиозно-этнических конфликтов, споров о границах и многих других вопросов. Но также должны считаться местом нахождения веб-акторов, взаимодействующих в торговой, гражданской, политической и криминальной сфере, что отражается на мировой политике так же явно, как и действия государств. Невозможно сказать, какую форму в конце концов примет этот двойной порядок. Но удивительно то, что он рождается на наших глазах – медленно, болезненно, но неотвратимо.

Истоки сдвига – в движении за права человека прошлого века, начавшегося с Гаагских Конвенций 1899 и 1907 гг., в которых изложены правила войны для военных и гражданских лиц. Но в годы холодной войны сами права человека претерпели политическую поляризацию: Запад отстаивал гражданские и политические права, а Восток – социально-экономические и культурные, причем обе стороны были склонны игнорировать нарушения прав человека в своих странах-сателлитах. Когда в 1990-е гг. многие замороженные конфликты «оттаяли» и прорвались наружу, мир снова обратился к насущному вопросу о том, на что могут претендовать граждане, пострадавшие от зверств своих правительств. Первым шагом стала разработка международного уголовного права, которое двигалось от правосудия победителей в виде послевоенного трибунала в Нюрнберге к быстрорастущему своду законов и судов, объявляющих высокопоставленных чиновников разных стран ответственными за свои действия. Затем произошли глубокие изменения в законе о гуманитарной интервенции.

В 2000 г., отвечая на призыв Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, канадское правительство собрало группу выдающихся специалистов по внешней политике и международному праву, призванных определить, какие государства могут и должны предпринять военные действия для защиты людей, жизнь которых подвергается опасности в другой стране. Эта группа, Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственному суверенитету, разработала новое понятие: ответственность или обязанность защищать, которое впоследствии стало обозначаться аббревиатурой “R2P”. В заключительном докладе Комиссии утверждалось, что подписавшие Устав ООН приняли на себя определенные «обязанности членства». Конкретно, когда государство отказывается выполнять свои обязанности по защите фундаментальных прав своего народа, другие государства обязаны защитить этих граждан – если необходимо, то через военное вмешательство.

В 2005 г. Генеральная ассамблея ООН приняла выхолощенный вариант доктрины R2P. В конечном варианте резолюции говорилось, что «на каждом отдельном государстве лежит ответственность защищать свое население от геноцида, военных преступлений, этнических чисток и преступлений против человечности». Если государства не выполняют этих задач, ответственность переходит к международному сообществу, которое должно использовать «мирные средства» для защиты населения и, если потребуется, «предпринять коллективные действия… через Совет Безопасности».

Применение доктрины оказалось противоречивым, что особенно остро проявилось во время интервенции в Ливии 2011 г., санкционированной ООН. Колеса международного права вращаются медленно и со скрипом. Для реализации принципа суверенного равенства, заложенного в Вестфальском мире, понадобились сотни лет. Вместе с тем доктрина R2P на удивление быстро пустила корни: за последнее десятилетие Совет Безопасности ООН уже 50 раз ссылался на нее. Сегодня R2P решительно вышла из моды, но это, конечно, временное явление. Важно то, что через 68 лет после принятия революционной Всеобщей декларации прав человека отношения суверенного государства с подданными пересматриваются на международном уровне. Международное право одновременно признает государства и граждан. Формируется двойной порядок по мере того, как гроссмейстеры шахматной доски волей-неволей освобождают пространство для всемирной паутины.

Власть народа

Логика этого сдвига неумолима. Даже гроссмейстер Генри Киссинджер мог бы с этим согласиться. В своей книге «Мировой порядок» он указывает, что Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней войне – катастрофе, уничтожившей, наверно, треть всех людей в немецких землях – был призван прежде всего создать лучшую систему, защищающую людей от «насильственного изгнания, обращения и войн, уносящих жизни гражданского населения». Кроме того, хотя было подтверждено «право каждого подписанта выбирать любое внутриполитическое устройство и религиозную ориентацию», «новые положения закрепили право религиозных меньшинств мирно исповедовать свою веру и быть огражденными от насильственного обращения в веру большинства». Другими словами, согласно Вестфальскому мировому порядку, суверенное равенство государств – не самоцель, а средство защитить подданных этих государств.

Люди превыше всего. Если этого нет, то рано или поздно люди свергают правительства. Технологии, способствующие трансформации социально-экономического строя внутри стран – от иерархий к сетям, – дают народу больше возможностей и сил дестабилизировать политику, чем раньше. У правительств также появляется больше возможностей и полномочий, чем раньше, но границы и стены, будь то материальные или цифровые, не смогут сдерживать граждан, объединенных в сети. Открытые общества, открытые правительства и открытый мировой строй – затеи рискованные. Но они дают человечеству надежду на обуздание власти не только государств, но и предприятий, университетов, гражданских организаций и граждан для решения планетарных проблем, затрагивающих сегодня всех.

Данный очерк – адаптация ее книги «Шахматная доска и Всемирная паутина: стратегии связи в мире, опутанном сетями» (The Chessboard and the Web: Strategies of Connection in a Networked World). Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 12 февраля 2018 > № 2513562 Анна-Мари Слотер

Ложное пророчество о гиперсвязанном мире

Как выжить в век сетей

Найл Фергюсон – ведущий научный сотрудник Гуверовского института, автор книги The Square and the Tower: Networks and Power, From the Freemasons to Facebook (Penguin Press, 2018).

Резюме Нерегулируемая олигополия, управляющая Кремниевой долиной, процветает благодаря тому, что опутывает весь мир сетями. Простым пользователям сетей, которыми они владеют, – нужно относиться к их мессианским планам с изрядной долей скепсиса, которой они заслуживают.

Общепризнано, что связь в мире сегодня лучше, чем когда-либо. Когда-то считалось, что между любыми двумя людьми на планете существует всего шесть рукопожатий. Современных пользователей Фейсбука в среднем разделяет 3,57 рукопожатия. Но, наверное, это не так уж и хорошо. Эван Уильямс, один из основателей Твиттера, сказал в интервью The New York Times в мае 2017 г.: «Мне казалось, что, когда все смогут свободно говорить и выражать свои мысли, свободно обмениваться информацией, жить в нашем мире станет лучше и приятнее. Но я заблуждался».

Выступая в том же месяце в Гарварде по случаю присуждения университетских степеней, председатель и генеральный директор Фейсбука Марк Цукерберг вспоминал о своем юношеском честолюбивом стремлении «соединить весь мир»: «Сама идея была так понятна нам – все люди хотят быть связаны друг с другом… Я никогда не стремился создать компанию, но надеялся повлиять на мир».

Цукерберг, конечно, добился своего, но о таком ли влиянии он мечтал в комнате студенческого общежития? Цукерберг указал на вызовы, стоящие перед его поколением, среди которых «потеря десятков миллионов рабочих мест вследствие автоматизации», неравенство («есть что-то неправильное в нашей системе, если я могу выйти из университетских стен и заработать миллиарды долларов за 10 лет, тогда как миллионы студентов не могут выплатить кредит за учебу»), а также «силы авторитаризма, изоляционизма и национализма, сопротивляющиеся потоку знаний, торговли и иммиграции». Однако он не упомянул о существенном вкладе его компании и коллег по Кремниевой долине в создание всех трех проблем.

Никто в мире не прикладывает больше усилий к тому, чтобы упразднить такие рабочие профессии, как водитель грузовика, чем технологические гиганты Калифорнии. Никто лучше не олицетворяет впечатляющий рост богатства 0,01% наиболее состоятельных людей, чем хозяева Кремниевой долины. И ни одна компания не сделала больше, пусть даже непреднамеренно, чтобы помочь популистам одержать политическую победу в Великобритании и США в 2016 г., чем Фейсбук. Потому что без сокровищницы данных Фейсбука о пользователях этой всемирной сети сравнительно низкобюджетные компании «Брекзита» и Трампа, конечно, не добились бы успеха. Фейсбук неосознанно сыграл ключевую роль в прошлогодней эпидемии фальшивых новостей.

Цукерберг отнюдь не единственный, кто верит в единый взаимосвязанный мир: «всемирное сообщество», как он выражается. С 1996 г., когда Джон Перри Барлоу, автор текстов группы Grateful Dead, ставший кибер-активистом, издал «Декларацию независимости киберпространства», в которой попросил «правительства индустриального мира, утомленных гигантов плоти и стали» «отстать от нас», начался настоящий парад групп поддержки всеобщей связи. «Современная сетевая технология… действительно полезна гражданам, – писали Эрик Шмидт и Джаред Коэн из компании Гугл в 2013 году. – Никогда прежде так много людей не были связаны друг с другом через мгновенно реагирующую сеть». Они утверждали, что это «изменит правила игры» для политиков всех стран. Похоже, что на ранней стадии «арабская весна» оправдывала их оптимистичный анализ, хотя после скатывания Сирии и Ливии к гражданской войне он уже казался не столь очевидным.

Как и утопические видения взаимосвязанного мира в песне Джона Леннона Imagine, подобные идеи интуитивно привлекательны. Например, в своей Гарвардской речи Цукерберг утверждал: «История человечества ведет нас к тому, чтобы люди объединялись во все больших количествах – от племен к городам и нациям – для достижения целей, недоступных нам, если мы действуем в одиночку». Однако представление о единой всемирной общине как золотом котле в конце истории человечества противоречит всему, что нам известно о работе социальных сетей. В сетях как таковых нет ничего нового – они всегда существовали в мире природы и в общественной жизни. Единственная новизна современных социальных сетей – в их охвате и скорости распространения; в том, что они способны за несколько секунд связать друг с другом миллиарды людей. Однако еще задолго до появления Фейсбука ученые проводили многочисленные исследования меньших по размеру и более медленных социальных сетей. Их открытия не дают больших оснований для оптимизма при оценке функционирования полностью взаимосвязанного мира.

Немногие люди подобны островам

Шесть фундаментальных аналитических наработок способны помочь людям, не имеющим познаний в теории сетей, яснее понимать вероятное политическое и геополитическое влияние гигантских высокоскоростных социальных сетей. Первая касается способа связи в сетях. С тех пор как швейцарский ученый XVIII века Леонард Эйлер издал свой труд, математики представляли сети в виде схемы с узлами, соединенными между собой звеньями (links) или, используя терминологию сетевой теории, «ребрами» (edges).

Люди в социальной сети – просто узлы, связанные друг с другом ребрами, которые мы называем «отношениями». Однако не все узлы или ребра в социальной сети равны между собой, потому что немногие социальные сети напоминают простую решетку, где у каждого узла такое же количество ребер, как и у остальных. Обычно некоторые узлы и ребра важнее других. Например, у некоторых узлов более высокая «степень»; это означает, что у них больше ребер, и у некоторых более высокая «центральность по посредничеству», означающая, что они представляют собой «оживленные перекрестки», через которые проходит интенсивное движение в сети. Иначе говоря, немногие важные ребра способны выполнять функцию мостов, связывающих разные кластеры узлов, которые в противном случае не могли бы общаться друг с другом. Но даже при этом почти всегда в сети останутся свои «затворники» – отдельные узлы, не связанные с основными сетевыми компонентами.

В то же время «рыбак рыбака видит издалека». В силу явления, известного как закон притяжения подобного, в социальных сетях обычно формируются кластеры узлов с похожими свойствами или отношением к разным явлениям. В итоге, как обнаружили ученые, исследовавшие американских старшеклассников, происходит добровольная сегрегация по расовым признакам или возникают другие формы поляризации. Идеальной иллюстрацией служит недавнее разделение американской общественности на две «эхокамеры», каждая из которых глуха к аргументам другой.

Общая ошибка многих популярных исследований социальных сетей – проведение различий между сетями и иерархиями. Но это ложная дихотомия. Иерархия – просто особый вид сети с ограниченным числом горизонтальных ребер, что позволяет одному господствующему узлу сохранять исключительно высокую степень и исключительно высокую центральность посредничества. Суть любой автократии в том, что узлы в нижней части организационной структуры не могут взаимодействовать друг с другом или тем более создавать какую-то организацию, не проходя при этом через центральный узел. Просто надо различать иерархические и распределенные сети.

На протяжении большей части истории человечества иерархические сети доминировали над распределенными сетями. В сравнительно небольших сообществах с относительно частыми конфликтами централизованное руководство получало значительное преимущество, потому что войну было легче вести при наличии центрального командования и управления. Более того, в большинстве сельскохозяйственных обществ грамотность оставалась прерогативой элиты, так что письменное слово связывало немногие узлы. Но затем, чуть более 500 лет тому назад, был изобретен печатный станок. Это способствовало распространению ереси Мартина Лютера и появлению новой сети.

Лютер думал, что его движение по реформированию Римско-католической церкви приведет к возникновению так называемого «общего священства верующих» – эквивалента «мирового сообщества» Цукерберга для XVI века. На практике протестантская Реформация привела к кровавой религиозной войне, длившейся более века. А все потому, что новые учения Лютера и чуть позднее Жака Кальвина не распространялись равномерно среди европейского населения. Хотя протестантизм быстро приобрел структуру сети, закон притяжения подобных привел к поляризации. Те регионы Европы, которые больше напоминали урбанистическую Германию в смысле плотности населения и уровня грамотности, приняли новую религию, а жители сельских регионов были настроены против нее, поддержав папскую контрреволюцию. Однако католические правители не смогли уничтожить протестантские сети, несмотря на массовые казни. Точно так же в государствах, принявших Реформацию, не удалось полностью искоренить католицизм.

Сила слабых связей

Вторая идея состоит в том, что слабые связи на самом деле сильны. Как продемонстрировал социолог Стэнфордского университета Марк Грановеттер в своей новаторской статье 1973 г., знакомства – мосты между группами друзей, но именно эти слабые связи создают впечатление «маленького мира». В знаменитом эксперименте с «письмами счастья», которые психолог Стэнли Милграм опубликовал в 1967 г., было выявлено, что лишь семь рукопожатий разделяют овдовевшую секретаршу из Омахи, штат Небраска, и биржевого маклера из Бостона, с которым она была незнакома.

Подобно Реформации, научная революция и эпоха Просвещения были сетевыми явлениями, однако они распространились быстрее и дальше, что свидетельствовало о важности знакомств по переписке, таких как сети Вольтера и Бенджамина Франклина – сообщества, которые в противном случае могли бы остаться разделенными по национальному признаку. Это также указывало на то, что новые организации – прежде всего масоны – увеличили взаимодействие между единомышленниками, вопреки устоявшемуся делению на социальные слои с разным статусом. Не случайно так много ключевых фигур американской революции – от Джорджа Вашингтона до Пола Ревира – были масонами.

Стремительное распространение

В-третьих, структуру сети определяет ее виральность. Как доказали в недавнем исследовании социологи Николас Кристакис и Джеймс Фаулер, заразительность болезни или идеи так же зависит от структуры социальной сети, как и от внутренних свойств вируса или мема. История конца XVIII века хорошо иллюстрирует эту мысль. Идеи, вдохновившие американскую и Французскую революцию, по сути мало чем отличались, они передавались через переписку, издательские сети и устное общение. Однако сетевые структуры колониальной Америки и старорежимной Франции сильно различались (например, в первой не было большого сословия неграмотного крестьянства). В то время как одна революция породила относительно мирную, децентрализованную демократию, несмотря на переходный период рабства, в другой установилась жестокая и подчас анархичная республиканская власть, которая вскоре встала на древнеримский путь в направлении тирании и создания империи.

После падения наполеоновской Франции в 1814 г. иерархический порядок было не так легко восстановить. Великим державам, которые доминировали в Венском конгрессе, завершившемся на следующий год, пришлось восстановить монархическую форму правления в Европе, а затем экспортировать ее в виде колониальных империй, появившихся на большей части территории мира. Распространение империализма стало возможно благодаря тому, что технологии промышленного века – железные дороги, пароходство и телеграф – благоприятствовали появлению «суперхабов». Самым важным таким узлом стал Лондон. Другими словами, структура сетей изменилась, потому что новые технологии поддавались центральному контролю намного легче, чем печатный станок или почтовая служба. Первый век глобализации с 1815 по 1914 г. был временем железнодорожных контролеров и расписаний.

Сети никогда не дремлют

В-четвертых, многие сети – сложные адаптивные системы, постоянно меняющие форму. Так обстояло дело с большинством иерархических государств любой эпохи и тоталитарными империями Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина и Мао Цзэдуна. Со своей железной хваткой и контролем над партийной бюрократией, а также способностью прослушивать все важные телефонные разговоры, Сталин, наверно, олицетворяет собой идеального или образцового автократа, настолько могущественного, что он мог успешно объявить вне закона любые неофициальные социальные сети или преследовать поэтессу Анну Ахматову из-за ее ночной беседы с философом Исайей Берлином. В 1950-е гг. христианско-демократическая Европа и корпоративная Америка тоже были иерархичными обществами – достаточно взглянуть на структуру управления General Motors середины века – но все же не до такой степени. В Советском Союзе была немыслима кампания сетевых реформ, такая как движение за гражданские права. Выступавшие против расовой сегрегации на американском Юге подвергались преследованиям, но попытки подавить их выступления в конечном итоге провалились.

Середина XX века была идеальным временем для иерархического правления. Однако, начиная с 1970-х гг., ситуация начала меняться. Есть соблазн предположить в этом заслугу технологий. Но если внимательнее изучить этот вопрос, то Кремниевая долина – следствие, а не причина ослабления центрального контроля. Интернет изобретен в Соединенных Штатах, а не в Советском Союзе именно потому, что Министерство обороны США, занятое разрушительной войной во Вьетнаме, по сути, позволило ученым в Калифорнии построить систему межкомпьютерного общения. Этого не произошло в Советском Союзе, где аналогичному проекту под руководством Института кибернетики в Киеве Министерство финансов просто закрыло финансирование.

В 1970-е и 1980-е гг. внутри двух сверхдержав, которые вели холодную войну, начался переходный период из двух стадий, ознаменовавший рассвет второго сетевого века. Отставка президента Ричарда Никсона в США стала, казалось, огромной победой свободной прессы и представительного правительства над «имперским президентством». Вместе с тем Уотергейтский скандал, поражение во Вьетнаме, а также социально-экономические кризисы середины 1970-х гг. не переросли в полномасштабный крах системы, а президентство Рональда Рейгана на удивление легко восстановило престиж исполнительной власти. В отличие от Соединенных Штатов, крах советской империи в Восточной Европе был вызван диссидентскими антикоммунистическими сетями, у которых почти не было технологически совершенных средств связи. Они даже не имели доступа к печатному станку, поэтому были вынуждены издавать свои книги подпольно, и эта подпольная литература была известна как «самиздат». Польша также продемонстрировала растущую роль сетей: профсоюз «Солидарность» преуспел только потому, что сам был встроен в разнородную паутину оппозиционных групп.

Сеть сетей

Пятая аналитическая наработка гласит, что сети взаимодействуют друг с другом, и чтобы победить одну, нужна другая. Когда сети объединяются с другими сетями, происходят инновационные прорывы. Однако сети могут также нападать друг на друга.

Хороший пример – это атака КГБ на интеллектуальное общество Кембриджского университета, известное как «Апостолы», в 1930-е годы. В одной из самых успешных операций разведки XX века Советы сумели завербовать несколько человек из «Апостолов», которые передали им огромное количество британских документов, а также документацию союзников во время Второй мировой войны и после нее. Этот случай хорошо показывает главную слабость распределенных сетей. Советы проникли не только в ряды кембриджской интеллигенции, но и во всю сеть «старой гвардии», управлявшей британским правительством. Они смогли сделать это именно потому, что негласные исходные предпосылки и неписаные правила британского истеблишмента приводили к игнорированию или поверхностному объяснению вопиющих свидетельств предательства национальных интересов. В отличие от иерархий, страдающих паранойей в отношении безопасности, распределенные сети в целом плохо справляются с самообороной.

Когда стало понятно, что состоится вторжение в Ирак, политолог Джон Аркилла предусмотрительно указывал на недостатки такого подхода. «В сетевой войне наподобие той, в которую мы теперь оказались втянутыми, стратегические бомбардировки мало что значат, и большинство сетей не полагаются на одного или даже несколько великих лидеров для управления и поддержки», – писал он. Упрекая администрацию Джорджа Буша-младшего в создании Министерства внутренней безопасности, он доказывал:

«Иерархия – грубый инструмент, используемый против гибких сетей: с сетями могут сражаться только сети, подобно тому как в предыдущих войнах только танки могли сладить с танками».

На усвоение этого урока ушло четыре болезненных года после вторжения в Ирак. Оглядываясь на решающий этап наращивания американских войск в 2007 г., американский генерал Стэнли Маккристал обобщил усвоенные уроки. Чтобы низложить и победить террористическую сеть Абу Мусаба аль-Заркауи, писал Маккристал, его тактическое подразделение «должно было действовать так же разнообразно, гибко и быстро». Он продолжал: «Со временем, выражение “чтобы победить сеть, всегда требуется еще одна сеть”, стало мантрой для командования и главным изложением нашей ключевой операционной концепции из восьми слов».

Неравенство сетей

Шестая идея заключается в том, что сети не обеспечивают равенства. Одна из трудноразрешимых загадок – почему финансовый кризис 2008 г. причинил гораздо больший ущерб США и их союзникам, чем теракты 2001 г., хотя никто заранее не планировал этот кризис с недобрыми намерениями? (Согласно реалистичным оценкам, потери одних только Соединенных Штатов от кризиса составили от 5,7 до 13 трлн долларов, тогда как самая высокая оценка стоимости войны с террором находится на отметке 4 трлн долларов). Объяснение следует искать в резком изменении мировой финансовой структуры вслед за внедрением информационных технологий в банковское дело. Финансовая система оказалась настолько сложной, что цикличные колебания в ней стали усугубляться. Да, финансовые центры теснее взаимосвязаны и имеют больше высокоскоростных соединений; но при этом многие финансовые заведения плохо диверсифицированы и не застрахованы должным образом. То, что не смогли понять Министерство финансов США, Федеральный резерв и другие регуляторы рынка, когда в 2008 г. отказались спасать с помощью финансовых вливаний Lehmann Brothers, сводилось к следующему: хотя главный управляющий этого банка Ричард Фулд напоминал изолированный остров на Уолл-стрит, и его недолюбливали коллеги (в том числе министр финансов Генри Полсен, бывший глава Goldman Sachs) – сам банк был ключевым узлом в слишком хрупкой мировой финансовой сети. Экономисты, плохо знакомые с теорией сетей, к большому сожалению, недооценили последствий краха Lehmann Brothers.

После финансового кризиса все прочие догнали финансовый мир: остальная часть общества также опутала себя сетями, а ведь 10 лет назад это могли позволить себе только банкиры. Предполагалось, что перемены приведут нас в дивный новый мир глобального сообщества, где каждый гражданин является членом одной или более сетей; что появятся технологии, позволяющие говорить правду властям и призывать их к ответу. Однако уроки теории сетей снова не были усвоены, ибо гигантские социальные сети бесконечно далеки от идей равенства. Если быть точнее, у них намного больше узлов с большим числом ребер, но еще больше узлов с немногочисленными ребрами, чем могло бы быть в произвольно созданной сети. А все потому, что по мере расширения социальных сетей узлы приобретают новые ребра пропорционально тому количеству, которое у них уже есть. Это явление – разновидность того, что социолог Роберт Мертон назвал «эффектом Матфея» по Евангелию от Матфея 25:29: «Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Например, в науке успех порождает успех: ученому, увенчанному наградами и цитируемому в научных изданиях, дастся еще больше. Эта тенденция больше всего заметна в Кремниевой долине: программист Эрик Рэймонд уверенно предсказывал в 2001 г., что движение за открытое программное обеспечение возьмет верх в течение трех-пяти лет. Его ожидало разочарование. Мечта об открытом ПО умерла с появлением монополий и дуополий, которые успешно противодействовали государственным законам, грозившим затормозить их рост. Apple и Microsoft создали нечто напоминающее дуополию в области программного обеспечения. «Амазон», начав с продажи книг, стал доминирующей силой в интернет-торговле. Гугл еще быстрее установил почти полную монополию на поиск информации в Интернете. И конечно, Фейсбук создал ведущую социальную сеть в мире.

Во время написания данного материала у Фейсбука уже было 1,17 млрд активных ежедневных пользователей. Однако компанией владеет всего несколько человек. Сам Цукерберг имеет более 28% акций компании, что делает его одним из богатейших людей мира. В эту группу богачей также входят Билл Гейтс, Джефф Безос, Карлос Слим, Ларри Эллисон и Майкл Блумберг. Все они сделали свои состояния в той или иной степени благодаря информационным технологиям. В силу принципа «богатому будет еще дано и приумножится», прибыль от их предприятий не снижается. Огромные резервы наличности позволяют им приобрести любого потенциального конкурента.

В Гарварде Цукерберг мечтал о «мире, где каждый будет иметь смысл жизни: за счет совместного осуществления важных проектов, пересмотра понятия равенства, чтобы у каждого была свобода реализации значимых целей и построения сообщества во всем мире». Вместе с тем Цукерберг олицетворяет собой то, что экономисты называют «экономикой суперзвезд», в которой главные таланты зарабатывают много, намного больше, чем вторые-третьи лица в этой же области. И парадокс в том, что большинство из мер против неравенства, о которых упомянул Цукерберг в своей речи – универсальный базовый доход, доступный уход за детьми, более высокое качество здравоохранения и непрерывное образование – жизнеспособны только как национальная политика, реализуемая государством всеобщего благоденствия XX века.

Тогда и сейчас

Глобальному влиянию Интернета трудно найти более убедительный аналог в истории, чем воздействие печатного станка на Европу XVI века. Персональный компьютер и смартфон дали человеку такие же возможности, как во времена Лютера памфлет и книга. Действительно, траектории производства и цен персональных компьютеров в США с 1977 по 2004 г. очень похожи на траектории производства и цен печатных книг в Англии с 1490 по 1630 годы.

Но есть и серьезные различия между нынешним веком сетей и эрой, наступившей после появления книгопечатания в Европе. Во-первых, и это наиболее очевидно, современная сетевая революция совершается значительно быстрее, и у нее шире география, чем у волны революций, начавшихся с появления печатного пресса в Германии.

Во-вторых, последствия распространения нынешней революции совершенно иные. Современная Европа на заре своего становления была неидеальным местом для соблюдения прав интеллектуальной собственности, которые в те дни действовали лишь в отношении тех технологий, которые могли быть тайно монополизированы гильдией. Печатный станок не создал миллиардеров: Йоганн Гутенберг не был Гейтсом (фактически к 1456 г. он вчистую обанкротился). Более того, лишь немногие СМИ, которые стали возможны благодаря печатному станку – газеты и журналы, – стремились зарабатывать на рекламе, тогда как все наиболее важные сетевые платформы, появившиеся благодаря Интернету, делают именно это. Вот откуда миллиарды долларов. Сегодня больше, чем в прошлом, люди делятся на два вида: владеющие и управляющие сетями и просто использующие их.

В-третьих, печатный станок прежде всего нарушил религиозную жизнь в западном христианстве, а уж потом воздействовал на другие сферы человеческого бытия. В отличие от него, Интернет начал с подрыва торговли и лишь относительно недавно стал влиять на политику; на самом деле он расшатал лишь одну мировую религию – ислам, поскольку способствовал подъему наиболее экстремистской разновидности суннитского фундаментализма.

Тем не менее существует явное сходство между нашим временем и революционной эпохой, начавшейся после изобретения печатного станка.

Во-первых, как и в случае с печатным станком, современная информационная технология преобразует не только рынок (например, облегчая краткосрочную аренду апартаментов), но и общественную жизнь. Никогда еще такое количество людей не были объединены друг с другом в единую сеть, мгновенно реагирующую на все события, через которую мемы могут распространяться быстрее вирусов. Однако представление о том, что приобщение человечества к Интернету приведет к появлению утопического мира пользователей сети, равных в киберпространстве, было такой же несбыточной фантазией, как и мечта Лютера о «священстве всех верующих».

Реальность состоит в том, что глобальная сеть стала механизмом распространения всевозможных маний и панических настроений подобно тому, как сочетание книгопечатания и грамотности временно вызвало резкий рост и распространение сект, ожидающих конца света и ведущих охоту на ведьм. Жестокости «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России. – Ред.) представляются менее отталкивающими, чем зверства некоторых правительств и сект XVI–XVII веков. Заражение общественного пространства липовыми новостями сегодня кажется менее удивительным, если вспомнить тот факт, что с появлением печатного станка одинаково быстро стали распространяться книги о магии и научная литература.

Более того, как во время Реформации и после нее, так и в нынешнюю эпоху мы видим размывание понятия территориального суверенитета. В XVI–XVII веках Европа погрузилась в религиозные войны, потому что принцип, сформулированный в 1555 году в Аугсбургском религиозном мире – cuius regio, eius religio (чья власть, того и вера) – чаще нарушался, чем соблюдался. В XXI веке существует аналогичное и усиливающееся явление вмешательства во внутренние дела суверенных стран. Подумайте о попытке России повлиять на исход американских президентских выборов 2016 года. Хакеры и тролли Москвы представляют такую же угрозу для американской демократии, какую иезуитские священники когда-то представляли для английской Реформации.

С точки зрения ученого Анны-Мари Слотер, «гиперсвязанный мир», в общем и целом, благодатное место. Соединенные Штаты «постепенно найдут золотую середину сетевой мощи, – писала она, – если лидеры нации поймут, как действовать не только на традиционной “шахматной доске” межгосударственной дипломатии, но также и в новой “паутине” сетей, эксплуатируя преимущества последней (такие как прозрачность, приспособляемость и масштабируемость)». Другие не столь уверены. В своей книге «Седьмое чувство» Джошуа Купер Рамо доказывает необходимость создания реальных и виртуальных «застав», чтобы изолировать русских, интернет-преступников, подростковых вандалов и других злоумышленников. Кроме того, Рамо цитирует три правила компьютерной безопасности, изобретенные криптографом из Агентства национальной безопасности Робертом Моррисом: «первое правило: не имейте компьютера; правило второе – не подключайте его к сети; правило третье – не пользуйтесь им».

Если все продолжат игнорировать эти требования, и это в первую очередь касается политических лидеров, большинство из которых даже не установили двухуровневую авторизацию для своих адресов электронной почты, даже наиболее укрепленные заставы не помогут.

Тем, кто желает понять политические и геополитические последствия современного взаимосвязанного мира, нужно больше обращать внимания на основные положения сетевой теории, чем они делали до сих пор. Тогда они поймут, что сети не столь благодатны, как их представляют. У техно-утопистов, вынашивающих мечты о глобальном сообществе, есть все основания поделиться своей слепой верой с пользователями, данные которых они так ловко собирают. Нерегулируемая олигополия, управляющая Кремниевой долиной, процветает благодаря тому, что опутывает весь мир сетями. Остальным же – то есть простым пользователям сетей, которыми они владеют, – нужно относиться к их мессианским планам с изрядной долей скепсиса, которой они заслуживают.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 12 февраля 2018 > № 2513560 Найалл Фергюсон

ОПЕК повысила прогноз по мировому спросу на нефть в 2018 году.

ОПЕК увеличила прогноз по спросу на нефть в мире в 2018 году на 0,09 миллиона баррелей в сутки по сравнению с январским прогнозом — до 98,6 миллиона баррелей в сутки, говорится в февральском докладе организации.

Теперь организация ожидает, что рост спроса по итогам этого года составит 1,59 миллиона баррелей в сутки (в январском докладе ожидался рост в 1,53 миллиона баррелей в сутки). При этом ОПЕК повысила также свою оценку роста спроса на нефть в 2017 году — с 1,57 миллиона баррелей в сутки, до 1,6 миллиона баррелей в сутки. Таким образом, спрос на нефть в мире в прошлом году был выше, чем указывалось в январском прогнозе, — 97,01 миллиона баррелей в сутки (вместо 96,99 миллиона баррелей в сутки).

"Повышение прогноза (на 2018 года — ред.) главным образом соответствует более позитивным прогнозам по развитию экономик стран ОЭСР — Северной и Южной Америки, Европы и Азии", — поясняется в докладе.

В то же время, ОПЕК повысила свой прогноз на 2018 год по предложению на рынке нефти со стороны стран, не входящих в организацию, — на 0,32 миллиона баррелей в сутки, до 59,26 миллиона баррелей в сутки. Ожидается, что рост этого показателя по итогам года составит 1,4 миллиона баррелей в сутки (в январе прогнозировались 1,15 миллиона баррелей в сутки). Кроме того, ОПЕК повысила свою оценку по росту предложения от стран вне картеля в 2017 году на 0,09 миллиона баррелей в сутки, до 0,86 миллиона баррелей в сутки. Таким образом, в прошлом году поставки нефти от стран вне ОПЕК составили 57,86 миллиона баррелей в сутки (январская оценка составляла 57,79 миллиона баррелей в сутки).

"Из-за повышения прогноза по добыче нефти в США, Мексике, Великобритании, Бразилии, Китае и небольшого понижения прогноза по добыче в Норвегии, Малайзии и Конго, прогноз по предложению от не ОПЕК в 2018 году был пересмотрен в сторону повышения на 0,32 миллиона баррелей в сутки", — отмечает ОПЕК.

По предварительным данным, общее предложение на рынке нефти в январе выросло в месячном выражении на 0,35 миллиона баррелей в сутки, а в годовом — на 1,75 миллиона баррелей, до 97,67 миллиона баррелей в сутки; предложение со стороны стран не ОПЕК увеличилось на 0,36 миллиона баррелей в сутки с декабря, до 65,36 миллиона баррелей в сутки.

«Газпром» не исключает выкупа части своих акций с рынка.

Но это маловероятно, пока не достигнут инвестиционный пик.

«Газпром» допускает возможность выкупа части своих акций с рынка, но это произойдет не в ближайшие пару лет, сообщил зампредседателя правления российского газового холдинга Андрей Круглов на Дне инвестора компании в Лондоне. В компании, по его словам, проведен анализ возможности потенциального выкупа с рынка акций компании. «Я думаю, не в ближайшие пару лет. Пока мы не достигнем инвестиционного пика, это представляется маловероятным», – сказал Круглов.

«Газпром» ожидает, что рост инвестиций компании в газовую отрасль прекратится только после 2019 года, на который будет приходиться максимум вложений – порядка 1,4 трлн рублей. К 2020 году уровень инвестиций может упасть ниже 1 трлн рублей. Сохранение высокого уровня инвестиций до 2019 года связано с реализацией проектов трубопроводов «Северный поток – 2», «Турецкий поток», «Сила Сибири», а также проекта «Амурский ГПЗ».

Преступление без наказания: Europol назвал объем «черных операций» в криптовалюте

По оценке главы Europol Роба Уэйнрайта, сегодня в Европе от 3 до 4 млн фунтов отмывается именно через биткоин и его аналоги, причем цифра быстро растет. Как именно криптовалюты помогают преступникам? И не приведет ли это к криминализации коинов?

Биткоин и другие коины рискуют стать прекрасным аргументом против дерегулирования экономики. Мол, посмотрите, вот исключили банки из финансовой системы, а оказалось, что этим тут же воспользовались оппортунисты.

Анонимные валюты позволяют проводить немало операций, невообразимых при использовании обычных денег. Например, бизнесмену нужно перевести кое-кому крупную взятку, но так, чтобы ни регуляторы, ни правоохранительные органы, ни борцы с коррупцией никогда об этом не узнали. Он покупает биткоины в России или за рубежом — без разницы — и переводит их на криптосчет чиновника. Или еще пример: нужно вывести деньги сомнительного происхождения за границу. Банки, тем более европейские, могут заблокировать транзакцию как подозрительную. И разбирайся потом. А криптоденьги — это другое дело.

Владимир Смеркис

сооснователь платформы для криптофондов TokenBox

«Серая» зона в разрезе криптовалют действительно существует. И эта история аналогична тому, что происходит с обычным интернетом, к примеру. В интернете обычном вы можете посмотреть какую-то террористическую информацию или детскую порнографию. Но тем не менее вы аналогично можете учиться в Кембридже или в Гарварде. То же самое с наличными деньгами. Вы можете заплатить ими за оружие или за какие-то противоправные действия? Конечно, можете. И то же самое происходит с криптоденьгами, с эфиром и так далее. Здесь речь идет, скорее всего, об операциях с наличностью. То есть у вас есть наличные деньги, вы находите продавца, он переводит вам на счет биткоины. Счет в криптовалютах, и в биткоинах в частности, обезличен. Когда у него есть криптовалюта на счету, он может перевести ее абсолютно на любой адрес, и получатель может находиться в совершенно любой точке земного шара. Все достаточно просто».

Поэтому, тем более на фоне последних рекордов и антирекордов биткоина, все громче звучат призывы взяться за регулирование этой сферы. Накануне соответствующее заявление сделала и сама глава МВФ Кристин Лагард.

Анатолий Князев

сооснователь инвестиционной компании EXANTE, основатель хедж-фонда Bitcoin Fund

«Я согласен с госпожой Лагард в том, что регулирование рынка криптовалют неизбежно. Оно уже продолжается как минимум с 2013 года: США были пионером. После хайпа 2017 года мы увидим еще больше внимания от самых разных стран. Даже тех, которые до сих пор не высказывались о криптовалютах положительно или отрицательно. Административные меры даже при сложной технической выполнимости, если нужно, государства могут добиваться их выполнения. Это можно видеть в части контроля интернет-трафика и в части какой-то цензуры в некоторых странах. При всей нам кажущейся абсурдности и технической сложности, если есть политическая воля, это можно осуществлять. При этом нужно отметить, что никто не предлагает запретить криптовалюты. Все понимают, что нужно с ними работать и вырабатывать какие-то правила совместного существования».

Консенсус о глобальном регулировании криптовалютной системы пока не сформирован. Не совсем понятно, будет ли рынок коинов контролироваться государствами или международными организациями. Будет ли необходимо изменить протоколы наиболее популярных валют, чтобы передать регулирующие функции? Если да, то как убедить пресловутых «китов биткоина» и других токенов отказаться от почти безграничной свободы операций? Ясно одно: если нынешний тренд на использование виртуальных денег в преступных целях сохранится, крипторынку будет не суждено остаться либертарианской утопией.

Андрей Ромашков

По данным опубликованной в январе 2018 года Банком Китая «Белой книги по интернационализации жэньминьби» приводятся результаты опроса 3134 зарубежных и китайских торгово-промышленных предприятий и 118 финансовых институтов из 25 стран. Опрос показывает, что 76% опрошенных рыночных субъектов утверждают, что международный статус жэньминьби приближается к доллару США, евро, фунту, японской иене. В настоящее время более 250 тысяч предприятий и 245 банков ввели трансграничные операции в жэньминьби.

В прошлом году Project Sindicate отмечал, что если к августу 2015-го доля юаня в общих объёмах международных платежей удвоилась до 2,8% и он вышел на четвёртое место в списке наиболее используемых в мире, то в настоящее время доля юаня в международных платежах упала до 1,6%, и он занимает седьмое место. На глобальном рынке облигаций использование юаня снизилось на 45% к показателям 2015 года, а в банках Гонконга объёмы депозитов, номинированных в юанях, сократились в два раза, доля юаня во внешнеторговых расчётах самого Китая сократилась до 12%, хотя в 2015 году составляла 35%.

В 2015 году согласно официальному заявлению МВФ, Исполнительный совет МВФ завершил рассмотрение состава корзины СДР, которое проводится каждые 5 лет, и подтвердил соответствие китайского юаня всем существующим нормативам. Таким образом, китайский юань с 1 октября 2016 года вошёл в корзину СДР наравне с американским долларом, евро, японской йеной и британским фунтом стерлингов.

Статистика внешней торговли Российской Федерации.

По данным таможенной статистики, внешнеторговый оборот Российской Федерации в 2017 году составил 584 млрд. долларов США и по сравнению с 2016 годом увеличился на 25%, в том числе экспорт – 357 млрд. долларов США (рост на 25%), импорт – 227 млрд. долларов (рост на 24%).

Динамика важнейших показателей внешней торговли Российской Федерации в 2015 – 2017 годах   

В структуре внешней торговли России по группам стран особое место занимает Европейский союз (ЕС) как крупнейший экономический партнер, на его долю в общем объеме товарооборота Российской Федерации в 2017 году приходилось 42%, на страны Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) – 31%, на государства – участники Содружества Независимых Государств (СНГ) – 12%,  в том числе на страны Евразийского экономического союза (ЕАЭС) – 9%,  на страны Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) – 3%, на страны БРИКС – 18%, АТР – 32%. Основными торговыми партнерами России в 2017 году были: Китай –15% товарооборота Российской Федерации (рост – на 32%), Германия – 9% (на 23%), Нидерланды – 7% (на 22%), Беларусь – 5% (на 26%), Италия – 4% (на 21%), США – 4% (на 16%), Турция – 4% (на 37%), Республика Корея – 3% (на 28%), Казахстан – 3% (30%), Украина – 2% (на 26%). Основные торговые партнеры Российской Федерации среди стран дальнего зарубежья в 2017 году (данные на графике представлены за 2017 г)

Взаимная торговля Российской Федерации с государствами – членами ЕАЭС в 2017 году (данные на графике представлены за 2017 г)   

ЭКСПОРТ РОССИИ.

Экспорт России в 2017 году составил 357 млрд. долларов США и по сравнению с 2016 годом вырос на 25% или на 71 млрд. долларов США. В 2017 году по сравнению с 2015-2016 гг. в общем объеме экспорта России снизилась доля отдельных стран Европейского союза (в частности Нидерландов, Италии – на 2%), а также Турции, Японии  и Украины – на 1%. При этом возросла доля экспорта России в Республику Беларусь (на 1%) и Китай (на 3%), который занял лидирующее положение среди стран-партнеров.

В 2017 году основную долю в стоимостном объеме экспорта России занимали топливно-энергетические товары  –  59% (в 2016 г. – 58%), из них нефть сырая – 38% (37%), нефтепродукты – 24% (23%), природный газ – 14,5% (16%) и каменный уголь – 6% (4,5%). Стоимостной объем экспорта России товаров ТЭК в 2017 году по сравнению с 2016 годом  увеличился на 27% и составил 211 млрд. долларов США. Вместе с тем, физические объемы экспорта нефти сырой и нефтепродуктов по сравнению с предыдущим годом сократились на 1% и 5% соответственно.

Среди стран-партнеров наибольшее снижение физических объемов экспорта нефтепродуктов и нефти сырой зафиксировано в отношении следующих стран: Нидерланды (-8 млн. тонн), США (-4 млн. тонн), Латвия (-3 млн. тонн) и Италия (-3 млн. тонн).

 При этом зарегистрирован рост со стороны Китая (+4 млн. тонн), Дании (+ 3 млн. тонн), Сингапура (+2 млн. тонн) и Индии (+3 млн. тонн). Беларусь и Турция сократили закупки нефти сырой (-0,5 млн. тонн и -0,8 млн. тонн), но одновременно увеличили импорт российских нефтепродуктов (+1,5 млн. тонн и +1,5 млн. тонн). Экспорт природного газа в 2017 году увеличился практически во все основные страны-партнеры, исключение составили Великобритания, сократившая закупки российского газа на 1 млрд м3, и Венгрия – на 0,7 млрд м3. Увеличение стоимостного объема экспорта топливно-энергетических товаров достигнуто за счет роста цен на основные товары ТЭК в среднем на 24%. В 2017 году несырьевой неэнергетический экспорт по сравнению с 2016 годом увеличился по стоимости на 22,5% до 133,7 млрд. долларов США, а по физическому объему – на 9,8%.

Доля экспорта несырьевых неэнергетических товаров[1] в общем объеме экспорта России в 2017 году составила по стоимости 37,5%, тогда как в 2016 году она составляла 38,3%, по физическому объему доля этих товаров по сравнению с уровнем прошлого года немного увеличилась и составила 22,4%. В 2017 году при увеличении по сравнению с аналогичным периодом прошлого года как стоимостных, так и физических объемов несырьевого неэнергетического экспорта, существенных изменений его товарной структуры не произошло. Структурные изменения составляли не более 1-2%.

Основными товарами несырьевого неэнергетического экспорта России традиционно являлись: - металлы и изделия из них (полуфабрикаты и прокат плоский из железа и нелегированной стали, алюминий необработанный); - машины, оборудование и транспортные средства (двигатели турбореактивные, тепловыделяющие элементы (ТВЭЛЫ), части к оборудованию для атомной энергетики); - химическая продукция (минеральные и органические удобрения); - продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье (пшеница и меслин). Совокупный удельный вес этих товаров в стоимостном объеме несырьевого неэнергетического экспорта России в 2017 году составил 80,9%.   

Экспорт металлов и изделий из них увеличился на 29,7% до 35,9 млрд. долларов США, его удельный вес в стоимостном объеме несырьевого экспорта составил 26,9% (в 2016 году – 25,4%). Причем, физический объем экспорта металлов и изделий из них по сравнению с аналогичным периодом прошлого года практически не изменился (рост на 0,4%), что объясняется ростом на 40%-45% средних экспортных цен на полуфабрикаты и прокат плоский из железа и нелегированной стали, а также – на 20% на алюминий необработанный. Удельный вес этих товаров в стоимостном объеме экспорта России металлов и изделий из них за два последних

года составлял 41%.

Поставки проката плоского в Италию, занимавшие в экспорте этого товара в 2016 году третье место, в 2017 году были переориентированы на Египет, увеличившись по сравнению с аналогичным периодом прошлого года в 2,2 раза по весу и в 3,2 раза по стоимости.   

Экспорт машин, оборудования и транспортных средств вырос на 14,6% до 28,1 млрд. долларов США, его удельный вес в стоимостном объеме несырьевого экспорта составил 21,0% (в 2016 году – 22,4%). Физический объем экспорта машин, оборудования и транспортных средств увеличился на 24,2%. Среди поставок этой категории товаров можно выделить поставки оборудования для атомной энергетики и комплектующих частей к нему.   

Экспорт тепловыделяющих элементов снизился на 17,2%, в основном за счет прекращения с 2017 года поставок в Индию (в 2016 году их стоимость составляла 163,8 млн. долларов США), а также сокращения поставок в Чехию, Словакию, Армению, Украину. В 356 раз (с 343,9 тыс. долларов США до 122,4 млн. долларов США) увеличились стоимостные объемы поставок в Болгарию частей к оборудованию для атомной энергетики. В 6 раз вырос стоимостной объем поставок этих товаров в Беларусь, при этом с 2017 года полностью прекратились поставки в Армению и Польшу.Экспорт химической продукции, около 30% которой составляли минеральные и органические удобрения, вырос на 15,0% (до 23,9 млрд. долларов США), его удельный вес в стоимостном объеме несырьевого экспорта составил 17,9% (в 2016 году – 19,0%). Физический объем экспорта химической продукции увеличился на 5,7%.

Лидер палаты общин британского парламента Андреа Лидсом сообщила в Twitter о получении анонимного письма с угрозами в связи с Brexit.

Лидсом в преддверии референдума по Brexit была одним из лидеров кампании за выход из ЕС.

Автор послания обвиняет парламентария в том, что она ведет страну "к краю пропасти". "Мы идем за вами", — говорится в письме, фотографию которого Лидсом снабдила своим комментарием.

"Кто бы ни прислал мне это, он заслуживает презрения. Мы живем в демократической стране, и грозить смертью, если вы не согласны? И не подписывать письмо? Трус", — написала Лидсом.

Лидсом – не первый парламентарий, получавший угрозы такого рода, однако на данный момент самый высокопоставленный.

Великобритания должна покинуть ЕС 29 марта 2019 года — спустя два года после запуска Brexit, за который британцы проголосовали на референдуме в июне 2016 года.

Самолет ВВС США провел разведку у западной границы России. Об этом сообщает мониторинговый ресурс Mil Radar.

Boeing RC-135W с бортовым номером 62-4134, дислоцированный на британской базе Милденхолл, выполнял миссию в Прибалтике, в ходе которой облетел вокруг Калининградской области, не покидая воздушного пространства Польши и Литвы.

Ранее самолет того же типа был замечен в небе над нейтральными водами Балтийского моря.

С начала 2018 года американские разведсамолеты пролетали у западных границ России как минимум 14 раз. В конце января также стало известно о миссии американского беспилотника RQ-4A Global Hawk над акваторией Черного моря у берегов Крыма.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй надеется, что стороны переговоров в Северной Ирландии в скором времени смогут договориться и сформировать правительство.

В понедельник Мэй и премьер Северной Ирландии Лео Варадкар встретились с представителями крупнейших партий региона – пробританской DUP и партией ирландских националистов "Шинн Фейн", которые не могут сформировать правительство с марта прошлого года.

"Я надеюсь, что прорыв произойдет очень скоро. Мы все готовы сделать все возможное, чтобы поддержать этот процесс и согласовать решение после того, как соглашение между DUP и "Шинн Фейн" будет подписано", — сказала Мэй журналистам.

Встреча прошла в понедельник в Белфасте, глава DUP Арлен Фостер ранее подтвердила, что в переговорах есть большой прогресс, но о расстановке сил в новом правительстве стороны до сих пор не смогли договориться.

"Был достигнут существенный прогресс и мы продолжим работу в направлении еще большего прогресса", — сказала Фостер.

Лидер "Шинн Фейн" Мэри Лу Макдональд – на эту должность ее избрали в минувшие выходные – сказала, что стороны "близки к заключению соглашения".

"Сейчас мы вступили в решающую фазу процесса… Это неделя для принятия решения", — добавила она.

Североирландские партии 18 января начали новый раунд переговоров по восстановлению регионального правительства. Выборы в ассамблею (парламент) Северной Ирландии состоялись в марте прошлого года, но сформировать правительство до сих пор не удается.

Переговоры ведут две основные силы — партия ирландских националистов "Шинн Фейн" и Демократическая юнионистская партия (DUP). Основными пунктами разногласий остаются языковые вопросы, проблема однополых браков, а также различное отношение партий к периоду "волнений" в стране.

Российские миллиардеры заплатят за Brexit

Как российские миллиардеры помогут оплатить последствия Brexit

Наталия Еремина

Великобритания потеряет $348 млрд в течение 15 лет, если выйдет из ЕС без торговой сделки с Брюсселем. Правительство уже готовится к худшему сценарию, придумывая схемы пополнения бюджета. Одна из них – закон о криминальных финансах, который позволит изымать незаконно нажитую недвижимость у владельцев. Среди самых активных покупателей элитной британской недвижимости — российские олигархи.

Экономика Великобритании потеряет 252 млрд фунтов стерлингов ($348 млрд) в течение 15 лет, если выйдет из Евросоюза без торговой сделки с Брюсселем. Об этом пишет газета The Independent со ссылкой на исследование The Best for Britain Group.

«Наилучший вариант для населения всей страны — это остаться и сохранить то соглашение, которое у нас есть», — заявил председатель The Best for Britain Group Марк Маллок-Браун.

Ранее газета The Guardian со ссылкой на доклад британского правительства сообщила, что если выход Великобритании состоится без заключенного с Брюсселем соглашения об условиях Brexit, то есть по самому «жесткому» сценарию, то дефицит бюджета Соединенного Королевства составит £80 млрд, или $111 млрд.

Согласно расчетам доклада британского правительства, убытки Великобритания понесет при любом сценарии выхода. Даже при условии заключения Лондоном всеобъемлющей сделки о свободной торговле с ЕС после Brexit темпы роста британской экономики понизятся в ближайшие 15 лет на 5%, а при выходе страны из ЕС без соглашения с Брюсселем — на 8%.

Летом 2016 года британцы проголосовали за выход из Евросоюза. В июне 2017 года между Лондоном и Брюсселем начались официальные переговоры по условиям выхода. Они продлятся до ноября 2018 года. Сам выход Великобритании из ЕС планируется 29 марта 2019 года, а переходный период (во время него, предполагается, что Лондон сохранит выход на внутренний рынок ЕС, а также членство в его таможенном союзе – «Газета.Ru») - до 31 декабря 2020 года.

Если переговоры не приведут к успеху, то Великобритания просто потеряет все льготы, которые ей давало членство в ЕС. Одно из главных преимуществ членства – возможность торговать без пошлин со всеми государствами союза.

В этой ситуации Великобритания ищет дополнительные возможности пополнения бюджета. К их числу эксперты относят закон о криминальных финансах, который вступил в силу в прошлом году. Он обязывает богатых иностранцев предоставлять властям страны полную информацию об источниках своих доходов. «Богатства необъясненного происхождения» будут по закону попросту изыматься у иностранцев в пользу государственной казны. Эксперты ранее отмечали, что документ этот очень сильно ударит по российским миллиардерам, которые исторически переезжали в Лондон, скупая в Англии замки и особняки.

Олигархи из России – самые активные покупатели недвижимости стоимостью более 10 млн фунтов. Например, совладелец «Альфы-групп» Герман Хан инвестировал более 75 млн фунтов ($124 млн) в недвижимость в районе Вестминстера.

При этом на данный момент в Великобритании скрываются целые ряд персон нон-грата в России: это владелец «Евросети» Евгений Чичваркин, экс-глава Банка Москвы Андрей Бородин, бывший президент НПО «Космос» Андрей Черняков, экс-гендиректор «Вымпелкома» Михаил Слободин, бывший владелец Инкредитбанка и СТБ Банка Герман Горбунцов и основатель Межпромбанка Сергей Пугачев.

По информации опрошенных «Газетой.Ru» юристов из Лондона, пока что громких дел и взысканий по закону о криминальных финансах в Лондоне не было, однако некоторые российские бизнесмены вынуждены давать объяснения по поводу источников своих доходов.

При этом недавно в Кремль был подан список российских бизнесменов, которые скрываются в Великобритании от российского правосудия и хотели бы вернуться на родину.

Состояние олигархов - лишь одна из возможностей пополнить бюджет Великобритании. Другая - сделать это за счет увеличения налогов, говорят эксперты.

Однако, по словам главного экономиста Евразийского банка развития Ярослава Лисоволика, «вопрос налогов - очень чувствительная тема для Великобритании», поскольку в стране находятся многие транснациональные корпорации, которые могут сменить место своей дислокации при увеличении налогового бремени.

По мнению заместителя председателя Локо Банка Андрея Люшина, компенсировать потери выхода из ЕС Великобритания также может за счет более тесного сотрудничества с американскими корпорациями и создания выгодных условий привлечения иностранных инвесторов.

Если пополнить бюджет Великобритании за счет этих мер не удастся, то стране придется жить в условиях жесткой экономии, отмечают эксперты. Стоимость производства автомобилей в Соединенном Королевстве возрастет на 5-13%, стоимость продуктов питания - на 8-16%, сельскохозпродукции - на 8-17%. В оптовой и розничной торговле цены подскочат на 7-20%, говорится в докладе британского правительства.

Председатель The Best for Britain Group Марк Маллок-Браун отмечает, что Brexit сильнее всего ударит по сферам здравоохранения, образования и социальных услуг королевства.

Как пояснил «Газете.Ru» директор Центра российских исследований Института общественных наук РАНХиГС Кэрол Леонард, британцы могут потерять около полмиллиона рабочих мест, а особенно катастрофическими будут потери для Северной Ирландии, Северо-Западной Англии и Западного Мидлендса, жители которого в основном и голосовали за выход из ЕС. Великобритании в целом придется отказаться от планов на сбалансированный бюджет и прожить еще несколько лет в условиях строгой бюджетной экономии, добавляет он.

При этом потери понесет и ЕС. По оценкам суммарные потери Евросоюза от Brexit составят около $112 млрд, отмечает Кэрол Леонард из РАНХиГС. Из-за уменьшения поступлений в бюджет (Великобритания ранее ежегодно вносила в ЕС около 14,5 млрд евро – «Газета.Ru») в ЕС уже сокращают выделяемые программы помощи странам Восточной Европы – в частности, прибалтийским государствам.

Fortress Paper (г. Ванкувер, пр. Британская Колумбия, Канада) изменила название на Fortress Global Enterprises Inc., об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Fortress Paper принадлежит завод по выпуску растворимой целлюлозы в Канаде, компания также специализируется на производстве энергии из возобновляемых источников. Как сообщал Lesprom Network ранее, в третьем квартале 2017 г. продажи Fortress Paper снизились на 20,8% до $65 млн.

В 4 кв. 2017 г. прибыль по EBITDA компании Interfor выросла на 47,9%

Скорректированный показатель EBITDA компании Interfor (г. Ванкувер, пр. Британская Колумбия, Канада) в октябре-декабре 2017 г. вырос по сравнению со значением предыдущего квартала на 47,9%, достигнув рекордных $89,5 млн, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Продажи за отчетный период увеличились на 8,9% до $532,8 млн. Скорректированная чистая прибыль Interfor по итогам заключительной четверти 2017-го составила $45,1 млн.

Как сообщал Lesprom Network ранее, в 2015 г. Interfor завершила сделку по приобретению у Simpson Lumber Company четырех лесопильных комбинатов на территории США. Благодаря этому совокупные производственные мощности Interfor увеличились на 30% до 3,1 млрд бордфутов пиломатериалов в год. В настоящий момент 67% производственных мощностей компании сосредоточены в США и 33% в Канаде.

В 2017 году иностранные туристы потратили в Эстонии €1,2 млрд

Зарубежные посетители в 2017 году потратили на пребывание в стране на 3% больше, чем в 2016 году. Эстонский экспорт туристических услуг оценивается в €1,4 млрд, что на 70% больше, чем 10 лет назад.

По данным Центрального банка, в 2017 году количество иностранных туристов в Эстонии выросло на 3% - число посещений превысило 6 миллионов. Но прибывающих из Финляндии стало меньше на 5% - на них приходилось 35% всех посетителей, что является самым низким уровнем с 2008 года, сообщает The Baltic Course.

Число туристов из других стран Евросоюза выросло на 10%. Наибольшее прибавление – из Великобритании (на 20%), а также из Бельгии (на 54%), что было частично связано с тем, что Эстония занимала пост председателя Европейского союза. Количество туристов из Азии также продолжает расти – их доля в 2017 году увеличилась до 5%, то есть в пять раз за 10 лет.

Зафиксировано около 900 000 посещений из России в Эстонию, что на 4% больше, чем в 2016 году. Несколько меньше туристов – из других стран СНГ: к примеру, число белорусов снизилось на треть.

Жители Эстонии, выезжающие за границу, в 2017 году потратили около €800 миллионов, что на €50 миллионов больше, чем годом ранее. И примерно 3,7 миллиона раз посетили другие страны, что на 5% больше, чем в 2016 году. На поездки в Европейский союз приходилось 80% путешествий, что на 100 000 больше, чем годом ранее. Каждая пятая поездка совершалась в Финляндию, хотя в целом число посещений этой страны снизилось на 2%, а в Норвегию – на 6%.

Кстати, Эстония пользуется популярностью не только у зарубежных туристов, но и у студентов, которых за последние 10 лет стало здесь в четыре раза больше.

У берегов Финляндии вскоре появится остров только для женщин

Роскошный остров-курорт SuperShe ориентирован на прекрасную половину человечества и предлагает широкий спектр возможностей как для краткосрочного, так и для длительного отдыха.

Основатель проекта, бывший консультант Кристина Рот, придумала идею после нескольких релакс-каникул в Ашраме в Калабасасе, Калифорния, и на соседнем Ранчо Малибу. Ей понравились оба вида отдыха, но она заметила, что приход мужчины устраняет расслабляющие вибрации: при появлении милого парня женщины старались привлечь его внимание. Идея острова SuperShe – сосредоточиться на себе и не будоражить свои гормоны, сообщает New York Post.

Рот приняла решение о покупке острова вблизи Финляндии после того, как влюбилась в местного. Его родители владеют островом на архипелаге, и он продолжал говорить Кристине, что соседний остров продается. Вначале ее не заинтересовал этот вариант, но как только она увидела это место – влюбилась в «лесистую утопию».

Несмотря на то, что сугубо женская направленность звучит феминистически, Рот утверждает, что любит и уважает мужчин. И вполне возможно, что они смогут посещать остров SuperShe в будущем.

Первые постояльцы острова - из внутреннего круга знакомых Рот. После того, как посещения будут открыты для широкой публики в июле 2018 года, Рот планирует ввести систему, аналогичную Soho House: проверять каждого и требовать, чтобы нынешние отдыхающие ручались за претендентов.

Кстати, недалеко от Норвегии и Шотландии продается частный остров за $440 000.

Научно-просветительская тест-игра «Открытая лабораторная» прошла в Российском доме науки и культуры в Берлине

10 февраля в Российском доме науки и культуры в Берлине (РДНК) состоялась международная научно-просветительская тест-игра на тему устройства нашего мира «Открытая лабораторная».

Мероприятие одновременно прошло в десятках стран мира, в том числе в Белоруссии, Великобритании, Испании, Казахстане, Китае, Турции, Франции. В России в этот день открылись «лабораторные» более, чем в 100 городах: от Калининграда до Камчатки. Партнёрами акции стали Российская академия наук, Российский научный фонд, информационное агентство ТАСС и другие. В Берлине «Лаборатория" проведена совместно с сообществом «Карусель», которое уделяет большое внимание популяризации науки среди российских соотечественников в Германии.

Во время «Открытой лабораторной» участники проверили свои знания в области физики, химии, биологии, астрономии, антропологии и механики. Став на время игры простыми «лаборантами», взрослые и дети в интерактивной форме смогли отделить научные факты от «мифов», высказать свою версию решения сложных физических задач, оценить масштаб различных природных явлений и еще глубже погрузиться в изучение окружающего нас мира и царящих в нем технологий.

Ведущие ученые берлинских научно-исследовательских учреждений помогли «лаборантам» разобраться с правильными ответами на вопросы теста. Физик Олег Корнилов из Института им. Макса Борна и биолог Анна Горбушина из Федерального института материаловедения ФРГ подробно объяснили своим подопечным, почему в любом органическом веществе есть углерод, целая семья может позавтракать всего одной клеткой, Эйфелева башня выше летом и многое другое познавательное об устройстве и принципе действия самых привычных вещей.

По результатам проверки тестов самые эрудированные «лаборанты» награждены призами и сувенирами, а победителю игры вручен специальный приз - набор питания для космонавтов от госкорпорации «Роскосмос».

В завершение мероприятия Наталия Гвоздовская из сообщества «Карусель» продемонстрировала всем собравшимся интересные химические и физические опыты.

Научно-просветительская тест-игра «Открытая лабораторная» состоялась в Российском доме науки и культуры в Берлине

Научно-просветительская тест-игра «Открытая лабораторная» состоялась в Российском доме науки и культуры в Берлине

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Действующие лица с Наилей Аскер-заде» на телеканале «Россия 1», Москва, 11 февраля 2018 года

Вопрос: Мы встречаемся с Вами накануне Дня дипломатического работника. Есть ли в МИД какие-то традиции отмечать этот праздник?

С.В.Лавров: Да, у нас каждый год 10 февраля, а если это выходной день, то накануне 10 февраля, проходит торжественный вечер, где мы награждаем отличившихся дипломатов за истекший год, в том числе правительственными и государственными наградами. К этому дню обычно выходит соответствующий указ Президента с определением лауреатов тех или иных орденов, других государственных наград. Конечно, приглашаем наших ветеранов. После торжественного заседания у нас проходит неформальное общение, фуршет, в ходе которого наши ветераны очень тепло вспоминают былые дни, дают советы молодежи. Это всегда очень домашнее, в хорошем смысле, корпоративное мероприятие. Безусловно, в наших заграничных представительствах и представительствах в субъектах России проходят торжественные заседания и прочие мероприятия с приглашением иностранцев, дипкорпуса и представителей страны пребывания.

Вопрос: Хотела бы поговорить о российско-американских отношениях. Вы попали в «кремлевский доклад», Ваша фамилия под номером 65. Впервые действующий министр иностранных дел попадает в «черный список». Чего они хотели этим добиться?

С.В.Лавров: Честно говоря, я совершенно равнодушен к тому, что сейчас происходит в связи с этим «кремлевским докладом», как и ко всему остальному, связанному с т.н. «русским досье» в Вашингтоне. Доклад и списки, о которых Вы сейчас упомянули, это вообще смешно. Можно было вообще сделать это за полчаса. Я считаю так же, как и бывший Посол США в Москве М.Макфол, который сказал, что его эксперт за полчаса смог бы выпечатать фамилии из телефонных справочников Правительства Российской Федерации и Аппарата Президента, как и из «Форбс».

Поначалу у меня было очень тяжелое ощущение, когда все это стало разворачиваться. Я не верил своим глазам и ушам, исходя из того, что многих деятелей в Вашингтоне из Администрации и Конгресса я знал лично и общался с ними. Это достаточно серьезные, умные и вменяемые люди. То, что этот массовый психоз лишил их всех рациональных зерен, для меня было просто поразительно. С тех пор, как эта тенденция стала продолжаться, а она тянется уже больше года, я постепенно утратил к ней свой интерес. Я слежу за ней постольку, поскольку факты нужно знать в рамках моей работы и обязанностей, но что с этим делать, даже не знаю. Я читаю статьи Ваших коллег, которые говорят, что надо найти какой-то выход из этого тупика. Д.С.Песков назвал наши отношения «коллапсом», можно привести массу других синонимов. Но когда нас призывают «творчески» искать пути выхода из этого состояния, могу ответственно сказать, что мы такие поиски вели, ведем и будем продолжать вести.

Мы не раз предлагали конкретные вещи нашим американским партнёрам, в рамках моих регулярных контактов с Р.Тиллерсоном передавали наши предложения о том, как постепенно отходить от этой опасной и достаточно глупой черты. В большинстве случаев мы не получаем взаимной реакции. Единственное позитивное исключение – очень неплохо, профессионально идет работа над обеспечением дополнений Договора о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений. 5 февраля 2018 г. мы должны были сертифицировать выполнение этого Договора обеими сторонами. Такая сертификация состоялась. При этом стороны выразили взаимную готовность продолжать профессиональные и технические консультации с тем, чтобы прояснять ряд вопросов, которые возникают по тому или иному участнику этого Договора.

Есть еще пара примеров. Мы неплохо работаем в Сирии по линии наших военных в том, что касается избежания непредвиденных, непреднамеренных инцидентов. Но не только. Есть признаки и того, что США, понимая реальную ситуацию в Сирии, готовы слушать и стараться учитывать подходы, которые мы реализуем в рамках работы по приглашению законного правительства САР. Есть контакт по сирийским проблемам, по проблемам региона и по линии министерств иностранных дел.

Но если говорить о возвращении к «нормальности» наших отношений в целом, здесь мы слышим от американцев только то, что они к этому готовы, но что мы должны сделать первый шаг, должны «покаяться». Это уже система. Мы должны «покаяться» и с точки зрения Всемирного антидопингогового агентства (ВАДА), где тоже заправляют американские, британские и англо-саксонские представители. Мы должны «покаяться» и во всех других случаях. И тогда наши западные партнеры великодушно согласятся постепенно возвращаться к «нормальности». Но они абсолютно отказываются принимать объективную данность, что не бывает ситуации, в которой только одна сторона делает ошибку, а они абсолютно безгрешны. Не хочу сказать, что мы безгрешны. Но мы постоянно, в любой обстановке, связанной с кризисным развитием, предлагаем конкретные выходы из тупиков. Так было и в том, что касается реализации Минских соглашений. Я, кстати, доволен, что наладился канал между представителями России и США по Украине в формате К.Волкер - В.Ю.Сурков. Недавно они провели свою очередную встречу. Скажу, что результат небезнадежен. Они договорились продолжать эти разговоры.

Так что мы открыты к любым форматам, которые американцы готовы задействовать, исключительно на основе равноправия и без предварительных условий в духе «вы покайтесь за вмешательство в наши внутренние дела и выборы, а потом мы будем начинать».

Вопрос: Возможно, нас провоцируют на какие-то ответные шаги?

С.В.Лавров: Думаю, что они не прочь бы увидеть ситуацию, когда Россия будет делать какие-то нервные, резкие телодвижения. Но у нас взвешенная политика, определенная Президентом, не склонная к такого рода импровизациям и экспромтам. У нас последовательная линия. Мы продвигаем ее независимо от того, какая конъюнктура «на дворе», продвигаем, исходя из необходимости максимально благоприятных условий для нашего внутреннего развития с точки зрения безопасности, условий для наших экономических операторов, экономического обеспечения безопасности и недискриминационного отношения к нашим гражданам, когда они выезжают за границу. Наверняка есть желающие, которые хотели бы нас спровоцировать на некие действия, позволяющие наращивать санкционное давление на нас и применять прочие принудительные меры (хотя даже без наших резких действий это давление постоянно нарастает). Еще один повод удивляться способностям тех, кто ведет линию на бездумное наращивание санкций. Я думаю, что те, кто что-то понимает в мировых делах, да и вообще в жизни, уже давно должны были сделать вывод, что попытки изменить нашу политику путем этих санкций бессмысленны. Мы всегда готовы решать вопросы, которые легитимно возникают у наших партнеров с точки зрения их законных интересов в диалоге. Но для этого нужно, как говорят американцы, если это танго, чтобы танцоров было двое, так же, как и в переговорах. Там тоже должны быть двое.

Вопрос: В последний год говорили, что наши отношения «достигли дна, пробили дно». Какой следующий этап?

С.В.Лавров: Насчет дна и днищ рассуждать не буду. Это такой очень популярный образ. Чем гадать, лучше вести свою открытую, честную линию, нацеленную не на то, чтобы кого-то наказывать, а чтобы объединять все страны, которые могут реально и эффективно решать мировые проблемы, прежде всего, бороться с терроризмом, с другими глобальными угрозами, типа наркотрафика, организованной преступности, нелегальной миграции – массы проблем, которые сегодня в мире не имеют границ и которые нельзя загнать в одну клетку, а всем остальным вокруг этой клетки радоваться, что их эта проблема не затронет. Такого не может быть. Границ не существует. Соответственно бороться с этим явлением можно только сообща. Именно на это и нацелена наша политика. Мы всегда в состоянии защитить любые направления нашей международной деятельности. У нас нет никаких скрытых планов. Все наши действия открыты и опираются на международное право, на Устав ООН.

Вопрос: Между Москвой и Вашингтоном существует разница во времени. Вы по утрам нормально просыпаетесь: не ёкает ли, что могло произойти в Америке за ночь?

С.В.Лавров: Что тут волноваться? С самого утра я смотрю, слушаю и читаю новости. Когда происходят какие-то вещи, в большинстве случаев их можно предвидеть. На них намекали, скажем, какое-то время назад. Иногда бывают сюрпризы, но очень редко. Для меня было приятной неожиданностью, когда Международный спортивный арбитражный суд принял решение в оправдание наших спортсменов. Но тут же, уже без сюрпризов, а предсказуемо прозвучали слова руководства ВАДА, руководства Американского антидопингового агентства о том, что это возмутительное решение суда, что оно бросает тень на всех «чистых» спортсменов, подрывает олимпийские принципы.

Понимаете, люди даже не могут сдерживать своих негативных, злых эмоций, и тем самым они себя выдают. Конечно, когда вдруг такой нервный срыв у руководителя антидопинговой структуры происходит в отношении решения суда, который в США в любом случае считается священным, это показывает, что вся затея (при всех негативных явлениях, которые у нас все-таки были с отдельными спортсменами) имеет абсолютно политическую подоплеку и нацелена на шельмование России уже через олимпийское движение.

Вопрос: Может ли выполняться Соглашение по Ирану, в том числе нашими западноевропейскими партнерами, учитывая, что США отказываются это делать?

С.В.Лавров: Они не столько отказываются, сколько требуют переделать это Соглашение, что само по себе абсолютно нереально. Но такую задачу США поставили и потребовали от европейских участников Соглашения, а именно Великобритании, Франции и Германии, начать сотрудничать с Вашингтоном в этом вопросе. Три европейские страны, которые были частью договоренности, согласились создать с США рабочую группу, правда, с оговоркой, что они считают неправильным «вскрывать» текст самого Соглашения, но готовы рассматривать другие озабоченности, которые высказываются в отношении Ирана. Прежде всего, речь о его ракетной программе, которая никем не запрещена, соблюдении прав человека в своей стране и поведении Ирана в регионе, имея в виду обвинения в негативном влиянии на те или иные конфликтные ситуации. Показательно, что ни нас, ни китайцев, которые тоже были участниками сделки, не пригласили подключиться к этой работе. Я не думаю, что мы бы согласились, но, тем не менее, такого приглашения не последовало.

Едва ли мы приняли бы эту логику, потому что по всем параметрам достигнутое в 2015 г. с Ираном Соглашение закреплено единогласно принятой резолюцией СБ ООН и неукоснительно выполняется иранской стороной. Верификация этого Соглашения возложена на МАГАТЭ. Генеральный директор Агентства ежеквартально докладывает, что Иран безупречно исполняет все свои обязательства. У американцев есть пословица «если не сломано – не чини». Это Соглашение на самом деле отнюдь «не сломано», оно очень эффективно. Но его пытаются «починить», а прежде чем «чинить», его пытаются сломать. Это плохо.

Если есть интерес обсуждать ракетную программу – пожалуйста. Те, кто считает ракетные планы Ирана дестабилизирующими, должны предъявить какие-то аргументы. Иран далеко не единственная страна, которая развивает программу баллистических ракет. Есть и другие страны в регионе с такими программами. Надо смотреть в комплексе. Едва ли оправдано смешивать ядерные дела с правами человека и ставить на повестку дня вопрос о том, что Иран должен прекратить делать те или иные шаги в регионе. Иран влиятельная страна, как и другие страны, с которыми он соседствует – и Саудовская Аравия, и даже относительно маленький Катар имеют свои интересы, свои международные дела в регионе.

Мне кажется, за этими действиями США просматривается откровенно дискриминационный, предвзятый, неоправданно придирчивый подход. Мы неоднократно предлагали альтернативу. Она заключается в том, чтобы начать «наводить мосты» между арабскими странами Персидского залива и Ираном. Как в свое время начинался общеевропейский «Хельсинский процесс» – процесс укрепления доверия и безопасности, точно так же в районе Персидского залива с участием арабов и Ирана, с привлечением, скажем, пяти постоянных членов СБ ООН, Европейского союза, ООН как таковой в лице ее Генерального секретаря, Лиги арабских государств провести конференцию, совещание (как угодно можно назвать), начав с самого простого – укрепления доверия через обмен информацией, обеспечение транспарентности военной деятельности. Потом можно проводить какие-либо совместные мероприятия, посещения военных объектов, приглашать на учения друг друга. Это достаточно очевидная вещь. Но, к моему огромному сожалению, многие годы эта инициатива не может быть реализована, потому что сохраняется очень большая предвзятость по отношению к Тегерану, да и в отношениях между Ираном и арабами есть целый ряд проблем, на которые ссылаются наши партнеры, заявляя, что пока не время созывать такую конференцию. Но, мне кажется, как раз наоборот. Эти проблемы никуда не уйдут, если не начнется разговор. Так что мы будем продолжать продвигать эту инициативу, естественно, при понимании, что все заинтересованные стороны будут готовы на такую конференцию.

Вопрос: Каким может быть компромисс между США и КНДР с целью снижения ядерной угрозы?

С.В.Лавров: Теперь даже не знаю. Мы плавно перешли от Ирана. Ведь сделка по иранской ядерной программе была очень понятной: Иран отказывается от любых военных аспектов своей ядерной деятельности, а в обмен снимаются санкции, наложенные ООН, США, западными странами в одностороннем порядке. Вот в чем была договоренность. Сейчас, по большому счету, США требуют от Северной Кореи того же самого – прекратить военную ядерную программу и взамен получить гарантии безопасности и снятие санкций. Но если точно такая же сделка, заключенная с Ираном, самими же США сейчас ломается, срывается, расторгается, то, наверное, в голове у руководства КНДР будут просматриваться аналогии.

Но при всем том, конечно, мы не должны опускать руки. Ядерная проблема Корейского полуострова очень серьезная. Не только из-за того, что мы заинтересованы в соблюдении режима нераспространения ядерного оружия, но и по той причине, что проблема ядерной мощи Северной Кореи используется для нагнетания в регионе абсолютно непропорционального военного присутствия тех же самых США. Они смотрят уже не только на КНДР, хотя оправдывают наращивание своего военного присутствия северокорейской проблемой, но и на Южно-китайское море, где КНР ведет переговоры со странами АСЕАН об урегулировании спорных территориальных проблем, и этот процесс идет по дипломатическим каналам. Наращивание военно-морского, военно-воздушного присутствия США в этом регионе явно, если не преднамеренно, объективно может спровоцировать и военное измерение этих территориальных споров. Я считаю, что это очень рискованные игры.

В целом, под предлогом той же северокорейской ядерной проблемы, разворачиваются объекты противоракетной обороны США на территории Республики Корея, а теперь еще и Японии. Вкупе с европейским сегментом глобальной системы противоракетной обороны США, что отчетливо видно на картах, вся эта система удивительным образом, случайно или нет, практически окружает Российскую Федерацию по всему периметру, а теперь заодно уже нацеливается и на Китай. В наших интересах не давать повода для того, чтобы подобные тенденции укреплялись, а для этого все-таки необходимо садиться за стол переговоров.

В свое время мы с Китаем выдвинули инициативу «двойной заморозки», согласно которой Северная Корея не испытывает ядерные заряды и не запускает ракеты, а США со своими южнокорейскими партнерами не проводят или, как минимум, резко сокращают масштабы военных учений. Тогда нам американцы сказали, что это неприемлемо, поскольку эти учения никто и нигде не запрещал, это легитимная международная деятельность, а вот ядерные испытания и ракетные запуски запрещены Северной Корее Советом Безопасности ООН. Я согласен, что если быть педантично-легалистским, то так, наверное, и есть. Но мы же не педанты, мы должны решать проблемы, а не упираться в непоправимую уверенность в собственной правоте. Я говорил Государственному секретарю США Р.Тиллерсону, а до этого и Дж.Керри, на тот же аргумент, что «двойная заморозка» для американцев неприемлема, что, когда ситуация доходит до очень опасной черты, первым шаг назад должен сделать тот, кто сильнее и умнее. Пока будем надеяться, что какая-то разрядка все-таки может состояться, хотя шансы очень невелики, зная настрой в том же Вашингтоне. В связи с Олимпийскими играми были достигнуты договоренности между Северной и Южной Кореями об участии северокорейской делегации, спортсменов, танцевальных коллективов, и параллельно достигнуты договоренности между Пхеньяном и Сеулом о возобновлении контактов по военной линии – де-факто эта «заморозка» происходит. Северная Корея, по крайней мере, в преддверии и в течение Олимпиады явно не планирует делать никаких резких движений. Также мы слышали, что, как минимум, до марта не планируется никаких учений между США и Южной Кореей. Если этот объективный процесс обоюдной сдержанности и воздержания от учений и взрывов обретет свою собственную динамику, то появится шанс двинуться за стол переговоров. Мы будем всячески этому способствовать.

Вопрос: Можно ли говорить о том, что отношения между Китаем и США обречены на ухудшение? Ведь каждая из стран будет претендовать на статус сверхдержавы как в экономике, так и в политике в ближайшие годы.

С.В.Лавров: Конкуренцию никто не отменял. Конкуренция, как известно, это двигатель прогресса наряду с частным предпринимательством, как говорил Остап Бендер. Но конкуренция, конечно, должна быть чистоплотной и добросовестной. Есть правила, которые зафиксированы в Уставе ООН, в том, что касается международных политических и военно-политических проблем, в документах Всемирной торговой организации, в том, что касается инвестиций, торговли товарами и услугами, передвижений рабочей силы. Есть много других международных конвенций, которые регулируют те или иные сферы человеческой деятельности, в том числе и в хозяйственной области.

Циклическое развитие мировой экономики сначала «выносит» наверх одну державу, а потом, через достаточно продолжительную историческую эпоху, эта держава начинает не то чтобы ослабевать, просто другие подтягиваются близко к уровню, которого она достигла. Как, например, США после двух мировых войн, которые не затронули их территорий, резко поднялись и сохраняли доминирующие позиции довольно длительный период. Да и сейчас я бы не сказал, что Штаты сильно растеряли свои позиции и свою мощь. Но поднялись другие центры силы. Это Евросоюз, если брать его как коллективное объединение, если он сможет преодолеть внутренние дрязги, которыми сейчас охвачен и которые его, конечно, ослабляют. Мы заинтересованы в том, чтобы этот период «разброда и шатаний» был преодолен, и Европа стала единой, сильной. Это, конечно же, Китай и Индия, в известной степени это еще и Россия. У нас небольшой объем экономики по сравнению с теми же американцами, китайцами и индийцами. Но Россия геополитический игрок, с учетом того, что у нас помимо собственной экономики есть еще Евразийский экономический союз, Зона свободной торговли СНГ. Россия – активный участник таких объединений как ШОС, БРИКС. Все это вкупе, наряду с активной и очень конкретной внешней политикой, делает нас одним из центров глобального влияния и одним из центров того, что мы называем «формирующийся полицентричный миропорядок».

При этом ни мы, ни Китай в своих доктринальных документах никогда никого не называем своими врагами. США стали это делать, еще начиная с администрации Б.Обамы. По-моему, в 2014 г. Б.Обама, выступая на ГА ООН, назвал нас угрозой, а ИГИЛ поставил после нас. Это показывает, в каком русле развивается внешнеполитическая мысль лидеров США. При демократах и сейчас при республиканцах в целом ряде доктринальных документов (военная доктрина США, ядерная доктрина США), во всех этих основополагающих концептуальных документах Китай и Россия обозначены словом «противники». Такое же слово использовалось и в законе о противодействии влиянию России, в том числе путем санкций. Если ты хочешь честно сотрудничать, наверное, ты можешь внутри себя считать кого-то врагом и противником, какую-то страну, которую нужно подавлять, изолировать, как они про нас пишут в открытую. Но, наверное, должны быть какие-то общеприемлемые методы конкурентной борьбы. А так, куда ни посмотри… Например, санкции против нашего оборонного промышленного комплекса – это однозначно недобросовестная и нечистоплотная конкуренция, потому что параллельно с этими санкциями США «носятся» по всему миру и через своих послов требуют от стран Латинской Америки, Азии, Африки отказываться от закупки у нас военной техники и вооружений, обуславливая это тем, что американцы компенсируют нехватку соответствующего оборудования в той или иной стране. Это просто грубое вытеснение с рынка, причем через методы шантажа и ультиматумов.

Вы только что говорили про Олимпийские Игры. Я считаю, что это тоже часть недобросовестной конкуренции, потому что в честной спортивной борьбе американцы уже не могут нас, видимо, побеждать. Они считают, что для того, чтобы они вернули себе и сохранили за собой безоговорочный титул лидера мирового спорта, надо конкурентов потихоньку отодвигать в сторону. Сейчас подвернулась под руку антироссийская кампания, «вмешательство в выборы» и все прочее. Тут все средства хороши.

Я вижу такой подход в целом ряде областей, а именно использование односторонних мер принуждения, нелегитимных, незаконных для достижения неоправданных нечистоплотных преимуществ.

Вопрос: А какие именно области? Вы уже перечислили спорт, политику, экономику. Что следующее? До культуры доберутся?

С.В.Лавров: Я не думаю, что они и до культуры доберутся. Культура это, кстати, та сфера, где мы сейчас также начинаем конкурировать, но мы конкурируем по-честному. Возьмите кинематограф – доля российского кино существенно выросла и продолжает расти, причем наше кино качественное, оно бьет кассовые рекорды. Но это пример честной конкуренции. Мы стали просто снимать фильмы, которые наши люди с удовольствием смотрят.

Вопрос: А Вы смотрите?

С.В.Лавров: Я смотрел.

Вопрос: А что последнее видели?

С.В.Лавров: Вот, к сожалению, «Движение вверх» не смотрел, но в свое время видел «Легенду номер 17», «Сталинград». У меня редко бывает возможность сходить в кино. Так что в основном я смотрю на дисках или через Интернет.

Вопрос: Про врагов США уже понятно. А кто у нас враги и друзья в мире?

С.В.Лавров: Мы никого не называем врагами, и делаем это абсолютно искренне. В Концепции внешней политики, которую пару лет назад утвердил Президент Российской Федерации В.В.Путин, говорится, что мы намерены честно и эффективно сотрудничать на основе баланса интересов, равноправия и взаимной выгоды с любой страной, которая готова взаимодействовать на таких же основах.

Даже те же США заинтересованы в том, чтобы продолжать с нами сотрудничество по космосу (международная космическая станция, покупка ракетных двигателей). Мы не хотим «стрелять себе в ногу» и назло кому-то «отмораживать уши», поэтому реализуем этот взаимовыгодный проект. У нас есть еще несколько проектов. Недавно Президент России В.В.Путин, рассказывая о наших энергетических планах и перспективах, упомянул о том, что первый танкер сжиженного природного газа с «Ямал СПГ» пошел в США. Это значит, что в этом они также видят для себя какую-то выгоду. Я думаю, чем больше будет таких конкретных дел, тем больше будет шансов, что и в политических отношениях «ненормальность» будет постепенно преодолеваться. Потому что, как показывает практика, в отношениях между государствами нужен прочный экономический фундамент. Когда этот фундамент солидный и объем экономического взаимодействия большой, то тогда желающие сделать резкие политические движения дважды будут задумываться, чтобы «наказать», «заставить» и т.д.

Вопрос: То есть мы не будем дружить с Китаем против США?

С.В.Лавров: Не будем. Китай также не хочет дружить с нами против США. Мы вообще ни с кем против кого бы то ни было никогда не дружим. Например, Североатлантический альянс. Американцы каждый божий день «строят» всех его членов на предмет солидарности и того, что Россия – это угроза. Под эту «сурдинку», а они говорят это ежедневно уже многие годы, расширяют присутствие военной инфраструктуры НАТО на территории своих восточно-европейских членов прямо у наших границ. Там уже стоят американские, канадские, немецкие, британские и итальянские бригады. Налицо «палочная дисциплина». Хотя в двусторонних контактах многие члены НАТО и Евросоюза нам говорят, что они понимают всю бессмысленность и контрпродуктивность этой ситуации. Но солидарность и принцип консенсуса заставляют их идти по этому совсем не нравящемуся им пути.

Мы в рамках Договора о коллективной безопасности никому ничего не запрещаем. У нас есть обязательства, которые состоят в том, что страны-члены ОДКБ вместе обеспечивают стабильность нашему общему региону, пресекая угрозы терроризма, организованной преступности и обеспечивая незыблемость конституционного строя наших государств. Но при этом все страны ОДКБ участвуют в программе взаимодействия с НАТО. Россия также формально является членом Программы «Партнерство ради мира», у нас даже есть Совет Россия-НАТО. У нас и в мыслях нет запрещать партнерам общаться с кем бы то ни было, если у них к этому есть обоюдный интерес.

Безусловно, обязательства нужно соблюдать. Это общее правило, будь то Договор о коллективной безопасности, Евразийский экономический союз или какие-то другие многосторонние договоры. Но во всем остальном каждая страна независимо определяет свою внешнюю политику. В этом большое отличие нас от США, которые, повторю еще раз, в последние годы одержимы идеей не только своих союзников, но и многие другие страны во всех регионах просто заставить занимать враждебную позицию или перестать развивать хорошие отношения с Российской Федерацией. Печально. Великая держава и великий народ, а ведут себя неподобающим великой стране образом.

Вопрос: Мы сами китайцев не боимся?

С.В.Лавров: Бояться никого не надо.

Вопрос: 1,5 миллиарда…

С.В.Лавров: Мало ли у кого какая численность населения. Если подходить арифметически, то мы далеко не уйдем в международных отношениях. Мы должны опираться на конкретные факты. У нас с Китаем сейчас беспрецедентно хорошие отношения, которых не было никогда за всю историю. Планы в наших отношениях абсолютно честные, открытые и взаимовыгодные, согласовываются, опираются на взаимное уважение и взаимные интересы.

Есть желающие поспекулировать на той теме, о которой Вы сейчас упомянули. Жизнь доказывает, что рассуждения несостоятельны. Например, взять конкретный опыт нашего экономического взаимодействия с КНР на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. Если посмотреть на статистику и на то, что конкретно делается, то станет понятно, что мы просто развиваем взаимовыгодные проекты, которые не несут в себе никакой угрозы для территориальной целостности Российской Федерации. Такая линия будет продолжена. У нас очень масштабные, глубокие, далеко идущие, перспективные планы сотрудничества с КНР во всех областях.

Вопрос: А какие планы в сотрудничестве с Японией? Территориальная проблема по-прежнему остается основной?

С.В.Лавров: Для них – да, а для нас – нет. Мы бы хотели заключить мирный договор, как об этом договаривались в 1956 г., когда СССР и Япония принимали Совместную Декларацию. Мы исходим из того, что решение любой проблемы, в том числе мирного договора (а японцы прямо связывают с ним решение т.н. «вопроса о четырех островах», как они их называют «северные территории», но это Южная Курильская гряда) возможно в максимально благоприятных условиях, которые создаются углублением сотрудничества между соответствующими странами во всех без исключения сферах – торгово-экономической, политической, гуманитарной и международной.

Мы более сорока лет решали с КНР проблему принадлежности двух островов на реке Амур. В итоге решили ее только тогда, когда наши отношения вышли на действительно беспрецедентный, стратегический и партнерский уровень.

Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно говорил премьер-министрам Японии, включая С.Абэ, что мы обязаны в наших обществах создавать атмосферу, которая позволит решать все эти вопросы на обоюдно приемлемой основе.

Торгово-экономические отношения имеют очень серьезный потенциал, который далеко не исчерпан. Японские компании много инвестируют в Россию. Сейчас у нас есть договоренность Президента России В.В.Путина и Премьер-министра Японии С.Абэ по совместной хозяйственной деятельности на четырех островах. Одобрено пять конкретных проектов – это аквакультура, туризм. Важные, интересные и создающие рабочие места проекты, пока, конечно, достаточно скромные. Более широкий замах у планов, которые связаны с программой Премьер-министра Японии С.Абэ «8 пунктов», в которой также есть интересные проекты. Но все это только первые шаги. Я убежден, что взаимодополняемость наших экономик, сырья, географических возможностей и японских технологий – бездонный потенциал для дальнейшего взаимного прогресса.

Безусловно, у нас очень хорошие гуманитарные и культурные связи. Ежегодно в Японии проходит Фестиваль российской культуры. В прошлом году дополнительно к Фестивалю состоялись «Сезоны культуры».

Среди тех областей, где мы должны действительно качественно нарастить наше партнерство, конечно, это и внешняя политика.

Отношения Японии с США также имеют значение. У них есть Договор с США. Об этом неоднократно говорили Президент России В.В.Путин и Премьер-министр Японии С.Абэ, также велось обсуждение на уровне министров иностранных дел, секретарей Советов Безопасности. Договор, который США заключили с Японией по вопросам безопасности в 1960 г., предполагает, что Соединенные Штаты Америки имеют право размещать свои базы на любой части японской территории. Мы хотели бы просто понимать, как это все сказывается на общей ситуации в сфере безопасности в этом регионе. Потому что без понимания этих аспектов очень трудно конкретно обсуждать вопросы мирного договора. Самое, наверное, принципиальное для нас, о чем мы с нашими японскими друзьями неоднократно говорили, самый первый вопрос, который возникает, когда начинает обсуждаться проблема мирного договора – это незыблемость итогов Второй мировой. Наши японские коллеги не признают незыблемыми итоги Второй мировой войны в том, что касается этих четырех островов. Они прямо нам говорят, что это была несправедливость. Но в Уставе ООН записано черным по белому, что все, что было сделано державами-победительницами, является незыблемым и не подлежит никакому пересмотру. Это также вопрос, который имеет прямое отношение к развитию данной темы, потому что мы неоднократно говорили, что Россия как государство-продолжатель СССР привержено Декларации 1956 г., в которой содержится обязательство после заключения мирного договора не «вернуть», как просят японские коллеги, а в порядке жеста доброй воли передать Японии два самых южных острова. Причем вопросы о том, когда эта передача состоится, на каких условиях, конечно же, еще подлежат дополнительному обсуждению. Но смысл этой декларации, которую мы подтверждали неоднократно устами Президента Российской Федерации, именно в том, что она опирается на незыблемость итогов Второй мировой войны. И здесь у нас с японскими коллегами, конечно же, еще предстоят достаточно серьезные консультации и дискуссии.

Вопрос: Но вообще есть какое-то продвижение по этому вопросу? Потому что создается впечатление, что Премьер-министр Японии С.Абэ только приезжает во Владивосток раз в год в сентябре, говорит о том, что они готовы как-то эту проблему решать, и всё.

С.В.Лавров: Нет, он еще и в Москву приезжал. Думаю, приедет еще. Я Вам перечислил те вещи, которые, кажется, помогают создавать фон. Безусловно, за один прыжок эту проблему не решить. Но, например, совместная хозяйственная деятельность – это уже шаг в направлении совместной работы на этих самых островах. Мы обращаем внимание наших японских коллег, что льготы, которые уже существуют в Российской Федерации – Территория опережающего социально-экономического развития, Свободный порт Владивосток – вполне привлекательны. Нет никакой необходимости создавать некий наднациональный орган, как предлагалось в какой-то период некоторыми нашими коллегами. Мы готовы заключить и межправительственное соглашение о том, как эту совместную хозяйственную деятельность более эффективно развивать, если тех льгот, которые уже предоставлены в значительном количестве с нашей стороны, окажется мало.

Я не сказал бы, что здесь у нас нет никакого продвижения. Мы существенно продвинули наши отношения, прежде всего политический диалог на высшем уровне, который действительно доверительный, откровенный, товарищеский и честный. В экономике многое делается, но можно сделать гораздо больше. Гуманитарные связи, обмен туристическими группами на очень хорошем уровне. Пока ощущается потребность наращивать взаимодействие, в идеале – координацию в сфере внешней политики.

Мы отметили, что наши японские коллеги возобновили работу механизма «2+2». Мы с Министром обороны Российской Федерации С.К.Шойгу были в Японии в прошлом году, провели там встречу с нашими коллегами – Министром иностранных дел и Министром обороны Японии. Это тоже шаг к укреплению доверия, к повышению качества политического диалога.

Вопрос: СССР в своё время имел большое влияние в странах Латинской Америки, в Африке. Россия может его установить? Нужно ли нам это?

С.В.Лавров: Вы знаете, это должно идти от жизни. Влияние, которое Советский Союз имел, в решающей степени опиралось на идеологию социалистическую, коммунистическую. Те страны, которые выбирали «левый», социалистический путь развития, даже если это было в основном на словах, пользовались благосклонностью СССР. Справедливости ради надо сказать, что в большинстве этих стран Советский Союз действительно создавал основы независимой национальной экономики. Строились многочисленные объекты, в основном в Африке и Азии, в Латинской Америке меньше. Куба, Никарагуа – те страны, с которыми отношения с самого начала их независимого развития были на очень высоком уровне. Когда СССР исчез, руки просто не доходили до всего, тем более до заграницы, тем более до дальней заграницы – Африки, Азии, Латинской Америки. Нам со своим окружением надо было разобраться, когда столько угроз возникло, границы не оформлены и всякие террористы с Ближнего Востока стали «просачиваться». Да и когда, по большому счету, сама Россия «шаталась», конечно, руки не доходили до внешнеполитических далеких перспективных проектов. Но, по мере того, как эти тенденции были преодолены, Россия укрепилась, мы выровняли отношения с новыми государствами по периметру наших границ, обустроили эти отношения, и у нас стал активно появляться и развиваться бизнес, государственные корпорации и частные компании. У этих компаний появился интерес к дополнительным проектам. В поисках таких проектов, конечно же, было вполне логично обратить внимание на то, что осталось со времен СССР. Сейчас это «наследство» достаточно активно используется в Африке, Латинской Америке и в азиатских странах – во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже. Это не какая-то искусственная вещь, продиктованная «решением политбюро двинуть в Африку бизнес структуры». Это живой интерес бизнеса. Бизнес в целом ряде случаев просит о государственной поддержке. В любом случае оказывается политическая поддержка, а иногда используются наши возможности государственного экспортного кредитования.

В ближайшие пару-тройку недель мне предстоит очередная поездка в Африку. Посмотрим, как идут дела в наших партнерских странах – Анголе, Мозамбике, Намибии, Эфиопии, Зимбабве. Там многое интересное делается нашими компаниями.

Вопрос: Мы с Вами уже поднимали тему Сирии. Стабильность в Сирии надолго или мы готовы возобновить военные действия в случае необходимости?

С.В.Лавров: Так и было сказано, что если ИГИЛ, который был побежден в том, что касается его замыслов создать халифат, но все-таки разрозненными группами где-то в регионе присутствует, вновь будет «поднимать голову» на территории Сирии, то оставшаяся часть нашего контингента на базе в Хмеймиме, конечно, будет содействовать сирийской армии в подавлении этих рецидивов.

Вопрос: Сегодня ни для кого не секрет, что США поставляет летальное оружие на Украину. Почему Европа молчит?

С.В.Лавров: Европа не молчит, а негромко и непублично возражает. По нашим данным, в разговорах с США они выражают несогласие в ответ на настоятельные требования Вашингтона о том, чтобы Европа подключилась к этим поставкам. США уже пытаются заманить в эти свои затеи те страны, которые отмечены русофобскими тенденциями – наших Балтийских соседей, Польшу также пытаются заманить. По нашим данным, крупные, солидные европейские государства прекрасно понимают опасность подобных действий и пытаются образумить своих соседей, потому что американцы вместе с канадцами уже занялись этими поставками. И это прискорбно.

Вопрос: Как мы будем на это реагировать?

С.В.Лавров: Мы не можем запретить американцам поставлять что-либо куда-либо, но выводы, конечно, мы будем делать. То, что на это пристально смотрят представители Донецка и Луганска, у которых есть возможности постоять за себя, это тоже объективный факт. Я думаю, что это также нужно иметь в виду.

Вопрос: Может быть, нам тоже от слов перейти к делу и, например, признать ЛНР и ДНР?

С.В.Лавров: Мы, в отличие от некоторых наших международных коллег, все-таки люди слова. Данное слово, особенно когда оно стало предметом переговоров и было одобрено Советом Безопасности ООН, мы всегда держим и выполняем. Минские договоренности никто не отменял. Я считаю, что тот, кто сделает первый шаг по слому Минских договоренностей, совершит колоссальную ошибку. Собственно говоря, киевские власти находятся в одном шаге от этой ошибки, если они окончательно примут закон о реинтеграции, который сейчас у них прошел второе чтение. Посмотрим.

Я думаю, что на Западе укрепляется мнение о необходимости вразумить Президента Украины П.А.Порошенко и тех, кто находится вместе с ним в руководстве Украины, в том, что касается провокационного закона о реинтеграции, пока еще законопроекта, а также закона об образовании, который уже стал законом, хотя Венецианская комиссия Совета Европы попробовала изменить его в той части, которая дискриминирует все языки национальных меньшинств. По нашим данным, европейские эмиссары, которые посещают Киев, такие послания передают и настоятельно рекомендуют понять контрпродуктивность таких подходов и сделать необходимые исправления своих действий. Публично они пока не могут этого сказать, но, думаю, если нынешний режим в Киеве так будет себя дальше вести, скоро появятся публичные заявления, потому что Европа очень настороженно смотрит на процессы, которые происходят на Украине, и особенно в том, что касается резкого повышения влияния радикалов и неонацистов.

Вопрос: На каком языке Вы разговариваете с Вашим коллегой Министром иностранных дел Украины П.А.Климкиным, когда общаетесь во время нечастых телефонных разговоров и встреч?

С.В.Лавров: На русском.

Вопрос: Ваш коллега тоже?

С.В.Лавров: Да. Он родом из Курска.

Вопрос: Как Вы считаете, в чем сейчас причина такой русофобии в мире? Для Вас это было ожидаемо? Вы предполагали, что будут такие «наскоки»?

С.В.Лавров: Мы на эту тему уже говорили, и Президент Российской Федерации В.В.Путин давал свои оценки. Если в двух словах, то после распада Советского Союза, те, кто тогда стоял у руля новой России, своими действиями, политикой по отношению к Западу, готовностью, которая высказывалась публично, стать частью цивилизованного мира, создали на Западе впечатление, что эта готовность продиктована тем, что, во-первых, наша страна никогда не была частью цивилизованного мира, а во-вторых, цивилизованный мир – это Запад, и Россия туда стремится всеми «фибрами своей души». Эта иллюзия укреплялась в лихие 90-е, когда у нас работали западные, американские, европейские советники в самых разных ключевых министерствах, когда проводилась приватизация по их лекалам.

В 2000-е годы Россия стала все-таки больше опираться на свои традиции и место в истории, осознавать, что она не является страной, появившейся только что из ниоткуда, а страна с тысячелетней историей, которую нашу люди ощущают в себе, гордятся ей и хотят именно через нее продолжать свой жизненный путь, выстраивать свое государство. Это оказалось шоком для тех, кто был в плену иллюзий о вседозволенности в отношении России. Они от этого шока, по-моему, до сих пор не могут прийти в себя. Когда они поняли, что их попытки удержать нас в своем русле не увенчались успехом, вот тогда и пошли все нынешние «наскоки» и «вмешательства».

Началось это гораздо раньше, чем мифическое «вмешательство в выборы», с «Закона Магнитского», когда никто не хотел разбираться, что там на самом деле произошло, и спекулировали на человеческой трагедии, смерти человека для того, чтобы оформить «наскоки» на Россию своим законодательством. Потом у наших американских коллег была совершенно неадекватная реакция на то, что произошло Э.Сноуденом, когда Б.Обама отменил свой визит в Москву, куда он должен был приехать накануне Петербургского саммита «Группы двадцати», многое другое. Затем, новые санкции были приняты, и только потом уже Украина стала поводом для того, чтобы увеличивать на нас давление. А теперь появилось и «вмешательство в выборы». Больше чем за год расследования ни единого факта и ни единого подтвержденного спекулятивного утверждения не появилось. Это невозможно. Если бы эти факты были, они бы давно уже «утекли». Я знаю, как в США работает эта система, – там все «утекает», когда такое огромное количество людей задействовано во всяких слушаниях, расследованиях и так далее. Они всячески пытаются использовать эту истерию для того, чтобы отвлечь внимание от фактов, которые действительно имели место. Требуется, я уверен, для здоровья американской системы расследовать факты, что происходило внутри Демократической партии как в отношении Б.Сандерса, против которого руководство Демократической партии затеяло заговор, так и то, что сейчас пытаются расследовать т.н. «доклад Нуньеса», какую роль играло ФБР во внутриполитической борьбе между демократами и республиканцами. Я уверен, что для многих это неприятные факты. Надеюсь, что они отрезвят многие головы, и те, кто все-таки еще сохранил какое-то чувство вменяемости, отойдут от этой русофобской кампании, которая просто не делает чести даже тем политикам, которые сидят в Вашингтоне.

Вопрос: У Вас были различные успешные и не очень переговоры. А что-то Вас сегодня еще может удивить?

С.В.Лавров: Я никогда не стремился оценивать происходящее с точки зрения: удивляет это меня или нет. Я давно воспринимаю как данность все, что происходит в мире. Наверное, когда-то на ранней стадии моей дипломатической карьеры были вещи, которые могли у меня вызвать особый интерес или, как Вы сказали, удивлять. Сейчас, столько лет проработав на дипломатической службе, примерно уже понимаешь, что можно от кого ожидать. Теперь уже понимаем, что от Америки можно ожидать гораздо большего, чем мы ожидали раньше. Ко всему привыкаешь. Необходимо просто смотреть, в чем интерес твоей страны, надо ли реагировать на какие-то происходящие процессы в других странах, на их действия, задевают ли они наши коренные интересы или лучше проигнорировать какие-то шаги, которые делаются явно в русофобском угаре. Поэтому я стараюсь просто быть объективным. Жизнь есть жизнь. То, что происходит, необходимо анализировать.

Вопрос: Через сколько лет дипломат становится психологом?

С.В.Лавров: Я не думаю, что дипломат обязательно должен становиться психологом. Психологом можно родиться, можно получить профессию, выучиться на психолога. Дипломату помогают психологические способности, потому что дипломатия – это достижение договоренностей. Если ты видишь собеседника не просто как оболочку, а как человека, чью душу ты начинаешь понимать, чьи мысли ты можешь прочитать или тебе кажется, что ты можешь их прочитать, это всегда интереснее. Наверное, нужно учитывать личные качества собеседника, его склонности, хобби и интересы – это помогает.

Вопрос: А чем отличаются переговоры с дипломатом-мужчиной и дипломатом-женщиной? У Вас богатое общение с женщинами, делаете ли Вы им скидку?

С.В.Лавров: Я не могу делать женщинам скидку, потому что это будет неполиткорректно. Мы уважаем женщин точно так же, как и мужчин. Это лучшая часть человечества.

Вопрос: Поговаривают, что Вы даже довели до слёз бывшего заместителя Государственного секретаря США В.Нуланд. Не жалко?

С.В.Лавров: Нет. Такого не было. Это всё враки.

Вопрос: Вы часто шутите. При этом никто не обижается на Ваши шутки, и они разлетаются по всему миру. Вы это специально делаете?

С.В.Лавров: Нет, я не стараюсь шутить. Просто если в разговоре естественно всплывает какая-то фраза, то, наверное, это не предосудительно.

Вопрос: У Вас бывают эмоциональные выступления. Например, Вы учите журналистов этике. Также говорили про американских «чинуш». «Чинуши» как-то отреагировали на это?

С.В.Лавров: Я не знаю. Видите, мы переходим уже на отношения с журналистами. Я очень уважаю журналистов. Иногда подтруниваю, так же, как и они надо мной. Считаю это абсолютно нормальным. Это укрепляет хорошие отношения между дипломатами и журналистами. Мы всегда общаемся с нашим министерским пулом во время командировок. Очень интересно слышать вопросы, которые возникают у них по мере наших переговоров. Иногда в этих вопросах звучат подсказки, которые мы используем.

Вопрос: Из последнего – это Ваша шутка про пальто Министра иностранных дел Великобритании Б.Джонсона, в карманах которого ничего не было. А Вы что в карманах обычно держите?

С.В.Лавров: Ничего. Руки.

Вопрос: Что Вам необходимо на переговорах: чтобы помощник был рядом, ручка, блокнот?

С.В.Лавров: Ручка всегда лежит на столе, и в кармане она всегда есть. Блокнот также всегда кладут на стол переговоров те, кто обеспечивают организацию. В 90% случаев на переговорах мы сидим с моими заместителями, директорами департаментов и сотрудниками. Бывает, зарубежные коллеги запрашивают разговор «один на один». Тогда мы тоже идём навстречу. Это обычно бывает до больших переговоров или после. Это нормальная дипломатическая практика, когда есть необходимость послать доверительный сигнал или задать вопрос деликатного характера.

Вопрос: В декабре 2016 г. Вы находились в здании Дома приемов МИД на фуршете, когда узнали, что ранен Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Турции А.Г.Карлов. То есть дипломатия, по сути, в один момент превращается из «парадно-паркетной» в опасную профессию. Как это может сочетаться?

С.В.Лавров: Мы думали, что времена изменились и то, что произошло очень давно с другим нашим Послом, А.С.Грибоедовым, больше уже не может повториться. Но всё оказалось не так. Профессия дипломата по-прежнему сопряжена с большими рисками. Причём, если в странах, где идут горячие конфликты, это, наверное, более вероятно (так погиб американский Посол в Ливии К.Стивенс, когда находился в американском консульстве в Бенгази), то в отношении Турции это был совершенно неожиданный удар. Страна не была охвачена к тому времени никакими волнениями, не было гражданской войны, как в Ираке, Сирии, Ливии, Йемене. Наш коллега, товарищ и друг А.Г.Карлов просто выступал, как Вам известно, перед обществом дружбы (в Центре современного искусства Анкары).

Очень признателен всем, кто чтит его память. В Турции уже назвали улицу в его честь и ещё одну улицу назовут в городе-побратиме Москвы, где родился Андрей Геннадьевич.

В отношении Постоянного представителя России при ООН В.И.Чуркина, который умер естественной, но абсолютно скоропостижной смертью, тоже принимаются меры по увековечиванию его памяти. Хотел бы поблагодарить всех, кто с добрым сердцем подошёл к этим трагическим событиям.

Вопрос: Есть такое выражение «переговоры продолжились за ланчем». Вы едите во время переговоров?

С.В.Лавров: Едим, все едят. Когда я окончил МГИМО в 1972 г., поехал сразу же на Шри-Ланку, где, будучи молодым дипломатом, работал помощником Посла Р.Н.Нишанова, девяностолетие которого мы недавно отмечали - дай ему Бог здоровья. В обязанности помощника входило не только готовить почту на доклад, но и переводить. Когда Посол с супругой устраивали завтраки, обеды, я сидел за столом. В России переводчиков сажают за стол. В некоторых других странах они сидят за спиной обедающих. У нас переводчиков всегда сажают за стол – это часть нашего протокола. Я был молодой, голодный и понимал, что нужно успеть перевести и закусить. Там научился успевать.

Вопрос: А сейчас переводчиков кормят?

С.В.Лавров: Они сидят за столом, но многие из них просят не подавать им блюда, потому что стараются сконцентрироваться на переводе. Не отваживаю их от этого, но можно успевать и то, и другое.

Вопрос: В зале Дома приемов МИД, где проходят деловые обеды, есть камин. Кто сидит к нему спиной?

С.В.Лавров: Гости.

Вопрос: Вы их так разогреваете для переговоров?

С.В.Лавров: Нет, просто так скомпонован зал. Принято, чтобы хозяин сидел лицом к двери.

Вопрос: Чтобы контролировать ситуацию?

С.В.Лавров: Так принято.

Вопрос: А какие есть ещё тонкости? Например, азиатским партнёрам обязательно даёте палочки?

С.В.Лавров: Здесь дело не в том, откуда партнёр, а в том, что едят. Если азиатскому партнёру поставят тарелку борща и палочки, наверное, это будет не очень вежливо.

Вопрос: Предлагаете ли Вы спиртные напитки гостю?

С.В.Лавров: Да, как это делают все, за исключением мусульманских стран, и то не всех – в некоторых мусульманских странах предлагают вино.

Вопрос: А крымские вина не предлагали?

С.В.Лавров: Предлагали.

Вопрос: И как? Пьют?

С.В.Лавров: Пьют.

Вопрос: Вы газеты читаете в бумажном виде или на «айпаде»?

С.В.Лавров: И так и так.

Вопрос: У Вас остаётся время читать что-то кроме документов?

С.В.Лавров: Редко.

Вопрос: Могут ли переговоры вестись на повышенных тонах?

С.В.Лавров: Зависит от человека. Нет правил, что переговоры можно вести на уровне 0,3 децибел. У кого-то тихий голос, у кого-то погромче, потоньше, потолще.

Вопрос: Вам приходилось повышать голос?

С.В.Лавров: Наверное, можно сказать и так. Потому что когда ты обсуждаешь что-то, доказываешь, аргументируешь, особенно свои предложения или поправки в какой-то документ, отстаиваешь свои формулировки, конечно, становишься более эмоциональным. Иногда эмоции нужны, чтобы донести мысль почётче.

Вопрос: Странно было бы Вас спрашивать в какой стране Вы хотите побывать. Но есть ли такое место в мире, куда Вам хотелось бы вернуться?

С.В.Лавров: Озеро Байкал.

Вопрос: Недавно проводился чемпионат по футболу для дипкорпуса. Это была Ваша инициатива?

С.В.Лавров: У нас есть ассоциации российских дипломатов, Совет молодых дипломатов, ГлавУпДК, которые коллективной инициативой порадовали многие посольства.

Вопрос: А Вы любите играть в футбол?

С.В.Лавров: Не только люблю, но и играю.

?

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 февраля 2018 > № 2500243 Сергей Лавров

Первый на Ближнем Востоке традиционный индуистский каменный храм с ручной резьбой индийских мастеров будет построен к 2020 году в Абу-Даби.

Храм откроется на Abu Mureikha, сказал представитель организации BAPS Swaminarayan Sanstha, которая будет проектировать, строить и управлять храмом.

«Камни будут вырезаны храмовыми ремесленниками в Индии и собраны в ОАЭ. BAPS Swaminarayan Sanstha гордится и тронута приглашением и честью проектировать, строить и управлять Храмом, которой нас удостоили правители ОАЭ и правительство Индии», - сказал он.

Храм в ОАЭ будет уникальным среди 1200 храмов, управляемых BAPS в Индии, Великобритании, США, Канаде, Австралии и Африке.

Храм будет включать в себя центр для посетителей, молитвенные залы, выставочные, учебные и столовую зоны, спортивную площадку для детей, тематические сады, водные объекты, магазин книг и сувениров.

Храм будет открыт для людей всех религий и станет частью цели ОАЭ по содействию терпимости и мирному сосуществованию.

«Он [храм] поспособствует традиционной практике индуистской веры и послужит более чем 3,3 млн индийцам, проживающим в Объединенных Арабских Эмиратах, и миллионам иностранных туристов, ежегодно посещающим ОАЭ посредством межконфессионального диалога, плюрализма и общечеловеческих ценностей», - сказал представитель пресс-службы.

По словам людей, близких к проекту, храм в Абу-Даби, скорее всего, будет похож на храм в столице Индии Нью-Дели и строящееся сооружение в Нью-Джерси.

Источник: The National

Экс-президент Грузии и бывший губернатор Одесской области Михаил Саакашвили рассказал, как его прабабушка спасла Иосифа Сталина. Об этом он написал в своем Facebook.

"Моя прабабушка Тамара рассказывала мне, как спасала Сталина от царских жандармов, выводила его за руку из дома ее отца — богатого промышленника, а Сталин за добро ее семьи отплатил конфискацией имущества и уничтожением ее отца и брата", — отметил он.

Эту историю политик вспомнил в связи с просмотром фильма "Смерть Сталина", которому дал положительную оценку.

В России фильм вызвал волну возмущения. После его просмотра ряд известных политиков и деятелей культуры попросили отозвать прокатное удостоверение картины.

В их письме на имя главы Минкультуры подчеркивается, что британская картина — "пасквиль на историю нашей страны", ""комедия", очерняющая память о наших гражданах, победивших фашизм…". Также отмечается плохая игра актеров, небрежные декорации и оскорбительное отношение к флагу и гимну страны. Кроме того, представленная в фильме информация может расцениваться как экстремистская и унижающая человеческое достоинство.

По мнению авторов письма, выход фильма в канун празднования 75-летнего юбилея Сталинградской битвы стал оскорблением для всех, "кто там погиб и… кто еще остался в живых".

Письмо, в частности, подписали председатель общественного совета при Минкультуры Юрий Поляков, депутаты Елена Драпеко, Леонид Слуцкий и Владимир Бортко, режиссер Никита Михалков и продюсер Игорь Угольников.

В действиях США в отношении Ирана просматривается дискриминационный, неоправданно придирчивый подход, заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.

В интервью программе "Действующие лица с Наилей Аскер-заде" на телеканале "Россия-1" Лавров обратил внимание на то, что Иран далеко не единственная страна, которая развивает программу баллистических ракет.

"Есть и другие страны в регионе с такими программами. Надо смотреть в комплексе. Едва ли оправдано смешивать ядерные дела с правами человека и ставить на повестку дня вопрос о том, что Иран должен прекратить делать те или иные шаги в регионе", — отметил Лавров.

"Мне кажется, за этими действиями США просматривается откровенно дискриминационный, предвзятый, неоправданно придирчивый подход", — полагает министр.

Глава МИД РФ напомнил, что Россия неоднократно предлагала альтернативу. "Она заключается в том, чтобы начать "наводить мосты" между арабскими странами Персидского залива и Ираном. Как в свое время начинался общеевропейский "Хельсинский процесс" – процесс укрепления доверия и безопасности, точно так же в районе Персидского залива с участием арабов и Ирана, с привлечением, скажем, пяти постоянных членов СБ ООН, Европейского союза, ООН как таковой в лице ее Генерального секретаря, Лиги арабских государств провести конференцию, совещание (как угодно можно назвать), начав с самого простого – укрепления доверия через обмен информацией, обеспечение транспарентности военной деятельности", — сказал Лавров.

Потом можно проводить какие-либо совместные мероприятия, посещения военных объектов, приглашать на учения друг друга, продолжил он.

"Это достаточно очевидная вещь. Но, к моему огромному сожалению, многие годы эта инициатива не может быть реализована, потому что сохраняется очень большая предвзятость по отношению к Тегерану, да и в отношениях между Ираном и арабами есть целый ряд проблем, на которые ссылаются наши партнеры, заявляя, что пока не время созывать такую конференцию", — пояснил глава МИД.

Однако, по его мнению, эти проблемы никуда не уйдут, если не начнется разговор. "Так что мы будем продолжать продвигать эту инициативу, естественно, при понимании, что все заинтересованные стороны будут готовы на такую конференцию", — заключил он.

Иран и "шестерка" международных посредников (РФ, США, Великобритания, КНР, Франция, Германия) 14 июля 2015 года достигли исторического соглашения об урегулировании многолетней проблемы иранского атома: был принят совместный всеобъемлющий план действий, выполнение которого снимает с Ирана введенные ранее экономические и финансовые санкции со стороны СБ ООН, США и Евросоюза. Нынешняя администрация США жестко критикует соглашение и грозит выйти из него, называя документ "худшей сделкой" для США.

Евгений АБДУЛЛАЕВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2018, 2

Как убить литературу

На эту тему я обещал написать еще в прошлый, декабрьский, «Барометр». Но затем возник сюжет с литературой и религией; номер был, напомню, тематический.

Главное, не хотелось о печальном. Решил еще пару месяцев подождать, может, что-то светлое замаячит.

Подождал. Не замаячило.

Вот только что прокатилось по Фейсбуку письмо от Андрея Волчанского, главного редактора «Современной драматургии». Журнал на грани закрытия, финансирования на 2018-й практически не выделили.

Или вот сотрудник другого толстого журнала, в ответ на новогоднее поздравление (в котором я заодно поинтересовался, как поживает журнал) пишет: «Финансирования как такового нет, еле-еле наскребаем на то, чтобы продолжать выпускать журнал».

Так что писать о задуманном, простите, буду.

Убить литературу гораздо проще, чем это кажется.

Ни одна форма культуры не обладает встроенным в нее бессмертием. Я имею в виду серьезную литературу. Развлекательная (тоже, впрочем, — форма) выживает при любых ветрах.

И для этого совершенно необязательно действительно желать ее смерти.

Да и никто, вроде бы, сегодня не собирается сбрасывать серьезную литературу с корабля современности. Или закрывать за нерентабельностью. Или сажать литераторов на пароход и высылать на кудыкину гору. Живите, плодитесь и размножайтесь.

Может, дело в самой литературе? Сама захирела, усохла и вот-вот отвалится?

Тоже нет. И интерес к литературе растет, и вообще у нас сегодня очень хорошая литература. Сейчас даже в авторах третьего, четвертого рядов числятся те, кто лет тридцать назад ходил бы в первых. Любой «толстый» журнал хочется читать от корки до корки. Книгообзоры на «Медузе» и на «Горьком» проглядываешь с желанием заполучить добрую половину книг, хотя уже все шкафы и полки дома забиты и книги расползаются по полу...

Имена сознательно не называю, и так на слуху. Да и начни перечислять — заполнят половину отведенных под «Барометр» полос.

Но погибает, увы, зачастую совсем не то, что едва дышало. А то, что как раз цвело чайными розами и плодоносило райскими яблоками. «Цвел юноша вечор...»

Симптоматика заметна невооруженным глазом.

С конца 2000-х наблюдаем такой процесс: московские издательства и редакции «отползают» из центра города в сторону окраин.

Парадокс. Все «голодные» девяностые пересидели в прежних стенах, а теперь — что? Теперь — арендная плата.

Нет больше на Поварской «Дружбы народов», нет на Пятницкой «Иностранки», нет на Садово-Триумфальной «Ариона», нет на улице Правды «Октября»... «Знамя» перебралось в офис неподалеку, но изрядно уплотнившись. Пожалуй, только «Новый мир» остался там, где был, но и его несколько лет назад пытались выселить.

И страдают от аренды не только журналы — в позапрошлом году переехало подальше от центра издательство РИПОЛ. Закрылся, опять же, из-за аренды книжный «Москва» напротив Ленинки. Там теперь тоже книжный, и даже кафетерий с прежним ассортиментом сохранился, и кофе так же крепок. Только вот «ассортимент» книг стал в несколько раз жиже.

В принципе, как замечают некоторые товарищи, редакция или издательство могут находиться и где-то в спальном районе. И вообще. Делать журнал или издавать книги можно сегодня и не выходя из своей квартиры: техника позволяет.

Оно, конечно, так. Техника много чего позволяет делать, не выходя из квартиры и даже не отрывая попы от кресла. Например, просматривать коллекции музеев и галерей. Что, вроде, пока не ставит под сомнение существование самих музеев. Равно как и доступность книг в сети — не отменяет необходимость библиотек. Поскольку библиотеки — не просто собрания книг, а галереи — картин и прочих артефактов. Это площадки для встреч, обсуждений, для различных культурных проектов. Так и редакции.

Дело не столько в местоположении, дело в престиже, который связан с ним. Представим, что ГМИИ должен будет переехать куда-нибудь за пределы Садового кольца. Пусть не ГМИИ, пусть даже находящийся наискосок от него ядовито-зеленый глазуновский музейчик. Или театру Ермоловой, из которого кремлевские звезды видны, предложат перебраться... ну, хоть на «Профсоюзную».

Или другой симптом — поколенческий. Современная русская литература институционально стареет. Лет двадцать назад средний возраст сотрудников редколлегий «толстых» журналов был лет сорок-пятьдесят. Сегодня — шестьдесят-семьдесят.

Хотя и здесь просвечивает аспект материальный. Зарплаты в некоммерческом секторе литературы стремятся к нулю. Поэтому тридцати-сороколетние сегодня — в более-менее крупных книжных издательствах. А двадцатилетние вообще идут во что-то далекое от литературы. А литературой занимаются как хобби. Серьезным, но хобби.

Происходит неспешная, но все более ощутимая маргинализация русской литературы. Не эмигрируя из России, оставаясь русской по языку и темам, она превращается в эмигрантскую по своему статусу.

Поясню примером.

Несколько цитат из выступления Василия Аксёнова на Радио «Свобода» 8 января 1983 года, которое он посвятил жизни русских писателей в эмиграции.

«Тиражи наши мизерны, издатели наши — это энтузиасты, трудящиеся в подвалах собственных квартир; гонорары, чтобы не показаться ничтожными, предпочитают просто отсутствовать».

«...Недостатка в пишущей братии не наблюдается. Наблюдается недостаток в братии читающей. Предложение катастрофически превышает спрос».

«Можно, конечно, рассуждать “высокими материями”, дескать, не для брюк же пишем, не для автомобилей, не для шляп же, для будущего... Увы, для того, чтобы процесс этот продолжался, нужны писателям и брюки, и шляпы, и автомобили. Старым профессионалам деваться некуда, будут писать и без брюк, но молодежь может отчаяться, попросту уйти...»1

Не знаю, как у вас, а у меня ощущение, что говорилось это не 35 лет назад и не про эмигрантскую литературу, а на днях и про российскую.

А ведь в те времена русская литература в Америке переживала расцвет. Одни имена чего стоят. Солженицын, Бродский, Алешковский, Довлатов, Лимонов, Мамлеев, Коржавин, Соколов; не говоря о десятках литераторов, менее известных или тогда только начинавших... Или издательства: «Ардис», «Серебряный век», «Эрмитаж»...

Прошла треть века — срок по историческим и литературным меркам не такой уж большой. Что осталось от былого расцвета? Есть несколько ярких имен, но нет литературы. Русскочитающая аудитория сузилась до неразличимого минимума; русскопишущее сообщество не столь предпочитает публиковаться в России. Опять же, узнаваемый процесс старения. Молодежь не то чтобы «отчаялась и ушла», она просто «не пришла». Не то что двадцатилетних, но и тридцатилетних в русской американской литературе уже нет.

Еще одна цитата из той «свободинской» речи Аксёнова.

«На конференции в Лос-Анджелесе профессор Джон Глэд, не мудрствуя лукаво, сказал: “Дайте мне сто тысяч наличными, и я спасу русскую литературу”. Я думаю, эта цифра занижена по крайней мере раз в десять. Точка опоры должна весить хотя бы миллион, стоимость одного крыла реактивного истребителя»2.

Ни миллиона, ни ста тысяч на спасение русской литературы эмиграции никто, как известно, не выделил3 . И тем более — потом, когда литература перестала быть одним из инструментов «холодной войны».

Можно, конечно, возразить, что аналогия некорректна. Что одно дело — литература эмигрантская, и совсем другое — в митрополии, «у себя дома». Хотя, если говорить о серьезной литературе, разница не так уж велика. Растение может погибнуть и в родной почве, если его лишить воды или света.

Позволю небольшое самоцитирование — из одного опроса двенадцатилетней давности о том, какой будет русская литература в будущем.

«Надеюсь, что русская литература для начала — просто будет. Поскольку три века назад ее, например, не было — было что-то другое… Я не хочу сказать, что русскую литературу может смыть интернетом или что мор какой-нибудь на литераторов нападет; просто хочется напомнить, о каком хрупком, эфемерном образовании идет речь, о каких странноватых цветах, выросших непонятно на чем»4.

Нет, интернетом литературу не смыло, и мор на литераторов не напал. Происходит другое. Русская литература институционально возвращается к, условно говоря, допушкинскому состоянию, это представить могу. Поэтому легко могу представить в недалеком будущем ситуацию с узкой элитой, которая будет читать худлит преимущественно по-английски (уже читают) — как еще в пушкинские времена читала по-французски. И с остальными массами, которые будут пробавляться легким чтивом (уже пробавляются). Или станут просто «зырить видяшки», чем утомляться всякими буквами.

Чтобы не соскакивать совсем уж на публицистику — немного теории.

Литература новоевропейского типа — та самая, которая дала на русской почве череду классиков от Державина до Солженицына, — возникла в достаточно специфических условиях. С одной стороны, под непосредственным воздействием литератур крупных европейских держав — Франции, Англии, Пруссии; с другой — как ответ на это влияние и сопротивление ему.

Поясню, сделав небольшой zoom out.

В процессе западноевропейской колонизации восемнадцатого — начала двадцатого веков по сути лишь две незападные страны смогли не только этой колонизации избежать и не только сохранить прежнюю свою территорию, но и увеличить ее, и вообще играть активную роль в мировой политике.

Эти две страны — Россия и Япония. И — можно, конечно, считать это совпадением — именно в этих двух странах в короткий срок возникают литературы новоевропейского типа. При этом — на национальном языке. И главное — признаваемые западными литературами, переводимые и читаемые.

Подобного прорыва не удалось в то время сделать ни арабским странам, ни Персии, ни Индии, ни Китаю. Нет, там были свои великие — древние и средневековые — классические литературы. Там была и своя узкая вестернизированная элита, которая читала европейские романы. Современная же серьезная национальная литература стала возникать позже, уже на волне деколонизации во второй половине прошлого века. И так и осталась для западных литератур некой экзотикой, без «больших имен»5 .

Ничего нового я тут, собственно, не открываю; о связи литературы с колонизацией еще тридцать лет назад писал Эдвард Саид в своем «Ориентализме»6 . Я лишь примеряю это к современной русской литературе.

Классического колониализма, конечно, уже давно нет. Отошел в прошлое и неоколониализм шестидесятых-семидесятых, с его разборками между бывшими колониями и прежними метрополиями. На дворе — то, что одни называют «новым колониализмом», другие «постнеоколониализмом»... Суть не в термине. Колониализм никуда не ушел, он лишь приобрел иные формы. Не столько военные, сколько экономические и культурные.

«У России два богатства: нефть/газ и русская литература»7, как-то написала критик Наталья Иванова.

Согласен — с одним только уточнением.

Нефть и газ, вкупе с прочими природными богатствами, как раз делают любую страну за пределами «золотого миллиарда» привлекательной в плане колониальной экспансии, и совсем не обязательной — военной. А вот национальная литература, напротив, то что этому процессу сопротивляется. Причем, именно литература современная. Наличие классики, самой распрекрасной и развеликой, колонизацию, увы, даже стимулирует. Классика становится своего рода трофеем, ее изучают, ее систематизируют, ее «спасают»: ведь там, где она была когда-то создана, ее подлинной ценности уже «не понимают». С современной же национальной литературой такой процесс присвоения не проходит. Если она, что называется, «на уровне» и востребована у себя на родине.

А если — не востребована? Если постепенно сужается, как шагреневая кожа, едва сводит концы с концами? Депрофессионализируется, превращаясь в хобби?

Экономия на современной серьезной литературе делает страну уязвимой. (Впрочем, как и экономия на современных науке и искусстве.) Аксёнов, думаю, не случайно упомянул о «стоимости одного крыла реактивного истребителя»: литература защищает не хуже оружия. Истребитель можно сбить; проделать это с художественным текстом сложнее.

При этом не важен его идеологический «контент», взгляды отдельных литераторов и литературных институтов. Важно само наличие активно действующего сегмента некоммерческой литературы. Создающейся на языке страны, на материале этой страны и не только пригодной для «внутреннего пользования», но и переводимой / читаемой за рубежом.

Российское правительство — верхний эшелон, по крайней мере, — современной литературой интересуется. Читает президент, читает премьер. Встречаются периодически с писателями. Желание поддержать литературу есть, какая-то помощь оказывается.

«Будем помогать!» — обещает поддерживать молодых литераторов в интервью Наталье Игруновой президент Российского книжного союза Сергей Степашин8 . И уверен, что поможет. Или вот, из личного: на последних «Яснополянских встречах» прошу советника президента по культуре Владимира Толстого помочь толстым журналам. «А я их всегда поддерживаю!» — слышу в ответ. И знаю, что, действительно, поддерживает.

Но... «Только этого мало», как говорилось в известном стихотворении.

Или — из совсем недавнего, последнее заседание Совета по культуре и искусству при президенте. Юрий Поляков напоминает об идее фонда поддержки русской литературы. «...Такой фонд поддержки литературы, он бы помог объединить вокруг него здоровые, талантливые литературные силы...»9 Идея, безусловно, здравая: подобные фонды есть почти во всех западных (и не только) странах. Пусть даже под «здоровыми и талантливыми силами» в современной литературе, подозреваю, мы с господином Поляковым понимаем совершенно разное. Это нормально.

Идея, опять же, поддержана. «Можно это сделать», — отвечает президент.

Впрочем, поддержка совершенно не обязательно должна иметь вид прямых госдотаций. Она может быть косвенной, через различные льготы. Льготы для малых издательств, издающих некоммерческую серьезную литературу. Льготы для различного рода бизнес-структур и меценатов, готовых подержать такую литературу. Я эту мысль с определенной периодичностью повторяю10, может, услышат.

«Дружба народов» поменяла обложку, но эмблема осталась. Деревце и две руки, одна как бы защищает корни, другая — ствол и ветви. Деревце, вероятно, символизирует современную художественную литературу, которую журнал и печатает.

Кому принадлежат эти руки? читателям? литературному сообществу? государству? провидению, хранящему серьезную русскую словесность от спиливания, гниения и высыхания?

Я не знаю. Я просто гляжу на эти руки на обложке. Смогут ли они и дальше поддерживать литературу? Сможет ли она дальше зеленеть и плодоносить? Хотелось бы верить.

__________________________

1 Статьи Василия Аксёнова из архива. Публикация, вступ. заметка и прим. В.Есипова // Вопросы литературы, 2014. № 4. С. 323—324.

2 Там же. С. 324. Имеется в виду международная конференция «Русская литература в эмиграции», прошедшая в мае 1981 года в Лос-Анджелесе. Джон Глэд (John Glad; 1941–2015) — американский славист, критик, публицист, переводчик.

3 Покупательная способность доллара, напомню, была тогда значительно выше нынешней.

4 Прорицатель // Знамя. 2006. № 6. С. 230. (http://magazines.russ.ru/znamia/2006/6/pr25.html).

5 Впрочем, современная китайская литература начинает все больше привлекать внимание; вспомним два нобелевских награждения, Гао Синцзяня (2000) и Мо Яня (2012). Но в прошлом столетии среди «нобелиатов» ни одного китайского автора не было, а премию за «многогранное, поистине эпическое описание жизни китайских крестьян» получала в 1938 году американка Перл Бак.

6 Саид Э.В. Ориентализм. Западные концепции Востока. Изд. 2, исп. и доп. Пер. с англ. и посл. А.В. Говорунова. СПб.: Русский Мiръ, 2016.

7 Иванова Н. Русский крест: Литература и читатель в начале нового века. М.: Время, 2011. С. 5.

8 Сергей Степашин. «Просто люблю читать...» Разговор ведет Наталья Игрунова // Дружба народов. 2017. № 6. — С. 220. (http://magazines.russ.ru/druzhba/2017/6/prosto-lyublyu-chitat.html).

9 Заседание Совета по культуре и искусству. Под председательством Владимира Путина в Кремле состоялось заседание Совета при президенте по культуре и искусству // Сайт «Kremlin.ru», 21 декабря 2017 года (http://kremlin.ru/events/president/news/56456).

10 См.: Литература в эпоху перемен // Дружба народов. 2009. № 9. (http://magazines.russ.ru/druzhba/2009/9/li22.html); Согревающая проза или текст на чужом языке? Литературные итоги 2014 года. Заочный круглый стол // «Дружба народов». 2015. № 1 (http://magazines.russ.ru/druzhba/2015/1/15kr.html).

Афины и Ханья в топ-20 самых бюджетных «романтических» городов Европы

В преддверии Дня Святого Валентина британский туристический сайт Hoppa составил список самых бюджетных и самых дорогих европейских городов для романтических поездок. В топ-50 вошли два греческих города - Ханья (6-е место) и Афины (20-е место).

При составлении рейтинга учитывались средние цены в отеле за одну ночь, еду и напитки.

Так, в Ханье средняя стоимость за номер и ужин с напитками на двоих составит не более 99,34 фунтов стерлингов, в Афинах - 133,35. Средняя стоимость ночевки в двухместном номере в отеле в Ханье обойдётся в £70, что располагает критский город на шестом месте среди самых бюджетных мест для романтического отдыха в Европе после Киева, Бухареста, Софии, Стамбула и Андорры-Ла-Велья.

Что касается классических «романтических» направлений - Парижа и Венеции, они, как и ожидалось, находятся среди самых дорогих городов (212,84 и 276,48 фунтов стерлингов соответственно).

Команда из Молдавии победила в нескольких номинациях на II Международных дипломатических играх

9 февраля в Челябинском государственном университете состоялся финал II Международных дипломатических игр, в котором команда «Грызуны гранита науки» из кишиневского лицея им. Н.В. Гоголя победила в двух номинациях.

Конкурс приурочен ко Дню дипломатического работника, отмечаемому ежегодно 10 февраля. Дипломатические игры – интеллектуально-творческий конкурс для учащихся старших классов, организуемый факультетом Евразии и Востока Челябинского госуниверситета совместно с ассоциацией выпускников вуза. Проект вошёл в 16 лучших по результатам ежегодного конкурса грантов фонда поддержки публичной дипломатии имени А. М. Горчакова. Тема – «Расширение ШОС: проблемы и перспективы».

В финал игр прошли восемь команд из четырёх стран СНГ – России, Казахстана, Кыргызстана и Молдовы. Перед ними стояла задача ярко представить выбранные команды, их роль в ШОС и продемонстрировать знания и дискуссионные навыки, а также обратиться к мировой общественности по проблеме глобальных угроз международной безопасности. В жюри вошли действующие дипломаты: заместитель генерального консула Великобритании в Екатеринбурге Мэттью Осборн, советник исполнительного директора фонда поддержки публичной дипломатии имени А. М. Горчакова Юрий Жмурко, главный специалист по внешним коммуникациям RT Анна Беликова.

При поддержке представительства Россотрудничества в Молдове прошел страновой этап, на котором победила команда кишиневского лицея им. Н.В. Гоголя.

При содействии РЦНК ребята приняли участие в финале в Челябинске, где выиграли в двух номинациях - «Лучшее видеообращение» и «Самая активная команда».

Глава МИД Великобритании Борис Джонсон посетил город Кокс-Базар в Бангладеш, где в настоящее время в лагерях беженцев проживает около миллиона беженцев-мусульман рохинджа из Мьянмы, сообщает в субботу пресс-служба министерства.

В воскресенье запланировала встреча Джонсона с лидером Мьянмы Аун Сан Су Джи.

По данным министерства, с августа прошлого года в Бангладеш из Мьянмы бежали около 688 тысяч мусульман-рохинджа, около 340 тысяч беженцев проживали в Кокс-Базаре до этого. Джонсон посетил лагерь беженцев, поговорил с ними, также он пообщался с детьми беженцев.

"Я собственными глазами посмотрел на ужасающие условия жизни, в которых рохинджа вынуждены существовать. Это только усилило мою приверженность работе с международными партнерами с тем, чтобы улучшить жизнь этих людей в 2018 году", — сказал Джонсон, его цитирует пресс-служба.

Британский министр приветствовал усилия правительств Мьянмы и Бангладеш и заявил, что беженцам должны позволить спокойно вернуться в свои дома.

Рохинджа (рохинья) — этнические бенгальцы-мусульмане, переселенные в бирманский штат Аракан в XIX — начале XX века британскими колониальными властями. При общей численности около полутора миллионов человек они составляют большинство населения штата Ракхайн, однако очень немногие из них имеют гражданство Мьянмы.

Официальные власти Мьянмы и буддийское население считают рохинджа нелегальными мигрантами из Бангладеш. У конфликта между ними и коренными "араканцами"-буддистами долгая история, однако эскалация этого конфликта до вооруженных столкновений и гуманитарного кризиса началась только после перехода власти в Мьянме от военного правительства к гражданскому в 2011-2012 годах.

Ранее официальные представители Бангладеш и Мьянмы завершили составление соглашения о репатриации беженцев-рохинджа, которая должна завершиться в течение двух лет после начала этого процесса. Сообщалось, что Бангладеш организует пять транзитных пунктов, откуда беженцы будут прибывать в два лагеря для приема и временного проживания рохинджа на территории Мьянмы.

В североирландской партии "Шинн Фейн" сменился лидер – на партийной конференции в Дублине в субботу Мэри Лу Макдональд сменила Джерри Адамса, сообщает пресс-служба партии.

Адамс, которому сейчас 69 лет, руководил партией почти 35 лет, он объявил о своих планах уйти с поста лидера в ноябре.

Североирландские партии 18 января начали новый раунд переговоров по восстановлению регионального правительства. Выборы в ассамблею (парламент) Северной Ирландии состоялись в марте прошлого года, но сформировать правительство до сих пор не удается.

Переговоры ведут две основные силы — партия ирландских националистов "Шинн Фейн" и Демократическая юнионистская партия (DUP). Основными пунктами разногласий остаются языковые вопросы, проблема однополых браков, а также различное отношение партий к периоду "волнений" в стране.

«Было тревожно, когда дочь решила стать дипломатом»

Отец Марии Захаровой рассказал об особенностях российской дипломатии

Алексей Грязев

В России 10 февраля отмечается День дипломатического работника. К празднику «Газета.Ru» подготовила интервью с российским и советским дипломатом Владимиром Захаровым, который рассказал об особенностях службы, разнице между дипломатической школой в России и других странах, влиянии феминизма на дипломатию и о том, как в этой профессии оказалась его дочь, официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.

— Владимир Юрьевич, опишите российского дипломата — кто эти люди, какими качествами они обладают? И есть ли разница между дипломатами российскими и советскими?

— Дипломат прежде всего — человек, который должен служить интересам своей Родины. В СССР дипломаты защищали интересы огромного Советского Союза, теперь эти интересы несколько сузились, но суть осталась прежней.

Дипломат должен всей душой болеть за свою страну и работать на ее успех, защищать интересы своей Родины. Я считаю, что это — основное качество.

В советское время многие аспекты работы дипломатов были идеологизированны. Сейчас этого, разумеется, нет. Дипломатам больше не приходится заниматься партийной деятельностью. Партии у власти могут быть разными, но интересы у страны, которые дипломатия защищает, остаются неизменными. Сегодня какая-то партийность у дипломатов в принципе невозможна. Если вы являетесь сторонником какой-то конкретной политической силы, вы это делаете в свободное от работы время.

Никакие политические взгляды не должны мешать выполнению дипломатической миссии. На работе у дипломатов одна идеология — служение России.

У нас и Конституция не предусматривает идеологической основы. Но патриотизм, служение интересам страны — это то, что отличает дипломатов во все времена. Главное — правильно эти интересы осознавать. В этом случае правильную установку дает и министр [иностранных дел], и руководство страны, и те учебные заведения, в которых обучаются будущие дипломаты.

Еще стоит отметить вот что: как правило, работа за рубежом предполагает, что вы должны быть «многостаночником». Сегодня вы занимаетесь внешней политикой, завтра — вопросами экономики, послезавтра — еще чем-то. Все это может перемениться, потому что, как правило, в любом посольстве сотрудников немного. Здесь от послов требуются также и качества хорошего лидера-организатора.

Если вы выбираете профессию дипломата, вы должны знать, что подписываетесь на работу и днем, и ночью, и как угодно. Единственное, что важно, — любой ценой качественно выполнять те задачи, которые перед вами ставят.

Работа дипломатом требует прежде всего мобилизации ваших собственных сил, гибкости и, естественно, знаний. У дипломата процесс обучения никогда не заканчивается.

— Но ведь быть дипломатом — это не только работа в посольстве…

— Да, площадок, на которых нам, дипломатам, приходится работать, несколько. Прежде всего, конечно, это — центральный аппарат, Министерство иностранных дел. Второе — это российские представительства за рубежом в виде посольств, генеральных консульств и так далее. И третья разновидность деятельности приходится на международные или региональные организации, членами которых является Россия.

Ну, примеров на слуху много: это и Организация Объединенных Наций, и Шанхайская Организация Сотрудничества, и ЕврАзЭС.

Здесь, кстати, два момента. Вы можете работать в международной организации как представитель России. Яркий пример такого случая — постпред РФ при ООН. Или же вы можете работать как международный чиновник. В таком случае от дипломата требуется определенная нейтральность, прежде всего при выполнении поручений от вашего непосредственного руководителя, который может быть гражданином другой страны. Но забывать о том, что вы представляете Россию даже в таком случае нельзя.

Но от места работы суть дипломата не меняется. Каждый день задачи, которые ставят перед вами, могут меняться.

Такой режим работы требует от человека энциклопедических знаний и свободного владения иностранным языком. Это то, что объединяет всех российских дипломатов.

В нашей дипломатической школе, так же, как и во многих других странах, перспективы складываются хорошо лишь у тех, кто в совершенстве знает язык. Это значит, что человек способен свободно ориентироваться в обстановке, в прессе, в контактах страны своего пребывания. Безусловно, язык — это оружие дипломата. И чем больше языков вы знаете на первоклассном уровне, тем больший вы профессионал.

— Все эти характерные черты российской дипломатической школы берут свои корни еще из советских времен?

— Лучшие традиции, конечно, были взяты еще из советского опыта. В СССР были большие авторитеты, которые до сих пор остаются в нашей памяти. Большой вклад в развитие дипломатической школы нашей страны внесли и дипломаты «чичеринской школы» (Георгий Чичерин, первый нарком иностранных дел СССР, подписал Брестский мир. В дальнейшем внес существенный вклад в выведение Советской России из международной изоляции. — «Газета.Ru»), и очень почитаемая фигура Андрея Громыко (первый постпред СССР при ООН).

Он занимал пост министра иностранных дел СССР 28 лет, главный девиз его дипломатии гласил: «Лучше 10 лет переговоров, чем один день войны» — «Газета.Ru»), и Евгений Примаков (второй министр иностранных дел РФ, совершил знаменитый «разворот над Атлантикой, дав толчок переходу российской дипломатии от ориентации на Запад к многовекторной внешней политике — «Газета.Ru»).

Это все люди, которые очень много сделали для нашей страны, защиты ее интересов, укрепления авторитета России за рубежом. Их работа во многом и сформировала российскую дипломатическую школу в том виде, в котором мы ее знаем. Когда пушки молчат, когда военные свое отговорили, в бой вступает дипломатия.

О подготовке дипломатов

— А в чем отличие нашей дипломатической школы от школ других стран? Американцы, например, часто назначают на посты представителей бизнеса и других гражданских сфер. Мы себе такого, кажется, не позволяем.

— Понимаете, мы не являемся сторонниками объявления конкурса на замещение мест в центральном аппарате или посольстве. У нас есть выстроенная школа подготовки.

Кадровый вопрос в российской дипломатии упирается в подготовку специалистов в той образовательной системе, которая годами формировалась в нашей стране. У американцев совсем другой подход.

В США к подбору кадров относятся более фрагментарно. Если на выполнение определенных функций требуется человек — его нанимают, когда его услуги становятся больше не нужны — с ним прощаются. Американские дипломаты не являются «универсальными солдатами» в отличии от российских. В этом, пожалуй, и есть главное отличие.

— То есть в России выбор дипломатической профессии — это выбор на всю жизнь?

— Нет, это тоже не всегда так. В советское время это соответствовало действительности, сейчас — нет. Стало более свободно после прихода новых отношений. Очень много дипломатов в 1990-е годы и в начале 2000-х ушли из профессии и занялись бизнесом, где благодаря своим знаниям и навыкам с легкостью себя нашли. Кто-то ушел в другие сферы — тут у кого какая душа. Так что сейчас выбор жизненного пути для дипломатов стал менее жестким.

Правда, если вы уже ушли в бизнес, обратно в дипломатию вы уже вряд ли вернетесь.

Хотя и исключения бывают, но это очень редкий случай. Особенно это касается дипломатов-восточников — те, кто знали китайский или японский, но решили уйти с этой тропы, в 95% случаев не возвращались. Но это и неудивительно.

Труд на восточном направлении всегда более тяжелый, чем на западном.

По крайней мере, я так считаю.

О разных школах дипломатии

— А что с другими странами? У всех свои дипломатические школы?

— Разумеется, у каждой страны свои требования, свои нормы. Я хочу привести пример: однажды я сидел на приме за большим столом с десятью китайскими дипломатами. Все они были на уровне заместителей министров. Оказалось, что они пришли в дипломатию все вместе, их сплотило то, что лет за 10-15 до того момента они все работали в одном бюро переводов.

Это говорит о том, что китайская дипломатическая школа делает акцент именно на лингвистическую подготовку дипломатов. Все китайские дипломаты, как правило, которые занимаются Россией свободно говорят на нашем языке. Это их отличительная особенность — не все дипломаты других стран могут этим похвастаться.

У французской школы тоже есть интересная особенность — там помимо самих французов также принято нанимать на работу иностранцев, которые впоследствии становятся гражданами Франции. Это очень интересная практика — во французском посольстве где-нибудь в Тайланде, Вьетнаме или том же Китае могут работать местные профессионалы. У нас такого конечно же не допускают.

Британская школа во многом похожа на американскую. Если у нас, как я говорил выше, дипломат не может быть партийным человеком, то у них совсем наоборот: высшие дипломатические чины занимают политические назначенцы, яркие представители той партии, которая в данный момент находится у власти.

У американцев это конечно в большей степени проявляется — посмотрите на госсекретаря [Рекса Тиллерсона]. Он и в бизнесе успел поработать — яркий представитель Республиканской партии. Но британцы не отстают: нынешний глава британского МИД Борис Джонсон занял этот пост после работы в качестве мэра Лондона. Смотря на него сложно сказать, что он является воспитанником серьезной дипломатической школы. В России все не так.

Исключения еще могли быть в случае послов, работающих на пост-советском пространстве, но и эта практика почти полностью уходит.

— В народе есть такое представление, что если вы хотите стать дипломатом, нужно обязательно иметь связи и учиться в МГИМО — так ли это на самом деле?

— Нет, это не совсем так. Посол Кисляк (Сергей Иванович, посол РФ в США в 2008-2017 годы — «Газета.Ru») — не является выпускником МГИМО (Кисляк закончил МФТИ, затем — Всесоюзную академию внешней торговли), но он представлял наше государство в США.

Посмотрите на период девяностых годов — посол Рыжов (Юрий Алексеевич, посол РФ во Франции в 1992-1998 годы. — «Газета.Ru») вообще ведь был ученым в области механики жидкости и газа. Есть такие исключения. Это необязательно быть «генеалогическим» или «позвоночным». Если вы действительно талантливый, то жизнь вас найдет и вы будете востребованы.

Хотя наш министр говорит о работе дипломата примерно так:

95% дипломатии — это внутренняя дипломатия. Перед тем, как приступить к выполнению этих оставшихся 5% — во внешнем мире — вам нужно уметь правильно строить отношения с людьми на вашей работе.

Они должны, естественно, оставаться довольны вашей работой, то что вы делаете, должно устраивать как минимум ваших коллег — и это 95%. А оставшиеся 5% — реализация того, что вы наработали за все время.

О достижениях дочери

— Говоря о связях — Захаровы, это, можно сказать, первая «дипломатическая династия» в современной России.

— Если вы имеете в виду Марию Владимировну [Захарову, официальный представитель МИД РФ], то она училась на «отлично», всегда получала медали и дипломы. Второе: она окончила с медалью не только нашу школу, но и китайскую школу.

Поступая в вуз, она выбрала китайский язык на институтской комиссии — а она имела право выбрать любой язык! Но она сказала: «Спасибо большое, но я хотела бы учить китайский язык». Это уже говорит о том, что человек очень серьезно воспринимал то, чем занимался, не искал легких путей.

Я вообще считаю, что чем тяжелее человек начинает жизнь, тем легче ему в будущем, с учетом уже наработанного опыта. Поэтому то, что было сделано Машей, было сделано достойно и в этом смысле безупречно.

Тем более если говорить о том, как она выполняет сейчас свою работу, и она к тому же еще является кандидатом исторических наук.

— Когда Вы поняли, что Ваша дочь пойдет по вашим стопам и тоже станет дипломатом?

— Вы знаете, у нее было несколько путей, она пошла сама. У нее был свободный ход, поскольку она окончила школу с серебряной медалью — для поступления в институт ей нужно было сдать только экзамен по иностранному языку. Она с этим блестяще справилась: китайский язык с ней сдавали сорок человек, и она сдала лучше всех.

Так что ни в коем случае нельзя говорить «да она блатная» — все, чего она добилась, было воплощено только благодаря ее собственным усилиям и огромной, огромной работе.

Она начинала не с каких-то высоких мест — сначала она выполняла самую «черновую» работу: занималась прессой, черновой работой по подготовке материалов.

— Вы говорите, что Мария Владимировна была успешна в учебе, хорошо сдавала экзамены, но ведь в какой-то момент она же поняла, что хочет стать дипломатом?

— В институте, там она видела очень многих людей, ей было с кем сравнивать. Когда человек находится в коллективе, он всегда соразмеряет себя с окружающими людьми. Самое главное в жизни — быть постоянно способным к обучению и самовоспитанию.

О женщинах в дипломатии

— Вы, как отец, зная, какой это большой труд — дипломатическая работа — как вы отнеслись к решению дочери пойти по вашим стопам?

— Я всегда относился к этому с определенной тревогой, поскольку это требует большой самоотдачи и работы. Это от мужчины требует огромных волевых достижений, что говорить о женщине? От женщины требуется гораздо большее, с точки зрения того, что она является женщиной.

— У нас в стране достаточно мало женщин-дипломатов, как по вашему, это хорошо или плохо?

— Я считаю, что это вполне нормально — на уровне мировых стандартов.

— На фоне нынешней волны феминизма, когда во всем мире говорят, что женщин должно становиться больше во всех трудовых сферах, как вы считаете, скажется эта тенденция на российской дипломатии? Может ли в России в скором времени стать больше женщин-дипломатов?

— Они уже появляются. Сейчас есть женщины-послы, есть женщины-директора департаментов в центральном аппарате. Процесс идет нормально, так же, как и в других странах.

Но при этом в министерстве нет задачи повысить процент женщин или ставить какие-то гендерные рекорды.

— Что бы Вы посоветовали молодым ребятам, возможно даже школьникам, которые захотели пойти по этому пути, а также молодым дипломатам, которые по этому пути уже идут?

— Прежде всего — заниматься серьезно либо страной, либо языком этой страны. Во-вторых, вы не будете здесь очень интересным собеседником, если не будете знать своей истории, своей культуры, искусства и так далее. Поистине интересным можно быть только тогда, когда вы обладаете большими, энциклопедическими знаниями. Поэтому мы и говорим, что человек должен быть всесторонне подготовленным к своей работе.

Я уже говорил: дипломат — это многостаночник, который должен все время двигаться вперед и следить за теми отраслями знания, которые постоянно идут и развиваются.

Владимир Захаров начал свою дипломатическую карьеру сразу после окончания Ленинградского государственного университет имени А. А. Жданова (сейчас Санкт-Петербургский государственный университет) в 1971 году. После продолжительной работы в Министерстве иностранных дел сначала СССР, а потом и России, в 1997 году начал работать в посольстве России в Китае. С 2001 года представлял нашу страну в Шанхайской организации сотрудничества. В 2014 году Владимир Захаров оставил дипломатическую деятельность и занялся преподавательской деятельностью.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 10 февраля 2018 > № 2492374 Владимир Захаров

Регион, в котором формируется «погода» всей планеты

К застарелым конфликтам 2017 год добавил новые, а уже имеющиеся получили развитие

То, что Ближний Восток сегодня стал потенциально самым опасным регионом мира, подтверждает количество, плотность и интенсивность существующих здесь и возможных конфликтов, а также масса заложенного в них взрывчатого материала. И всё же, есть ли надежда, что в наступившим году ситуация в регионе изменится к лучшему? Об этом наш корреспондент беседует с известным специалистом по Ближнему Востоку арабистом Александром ФРОЛОВЫМ. 

– Окончание прошлого года ознаменовалось для Ближнего Востока двумя разноплановыми событиями. Это, во-первых, военная победа над «Исламским государством» (ИГИЛ, террористическая организация, запрещённая в России), которую во многом предопределило участие в боевых действиях против него ВКС России. А во-вторых, признание администрацией США Иерусалима в качестве столицы Государства Израиль. Как, на ваш взгляд, они скажутся на ситуации в регионе?

– Бесспорно, объявление Президентом РФ Владимиром Путиным о победе над террористической организацией ИГИЛ в Сирии и начале сокращения группировки российских войск в этой стране – знаменательное не только для региона, но и всего мира событие.

Прежде всего разгромлена наиболее боеспособная организация международного терроризма, которая, к сожалению, привлекала к себе тысячи и тысячи молодых людей из разных стран, устремившихся на Ближний Восток воевать за псевдохалифат. Конечно же, мы знаем, что некоторые отряды ИГИЛ выводились из Сирии через коридоры и направлялись в другие страны. В частности, в Афганистан, Йемен, Ливию. Ячейки ИГИЛ проникают и в Европу, затаиваются, чтобы оттуда наносить свои удары. Но все жё хребет самой организации переломлен. И сделано это во многом благодаря мужеству и героизму российских воинов.

Во-вторых, победа над ИГИЛ расширила возможности по активизации процесса политического урегулирования в Сирии, который уже идёт благодаря опять-таки нашей стране, а также Ирану и Турции. Как известно, на днях в Сочи по инициативе России прошёл конгресс сирийского национального диалога с участием представителей всех этнических и конфессиональных групп Сирии, власти, внутренней и внешней оппозиции. Они собрались, чтобы, глядя друг другу в глаза, обсудить будущее своей страны, найти компромиссные решения по прекращению братоубийственной войны, выработать общие основы экономической и гуманитарной реабилитации государства.

Что сделано? Создана конституционная комиссия по внесению поправок в существующую конституцию, приняты базовые принципы устройства страны в виде уважения суверенитета, территориальной целостности, независимости Сирии, обеспечения прав всех этнических и конфессиональных групп. Выражено общее желание поскорее прекратить конфликт в Сирии, прозвучал призыв к ООН и мировому сообществу помочь с восстановлением страны.

При этом следует признать, что решать все эти вопросы непросто, так как многие внешние игроки преследуют совершенно иные цели и очень много вложили в их достижение. Поэтому ожидать, что они теперь прекратят и дальше раскачивать ситуацию в Сирии, возьмут и отойдут в сторону, не приходится. Например, США всячески дискредитируют итоги конгресса сирийского национального диалога, стремятся доказать, что он не дал никаких результатов. Вашингтон объявил о наращивании американского военного присутствия в Сирии, хотя туда никто Соединённые Штаты не приглашал. Сообщается также, что совместно со своими союзниками США не прекращают попыток расчленить Сирию. То есть делается всё, чтобы направить развитие ситуации в этой стране в соответствии с американскими интересами. А они состоят в затягивании сирийского конфликта, распространении напряжённости и хаоса по всему Ближнему Востоку.

– Похоже, решение Белого дома о признании Иерусалима столицей Израиля укладывается в эту стратегию?

– Совершенно верно. Сделав это, Дональд Трамп совершил шаг, от которого последовательно воздерживались его предшественники, делающий обстановку на Ближнем Востоке ещё более взрывоопасной. Арабские страны в большинстве своём дали понять, что любое изменение статуса Иерусалима приведёт к серьёзной катастрофе, может разрушить хрупкий мирный процесс в регионе и подтолкнёт его к новым конфликтам, спорам и беспорядкам.

Президент Палестины Махмуд Аббас уже отказался от услуг США в качестве посредника в переговорах с Израилем и объявил о пересмотре всех договорённостей, заключённых с еврейским государством. По словам Аббаса, подписанные в 1993 году соглашения, на основании которых Организация освобождения Палестины отказалась от вооружённой борьбы, больше не работают. В этой связи напрашивается вывод, что палестино-израильский конфликт из вялотекущего может перейти в стадию нового обострения.

Эксперты не могут точно определить, чем руководствовался Дональд Трамп, принимая такое решение. Некоторые из них считают, что просто здесь сыграли роль упрямство и экспромт американского лидера. Так это или нет, трудно сказать. Единственное, что очевидно, так это то, что своим решением Трамп «восстановил» доверительные отношения с Израилем, которые при Обаме переживали глубокий кризис.

Кстати, в сентябре прошлого года Соединённые Штаты открыли первую военную базу в Израиле. На её территории разместились американские системы ПВО и ПРО, а также несколько десятков солдат, управляющих этими комплексами. Установленная на этой базе радиолокационная станция может засечь пуск иранских ракет на 7 минут раньше, чем израильские аналоги. Как подчёркивают в Тель-Авиве, это даёт дополнительное время на оповещение населения об ударе и позволяет раньше запустить ракеты-перехватчики в случае, если Иран решится напасть на Израиль.

Между тем 2 февраля члены ФАТХа в лагерях ООН в Вифлееме провели открытый публичный «народный трибунал». На нём Дональд Трамп и вице-президент США Майкл Пенс были осуждены за «расизм» и «предвзятость» против палестинцев. Прозвучали также призывы к активизации борьбы с американцами и израильтянами.

– Однако сегодня взоры мирового сообщества больше обращены в другую сторону – к сирийско-турецкой границе…

– Нельзя не заметить, что, начав военную операцию против курдов, Турция непременно должна была столкнуться с Соединёнными Штатами. Хотя в принципе интересы США и Турции на Ближнем Востоке уже давно противоречат друг другу. Заявленная Турцией политика нацеленная на её лидерство в регионе, не особенно устраивала Вашингтон, который строил там иные планы. Тем не менее Анкара поначалу поддержала действия СЩА по свержению режима Башара Асада в Сирии. Однако, как вскоре выяснилось, американские интересы состоят в фрагментации Сирии, в том числе предусматривающей и появление Сирийского Курдистана. А это никак не устраивает Турцию, поскольку такая перспектива, считают в Анкаре, создаёт серьёзную угрозу её национальной безопасности.

Из-за конфликта интересов с США Турция осталась по сути без союзников в регионе. Конечно, есть совпадение взглядов по отдельным региональным проблемам с Ираном. В частности, Тегеран и Анкару объединяют схожие подходы к курдскому вопросу – никто из них не хочет создания курдской автономии в послевоенной Сирии и независимого курдского государства в Ираке. И не случайно Турция совместно с Ираном и Россией активно выступают за активизацию процесса политического урегулирования в Сирии.

– Но Иран также претендует на лидерство в регионе, многое уже сделал и делает для этого…

– Иран играет одну из доминирующих ролей в регионе. Для этого у него есть всё: и удачное географическое расположение, и богатые энергоресурсы, и религия. Он объективно влияет на шиитские общества в Ираке, Бахрейне и в других государствах, активно поддерживает ливанскую группировку «Хезбаллах», стремится к стабилизации ситуации в Сирии.

При этом Иран, как официально подчеркивают в Тегеране, недавно это в очередной раз сделал президент ИРИ Хасан Роухани, не стремится к гегемонии на Ближнем Востоке, его задача – установление мира и безопасности в регионе. Тем не менее его политика вызывает недоверие и сопротивление ряда стран. «У Израиля и у Саудовской Аравии общие интересы против сотрудничества с Ираном, стремящегося доминировать в регионе через два шиитских полумесяца, один, охватывающий нас с севера, через Ирак, Сирию и Ливан. Второй – через юг полуострова, через Бахрейн и Йемен, к Красному морю, и это то, что мы никак не можем допустить», – заявил в ноябре прошлого года начальник генерального штаба ЦАХАЛа генерал-лейтенант Гади Айзенкот.

Но наиболее решительно настроены против Ирана Соединённые Штаты. Эта страна – главный антагонист Америки. Обида на клерикалов, свергших американского ставленника шаха, настолько глубока, что вот уже почти 40 лет США ведут скрытую борьбу с Ираном на всех направлениях – в политике, идеологии, экономике, военной сфере. С приходом в Белый дом Дональда Трампа она заметно активизировалась.

Одним из её направлений стало требование Вашингтона пересмотреть иранскую ядерную сделку, оформленную в виде Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). 12 января Дональд Трамп заявил, что если к маю не будет принято дополнительное соглашение, существенно ужесточающее требования к Тегерану, то США выйдут из СВПД. Напомню, что в результате этой сделки, участниками которой стали с одной стороны Иран, а с другой – США, Франция, Великобритания, Германия, Китай и Россия, Тегеран согласился существенно умерить свои ядерные амбиции в обмен на снятие санкций.

По словам Трампа, новое соглашение должно включать запрет на разработку и испытания баллистических ракет, право на инспекции любых иранских объектов в любое время, а также придание ограничениям в отношении иранской ядерной программы бессрочного характера. И если хоть одно из этих требований будет нарушено, против Тегерана должны быть вновь введены санкции. И, похоже, будут, поскольку Иран такие требования не устроят.

Против требования Трампа пересмотреть СВПД выступили все другие его участники. По их мнению, попытка пересмотреть сделку может привести к её срыву, что ещё более накалит ситуацию на Ближнем Востоке и нанесёт серьёзный ущерб режиму нераспространения ядерного оружия.

Ряд экспертов считают, что основная задача администрации Трампа заключается в том, чтобы не столько добиться изменения ядерного соглашения, сколько оказать давление на Иран по всем возможным фронтам, в том числе и поменять правящий там режим. Не случайно США практически мгновенно откликнулись на массовые акции протеста, которые прошли в Иране в конце прошлого – начале нынешнего года и поставили вопрос на голосование в Совбезе ООН. И это наводит на мысль, что за акциями стояли США и их союзники на Ближнем Востоке.

Хотелось бы ошибиться, но думается, что прошедшие проте­стные демонстрации лишь начало. США сделают всё, чтобы добиться своих целей в отношении Ирана.

– И помогать им в этом будет Саудовская Аравия. Не так ли?

– Скорее всего, соглашусь с вами. Противостояние королевства с преимущественно суннитским населением и шиитского Ирана имеет давние корни, однако в последнее время оно приобрело достаточно жёсткий характер. Особенно после 4 ноября, когда йеменские хоуситы запустили по международному аэропорту в Эр-Рияде баллистическую ракету,в изготовлении которой страны коалиции обвинили Иран. Тогда представители королевства весьма резко высказались в адрес Тегерана. В частности, наследный принц и министр обороны Мохаммад бин Салман заявил об имеющихся у Эр-Рияда основаниях считать действия иранской стороны «актом войны».

А 3 января Саудовская Аравия и вовсе разорвала дипломатические отношения с Ираном. Объявляя об этом, глава МИД королевства Адель аль-Джубейр подчеркнул: «Мы не позволим Ирану угрожать нашей безопасности и стабильности и создавать террористические ячейки у нас в стране или на территории стран-союзников».

Конечно, до прямого военного столкновения Саудовской Аравии и Ирана дело не дойдёт. Тем более что в настоящий момент в Саудовской Аравии происходит крупный внутреннеполитический кризис. Составной его частью является раскол в королевской семье Саудитов. В результате борьбы за власть бывший наследный принц был отстранён от власти и заменён другим – Мохаммадом бин Салманом, сыном короля.

Кроме того, в королевстве начата, по сути, революция сверху. На фоне длительного спада цен на нефть и необходимости обеспечивать образование и занятость быстро растущему молодому поколению в Эр-Рияде, надо полагать, пришли к выводу, что стране надо модернизироваться. В этой связи предпринимают меры с целью открыть страну, причём не только экономически, но также в социальном и культурном отношениях.

В начале ноября Мохаммад бин Салман приказал начать ан­тикоррупционную кампанию. Были арестованы десятки высо­копоставленных принцев, бывшие министры, богатые и влиятельные бизнесмены, а их счета заморожены. Эта кампания началась почти сразу после объявления о том, что саудовским женщинам больше не запрещается водить автомобиль и присутствовать на публичных спортивных мероприятиях.

Следует также отметить, что в конце марта наступит третья годовщина начала военной кампании саудовской коалиции на йеменской территории. А она, как видится, давно зашла в тупик. В соседней королевству стране установился статус-кво между повстанцами «Ансар Аллы» и поддерживаемыми коалиционными силами правительственными войсками. Между тем убийство в конце года бывшего йеменского президента Али Абделлы Салеха, объявившего, что он больше не будет поддерживать хоуситов, и выразившего готовность к переговорам с Саудовской Аравией об урегулировании конфликта, очевидно, изменит баланс сил на юге Аравийского полуострова.

Другими словами, у Саудовской Аравии достаточно проблем, чтобы не думать о том, как взять верх над Ираном. Вместе с тем полностью исключать вариант того, что Эр-Рияд станет решать эти проблемы посредством силового противостояния с Тегераном, тоже нельзя. Союзники, прежде всего США, могут подтолкнуть его к этому.

– А что вы можете сказать об Ираке? Насколько удалось восстановиться этой некогда процветающей стране после американской агрессии?

– Ирак до сих пор находится погруженным в состояние полнейшего хаоса. Страна разделена на несколько частей – шиитскую, суннитскую и курдскую. Ни одна из множества стоящих перед страной проблем, в том числе касающаяся восстановления экономики, не решена. Террористов ИГИЛ в Ираке частично разбомбили, уничтожив при этом намного больше гражданского населения. При этом многие аналитики не исключают оживления деятельности ИГИЛ. По сути, Ирак является ареной борьбы между американцами и иранцами, а в случае войны против Тегерана станет театром военных действий.

– И какой же вы сделаете вывод из нынешней ситуации на Ближнем Востоке?

– Прежде всего то, что этот регион, подобно лоскутному одеялу, соткан из множества народов, племён, кланов, говорящих на своем диалекте, объединяемых на основе внутренних договорённостей в единые султанаты, эмираты, королевства, государства. А посему он насколько противоречив и многообразен, настолько и непредсказуем.

И в то же время здесь происходят процессы, в том числе формирующие «погоду» на всей планете. По данным расположенного в Брюсселе Международного кризисного центра, из 10 наиболее опасных конфликтов пять находятся на Ближнем Востоке. Разумеется, на этом список кризисов не заканчивается. К застарелым конфликтам 2017 год добавил новые, а кризисы, уже имеющиеся, получили новое развитие. Не исключено, что наступивший год усугубит их, тем более что нарастает милитаризация внешнеполитической сферы.

Важной особенностью ситуации на Ближнем Востоке стало возвращение в регион России в качестве влиятельного игрока. Это возвращение было естественным и обусловливалось не только разочарованием в преимущественной ориентации на сотрудничество с западными странами. Россия, как один из крупнейших мировых производителей углеводородов, просто обязана координировать ценовую политику с другими крупными производителями. К тому же Россия, имея более чем 20-миллионную прослойку мусульманского населения, а также еврейского, не могла абстрагироваться от решения ближневосточных проблем. В этой связи старые традиционные связи в области экономики, военно-технического сотрудничества, сохранившиеся ещё с советских времен, пришлись как никогда кстати.

Возвращение России приветствовалось самыми разными государствами Ближнего Востока ещё и потому, что в Москве они усмотрели некую альтернативу американскому доминированию, которое многим, даже близким США странам, начало надоедать. Россия смогла развивать отношения со всеми региональными игроками – с Израилем, с Турцией, с Ираном, с консервативными государствами Залива, с бывшими советскими клиентами.

И вполне возможно, что в 2018 году это может дать уникальные шансы повернуть ситуацию в регионе вспять. На самом деле решение вопроса лежит на поверхности: разработать некий кодекс поведения по невмешательству, сформировать систему коллективной безопасности в районе Персидского залива с участием государств Залива и Ирана, начать восстановительные работы в Сирии и Ираке. Ближний Восток насытился революциями, устал от войн, террористических атак, и там есть тяга к созидательному началу. С участием всех заинтересованных сторон – как внутренних игроков, так и внешних.

Владимир КУЗАРЬ, «Красная звезда»

США. Израиль. Сирия. Ближний Восток. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 9 февраля 2018 > № 2613082 Александр Фролов

Число стартапов, работающих на мировом рынке безопасности, растёт быстрыми темпами. Такой вывод сделали специалисты исследовательской компании IHS Markit. Например, на рынке домашних камер видеонаблюдения пару лет назад компании, которые существуют менее двух лет, занимали 6%, а сейчас — 9%.

Одной из причин бурного появления новых имён на рынке безопасности стало облегчение доступа к OEM-деятельности в Азии. Эксперты говорят, что никогда ранее найти себе OEM-производителя не было так легко. Предложение со стороны производителей OEM-оборудования стало более широким и разнообразным. Они накопили опыт выпуска продуктов, адресованных американскому и европейскому рынку. Требования OEM-производителей к своим партнёрам минимальны, и даже весьма маленькая компания может выполнить их.

Раньше западные компании мучительно искали баланс между ценой и качеством продукта и с трудом уходили от риска приобрести краденую патентованную технологию. Им приходилось отправлять в Азию своих представителей для постоянного присутствия на предприятиях. Теперь это не нужно, поскольку получила развитие система контроля ситуации на этих предприятиях, виртуальные туры и практика реферирования со стороны третьих лиц.

Всё чаще важные инновации делаются в форме ПО, а не оборудования. В этом случае они не требуют концентрации ресурсов, а потому вполне доступны небольшим фирмам.

Финансирование новых предприятий облегчилось с развитием краудфандинга. Он не только обеспечивает новым фирмам запуск с нуля, но и помогает уже родившимся компаниям выживать в первые годы.

Действуют на рынке и факторы, затрудняющие стартапам жизнь. Профессиональные, состоявшиеся производители систем безопасности продолжают держать в своих руках основную часть рынка. Следовательно, они по-прежнему могут давить на мелкого, в том числе нового производителя с помощью меньшей цены.

С развитием умного дома у пользователя возрастает запрос на совместимость различных устройств. Крупным, традиционным производителям легче достичь её. Если до сих пор успешный стартап мог состояться даже на одном устройстве, точно попавшем в запрос рынка, то в будущем новым игрокам рынка придётся с самого начала выделять средства на интеграцию своих продуктов.

Российская газовая отрасль в реформировании не нуждается – «Газпром».

Аргументов для доступа независимых производителей к единому экспортному каналу нет.

«Газпром» считает, что нет аргументов для реформирования газовой отрасли и доступа независимых производителей к экспорту трубопроводного газа, заявил на Дне инвестора в Лондоне начальник управления департамента 123 «Газпрома» Кирил Полоус. По его словам, инициативы отдельных российских независимых производителей газа по радикальному реформированию газовой отрасли РФ сводятся в основном к разделению «Газпрома», либерализации экспорта трубопроводного газа, изменению правил пользования объектами подземного хранения.

«Текущая российская нормативно-правовая среда, – подчеркнул Полоус, – позволила создать одну из самых эффективных газовых отраслей в мире, характеризующуюся доступными ценами на внутреннем рынке, высоким уровнем газификации страны, поставками конкурентоспособного газа на внешние рынки, историческими рекордами по экспорту газа, обеспечением стабильных бюджетных поступлений, наличием резервных мощностей в добыче и транспорте газа».

Полоус особо отметил динамичное развитие добычи самих независимых производителей газа в последние годы, «что также свидетельствует об отсутствии каких-либо проблем в их развитии».

«Это далеко не полный перечень наглядных свидетельств того, что отрасль находится в отличном состоянии, и никаких серьезных аргументов для ее реформирования и доступа независимых производителей к единому экспортному каналу попросту нет», – резюмировал он.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на церемонии возложения цветов к мемориальным доскам, Москва, 9 февраля 2018 года

Уважаемые коллеги,

Дорогие друзья,

По традиции ко дню дипломатического работника приурочено возложение венков. Мы чтим память наших товарищей и коллег-внешторговцев, всех тех, кто сложил свои головы на полях сражений Великой Отечественной войны, погиб на боевом посту или пал жертвой политических репрессий.

Мы возлагаем венки в память наших товарищей не только в МИД России в Москве, наши сотрудники и руководители Министерства посещают их могилы в столицах других стран. Соответствующие мероприятия проводятся должным образом и на высоком уровне. Мы всегда будем уделять самое повышенное внимание мемориальной работе.

Нынешний год является годом многих важных, памятных и юбилейных дат. Только что в нашей стране широко отмечалось 75-летие Победы в Сталинградской битве, которая положила начало коренному перелому в Великой Отечественной, в целом во всей Второй мировой войне. В этом году мы будем отмечать 75-летие еще двух очень важных событий, которые состоялись осенью 1943 г.: имею в виду Московскую конференцию министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, а также встречу «Большой тройки», которая получила название Тегеранской конференции, где обсуждались и в целом были согласованы основные принципы международной организации, которая впоследствии получила название ООН.

Опыт союзничества и сотрудничества, о котором я сейчас говорю, ощущение общего врага и угрозы заставил страны, даже в то время находившихся по разную сторону идеологического барьера, с разными мировоззренческими принципами объединить усилия и одержать победу в мировой истории.

Я убежден, что этот опыт максимально востребован и сейчас. Печально, что наблюдается тенденция к отказу от того, что было наработано в годы наших совместных действий. Отказ от коллективных усилий, стремление продвигать узкокорыстную и одностороннюю повестку дня, решать свои проблемы за счет других, все это может привести к очень печальным и непредсказуемым последствиям наподобие тех, к которым 80 лет назад привел позорный «Мюнхенский сговор».

Мы никогда не будем уходить от честного разговора. Мы понимаем необходимость объединения усилий в борьбе с терроризмом и прочими общими угрозами для всего человечества. Будем развивать наши партнерские, рабочие и товарищеские контакты со всеми странами, которые разделяют наш подход и которые ставят мирное сосуществование, создание условий для максимально эффективного продвижения по пути развития своих государств выше геополитических игр. Всегда будем открыты к тесному и честному взаимодействию на основе равноправия, взаимного уважения и баланса интересов.

Еще раз хотел бы вас поблагодарить за участие в церемонии в память о наших товарищах.

С наступающим Днем дипломатического работника!