Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Ставки сыграны

Стоит ли продлевать программу льготной ипотеки

Запуск программы льготной ипотеки под 6,5% серьезно помог строительной отрасли. Десятки застройщиков спокойно продолжили начатые проекты, а тысячи семей смогли позволить себе купить квартиру. Но стоит ли продлевать программу или она уже выполнила свою роль? Об этом "РГ" спросила президента Фонда "Институт экономики города", руководителя комиссии в сфере жилищной политики Общественного совета при Минстрое России Надежду Косареву и завкафедрой менеджмента недвижимости факультета рыночных технологий Института отраслевого менеджмента РАНХиГС Елену Иванкину.

Рост спроса из-за снижения ипотечной ставки стал одной из причин роста цен на недвижимость. Кому стало проще, а кому сложнее купить квартиру?

Надежда Косарева: Единственный "плюс" этой программы, которым воспользовались застройщики, - льготная ставка по ипотеке позволила им повысить цены, и они смогли переложить в стоимость жилья рост своих затрат на материалы, рабочую силу и переход на проектное финансирование. Мы проанализировали 17 крупнейших российских агломераций - и практически во всех в 2020 году наблюдается рост цен на жилье в условиях падения доходов населения. В IV квартале 2019 года у нас был исторический максимум доступности жилья (это отношение цены медианной квартиры к медианным доходам семей). Раньше изменения цен и доходов происходили в одном направлении. А в 2020 году тренд изменился. Более того, в 12 из 17 агломераций увеличилась полная стоимость квартиры - ее цена вместе с процентами по кредиту в Санкт-Петербурге выросла на 16%, в Москве - на 8%. Это негативный эффект для жилищной политики.

Елена Иванкина: Любое улучшение ситуации заемщика, в том числе снижение процентной ставки по ипотеке, всегда положительно сказывается на рынке. Льготная ипотека была запущена в условиях пандемии в середине апреля, когда уже было ясно, что на несколько месяцев прекращается строительство, были огромные сложности. Спрос вырос на 70% к 2019 году, увеличился объем взятых кредитов. Но в значительной степени это произошло из-за того, что изменилась курсовая цена рубля: люди из страха потерять сбережения стали перекладывать их с депозитов в недвижимость.

Я вообще не связываю рост цен на недвижимость с льготной ипотекой. Он произошел из-за того, что от 10 до 25% материалов, оборудования в строительстве приобретаются за рубежом. При падении стоимости рубля эти составляющие выросли. Плюс уход депозитных денег в недвижимость обеспечил повышенный спрос. Но если бы не было обвала рубля, не произошло бы этого спроса.

Не приведет ли снижение ставок к образованию ипотечного пузыря?

Елена Иванкина: Никаких оснований говорить о появлении ипотечного пузыря нет. Общий объем ипотечного кредитования в России, конечно, вырос. В начале 2000-х он составлял 1% ВВП, сейчас - 8,5%. Но этого совершенно недостаточно. За это же время в Китае объем ипотечного кредитования вырос с 1 до 20% ВВП. У нас ипотека развивается медленно.

У нас достаточно низкий процент плохих кредитов - по которым просрочка на три и более месяца. Сейчас это 1,4%, по оценке ДОМ.РФ, обычно он составляет 0,9%. Во всем мире он составляет 3%. После кризиса 2014 года он повысился до 6%, сейчас этого нет.

Кроме того, у нас низкий объем ипотечных ценных бумаг, низкий уровень секьюритизации ипотечных кредитов. В мире он составляет 300-350%, по крайней мере 100%, а у нас 2% от общего объема кредитования. Это ничтожные цифры.

Плюс люди, которые берут ипотеку, хорошо считают, могут ли они это сделать. И очень хорошо считают банки. Уровень платежей ипотечных заемщиков - около 22% от зарплаты двоих супругов. Это прекрасная цифра. США не рекомендуют выдавать ипотечный кредит тем, у кого эта цифра превышает 28%. То есть мы даже по оценке банков США, которые страшно обожглись в 2008 году, находимся в безопасной зоне.

Надежда Косарева: "Пузырь" - это финансовая ситуация, когда цены на жилье и объем рынка кредитования растут не под влиянием фундаментальных факторов. Среди них - потребность в жилье (не инвестиционная, а потребительская), рост доходов населения, снижение цены денег в экономике, когда кредиты становятся дешевле. Но субсидирование кредита - не естественная ситуация. Увеличение рынка в силу искусственных мер называется спекулятивным рынком, это оценивается как риск "пузыря" просто по определению. Как с этим можно спорить?

Чем "пузырь" плох? Он легко лопается. Если доходы населения и дальше будут падать, люди не смогут платить ипотеку, упадут цены на жилье, а банки останутся с массой залогов, которые потеряли свою цену. А застройщику что делать с этими ценами? Он начал стройку, а спроса нет, он не сможет завершить строительство. Кризис 2008 года в Америке, как правильно сказала Елена Владимировна, связан еще с тем, что была огромная масса уже вторичных, третичных, четверичных финансовых продуктов на этом рынке. Слава богу, что рынок секьюритизации у нас пока небольшой.

Если уж вы хотите поддержать какие-то группы населения, гораздо более эффективным является снижение размера первого взноса, субсидия на это. Тогда часть кредита остается работать на рыночных принципах, а приобретение жилья более доступно.

Нужно ли делать доступнее жилье в Москве, усиливая центростремительные тенденции? Или надо сделать упор на дешевое жилье там, куда не очень едут?

Надежда Косарева: Субсидировать надо везде, но не всех подряд, а группы населения, доходы которых не позволяют приобрести жилье на рынке. Мы почему-то зациклились на жилье в собственности. А во всем мире под доступным жильем понимают доступный долгосрочный наем жилья. Люди с небольшими зарплатами есть и будут во всех городах. Но это должны быть специализированные целевые программы для семей, которым недоступно жилье. Таких в нашей стране около 46%, они не смогут приобрести жилье, даже если ставка по ипотеке будет снижена до нуля.

Елена Иванкина: У нас ипотечное кредитование развивается по политическим направлениям и развивается искусственно, сверху. Это не решение банков о том, что они снизят ставку, а настоятельное требование руководства страны. Наверное, это хорошо, потому что иначе было бы очень трудно решить многие проблемы. Доступность жилья нужно повышать, в том числе и в Москве. Столица представляет сочетание людей совершенно разных - от пенсионеров, которые не могут прожить на пенсию, до олигархов, которые тратят по четыре тысячи евро в день на члена семьи.

До 20% покупателей по льготной ипотеке - инвесторы. Инвестиции с господдержкой - это хорошо?

Надежда Косарева: В России есть гособязательства по обеспечению жильем перед 4 млн семей. Объем невыполненных обязательств - 9 трлн рублей. Очередники ждут жилье в среднем 20 лет. Это инвалиды, семьи с детьми и множество других категорий. И в этой ситуации все "игры", в том числе с участием бюджета, идут в том сегменте рыночного спроса, где этих людей нет, где люди с самыми высокими доходами. Мы еще и инвесторам помогаем. Чтобы они перепродали квартиру и получили прибыль? Или сдали в наем людям, которые по рыночным ценам могут арендовать? Странные бюджетные расходы, на мой взгляд.

Елена Иванкина: Поддержка инвесторов абсолютно неправильна через льготную ипотеку. Но если принимаются общие правила, под них естественно попадут все, в том числе и инвесторы. Сделать так, чтобы лишить воздуха одних и не дать остальным умереть, очень сложно, но, наверное, было бы возможно при реальном ипотечном развитии, без политического вмешательства. У нас сейчас это невозможно. Если мы посмотрим на развитие нашей страны за последние 20 лет, мы увидим, что происходит постепенное усиление централизованного руководства.

Государство становится игроком не только газового и нефтяного рынка, но и рынка строительства. В этом плане, наверное, объективно, что льготная ипотека применяется по отношению ко всем. Посмотрим, что будет дальше. Я тоже надеюсь, что не будет такого краха, когда люди не смогут платить по ипотеке. Это было бы большим схлопыванием огромного сегмента рынка, в котором не только строительство, но и производство стройматериалов, отрасли, связанные с отделкой и меблировкой квартир, - до 40% ВВП.

Льготная ипотека поддержала строительство, но насколько это нужно, если строителей завозят из-за границы?

Надежда Косарева: Сейчас как раз ситуация, когда многие иностранные рабочие уехали. И получается, что это идет на зарплату как раз нашим строителям. Один из немногих плюсов в этом субсидировании, что строительный сектор сохраняет занятость и даже привлекает дополнительную рабочую силу в условиях повышения безработицы и снижения доходов.

Елена Иванкина: По оценке экспертов, 40% рабочих-мигрантов уехали. В том числе из-за девальвации рубля, потому что в их странах такого не произошло, и они уезжают туда, где заработки не потеряли свою валютную наполненность.

Если в июле льготную ипотеку не продлят, что будет: резкое повышение ипотечной ставки, падение спроса и цен?

Надежда Косарева: Самый пессимистический сценарий - если не будут расти доходы населения, то спрос на жилье даже с льготной ипотекой будет сокращаться, потому что будут уже исчерпаны инвестиционные и потребительские возможности людей. Застройщики на неконкурентных локальных рынках постараются сохранить цены и могут столкнуться с банкротствами, потому что спроса не будет. На более конкурентных рынках могут снижаться цены. Но может оказаться, что проекты в целом тогда станут нерентабельны.

Елена Иванкина: Совершенно ненормально, что в стране, где имеется рынок, при падении доходов населения цены растут, - то, что случилось в 2020 году. Если не будет никаких экстренных макроэкономических и политических ситуаций, продолжится постепенный рост цен, вдвое выше, чем ожидаемая инфляция, на 6-8% в год. Но ставки по ипотеке в перспективе должны снижаться, даже если программа льготной ипотеки будет завершена. Банки берут очень много за кредиты на фоне страшно низких ставок по депозитам. И 4%, и 3% по ипотеке должны быть нормальны, ожидаемы в нашей стране. Почему нет? Несколько лет назад никто не поверил бы, что может быть 6,5-7% по ипотеке, нормально было 12-13%. В сложной ситуации, в которой оказалась экономика страны, мне кажется, можно бюджетно поддерживать ипотеку в период кризиса, но затем эта программа должна быть свернута, не должно быть долгой льготной поддержки.

Надежда Косарева: Если Центробанк продолжит поддерживать низкую ключевую ставку, то снижение ставок вполне возможно. Но у нас пока исторически не было длительных периодов снижения инфляции.

Наша базовая ошибка - что мы зациклились на жилье в собственность. Ипотека стала рутинной частью жизни, и надо уже оставить ее в покое, не надо повышать ее доступность. При этом у нас абсолютно отсутствуют сегменты удовлетворения жилищной потребности, которые есть в других странах: нет цивилизованного рыночного найма жилья, субсидированного сегмента некоммерческой аренды.

Имущественные налоговые вычеты при приобретении жилья, в том числе с ипотекой, обходятся стране в 200 млрд рублей ежегодно. На это можно было бы построить в год 4 млн кв. м доступного жилья и дать его в наем людям, у которых низкие доходы.

Марина Трубилина

Скверный анекдот

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

Сейчас все смеются над Америкой: вот мы, наконец, увидели, что такое Демократическая Система и Политическая Зрелость Нации, Ответственный Лидер и Честные (эталонные) выборы. 200 лет США не устают учить весь Мир - но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. "Угодно на себя примерить?"

Мотивы торжествующих издевок понятны: слишком назойливо и самодовольно Училка всем мораль читает. И если у нее самой задралась вдруг юбка - ну, как тут не посмеяться... И все же пафосно возглашать: "и будет твоей Америке кирдык" и сладострастно подсчитывать "своим бревном" соринки в чужом глазу - жалкое занятие. Однако про "банановую республику" сказал экс-президент Буш, "пробили дно" - слова сенатора-республиканца Д. Корнина. Вообще: "антиамериканизм" - это теперь ЧТО? Ну, раз ЕДИНЫХ США просто НЕТ. Трудно в ситуации ДВУХ ПОЛЯРНЫХ Америк не быть "антиамериканистом"...

Выборы в США были нагло фальсифицированы, как и ВСЯ американская "судебная лжесистема". Говорить так, это - "антиамериканизм" или "американский патриотизм" или это теперь синонимы?

Президент США - сорвавшийся с катушек шоумен, который натравил толпу на Конгресс, и тут же, "сделав Скандал великим", удрал с "недо-майдана"... пообещав мирно передать власть "фальсификаторам". Сказать так, это - "антиамериканизм" или "американский патриотизм" или это теперь синонимы? Конечно, апологеты США возражают. Да НИЧЕГО вообще не произошло. Некоторое чисто внешнее сходство с "Цвет-мет-революцией" - а по сути все другое. Просто "Мы, Народ США" ЗАКОННО и без оружия пришли в гости в Капитолий к слугам народа. Да, "вошли вместе с дверью", но мирно ушли. И вообще - все это (как всегда!) только усилит США и показывает ПРОЧНОСТЬ их Системы. Система открытая, власть легитимна (но не сакральна!), а в целом этот эпизод - урок и Успех Демократии! Не лакированной, а живой. "Оправдания" на редкость беспомощны. Незваные гости вломились, грубо ломая все правила. "Пришли" в Конгресс как раз потому, что считают власть в своей стране НЕЛЕГИТИМНОЙ - выборы подтасованы, а суды (включая Верховный!) отказались рассматривать иски, т.е. судьи, так или иначе, коррумпированы! Про этот Заговор пишут десятки миллионов граждан США и многие вне США. Да, Большой Успех Демократии... Впрочем, один "успех" у США (как и лично у Трампа) есть: ведя "адскую битву", теряя репутацию, лишний раз попасть в Центр Внимания Мира, повысить свою желтую пиар-капитализацию.

В общем, не было "попытки путча" ("Мятеж" не смог бы кончиться удачей: удачный НАЧИНАЕТСЯ иначе!"), а всего лишь "шоу ряженых". Болтая про "фальсификации", никто в США морально не готов к "Майдану". Вот если отчуждение людей от власти и элит будет нарастать, как и Холодная Война двух Америк, тогда, и правда, неизвестно во что Вирусы Злобы мутируют.

Кричащая иррациональность происшедшего - просто СИМПТОМ. Один из многих признаков Трещины в Сияющем Холме. И это для нас, России, совсем не "хорошо", а тревожно, опасно. Какие бы не были у наших государств пиар-полит-конфликты, но игры с нулевой суммой - нет. Скорее, есть Общая Лодка, а то и "подлодка".

После любых дурацких шоу, ведь никуда не денется Гарвард и Калтех, Силиконовая долина и Голливуд, Эппл и Амазон, мировые тренды и бренды - весь Креативный Центр и Мотор Прогресса. Да, как положено любому Прогрессу, он противоречив, идет зигзагами, многим наступает на ноги, непонятен, груб, навязчив, часто опасен и вообще Всадник-без-головы - куда, на какой поворот вылетит завтра, сам понятия не имеет и сотни "футурологов" со своими "математическими моделями" тоже не знают... Но не видно реальной Альтернативы - ни этому прогрессу, ни тем самым США, в качестве "прогрессора", самого большого Центра Всемирного Тяготения в Науке-Технологии-Финансах-Информации. Китай уже обогнал их по ВВП, но непохоже, что в обозримой перспективе станет Пионером в науке, технологиях (включая технологии бизнеса), информации в такой же мере, как США. От того, что случается и случится в другой стране, мы, Россия, почти не зависим. От того, что случится в ЕС, Китае, США, - зависим. От США - очень сильно. И мы, и весь Мир. Вспомним ЧЕМ обернулся для Мира экономический крах на Уолл-стрит в 1929-м! А ведь тогда роль США была куда меньше, чем сейчас.

Конечно, США - сложнейшая Социально-политическая Система, части которой достаточно автономны. Например, "Трампо-цирк" никак не отразился на рынке: пока в Капитолий рвалась толпа, акции на Нью-Йоркской бирже рвались вверх. Экономика совсем не прямо связана с политикой. Однако подспудно политический раскол и, что еще важнее, моральный тупик Нации неизбежно скажутся на ВСЕЙ Системе. Проблемы США всем известны. Демография: размывается Белое большинство. Сейчас белые составляют 60 процентов населения, по оценкам, в 2045 г. их будет меньше половины. Социальная: размывается Средний класс, его доля и его ценности. Политика: в обеих партиях размывается Центр, тон задают "бешеные", их форма существования - только взаимная истерика. СМИ превратились в "мафию пропагандонов", "цензуру политкорректных мыслей", а сейчас мы видим, как обнулить Президента США: просто отключить от Твиттера. Экономика - она растет за счет денежных вливаний бюджета, а эту халяву придется когда-то оплатить.

Итак, начало того самого "Конца Истории", Истории США - Нового Рима? Или все же "перезагрузка Цивилизации" в соответствии с новыми технологиями, в том числе социальными, при которой сохранится... сохранится что именно?

Это работает

"Спутником V" привились уже 1,5 миллиона человек

Текст: Ирина Невинная

Прививку вакциной "Спутник V" сделали уже более 1,5 миллиона человек, сообщили в Российском фонде прямых инвестиций (РФПИ). Помимо использования для массовых прививок дома в России, наша вакцина все шире разлетается по миру: за последние два дня ее разрешили применять еще в двух странах - Алжире и Палестине.

Алжир стал первым африканским государством, зарегистрировавшим российский "Спутник V". Регистрация прошла по ускоренной процедуре Emergency Use Authorization, которая допускается для экстренных ситуаций. Продолжающаяся пандемия COVID-19 - этот как раз тот самый случай. Такая регистрация означает, что препарат разрешается к широкому применению в условиях массовой угрозы еще до полного окончания всех трех фаз клинических исследований. Точно таким же образом зарегистрированы в Европе и США западные вакцины. А "Спутник V", в свою очередь, разрешили применять в Аргентине, Боливии и Сербии. Что касается Беларуси, там перед регистрацией и допуском нашего препарата к использованию провели собственные исследования (правда, не очень массовые - всего 150 человек). Теперь география стала еще шире: наш "Спутник" долетел до Африки и Ближнего Востока. Как отметили в РФПИ, поставки российской вакцины в Алжир и Палестину будут обеспечены с помощью международных партнеров в Индии, Южной Корее, Китае.

"Высокие качество и эффективность вакцины "Спутник V" вызывают растущий интерес к ней со стороны все большего числа стран, - отметил глава РФПИ Кирилл Дмитриев. - Это позволит объединить усилия для скорейшей совместной победы над коронавирусной инфекцией за счет обеспечения доступа к эффективной и безопасной вакцине большему количеству государств и их жителей". То, что при массовой вакцинации не было случаев тяжелых поствакцинальных реакций, и, следовательно, препарат еще раз подтвердил безопасность, заявил на днях замминистра здравоохранения РФ Виктор Фисенко.

Вчера также стало известно о начале клинических испытаний "облегченной" версии гамалеевской вакцины, которую так и назвали: "Спутник Лайт". Это однокомпонентная версия "Спутника V", и вводиться она будет только один раз.

"Спутник Лайт" способен стать эффективным временным решением для многих стран, находящихся на пике заболеваемости новой коронавирусной инфекцией и стремящихся спасти как можно больше жизней своих граждан", - считает Кирилл Дмитриев.

При этом, подчеркнул глава РФПИ, для российского рынка основной останется двухкомпонентный "Спутник V" - именно его используют сейчас для масштабной вакцинации.

"РФПИ покрывает затраты Института Гамалеи на необходимые клинические испытания по [препарату] "Спутник Лайт". Это однокомпонентная вакцина, которая будет давать различный уровень защиты, до 85% у определенной категории граждан, может быть, чуть меньше для других. Мы видим значимый спрос на эту вакцину от различных иностранных государств. В то время как в России, безусловно, нашим флагманом будет "Спутник V", который показывает очень хорошие результаты", - заключил Дмитриев.

В Москве

В столице вновь расширили перечень москвичей, которые могут вакцинироваться от COVID-19. Как сообщил в своем персональном блоге мэр Москвы Сергей Собянин, уже завтра, в среду, 13 января, на прививку могут записаться представители науки и разработок, сфер IT, телекоммуникаций и связи, соцработники частных и некоммерческих организаций, представители предприятий с недвижимостью, а также гостиниц, турагентств и прочих организаций, предоставляющих услуги в сфере туризма.

Напомню, 5 декабря Москва первой в стране начала масштабную вакцинацию, поставив перед собой цель привить от коронавируса 6-7 миллионов москвичей. По словам мэра уже к Новому году были привито 70 тысяч горожан. Не прекращалась работа 70 прививочных пунктов и в течение всех новогодних каникул. "У нас все праздники была полная запись, - рассказала "РГ" главврач поликлиники N 2 департамента здравоохранения Москвы Наталья Шиндряева. - Народ идет очень плотно, причем всех возрастов. Очень активно откликнулось на возможность получить защитный укол старшее поколение, но и молодежь не отстает". Поэтому главврач очень рада решению властей открыть дополнительные 30 прививочных пунктов, ведь один из них - на улице Чертановской, 14, откроется и у них. Это значит, что еще больше жителей столицы в ближайшее время смогут получить надежную защиту от опасного вируса.

Подготовила Любовь Проценко

Первый поезд под брендом «Сделано в Цзянси» отправился в Москву

10 января первый специализированный поезд Китай – Европа под брендом «Сделано в Цзянси», загруженный 48 40-футовыми контейнерами, отправился со станции в Наньчане в Москву. На борту первого эксклюзивного экспортного поезда из Цзянси — компьютеры, картриджи для принтеров, ткани, зеленый чай, стиральные машины, медицинские изделия и другие товары на общую сумму почти $2,54 млн.

В 2020 году из-за воздействия пандемии стоимость транспортной логистики значительно выросла, как и сроки доставки. Многие предприятия провинции столкнулись с тем, что не могут отправить свои товары, нарушают условия контрактов. На помощь экспортерам пришли крупные компании провинции: филиал COSCO SHIPPING в Цзянси, а также Nanchang China-Europe Express, которая тесно сотрудничала с China Railway Container Company. Это позволило сформировать и отправить экспортный поезд в Россию. Впервые, по выражению представителя станции, продукция провинции «пересела с попутных поездов на собственный».

За 2020 год Наньчан отправил и принял 127 поездов Китай – Европа, которые доставили 11 454 TEU грузов (рост в годовом выражении на 6% и 8% соответственно).

В ЗСТ Суйфэньхэ перерабатывают калийные удобрения из России

В пилотной зона свободной торговли Суйфэньхэ успешно работает производство по переработке российских калийных удобрений. Об этом сообщает ИА Sputnik.

С октября по апрель сельскохозяйственные предприятия и фермеры северо-восточных провинций Китая активно закупают удобрения, что и решила использовать пилотная зона свободной торговле в Суйфэньхэ, расположенная на границе Китая и России. Российские калийные удобрения здесь перерабатывают в гранулированное удобрение с хлоридом калия, которое идеально соответствует потребностям аграриев на северо-востоке страны.

Для удобства производителей на территорию завода даже протянули ж/д ветку с широкой колеей для прямой доставки российских удобрений, а на платформе хранятся уже более 2 тыс. тонн хлористого калия, готового к отправке. В производстве используется продукция «Уралкалия».

Лю Пин, менеджер производственной компании по производству гранулированного удобрения, Xingsheng Science and Technology Agriculture Co., Ltd., рассказал, что его компания работает на полную мощность 24 часа в сутки, производя 400 тонн удобрения ежедневно. Она также будет производить удобрения в обычном режиме во время китайского Нового года, чтобы обеспечить достаточное количество продукции для сельского хозяйства региона.

На предприятии впервые реализована китайская технология разделения сульфата калия и азотных и калийных удобрений с помощью флотационных агентов. Запуск производственной линии, работающей по новой технологии, прошел успешно.

Нехватка контейнеров «взорвала» китайский шинный бизнес

С каждым месяцем спрос на китайские шины растет, и бизнес мог бы процветать как никогда раньше, если бы не дефицит контейнеров, который, по данным аналитиков, продлится всю первую половину 2021 года. В последнее время многие производители шин в Китае сообщают, что их склады вот-вот «взорвутся» из-за переполненности товарами. Нет контейнеров, продукцию нельзя отправить. Это общая проблема для всех шинных компаний. Отрасль оказалась не готова к ситуации с дефицитом контейнеров.

Внешнеторговый бизнес КНР во второй половине года слишком быстро восстанавливался, значительно превысив ожидания рынка. Так, контейнерооборот порта Шанхай достиг 43,5 млн TEU в 2020 году, что является рекордным показателем. Он впервые превысил 4 мл TEU в месяц. Контейнерооборот порта Шанхай вырос на 15,7% в годовом выражении, контейнерооборот порта Шэньчжэнь увеличился на 21,7%, а контейнерооборот порта Циндао увеличился на 10,7%.

По словам Флориана Фрезе, представителя Container xChange, платформы, которая предоставляет грузоотправителям возможность отслеживать местонахождение контейнеров, «в настоящее время 40-футовых контейнеров в портах Китая катастрофически не хватает. Почти ¾ 40-футовых контейнеров отправлены из Китая, порожние очень трудно найти». Большое количество порожних контейнеров застряло в США, Европе, Австралии и других местах.

Большой дефицит контейнеров на рынке привел к резкому росту тарифов на доставку, и рост цен на популярных маршрутах превзошел все ожидания. При этом фрахтовые ставки все еще растут.

Основными портами китайского экспорта шин являются порты Шанхай и Циндао. Причем на Циндао приходится 80% этого экспорта. Согласно данным Container xChange, в настоящее время коэффициент полезного использования 40-футовых контейнеров в порту Циндао составляет всего 0,17. В порту Шанхай наблюдается еще более серьезный дефицит 40-футовых контейнеров.

Переполненные склады при взрывном росте заказов на шины — ситуация, в которой приходится работать шинным компаниям, и которая продлится еще не один месяц.

Импорт очистителей воздуха из Китая вырос в 8 раз

Китайский экспорт очистителей воздуха в 2020 году вырос почти в восемь раз в годовом выражении. Об этом сообщает Financial Associated Press.

Бывшая «темная лошадка» на рынке бытовой техники, очистители воздуха оказались на волне спроса из-за пандемии коронавируса, продолжающейся в мире. По данным Alibaba, экспорт очистителей воздуха демонстрировал рост в годовом выражении в течение восьми месяцев подряд, начиная с апреля. С апреля по ноябрь 2020 года совокупные экспортные заказы на очистители воздуха увеличились на 783% в годовом выражении, а совокупный валовый оборот товаров увеличился на 927%.

Заказы настолько резко выросли, что многие производители просто не успевают за ними. Сроки поставки на некоторых заводах распланированы до апреля 2021 года.

В эпоху пандемии потребителей беспокоит состояние домашней среды. Очистители способны дезинфицировать воздух, очищать его от вирусов и бактерий. В период самоизоляции мы больше находимся дома, что также увеличивает потребность в таких товарах, как очистители.

Одновременно растут продажи и других климатических товаров. Так, за 11 месяцев 2020 года розничные продажи приточных кондиционеров Double Eleven выросли на 405% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Ожидается, что с 2020 по 2026 год мировой рынок очистителей воздуха будет расти примерно на 10,7% в год. В Индии, Бразилии, Аргентине и других развивающихся странах этот рынок все еще находится на начальной стадии развития. С другой стороны, рынок очистителей воздуха достаточно развит в таких странах, как Китай, Япония и США.

Основными поставщиками китайского рынка очистителей воздуха являются:

Aojiahua и ее дочерняя компания Huboshi, основная продукция которой охватывает очистители воздуха, системы свежего воздуха и т. д.

China Resources Micro. Компания производит микросхемы, которые можно использовать в очистителях воздуха и бытовой технике.

Xinghui Precision и ее дочерняя компания Zebao Technology, которая развивает бизнес B2C на платформе Amazon. В 2013 году она начала продвигать продукты под собственной торговой маркой, в том числе очистители воздуха TaoTronics

Supor. На производство очистителей воздуха в 2019 году приходилось почти 70% выручки компании.

Zaisheng Technology. Согласно официальному сайту, компания в настоящее время является единственной профессиональной компанией в мире, которая может производить три основных материала для фильтрации воздуха одновременно. Чистая прибыль компании за первые три квартала 2020 года увеличилась на 136,31% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Gimhae Hi-Tech. В основном, занимается продукцией, связанной с фильтрацией воздуха, сотрудничает со многими известными компаниями по кондиционированию воздуха в стране и за рубежом, такими как Daikin, Hitachi, Gree, Midea и т. д. В 2020 году продажи продуктов, связанных с очищением воздуха, выросли на 160% в годовом исчислении, включая очистители для жилых помещений. Ожидается, что продажи вырастут вдвое в течение 2021 года.

Gree Electric. Крупнейший китайский производитель кондиционеров. Компания запустила серию очистителей воздуха Gree Hunter с системой CKER.

Xinbao. Мировой лидер в области ODM малой бытовой техники западного типа, включая очистители воздуха.

В 2020 году китайские компании на 15% нарастили экспорт осветительных приборов

Таможенная статистика показывает, что с января по ноябрь 2020 года китайский экспорт ламп, осветительных приборов и их частей составил 229,33 млрд юаней, что на 15% больше, чем за тот же период прошлого года. И больше, чем за весь 2019 год, когда экспорт этой группы товаров составил 227,14 млрд юаней.

На выставке Guangya, состоявшейся в октябре 2020 года, была обнародована информация, что продажи ламп белого света в сентябре достигли самого высокого уровня в истории.

Являясь категорией товаров повседневного спроса, освещение хорошо продавалось, несмотря на пандемию. И даже, отчасти, — благодаря ей, ведь как рассказал генеральный директор Lisheng Optoelectronics Ван Цинпин, «пандемия вызвала острую потребность в такой продукции, как ультрафиолетовые бактерицидные лампы, лампы красного света, настольные лампы для домашнего офиса, что также сыграло определенную роль в стимулировании экспорта».

Во время исследования, проводимого компанией Gaogong LED, были опрошены нацеленные на экспорт производители светодиодного освещения, такие как Sunshine Lighting, Kaiyao Lighting, Rieter, Debang Lighting и т. д. Опрос показал, что, начиная со второй половины 2020 года каждая из этих компаний получила достаточное количество зарубежных заказов, соответствующее ожиданиям рынка.

С начала года в Приморье из КНР ввезено более 1,8 тысяч тонн овощей и фруктов

По информации, поступившей с фитосанитарных контрольных постов, с 1 по 10 января 2021 года должностными лицами Управления Россельхознадзора по Приморскому краю и Сахалинской области проверено 1870,3 тонн плодоовощной продукции, ввозимой на территорию Приморского края из КНР.

За первые 10 дней нового года Приморье закупило в Китае 357,9 тонн томатов, 131,2 тонн сладкого и острого перца, 123,5 т салатов и другой зелени, 225,5 тонн огурцов, 86,5 тонн репчатого лука и чеснока, 210,9 тонн капусты различных видов, 207,9 тонн баклажанов, кабачков, тыквы, дайкона, редиса и имбиря, 36,4 тонн грибов, а также 375,7 тонн свеклы и моркови.

Кроме того, за это же время в Приморье из Китая поступили 114,9 тонн фруктов и ягод (винограда, манго, хурмы и т.п.).

Фитосанитарный контроль поступающей на территорию Приморского края подкарантинной продукции проводится инспекторами Управления Россельхознадзора по Приморскому краю и Сахалинской области на складах временного хранения в зоне действия таможенных постов в штатном режиме.

Через Суйфэньхэ в 2020 году прошли больше 200 поездов Китай – Европа

В 2020 году через крупнейший железнодорожный переход на границе Приморского края и провинции Хэйлунцзян, Суйфэньхэ – Гродеково, прошло 218 поездов Китай – Европа. Таким образом годовое количество таких поездов впервые превысило 200.

С каждым годом Суйфэньхэ играет все более важную роль в качестве пограничной станции. Для того чтобы беспрепятственно принимать и отправлять китайско-европейские поезда, станция наладила плотное сотрудничество с соседней российской станцией Гродеково. Таможенный пост станции активно взаимодействовал с таможенными ведомствами других городов и регионов Китая, укрепляя связи с внутренними китайскими станциями формирования поездов. Вся информация своевременно передавалась на станцию Суйфэньхэ, чтобы поезда, проезжающие через этот переход, могли беспрепятственно проходить через него.

Поезда проекта China-Europe Express, следующие через Суйфэньхэ, прибывают в основном из Чэнду, Чжэнчжоу, Путяня и других мест, а странами назначения, в основном, являются Россия, Польша, Германия, Бельгия и т.п.

Новый коридор из Китая в Европу через Украину протестировала ОТЛК ЕРА с партнерами

Из Чунцина в польский Славкув через пограничный переход Горынь/Удрицк — такой новый евразийский железнодорожный коридор протестировала АО «Объединенная транспортно-логистическая компания – Евразийский железнодорожный альянс» (ОТЛК ЕРА) совместно с Belintertrans-Germany GmbH (BIT-Germany) и ЦТС «Лиски». Пилотный поезд проехал через Казахстан, Россию, Белоруссию, Украину и Польшу.

Общее транзитное время следования поезда по маршруту составило 16 суток. Поезд с 50 гружеными сорокафутовыми контейнерами на борту отправился со станции Чунцин 8 декабря. Перегруз на «широкую» колею был осуществлен на погранпереходе Алтынколь/Достык. Состав прибыл на станцию Славкув 24 декабря. Отрезок Достык – Славкув поезд преодолел всего за 7 дней.

На новом маршруте нет необходимости осуществлять смену колеи с широкой на узкую, вплоть до самого Славкува, что является причиной задержек на самом популярном пограничном переходе Брест – Малашевиче, на подъездах к которому в последнее время все чаще стоят поезда.

Новый коридор позволит диверсифицировать железнодорожные грузовые потоки, снизить нагрузку на приграничную инфраструктуру, а также обеспечит необходимый запас прочности под будущий рост объемов перевозок в сообщении Китай – Европа.

«Для высокого качества сервиса необходимо обеспечивать высокую скорость перевозок, снижая общее транзитное время прохождения поезда. Грузовой состав способен преодолевать свыше 1200 км в сутки, и единственное место, где он может остановиться и потерять скорость - это погранпереходы. Совместно с акционерами наши основные технологические усилия сосредоточены на том, чтобы сократить это время. Задействование новых погранпереходов, а также диверсификация возрастающих грузовых потоков - один из примеров такого решения. Рассчитываем, что маршрут через погранпереход Горынь с использованием инфраструктуры Украины станет хорошей точкой роста для будущего развития сервисов ОТЛК ЕРА», — прокомментировал новость генеральный директор АО «ОТЛК ЕРА» Алексей Гром.

Приморье нарастило экспорт в КНР зерна, сои и продуктов их переработки

В 2020 году Приморский край поставил на экспорт 708,9 тыс. тонн зерна, сои и продуктов их переработки (684,6 тыс. тонн зерна, сои и 24,3 тыс. тонн продуктов их переработки), на 16,4% превысив показатель предыдущего года. Об этом сообщает пресс-служба управления Россельхознадзора по Приморскому краю и Сахалинской области.

Представляем структуру экспорта из Приморья в материковый Китай:

Соя — 265,3 тыс. тонн.

Кукуруза — 168,9 тыс. тонн.

Овес — 962,8 тонны.

Семена льна — 201,9 тонны.

Рапс — 200 тонн.

Рис — 144 тонны.

Семена подсолнечника обжаренные — 3,3 тонны.

Пшеничная мука — 17,5 тыс. тонн.

Овсяные хлопья — 5,5 тыс. тонн.

Ржаная мука — 56,9 тонны.

Пшенная крупа — 24,3 тонны.

Гречневая крупа — 5,1 тонны.

Ржаной солод — 0,5 тонны.

Остальная продукция была экспортирована на рынки Японии, Республики Корея, Вьетнама, КНДР, Гонконга, Австралии, Пакистана, Бангладеш, Бельгии и Тайваня.

В Китае на 39% за год взлетели продажи экскаваторов

Барометром инфраструктурного развития назвало продажи экскаваторов агентство Синьхуа. По его данным, эти продажи значительно выросли в 2020 году, что произошло на фоне роста экспорта и строительного бума в Китае.

Как сообщили в Китайской ассоциации строительной техники, 25 производителей экскаваторов продали в 2020 году 327605 единиц этой техники, что на 39% больше, чем в прошлом году.

На экспорт был поставлен 34 741экскаватор, что на 30,5% превысило показатель 2019 года.

На внутреннем рынке были проданы 292 864 экскаватора, что на 40,1% больше, чем в прошлом году.

Особенно продуктивным для продаж экскаваторов на внутреннем рынке оказался декабрь, когда они подскочили сразу на 58,5% в годовом выражении. В этом же месяце экспортные продажи достигли 4211 экскаваторов, что на 44,4% больше, чем в декабре 2019 года.

Некоторые вопросы ВЭД в зеркале таможенных реформ

Мы продолжаем публиковать выступления спикеров конференции «Дни участников ВЭД Новосибирской области», состоявшейся 10-11 декабря 2020 года. Вопросы таможенного оформления экспорта и перспективы работы таможни в 2021 году на конференции осветил первый заместитель начальника Новосибирской таможни Василий Сергеевич Костомаров. Предлагаем вашему вниманию его выступление «Особенности совершенствования таможенных операций в условиях концентрации декларирования в электронных таможнях. Особенности таможенного оформления товаров, перемещаемых на экспорт в международных почтовых отправлениях».

Василий Костомаров:

Благодарю организаторов за возможность донести до участников внешнеэкономической деятельности информацию о реформах, которые происходят в таможенных органах РФ по линии таможенного оформления и таможенного декларирования. Я также хочу дать некоторые рекомендации экспортерам, которые помогут им избежать наиболее часто совершаемых ошибок.

В результате реорганизации, проводимой ФТС России, Новосибирская таможня в середине декабря 2020 года изменит свой статус – станет таможней фактического контроля.

Это значит, что основными направлениями в работе таможни теперь являются осмотр, досмотр товаров и другие таможенные операции, связанные с проведением фактического контроля в отношении международных грузов и товаров, перемещаемых гражданами через границу в багаже или почтовых отправлениях.

В результате этих преобразований функционал Новосибирской таможни будет ориентирован на фактическом контроле, а подача деклараций на товары участниками внешней торговли будет осуществляться в Сибирскую электронную таможню (г. Красноярск) или электронные таможни в других регионах страны, по выбору декларантов.

В Новосибирской таможне имеются три основных поста, расположенных на крупных узловых железнодорожных станциях, где имеются и подъездные автомобильные пути. Это Новосибирский западный таможенный пост (станция Клещиха, станция Новосибирск Западный с большой инфраструктурой, в том числе складской); Новосибирский восточный таможенный пост (Восточное шоссе, 2, также располагается на терминале); Бердский таможенный пост в Академгородке и воздушный пункт пропуска — таможенный пост аэропорт «Толмачево», воздушные ворота прибытия и убытия товаров, доставляемых авиационным транспортом. Кроме того, в Новосибирской таможне имеется Новосибирский почтовый таможенный пост. Он располагается в непосредственной близости от аэропорта «Толмачево». В ближайшее время «Почтой России» будет введен в эксплуатацию Новосибирский логистический почтовый центр, в связи с чем ожидается, что в разы увеличится поступление международных почтовых отправлений. Это будет современное предприятие, современный логистический центр, с новейшим оборудованием и передовыми технологиями обработки международных почтовых отправлений, полностью переведенный на автоматический режим. Что также является хорошим стимулом для развития внешнеэкономической деятельности в условиях развития интернет-торговли.

ФТС в 2020 году завершает реформу по созданию сети электронных таможен. На сегодняшний день создано 16 центров электронного декларирования. Располагаются они преимущественно в федеральных округах. В Сибири такая таможня создана в городе Красноярске. Это Сибирский центр электронного декларирования. Такие таможни расположены, например, в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Новороссийске, Калининграде, Владивостоке, Москве. Также имеются Авиационный и Энергетический ЦЭДы. Планируется, что к концу 2020 года 95% деклараций на товары в РФ будут оформляться в электронных таможнях.

Как изменится процесс совершения таможенных операций? С чем столкнутся участники внешнеэкономической деятельности? Ожидается, что в первом-втором кварталах 2021 года завершится тестирование и будут введены в эксплуатацию механизмы автоматической диспетчеризации подаваемых электронных деклараций. Применительно к товарам рассматривается четыре категории подачи деклараций. Энергоносители будут оформляться в Энергетическом ЦЭДе; акцизные товары (автомобили, алкоголь, сигареты и драгоценные металлы) будут оформляться в Акцизной таможне. Декларации на такие товары будут автоматически направляться именно в эти таможенные органы. Уже не будет возможности выбора между Новосибирским ЦЭДом, Сибирским ЦЭДом либо любым иным. По компетенции, по категории товаров такие декларации будут направляться в специализированные таможенные органы. Кроме того, предполагается введение категорирования по виду транспорта. Это авиа и море. Имеются специализированные электронные таможни, морские и авиационные, куда также будут подаваться декларации. Остальные неохваченные товары будут распределяться по виду товаров и по месту налогового учета (региону налогоплательщика).

Естественно, основная задача сейчас, кроме вот этих четырех критериев, — синхронизировать по времени работы возможность обработки таких деклараций. Чтобы не было времени ожидания, чтобы декларация моментально бралась в работу и обрабатывалась независимо от того, в какой таможенный орган она будет распределена. Такими глобальными задачами занимается в настоящее время ФТС. Такая диспетчеризация уже не за горами. Ну а сейчас пока еще участники ВЭД имеют возможность выбрать любую электронную таможню — опять же, если нет ограничения по компетенции. На акцизные товары и энергоносители компетенция уже имеется. Все остальные товары от выше названных мною критериев освобождаются, и можно выбрать любой таможенный орган, по желанию, удобству обращения и т.п. Предполагается, что у участников ВЭД не должно будет возникать никаких вопросов и проблем.

Таможенные органы фактического контроля остаются на своих местах, на тех же транспортных путях, будь это сухопутные пункты пропуска, будь это морские пункты пропуска. Предполагается разделение операций документального и фактического контроля. Если декларация подается в Центр электронного декларирования и возникает необходимость провести формы фактического контроля (осмотр, досмотр, наблюдение и т.п.), то в электронном виде такая информация доводится до таможенного поста фактического контроля, сведения о котором указаны в 30-й графе декларации на товары. Естественно, тут нужно будет очень внимательно смотреть за заполнением декларации, иначе она просто не будет принята. Далее уже пост фактического контроля проводит сверку и в электронном виде информирует таможенный орган декларирования.

В этой связи приобретают большое значение ошибки при заполнении граф декларации на товары. Например, декларанты ошиблись и взяли шаблонную старую декларацию, указали сведения только о товаре, а сведения о местонахождении, цене, стоимости, сертификации уже будут иными. Соответственно, здесь уже будут наступать юридические последствия. Самое простое, если такая декларация будет не принята.

Рассмотрим случай, если будут заявлены недостоверные сведения о разрешительном документе. В настоящее время таможенные органы организовали работу по межведомственному электронному взаимодействию с 36 ведомствами. Мы получаем в автоматическом режиме сведения о документах, которые декларант заявил в декларации на товары. Сам документ не предоставляется, а предоставляется сведения о нем. Система автоматически по номеру документа направляет запрос в систему органа, выдавшего его, — например, в Росаккредитацию. Если приходит ответ, что такой документ не выдавался, мы проводим дополнительную проверку, которая устанавливает, что, да, на эту партию и не был получен разрешительный документ, то здесь уже наступает административная ответственность со своими последствиями. А это время, это сроки нахождения товара либо в пункте пропуска, либо на складе временного хранения, и, соответственно, — финансовые затраты. Поэтому заполнять декларацию на товары нужно очень внимательно.

Что касается экспорта, то в этом году произошли изменения в сфере валютного регулирования. ФЗ-265 «О внесении изменений в Федеральный закон "О валютном регулировании и валютном контроле"» внес изменения в части послаблений в отношении репатриации денежных средств. Обращаю на это ваше внимание и предлагаю внимательно почитать этот документ. Поскольку те изменения, которые произошли, касаются определенных категорий товаров. Послабления вступают в силу поэтапно, с определенными условиями. Возможность нерепатриации не распространяется на поставки в рамках госконтракта, на бюджетные деньги. Также определенные условия прописаны в отношении таких товаров, как энергоносители. Ну и остальные категории товаров также распределены по группам. Нужно внимательно смотреть, попадает ли ваш товар в группу, в отношении которой возможны условия нерепатриации денежных средств. И если возникают вопросы по таким моментам, то можно обращаться к нам в Новосибирскую таможню. Мы проведем рабочую встречу, внимательно изучим ваш вопрос и дадим на него свой ответ.

Вот в каких условиях мы будем работать в 2021 году. В настоящее время Новосибирская таможня проводит активную работу с участниками ВЭД региона деятельности таможни. Помимо стандартных пресс-релизов и обращений в интернете мы также обзваниваем новосибирских участников ВЭД, которые подают декларации на товары в Новосибирскую таможню либо в иные таможенные органы. В телефонном разговоре мы разъясняем возможность подачи деклараций в Сибирский центр электронного декларирования в Красноярске. Штат этого таможенного органа в настоящее время почти полностью укомплектован, таможня готова к декларированию и к выпуску. Она работает с прошлого года, и на сегодня 85% деклараций в СФО подаются, оформляются, регистрируются и выпускаются в Сибирском центре электронного декларирования в Красноярске. Работает таможня с 9 утра до 22 вечера по красноярскому времени. В выходные дни также организована сменная работа. На территории РФ много часовых поясов, поэтому для удобства участников ВЭД работа в субботу и в воскресенье организована с 13 до 22 часов.

Надо сказать, что по экспорту обычно возникает не так много вопросов. Потому что в экспортных поставках за исключением рисковых поставок мы уже полностью перешли на автоматическую регистрацию и автоматический выпуск товаров. И вопросы обычно возникают только в связи со специфическими товарами, попадающими под категорию лицензируемых, запрета или ограничения.

Во второй части я хотел бы немного рассказать об экспорте международных почтовых отправлений. Это важно в условиях развития электронной торговли, в условиях того, что в Новосибирске имеется Новосибирский почтовый таможенный пост и строится логистический почтовый центр. В Новосибирске уже на протяжении двух лет у малого и среднего бизнеса есть возможность оформлять экспорт с использованием документов Всемирного почтового союза на основании 232-го распоряжения ФТС 2016 года. Это небольшие, единичные, точечные поставки. Таким образом возможно оформление и отправка за границу своих товаров. Экспортная почта на сегодняшний день вызывает большой интерес. Если ранее, в прошлые годы, таким образом отправлялись на экспорт 200-300 кг товаров в сутки, то на сегодняшний день цифра экспортных почтовых отправлений выросла до 2 тонн в сутки. И далеко не все там подарки. Большая часть — это именно товары малого и среднего бизнеса, предназначенные для предпринимательской деятельности. В этом случае возможно также в электронном виде через личный кабинет на сайте ФТС заполнить декларацию с использованием документов Всемирного почтового союза CN 23. Для этого на сайте ФТС создан специальный раздел. При наличии электронной цифровой подписи такая декларация заполняется, указываются необходимые сведения, и если товар не попадает под категорию лицензируемых, запретов и ограничений, то декларация автоматически принимается и автоматически выпускается. Если же в отношении товара требуется соблюдение определенных ограничений, либо требуется его предъявление таможенному органу, то об этом будет сразу же сообщено на таможенный пост, который указан при заполнении декларации, и, естественно, — самому декларанту. Сейчас достаточно большой объем международных почтовых отправлений оформляется таким образом. Все производится в электронном виде. Но возможность оформления в ЦЭДе, получения электронной декларации на такие товары в общем порядке также имеется.

В заключении я хотел бы рассказать о некоторых особенностях и обязанностях участников ВЭД при торговле со странами Таможенного союза. Россия является участницей Таможенного союза, в который также входят Казахстан, Белоруссия, Киргизия и Армения. При торговле между данными государствами сняты таможенные барьеры. Единственное, что требуется, — подача статистической формы учета перемещения товаров не позднее 10-го рабочего дня после месяца, в котором произошла отгрузка товара либо получение товара на свой склад. Заполнение статформы осуществляется в электронном виде на сайте ФТС в личном кабинете. Заполнение в соответствии с новыми правилами осуществляется только в электронном виде. На бумаге с июля 2020 года заполнение невозможно. При заполнении выбирается таможенный орган. При заполнении статформы все доступно и интуитивно понятно. Я обращаю внимание на обязанность подачи статформы при торговле со странами ТС потому, что вступили в силу изменения в Кодекс об административных правонарушениях РФ. За нарушение срока подачи статформы, за неподачу статформы, за предоставление недостоверных сведений в статформе предусмотрена административная ответственность. Контроль за порядком подачи статформ возложен на таможенные органы и предусмотрены достаточно серьезные штрафы. Так, юридическое лицо за непредоставление или несвоевременное предоставление статформы наказывается штрафом от 20 тыс. рублей. Так что если в месяце было 10 поставок, то путем несложной математики мы получаем итоговую сумму в 200 тыс. рублей. Малый бизнес может и закрыться после месяца такой работы. Поэтому я рекомендую: если у предпринимателя или организации имеется уполномоченное лицо, которое подает статформы, внимательно следите за его деятельностью, на период отпуска обязательно ищите замену. В этом году Новосибирской таможней было возбуждено более тысячи подобных дел. Это очень сильно бьет по бизнесу. Ошибка банальная, а последствия серьезные. Ни разу не было случая, чтобы кто-то умышленно не подал такую статформу. Все ошибки происходили из-за того, что кто-то просто банально забыл подать статформу, был в отпуске или заболел. Но требование жесткое. Статистика торговли должна вестись, потому что между нашими государствами ведется учет перемещения товаров, требуется контролировать экономические показатели. Это завязано на том, что от этого зависит процент распределения в бюджет конкретного государства от общего объема импортных пошлин при ввозе товаров из дальнего зарубежья. Поэтому государство жестко это контролирует.

Вы можете обратиться со своими вопросами в Новосибирскую таможню.

Консультирование по вопросам таможенного законодательства: (383)278-20-75 (автоинформатор – сведения о порядке получения консультации) (383)279-00-04 (кабинет консультирования).

Консультирование осуществляется в административном здании Новосибирской таможни по адресу: г. Новосибирск, ул. Королёва, д.40 (при себе необходимо иметь паспорт).

Понедельник с 8 до 15.3 часов

Вторник с 14 до 20 часов

Среда с 14 до 16.3 часов

Четверг с 14 до 20 часов

Пятница с 8 до 15.3 часов.

Электронная почта для письменных обращений в Новосибирскую таможню: (обратившийся должен указать ФИО и адрес для обратной связи)

stu_nvs_odo@stu.customs.ru

Запись на личный прием к начальнику Новосибирской таможни и его заместителям: (8-383)279-46-38.

По вопросам, связанным с порядком работы единого лицевого счета на уровне ФТС РФ, можно обратиться в отдел таможенных платежей Новосибирской таможни по телефону: (8-383)278 77 82

Официальный сайт Федеральной таможенной службы: www.customs.gov.ru

Производство глинозема в Китае в 2020 году снизилось на 2%

Согласно данным SMM, китайское производство глинозема составило в декабре 5,96 млн т, что включает 5,75 млн т глинозема металлургических сортов. Среднесуточный объем производства глинозема сократился в Поднебесной на 4,04% к ноябрю, но вырос на 2,26% в годовом выражении, до 185,5 тыс. т. Сокращение выпуска глинозема к предыдущему месяцу объясняется сокращением обжарочных мощностей на ряде заводов в Шаньдуни, Хэнани и Шаньси. В двух последних провинциях, однако, обжарочные мощности были восстановлены в самом начале января, а в Шаньдуни на ряде предприятий их объем был возвращен к прежнему уровню в конце декабря.

По итогам 2020 г. производство глинозема металлургических сортов составило 67,29 млн т, на 2,02% меньше в годовом выражении.

В начале января операционная мощность предприятий сектора составила 70,2 млн т в год. В SMM прогнозируют, что в январе выпуск глинозема металлургических сортов составит в КНР 5,96 млн т, с некоторым приростом среднесуточного показателя.

Цветные металлы корректируют свои цены с поправкой на доллар и Covid-19 в Китае

В понедельник, 11 января, форвардные цены на никель и медь снизились в Лондоне более чем на 3% на фоне резкого роста долларового индекса в США и озабоченностью рынков увеличением числа случаев заражения Covid-19 в Китае.

По итогам торгов на LME трехмесячный контракт на медь подешевел на 3,3%, до $7864 за т, вернувшись к уровням, наблюдавшимся 4 января.

Стоимость никеля с поставкой через 3 месяца также снизилась на 3,3% (около $600), до $17086 за т.

Медь и никель вышли на минувшей неделе на новые максимумы – $8238 и $18200 за т соответственно – самые высокие котировки этих металлов с февраля 2013 г. и сентября 2019 г. соответственно, однако с ростом курса доллара к другим валютам в пятницу комплекс цветных металлов стал уходить в коррекцию.

В то время как рост случаев заболевания Covid-19 в последние месяцы стал новой нормальностью, новые случаи инфицирования в Китае, в частности в провинции Хэбэй, которая окружает Пекин (где 10 января было зафиксировано 82 новых случая – самый высокий показатель за 5 месяцев), подтолкнули рынки занять в начале недели позицию избегания рисков, отмечает аналитик StoneX Натали Скотт-Грей.

«Большая часть металлов покинула максимумы января в пятницу, что сделало комплекс уязвимым к так необходимой ему консолидации, – говорит аналитик Энди Фарида. – Однако консолидация должна быть кратковременной, а проседания к ключевым техническим уровням поддержки привлекут новую волну интереса к покупкам».

Котировки фьючерсов на алюминий просели на LME на 0,6%, до $2009,50 за т. Цена металла держится выше отметки $2000 за т с 4 января.

Трехмесячные контракты на цинк и свинец подешевели на 1,6% и 1,7% соответственно, до $2767,50 и $1966 за т соответственно.

На утренних торгах во вторник цены на медь снизились в Шанхае до недельного минимума на фоне озабоченности рынка спросом на металл ввиду новых ограничительных мер в Китае, направленных на предотвращение новой вспышки коронавируса. Мартовский контракт на медь подешевел на ShFE на 2,5%, до 57960 юаней ($8957,02) за т – самого низкого значения с 5 января.

По состоянию на 8:17 мск алюминий подешевел на бирже на 2%, до 14845 юаней за т. Стоимость никеля снизилась на 2,4%, до 126,960 тыс. юаней за т, а цена цинка потеряла 1,9%, снизившись до 20745 юаней за т.

По состоянию на 11 января в Китае зарегистрировано 55 новых случаев инфицирования коронавирусом по сравнению с 103 днем ранее. «Рост заболеваемости коронавирусом в Китае действительно напугал рынки, хотя медь подешевела синхронно с укреплением курса доллара и ростом запасов стали в Поднебесной, что является сигналом сезонного спада активности в секторе, – отмечает один из сингапурских металлотрейдеров. – Но пока ситуация здоровая, так как потенциал роста цены меди значительно превышает потенциал ее отката, если в Китае не активизируется пандемия». Также трейдер указал на перспективы стимулирования экономики в США.

В Лондоне трехмесячный контракт на медь подорожал на 0,7%, до $7915,50 за т. Цена алюминия снизилась на 0,3%, до $2003,50 за т. Котировки цены никеля выросли на 1,2%, до $17,290 за т. Стоимость свинца увеличилась на 0,6%, до $1978,50 за т.

Запасы меди на складах LME выросли впервые с 4 декабря 2020 г., до 104,95 тыс. т, тогда как скидка на спотовую медь относительно стоимости трехмесячного контракта выросла до $14,25 – максимума с 4 января.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:08 моск.вр. 12.01.2021 г.:

на LME (cash): алюминий – $2009 за т, медь – $7945,5 за т, свинец – $1964,5 за т, никель – $17376,5 за т, олово – $20800 за т, цинк – $2752,5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2010 за т, медь – $7960 за т, свинец – $1986 за т, никель – $17430 за т, олово – $20600 за т, цинк – $2776 за т;

на ShFE (поставка январь 2021 г.): алюминий – $2339 за т, медь – $9044 за т, свинец – $2242,5 за т, никель – $21013 за т, олово – $23783,5 за т, цинк – $3243 за т (включая 17% НДС);

на ShFE (поставка март 2021 г.): алюминий – $2302,5 за т, медь – $9070,5 за т, свинец – $2250 за т, никель – $20065 за т, олово – $23658,5 за т, цинк – $3221,5 за т (включая 17% НДС);

на NYMEX (поставка январь 2021 г.): медь – $7883,5 за т;

на NYMEX (поставка апрель 2021 г.): медь – $7861,5 за т.

Цены на сталь в Китае в январе могут упасть из-за фундаментальных факторов

Как сообщает Mysteel.com, внутренние цены на сталь в Китае могут снизиться в январе после устойчивого роста, которого они добились за последние восемь месяцев, тем более что запасы готовой стали могут увеличиться в последние несколько недель перед началом китайских новогодних праздников 11 февраля, Ван Цзяньхуа, главный аналитик Mysteel, поделился своим краткосрочным прогнозом развития рынка.

В этом месяце спрос на строительную сталь снизится из-за холодной зимы, в то время как слишком высокие цены в настоящее время могут препятствовать потреблению некоторой стали для промышленного использования, Ван отметил в своем списке проблем, в то время как некоторые экспортные контракты, подписанные по высоким ценам, могут быть подвержены риску неисполнения обязательств покупателями.

Кроме того, по его словам, сохраняющиеся высокие цены на сталь могут ослабить энтузиазм отечественных сталелитейщиков по поводу закупок запасов в зимние месяцы в надежде на восстановление спроса весной. По его словам, в настоящее время цены на основной сортовой прокат и плоский прокат в среднем на 634–1267 юаней за тонну ($98,2–$196,2 за тонну) выше в среднем за год.

«Пандемия распространяется в зарубежных странах, и новые случаи заболевания появляются и в Китае», - пояснил он. «Цены на сталь, несомненно, на относительно высоком уровне, будут сдерживать любой интерес к зимнему пополнению запасов, если цены не снизятся», - предположил он.

Поддержка внутренних цен на сталь со стороны высоких цен на сырье может ослабнуть, поскольку предложение может увеличиться, в то время как спрос на железную руду со стороны производителей стали Китая, например, может снизиться по сезонным причинам.

В то же время, производство готовой стали в Китае может оставаться высоким из-за довольно хорошей рентабельности, которую могут получить производители, предсказал он. К 25 декабря средняя маржа, которую получали независимые электродуговые заводы страны, составляла 435 юаней за тонну. По его прогнозам, такая высокая маржа приведет к дальнейшему наращиванию запасов готовой стали.

«По состоянию на 24 декабря запасы пяти основных сталелитейных продуктов выросли на 6,8% в годовом исчислении, что является признаком того, что запасы достигли поворотной точки для роста, а с учетом того, что китайский новогодний праздник наступает на семь недель, запасы могут расти. дальше, - предупредил Ван.

Однако он признал, что возможности для снижения внутренних цен на сталь в январе могут быть ограничены. Он сослался на относительно хорошие объемы экспортируемой стали - прямо или косвенно, хороший спрос на плоский прокат и постоянно высокие цены на отечественный кокс из-за ограниченного доступа к исходному материалу.

В течение всего 2020 года средняя цена готовой стали в Китае по-прежнему была на 63 юаня за тонну ниже, чем в прошлом году, несмотря на восемь месяцев повышения. Следовательно, отечественные сталелитейные заводы, вероятно, увидят снижение рентабельности в 2019 году или снижение по сравнению с прошлым годом, резюмировал он.

Baosteel повышает цены на стальной прокат в феврале

Как сообщает Business Korea,китайская Baosteel повысит в феврале цены внутреннего сбыта на г/к,х/к и листовой прокат на 350 юаней за тонну, 400 юаней за тонну и 300 юаней за тонну, соответственно. Рост цен обусловлен ростом цен на железную руду и устойчивым спросом. Рост цен на продукцию, отражающий рост затрат, должен помочь отечественным металлургическим компаниям повысить прибыльность.

Baosteel ожидает, что цены на железную руду останутся высокими до первого полугодия 2021 г. 21 декабря цена на австралийскую железную руду (61% Fe, CFR), импортируемую в Китай, выросла до $175,2 за тонну, самого высокого уровня с сентября 2011 года. Позже цена упала до $158,5 за тонну в конце декабря, а затем вновь выросла. до $167,6 за тонну 6 января.

Хотя спрэд «цена на продукцию - затраты на сырье» может временно сузиться из-за разницы во времени между продажами продукции и закупкой сырья, мы полагаем, что это будет временно, учитывая высокий спрос на стальную продукцию в Китае и агрессивные усилия по повышению цен.

Китай введет национальную схему торговли выбросами углерода 1 февраля

Как сообщает агентство Platts, Китай, введет национальную схему торговли выбросами углерода 1 февраля в рамках усилий по достижению целевого показателя углеродной нейтральности к 2060 году путем разработки рыночных механизмов в соответствии с правилами испытаний для этой схемы, опубликованными 5 января Министерством экологии и окружающей среды.

Согласно пробным правилам, которые были утверждены министерством 25 декабря после публикации проекта правил 2 ноября, министерство будет действовать в качестве национального регулятора и надзора за торговлей углеродом в стране, в то время как провинциальные природоохранные органы будут управлять распределением квот и инспекциями выбросов. и другая административная работа.

Правила требуют, чтобы в схему были включены все предприятия в конкретных секторах с выбросами в эквиваленте CO2 более 26 000 т / год.

Фьючерсы на сталь в Китае падают из-за роста запасов и снижения спроса

Как сообщает агентство Reuters, китайские фьючерсы на стальную продукцию упали в понедельник 11 января, а нержавеющая сталь снизилась до своего нижнего торгового лимита, поскольку запасы накапливались вторую неделю подряд из-за ослабления сезонного спроса. Также на изменение цены повлиял рост случаев COVID-19.

По данным консалтинговой компании Mysteel, по состоянию на 7 января запасы промышленных металлов выросли вторую неделю на 5% по сравнению с неделей ранее. Запасы стальной арматуры выросли на 5%.

Китай зарегистрировал 103 новых случая коронавируса за 10 января, что является самым большим ежедневным увеличением за последние пять месяцев. В ведущей сталеплавильной провинции Хэбэй было 82 новых случая заражения, что составляет 96% от общего числа подтвержденных местных инфекций, что вызывает опасения по поводу производства и логистики сталелитейных заводов.

Стальная арматура на Шанхайской фьючерсной бирже с поставкой в мае подешевела на 2,8% до 4 348 юаней ($671,56) за тонну.

Г/к рулон упал на 4,2% до 4 458 юаней за тонну. Фьючерсы нержавеющей стали на Шанхайской бирже с поставкой в марте подешевели на 5% до 13 930 юаней за тонну.

Наиболее торгуемые фьючерсы на железную руду на Далянской товарной бирже упали на 1,7% до 1046 юаней за тонну, а фьючерсы на кокс упали на 3,8% до 2 844 юаней.

По оценкам, в текущем 1399 иранском году в Иране будет произведено около 180 000 тонн грибов

По оценкам, в текущем 1399 иранском календарном году (заканчивается 20 марта 2021) около 180 000 тонн грибов будет произведено на более чем 900 000 гектаров ферм, сообщил заместитель главы Бюро по вопросам теплиц, лекарственных растений и съедобных грибов Министерства сельского хозяйства Ирана.

В прошлом году более 170 000 тонн грибов было выращено примерно на 860 000 гектаров ферм в различных провинциях страны, сообщил IRNA Эльхам Фатахи-Фар.

Отметив, что съедобные грибы производятся в 30 провинциях страны, чиновник заявил: «Согласно имеющимся отчетам, Тегеран, Альборз, Исфахан, Хорасан Резави, Фарс и Казвин являются основными провинциями, производящими съедобные грибы по всей стране».

По данным Фатахи-Фара, около 6000 тонн съедобных грибов на сумму 8,7 миллиона долларов были экспортированы в другие страны, включая ОАЭ, Ирак, Кувейт и Россию, в течение предыдущего 1398 иранского календарного года (закончившегося 19 марта 2020 года).

Еще в октябре 2019 года Мохаммад Хасан Афшар, председатель Союза производителей грибов, сказал, что Иран является шестым по величине производителем съедобных грибов в мире.

По его словам, в настоящее время в Иране 900 производителей съедобных грибов, которые обеспечивают работой более 10 000 человек.

В настоящее время во всем мире коммерчески выращивается более 20 видов грибов, крупнейшими производителями которых являются Китай, США, Нидерланды, Франция и Польша.

Потребление грибов на душу населения в Иране составляет 1–1,2 килограмма, что ниже, чем в среднем в мире, составляющем два килограмма, и в среднем по Европе, составляющем четыре килограмма.

Советник лидера Ирана: США должны снять санкции против Ирана, прежде чем вернуться в СВПД

Старший советник лидера Исламской революции аятолла Сейед Али Хаменеи заявил, что Вашингтон должен отменить все санкции, введенные в отношении Ирана, если он хочет вернуться к ядерной сделке 2015 года.

Есть условия для возврата Вашингтона к ядерной сделке, официально известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), заявил Али Акбар Велаяти в понедельник, сообщает Press TV.

«Мы не настаиваем и не торопимся с возвращением Соединенных Штатов. Но если они хотят вернуться, есть условия, главное из которых - снятие санкций, чтобы доказать, что новая администрация привержена обязательствам СВПД», - подчеркнул Велаяти.

«Они сами решают, хотят они вернуться или нет, но ... они должны восполнить прошлые неудачи. Их прошлые неудачи заключались в том, что они не только ничего не сделали для снятия санкций, но и усилили их, а это противоречило их обязательствам по [ядерной] сделке», - отметил он.

Велаяти добавил: «Если какая-либо администрация в Соединенных Штатах возьмет на себя обязательство, оно будет обязательным и для последующих администраций. Дело не в том, что у каждой администрации есть свои обязательства. Итак, мы выполнили свои обязательства, но они нарушили обязательства, и обычнестественно, если они хотят вернуться, они должны отменить санкции».

Старший советник лидера Ирана выразил сожаление по поводу того, что Франция, Германия и Соединенное Королевство, которые представляют Европейский Союз в ядерной сделке 2015 года, наложили множество ограничений на Тегеран в соответствии с требованиями Соединенных Штатов, а в некоторых случаях также наложили косвенные санкции.

Велаяти, однако, сказал, что Россия и Китай, подписавшие СВПД, помогли Ирану, насколько могли, и выполнили свои обязательства.

Обращаясь к нации в пятницу, аятолла Хаменеи сказал, что Иран не торопится с возвращением США к сделке.

«Наше рациональное требование - снятие санкций. Это право иранского народа, которое было нарушено. Они обязаны это сделать ... Если санкции будут отменены, то возвращение США в СВПД будет что-то значить», - сказал лидер.

СВПД был подписан в июле 2015 года между Тегераном и шестью мировыми державами и ратифицирован в виде Резолюции 2231.

В мае 2018 года президент США в одностороннем порядке вывел страну из СВПД и возобновил антииранские санкции, которые были отменены соглашением.

Поскольку оставшиеся европейские стороны не выполнили свои обязательства по сохранению торговли с Ираном, ссылаясь на запреты США, Исламская Республика в мае 2019 года сделала шаг, чтобы приостановить некоторые из своих обязательств в соответствии со статьями 26 и 36 соглашения, охватывающих законные права Тегерана.

Тегеран заявил, что его контрмеры обратимы, как только Вашингтон вернется к СВПД, выполнит свои обязательства и прекратит санкции.

То потухнет, то погаснет

Все сигареты в России хотят сделать самозатухающими

Текст: Тимофей Борисов

Все разрешенные для продажи на территории России сигареты будут самозатухающими. Соответствующие требования должны быть прописаны в специальном ГОСТе. Вопросами утверждения этого стандарта занимаются два ведомства - МЧС России и минздрав.

"Мы сейчас прорабатываем стандарт, чтобы сигареты были самозатухающими, это когда в сигаретную бумагу вставляют приспособление в форме кольца, которое, если не сделать затяжку, приводит к ее гашению. Надеемся, что через два года этот стандарт будет утвержден в России", - сообщил ТАСС директор департамента надзорной деятельности и профилактической работы МЧС России Ринат Еникеев.

По статистике, которую ранее приводили в МЧС России, до 40 процентов всех смертей от возгораний происходит из-за непотушенной сигареты.

Курение становится причиной около 10 процентов от всего количества пожаров. Например, в 2018 году пожарные приводили такие цифры: за 2017 год в России в огне погибло 7816 человек. Это в пять раз больше, чем гибнет по той же причине в США, и в десять раз больше, чем в Германии. И статистика с тех пор особо не изменилась.

Пожарные давно бьют тревогу из-за того, что одной из нередких причин пожаров в домах становятся непотушенные сигареты. Можно сказать даже, что наряду с неисправной проводкой курение в постели, и особенно в состоянии алкогольного опьянения, является наиболее распространенной причиной возгораний в квартирах и частных домах. Сигареты либо выпадают из рук на одеяла или ковры, либо, частично догорая, падают с пепельницы на скатерть или на пол. Температура в зоне соприкосновения с поверхностью может достигать 450 градусов, поэтому загореться могут даже деревянные покрытия, а не только вата или ткань.

Тогда же, пару лет назад, в профильном департаменте МЧС России полагали, что проблему помогут решить технически продвинутые приборы. Так называемые вейпы входили в моду и были, казалось, совершенно безвредны с точки зрения возникновения искр или способности тлеть. Но вскоре неумолимая статистика показала, что количество пожаров и смертей от непотушенных сигарет вниз не пошло.

Не помогло исправить ситуацию с курением в постели и принятие жесткого антитабачного закона. Принятый в июне 2013 года, он запрещал только курение в офисах и других общественных местах. Проверить же, курит гражданин у себя дома или нет, было невозможно.

Раньше, еще в советские времена, с такой проблемой также сталкивались, но реже, поскольку качество и табака, и бумаги было таковым, что сигареты зачастую непросто было раскурить даже при желании. И вот оказалось, что технический прогресс в этой области оказал плохую услугу пожарной безопасности. Бумагу стали применять, пропитанную селитрой, чтобы лучше и быстрей горела.

Нередко доводилось слышать мнения, что это было сделано производителями сигарет намеренно с целью увеличить продажи.

Логика тут понятна и проста: сигарета быстро догорала, и человек тянулся за новой, соответственно, на сутки курильщику требовалось больше сигарет, чем обычно, особенно во время застолья. Как говорится, не успеешь рюмку поднять, а от едва зажженной сигареты остается один фильтр.

По словам Еникеева, требования применять самозатухающие сигареты давно получили широкое распространение в странах Европы.

А как у них?

Одними из первых продавать сигареты без функции самозатухания запретили власти американского штата Нью-Йорк. Согласно соответствующему закону, принятому еще в начале 2000-х годов, на рынок штата допускались лишь те производители, у которых новым требованиям соответствовали 75 процентов всех сигарет, писала газета The New York Times. Требования эти главным образом предписывали использовать специальные полосы, которые замедляют горение и без дальнейших затяжек приводят к затуханию табачного изделия. Тех продавцов, кто продает сигареты с фальшивым сертификатом о самозатухании, по закону предлагалось штрафовать на сумму до 10 тысяч долларов. А для тех, кто продает сигареты вообще без каких-либо лицензий в отношении "пожаробезопасности" табачных изделий, были предусмотрены штрафы от пятисот до тысячи долларов за каждую сделку. На сегодняшний день, по данным ВОЗ, правила, разрешающие продажи только самозатухающих сигарет, существуют во всех 50 американских штатах.

Следом за своим южным соседом похожий закон приняли канадцы, а спустя некоторое время и страны Европейского союза. Согласно статистике той же ВОЗ, подобные правила действительно приносят пользу: например, в Эстонии сразу после вступления в силу закона о запрете продажи не самозатухающих сигарет число смертей, вызванных пожарами из-за курения, за год снизилось с 73 до 54. А в штате Массачусетс аналогичный закон на 28 процентов сократил вероятность возникновения пожаров в жилых домах. На сегодняшний момент правила, требующие продавать самозатухающие сигареты, существуют также в Австралии, Исландии и ЮАР.

Подготовила Диана Ковалева

Сколько это будет стоить

Производители сигарет просят о том, чтобы были созданы условия для поэтапного перехода на использование самозатухающей бумаги, поскольку она выпускается только в нескольких странах (Испании, Австрии и Китае). "Мощности ее производства ограничены и на данный момент не позволяют реализовать одномоментный разовый переход предприятий табачной отрасли по всей Евразийской зоне, - считает вице-президент по корпоративным вопросам аффилированных компаний "Филип Моррис Интернэшнл" в России Сергей Слипченко. - Поэтому, возможно, стоит рассмотреть перспективы создания локальных мощностей по производству такой бумаги в России". Внедрение новой бумаги в производство требует проведения тестирования в течение более полутора лет, а затраты на производство оцениваются в дополнительные 100 млн евро ежегодно, говорит руководитель "БАТ Россия" по связям с госорганами Олег Барвин. "Подобная инициатива серьезно скажется на себестоимости конечного продукта для потребителей, а эффективность данной меры вызывает сомнения, - полагает он. - Особенно в текущих условиях повышения акциза на 20% и проблем с международными перевозками из-за пандемии". Опыт стран, где внедрена такая технология, показал, что прямой зависимости между использованием в производстве сигарет специальной бумаги с пониженной воспламеняемостью и количеством пожаров по неосторожности из-за курения нет, утверждает Барвин. О том же говорит Сергей Слипченко: статистика стран, которые ввели у себя эту норму - Австралии, Франции и США, - показывает, что эффект по уменьшению пожаров из-за сигарет, безусловно, есть, но он не очень большой". В Минздраве "РГ" подтвердили обсуждение этой инициативы. Там указывают, что, по данным ВОЗ, все штаты США, Австралия, Канада, Исландия, Южная Африка и все 28 государств - членов Европейского союза приняли политику, требующую производство сигарет с низкой воспламеняющей способностью (НВС). Эти страны составляют примерно 20% населения мира, потребляют примерно 20% производимых в мире сигарет. В минздраве отмечают, что нормативная база для законов о НВС варьируется в зависимости от страны. В то время как Канада приняла меры по снижению склонности к возгоранию в рамках законов об общественном здоровье, большинство штатов США осуществляют такие меры в рамках законов о пожарной безопасности. В Австралии и Европейском союзе аналогичные меры были приняты в рамках законодательства о защите прав потребителей. В России эту инициативу можно реализовать только через внесение изменений в евразийский технический регламент на табачную продукцию, подчеркивает Барвин.

Подготовили Елена Манукиян, Светлана Ментюкова

Сезон открытий

Глава Роспатента Григорий Ивлиев - об изобретениях против COVID-19 и новых мерах поддержки изобретателей

Текст: Алексей Дуэль

Самое главное изобретение 2020 года - вакцина от COVID-19, считает глава Роспатента Григорий Ивлиев. Теперь Роспатент готовится перейти к рассмотрению 3D-моделей и продумывает меры поддержки изобретателей. Что изменилось в этой сфере в 2020 году и чего ждать от 2021 года, глава ведомства рассказал в интервью "РГ".

Какие новшества в сфере интеллектуальной собственности нас ждут в 2021 году?

Григорий Ивлиев: 17 января вступит в силу закон, позволяющий подавать заявки в Роспатент с приложением 3D-моделей. Бумажный вариант - как подачи заявки, так и выдаваемого патента, - тоже оставили. Хотя бумажный носитель - устаревшая вещь.

Но если для собственной эстетики человек хочет получить эту бумагу и повесить в каком-то месте - пожалуйста, мы это делаем. На самом деле 17 января сменится эпоха, мы наконец перейдем на технологии XXI века, когда делается 3D-модель - и все, суть изобретения раскрыта, словами описывать не надо. И для экспертизы так удобнее: сравнение одной 3D-модели с другой занимает секунды. Причем Россия - председатель целевой группы Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), по 3D-технологиям и введению их в структуру интеллектуальной собственности. Мы задаем этот стандарт, проводим заседания, видим, что сделано в других странах, и понимаем, что у нас лучше, хотя еще три года назад брали прототипы в Корее, чтобы понять, как все это должно работать.

Какие инструменты поддержки изобретательства готовит Роспатент?

Григорий Ивлиев: Мы готовим налоговое стимулирование, надеюсь, нас поддержат коллеги из финансового блока, и в этом году получится его запустить. Россия - высокотехнологичная страна, поэтому есть все основания предоставить снижение налога на прибыль в случае, если компания производит продукт, по которому выдан патент. В двух десятках стран Европы и Азии этот инструмент показал свою эффективность.

Еще одно предложение: освобождать на некоторый срок от уплаты налога на интеллектуальную собственность, прошедшую инвентаризацию. Сейчас ради экономии на налогах многие отказываются предъявить свою интеллектуальную собственность. Но это неправильно и так быть не должно.

Еще для нас важно, чтобы во всех правительственных программах, направленных на научно-техническое развитие, был отражен вопрос создания интеллектуальной собственности. Должны быть три критерия: во-первых, патентная аналитика, причем на современном уровне, во-вторых, создание объекта интеллектуальной собственности в виде ключевого технического решения, в-третьих, определенное заранее число созданных объектов интеллектуальной собственности. По этим критериям можно будет судить - успешно реализована программа или нет.

Число заявок возросло, а пандемийные ограничения осложнили и жизнь, и работу. За счет чего удается рассматривать весь поступивший вал в срок?

Григорий Ивлиев: Если бы мы сами не изобретали и не внедряли новые методы работы, не справились бы. А так у нас число рассмотренных заявок на изобретения превышает число поданных на четыре тысячи - помимо вновь поступивших успели обработать оставшиеся после 2019 года. Средний срок рассмотрения заявки по изобретениям сократился с почти 6 до 3,4 месяца, по товарным знакам - с 6 до 5,1 месяца, по полезным моделям - с 1,4 до 1,1 месяца. Кроме того, добавился еще один новый объект интеллектуальной собственности - географическое указание. На него подано 32 заявки, выдан один патент. Еще один похожий объект - наименование места происхождения товара - привлек 69 заявок.

Пока что зарегистрировано только одно географическое указание. В чем причина: нет заявок?

Григорий Ивлиев: Заявки есть, по многим подходит срок принятия решения, скоро зарегистрируем новые. Когда поступает заявка, мы ее публикуем, направляем сведения в заинтересованные органы власти и организации. Скажем, если подается по вину, то уведомляем ассоциации виноделов. А потом три месяца ждем откликов - в экспертизе может принять участие любое заинтересованное лицо. И только после обработки всех поступивших замечаний и предложений мы можем принять справедливое решение. Ведь есть конкуренты, есть люди с иной точкой зрения на то или иное географическое указание.

Первым было "Шуйское мыло" - по этому бренду особых вопросов ни у кого не было. Когда корни таких производств уходят в века, то явление становится общепризнанным. А есть спорные заявки, есть иностранные географические указания. Причем зарубежные мы признаем только в том случае, если и в той стране, откуда оно поступило, признают российское географическое указание.

Откуда поступает больше патентных заявок: из Москвы, Петербурга или регионов?

Григорий Ивлиев: По изобретениям наши основные заявители - Москва, Московская область и Санкт-Петербург. По товарным знакам распределение более равномерное, причем везде продолжается очевидный рост числа заявок.

Новое для Роспатента (да и для всех) направление - борьба с коронавирусом. Что тут происходит?

Григорий Ивлиев: Все заявки, связанные с борьбой против пандемии COVID-19, мы рассматривали в приоритетном порядке. Восполняли недостаток поступающей информации за счет взаимодействия с патентными ведомствами других стран, в первую очередь БРИКС. Получали информацию напрямую из Шанхайского медицинского центра, от медицинского центра Национально-освободительной армии Китая - в Поднебесную эта беда пришла раньше, и там накопили больше данных.

Все патентные ведомства мира исходили из того, что информацию по коронавирусу друг для друга надо делать доступной. Созданы международные центры патентной информации, связанной с COVID-19, на сайте Роспатента есть отдельный раздел по вакцинам, лекарственным средствам, дезинфицирующим материалам, медицинским изделиям. Это позволяет активизировать работу и нам, и изобретателям. Всего, по данным на 14 декабря, поступило 477 коронавирусных заявок, выдано 114 патентов в этой сфере, в том числе на вакцины.

Если ли желающие принять участие в поисковом патентном аутсорсинге, который Роспатент введет 1 августа 2021 года?

Григорий Ивлиев: У нас пока идет работа над подзаконными актами и переговоры с крупнейшими научно-образовательными центрами, которые хотели бы такие полномочия от нас получить. Выдавать аккредитацию желающим начали с нового года. Пока в центре нашего внимания научные центры из Москвы, Петербурга и Татарстана. Говорить, кто именно, я бы пока не хотел - преждевременно. Всего патентный поиск будут вести с десяток организаций. Я считаю, этого достаточно.

Насколько активно в ушедшем году в России оформляли международные патенты?

Григорий Ивлиев: Стало меньше заявок, которые подают в наше ведомство, чтобы мы их отправили в Женеву, в штаб-квартиру ВОИС, а оттуда бы информацию разослали по странам международные системы регистрации, и по изобретениям, и товарным знакам. Мы подаем около тысячи таких заявок в год. Сейчас их число сократилось - на 96 штук по изобретениям, на 97 штук - по товарным знакам. Единственная причина для такого спада - коронавирус. Если бы не пандемия, у нас был бы плавный рост. Потому что система международной регистрации гораздо удобнее, она дешевле и позволяет распространить защиту практически сразу же на территории всех государств, где она нужна.

Что происходит с реформой института патентных поверенных?

Григорий Ивлиев: Законопроект прошел первое чтение в Госдуме, для дальнейшего рассмотрения не хватает положения о федеральной палате патентных поверенных. А без этого института вся реформа теряет смысл. За двадцать лет выдано более двух тысяч аккредитаций для таких специалистов. Они подают большую часть заявок в наше ведомство, отрабатывают первичный материал. От качества их работы зависит и скорость принятия нашего решения. Поэтому мы очень заинтересованы в их профессиональной работе.

Существующая сейчас система морально устарела, для дальнейшего развития ей надо двигаться дальше. Мы хотим дать патентному поверенному такие же права, какие есть у адвоката: работать в суде, направлять обязательные для ответа запросы в госорганы, пользоваться инфоресурсами Роспатента, сохранять профессиональную тайну. Чтобы все это работало и было использовано во благо, нужно такое профессиональное объединение с обязательным членством, как федеральная палата патентных поверенных.

Мы хотим отказаться от части наших полномочий, передать их этому органу. Такие профессиональные объединения за тысячелетия своего существования доказали их эффективность. С патентными поверенными должна быть выстроена такая система, иначе нет смысла давать им такие права. Я надеюсь, в 2021 году все споры будут урегулированы и закон примут.

А как-то специально отмечать наиболее успешных Кулибиных собираетесь?

Григорий Ивлиев: Активную работу ведет Всероссийское общество изобретателей, мы их в этом всячески поддерживаем. Еще мне очень нравится инициатива властей Ульяновской области, где ввели инновационный ваучер - региональное правительство выделяет деньги на продвижение изобретения, его патентование и внедрение в производство. Это очень перспективная форма поддержки и изобретателей, и начинающих производителей, средних и мелких предпринимателей. Сейчас подобные проекты запускаются и в других регионах России. В принципе, это должна быть постоянная федеральная форма грантовой поддержки в сфере интеллектуальной собственности. Очень важно, что этот инновационный ваучер - не просто стартап, а это стартап, который связан с интеллектуальной собственностью, с созданием нового технического решения, нового продукта. Это намного более эффективно, чем просто поддержка молодых предпринимателей.

Современные изобретатели - это предприниматели или романтики?

Григорий Ивлиев: Очень трудное это дело - работать с изобретением и оформить его в виде патента, добиться признания этого изобретения. Еще труднее его реализовать. Тут может помочь только терпение и осознание того, что изобретатель - это человек, который обладает творческим гением, которого Божья благодать осенила. Хочу пожелать изобретателям, чтобы они верили в то, что они - самые уважаемые в обществе люди. Мы будет добиваться такого отношения к изобретателю от всех государственных и общественных структур.

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 12 января 2021 > № 3606639 Григорий Ивлиев

«НОЧЬ ЦИФРОВЫХ НОЖЕЙ» И ДИСКУССИЯ О ЦИФРОВОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ

ОЛЕГ МАКАРОВ

Руководитель компании ledorub.org. Сооснователь проекта «Ватфор».

Пять лет назад в российском интернете велась бурная дискуссия про «информационный суверенитет». Термин этот был придуман известным в узких кругах теоретиком от информационной безопасности Николаем Федотовым и вынесен в свет предпринимателем Игорем Ашмановым. Некоторая одиозность авторов термина и его популярность среди российских политиков, слабо понимающих технологическую сторону вопроса, создавали у всех участников спора впечатление, что речь идёт об огораживании национального сегмента от западных социальных сетей и других медиасервисов.

Некоторые эксперты обращали внимание, что под «цифровым суверенитетом» следует понимать способность государства обеспечить своим гражданам и бизнесу полноценный доступ к ресурсам сети, независимо от текущей политической и идеологической ситуации. И речь не о возможности публично делиться подробностями своей вечерней трапезы или смотреть в минуты отдыха на поведение домашних животных, но о способности проводить банковские транзакции, управлять технологической инфраструктурой, пользоваться поисковыми сервисами, продавать и покупать, вести деловую переписку. Причём реалии таковы, что при худшем развитии событий придётся сражаться за доступность собственных сервисов на собственной территории.

Накал дискуссии подогревался первыми залпами антироссийских санкций, когда американские компании, следуя требованиям государства, блокировали аккаунты пользователей в Крыму.

На этом фоне проходили пресловутые «учения по отключению российского сегмента от глобальной сети», которые в первую очередь и должны были определить, что именно перестанет работать внутри страны в условиях, когда санкции затронут инфраструктуру интернета и он будет отключён извне.

Результаты учений спрятаны от экспертного сообщества в недрах Министерства цифрового развития и придавлены двусмысленным штампом «для служебного пользования», однако в профессиональных кругах поговаривают, что все результаты сводятся к фразе «ничего хорошего».

Вернёмся в наше время. Восьмое января поразило всех громким событием: впервые в новейшей истории частные компании приняли решение заткнуть рот ещё действующему главе государства и его сторонникам. Основание – «их сообщения провоцируют дальнейшее насилие» – вполне стандартное для любого рода запретителей, как зарубежных, так и отечественных.

Обычно запреты объясняют защитой от насилия детей или национальных меньшинств. Вот только провоцирующие насилие призывы с хештегом #blacklivesmatter в прошлом году игнорировались, равно как и призывы к штурму административных зданий в других странах. В общем, ситуация сложилась обратная той, на которую сетовал избранный президент Байден, говоря, что, если бы Капитолий штурмовали сторонники BLM, реакция полиции была бы куда более жёсткой.

Что представляет собой современный интернет? Отбросим пока телекоммуникационную составляющую и поговорим о технологиях доставки контента и услуг. В первую очередь – это конгломерат американских софтверных технологических компаний: Google, Microsoft, Apple. Без этой тройки в сети не происходит почти ничего, нет ни одного пользовательского устройства, на котором не использовалось бы ПО от одного из этих игроков или их сателлитов, среди которых на самом деле множество конкурентов размером поменьше. Например, большую часть доходов Mozilla Foundation, которая разрабатывает конкурирующий с Google Chrome браузер, формирует рекламное соглашение с Google.

Рядом с софтверными гигантами стоят столь же крупные компании-платформы, аккумулирующие в своих сервисах пользовательский трафик. Помимо уже упоминавшегося Google, который и на этом рынке владеет существенной частью, есть Facebook и Twitter. Остальные игроки либо невелики, либо ограничены своим регионом, как Яндекс и ряд китайских сервисов. В Китае в этом плане вообще своя особая атмосфера, наблюдателям за пределами страны не очень понятная. Наконец, внизу пирамиды располагаются провайдеры услуг – доступа к сети и хостинга. В хостинговых услугах выделяется Amazon, который занимает огромную долю рынка, предоставляя дешёвую и гибкую возможность завести в интернете свой сервис.

Атака восьмого января началась с платформ, когда Трампа и его сторонников подвергли блокировке Twitter и Facebook. Это радикально сократило аудиторию, однако не закрыло для них возможность публично высказываться. Современная либеральная экономическая мысль предполагает, что любая частная компания находится в своём праве, отказывая в обслуживании пользователям, которые не проходят по её критериям, но в условиях свободной экономики у любого пользователя остаётся возможность завести свою платформу. Такая платформа – Parler – у республиканцев была, однако к атаке присоединились Google и Apple, заблокировавшие приложение Parler в своих магазинах. Это означало очередное радикальное уменьшение аудитории. Наконец спустя сутки к атаке присоединилась и компания Amazon, отказавшая Parler в дальнейшем предоставлении услуг хостинга. У Amazon, надо сказать, это было оформлено в худших советских традициях – якобы выгнать Parler потребовали обеспокоенные сотрудники, и руководству пришлось прислушаться. По идее, Parler есть куда отступать – в мире достаточно провайдеров, никак не завязанных на американские сервисы, без приложений тоже можно обойтись… Но тут в битву вступили производители браузеров.

Пока ещё неуверенно, ограничившись заявлением о необходимости «деплатформинга» для сторонников Трампа, но компания Mozilla заняла правильную сторону. В принципе, у браузеров есть технологическая возможность фильтровать неугодный контент. Вы наверняка много раз натыкались на предупреждение «сайт опасен для вашего компьютера» или «сайт содержит фишинговый контент». Добавить туда что-нибудь вроде «сайт содержит недостоверную информацию» или «сайт разжигает рознь» ничего не стоит. Причём возможность всё-таки кликнуть и перейти на «стрёмный» ресурс будет спрятана настолько глубоко в настройках, что обычный пользователь не сразу её и найдёт.

Если переложить ситуацию на наши реалии, то можно вспомнить ситуацию с попытками заблокировать Telegram. Его неуязвимость строилась на игнорировании требований Роскомнадзора со стороны всё тех же Google, Apple и Amazon. Последний предоставлял Telegram практически бесконечное количество IP-адресов, а его монопольное положение на рынке не давало Роскомнадзору заблокировать его целиком, не блокируя при этом множество российских же сайтов, не имеющих никакого отношения к этому сюжету. Сейчас Telegram старательно дистанцируется от республиканцев и даже выпустил заявление о том, что аккаунта Трампа в соцсети нет. Похоже, перспектива быть подвергнутыми «деплатформингу» его не устраивает.

Что это всё означает? В интернете существует картель компаний (давайте будем называть его «Картель восьмого января»), практически полностью контролирующих технологическую составляющую и готовых применять этот контроль для регулирования политической повестки в своём понимании.

Всё перечисленное выше может произойти с любой компанией в любой стране – не стоит впадать в заблуждение и считать, что это чисто американская коллизия и «Картель восьмого января» не способен действовать экстерриториально. Упомянутый в начале статьи Николай Федотов, например, был «ранен» на этих фронтах ещё в начале нулевых годов, когда возглавлял информационную безопасность самого крупного из российских интернет-провайдеров. Провайдер исповедовал сетевую нейтральность, поэтому предоставлял доступ к интернету всем, кому это не запрещено судом. В том числе так называемой Russian Business Network, славной, помимо прочего, рассылкой спама непосредственно со своих адресов. Британская общественная организация The Spamhaus Project, предоставлявшая довольно популярный сервис «чёрных списков» IP-адресов спамеров, внесла в свой блок-лист все сети провайдера. В результате отправка почты из его сетей стала непростой задачей даже внутри России (почтовые сервера просто не принимали эту почту), что, естественно, не увеличивало привлекательность провайдера для клиентов. Надо признать, что в той истории «Ростелеком» проиграл и вынужден был отказаться от предоставления услуг спорным клиентам.

Давайте представим себе дальнейшую судьбу Parler или любого другого сервиса, который перейдёт дорожку вышеупомянутому картелю. Разумеется, он переедет к любому из зарубежных по отношению к Соединённым Штатам провайдеров. Вряд ли американские компании пойдут по пути Роскомнадзора и станут пытаться блокировать его по IP. Скорее всего, картель прибегнет к угрозам интернет-провайдеру, и далеко не факт, что тот продолжит размещать у себя ресурсы этой социальной сети.

Сила и гибкость американской экономики сделали Америку носителями и брокерами мировой финансовой инфраструктуры. Были времена, когда такое положение устраивало весь мир, исходивший из того, что США соблюдают нейтралитет по отношению к платежам, не затрагивающим напрямую происходящее на их территории. Однако в последние годы принцип нейтралитета подменился принципом заявляемой добросовестности своих действий: применение американского законодательства к сделкам, произошедшим за пределами Соединённых Штатов, и штрафы, накладываемые на неамериканские организации, нарушающие американские санкции, вроде бы имели целью наказание злоумышленников за совершённые (с точки зрения американского законодательства) преступления. Однако после разрушения иранской сделки, наложения санкций на компании, участвующие в строительстве «Северного потока – 2», применения американских санкций к китайским компаниям стали раздаваться голоса, что американское государство действует по произволу, исключительно в своих интересах.

Наблюдая за гонениями на сторонников Трампа, легко представить себе, как через несколько лет точно так же будут затыкать политические группы, находящиеся за рубежом. И точно так же, как в области экономики, выяснится, что ни одно государство мира не в состоянии защитить своё информационное пространство от американского запретительства.

Обретение экономического суверенитета – процесс очень сложный, но действия в этом направлении ведутся. С информационным суверенитетом дело обстоит хуже. Чтобы его добиться, страны должны не только формально отобрать у США управление интернетом, но и разработать свои платформы, свои операционные системы (в том числе мобильные), способные предоставить пользователю привычный набор сервисов. Попытки, которые предпринимаются сейчас, особого успеха не имеют.

Возможно, лучше брать пример с самих американцев, и, действуя подобно тому, как они вели себя в отношении TikTok, вынудить их вывести технологических гигантов из-под своей юрисдикции. Сейчас фраза «вынудить США» звучит несбыточно, но мало ли фантазий стали реальностью за последние месяцы.

Ещё недавно считалось, что следующая мировая война будет за энергетические ресурсы или пресную воду. Но сейчас возникает мысль, а не вспыхнет ли она за контроль над компаниями картеля? И останется ли она холодной?

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3632165 Олег Макаров

ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ ПРОБЛЕМЫ

ЕВГЕНИЙ КАНАЕВ

Доктор исторических наук, профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

АЛЕКСАНДР С. КОРОЛЁВ

Кандидат политических наук, заместитель заведующего Евразийским сектором Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МАЛАЙЗИЯ И ИНДОНЕЗИЯ В АЗИАТСКИЙ КРИЗИС 1997–1998 ГОДОВ

Азиатский экономический кризис 1997–1998 гг. стал одним из крупнейших в истории финансовых крахов развивающихся стран. Он ярко продемонстрировал ограниченность идей Вашингтонского консенсуса, риски глобализации, а также отсутствие единого рецепта процветания, который может быть применён повсеместно независимо от социального, политического и культурного контекста.

У истоков этого кризиса – система фиксированных валютных курсов, служившая одним из ключевых факторов экономического роста государств Юго-Восточной Азии в 1980–1990-е годы. Она гарантировала уверенность инвесторов и, следовательно, высокий приток иностранного капитала. Однако существенная часть поступлений приходилась на краткосрочный спекулятивный капитал, который и обусловил беззащитность стран перед случившимся внешним шоком.

Ещё до начала кризиса перед Малайзией и Индонезией стояла проблема высокой закредитованности. Неготовность решать её, в свою очередь, была связана с непрозрачностью банковской системы и низким качеством государственного контроля над финансовым сектором. Положение усугублялось коррупцией, процветанием приятельского капитализма (кронизма) и непотизма, приводивших к сращиванию политической и бизнес-элит и получению конгломератами возможностей финансирования нерентабельных проектов за счёт банков и государства.

Хотя механизм развития кризиса в Индонезии и Малайзии был схожим, стратегии стран по выходу из него различались принципиально: Индонезия сделала ставку на помощь МВФ и его рекомендации, а Малайзия выбрала стратегию экономического национализма.

Наряду с различиями в исходной макроэкономической ситуации это объяснялось и конкретными политическими решениями, и разницей в политических системах и практиках: жёсткий авторитарный режим Сухарто в Индонезии и мягкий авторитаризм Махатхира в Малайзии. Результаты выхода стран из кризиса различались кардинально. Малайзия не утратила экономического динамизма и быстро вернула себе статус одной из наиболее успешных стран региона. Индонезия же потеряла фактически десятилетие экономического развития.

Начало и развитие кризиса

Кризис начался летом 1997 г. с отказа правительства Таиланда поддерживать фиксированный валютный курс. Последний позволял сохранять стабильность валютной системы и придавал уверенность иностранным инвесторам, перемещавшим производство из Японии и других стран с дорогими валютами. Однако в результате девальвации юаня и йены и последовавшего повышения конкурентоспособности китайских и японских товаров, а также замедления роста уровня потребления в США и странах Европы, азиатские государства столкнулись с падением экспорта и ростом дефицита счетов текущих операций. Демарш Таиланда запустил эффект домино: отток капитала последовал из всего региона, ударив по валютам восточноазиатских стран, в том числе по индонезийской рупии и малайзийскому ринггиту. Ситуация в обеих странах усугубилась переходным состоянием национальных экономик в процессе либерализации их финансовых систем. Банковская паника приняла самоподдерживающийся характер.

В июле 1997 г. малайзийское правительство решило перейти к плавающему курсу национальной валюты. В итоге курс ринггита упал со среднего уровня в 2,42 ринггита за доллар в апреле 1997 г. до рекордного минимума в 4,88 в январе 1998 года. Вслед за этим последовало падение фондового рынка: к декабрю индекс Фондовой биржи Куала-Лумпура (KLSE CI) опустился на 44,9 процента. В Индонезии в результате перехода к плавающему курсу рупии её стоимость достигла минимума – 3600 рупий за доллар к концу октября 1997 г., а к концу января 1998 г. – 10000 рупий за доллар. В условиях оттока капитала ставки по депозитам в Индонезии выросли более чем в 4 раза – до 60–65 процентов. Это ещё больше увеличило долю необслуживаемых долгов. Инфляция выросла почти в 10 раз – с 6,2 процента в 1997 г. до 60 процентов в 1998 году. В обеих странах росла безработица: в Малайзии с 2,5 процента в 1997 году до 3,3 процента годом позже; в Индонезии – с 4,7 процента до 8,4 процента соответственно (рисунок 1). Её последствия в наибольшей степени ощутили сельскохозяйственные районы обеих стран.

Рисунок 1. Основные макроэкономические показатели Индонезии и Малайзии, 1996–2000 годы

Источник: Всемирный банк.

Различия в степени влияния кризиса на Индонезию и Малайзию были обусловлены не только экономическими, но и политическими факторами. В Малайзии ситуация была в целом стабильной, так как «Национальный фронт» прочно удерживал власть. В Индонезии сложился более персонифицированный характер принятия внутриполитических решений, за тридцать с лишним лет правления Сухарто сложилась коррумпированная и несбалансированная экономико-политическая модель. Перспектива экономических неурядиц означала реальную угрозу долгосрочной политической дестабилизации.

Антикризисные меры

Инструменты, задействованные Джакартой и Куала-Лумпуром для снижения остроты финансовых потрясений, качественно отличались. Индонезия в антикризисной политике опиралась преимущественно на рекомендации МВФ. Для осуществления стабилизационной политики Фонд выделил стране в общей сложности 43 млрд долларов. Программа Фонда включала два компонента: проведение структурных реформ и введение стабилизационных макроэкономических мер.

Стабилизационная макроэкономическая политика подразумевала повышение процентных ставок. Так, ко второй половине 1998 г. они достигли 50 процентов. Банк Индонезии уже в июле 1997 г. снизил уровень ликвидности в банковском секторе, ограничив возможность форвардной продажи долларов нерезидентам 5 млн долларов и предписав уменьшить размер валютных спекуляций. Конечная цель состояла в сокращении дефицита текущего счёта и восстановлении профицита бюджета.

Структурные реформы включали усиление контроля Центрального банка над коммерческими банками. Пакет МВФ предполагал создание механизмов реструктуризации корпоративного долга, а также некоторые дотации и субсидии для населения.

На начальном этапе кризиса ЦБ Индонезии расширил кредитование обанкротившихся банков. Распространённой практикой стало их закрытие и рекапитализация потенциально жизнеспособных финансовых организаций. Так, по рекомендациям МВФ только за 1997 г. в Индонезии было закрыто 23 банка. Этот факт, а также ограничение поддержки монополий было критически воспринято в окружении Сухарто. Ряд близких к нему фигур сопротивлялись закрытию финансовых организаций, а со стороны правительства были задержки с принятием решений по реструктуризации компаний. В таких условиях увеличившийся отток капитала привёл к ещё большему падению рупии.

Одним из инструментов спасения национальной промышленности стал кластерный подход, который предполагал приоритетную государственную поддержку производства ключевых товаров. В их числе – текстиль и текстильные изделия, продукты из пальмового масла, электрические машины и оборудование. С 1998 г. пристальное внимание уделялось индустриализации с опорой на сельское хозяйство и добывающую промышленность, а также заключению контрактов между предприятиями малого/среднего бизнеса и крупными компаниями для запуска промышленных кластеров и повышения эффективности производства.

Под влиянием гиперинфляции, повышения уровня бедности и низкой эффективности реализуемых мер в индонезийском обществе росло недовольство. Оно воплотилось в студенческих демонстрациях и протестных движениях.

Режим более не мог обвинять в кризисе международное сообщество и перенаправлять на него общественный гнев.

После банкротства и реструктуризации некоторых конгломератов, Сухарто лишился и олигархической поддержки. В итоге 21 мая индонезийский лидер ушёл в отставку после 32-летнего пребывания у власти.

Однако и его преемник Бухаруддин Юсуф Хабиби не обладал широкой поддержкой населения и армии. Кризис не удавалось преодолеть быстро, и получение международной помощи было, по сути, единственным доступным вариантом. Поэтому Хабиби сделал ставку на технократическую элиту и в конце концов договорился о получении нового транша от МВФ, что позволило дополнительно привлечь 6,2 млрд долларов для реструктуризации задолженностей банков и снижения оттока капитала. В феврале 2000 г. правительство вновь обратилось к МВФ за финансовой поддержкой.

Средства, полученные в рамках международной помощи и приватизации компаний и финансовых организаций, направлялись на погашение внешнего долга. Было увеличено налогообложение и сокращены государственные расходы. Продолжался курс на реструктуризацию банков и финансовых учреждений. Тем не менее, хотя к началу 2000-х гг. Индонезии удалось достичь некоторых докризисных показателей, уже в 2001 г. стали проявляться структурные дисбалансы, тормозящие ход реформ и усугубившиеся политической турбулентностью.

Опыт Малайзии во многом противоположен. Хотя в 1997 г. предприняты отдельные попытки следовать рекомендациям МВФ, впоследствии правительство Махатхира Мохамада придерживалось собственного плана действий. К началу кризиса летом 1997 г. экономика Малайзии характеризовалась высоким уровнем краткосрочной задолженности. В качестве превентивной меры в апреле того же года под руководством министра финансов Анвара Ибрагима были ужесточены пруденциальные нормы для банков: в частности, утверждены более короткие сроки для выявления просроченных кредитов. Процентные ставки выросли с 7,5 процента в июле 1997 г. до 10 процентов в феврале 1998 года. В результате рост кредитования начал постепенно снижаться, но ввиду турбулентности на валютном рынке Центральный банк продолжил ужесточение монетарной политики и пруденциальных требований вплоть до конца 1998 года.

К началу 1998 г. опыт стран, обратившихся к МВФ за помощью и рекомендациями, показал, что программы Фонда не учитывают особенности стран-реципиентов и не являются достаточно эффективными. Соответственно, Махатхир Мохамад избрал стратегию с опорой на экономический национализм. Её основой стала защита от международного капитала. В рамках данного курса 7 января 1998 г. был учреждён подотчётный премьер-министру Национальный совет экономической политики – консультативный орган для централизации процесса кризисного управления. Совет подготовил План восстановления экономики. Центральный банк вместо ужесточения денежно-кредитной политики стал снижать ставки процента и нормы обязательных резервов. Так, ставка процента, которая в июле 1998 г. была на уровне 11 процентов, к декабрю 1999 г. опустилась до 3 процентов. Норма обязательных резервов сократилась с 13,5 процента до 10 процентов.

Для стабилизации курса национальной валюты в сентябре 1998 г. установлен контроль над капиталом, направленный против офшорных рынков ринггита. В частности ограничивались денежные переводы на счета нерезидентов и иностранных компаний. Для иностранных физических и юридических лиц введён мораторий на репатриацию доходов от продажи акций на один год с даты покупки. Малайзийским резидентам запрещалось брать иностранные кредиты за исключением случаев, когда доходы по ним были также в иностранной валюте. Отток капитала почти прекратился. А привязка к американскому доллару была восстановлена 2 сентября 1998 г., когда стоимость малайзийской валюты составляла 3,8 ринггита за доллар.

Важную роль сыграла и промышленная политика. Выстраивая стратегию по выходу из кризиса, Малайзия опиралась на принятый в 1995 г. и рассчитанный на 1996–2005 гг. Второй промышленный генеральный план. Он предполагал качественный переход от простой сборки промышленных товаров к кластерному производству высокотехнологичной продукции и продукции с высокой добавленной стоимостью. Данная стратегия получила название «Промышленность++». Именно в её рамках Малайзия запустила флагманскую инициативу «Мультимедийного суперкоридора» (МСК), предусматривающего создание национальных индустриальных кластеров и технопарков и привлечение зарубежных IT-компаний. По состоянию на декабрь 1998 г. 195 компаний, включая 88 малайзийских, получили статус резидента МСК.

Для выхода из рецессии правительство подготовило комплекс мер, предполагавших увеличение государственных расходов на 2 млрд ринггит. Запущен комплекс социальных трансфертов бедным слоям населения (Program Pembangunan Rakyat Termiskin), для реализации которых выделили ещё 100 млн ринггит. Малайзия вернулась к докризисному уровню ВВП в 2000 г., однако улучшения наметились уже к концу 1999 г.: инфляция была невысокой, на уровне 3,2 процента, равно как и безработица (3,4 процента). Валовый доход на душу населения также превысил значение докризисных показателей.

Суммируя политическое измерение выхода из кризиса в Малайзии и Индонезии, правомерно говорить о двух примерах испытания легитимности режимов, основанных на высоких показателях экономического развития.

В Индонезии режим Сухарто не выдержал испытания, причиной чему во многом стали экономические и социально-политические дисбалансы.

Кронизм, коррупция, опора на армию, с одной стороны, и зависимость от международного капитала и помощи, с другой, в совокупности привели к кризису, охватившему все сферы общественной жизни.

Хотя неэффективность программы помощи МВФ была признана самим Фондом, низкое качество антикризисной политики правительства стало основной причиной экономических и социальных неурядиц.

Напротив, в Малайзии, несмотря на то что на начальных этапах макроэкономическое управление кризисом было менее эффективным, принятые меры способствовали стабилизации. Махатхир Мохамад использовал это для легитимации своей власти: он сосредоточил внимание народа на «внешней» причине кризиса, попутно расправившись с политическими оппонентами.

Оба режима были националистическими и в некоторой степени популистскими, прежде всего, в сфере экономики. Однако если до 1997 г. национализм Махатхира был сконцентрирован на коренных малайцах бумипутра, то в ходе кризиса акцент сместился с этнических вопросов на защиту от угроз, представляемых международным капиталом. Сухарто же, хотя и опирался на те же риторические приёмы, не смог предложить эффективную идеологическую модель: его непоследовательность в реализации пакета МВФ и связь с олигархическими структурами в условиях тяжелейшего кризиса стоили ему власти. Его преемнику Хабиби пришлось запустить механизм реформ и начать процесс восстановления экономики и политической управляемости в стране.

Долгосрочные последствия кризиса

Отдавая себе отчёт в том, что при кажущейся привлекательности исторические аналогии имеют важный изъян – кардинально иной контекст развития тех процессов, которые пытаются сравнить и сопоставить, – стоит выделить те элементы прошлого опыта, которые могут оказаться подходящими для решения современных задач.

Во-первых, азиатский финансовый и экономический кризис продемонстрировал не только несбыточность, но и порочность надежд на то, что глобализация несёт человечеству невиданное процветание, и главное – включиться в этот процесс. Отсюда – объективная потребность стран Юго-Восточной Азии в организации собственного геоэкономического пространства посредством сначала механизма АСЕАН по финансовому надзору, а потом – запуска Чиангмайской инициативы. За ними последовали формирование Сообщества АСЕАН до 2015 г. и 2025 г., принятие двух Генеральных планов АСЕАН по наращиванию взаимосвязей и, наконец, соглашение о Всеобъемлющем региональном экономическом партнёрстве в 2020 году. И хотя такое переформатирование осуществляется не беспроблемно (чего стоит отказ Индии подписать соглашение о Всеобъемлющем региональном экономическом партнёрстве), сам факт проведения подобных мероприятий отчётливо демонстрирует как осознание Ассоциацией такой необходимости, так и готовности подкрепить планы конкретными делами.

Применительно к опыту Малайзии и Индонезии важно подчеркнуть: по итогам кризиса обе страны, хотя каждая по-своему, осознали непрочность и шаткость идеи Вашингтонского консенсуса. Уместно вспомнить нежелание бизнес-кругов этих стран страховать займы в американской валюте и рассматривать привязку к доллару как лучшую гарантию от неприятностей.

Во-вторых, азиатский финансовый и экономический кризис на примере Малайзии и Индонезии показал объективную необходимость трансформировать восточноазиатскую модель капитализма. Обозначились пределы ориентации на экспорт, встал вопрос о развитии внутреннего спроса как основного драйвера хозяйственных процессов, были выявлены уже не преимущества, а недостатки «приятельского капитализма» в его восточноазиатской версии.

Кризис 1997–1998 гг. разрушил смычку между бюрократией и бизнесом, которая в предшествовавшие годы служила основой как «государства развития» (developmental state), так и философии нациестроительства как такового. Бизнесу пришлось провести реструктуризацию с акцентом на повышение самостоятельности и конкурентоспособности, изменить стиль и философию корпоративного управления (к чему руководителей азиатских компаний подтолкнула волна слияний и поглощений западными партнёрами в сфере, прежде всего, телекоммуникаций, а также банкротство крупных азиатских компаний, таких как индонезийская Salim Group и малайзийская Renong Group).

Происходило изменение той модели трудовых отношений, которая верой и правдой служила несколько десятилетий: постепенно уходили в прошлое патернализм руководства и лояльность персонала, вводилась дифференцированная система материального вознаграждения работника, его возраст и трудовой стаж стали терять вес при премировании и продвижении по карьерной лестнице.

Всё это происходило на фоне волатильности рынка занятости и отсутствия в государствах ЮВА – и здесь Малайзия и Индонезия не стали исключением – сколь-либо надёжной системы социальной защиты.

Вместе с тем «второе пришествие» азиатской модели развития состоялось довольно скоро после финансовых потрясений 1997–1998 годов. Носителем такой модели стал Китай, который на основе своих социокультурных особенностей реализует эволюционный переход от административно-централизованной экономики к рыночному хозяйству, а в сфере внешнеэкономической политики сочетает элементы импортозамещения и экспортной ориентации. Отвечая в общих чертах логике восточноазиатского «государства развития» и восточноазиатской модели капитализма как модернизационной стратегии, такая политика откликалась на запросы стран Юго-Восточной Азии. Они не желали отказываться от того, что составило основу их экономических успехов, и объективно нуждались в сильном союзнике со схожими мировоззренческими установками.

В-третьих, кризис 1997–1998 гг., в том числе на примере Малайзии и Индонезии, предельно ясно поставил вопрос о вызревании противоречий нынешней модели глобализации с быстрым перетоком спекулятивного капитала и неразвитостью институтов его регулирования. Главное, насколько Соединённые Штаты и контролируемые ими международные финансовые институты заинтересованы в изменении сложившихся правил игры. Реакция Вашингтона на предложение Токио о формировании Азиатского валютного фонда, который мог бы выдавать кредиты пострадавшим странам без условий МВФ[1], свидетельствовала об обратном. Вся логика действий Вашингтона говорила о его стремлении извлекать, а не создавать ценность, мало заботясь о судьбах азиатских стран. А они, заметим, были лояльными политическими партнёрами США, включились в японоцентричную модель «гусиного клина»[2], по определению подразумевающую постоянный импорт промежуточных товаров, а следовательно – перманентную зависимость от состояния платёжного баланса текущих операций.

В общем и целом, на примере сравнения Малайзии и Индонезии азиатский финансовый и экономический кризис поставил вопрос о целесообразности интеграции в глобализирующееся мировое хозяйство, если на внутриэкономическом и внутриполитическом фронтах не решены важнейшие вопросы развития, а ход, направление и динамика глобализации определяются силами, имеющими мало общего с национальными интересами государств.

Опыт Малайзии показал, что отказ от рецептов МВФ и Вашингтонского консенсуса может быть залогом успешной политики, а рыночный либерализм и экономическое дерегулирование малопригодны в критический момент.

Соответственно, не лучше ли сначала создать страховочные механизмы от неурядиц, к которым гарантированно приведут чрезмерная зависимость от зарубежных капиталов, рынков и технологий вкупе с отсутствием внутреннего платёжеспособного спроса и неразвитостью механизмов регионального сотрудничества?

Азиатский финансово-экономический кризис сквозь призму опыта Малайзии и Индонезии демонстрирует преимущества конвергентного подхода к экономическому развитию с учётом его содержательной, институциональной и нормативной составляющих. При сравнении опыта этих двух стран стали очевидны выгоды синергии государственного планирования и рыночной самоорганизации, развития институтов мобилизации интересов общества при помощи механизмов и инструментов азиатской версии государственного дирижизма при отказе от экономического дерегулирования. Вызревание такой идеи со временем позволило азиатским странам задуматься о возможности перевода глобализации из стихийного процесса в управляемый проект, характер и темпы реализации которого регулировались бы государствами Азии, а не Евроатлантики: при таком подходе в кризисе 1997–1998 гг. можно найти истоки идей, лежащих в основе асеаноцентричных форматов сотрудничества, предложенной Китаем инициативы «Пояса и пути», а также ВРЭП.

Уроки для наших дней

Рассмотрение особенностей политики Малайзии и Индонезии в отношении азиатского финансового и экономического кризиса позволяет сделать ряд обобщающих выводов.

Во-первых, актуальной задачей было и остаётся предотвращение дисбаланса между приоритетами финансового сектора и реальными экономическими потребностями страны. Как показали рассмотренные примеры, кризис не заставит себя ждать, если финансовый сектор отрывается от реального, регулирующие органы утрачивают контроль над ситуацией, а бизнес исходит из того, что растущая задолженность – нормальное явление, так как «дешёвые деньги» будут всегда и в любом количестве. Поощрять заинтересованность бизнеса в краткосрочных спекулятивных операциях, а не в «работе вдолгую» посредством, в частности, инфраструктурного строительства – значит, подорвать перспективы экономического развития.

Во-вторых, Малайзия и Индонезия стали заложниками экспортоориентированной экономической модели. По мере выполнения основных задач она теряла эффективность и ставила всю экономическую стратегию в зависимость от факторов, которые не поддаются контролю и управлению. Экономическую модернизацию нужно проводить параллельно с решением политических, социальных и этнических проблем, гибко корректируя как очерёдность проведения необходимых мероприятий, так и перспективные планы развития в целом.

В-третьих, пример Малайзии и Индонезии поставил вопрос о создании механизмов раннего предупреждения экономических неурядиц регионального масштаба – посредством инструментов как регионализма, так и регионализации. В первом случае речь идёт об институциональном оформлении инициатив торгово-инвестиционной, производственно-технологической и производственно-сбытовой кооперации в Юго-Восточной Азии и за её пределами – во взаимодействии с партнёрами из Северо-Восточной Азии. Во втором – об объективной необходимости подкрепить развитие институтов проведением мероприятий по облегчению торгово-инвестиционных, технологических и межчеловеческих обменов, что в политическом лексиконе АСЕАН и стран, в неё входящих, получило название «наращивание взаимосвязей» (connectivity).

В-четвёртых (и это главное), если страна оказывается один на один с серьёзными проблемами, рыночный фундаментализм – плохой советчик, а конвергенция возможностей государства и рынка с преобладанием первого над вторым при их гибкой адаптации к меняющейся обстановке и при постоянном наращивании ресурсов – оптимальный подход. Опыт Малайзии и Индонезии продемонстрировал это лучше, чем хотелось бы и адептам Вашингтонского консенсуса, и стратегам восточноазиатских стран, предложившим миру собственную версию глобализации.

--

СНОСКИ

[1] Инициатива, выдвинутая Японией в ходе Азиатского финансового кризиса в 1997 г., предусматривала создание организации, аналогичной по своим функциям МВФ с объёмом капитала 100 млрд долларов, но под японским патронатом, встретила резкое противодействие Соединённых Штатов и по этой причине не была реализована.

[2] «Парадигма Акамацу» (1960-е гг.), согласно которой азиатские страны догонят Запад по мере того, как производство потребительских и инвестиционных товаров будет постоянно перемещаться из более развитых стран в менее развитые и повторяющие их стадии развития – «гусиный клин». Ведущий «гусь» в этой схеме – Япония, за ней следуют «новые индустриальные экономики первой волны» (Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг – НИЭ-1), далее – «новые индустриальные экономики второй волны» (Индонезия, Малайзия, Таиланд, Филиппины – НИЭ-2) и далее – Китай и оставшиеся государства Индокитая (Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Мьянма).

Малайзия. Индонезия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631189 Евгений Канаев, Александр С. Королев

ЕДИНЕНИЕ ПРОТИВ НАПАСТИ

СВЕТЛАНА СУСЛИНА, Доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.

ВИКТОРИЯ САМСОНОВА, Кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.

РЕСПУБЛИКА КОРЕЯ В АЗИАТСКИЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС 1997–1998 ГОДОВ

Конец 1990-х гг. в истории Республики Корея связан с глубочайшим потрясением основ экономической модели, сложившейся за тридцать лет догоняющего развития. Это было время тяжёлого разочарования, прозрения, жертвенного подвига народа, оно потребовало от руководства корректировки экономического курса и жёсткой концентрации всех средств и возможностей для быстрого выхода из кризиса.

По своей глубине и разрушительности для южнокорейской экономики азиатский финансовый кризис можно сравнить с Великой депрессией для стран Запада.

Значимость этого кризиса для Республики Корея состоит ещё и в том, что он обозначил новый этап в развитии экономики, в ходе которого ей удалось воспользоваться открывшимися возможностями и благодаря быстрым радикальным структурным реформам изменить модель экономического роста и укрепить конкурентоспособность. Реформы, предполагающие внешнюю и внутреннюю либерализацию экономики, осуществлялись под наблюдением МВФ и затронули финансово-банковскую, предпринимательско-корпоративную, госуправленческую сферы и рынок труда. То время в Южной Корее назвали «эрой МВФ», когда страна была вынуждена обратиться за внешней помощью и признаться в собственной финансовой несостоятельности. Однако, несмотря на столь тяжёлый момент и плачевное положение трудящихся, период часто воспринимается и как момент сплочения нации.

Опыт преодоления кризиса 1997–1998 гг. Республикой Корея имеет значение не только для неё самой, но и в контексте более широкой дискуссии о путях развития экономики.

Неолиберальная модель, несмотря на мощный удар, нанесённый азиатским кризисом, показала свою жизне- и конкурентоспособность в условиях глобальной экономики.

В Республике Корея эта модель смогла пережить и мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. и, вероятно, выдержит испытания, связанные с пандемией COVID-19.

Причины кризиса

Республика Корея не была первой в списке жертв азиатского кризиса 1997–1998 годов. Необычный по внезапности, глубине и быстрому распространению, он в первую очередь поразил страны, развивавшиеся на тот момент наиболее динамично, – Таиланд, Малайзию, Индонезию и Филиппины, а потом добрался и до Южной Кореи. Причём, несмотря на тревожные сигналы, такие как рост дефицита бюджета, падение спроса на южнокорейские товары из-за роста их себестоимости, обесценивание национальной валюты, правительство РК до последнего закрывало глаза на приближающийся смерч, что впоследствии оказалось губительным как для крупных финансово-промышленных групп, так и для малого бизнеса и обычных граждан.

В 1998 г. корейский ВВП сократился почти на 7 процентов после среднегодового прироста в 1990–1997 гг. в 7 процентов. Работы лишился каждый двадцатый трудящийся, а уровень безработицы вырос с 2,0 процента в 1996 г. до 6,8 процента в 1998 году. Валютных резервов страны не хватало, чтобы покрыть многомиллиардные долги (таблица 1).

В РК довольно быстро разобрались с ответом на вопрос, кто виноват. Внимание было акцентировано, во-первых, на крупных компаниях, накопивших безумные долги, а во-вторых, на негативных внешних факторах, сложившихся на финансовых рынках и обрушивших акции южнокорейских и других азиатский предприятий.

Таблица 1. Основные экономические показатели Республики Корея в 1996–1999 годах

Источники: Annual Report 2000. The Bank of Korea. Korea, Seoul, 2001, p. 68-69. URL: http://ecos.bok.or.kr/jsp/vis/keystat/index_e.html#/detail. Дата обращения: 20.08.2020.

URL: https://english.motie.go.kr/en/tp/tradeinvestrment/bbs/bbsView.do?bbs_seq_n=794&bbs_cd_n=2&view_type_v=TOPIC&&currentPage=1&search_key_n=&search_val_v=&cate_n=2. Дата обращения: 20.08.2020.

Логика в таких рассуждениях, конечно, есть и отражена в большом количестве аналитических материалов как видных мировых экономистов, так и южнокорейских учёных и экспертов.

Безусловным является факт, что существенная вина за кризис лежит на ведущих южнокорейских компаниях, в которых вся власть была сконцентрирована в руках семейных чеболей, управляемых при помощи жёстко иерархической системы.

Не имея достаточного финансового обеспечения, чеболи практически бесконтрольно использовали финансовые ресурсы банковского сектора, вкладываясь порой в дорогостоящие и заведомо убыточные проекты. Причём щупальца этого экономического спрута дотягивались до всех сфер экономической жизни.

На роли чеболей в экономике Республики Корея необходимо остановиться особо. В середине 1970-х гг., когда приоритетом было развитие машиностроения и судостроения, сталелитейной, электронной и химической индустрии, правительство в качестве надёжного партнёра выбирает крупный бизнес. На протяжении нескольких десятилетий чеболи пользовались неизменной поддержкой властей, были гордостью Южной Кореи и её «лицом» на мировой экономической арене. Но с середины 1990-х гг. всё отчётливее проявляются негативные моменты, отражающие монополистическое положение и абсолютное доминирование чеболей в системе отношений между экономическими агентами. В результате названных факторов, а также в силу близких, нередко коррумпированных связей с высшими эшелонами власти, они получили практически неограниченный доступ к банковским кредитам для финансирования высокозатратных проектов. В ряде случаев соотношение заёмного капитала чеболей по отношению к собственному составляло свыше 400 процентов. В конце 1998 г. размер кредиторской задолженности банкам был свыше 63 млрд долларов. Невозврат же долгов стал главной причиной кризиса банковской системы Республики Корея и банкротства ряда коммерческих банков.

Безусловно, такая деятельность чеболей была обусловлена поддержкой и попустительством государства. Правительство допустило ряд серьёзных просчётов и в финансовой политике. В целях сокращения дефицита бюджета, который в 1991 г. достиг отметки 8,7 млрд долларов, власти пошли по пути увеличения притока капитала и в 1993 г. объявило о либерализации финансового сектора. Кроме того, с целью выполнения одного из требований для вступления в ОЭСР, в 1996 г. продолжилось финансовое дерегулирование и открытие рынка капитала, что упростило выдачу краткосрочных кредитов. В итоге резко возросла общая сумма внешней краткосрочной задолженности: к концу 1997 г. она превысила 63 млрд долларов.

Национальные особенности Южной Кореи, которые столь позитивно оценивались до азиатского кризиса и дали ей возможность резкого экономического взлёта, сыграли в конце 1990-х гг. отрицательную роль.

В частности, прямое вмешательство государства в экономику, ограничение конкуренции на внутреннем рынке, а также «семейные отношения» между хозяевами и работниками предприятий, при которых гарантируются рабочие места вплоть до выхода на пенсию, привели к тому, что бизнес продолжал работать в тепличных условиях, не уделяя должного внимания падению конкурентоспособности на внешних рынках. К этому добавились и внешние факторы – такие, как снижение мировых цен на основные товары южнокорейского экспорта (например, цена на микросхемы памяти 16M D-RAM упала с 50 долларов в конце 1995 г. до 9 в 1996 г.) и повышение конкурентоспособности японских товаров благодаря дешёвой йене.

Существенный просчёт состоял и в отсутствии развитой системы страхования занятых, пенсионного обеспечения, поддержки безработных. В итоге во время кризиса 1997–1998 гг., когда рост безработицы практически достиг 7 процентов, ни власти, ни простые граждане оказались к этому не готовы. В стране и за рубежом долгое время существовала уверенность, что государство не допустит краха своих крупнейших корпораций и протянет им руку помощи в трудный час. Однако этого не произошло, и в процессе банкротства, реорганизации этих компаний, их служащие оказались на улице без средств к существованию.

В результате в конце 1990-х гг. на предприятиях, входящих в чеболи, финансовых структурах и корпорациях количество рабочих мест уменьшилось на четверть. С сентября 1997 г. по сентябрь 2002 г. в чеболях произошло сокращение общей численности рабочих и служащих с 869 до 645 тысяч, в финансовых структурах – с 434 до 378 тысяч, в корпорациях – с 257 до 198 тысяч человек. Больше всего пострадала молодёжь, которую практически перестали брать на работу. Если в 1996 г. доля выпускников школ при найме на работу в фирмы составляла 41,5 процента, то в 2001 г. – всего 14,8 процента. В то же время преимущество имели работники со стажем – они составили 55,7 процента нанятых на работу в 2001 г. по сравнению с 25,7 процента в 1996 году.

Во время кризиса испытанию на прочность подверглась система и стратегия жёсткого государственного регулирования, переставшая отвечать задачам ускоренного экономического роста. Уже в начале 1990-х гг. Республика Корея вступила на путь внешней либерализации. Движение в сторону большей свободы, а также экономической и частично социальной демократизации началось с конца правления президента Ро Дэ У (1988–1993) и в период президентства Ким Ен Сама (1993–1998). Осознавая необходимость реформирования чеболей и возросшую коррупцию среди государственных чиновников и бизнесменов, президент Ким Ен Сам выступил с рядом мер по ограничению чрезмерного влияния корпораций и реорганизации их системы управления, однако в конце 1990-х гг. сам был заподозрен в коррупции. Выяснилось, что незадолго до банкротства компании Hanbo Steel, задолжавшей кредиторам 5,8 млрд долларов, были предоставлены огромные кредиты от коммерческих и государственных банков. Разразившийся скандал привёл к допросам и арестам крупнейших бизнесменов и политиков. Среди попавших в поле зрения правоохранительных органов оказался и сын президента Ким Ен Сама.

Несмотря на позитивные нововведения при Ким Ен Саме, его экономическая политика учитывала необходимость изменения только количественных, но не качественных параметров развития, продолжался курс на поддержание высокого уровня внутренних инвестиций и наращивание экспорта, которые должны были обеспечить стабильные темпы роста экономики, а на деле лишь усугубили ситуацию. Противостоять финансовому кризису и вывести страну из него предстояло новому правительству под руководством президента Ким Дэ Чжуна.

Вывод страны из кризиса

К 1997 г. экономика Республики Корея оказалась в катастрофическом положении: иностранные банки отказались пролонгировать кредитные линии южнокорейским финансовым учреждениям, а иностранные инвесторы начали массово выводить ресурсы из страны. Валютные резервы были почти исчерпаны. Сеулу пришлось обратиться за помощью к МВФ и в дальнейшем при принятии решений по стабилизации экономической ситуации опираться на рекомендации фонда. 3 декабря 1997 г. было подписано трёхлетнее соглашение о финансировании на общую сумму 58 млрд долларов, предоставляемых МВФ (21 млрд), Всемирным банком (10 млрд), Азиатским банком развития (4 млрд), а также США (10 млрд), Японией (5 млрд), Германией, Канадой, Великобританией и Австрией.

Для реформирования экономики было выделено четыре главных направления: финансы, рынок труда, государственное управление и корпоративный сектор.

В финансовой сфере сократилось количество функционирующих организаций: число банков уменьшилось с 33 в 1998 г. до 19 в 2004 г., более 770 небанковских финансовых учреждений было закрыто и реструктуризировано. План реформ предусматривал также либерализацию финансового сектора и законодательства о прямых иностранных инвестициях (ПИИ). В декабре 1997 г. произошло открытие рынка государственных и корпоративных облигаций, в мае 1998 г. – рынка краткосрочных денежных инструментов. Для резидентов отменялись ограничения на инвестирование в иностранные ценные бумаги. Разрешены поглощения компаний нерезидентами, расширен доступ иностранных инвесторов в ряд секторов, включая банковский. Иностранцам разрешили покупать недвижимость. Кроме того, произошла отмена ограничений на покупку иностранной валюты и размеры вкладов и кредитов в иностранных банках.

Одновременно с этим реформированы чеболи – из 30 крупнейших финансово-промышленных групп исчезли одиннадцать. В корпоративном секторе в начале 1998 г. приняты пять основных принципов: повышение прозрачности управления компаниями; отказ от практики предоставления гарантий по кредитам между аффилированными компаниями; повышение финансовой устойчивости; ограничение количества отраслей, в которых может функционировать чеболь; улучшение отчётности со стороны контролирующих собственников и топ-менеджеров. Позднее к этим принципам добавились ещё три: уменьшение контроля чеболей над небанковским финансовым сектором; ограничение возможности косвенного «перекрёстного» владения акциями и сделок внутри группы, совершаемых по нерыночным ценам; пресечение практики уклонения от налогов на дарение и наследство.

Была проведена реформа рынка труда: произошёл переход от существующей на тот момент пожизненной системы найма к более гибким трудовым отношениям. Для стабилизации ситуации на рынке труда был создан Трёхсторонний комитет, в который вошли представители правительства, рабочих и работодателей. Благодаря деятельности комитета удалось достигнуть соглашений в отношении сокращений и временной занятости.

Пересмотр роли государства, преобразования в структуре крупного бизнеса, системе управления, культуры предпринимательства привели также к повышению роли женщин в общественной жизни и изменениям в системе страхования занятых. До конца 1997 г. программа страхования действовала только в организациях и компаниях, где работало не менее 30 человек, с начала 1998 г. она стала применяться на всех предприятиях независимо от числа работающих, а также была расширена за счёт включения подённых рабочих и лиц, которые длительное время не могут найти работу. Всё это ознаменовало переход к большей демократизации общественной жизни и к постановке на повестку дня задачи создания гражданского общества.

Однако резкая трансформация рынка труда потрясла традиционные устои общества: возросло число разводов и суицидов. Структуры занятости характеризовалась увеличением временных работников, имевших ограниченные права и низкий уровень заработной платы. Диктуемые МВФ реформы рынка труда привели в 2000-х гг. к росту социальной поляризации. Вырос верхний сегмент среднего слоя; из среднего слоя «выпали» массы людей, чьи доходы сократились из-за перехода к неполной занятости, снижения зарплат и девальвации национальной валюты; увеличился нижний слой, пополняемый ещё и притоком иностранных рабочих.

На фоне «среднестатистической» тенденции роста доходов населения высокодоходная группа становится всё богаче, население с низким доходом – всё беднее.

Нарастает дифференциация в потреблении продуктов питания, платных услуг, непродовольственных товаров, в показателях имущественного накопления. Становится всё более заметным расхождение жизненных и потребительских стандартов семей, относящихся к «элите», и остальных.

Уроки для нашего времени

Финансовый кризис 1997–1998 гг. вызвал крах ориентированной на экспорт модели развития Республики Корея 1960–1990-х гг., которая реализовывалась за счёт активного вмешательства государства в экономику в целях индустриализации и ускорения экономического роста. Государство напрямую контролировало и выделяло ресурсы для развития стратегических отраслей, управляя инвестициями, осуществляя защиту молодых отраслей индустрии, содействуя экспорту, реализуя макроэкономическую политику в интересах инвестиций и контроль над внутренними финансовыми потоками и валютными ресурсами. Достижение за столь короткое время высоких темпов экономического роста обусловлено экспорториентированной стратегией догоняющего развития, в основе которой макроэкономическая цепочка «массовое производство – высокая производительность – низкая заработная плата – массовый экспорт».

Азиатский кризис 1997–1998 гг. показал, что дальнейшее развитие страны за счёт мобилизации и концентрации внутренних ресурсов невозможно в силу усложнившейся структуры экономики. Остро встал вопрос о качественных параметрах роста, таких как повышение производительности труда, улучшение среды деятельности бизнеса, развитие не только промышленности, но и сферы услуг. Либерализация, проводимая во время и после кризиса, создала условия как для привлечения иностранных инвестиций в страну, так и осуществления вложений южнокорейскими компаниями за рубежом.

Главный урок, который можно извлечь из опыта Республики Корея по преодолению самого тяжёлого в её истории финансово-экономического кризиса, заключается в эффективности быстрого и адекватного реагирования руководства и экономического аппарата правительства, а также организованности и сплочённости населения в стремлении вернуть стране статус успешно развивающейся экономики.

Угрожавший в ходе кризиса откат от определённого уровня благополучия и признания в мире был воспринят населением как тяжелейшее унижение, а необходимая внешняя помощь – как позорная «эра МВФ», когда страна оказалась в зависимости от сильных экономик мира. Это сыграло роль своеобразного триггера, благодаря которому властям удалось при финансовой поддержке и контроле МВФ и ряда ведущих стран предпринять срочные меры санации финансового сектора и осуществить соответствующие либеральные реформы, придавшие экономической модели гибкость.

Действия по стабилизации и выводу страны из кризиса 1997–1998 гг. были универсальными, следующими из рекомендаций МВФ, который контролировал их принятие жёстким графиком выделения средств. Но имелись и некоторые особенности реформ, связанные, в частности, со спецификой ведения бизнеса (разросшейся мощью чеболей и патерналистскими отношениями с государственным аппаратом), с особенностями рынка труда (отношения «пожизненного найма»).

Кризис показал, что успешная модель Республики Корея, построенная на основе концепции внешнеориентированного развития и предполагавшая глубокую включённость в мировую экономику, уже к концу 1990-х гг. устарела.

Но Южная Корея по-прежнему привержена стратегии интеграции и регионализации и борется за приемлемые и более выгодные условия.

Спустя менее четверти века, Республика Корея вновь переживает серьёзный экономический спад, грозящий перерасти в затяжную депрессию. Разительное отличие текущего экономического кризиса в том, что он охватил все страны мира, всю мировую экономику, а не только её азиатскую часть, как в конце ХХ века. Пандемия COVID-19 поставила перед мировой экономикой вопрос о переоценке ценностей и основ господствовавшего до недавнего времени порядка, провозглашавшего глобализм, открытость и либерализм в экономике.

Для Республики Корея этот порядок был крайне благоприятен, и меры по выходу из кризиса 1997–1998 гг. во многом приняты для того, чтобы воспользоваться его преимуществами. Либерализация финансовой и банковской сферы, реформы социальной системы и регулирования рынка труда – все эти чрезвычайные на первых порах меры сложились в определённую стратегию реформирования экономической модели, ставящую в приоритет достижение качественных, а не только количественных параметров. Эта стратегия со временем привела страну к постановке задач перехода к устойчивому развитию в его новейших формах – построению инновационной, «зелёной», «креативной» экономики. Кризис 1997–1998 гг. стал для Республики Корея и потрясением, и возможностью: страна не только одна из первых преодолела трудности (уже в 1998–1999 гг. имела прирост ВВП почти в 10 процентов), но и показала жизнеспособность новоиндустриальной модели роста, которую многие западные эксперты предлагали «похоронить».

Вместе с тем, выйдя из кризиса, южнокорейская экономика существенно изменилась, особенно в сфере государственного управления, взаимоотношений с бизнесом, его прозрачности, подотчётности и в конечном итоге конкурентоспособности. Власть крупного бизнеса оказалась поколеблена, хотя монополизация производства и рынка сохранилась и даже усугубилась. Государство постепенно «уходило» из экономики и брало на себя большую, чем ранее, ответственность за социальную сферу. В южнокорейском обществе активизировались тенденции к демократизации и повышению гражданской ответственности. Мировой кризис 2008 г. не столь сильно затронул РК, что свидетельствует о том, что в целом социально-экономическое и финансовое положение страны после реформ 1997–1999 гг. существенно укрепилось.

Если набравшая сейчас ход тенденция деглобализации продолжится, Республике Корея будет труднее удержаться в рядах высококонкурентных экономик Азии. Южная Корея очень сильно зависит от внешнего рынка. Если её ведущие торговые партнёры – Китай, США, Япония, ЕС, нефтедобывающие страны – впадут в длительную рецессию и начнут закрывать национальные рынки, это окажет негативное влияние на производство и внешнюю торговлю Республики Корея. В данном случае потенциал её внешнеориентированной экономики попадёт под удар, возможно, более сильный, чем в конце ХХ века. Тогда может быть с пользой востребована практика диверсификации внешних связей, подписание соглашений о создании зон свободной торговли, участие в региональных блоках типа ВРЭП и так далее. Одновременно страна будет адаптироваться к условиям протекционизма и повышать уровень импортозамещающих производств.

Корея. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631188 Светлана Суслина, Виктория Самсонова

ЗВОНОЧЕК БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ЕКАТЕРИНА МАКАРОВА

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

ВЫУЧЕННЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ УРОКИ ВЕЛИКОЙ РЕЦЕССИИ

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. стал результатом проблем, накапливавшихся в мировой экономике в предшествующие десятилетия. Противоречия, которые в течение всех 2000-х гг. скрывались за искусственным надуванием пузыря экономического роста, вырвались наружу, когда лопнула одна из его частей – ипотечный рынок Соединённых Штатов.

Сегодня можно утверждать, что рецессию 2008–2009 гг. поторопились назвать Великой. Конечно, падение ВВП было сильнейшим после Второй мировой войны, в ведущих странах безработица достигла рекордных значений, а всеобъемлющий оптимизм сменился мрачным пессимизмом. Тем не менее восстановление в большинстве экономик произошло довольно быстро, во многом благодаря широкому применению кейнсианских методов антикризисного регулирования. Но главное – не последовало кардинальных перемен в организации общественных отношений. Безусловно, замедлилась глобализация, снизилась степень «финансиализации» экономики, возросла роль государства в предоставлении общественных благ, на первый план вышли некоторые игнорировавшиеся ранее проблемы (например, неравенство). За десятилетие, прошедшее с окончания финансового кризиса, сформировалось понимание, что мир не может развиваться как прежде. Но ответ на вопрос, как именно он должен развиваться, до сих пор не найден.

Кризис 2008–2009 гг. стал сильным ударом по западному миру. Бывший ранее образцом для подражания, этот мир оказался колоссом на глиняных ногах. Эпоха имитации Запада закончилась[1], и 2010-е гг. стали ареной гораздо более жёсткой конкуренции, логично завершившейся войной (к счастью, только торговой) между двумя ведущими экономиками мира. Внутри самого Запада кризис подорвал доверие к элитам, резко усилил поляризацию общества и сформировал запрос на перемены.

Экономика в начале XXI века

2000-е гг. были временем бесконечного оптимизма относительно перспектив мировой экономики. Казалось, рецепт гарантированного процветания найден. Он состоял из трёх компонентов: свободный рынок, новые технологии и глобализация.

Переход к неолиберальной экономической политике в 1980-е гг. освободил невидимую руку рынка, результатом чего стали три десятилетия быстрого экономического роста в странах ОЭСР. Особенно преуспели США и Великобритания, с середины 1980-х гг. демонстрировавшие по 3 процента увеличения ВВП в год. Чуть более медленные темпы роста в Европе рассматривались как её готовность платить за социальное государство, а начавшаяся в Японии стагнация объяснялась неспособностью страны укротить национальные особенности в угоду рыночным силам. Крах СССР ознаменовал триумф либеральной демократии, позволив Фрэнсису Фукуяме констатировать «конец истории»[2]. Страны Восточной Европы, образовавшиеся на осколках советской империи, послушно имитировали Запад в ожидании повторения его процветания. На самом Западе эта имитация признавалась успешной: в 2005 г. в знаменитой статье Андрея Шляйфера и Даниэля Трейсмана Россия была названа «нормальной страной»[3]. Стремительно рос Китай, после вступления в ВТО в 2001 г. окончательно и оглушительно успешно интегрировавшийся в глобальные рынки. В западной дискуссии активно обсуждался вопрос, как быстро за либерализацией экономики последует демократизация политической системы.

Росту благосостояния способствовала технологическая революция. Её ядром были информационные технологии: интернет пришёл в каждый дом и каждую компанию. Это дало толчок сектору услуг, в частности – сфере развлечений, которая во многом определила новый образ жизни сначала в развитом, а потом и в развивающемся мире. Лучшей иллюстрацией мощи информационных технологий стало то, что с 1996 по 2007 гг. самым богатым человеком в мире был Билл Гейтс.

Информационные технологии придали новый импульс глобализации. Они кардинально сократили коммуникационные издержки, что позволило компаниям эффективно работать по всему миру. Доминирующей формой организации производства стали глобальные цепочки добавленной стоимости: различные этапы производственных процессов теперь можно было размещать там, где издержки их осуществления минимальны. В результате высокотехнологичные компоненты производились в развитых странах, там же разрабатывался и дизайн продукции, а сборка и производство низкотехнологичных компонентов была перенесена в развивающийся мир[4].

Глобализация цепочек добавленной стоимости стала счастливым билетом для Китая: распахнув рынок для западных ТНК, он получил беспрецедентный приток капитала и технологий, который, сочетаясь с практически неограниченным количеством дешёвой рабочей силы, давал небывало мощный эффект.

К середине 2000-х гг. Китай превратился в главного мирового экспортёра и стал настоящей мировой фабрикой производства потребительских товаров. Экономический рост в стране к 2007 г. достигал 14 процентов в год.

Европа завершала строительство интеграционного проекта. В 2002 г. в наличное обращение поступил евро, сняв последние барьеры для циркуляции товаров внутри ЕС. В 2004 г. началось самое масштабное расширение Европейского союза, включившее в его состав двенадцать стран Центральной и Восточной Европы. Главным игроком в ЕС стала Германия, рассматривавшая европейское экономическое пространство как возможность для развития своего промышленного сектора и превратившаяся после введения евро в главного экспортёра и главного кредитора Европы.

Рост Китая повлёк за собой увеличение спроса и, соответственно, цен на природные ресурсы. Цена на нефть выросла с 29 долларов за баррель в 2000 г. до 72 долларов за баррель в 2007 году. Увеличивались цены на металлы, удобрения, продовольствие. Как следствие, начался бурный рост в странах-экспортёрах сырья: России, Бразилии, ЮАР, государствах Персидского залива.

Потоки торговли развивались параллельно с потоками капитала. В развитых странах отношение зарубежных активов и обязательств к ВВП – главный индикатор финансовой глобализации – в 1980 г. составляло 68,4 процента, к 2000 г. превысило 230 процентов, а в 2007 г. достигло пика на уровне 438,2 процента. Трансграничные потоки капитала в развитых странах к 2007 г. достигали почти четверти ВВП, и этот показатель почти утроился по сравнению с 2000 годом[5].

Никогда ещё мир не был настолько взаимозависимым. Финансы, направлявшиеся с Запада в Китай и в страны-экспортёры нефти, накапливались в суверенных фондах и валютных резервах и в итоге возвращались на Запад в форме покупки активов.

Главным элементом этой гиперглобализации была созависимость Соединённых Штатов и Китая.

Две крупнейшие экономики мира слились в симбиозе под названием Chimerica с идеальным разделением труда: одна сторона (Китай) сберегает, производит, экспортирует и кредитует, вторая (США) – потребляет, импортирует и берёт в долг[6].

Увы, эта система и базирующееся на ней всеобщее процветание не были устойчивы. Экономический рост превратился в объект поклонения, в том числе и потому, что только благодаря ему можно было скрыть многочисленные проблемы, накапливавшиеся в этот период. В Соединённых Штатах это были, с одной стороны, растущее неравенство на фоне деиндустриализации и быстрого перераспределения доходов от традиционных отраслей в современные; с другой – рост государственного долга на фоне желания президента Буша одновременно финансировать социальные расходы и войны в Афганистане и Ираке. В Европе – контрасты между старыми и новыми членами, а также несовершенство институциональной структуры, в частности – политически обусловленный запуск единой валюты в условиях отсутствия единой фискальной политики. В Китае – нерешённые проблемы предоставления общественных благ (пенсии, социальная защита, трудовые права, окружающая среда и так далее). В странах-­экспортёрах нефти – коррупция и общая неэффективность государственного управления.

В результате все разгоняли экономический рост как могли. США – через дерегулирование и «финансиализацию» экономики, а также стимулирование потребительского бума. Китай – через накачивание сбережений, инвестиции в инфраструктуру и поддержку экспорта посредством манипулирования курсом национальной валюты, дешёвых кредитов и пренебрежения вопросами экологии и трудовыми правами. Германия – через поддержку экспорта посредством удержания трудовых издержек по договорённости с профсоюзами. Сырьевые экспортёры – через поддержку компаний первичного сектора в ущерб другим отраслям экономики.

Такой рост не был устойчивым, и предостережений на этот счёт хватало. Азиатский финансовый кризис 1997–1998 гг. показал опасность финансовой глобализации. Развивающиеся страны извлекли из него уроки, осознав необходимость следить за потоками портфельного капитала и накапливать резервы в качестве подушки безопасности. И это помогло им пройти кризис 2008–2009 гг. с умеренными потерями.

В развитых же странах царила самоуспокоенность. Рост ВВП с 1980-х гг. до середины 2000-х гг. был не только очень высоким по историческим меркам, но и стабильным. Данный феномен получил название «Великое успокоение» и объяснялся во многом изменениями в практике экономической политики – в частности, независимостью центральных банков и следованием ими чётким правилам установления процентных ставок[7]. «Центральная проблема предотвращения кризисов решена», – заявил в 2003 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас, констатируя успехи макроэкономической науки[8]. Уже через несколько лет после этого утверждения весь мир столкнулся с крупнейшим экономическим кризисом со времён Великой депрессии.

Финансовый пузырь и Великая рецессия

Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг., хотя и оказался для большинства стран шоком, во многом стал логичным следствием процессов и явлений, наблюдавшихся в течение нескольких предшествующих «спокойных» десятилетий. Появившись как классический финансовый пузырь, за очень короткое время он получил беспрецедентный размах. В связи с этим и причины, обусловившие столь сильное падение, следует рассматривать на двух уровнях: глобальные вызовы, создавшие предпосылки для кризиса, а также внутренние слабости американской экономики, обусловившие начало кризиса именно в этой стране.

Приток капитала в развивающийся мир в 2000-е гг. привёл к огромному избытку сбережений[9]. В Китае, нацеленном на экспортоориентированный рост, норма сбережения выросла с 36 до 50 процентов за 2000–2008 годы. Этот капитал направлялся в США, стимулируемый низкими ставками и надёжностью доллара как главной мировой валюты. Но вместо того, чтобы вкладываться в производительные инвестиции, он становится источником финансирования потребительского бума (частное потребление домохозяйств достигало 68 процентов от ВВП), осуществляемого в кредит[10].

Одновременно на американских финансовых рынках накапливались внутренние противоречия, которые сводились в основном к неэффективному анализу и управлению риском. В 2002–2007 гг. прибыль фирм росла примерно на 10 процентов в год[11], и связано это было не столько с наращиванием объёмов деятельности, сколько с постоянным увеличением риска. Стандартная финансовая формула «чем выше риск, тем выше прибыль и, соответственно, выше возможные потери» работала только в отношении выигрыша, притом, что большинство экономических агентов игнорировали потенциальный проигрыш. Данное утверждение справедливо как в отношении рейтинговых агентств, присваивавших необоснованно высокие оценки компаниям, банкам и ценным бумагам, самих кредитных организаций и фирм, так и домохозяйств, чей уровень закредитованности в несколько раз превышал допустимый, однако это не рассматривалось в качестве сигнала для изменения экономического поведения.

После кризиса доткомов 2001 г., событий 11 сентября и начала войн в Афганистане и Ираке в американской экономике возник риск дефляционной ловушки. Устойчивое снижение учётной ставки в ответ на это, в свою очередь, способствовало появлению нового пузыря – уже на рынке недвижимости[12]. В его формировании также важную роль сыграли провалы в оценке рисков. В частности, компании-застройщики на волне роста спроса наращивали мощности темпами существенно выше оптимального. В период, когда цена на недвижимость стала приближаться к пиковой, накопилось огромное избыточное предложение. Ригидный характер отрасли способствовал быстрому обрушению цен и закручиванию кризисной спирали.

Рост спроса на недвижимость стимулировался субстандартной ипотекой, которая сделала возможным предоставление финансирования заёмщикам, чья кредитная история и уровень доходов не соответствовали критериям одобрения стандартного ипотечного кредита. Это явилось бомбой замедленного действия: в определённый момент у получателей кредита не оказывается возможности осуществить обязательный платёж, что требует рефинансирования или передачи недвижимости банку. Пока цены на рынке растут, это беспроигрышный вариант для заёмщика и несущественная проблема для банков, особенно учитывая возможности финансирования кредитов за счёт привлекаемых на финансовом рынке средств. При снижении цен на дома (это стало происходить с середины 2006 г.) положение кредитных организаций становится даже хуже, чем у заёмщиков. Однако на фоне экономического оптимизма, безграничной веры в эффективность финансовых рынков, особенно с учётом применения всё более сложных финансовых инструментов, вероятность такого снижения игнорировалась.

Потенциальная угроза стала реальной и воплотилась в мощнейший кризис, когда добралась до финансово-кредитной сферы.

Токсичные активы попадали на баланс банков и, накапливаясь, создавали неразрешимые проблемы с ликвидностью. Какое-то время банки, «слишком большие, чтобы рухнуть», выручало государство. Однако в сентябре 2008 г. оно отказалось спасти инвестиционный банк Lehman Brothers, погрязший в токсичных активах и махинациях с финансовой отчётностью. Его банкротство стало триггером перехода кризиса на мировой уровень.

В 2007 г. вслед за США стали появляться пузыри на рынке недвижимости ряда стран Европы. С конца 2007 г. цены на жильё начали снижаться, а пузыри – лопаться. Например, в Великобритании за 2008 г. жильё потеряло в цене около 20 процентов, в Испании – 16 процентов, во Франции – 10 процентов[13]. В Ирландии за четыре кризисных года жильё подешевело вдвое. Само снижение стоимости недвижимости запустило цепочку негативных реакций: собственники на фоне негативных ожиданий ограничивают использование заёмных средств, снижают имеющуюся долговую нагрузку, сокращают потребление, в результате совокупный спрос падает, что бьёт по производственному сектору и всей экономической активности. Именно это происходило в странах Европы с начала 2008 года[14].

Другой – один из ключевых – канал распространения кризиса связан с банковской отраслью. В августе 2007 г. один из крупнейших коммерческих банков Франции BNP Paribas заморозил часть своих активов, связанных с американскими ипотечными ценными бумагами. Затем Northern Rock, напрямую не участвовавший в сделках с закладными по субстандартной ипотеке, но имевший на балансе большую долю классических обеспеченных долговых обязательств, обратился за помощью к Банку Англии. В скором времени с дефицитом ликвидности столкнулись банки ряда других европейских стран, Канады и Японии.

С ноября 2008 г. рецессия началась в экономике еврозоны, в декабре к ней присоединились Соединённые Штаты. Снижение платёжеспособного спроса оказалось болезненным для стран-экспортёров: Китая, Германии (-6 процентов ВВП в 2009 г.) и Японии (-5 процентов). Упал спрос на энергоресурсы, в результате чего цены на нефть в 2008 г. обрушились более чем на 70 процентов. Это стало сокрушительным ударом для стран Персидского залива и России, столкнувшихся с серьёзнейшими бюджетными дефицитами. Среди всех крупных стран именно Россия пережила сильнейший экономический спад в 2009 г., потеряв почти 8 процентов ВВП. В целом по итогам 2009 г. падение ВВП в развитых странах составило 3,3 процента, а глобальной экономики – 1,7 процента (рисунок 1). Ведущие фондовые индексы весь 2008 г. обновляли антирекорды. Начал расти уровень безработицы: к 2010 г. в США он достиг 9,6 процента, в ЕС – 9,8 процента с большими различиями по странам-членам.

В еврозоне к 2010 г. финансовый кризис перешёл в долговой. В наиболее уязвимом положении оказались экономики стран юга Европы: Португалия, Италия, Греция и Испания, имевшие максимальные дефициты счёта текущих операций и объёмы государственного долга и по первым буквам англоязычных названий получившие красноречивое обозначение PIGS. Наличие единой валюты лишило их естественных механизмов подстройки экономики – в первую очередь девальвации. В результате по настоянию Брюсселя и государств-кредиторов эти страны были вынуждены прибегнуть к политике жёсткой экономии, лишь усугубившей спад экономической активности[15]. В результате к 2013 г. ВВП Греции, Италии и Португалии был ниже, чем в момент запуска наличного евро в 2002 году. В 2014 г. безработица в Испании превышала 26 процентов, в Греции – 27 процентов.

Рисунок 1. Темпы прироста ВВП в 2009 г. в отдельных странах, %

Антикризисные меры

На первом этапе кризиса реакция ведущих государств заключалась в спасении финансовой системы. В США в сентябре 2008 г. фактически национализированы ипотечные агентства Fannie Mae и Freddie Mac, а в октябре Конгресс санкционировал выделение 700 млрд долларов на оздоровление финансовой системы посредством выкупа проблемных активов. Незадолго до этого схожий пакет мер – даже большего размера – принят в Великобритании. В Европе был национализирован ряд крупных банков и страховых компаний.

Системные антикризисные меры, принимаемые ведущими странами в дальнейшем, были триумфом кейнсианства. Кейнсианские рецепты антикризисной политики, ранее списанные за ненадобностью в свете «окончательной победы макроэкономики над рецессиями», вновь стали модными. Стимулирующие пакеты государственных расходов оказались ядром антикризисных мер, к которым прибегли большинство ведущих государств. В США президент Барак Обама спустя месяц после своей инаугурации принял пакет восстановительных мер общей стоимостью почти 800 млрд долларов, направленных на широкий спектр областей – от образования до зелёных технологий. Результатом стал рекордный рост бюджетного дефицита и государственного долга, однако главная проблема – восстановление экономической активности и удержание безработицы на приемлемом уровне – была решена. Почти 600 млрд долларов государственных расходов было заложено в антикризисный план Китая – значительная их часть направлялась в инфраструктуру и жилищное строительство. Антикризисные стимулирующие пакеты запустили и многие другие страны, включая Германию, Великобританию, Канаду, Японию[16]. При этом в ЕС к такому инструменту экономической политики отнеслись скептически. Большинство стран выбрало путь бюджетной консолидации, направленный на сокращение бюджетных дефицитов и государственного долга. Подобные же меры в форме политики жёсткой экономии были навязаны странам, в наибольшей степени пострадавшим от кризиса, в частности Греции. Результатом стало затяжное восстановление и социальная катастрофа в ряде стран юга Европы.

В области монетарной политики руки властей во многих государствах были связаны близкими к нулю процентными ставками. Дальнейшее их снижение для стимулирования экономики было невозможно, поэтому выбор был сделан в пользу нового инструмента монетарной политики – количественного смягчения, заключавшегося в выкупе центральными банками казначейских облигаций и ипотечных ценных бумаг для увеличения денежной массы. В США программа количественного смягчения длилась до 2014 г.: с её помощью в экономику было влито в общей сложности 3 трлн долларов. Аналогичные, хотя и меньшие по масштабам, программы реализовывали Банк Англии и Европейский центральный банк, а также Япония, где количественное смягчение впоследствии стало частью «абэномики» – плана по выводу страны на траекторию устойчивого роста.

Несмотря на то, что большая часть антикризисных мер реализовывалась на национальном уровне, международная их координация также присутствовала. Её центром стала «Группа двадцати» – объединение, созданное ещё в 1990-е гг., но вплоть до 2008 г. ни разу не проводившее встреч на высшем уровне. Кризис дал ему новую жизнь – «Большая двадцатка» стала важной платформой для координации макроэкономических политик ведущих стран. В 2009 г. создан Совет по финансовой стабильности для координации реформ в области финансового регулирования. В 2010 г. по его инициативе разработаны требования к банкам – Базель III, – более жёсткие по сравнению с предыдущими итерациями в части базового капитала, ликвидности и резервов. Во многом благодаря «Группе двадцати» странам удалось удержаться от использования протекционистских мер для борьбы с кризисом.

В эпицентре кризиса – США – также произошли масштабные изменения в финансовом регулировании – самые значительные со времён Великой депрессии. Закон Додда – Франка, принятый в 2010 г., был призван решить проблему банков, «слишком больших, чтобы рухнуть»: он создал Совет по надзору за финансовой стабильностью, отделил инвестиционные услуги от рынка потребительского кредитования, повысил требования к капиталу и ликвидности системно значимых финансовых институтов.

Результатом антикризисных мер стало то, что ведущие экономики вышли из кризиса быстрее, чем ожидалось. Единственным, но важным исключением стала Европа, где консерватизм в фискальной политике, а также системные проблемы институционального устройства привели тому, что наиболее пострадавшим странам удалось преодолеть последствия Великой рецессии лишь к середине 2010-х годов.

Долгосрочные последствия кризиса

Кризис нанёс мощнейший удар по странам Запада. Он выявил ключевые слабости их развития в предшествующие десятилетия, подорвал доверие к политическим элитам, породил хаос и растерянность.

На первый план вышла проблема неравенства. Ещё в 2004 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас мог позволить себе заявить: «Самое вредное для экономики, базирующейся на здравом смысле, самое соблазнительное и в то же время самое отравляющее – это концентрироваться на вопросах распределения»[17]. Экономический рост – вот что было самым главным. В 2010-е гг. всё перевернулось: вопросы распределения стали одними из самых динамично развивающихся в экономической науке, а авторы вроде Тома Пикетти, Эммануеля Саэса или Энтони Аткинсона превратились в её новых суперзвёзд.

До кризиса растущее неравенство в западных странах скрывалось увеличением доступа к дешёвым китайским товарам с одной стороны и дешёвому потребительскому кредиту с другой. Доходы бедной половины американцев не росли, но это не мешало им бежать за американской мечтой, покупая в кредит недвижимость, автомобили и гаджеты. Лопнувший пузырь со всей очевидностью продемонстрировал масштабы социального расслоения, а также уничтожил оптимизм: мало кто сомневается, что следующее поколение простых американцев и европейцев будет жить беднее, чем их родители.

Виновные в крупнейшей финансовой катастрофе со времён Великой депрессии не понесли наказания. Банки были спасены деньгами налогоплательщиков. Финансовый кризис и социальное расслоение слились в один сюжет.

«Мы 99 процентов» – гласил слоган движения Occupy Wall Street, запущенного в 2011 г. как противостояние сильным мира сего.

Волна раздражения быстро распространилась на весь истеблишмент, приведя в итоге к избранию Дональда Трампа, противопоставлявшего себя традиционной американской элите. США оказались поляризованы: на победных для президента выборах в столице страны за него проголосовало менее 4 процентов избирателей. Именно проблема неравенства определила весь ход политического развития страны 2010-х годов. Иллюстрацией этого в 2019 г. стал фильм «Джокер» Тодда Филлипса – своего рода реинкарнация картины Мартина Скорсезе «Таксист» 1976 г., демонстрирующая, как душевнобольной главный герой становится символом мятежа жителей города против богачей.

Ещё сильнее кризис ударил по Европе. Он показал неработоспособность валютного союза без единой экономической политики, а также чёткую развилку дальнейшей траектории развития: чтобы не допускать кризисов в будущем, Европа должна либо превратиться к Соединённые Штаты Европы – квазигосударство с единой фискальной политикой – либо сделать шаг назад в интеграции, отказавшись от евро[18]. Ни то, ни другое в условиях европейских демократий политически невозможно, а это означает, что Европе ещё долго не выбраться из институционального тупика. Кризис противопоставил успешные страны ядра (во главе с Германией) и государства периферии (представленные в первую очередь группой PIGS). В первых распространился миф о «работящих немцах» и «ленивых греках», которых приходится спасать. Вторые оказались обижены крайне жёсткими условиями, поставленными кредиторами: фактически на народ Греции, Испании и Италии было возложено бремя кризиса, за который Европа, непрерывно провозглашавшая единство, должна была нести солидарную ответственность. На фоне экономических сложностей произошёл правый поворот в ряде европейских стран: в Польше, Венгрии и Австрии к власти пришли лидеры, открыто выступающие не только против Брюсселя и евро, но и против многих либеральных ценностей, лежащих в основе европейской интеграции. После проведённого в 2016 г. референдума Великобритания стала первой страной, покинувшей ЕС.

Кризис 2008–2009 гг. ознаменовал конец гиперглобализации предшествовавших десятилетий. Международная торговля с 2011 г. растёт медленнее чем мировой ВВП – это первый столь длительный период такого рода со времён Второй мировой войны. Трансграничные потоки капитала к середине 2010-х были на три четверти ниже пика 2008 года[19]. А главное – свободная торговля впервые за весь послевоенный период более не представляет для Запада самоценность. В условиях политизации проблемы неравенства суммарные выгоды от роста благосостояния в результате свободного обмена товарами и услугами уступают в глазах западных политиков издержкам от потери рабочих мест из-за конкуренции с зарубежными производителями. Как следствие, в послекризисный период в западных странах число протекционистских вмешательств в торговлю ежегодно превышало количество либерализационных мер. Мир прямым ходом шёл к торговой войне, которую в 2018 г. начал Дональд Трамп.

Если какая-то страна и получила выгоды от кризиса 2008–2009 гг., то ей стал Китай. И дело даже не в том, что Китай прошёл Великую рецессию с темпом прироста ВВП в 2009 гг. на уровне более 9 процентов. Важно другое: Китаю – единственной из крупных экономик – удалось перезапустить собственную модель экономического развития. По инерции ответив на кризис масштабными инвестициями в инфраструктуру, вскоре после выхода из него китайское руководство объявило о переходе к «новой нормальности»: более медленному, но при этом более качественному росту, опорой которого должен быть уже не экспорт, а внутреннее потребление. C 2008 по 2016 гг. норма сбережения Китая снизилась с 50 до 44 процентов, а положительное сальдо счёта текущих операций – с 9 до 1,8 процента ВВП. Начала быстро развиваться пенсионная система, происходит либерализация банковского сектора, огромные инвестиции вложены в развитие зелёных технологий. В отличие от большинства других стран Китай чётко обозначил системные слабости своей модели развития и начал работу над их исправлением. Возросла и его роль в международных делах: одной из самых громких международных программ послекризисного десятилетия стала инициатива «Пояс и путь», предложенная Пекином в 2013 г. и воспринимаемая многими как попытка выстроить контуры новой глобальной экономической системы, характеризующейся развитием в первую очередь региональной торговли и инвестиций. Системы, в которой Китаю будет принадлежать ключевая роль.

По всему миру кризис привёл к возврату сильного государства.

Это проявилось в трёх важнейших аспектах.

Во-первых, именно государства вытянули мировую экономику из кризиса. Антикризисные программы базировались на кейнсианских рецептах: триллионы долларов были направлены на стимулирование экономической активности. А ещё триллионы – на спасение банков и компаний, которые незадолго до этого назывались главными акторами глобализации. Но оказалось, что крупный бизнес является глобальным лишь в хорошие времена и становится сугубо национальным в плохие.

Во-вторых, возросла роль государства в решении общественных проблем. В США Барак Обама начал крупнейшую с 1960-х гг. реформу здравоохранения. Во Франции запущена радикальная реформа пенсионной системы. Во всех западных странах постепенно усиливается экологическое регулирование. Растёт давление в пользу прогрессивного налогообложения и изменения системы налогового регулирования корпораций. Проводятся первые эксперименты по введению безусловного базового дохода. Происходящие изменения в социальной сфере крайне осторожны, наталкиваются на жёсткое противодействие с разных сторон, подвержены периодическим откатам и, увы, лишены какой-либо системности: главным принципом их реализации является политическая целесообразность, а не стратегический подход. Как бы то ни было, эти изменения – во многом порождение Великой рецессии.

В-третьих, усиливается значимость государства как двигателя инноваций. В рамках неолиберальной доктрины, доминировавшей до кризиса, государственная промышленная политика воспринималась крайне негативно. С тех пор всё изменилось. В 2013 г. вышла книга инвестора Марианны Маццукато «Предпринимательское государство», демонстрирующая, что за успехом большинства технологических стартапов, определяющих современный облик высокотехнологичной Америки, стоит не столько предпринимательский гений, сколько государственные инвестиции[20]. Ещё сильнее роль государства в этой сфере проявилась с началом технологической войны США и Китая. Другим примером того, как государство направляет бизнес по той или иной технологической траектории, является бум зелёных технологий, запущенный государственными антикризисными пакетами 2008–2009 годов.

Заключение

Мировая экономика вышла из кризиса 2008–2009 гг. быстрее, чем ожидалось. Он не стал новой Великой депрессией, в том числе из-за оперативных действий властей в ведущих государствах. Применяемые ими антикризисные меры были нетривиальны и в основном успешны. Последовавшие изменения в системе финансового регулирования сделали мировую экономику более устойчивой к финансовым кризисам, чем в 2000-е годы. Результатом стало десятилетие роста без каких-либо новых спадов, пусть и с более низкими темпами, чем до Великой рецессии.

Однако эффективность антикризисных мер, обеспечивших экономическое восстановление, не отменяет того факта, что системные противоречия, накопившиеся за предыдущие десятилетия гонки за экономическим ростом любой ценой и вызвавшие Великую рецессию, так и не решены. Разворачивается и лишь усиливается социальный кризис, связанный с ростом неравенства. Удивительно, что, несмотря на консенсус учёных и политиков о первостепенной значимости этой проблемы, за прошедшее десятилетие ни в одной крупной стране так и не было реализовано системных мер по её решению. Не изменилась и модель государства всеобщего благосостояния, появившаяся в нынешнем виде ещё в 1950-е гг. и не отвечающая вызовам деиндустриализации, старения населения и роста неравенства.

Не проведено никакой трансформации американской модели экономического развития. Торговый и фискальный дефициты и огромный государственный долг США в совокупности с самой высокой в мире нормой потребления по-прежнему представляют собой системный риск для мировой экономики. В то время как Китай кардинально сократил положительное сальдо счёта текущих операций, в Германии оно продолжает расти, сохраняя на высоком уровне как глобальные, так и внутриевропейские дисбалансы. В совокупности с нерешённой проблемой единой валюты в условиях отсутствия единой экономической политики это делает экономику Европейского союза крайне уязвимой перед любыми следующими потрясениями, в том числе нынешними, связанными с пандемией коронавируса. Страны БРИКС, выступавшие двигателями мирового экономического роста в 2000-е гг., фактически остановились. И если замедление роста в Китае носит в целом плановый характер и компенсируется повышением его качества, то Россия, Бразилия и ЮАР так и не смогли перейти к устойчивому экономическому развитию в условиях падения цен на сырьё – во многом из-за неэффективности системы государственного управления. Индия до сих пор не выбралась из ловушки бедности.

Не изменены паттерны потребительского поведения, которые к тому же из развитого мира теперь всё шире распространяются в развивающийся.

Экономика потребления не может быть устойчивой – ни в финансовом, ни в экологическом плане.

Кризис 2008–2009 гг., проткнувший пузырь иллюзорного процветания предшествовавшего десятилетия, выявил все эти проблемы и заставил говорить о них. В 2017 г. с критикой близорукости капитализма выступил Римский клуб[21]. «Капитализм сошёл с ума», – в 2019 г. заявил Эммануэль Макрон, едва ли не самый либеральный из всех глав государств современной Европы. Обсуждению проблем капитализма был посвящён Давосский форум 2020 года. Но при переходе от слов к действиям предстоит сделать шаг, на который способны только по-настоящему великие лидеры, принимающие волевые решения. История знает примеры: в период Великой депрессии экономический порядок переписал Франклин Рузвельт, а после кризиса 1970-х гг. – Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. В 2008–2009 гг. подобный шанс был упущен. Возможно, пандемия даст новый.

--

СНОСКИ

[1] Крастев И., Холмс С. Свет, обманувший надежды // Почему Запад проигрывает борьбу за демократию. М.: Альпина-Паблишер, 2020.

[2] Fukuyama F. The End of History and the Last Man // Free Press, 1992.

[3] Shleifer A., Treisman D. A Normal Country: Russia After Communism // Journal of Economic Perspectives, Vol. 19, №1, 2005.

[4] Baldwin R. The Great Convergence. Information Technology and the New Globalization // Belknap Press, 2016.

[5] Lane P. Financial Globalisation and the Crisis // Open Economies Review, Vol. 24, № 3, 2013.

[6] Роуч С. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая // М.: Издательство Института Гайдара, 2019.

[7] Bernanke B. “The great moderation” in Taylor Rule and the Transformation of Monetary Policy // Hoover Institute Press, 2004.

[8] Цит. по: Krugman P. How Did Economists Get It So Wrong? // New York Times, 2019.

[9] Bernanke B. The Global Saving Glut and the U.S. Current Account Deficit. Remarks by Governor Ben S. Bernanke At the Sandridge Lecture // Virginia Association of Economists, Richmond, Virginia, 2005.

[10] Григорьев Л.М., Макарова Е.А. Норма накопления и экономический рост: сдвиги после Великой рецессии // Вопросы экономики, №12, 2019.

[11] Aron-Dine A., Kogan R., Stone C. How Robust Was the 2001-2007 Economic Expansion? // Center on Budget and Policy Priorities, 2008. URL: https://www.cbpp.org/sites/default/files/atoms/files/8-9-05bud.pdf

[12] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America // Penguin Books, 2019.

[13] Ball M. 2010 European Housing Review // RICS, 2010.

[14] Туз А. Крах. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир // М.: Издательство Института Гайдара, 2020.

[15] Frieden J., Walker S. Understanding the Political Economy of the Eurozone Crisis // The Annual Review of Political Science, Vol. 20, 2017.

[16] Horton M., Ivanova, A. The Size of Fiscal Expansion: An Analysis for the Largest Countries. IMF, 2009. URL: http://www.imf.org/external/np/pp/eng/2009/020109.pdf

[17] Lucas R. The Industrial Revolution: Past and Future. The Region: 2003 Annual Report of the Federal Reserve Bank of Minneapolis, 2004.

[18] Stiglitz J. The Euro. How a Common Currency Threatens the Future of Europe // W. W. Norton & Company, 2016.

[19] McKinsey Research Institute. The new dynamics of financial globalization, 2017.

[20] Mazzucato M. The Entrepreneurial State: Debunking Public vs. Private Sector Myths. Anthem Press, 2013.

[21] Weizsaecker E., Wijkman A. Come on! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet // Springer, 2018.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631179 Игорь Макаров, Екатерина Макарова

РЫНОК КАК ВОЖДЕЛЕНИЕ

ДЭВИД ЛЭЙН

Почётный научный сотрудник Колледжа Эммануэль Кембриджского университета; член Академии общественных наук; вице-президент Европейской социологической ассоциации.

КАКОЙ ИМЕННО КРИЗИС ПОГУБИЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР?

В ходе дискуссий, периодически вспыхивающих в связи с эпохой строительства социализма в России, обычно поднимаются такие темы, как роль Ленина и Коммунистической партии в захвате политической власти, последующие успехи Советского Союза в качестве силы модернизации в СССР и Азии и влияние революции на Запад.

Анализируются выдающиеся советские достижения: роль в мобилизации государственных ресурсов для осуществления плана индустриализации и урбанизации, привлечение многонационального населения к государственному строительству, победа над нацистской Германией и её последствия. Естественно, упоминаются и теневые стороны, прежде всего, сталинские репрессии и засилье бюрократии.

Но очень немногие задаются вопросом, как и почему возглавляемые СССР социалистические страны были в конце XX века неожиданно упразднены. Эпоха, начатая Октябрьской революцией 1917 г., закончилась в марте 1990 г. с изъятием из Конституции СССР пункта о ведущей и руководящей роли КПСС. Эти перемены примечательны, ведь последствия других социальных революций, в частности французской, английской и американской, оказались необратимыми.

Возникает вопрос, а не преследовала ли Октябрьская революция заведомо порочную цель, намереваясь преодолеть стадию капитализма?

Критики утверждают, что Октябрь, конечно, заложил основы государственной политики индустриализации и построения коммунистических государств, создал системы здравоохранения и образования, обеспечил строительство жилья, но социалистическая система планирования оказалась непригодной на стадии потребительского капитализма.

Замедление экономического развития

Главной причиной крушения системы называют её неспособность удовлетворять материальные и духовные потребности населения. Это явное преувеличение. Замедление экономического роста в европейских социалистических странах – всего лишь одна сторона дела. Темпы экономического роста в СССР снизились с 5 процентов в 1961–1970 гг. до 2 процентов в 1981–1988 гг., а падение производства в социалистических странах Восточной Европы было и того значительней. Но экономический рост продолжался даже там. Рисунок 1 свидетельствует о том, что социалистические страны немногим отличались от капиталистических государств соответствующего уровня развития. В период с 1980 по 1987 гг. в Западной Германии темпы экономического роста составляли 1 процент, в Великобритании 1,3 процента, а во Франции – 0,5 процента. Однако аналитикам не кажется, что европейские капиталистические страны постиг экономический крах. Китай в то же время развивал темпы роста в 8,68 процента, но сохранял существенные черты социалистической системы.

Рисунок 1. Экономический рост в капиталистических и социалистических странах, 1961–1988

Источник: Economic Report of the President 1985-89 // Washington DC: US Government Printing Office, 1989.

Всякий раз, когда в капиталистических странах происходят экономические кризисы (вспомним Великую депрессию 1930-х гг., финансовый кризис 2007 – …), в рыночной системе происходят реформы. Горбачёвские реформы привели к разрушению социальных институтов Советского Союза, уничтожив административно-командную систему, а заодно с ними и легитимность центрального планирования и партийного руководства. Так было покончено с завоеваниями Октябрьской революции.

Классовые революции и переход к капитализму

При своём зарождении и Французская, и Октябрьская революции были революциями классовыми. В обеих критически важную роль играли классовые права, ставшие катализатором и стимулом социальных перемен. Но стал ли конец социализма в России следствием осуществления классовых интересов?

Большинство аналитиков в это не верят: в социалистических странах отсутствовали явно «антагонистические» классовые силы, а буржуазия была уничтожена в процессе социалистического строительства. Однако с моей точки зрения, в социалистических обществах выработалась классовая структура, включавшая два основных элемента, которые взаимодействовали с зарубежными элитами в деле разрушения режима. Во-первых, административно-исполнительный класс и, во-вторых, «приобретательский» класс.

Административный класс

Административный класс состоял из чиновников, занимавших посты, которые обеспечивали им контроль над средствами производства, а также над идеологическими институтами, вооружёнными силами и службами безопасности. Его представители имели высокие должности в партийной и профсоюзной иерархии, а также занимали исполнительные посты в правительственных ведомствах (в том числе на хозяйственных предприятиях, в области образования и здравоохранения и в СМИ). Отличие от системы рыночного капитализма состояло в том, что эти чиновники не могли ни передать свои посты по наследству, ни распоряжаться фондами, которые они контролировали. К тому же руководство производственных предприятий в отличие от своих коллег, работавших в условиях свободного рынка, не извлекало никаких выгод из прибавочной стоимости, создававшейся при производстве товаров и услуг.

Представители административной прослойки находились в двусмысленном положении. Принадлежа к правящей элите, они занимали важные, надёжно защищённые и привилегированные должности, многие пропагандировали коммунистические ценности. В то же время, конвертировав административный контроль в собственность, они могли завоевать ещё более выгодные экономико-классовые позиции. Из сидящих на зарплате членов административной прослойки они выросли бы в часть капиталистического класса, обладающей законными правами на экспроприацию прибавочной стоимости и на владение частной собственностью.

Средний «приобретательский» класс

Вторая классовая группа была связана с рынком. В условиях плановой экономики рабочие и служащие получали за свой труд заработную плату от государственного предприятия или учреждения: государство обладало монополией найма и определяло ставки зарплаты и условия труда. Обмен рабочей силы на деньги оставался характерной чертой государственного социализма, а доход, извлекаемый из работы по найму, оказывал большое влияние на уровень жизни каждого отдельного работника. При капитализме рыночная позиция выявляется в ходе секторальных переговоров, что создаёт неравенство между работниками. Иные профессионалы – врачи, артисты эстрады, менеджеры – могут выторговать себе дополнительные льготы.

При государственном социализме размер материального вознаграждения не имел отношения к переговорам или объёму продаж на рынке и устанавливался в административном порядке. Разница между существующим уровнем вознаграждения и воображаемым изобилием материальных благ, которое якобы должен был принести рынок, и создала в среде многих профессиональных групп, работников административного звена и квалифицированных рабочих настроение в пользу введения рыночной системы. При государственном социализме разница в оплате труда была минимальной. Среди интеллигенции такое относительное равенство порождало недовольство.

Чувство обделённости предрасположило некоторые общественные группы к тому, чтобы настаивать на проведении рыночной политики, а позднее – на приватизации государственной собственности.

Многим казалось, что предоставляемых им относительных льгот недостаточно для вознаграждения предпринимательской деятельности и усилий по овладению высокой квалификацией, что дало дополнительные доводы тем, кто ратовал за переход к рыночной системе, которую считали «более справедливой», если речь шла о вознаграждении квалифицированного труда. Либеральную интеллигенцию к тому же возмущал административный контроль над деятельностью в области культуры, что подрывало профессиональный престиж её деятелей, а также над свободой передвижения и выезда за границу.

Социальный базис контрреволюции

В основе реформ лежали интересы упомянутых групп: части государственной бюрократии и членов среднего класса («приобретательский класс»), считавших, что лично они выгадают от того, что их жизненные перспективы будут определяться товарными качествами их квалификации. Обе группы могли конвертировать свои социальные позиции в классовые права в два этапа: (1) введение рыночной экономики, (2) приобретение права на собственность. Эти-то социальные слои системы государственного социализма и сформировали новый восходящий класс.

Впрочем, важно помнить о неоднородности этих социальных групп. В обеих имелись верные сторонники и защитники социалистической системы. Особенно сильную поддержку существующей социалистической системе оказывали высшие эшелоны государственной бюрократии. В начале, формулируя программу реформ для придания нового импульса развитию экономики, Михаил Горбачёв рассчитывал осуществить переход к рынку в рамках политической системы, во главе которой стояла КПСС. Дабы обеспечить поддержку политике перемен, руководство нарушило политическое равновесие в партии, выдвинув на смену сторонникам традиционных форм административно-политического контроля более молодых деятелей с политическими связями в приобретательских слоях. Более того, поощряемый лидерами западных держав Горбачёв ввёл систему конкурентных выборов, тем самым создав условия для значительного расширения рамок политических возможностей.

Однако для реализации классовых интересов необходима политическая мобилизация.

Политические параметры государственного социализма и интересы государственной безопасности налагали жёсткие ограничения на выражение альтернативных мнений и не давали развиться альтернативным движениям.

Как следствие – реформистскому движению недоставало политического веса и энергии для выработки политики, ведущей в направлении к бесповоротному переходу к основанной на приватизации рыночной системе.

Это может быть проиллюстрировано на примере преобразований, осуществлённых в Восточной Европе. Самые первые реформы в таких странах, как Чехословакия, Венгрия, Польша и ГДР не затрагивали системы государственного планирования и государственной собственности. Внутренние экономические преобразования в Китае не покушались на гегемонию КПК и оставили в неприкосновенности систему государственной собственности. Догорбачёвское политическое руководство жёстко пресекало мобилизацию контрреволюционных сил, и то же самое происходит сейчас в Китае.

На заре горбачёвских преобразований многие из тех, кто принадлежал к административным и приобретательским кругам поддерживали идею «рынка», но не перехода к приватизации объектов государственной собственности. В июле 1990 г. в Верховном Совете РСФСР состоялось голосование по программе «силаевских реформ», посредством которых в России вводилась рыночная система. Реформы получили поддержку более 70 процентов членов государственной и партийной элиты и более 80 процентов депутатов – выходцев из профессиональной среды и органов исполнительной власти.

Однако при анализе уровня поддержки идеи приватизации выясняется, что правительственные и партийные элиты выступали против неё. В декабре 1990 г. большинство депутатов отвергло предложение о введении частной собственности – против него проголосовало 70 процентов тех, кого я называю представителями «административного класса». С другой стороны, «против» проголосовало только 40 процентов выходцев из профессиональной среды («приобретательский класс»). Стало быть, маловероятно, чтобы у национальных административных элит ради перехода к неопределённости капитализма возникла личная заинтересованность в уничтожении собственного политического базиса. К тому же многие из них по-прежнему верили в превосходство социализма.

Внешнее измерение

Но помимо этих двух классов имелись ещё и заинтересованные внешние силы, действовавшие через мировые политические элиты, которые оказывали поддержку переходу к рынку и приватизации и его легитимировали.

Это международное измерение сыграло важнейшую роль в качестве механизма внушения, действие которого привело к ясному осознанию элитами своих классовых интересов.

Получив отпор, советское руководство ради сохранения линии на переход к капиталистической экономике волей-неволей попало в зависимость от внешних сил. Как убедительно свидетельствует бывший советник Горбачёва Андрей Грачёв, «задача [внешней политики Горбачёва] состояла не в том, чтобы защитить СССР от внешней угрозы или обеспечить внутреннюю стабильность, а едва ли не в прямо противоположном: использовать отношения с внешним миром в качестве дополнительного орудия осуществления внутренних перемен. Он хотел сделать Запад своим союзником в политической борьбе против консервативной оппозиции, противостоявшей ему внутри страны, поскольку его настоящий политический фронт был именно там»[1].

Политика радикального реформистского руководства – во главе сначала с Горбачёвым, а потом с Ельциным – была направлена на оформление союза с внешними мировыми игроками. Как в то время указывал дипломат Раймонд Гартхофф, архитекторы политики Запада перешли от «сдерживания» коммунизма к его «интеграции в международную систему». Западом под руководством США были разработаны и основные правила такой интеграции, включавшие внедрение в государственную организацию конкурентной рыночной системы (соперничающие между собой политические партии и конкурентные выборы); то же самое относилось и к сфере экономики (приватизация производственных предприятий за валюту, котировка национальной валюты на международных рынках). Переход должен быть закреплён образованием правового государства, гарантирующего права собственности на имущество и доходы с него.

Такая политика имела непосредственное влияние на переход к капитализму в СССР и позднее – в Российской Федерации. Рыночная форма обмена привела к появлению на предприятиях западного персонала, товаров и капитала (для приобретения фондов). Связи с иностранными интересантами в процессе перехода к капитализму породили политический балласт, занявший место туземного буржуазного класса или, как на заре капитализма, аристократов-землевладельцев с коммерческой жилкой.

Взаимодействие этих трёх политических сил и положило конец эпохе, начавшейся в октябре 1917 года. Произошёл контрреволюционный переворот. В странах, уцелевших после разгрома социалистического лагеря, – Китае, Кубе и Северной Корее – геополитический фактор встретился с сопротивлением, а нарождающиеся силы социальных перемен оказались неспособными сформулировать свои классовые интересы.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

--

СНОСКИ

[1] Andrei Grachev, ‘Russia in the World’. Paper Delivered at BNAAS Annual Conference, Cambridge, 1995, p.3.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631178 Дэвид Лейн

«ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПЁРЛ-ХАРБОР»

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МАКСИМ ЧУПИЛКИН

Стажёр-исследователь Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

НЕФТЯНОЙ КРИЗИС 1973 ГОДА

Нефтяной кризис 1973 г. – одно из важнейших событий второй половины XX века. То, что в одно мгновение нефть превратилась из дешёвого товара в дорогой, не только кардинально изменило образ жизни людей в странах Запада, но и привело к трансформации всей системы общественных отношений: изменению роли государства, направлений научно-технического прогресса, относительной значимости различных отраслей экономики, географии и структуры международных торговых потоков.

Вместе с тем нефтяной шок стал не столько первопричиной, сколько катализатором перемен. Эпоха послевоенного экономического роста, основанного на экстенсивном промышленном развитии и потребительском буме, в любом случае была близка к завершению. В 1960-е и начале 1970-х гг. противоречия в экономическом развитии ведущих стран достигли критического уровня. Социальные расходы увеличивались, а производительность труда падала. Росла озабоченность нехваткой природных ресурсов. В кризис вступила Бреттон-Вудская валютная система, не справлявшаяся с бурным расширением экономической активности и растущими трансграничными потоками капитала. Переход ведущих экономик мира от индустриального в постиндустриальный мир, а также проходившая в послевоенные десятилетия гуманизация ценностей и либерализация общественной жизни требовали иных принципов управления экономикой.

Внешний шок и последовавшая за ним стагфляция не позволили далее игнорировать накапливающиеся проблемы. Пять-шесть лет после нефтяного кризиса ушло на то, чтобы подстроить под новые условия энергетические системы, найти новые внешнеполитические решения в условиях масштабного перераспределения богатства и переформулировать принципы экономической политики. Однако адаптация не затрагивала ни ключевых ценностей западного мира, ни основ рыночного хозяйствования.

В итоге самый масштабный кризис Запада во второй половине ХХ века подтолкнул его к той экономико-политической модели, которая уже через полтора десятилетия праздновала глобальный триумф в духе «конца истории», а в настоящее время претерпевает кризис, пути выхода из которого пока не найдены.

Причины кризиса

Послевоенные десятилетия были золотым веком для Запада. США наслаждались беспрецедентным экономическим процветанием, План Маршалла сделал возможным динамичное восстановление европейских экономик, Япония, как и Германия, переживала экономическое чудо. В Японии темпы роста достигали 10 процентов в год, во Франции и ФРГ – 5–6 процентов, в США и Великобритании – 3 процентов в год, но с более высокого исходного уровня. В 1960-е гг. безработица во многих странах не превышала 1–2 процентов. Быстро росла производительность труда, в гражданский оборот входили технологические достижения, разработанные в военное время. Быстрее, чем когда-либо в мировой истории, расширялась международная торговля. Макроэкономическую стабильность обеспечивали кейнсианская политика и Бреттон-Вудская валютная система. Сформировалось государство всеобщего благосостояния современного типа, а также экономика потребления. Наилучшим отражением оптимизма того времени стал бэби-бум во всех уголках западного мира.

Тем не менее уже в 1960-е гг. в экономической и политической жизни ведущих западных стран начали обозначаться противоречия. Формирование «общества изобилия» (заглавие известной книги американского экономиста Джона Гэлбрейта 1958 г.) в послевоенные десятилетия привлекло внимание к социальным проблемам, остававшимся нерешёнными. Казалось, что расцвет экономики несовместим с сохранением бедности части населения. Как следствие – во всех ведущих странах формировалась современная модель государства всеобщего благосостояния. В 1960–1975 гг. социальные расходы в Соединённых Штатах и Великобритании росли на 3 процента в год, в континентальной Европе – на 4–5, в Японии – более чем на 8 процентов в год[1]. В США президент Линдон Джонсон запустил программу «Великое общество», которая включала государственную поддержку образования и дорогостоящие программы государственного здравоохранения Medicare и Medicaid.

В ответ на замечания о том, что эти программы слишком накладны, он возражал: «Меня утомляют люди, говорящие о том, что мы не можем чего-то сделать. Чёрт возьми, мы богатейшая страна мира, самая влиятельная. Мы можем всё»[2].

Одновременно росли траты американцев на помощь союзникам во время холодной войны и поддержание войны во Вьетнаме: военные расходы с 1965 по 1970 гг. увеличились на 60 процентов. Эти расходы финансировались за счёт низких процентных ставок и запуска печатного станка: с 1961 по 1970 гг. инфляция в США выросла с 1,1 до 5,8 процента; во Франции с 2,4 до 5,3 процента; в Великобритании с 3,5 до 6,4 процента; в Японии с 5,4 до 7 процентов. Центральные банки были в полной зависимости от исполнительной власти, разгоняя инфляцию в такт выборным циклам. Когда в начале 1970-х гг. инфляция вышла из-под контроля, они наконец начали поднимать ставки. В результате затягивание поясов в качестве расплаты за большие расходы прошлого десятилетия совпало с экономическим шоком[3].

Из-за высокой роли профсоюзов и индексации зарплат гибкость рынка труда была низкой, что затруднило адаптацию экономики к последовавшему шоку и усилило риск стагфляции. Самый известный пример роли организованного труда в усугублении экономического кризиса – забастовка шахтёров в Великобритании. Из-за высокой инфляции, в том числе увеличенной начавшимся нефтяным эмбарго, шахтёры требовали повышения зарплат. Когда государство на это не пошло, профсоюзы начали забастовку, что вместе с топливным кризисом привело к переходу Великобритании на трёхдневную рабочую неделю.

Перегрев экономик развитых стран, в первую очередь Соединённых Штатов, привёл к дестабилизации мировых финансов. Бреттон-Вудская система, существовавшая с 1944 г., предполагала конвертацию доллара в золото по постоянной ставке 35 долларов за унцию. Однако по мере увеличения дефицита платёжного баланса США объём долларов за рубежом рос и в 1966 г. впервые превысил золотой запас Соединённых Штатов. Высокая инфляция и государственный долг, а также замедление экономического роста в США привели к усилению недоверия к доллару. Министр финансов Франции Валери Жискар д’Эстен в 1970 г. назвал особую роль доллара «непомерной привилегией». Многие ведущие страны принялись активно обменивать его на золото[4]. В 1971 г. президент Ричард Никсон вынужден был объявить об отмене золотого стандарта, и одновременно запустить план Новой экономической политики (по горькой иронии повторяющий известный советский термин), включавший замораживание цен и зарплат и 10-процентную таможенную пошлину на импортные товары[5].

Нефтяное эмбарго, фактически введённое 17 октября 1973 г., стало лишь катализатором кризисных явлений, последним элементом «идеального шторма» в мировой экономике. Само решение стран ОПЕК о запрете поставок нефти Соединённым Штатам и их союзникам (Канаде, Японии, Нидерландам и Великобритании) было принято в ответ на оказание американцами военной помощи Израилю в Войне судного дня против Египта и Сирии. Однако нефтяной кризис не был случайным событием – «чёрным лебедем», прилетевшим из ниоткуда.

В 1960-е гг. роль нефти в производстве и потреблении западных стран выросла невероятно. Так, с 1961 по 1973 г. её доля в производстве электроэнергии в США поднялась с 6 до 17 процентов; во Франции с 4 до 40 процентов; в Великобритании с 15 до 26 процентов; в Японии с 20 до 73 процентов. На нефти базировались ключевые отрасли промышленности того времени. А одновременно и общество потребления. 80 процентов взрослых американцев ездили на работу на автомобилях. Гонки на автомобилях, с ностальгией показанные Джорджем Лукасом в фильме «Американские граффити» 1973 г., были типичной формой досуга молодёжи. Цена на нефть 1–2 доллара за баррель не стимулировала домохозяйства сдерживать потребление, а компании – инвестировать в энергоэффективность.

При этом Соединённые Штаты оставались единственной из развитых стран с возможностями собственного производства нефти – все остальные целиком зависели от поставок из Персидского залива.

Но с 1960 по 1973 гг. доля США в мировом производстве нефти упала с 33,5 до 16,5 процента, а доля стран ОПЕК выросла с 39,4 до 53,3 процента.

Высокая зависимость от Ближнего Востока не рассматривалась как проблема. В американской внешней политике доминировала идея, что рынок нефти контролирует покупатель, а не продавец. Это действительно было так, но контроль был не рыночным, а политическим. До 1973 г. часть арабских стран находилась под прямым управлением Великобритании, а в других правили подконтрольные лидеры. К 1973 г. колониальное управление закончилось, а в Египте, Ираке, Тунисе, Йемене, Ливии, Сирии и Алжире к власти пришли революционные лидеры, скептически относящиеся к сотрудничеству с Западом[6].

Снижалась роль западных компаний. В 1952 г. крупнейшие из них, получившие название «семь сестёр», контролировали 90 процентов производства нефти и 75 процентов производства нефтепродуктов вне США, СССР и Китая. К 1958 г. их доли снизились до 75 и 50 процентов соответственно. ОПЕК как раз и была создана в 1960 г. как механизм координации таких стран, как Иран, Ирак и Саудовская Аравия, объединённых целью снизить контроль Запада над нефтяными месторождениями и рынком нефти[7].

Спусковым крючком, который сделал нефтяной кризис неизбежным, стал крах Бреттон-Вудской системы. Сопровождавшая его девальвация доллара привела к падению доходов арабских стран-нефтеэкспортёров, продававших нефть за американскую валюту. Для компенсации выпадавших доходов ОПЕК была вынуждена искать возможности повышения цен.

Последствия кризиса

За введением эмбарго – «энергетическим Пёрл-Харбором», по выражению советников президента Никсона, – последовал рост цен на нефть с 2,9 до 11,7 доллара за баррель. «Великим американским гонкам наступает конец», – констатирует герой Джона Апдайка[8]. К заправкам выстраиваются очереди длиной в несколько кварталов. Бензина на всех не хватает, он отпускается лимитированно. Президент Никсон вынужден ограничить скоростной режим. Похожие меры применяются в разных странах Европы: прекращение телевещания и закрытие офисов в ночное время, запрет на световую рекламу, переход на летнее время для экономии энергии, запрет на вождение по воскресеньям. В Японии происходят набеги покупателей на магазины потребительских товаров, в результате чего государству приходится регулировать цены на них.

Не менее значимый эффект кризиса 1973 г. – резкий скачок инфляции. Почва для него уже была подготовлена чрезмерно мягкой монетарной политикой в 1960-е гг., базировавшейся на ошибочных представлениях о неизбежной обратной взаимосвязи между инфляцией и безработицей[9]. Однако резкий скачок цен на нефть привёл к повышению цен на топливо и, соответственно, к повышению издержек компаний. В результате во многих странах наступила стагфляция – одновременное сокращение производства и повышение цен. Так в США с 1972 по 1974 гг. инфляция выросла с 3,3 до 11,1 процента; во Франции с 6,1 до 13,7 процента; в Японии с 4,8 до 23,2 процента; в Великобритании с 7,1 до 16 процентов (рисунок 1). К 1975 г. безработица в США достигла 8,5 процента, а во Франции и Великобритании – 4 процентов. Для стран, ещё недавно ставивших целью полную занятость, это были высокие показатели.

Рисунок 1. Цена на нефть и инфляция (индекс потребительских цен) в странах ОЭСР в 1961–1990 годы[10]

В марте 1974 г. госсекретарю Генри Киссинджеру удалось добиться снятия нефтяного эмбарго. Спустя несколько месяцев оно было отменено и для союзников Вашингтона. Но кризис социально-экономических систем Запада уже был запущен.

Кейнсианство рухнуло, будучи бессильно перед стагфляцией. Не менее важно и то, что повсеместно рухнуло и доверие к «большому правительству». Со времён Нового курса Рузвельта государство приучило людей, что оно ответственно за их благосостояние. Конец 1970-х гг. стал крупнейшим провалом государства с тех пор. В США три президента подряд (Ричард Никсон, Джеральд Форд и Джимми Картер) не удержались более одного срока (Никсон выиграл на повторных выборах 1972 г., но ушёл в отставку ввиду неминуемого импичмента в 1974 г. – прим. ред.). В Великобритании 1974 г. ознаменовался провалом Консервативной партии. Правда, и лейбористы не смогли предложить адекватных решений накопившихся проблем и удерживали большинство лишь пять лет. В ФРГ правящая Социал-демократическая партия проиграла выборы в ряде земель, но всё же сохранила большинство.

В США нефтяной кризис больно ударил по главным отраслям промышленности того времени: производству стали и особенно автомобильной промышленности. Производство самого популярного американского автомобиля Chevrolet снизилось с 2,5 млн единиц в 1973 г. до чуть более 800 тысяч в 1975 году. Появился термин «Ржавый пояс». Сотни тысяч людей в Детройте, Буффало, Питтсбурге, Кливленде и других крупнейших городах этого региона потеряли работу. Города стали приходить в запустение по мере того, как состоятельные люди перебирались в пригороды. Даже в таких мощных центрах, как Нью-Йорк и Чикаго, увеличилась преступность. На смену идиллии «Американских граффити» в 1976 г. пришёл фильм «Таксист» Мартина Скорсезе, показывающий безнадёжность новой городской жизни.

Нефтяной кризис ударил по научно-техническому прогрессу, драйвером которого в 1950–1960-е гг. были энергоёмкие технологии и отрасли. После резкого скачка издержек производство в них вернулось к технологиям середины или начала 1960-х. Рост производительности труда с 1973 по 1979 гг. снизился с 0,7 процента до -1,2 процента в Японии и с 0,4 до -0,7 процента в год в Соединённых Штатах[11].

Всё это в совокупности положило конец золотому веку экономического роста в развитом мире. Если с 1960 по 1973 гг. среднегодовые темпы прироста ВВП в Японии составляли 10–11 процентов, в США 4,3 процента, во Франции 5,9 процента, а в Германии 5,4 процента, то с 1973 по 1979 гг. в Японии они упали до 3,8 процента, в США до 2,8 процента, во Франции до 3,1 процента, в Германии до 2,4 процента. Даже после возврата к устойчивому экономическому росту в 1980-е гг. его темпы так и не вернулись к докризисным уровням (таблица 1).

Таблица 1. Среднегодовые темпы экономического роста в ведущих странах Запада и Саудовской Аравии в 1961–2019 годы[12]

В Японии и ФРГ завершилось экономическое чудо, во Франции – «славное тридцатилетие». Впрочем, нефтяной кризис был скорее завершающим ударом. Источники экономического роста послевоенных десятилетий – восстановление промышленности и инфраструктуры, перераспределение ресурсов из сельского хозяйства в индустриальный сектор, экстенсивное использование природных ресурсов и привлечение на рынок труда большого количества новых работников (в том числе женщин) – в любом случае иссякали[13].

В то же время произошло одно из самых драматичных в мировой истории изменений географии торговли, а как следствие – и перераспределения богатства (таблица 1). Только за 1974 г. доходы стран ОПЕК от продажи нефти выросли на 70 млрд долларов. Переток доходов из стран ОЭСР составил примерно 2 процента их ВВП[14]. В 1979 г. произошёл новый нефтяной шок, связанный с иранской революцией, но к тому моменту страны ОЭСР уже адаптировались к новой реальности.

Таблица 2. Сальдо счёта текущих операций стран ОПЕК, ОЭСР и ненефтедобывающих развивающихся стран в 1973–1980 годах[15]

Реакция на кризис

Нефтяное эмбарго потребовало от правительств западных стран не только оперативных решений по борьбе с инфляцией и дефицитом энергии, но и серьёзных усилий по подстройке энергетической, экономической и внешней политики под новые условия, когда один из важнейших факторов производства в одночасье стал дорогим.

Остро встал вопрос обеспечения энергобезопасности. Каждая страна стремилась к диверсификации источников поставок нефти и снижению зависимости от Ближнего Востока, диверсификации источников энергии и снижению зависимости от нефти, а также к стимулированию энергоэффективности и энергосбережения[16].

Франция пошла по пути создания собственной энергетической отрасли силами государства. Её ядром стала атомная энергетика. Сразу после нефтяного кризиса был принят План Мессмера, целью которого было производство 100 процентов электроэнергии страны на атомных электростанциях. В 1973 г. доля ядерной энергии в общем объёме производства электроэнергии во Франции составляла 8 процентов, к 1983 г. она выросла до 48,8 процента, а к 1990 г. – до 75,2 процента.

Великобритания решила проблему энергетической безопасности посредством ускоренного освоения запасов нефти и газа в Северном море. Ещё в 1970 г. на собственные нефть и газ в стране приходилось 4,5 процента потребления первичной энергии. К 1978 г. эта величина достигла 41,4 процента. Если добавить к этому уголь, а также атомную и гидроэнергетику, к 1978 г. Великобритания самостоятельно обеспечивала 80 процентов своих энергетических потребностей[17].

Япония выбрала стратегию инвестирования в общую энергетическую эффективность производства. Из непосредственно энергетических отраслей масштабную поддержку получили лишь ядерная и солнечная энергетика, опиравшиеся на японские технологии. Их развитие сопровождалось наращиванием импорта угля и сжиженного природного газа[18]. Японии удалось компенсировать потери от роста импорта энергоносителей расширением промышленного экспорта, в первую очередь автомобильного. Малолитражные японские автомобили Toyota Corolla, Honda Civic, Mitsubishi Galant и Datsun Sunny завоевали американский рынок, легко выигрывая конкуренцию у американских «пожирателей бензина». Экспансия японских автомобилей произошла и в Великобритании.

В Германии протекала диверсификация источников энергии и её поставок (развитие атомной энергетики и рост потребления природного газа из СССР и Норвегии) и делались масштабные инвестиции в энергосбережение – как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве.

В США последовательная стратегия приспособления энергетической системы к новым условиям так и не была выработана. В 1975 г. появился стратегический нефтяной резерв, а в 1977 г. создан Департамент энергетики в составе правительства. Некоторые инвестиции были направлены на развитие новых технологий и альтернативных источников энергии. Они включали в себя и атомную энергетику, и некоторые технологии, ставшие тупиковыми (синтетическое топливо) либо давшие плоды спустя десятилетия (добыча сланцевого газа)[19]. В целом эти инвестиции не были столь же успешными, как в ряде европейских стран. Контроль цен на энергоносители сохранялся до 1979 г., что не создавало стимулов ни к снижению их потребления, ни к росту внутреннего производства. В условиях необходимости соблюдать баланс интересов между неповоротливым «большим государством», бизнесом и профсоюзами ни одна из решительных мер, которые обсуждались в тот момент, будь то национализация энергетической отрасли или, наоборот, прекращение контроля цен, так и не были приняты.

Так как последствия кризиса вышли далеко за рамки энергетики, подстройка под новые условия также должна была охватывать все стороны экономической и политической жизни.

Основным результатом кризиса 1973 г. во внутриполитической жизни стал переход от кейнсианства к неолиберализму. Опыт высокой инфляции, чрезмерной роли профсоюзов и регулирования экономики привёл к переходу баланса от государства к рынку.

Из-за инерции «большого правительства» этот переход не был моментальным: он начался к концу 1970-х гг., но окончательно оформился с приходом сильных лидеров, способных его осуществить: Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональда Рейгана в Соединённых Штатах. Низкая инфляция заменила полную занятость в качестве основной цели экономической политики. Был взят курс на снижение налогов и ослабление регулирования. Самое резкое снижение верхней ставки налогообложения, сразу с 98 до 75 процентов, произошло в Великобритании в 1979 г. после прихода Маргарет Тэтчер. В 1981 г. снижение верхней ставки с 69,1 процента до 50 процентов произведено в США президентом Рейганом. Во Франции и Германии налоги почти не снижались, однако обе страны приняли основные формы неолиберальной политики – в частности, жёсткий ориентир на низкую инфляцию. Независимость центрального банка от исполнительной власти была признана ключевым условием предотвращения новой волны роста цен.

Способствовало переходу к неолиберализму и оформление Ямайской валютной системы, пришедшей на смену Бреттон-Вудской. В 1976 г. Совет директоров МВФ официально отменил золотой стандарт и золотые паритеты, плавающие валютные курсы были признаны нормальной формой экономической политики. Для регулирования платёжных балансов разных стран и формирования резервов в рамках МВФ была создана система специальных прав заимствования. Фактически в неизменном виде Ямайская валютная система существует и сегодня.

Кардинально изменилась международная среда. Кризис подорвал единство Запада. Несмотря на то, что Соединённые Штаты ещё при Никсоне всячески пытались обеспечить координированный ответ стран ОЭСР на нефтяное эмбарго, сделать этого не удалось. Более того, ухудшились отношения внутри НАТО: частично из-за большой зависимости от импорта арабской нефти, частично из-за непримиримой позиции Франции страны Европы запретили США использовать европейские военные базы для поддержки Израиля. Германия обвинила Францию в том, что та хочет «развода» Европы и США[20]. Единственным новым инструментом координации развитых стран в энергетической сфере стало учреждённое в 1974 г. Международное энергетическое агентство. Однако его роль не вышла за пределы информационного обмена между странами ОЭСР. Переговоры с ОПЕК все пострадавшие от эмбарго государства вели, по сути, в одностороннем порядке.

Франция в целях защиты от будущих нефтяных шоков заключила соглашения со странами ОПЕК о долгосрочных контрактах на поставку нефти на государственном уровне[21]. Япония стала использовать ресурсную дипломатию: японские политики поддерживали арабские страны на международной арене для того, чтобы гарантировать поставки нефти[22]. Великобритания начала выстраивать отношения с разбогатевшими на нефти арабскими странами на новой основе: нефтедоллары вкладывались в лондонский Сити, а британские компании начали разворачивать в Саудовской Аравии промышленные проекты и поставлять туда вооружения[23]. Вашингтон подписал соглашение об экономическом и военном сотрудничестве с Эр-Риядом спустя три месяца после снятия эмбарго. За этим последовали поставки военной техники, вложения Саудовской Аравии в американские активы, а также её активное участие в борьбе против распространения коммунизма. Саудовская Аравия также сдерживала своих партнёров по ОПЕК от новых подъёмов цен в 1970-е годы[24]. США поставляли оружие и в Иран – до Исламской революции 1979 г., вызвавшей новый виток роста цен на нефть.

В то же время нефтяное эмбарго не привело к сколь-либо серьёзным сдвигам во внешней политике западных стран в отношении Израиля. Низкая эффективность эмбарго в достижении его прямых целей, объясняющаяся высокой вовлечённостью политиков пострадавших стран в дела Израиля, стала хорошей иллюстрацией характера ответа Запада на нефтяной шок. Этот ответ заключался в подстройке своих экономических и политических систем, создании амортизационных механизмов и в переходе в новое равновесное состояние развития экономики и международных отношений, но не в изменении основных целей и позиций[25].

Заключение: кризис, который изменил мир

Удар, нанесённый кризисом 1973 г. по странам ОЭСР, был очень сильным. Завершилась эра безусловного американского лидерства, наступившая после Второй мировой войны.

Пошатнулось единство Запада, стало очевидно, что Германия и Япония – это уже не прилежные ученики Соединённых Штатов, а их прямые конкуренты.

Оптимизм послевоенных десятилетий сменился ощущением тревоги, особенно сильной на фоне казавшихся тогда несомненными успехов Советского Союза. В 1975 г. обложку журнала Time украшал заголовок «Выживет ли капитализм?». В США всерьёз обсуждалась возможность перехода к централизованному планированию[26].

Тем не менее западные страны пережили нефтяной шок, хотя отдельные политические лидеры – нет. Выход из кризиса опирался в целом на те же системы институтов и убеждений. Кризис потребовал амортизации и адаптации, но не фундаментальных сдвигов в основах общественных отношений. Капитализм выжил, хотя и был переформатирован – сильнейшим образом со времён Великой депрессии.

1970-е гг. ознаменовали закат традиционного индустриального мира – особенно в Соединённых Штатах. Но у него уже была замена: мир финансов и технологий. На смену Питтсбургу и Детройту уже приходили Уолл-стрит и Кремниевая долина – символы нового постиндустриального общества, требовавшего, однако, другой системы общественных отношений. Слом «большого правительства» и переход к дерегулированию начался при Джимми Картере, а завершился при Рейгане. Схожие процессы происходили в Великобритании с самого начала правления Маргарет Тэтчер: там зарождалась мощь лондонского Сити. Франция и Германия приняли основные постулаты новой экономической политики, но остались верны модели социальной экономики со значительной ролью государства и сильным регулированием. Но даже несмотря на это, опробованные в США и Великобритании рецепты быстро стали претендовать на универсальность: в дальнейшем они оформились в идеи «вашингтонского консенсуса».

Мировая экономика никогда больше не росла такими же темпами, как до нефтяного кризиса.

Новая нормальность, запущенная в 1970-е гг., характеризовалась более низкими темпами экономического роста, более высокой его волатильностью[27], большей зависимостью от инновационных отраслей, а также растущим неравенством.

В краткосрочном плане главными выигравшими от кризиса стали страны-экспортёры нефти. Их экспортные доходы выросли более чем втрое с 1973 по 1974 год. Нефтедоллары использовались странами Персидского залива для создания системы общественных благ, трансфертов населению и финансовой поддержки сторонников действующих режимов. Впрочем, в долгосрочном плане эффект неожиданного богатства не столь однозначен. Не всем удалось справиться с ним: например, в Иране спустя несколько лет произошла Исламская революция. Почти во всех странах ОПЕК приток лёгких денег закрепил практики неэффективного управления, запустив механизм «ресурсного проклятья». Всесилие ОПЕК сошло на нет менее чем через десятилетие.

Рост цен на нефть сильно повлиял и на развитие СССР. Валютная выручка от продажи нефти в страны ОЭСР за 1970-е гг. выросла примерно в 10 раз. Это обстоятельство позволило решить часть текущих внутриэкономических проблем, нарастить импорт оборудования и потребительских товаров, продолжить участие в гонке вооружений и ввязаться войну в Афганистане[28]. В 1970–1986 гг. темпы роста капитальных вложений в производство нефти и газа превышали рост инвестиций в промышленность и сельское хозяйство в 3–5 раз[29]. Страна оказалась на нефтяной игле, с которой так и не смогла слезть.

Кризис 1973 г. спровоцировал, возможно, самое масштабное перераспределение богатства в истории, направив огромные потоки доходов из стран ОЭСР в страны ОПЕК. Но в то же время именно этот кризис заставил страны Запада преодолеть противоречия, накапливавшиеся с 1960-х годов. Переформатировав барахливший капитализм, они первыми шагнули в постиндустриальный мир, самостоятельно сформировав его облик и заложив тем самым основы своего глобального лидерства на десятилетия вперёд.

--

СНОСКИ

[1] OECD. Social Expenditure 1960-1990. Problems of Growth and Control. OECD, 1985. URL: http://www.oecd.org/social/soc/40836112.pdf

[2] Цит. по Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[3] Blanchard O., Gali J. The Macroeconomic Effects of Oil Shocks: Why are the 2000s so different from the 1970s? National Bureau of Economic Research, No. w13368, 2007.

[4] Bordo M. The Operation and Demise of the Bretton Woods System; 1958 to 1971. National Bureau of Economic Research, No. w23189, 2017.

[5] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[6] Issawi C. The 1973 oil crisis and after // Journal of Post Keynesian Economics, Vol.1, No. 2, 1978.

[7] Frankopan P. The silk roads: A new history of the world // Bloomsbury Publishing, 2015.

[8] Апдайк Дж. Кролик разбогател // Москва, АСТ, 2009.

[9] Замулин О. Концепция реальных экономических циклов и ее роль в эволюции макроэкономической теории // Вопросы экономики, №1, 2005.

[10] По данным World Development Indicators и BP.

[11] Jorgenson D.W. Productivity and economic growth in Japan and the United States // The American Economic Review, Vol. 78, No. 2, 1988.

[12] По данным World Development Indicators.

[13] Temin P. The golden age of European growth reconsidered // European Review of Economic History, Vol. 6, No. 1, 2002.

[14] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government // Cornell University Press, 1988.

[15] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government. Cornell University Press, 1988

[16] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol, 40, No. 1, 1986.

[17] Bank of England. North Sea oil and gas in the UK balance of payments since 1970. Bank of England, 1979. URL: https://www.bankofengland.co.uk/-/media/boe/files/quarterly-bulletin/1979/north-sea-oil-and-gas-in-the-uk-balance-of-payments-since-1970.pdf

[18] Moe E. Vested interests, energy efficiency and renewables in Japan // Energy Policy, Vol. 40, 2012.

[19] Ross M. How the 1973 oil embargo saved the planet // Foreign Affairs, 2013.

[20] Turner L. The politics of the energy crisis // International Affairs, Vol. 50, No. 3, 1974

[21] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol. 40, No. 1, 1986.

[22] Yorke V. Oil, the middle east and Japan’s search for security // International Affairs, Vol. 57, No. 3, 1981.

[23] Wearing D. Forty years on, the effects of the 1973-74 oil crisis still shape British foreign policy in the Middle East // Open Democracy, 2003. URL: https://www.opendemocracy.net/en/opendemocracyuk/forty-years-on-effects-of-1973-74-oil-crisis-still-shape-british-foreign-po/

[24] Gause F.G. The International Relations of the Persian Gulf. Cambridge University Press, 2010.

[25] Licklider R. The power of oil: the Arab oil weapon and the Netherlands, the United Kingdom, Canada, Japan, and the United States // International Studies Quarterly, Vol. 32, No. 2, 1988.

[26] Gordon D.M. ‘’Recession is Capitalism as usual’’ // New York Times, 1974. URL: https://www.nytimes.com/1975/04/27/archives/recession-is-capitalism-as-usual-a-radical-economist-argues-that.html

[27] Григорьев Л.М., Иващенко А.С. Теория цикла под ударом кризиса // Вопросы экономики, №10, 2010.

[28] Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России // М.: РОССПЭН, 2006.

[29] Ермолаев С. Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза // Московский центр Карнеги, 2017. URL: https://carnegie.ru/2017/03/31/ru-pub-68448

США. Евросоюз. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631177 Игорь Макаров, Максим Чупилкин

ПАНДЕМИЧЕСКАЯ ДЕПРЕССИЯ

КАРМЕН РЕЙНХАРТ

Профессор международной финансовой системы в Гарвардской школе имени Кеннеди. После написания этой статьи была назначена главным экономистом Всемирного банка.

ВИНСЕНТ РЕЙНХАРТ

Главный экономист и специалист по макростратегии Mellon.

ГЛОБАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ПРЕЖНЕЙ

Пандемия COVID-19 представляет для населения планеты уникальную угрозу, встречающуюся раз в поколение. Хотя это не первое заболевание, распространившееся по всему миру, но впервые в современной истории правительства вынуждены столь ожесточённо бороться со вспышкой.

Меры, включая локдаун и ограничения передвижения, направлены на замедление распространения инфекции и сбережение имеющихся медицинских ресурсов. Для финансирования этих усилий правительства привлекают экономический потенциал в невиданных ранее масштабах.

События, начавшиеся в 2008 г., назвали глобальным финансовым кризисом, хотя по сути это был банковский кризис в одиннадцати развитых экономиках. Благодаря двузначному росту в Китае, высоким ценам на сырьё и простым балансовым отчётам развивающиеся рынки выдержали удар последнего глобального кризиса. Нынешний экономический спад – другое дело. Из-за общей природы этого шока – новый коронавирус не признаёт национальных границ – в рецессии оказалась огромная часть мирового сообщества, больше, чем когда-либо прежде со времён Великой депрессии. И восстановление не будет таким же резким и быстрым, как спад. Фискальная и монетарная политика смягчит, но не ликвидирует экономические потери, понадобится длительное время, чтобы глобальная экономика вернулась к уровню начала 2020 года.

Пандемия привела к масштабному сокращению экономики, которое повлечёт за собой финансовый кризис во многих регионах планеты, необслуживаемые корпоративные займы будут расти, как и число банкротств. Также вероятен дефолт по госдолгу в странах развивающегося мира. Сегодняшний кризис будет развиваться по аналогии с событиями 2008 г., но масштабы краха глобальной экономики станут катастрофическими. Кризис ударит по семьям и странам с низким доходом сильнее, чем по более состоятельным. По оценкам Всемирного банка, около 60 млн человек в мире окажутся в нищете. Можно ожидать кардинального изменения функционирования мировой экономики: балансы уйдут в минус, и неумолимое шествие глобализации остановится.

Стоп машина!

В последнем отчёте Всемирный банк прогнозирует сокращение мировой экономики на 5,2 процента в 2020 году. Бюро трудовой статистики США недавно опубликовало худшие данные по месячной безработице за 72 года своего существования. Большинство аналитиков прогнозирует двузначные показатели безработицы в Соединённых Штатах до середины следующего года. Банк Англии предупреждает, что в этом году Великобритания столкнётся с самым значительным падением промышленного производства с 1706 года. Ситуация настолько тяжёлая, что её можно назвать депрессией, пандемической депрессией. К сожалению, воспоминания о Великой депрессии мешают экономистам и другим экспертам использовать это слово, потому что глубина и продолжительность спада тогда были настолько катастрофическими, что, кажется, их невозможно повторить. Но в XIX и XX столетиях было множество депрессий. Учитывая число людей, потерявших работу или вынужденных закрыть бизнес, кажется неуместным использовать другое слово для описания текущей ситуации.

Эпидемиологи считают коронавирус, вызывающий COVID-19, новым, следовательно, его распространение вызывает новые реакции общества и частных акторов. Существует консенсусный подход, согласно которому, чтобы замедлить распространение инфекции, нужно держать работников подальше от рабочих мест, а покупателей – от торговых точек. Если предположить, что второй и третьей волны, как в случае с эпидемией испанки в 1918–1919 гг., не будет, то нынешняя пандемия начнёт развиваться по перевёрнутой V-образной кривой: число заражений и смертей будет расти, а затем падать. Но даже если этот сценарий окажется верным, в некоторых регионах мира COVID-19, скорее всего, задержится (статья написана до начала второй волны заболевания – прим. ред.).

Пока заболеваемость идёт несинхронно. Количество новых случаев сначала упало в Китае и других странах Азии, затем в Европе, а потом очень постепенно в некоторых штатах США (позже стала вновь расти). В то же время горячие точки COVID-19 появились в таких отдалённых друг от друга странах, как Бразилия, Индия и Россия. А за болезнью следуют экономические потрясения. Такой сдвоенный удар оставляет глубокие шрамы на мировой экономической активности.

Ряд ключевых экономик сейчас вновь открывается, подтверждение этого факта мы видим в улучшении условий ведения бизнеса в Азии и Европе, а также в смене тренда на американском рынке труда. Однако этот отскок не стоит путать с восстановлением. Во всех самых тяжёлых финансовых кризисах с середины XIX века требовалось в среднем восемь лет, чтобы ВВП на душу населения вернулся к докризисному уровню (медианный показатель – семь лет). Учитывая рекордные уровни фискального и монетарного стимулирования, можно ожидать, что Соединённые Штаты справятся быстрее. Но у большинства стран нет возможности сгладить экономический ущерб от COVID-19. Поэтому наблюдаемый сейчас отскок – лишь начало долгого пути из глубокой пропасти.

Хотя в этих обстоятельствах любым прогнозам мешает неопределённость, есть три показателя, позволяющие предположить, что путь к восстановлению будет долгим.

Первый фактор, это экспорт. Из-за закрытия границ и локдаунов глобальный спрос на товары сократился, ориентированные на экспорт экономики получили тяжёлый удар. Ещё до пандемии многие экспортёры столкнулись с давлением. С 2008 по 2018 гг. рост мировой торговли снизился наполовину по сравнению с предыдущим десятилетием. В последнее время экспорт страдал от торговой войны между Вашингтоном и Пекином, которую президент Дональд Трамп развязал в середине 2018 года. Для экономик, основным источником роста которых является туризм, прекращение международных поездок стало катастрофой. По прогнозу Международного валютного фонда, в Карибском регионе, где в некоторых странах туристическая индустрия обеспечивает от 50 до 90 процентов дохода и занятости, прибыль от туризма вернётся на докризисный уровень постепенно через три года.

Упал не только объём торговли, снизились цены на многие экспортные товары. Драматичное падение особенно ощущается на нефтяном рынке. Экономический спад вызвал резкое снижение спроса на энергоресурсы и спровоцировал разногласия в хрупкой коалиции под названием ОПЕК+. В её состав входят члены ОПЕК, Россия и другие производители нефти, которые на протяжении последних трёх лет удерживали цены в диапазоне 45–70 долларов за баррель. ОПЕК+ удавалось сотрудничать, пока спрос был устойчивым и требовалось чисто символическое сокращение добычи. Однако из-за пандемии понадобилось более существенное уменьшение добычи, что вынудило двух ключевых игроков картеля, Россию и Саудовскую Аравию, пойти на действительно болезненные шаги, к которым они не были готовы. Перепроизводство и пикирование цен на нефть стало проверкой на прочность для бизнес-моделей всех производителей, особенно на развивающихся рынках, включая американский сланцевый нефтегазовый сектор. Дополнительные финансовые трудности усугубили положение и без того ослабленных компаний – как в США, так и в других странах. Зависимый от нефти Эквадор, например, объявил дефолт в апреле 2020 г., за ним могут последовать и другие нефтедобывающие страны.

Прежде удары по глобальной экономике не были полномасштабными. Так, во время десятилетнего долгового кризиса в Латинской Америке в начале 1980-х гг. и азиатского финансового кризиса 1997 г. большинство развитых экономик продолжали расти. Развивающиеся рынки (особенно Китай) стали главным источником роста во время финансового кризиса 2008 года. Сейчас всё по-другому. В последний раз сбой всех двигателей произошёл в период Великой депрессии, сейчас коллапс будет таким же резким. Всемирная торговая организация прогнозирует падение глобальной торговли на 13–32 процента в 2020 году. Если фактический результат окажется где-то в середине этого диапазона, это будет худший год глобализации с начала в 1930-х годов.

Второй фактор, указывающий на длительное и медленное восстановление, – это безработица. В результате мер по замедлению пандемии нарушились механизмы современной рыночной экономики, самой сложной системы в истории, и не удастся вновь собрать воедино все части быстро и без последствий. Некоторые закрытые предприятия и бизнесы уже не откроются. Их владельцы, потеряв сбережения, будут относиться к предпринимательству с большой осторожностью. Предпринимательский класс, прошедший естественный отбор, не будет поддерживать инновации.

Более того, некоторые отправленные в неоплачиваемый отпуск или уволенные сотрудники покинут рынок труда навсегда. Другие утратят навыки и лишатся возможности профессионального развития из-за длительного перерыва в работе. В итоге они окажутся менее привлекательными для потенциальных работодателей. Но самые уязвимые – это новички, выпускники вузов, столкнувшиеся с ослабленной экономикой. Уровень зарплат сорока- и пятидесятилетних всегда можно объяснить их статусом в начале карьеры. Те, кто споткнулся уже на старте, так и будут влачить шлейф неудачников. Нынешние школьники, в свою очередь, получат образование ниже стандарта в своих социально дистанцированных онлайн-классах. В странах с низкой скоростью интернета студенты массово покидают образовательные учреждения. Это ещё одна группа отстающих.

Конечно, политика того или иного государства имеет значение. Европейские экономики стараются субсидировать зарплаты сотрудников, не имеющих возможности работать или переведённых на сокращенный график, чтобы предотвратить массовую безработицу. Соединённые Штаты этого не делают. В развивающихся экономиках у людей нет государственной подушки безопасности. Но независимо от имеющихся ресурсов все правительства тратят больше, а получают меньше. Многие муниципальные и региональные органы власти по закону обязаны иметь сбалансированный бюджет, а значит, долги, которые они накапливают сейчас, позже потребуют урезания расходов. Пока центральные правительства увеличивают расходы, хотя их налоговая база сокращается. Страны, зависящие от сырьевого экспорта, туризма и денежных переводов граждан, работающих за рубежом, ждут сильнейшие экономические потрясения.

Но самое тревожное – депрессия началась в период, когда экономические основы во многих государствах, включая беднейшие, были уже ослаблены. Отчасти в результате такой нестабильности рейтинговые агентства понизили суверенный кредитный рейтинг рекордного числа заёмщиков с 1980 года. Корпоративные заёмщики повторяют эту траекторию, что чревато последствиями для правительств: ошибки частного сектора нередко становятся обязательствами для государства. В результате даже страны, разумно использующие ресурсы, могут опуститься на дно.

Третий фактор этого кризиса – его регрессивное воздействие внутри стран и на международном уровне. Экономические неурядицы особенно сказываются на людях с низкими доходами. Как правило, они не могут работать удалённо и не обладают ресурсами, чтобы пережить трудный период. В США, например, почти половина работников заняты в малом бизнесе, в основном в сфере услуг, где зарплаты низкие. Эти предприятия наиболее подвержены банкротствам, особенно на фоне воздействия пандемии на поведение потребителей, которое может продлиться дольше, чем сами локдауны.

В развивающихся странах, где господдержка недостаточна или вообще отсутствует, падение уровня жизни произойдёт в первую очередь среди беднейших слоёв общества. Регрессивную природу пандемии может усугубить глобальный скачок цен на продукты питания, поскольку распространение заболевания и локдауны нарушили цепочки поставок, а также схемы миграции сельхозработников. ООН уже предупредила об угрозе самого тяжёлого продовольственного кризиса за пятьдесят лет. В беднейших странах на продукты питания приходится от 40 до 60 процентов потребительских расходов, в процентах от своих доходов люди в беднейших странах тратят на еду в 5–6 раз больше, чем жители развитых стран.

Путь к восстановлению

Во второй половине 2020 г., когда кризис в системе здравоохранения медленно удалось взять под контроль, стали появляться позитивные данные об экономической активности и занятости, вызвавшие оптимизм финансовых рынков. Но эффект отскока не принесёт полного восстановления. Даже продуманная, скоординированная макроэкономическая политика не позволяет продавать продукты, которые не были произведены, и услуги, которые не были оказаны.

До сих пор фискальная реакция в мире была относительно узконаправленной и запланированной как временная мера. Обычно малоподвижный американский Конгресс принял четыре пакета законопроектов о мерах поддержки приблизительно за четыре недели. Однако большинство этих мер одноразовые или имеют чётко обозначенный срок действия. Скорость реакции безусловно связана с важностью и внезапностью проблемы, у политиков просто не было времени, чтобы добавить содержательности в законопроекты. На США приходится львиная доля из почти 11 трлн долларов финансовой помощи, которую страны G20 влили в свои экономики.

Как всегда, большой размер обеспечивает большое пространство для манёвра. Страны с большой экономикой разработали более амбициозные планы поддержки.

Суммарный размер помощи десяти развивающихся рынков G20 на 5 процентных пунктов ниже, чем у их развитых партнёров. К сожалению, это означает, что контрциклический ответ будет слабее в тех местах, которые сильнее пострадали от удара. Но, судя по цифрам, даже в странах с развитой экономикой фискальные меры не столь впечатляющи, как кажется. В G20 только Австралия и Соединённые Штаты потратили больше денег, чем было выделено компаниям и физическим лицам в форме кредитов, займов и гарантий. Меры поддержки в европейских странах – это в основном балансы крупного бизнеса, а не расходы, что вызывает вопросы об эффективности этих шагов в преодолении падения спроса.

Центральные банки тоже пытались стимулировать терпящую крах глобальную экономику. Регуляторы, у которых ещё не связаны руки предыдущими решениями держать ключевую ставку на минимальном уровне – как у Банка Японии и ЕЦБ, – ослабили контроль над финансовыми потоками. В эту группу вошли центробанки развивающихся экономик, включая Бразилию, Чили, Колумбию, Египет, Индию, Индонезию, Пакистан, ЮАР и Турцию. В прошлые кризисы главы центробанков таких стран обычно следовали в противоположном направлении: повышали ставки, чтобы не допустить обесценивания национальной валюты, сдержать инфляцию и отток капитала. Общий шок выровнял игровое поле, заставив забыть об оттоке капитала, который, как правило, сопровождает обесценивание валюты и падение ключевых выставок.

Не менее важно, что центральные банки отчаянно борются за сохранение финансовых потоков, закачивая валютные резервы в банковскую систему и снижая требования к резервам частных банков, чтобы заёмщики могли выплачивать долги. ФРС США, например, сделала и то и другое, удвоив объём вливаний в экономику за два месяца и снизив необходимый объём резервов до нуля. Статус Соединённых Штатов как эмитента мировой резервной валюты возложил на ФРС уникальную ответственность по обеспечению глобальной ликвидности доллара. Для этого она заключила соглашение по валютным свопам с девятью другими центробанками. В течение нескольких недель после соглашения данные финансовые институты заимствовали почти полтриллиона долларов, чтобы кредитовать свои банки.

Самое главное, что центробанкам удалось сохранить кредитоспособность временно лишившихся ликвидности компаний. Регулятор может сквозь пальцы смотреть на волатильность рынка и приобретать неликвидные активы, кажущиеся кредитоспособными. Центральные банки применили все пункты руководства по этой теме, взяв на себя обеспечение в том числе частных и муниципальных долгов. Длинный список банков, которые ввели подобные меры, включает почти всех обычных акторов развитого мира – Банк Японии, ЕЦБ и ФРС, а также регуляторов развивающихся экономик – Колумбии, Чили, Венгрии, Индии, Лаоса, Мексики, Польши и Таиланда. По существу, эти страны пытаются перекинуть мост над нынешней неликвидностью к будущей восстановленной экономике.

Центральные банки действовали вынужденно и поспешно. Но почему они должны были делать это? Разве законодательные и регулятивные усилия, предпринятые после прошлого финансового кризиса, не должны были смягчить следующий?

Вылазка центробанков за пределы привычной территории – результат конструктивных недостатков предыдущих попыток исправить ситуацию.

После кризиса 2008 г. правительства ничего не предприняли, чтобы изменить рисковые предпочтения инвесторов. Регулируемому сообществу, прежде всего крупным коммерческим банкам, просто стал дороже обходиться спрос на низкокачественные займы из-за введения ограничений по качеству активов, стресс-тестов и так называемого заявительного порядка. Результатом такого тренда стал рост теневых банков, когорты фактически нерегулируемых финансовых институтов. Центробанкам теперь приходится иметь дело с новыми активами и новыми участниками, потому что их официальная политика вытеснила коммерческие банки, которые ранее поддерживали неликвидные компании и правительства.

Конечно, действия центробанков остановили кумулятивное ухудшение функционирования рынков благодаря снижению ставок, масштабным вливаниям ликвидности и приобретению активов. Подобные действия встроены в ДНК центробанков с тех пор, как провал ФРС в 1930-е гг. привёл к трагическим последствиям. Однако чистый результат такой политики нельзя признать удовлетворительным в преодолении масштабного шока, который мир переживает сейчас. Ставки находились на достаточно низком уровне ещё до пандемии. И, несмотря на огромные объёмы долларов, которые ФРС направляет за границу, курс американской валюты скорее вырос, а не упал. Этих монетарных мер стимулирования недостаточно, чтобы заставить семьи и компании тратить больше, учитывая нынешние экономические проблемы и неопределённость. В итоге главные банкиры мира – управляющий Банка Японии Харухико Курода, председатель ЕЦБ Кристин Лагард и глава ФРС Джером Пауэлл – были вынуждены призвать правительства к введению дополнительных мер финансовой поддержки. Их призывы были услышаны и удовлетворены, но не полностью, поэтому мы наблюдаем резкое падение мировой экономической активности.

Экономика и недовольство ей

Тень нынешнего кризиса будет более длинной и тёмной, чем у предыдущих. По прогнозам МВФ, соотношение дефицита бюджета к ВВП в развитых экономиках возрастёт с 3,3 процента в 2019-м до 16,6 процента в этом году, в развивающихся – с 4,9 процента до 10,6 процента. Многие развивающиеся страны следуют примеру своих развитых партнёров и открывают финансовый кран. Но у многих стран как среди развитых, так и среди развивающихся, фактически нет такой возможности. Результат – раздутые государственные бюджеты.

Проблема долгов будет препятствовать восстановлению. G20 уже отложила выплаты 76 беднейших стран. В ближайшие месяцы богатым странам и кредитным организациям предстоит сделать больше, включив в схемы помощи по долгам другие экономики и привлекая частный сектор. Но для таких шагов может не хватить политической воли, если страны решат заниматься собственными проблемами, а не восстанавливать мировую экономику.

Глобализация впервые была отброшена назад с приходом к власти администрации Трампа в 2016 году. Темпы отступления будут только нарастать, потому что на глобализацию возложат вину за нынешнюю катастрофу.

Открытые границы облегчили распространение инфекции. Зависимость от экспортных рынков привела к экономическому спаду в ряде стран, когда мировая торговля приостановилась. Многие развивающиеся экономики пережили крах цен на их основные экспортные товары и прекращение денежных переводов от граждан, работающих за рубежом. Настроения общества влияют на экономику, и трудно представить, что отношение к зарубежным поездкам и образованию за границей восстановится быстро. Вообще, доверие – лучшее смазочное средство для рыночных транзакций, и сейчас его явно не хватает. Границы будет трудно пересечь, сомнения по поводу надёжности некоторых зарубежных партнёров усугубятся.

Ещё одна причина нарушения глобального сотрудничества – политики, которые могут принять краткосрочный отскок за длительное восстановление. Остановить падение доходов и производства – ключевая задача, но не менее важно ускорить восстановление. Чем дольше мы будем выкарабкиваться из воронки, которую нынешняя пандемия пробила в глобальной экономике, тем дольше некоторые люди будут оставаться без работы, а это значит – меньше перспектив среднесрочного и долгосрочного роста.

Экономические последствия ясны. Доходы падают, долговое бремя растёт. Социальные последствия прогнозировать сложнее. Рыночная экономика подразумевает договор между гражданами: ресурсы будут использоваться максимально эффективно, чтобы сделать большой экономический пирог и увеличить шансы на его дальнейший рост. Когда обстоятельства меняются в результате технологических прорывов или открытия международных торговых маршрутов, происходит перераспределение ресурсов, появляются победители и проигравшие. Пока пирог увеличивается в размерах быстро, проигравшие спокойны, потому что их кусок пирога стабильно растёт. Например, 4-процентный рост ВВП – норма для развитых экономик в конце прошлого столетия – предполагает удвоение производства за восемнадцать лет. Если рост составляет 1 процент – преобладающий показатель после кризиса 2008–2009 гг. и рецессии, – то на удвоение производства уйдёт 72 года. На фоне очевидных издержек нынешнего периода и преимуществ, скрывшихся далеко за горизонтом, вполне возможно, что люди решат пересмотреть этот рыночный договор.

Историк Генри Адамс отмечал, что политика – это систематическая организация ненависти. Избиратели, потерявшие работу, вынужденные закрыть бизнес и лишившиеся сбережений, ощущают злобу. Нет никаких гарантий, что нынешнему – или следующему – политическому классу удастся направить их гнев в конструктивное русло. В период экономических трудностей нередко нарастает волна популистского национализма, поэтому недоверие в мировом сообществе только углубится. Это ускорит упадок мультилатерализма и может привести к порочному кругу, который похоронит будущие экономические перспективы. Подобное уже происходило между двумя мировыми войнами, когда процветали национализм и политика «разори соседа».

У сегодняшних политических и социальных проблем нет решения, единого для всех. Но разумный план действий состоит в том, чтобы не допустить появления экономических условий для усугубления ситуации. Властям необходимо продолжать расширять меры поддержки. И самое главное, нельзя путать отскок с восстановлением.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №5 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Медицина. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631176 Кармен Рейнхарт, Винсент Рейнхарт

ВАЖНЕЙШЕЕ СОБЫТИЕ XXI ВЕКА

МАРК УЗАН

Исполнительный директор Комитета за обновление Бреттон-Вудской системы (RBWC), Нью-Йорк, США

«Существует только одно равновесное решение – экономическое бездействие до полного исчезновения опасности», – именно так Джейсон Фурман, бывший председатель Совета экономических консультантов и профессор Гарвардского университета, резюмировал нынешнее уникальное состояние мировой экономики.

Когда в Китае вспыхнула пандемия, никто и предположить не мог, что мировая экономика остановится почти полностью на фоне множественных потрясений, происходящих одномоментно и с одинаковой силой, что совершенно беспрецедентно в мировой истории. Вот лишь некоторые из этих потрясений.

Шок в производстве и торговле с разрывом цепочек поставок, действующий по принципу домино, привёл к блокировке глобальных цепочек поставок.

Цены на сырьевые товары упали до уровня начала 1970-х гг. (нефть по 25 долларов), что вызвало неожиданную и массовую остановку потоков частного капитала на развивающиеся рынки, более серьёзную, чем та, с которой им пришлось столкнуться во время истерической реакции рынков в 2013 году.

Наблюдается сильный рост неприятия риска. По данным Института международных финансов, с момента начала пандемии из акций и облигаций стран с формирующимся рынком было выведено 80 млрд долларов, что почти в четыре раза больше, чем во время финансового кризиса 2008 года. Это поставило страны с развивающимся и формирующимся рынком на грань кризиса платёжных балансов. Весьма скоро более 20 стран могут попросить помощи и поддержки у Бреттон-Вудских учреждений. В число потенциальных кандидатов входят Ливан, Эквадор и Замбия, которые и до этого испытывали проблемы с погашением задолженности по иностранным долгам. Кризис, вызванный пандемией коронавируса, приведёт не только к глубокой депрессии в Китае, Европе, Японии и Соединённых Штатах, но и к серьёзной катастрофе из-за падения объёмов мировой торговли, оттока капитала из этих стран и снижения цен на сырьевые товары.

Смягчение последствий кризиса в области здравоохранения было приоритетом для всех правительств. Меры налогово-бюджетной политики направили на поддержку социального страхования.

Ответ на резкое сокращение объёмов экономической деятельности в Соединённых Штатах состоял в направлении единовременного базового пакета помощи в каждое домохозяйство. Ещё один пакет мер стимулирования был ориентирован на поддержку малых предприятий. Политика европейских стран заключалась во введении многочисленных систем защиты прав работников и предприятий. В течение этого времени изоляции были предприняты меры денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики для помощи предприятиям и домохозяйствам в период экономического шока.

Между тем европейские страны отказались от бюджетных правил – Маастрихтских критериев, в рамках которых допускается дефицит государственного бюджета в размере не более 3 процентов от ВВП. Это решение исторического масштаба. Европейская комиссия предоставила членам ЕС полную гибкость в бюджетных правилах, чтобы они могли увеличить свои расходы, но при условии принятия агрессивных мер налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики. Европе ещё предстоит пережить свой «момент Гамильтона» (решение одного из отцов-основателей США, министра финансов Александра Гамильтона выпустить федеральный долг, который ускорил процесс превращения конфедерации в федерацию – прим. ред.) – выпуск евробондов (пресловутых европейских коронавирусных облигаций), – но пока что Север и Юг не нашли взаимопонимания в этом вопросе. Компромиссное решение для стран еврозоны – Европейский фонд спасения, нечто вроде европейского Плана Маршалла. Из него должен получиться ключевой инструмент восстановления после пандемии для стран, пострадавших от этого глубокого шока.

Жёсткая политика сдерживания и социального дистанцирования привела почти к полному прекращению экономической деятельности. Неопределённость будущего заставила инвесторов и экономистов подвергнуть сомнению их собственные оценки мощности шоков в области спроса и предложения. ВВП Китая упал на 13 процентов за первые два месяца нынешнего года. Глобальная безработица достигнет уровня, невиданного со времён Великой депрессии.

По мере того как власти во всём мире активизируют меры по борьбе с кризисом и принимают важные решения для спасения национальных экономик, одно можно сказать наверняка. Мировая экономика выйдет из изоляции кардинально другой и изменится больше, чем когда-либо прежде, больше, чем после Великой депрессии и Великой глобальной рецессии. С макроэкономической точки зрения в большинстве стран Организации экономического сотрудничества и развития и стран с развивающейся экономикой возникнет беспрецедентно жёсткий дефицит государственного бюджета и образуется чрезмерная задолженность в мировом масштабе. Мы станем свидетелями конца раздельного существования бюджетной и денежно-кредитной политики. Резкий сдвиг в сфере сбережений и инвестиций во всём мире произойдёт, когда суверенным фондам благосостояния потребуется репатриировать средства из-за рубежа.

Некоторые вопросы носят фундаментальный характер. Сумеет ли мировая экономика снова стать единым целым? Будет ли это концом парадигмы глобализации? Остановит ли это рост экономики Китая как экономической супердержавы? Уцелеет ли глобальная финансовая архитектура, созданная после Второй мировой войны? Сохранит ли доллар США свою роль резервной валюты или мы увидим ускорение роста валют на основе цифровых технологий?

Я не затрагивал в этом эссе социальные, этические и философские последствия этого крупнейшего мирового события XXI века. Позвольте кратко обрисовать некоторые возможные варианты событий.

COVID-19 может сказаться на мировых поставках продукции. Как найти баланс между открытостью и защитой, взаимозависимостью и самодостаточностью? Также вполне вероятно, что происходящее необратимо повлияет на глобальные цепочки поставок, ориентированных на Китай. Компании и страны будут переоценивать свою зависимость от китайских запчастей и товаров, особенно тех, которые считаются критически важными с точки зрения обеспечения национальной безопасности в широком смысле этого слова. Ключевым вопросом является будущее мирового производства. «Хотим ли мы по-прежнему зависеть на уровне 90 или 95 процентов от китайской цепочки поставок для автомобильной, фармацевтической и авиационной промышленности или мы воспользуемся данной ситуацией для строительства новых заводов и новых производств и обретения большей независимости и суверенности? Это не протекционизм – это просто необходимость, если мы рассчитываем сохранить суверенность и независимость с промышленной точки зрения», – заявил министр финансов Франции Брюно Ле Мэр.

Макрополитические меры носят национальный характер. Каждое правительство поощряет нынешнюю экономическую спячку своими постановлениями. Эта пандемия приведёт к тому, что страны, предприятия, а также домашние хозяйства будут иметь более высокий уровень задолженности. Произойдёт массовое списание долгов на суверенном, корпоративном и бытовом уровне.

Вирус представляет собой серьёзнейший стресс-тест для глобализации. Он вызывает переоценку взаимосвязанной глобальной экономики. По этим причинам кажется, что мы не можем сравнивать эту «рецессию по указу» ни с глобальным финансовым кризисом 2008 г., ни с Великой депрессией 1930-х годов. В 2008 г. проблемой были сбои в финансовых потоках, которые могли быть восстановлены за счёт ликвидности центрального банка. Сегодня это внезапная остановка производства и внезапное прекращение экономической деятельности. Единственным результатом может стать то, что миру, возможно, придётся последовать концепции суда по делам о банкротстве.

Человечество замерло и должно будет сосредоточиться на автоматической приостановке всей деятельности и времени изоляции в качестве основного приоритета для спасения человеческих жизней.

Автоматическая приостановка всей деятельности позволит составить планы восстановления в поствирусный период сродни послевоенному восстановлению мировой экономики. Возрождение торговли, устранение границ, создание новых институтов и глобальной системы безопасности наподобие глобального базового дохода.

Что мы пока видим с точки зрения глобальных политических мер, которые могут подвигнуть нас задуматься о восстановлении после пандемии? Федеральный резерв (ФРС) разрешил иностранным центральным банкам использовать свои государственные облигации в качестве обеспечения краткосрочных долларовых займов для нового механизма РЕПО1. Центральные банки смогут справиться с внезапным прекращением потока долларов. Федеральный резерв стал глобальным кредитором последней инстанции, глобальным центральным банком. В конце концов сами центральные банки и их деятельность будут переосмыслены: мы можем назвать это «вертолётными деньгами» или координацией налогово-бюжетной и денежно-кредитной политики, в рамках которой доминирующую роль станет играть именно налогово-бюджетная политика.

Вирус способен подтолкнуть к отходу от соперничества за власть, фрагментации, американо-китайского «железного занавеса», от глобальных санкций, построить, как писал профессор международных отношений Принстонского университета Джон Айкенберри, «новый прагматичный и защитный интернационализм». Одним из путей достижения этой цели может стать реализация программы скоординированного налогово-бюджетного стимулирования – идеи, которую в начале этого года Валдайский клуб внёс в повестку дня Т20, группы взаимодействия G20 для аналитических центров. Необходимы новые и творческие подходы, поскольку мы переживаем важнейшее событие XXI века, уже изменившее ход мировой истории.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631175 Марк Узан

Фактор неопределённости продолжат довлеть над мировой политикой

Российские эксперты-международники о развитии ситуации в мире.

Вот и наступил 2021 год, которому в наследство досталась пандемия COVID-19, изменившая привычный образ жизни всей цивилизации. На фоне борьбы с новым опасным вирусом, происхождение которого так до конца и не выяснено, потеряла устойчивость вся система международных отношений, обострилось экономическое соперничество, усилились информационное противостояние, мировоззренческие споры об оптимальной модели общественного устройства. А как будет развиваться ситуация в регионах планеты в этом году? По этому вопросу своё мнение высказали «Красной звезде» известные эксперты по международным вопросам.

Профессор Дипломатической академии МИД России доктор политических наук Владимир Штоль:

– Говоря о перспективах взаимоотношений России со странами Запада, сошлюсь на подготовленный при участии Института США и Канады и Института Европы РАН «Доклад участников диалога экспертов по сокращению рисков военной конфронтации между Россией и НАТО в Европе». В его подготовке приняли участие более 150 экспертов, включая 16 бывших министров иностранных дел и министров обороны стран Европы, 27 отставных генералов и адмиралов. Среди множества предложений – возобновление практического диалога и прямых контактов между Россией и НАТО – между командным составом и экспертами противостоящих сторон, выработка общих правил по уменьшению рисков конфронтации, ненамеренных инцидентов на суше, на море и в воздухе, укрепление мер стабильности и транспарентности, воздержание от опасной военной деятельности и создание каналов прямой связи, чтобы не допустить эскалации конфликтных ситуаций.

Документ является хорошей основой для выстраивания последующих отношений нашей страны с государствами НАТО. На мой взгляд, не всё в нём реализуемо даже в среднесрочной перспективе, но он обозначил позиции экспертного сообщества, в том числе сформулировал предложения по преодолению серьёзного непонимания друг друга. Безусловно, между Россией и НАТО нужен диалог.

Что же касается самого блока НАТО, то его руководство из числа европейцев открыто говорит, что им хочется восстановления евро-атлантической солидарности и возвращения США в Европу. И здесь они найдут понимание у команды Джо Байдена. Демократы не раз давали понять, что намерены уделять больше внимания делам альянса – и прежде всего в плане наращивания боевой мощи армий европейских стран и усиления скоординированного политического и экономического давления альянса на Россию. Американцы предпримут шаги по сплочению альянса, постараются сгладить противоречия между странами – членами НАТО, хотя сделать это будет нелегко. Среди прочего экономические интересы Турции сталкиваются в Средиземноморье с интересами Греции и Франции.

В Евросоюзе не меньше внутренних проблем. Британия постарается в этом году усилить своё влияние на мировую политику, соперничая в Европе с Францией и Германией,

которые, в свою очередь делят между собой лидерство в паневропейском проекте. Brexit – это удар по этому проекту. Лондон зачастую будет действовать не напрямую, а станет активнее задействовать других – например, Анкару, продвигая свой геополитический проект. Более часто увидим мы и демонстрацию британского флага кораблями королевского флота в Тихоокеанском регионе, где Лондон будет координировать свои шаги на «китайском фронте» с Вашингтоном и Канберрой.

Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов:

– Пока нет никаких оснований предполагать, что в наступающем году мы станем свидетелями новой «перезагрузки» или хотя бы умеренного улучшения отношений между Россией и США. По всей видимости, нас ожидают новый виток американских санкций, попыток остановить реализацию проекта «Северный поток – 2», антироссийские демарши в Совете Безопасности ООН, а также настойчивые усилия по выстраиванию единого антироссийского фронта с участием европейских союзников Вашингтона. Администрация Байдена будет увеличивать американскую помощь оппонентам Москвы на постсоветском пространстве, в первую очередь Украине, Грузии и, вероятно, теперь ещё и Молдове.

В то же время я бы не исключал и некоторых позитивных сдвигов в отношениях – уже по той причине, что Байден более осторожен в вопросах внешней политики, более опытен в международных делах и придаёт больше значения профессиональной дипломатии, чем его предшественник. Двусторонние отношения могут стать более стабильными и более предсказуемыми.

Возможно, заработают некоторые из ныне заблокированных каналов коммуникации на разных уровнях. Вероятны определённые подвижки в подходах США к некоторым региональным кризисам, например, к ситуации на Ближнем Востоке, что может создать дополнительные возможности для позитивного взаимодействия Белого дома и Кремля. Байден может согласиться на продление на короткий срок договора СНВ-3, чтобы использовать это соглашение в качестве основы для новых договорённостей по контролю над вооружениями и укреплению стратегической стабильности.

Нужно учитывать и то, что отношения с Москвой, как и вопросы внешней политики в целом, не станут главной заботой администрации Байдена в 2021 году. Новому руководству США придётся сосредоточиться в первую очередь на внутренних проблемах – это преодоление последствий пандемии COVID-19, а также глубокого политического и социального раскола страны, который наглядно проявился в ходе ноябрьских выборов 2020 года. Успешно решить эти задачи или хотя бы приблизиться к их решению будет очень нелегко. Политические события в Вашингтоне в первые январские дни показали, что американский истеблишмент не способен к консолидированным решениям.

Ведущий научный сотрудник Национального института мировой экономики и международных отношений РАН доктор политических наук Александр Фролов:

– В наступившем году фактор неопределённости продолжит довлеть над всей системой мировой политики и её региональными подсистемами. На Ближнем Востоке, учитывая весь клубок противоречий в регионе, сохранятся негативные процессы. Есть, конечно, некоторые ожидания на улучшение ситуации, связанные с тем, что Байден дал понять о намерении занять более конструктивную позицию в отношении Ирана и, возможно, вернуться к ядерной сделке – к реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Однако это будет не просто сделать, поскольку, как говорится, поезд уже отправился по новому пути. И рассчитывать на то, что при Байдене американская политика в отношении Ближнего Востока коренным образом изменится, не приходиться.

Следствием выхода США из СВПД стало решение Тегерана обогащать уран до 4,5 процента, хотя ядерная сделка допускала уровень обогащения не выше 3,67 процента, а в начале этого января иранцы проинформировали МАГАТЭ о намерении увеличить этот показатель до 20 процентов на объекте в Фордо. При этом они готовы работать под наблюдением МАГАТЭ, чтобы продемонстрировать мирный характер своей ядерной программы. Иран так или иначе в 2021 году останется одним из ведущих региональных игроков, от которого зависит относительная стабильность ситуации на Большом Ближнем Востоке.

Трудно предсказуемым остаётся и развитие ситуации в Афганистане. Американцы и их союзники вряд ли полностью свернут там своё военное присутствие в этом году из-за слабости правительственных сил. Может произойти то же, что и после ухода советских войск, – торжество радикальных исламистов с расправами над всеми их противниками, включая сторонников светского пути развития.

Директор института Дальнего Востока РАН доктор исторических наук Алексей Маслов:

– Я солидарен с мнением относительно смещения фокуса международных отношений и мировой экономики. Он сдвигается на Восток – из Евро-Атлантики в Евразию, где динамично развиваются восходящие мировые центры, опирающиеся на собственные многовековые традиции. Это в первую очередь КНР, которая вошла в 2021 год в числе немногих стран, оказавшихся вопреки всем пессимистическим прогнозам в плюсе по ВВП. Этот год будет годом дальнейшего роста Китая, его экономических и технологических возможностей. Поднебесная привыкла жить долгими циклами, там национальная элита просчитывает на долгую перспективу.

Китай по-прежнему будет выступать как локомотив Азии. Он продолжит перестраивать вокруг себя внешний контур, реализовывать свою инициативу «Один пояс, один путь», создавать новые транспортно-логистические коридоры в Евразии. Мне представляется, что в интересах нашей страны работать в плоскости формирования Большого Евразийского партнёрства, сопряжения китайской инициативы «Один пояс, один путь» и планов развития Евразийского экономического союза.

Что же касается перспектив отношений Китая с США с уходом Трампа, то не нужно строить иллюзии относительно их улучшения. В двусторонних связях, возможно, американцы подкорректируют формулировки и саму риторику. Байден будет формулировать свои требования к Китаю значительно аккуратнее, скорее всего, не затрагивая идеологии. А что останется прежним – так это давление на китайскую экономику. Американская бизнес-элита не в восторге, например, от того, что перед самым Новым годом Евросоюз и Китай завершили переговоры по всеобъемлющему соглашению об инвестиционном сотрудничестве. Теперь европейский бизнес получит более выгодные условия в расширении доступа на рынок КНР, чем американский.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Как русский милитаризм поимел американские хотелки

Байден и Пентагон: жестокая любовь

Константин Душенов

Американская империя рушится. Штурм разъярённой толпой Капитолия в Вашингтоне 6 января 2021 года стал зримым символом новой эпохи, в которую вступил мир. Картинка, слов нет, получилась впечатляющая. Но не она определит будущее бурлящей Америки, а с ней и всего Запада в целом.

Это будущее сегодня куётся на секретных совещаниях победивших демократов, которые непрерывно идут за кулисами публичных событий, в тиши вашингтонских кабинетов и конференц-залов. Пока ясно одно: победа Байдена – это победа американской партноменклатуры, такой же самодовольной, идеологизированной и тупой, какой была партноменклатура КПСС накануне распада Советского Союза.

Именно это «вашингтонское болото» теперь поведёт 330 миллионов американцев навстречу судьбе. Как именно пойдёт этот процесс, пока неясно. Впрочем, кое-что всё-таки иногда попадает на обозрение почтеннейшей публики.

Хорошая мина при плохой игре

Ещё 29 декабря 2020 года Джозеф Байден по итогам совещания с экспертами по безопасности заявил: «Мы говорили о разных стратегических сложностях, с которыми мы столкнемся со стороны России и Китая, и реформах, которые мы должны провести, чтобы, отвечая на эти вызовы, быть в сильнейших из возможных позиций. Эти реформы подразумевают обновление приоритетов в сфере обороны, чтобы лучше давать отпор агрессии в будущем.

Во-первых, нам обязательно нужен многосторонний подход, скоординированный с нашими союзниками. Во-вторых, вместо того, чтобы делать слишком много вложений в модернизацию унаследованных систем, мы должны вносить инновации и по-новому осмыслить растущие угрозы в новых сферах, например, таких, как киберпространство».

Два эти тезиса повторяются в выступлениях самого Байдена и его окружения из раза в раз. Переведя их на простой и понятный язык, получим вот что. Первое. США убедились, что они окончательно потеряли способность в одиночку диктовать России и Китаю свои правила игры. Эпоху американского гегемонизма, начавшуюся после распада СССР в 1991 г, можно считать законченной. Именно это имеет в виду Байден, когда говорит о «многостороннем подходе» и «координации с союзниками».

Второе. США, пусть нехотя, но смирились с невозможностью выиграть у России традиционную гонку вооружений. И теперь ищут пути, как можно компенсировать этот провал, набрав преимущество в других, смежных областях. Это прямо вытекает из слов нового президента США о неэффективности «модернизации унаследованных систем» и «новом осмыслении» растущих угроз.

Ещё раз, для ясности. Главный тезис экспертов «вашингтонского болота», которые теперь будут определять политику администрации Байдена, таков: «Россия ведёт агрессию против Запада с помощью коварных способов и методов, на которые невозможно адекватно ответить чисто военными средствами. Это, например, кибератаки, пропагандистская кампания по дискредитации демократических ценностей, поощрение действий антизападных неправительственных организаций в третьих странах и т.д. Поэтому в противостоянии Вашингтона и Москвы удельный вес грубой военной силы будет уменьшаться. Возрастает значение иных форм борьбы».

Всё это повлечёт за собой существенные перемены курса. Ведь Трамп в своей политике делал постоянный акцент на том, что в международные отношения вернулся давний принцип традиционного соперничества великих держав. Новые хозяева Америки утверждают: традиционные инструменты больше не работают. Российское государство научилось вести себя как партизан. Не вступая в прямое военное противоборство от собственного лица, оно наносит Западу болезненные удары в иных, самых чувствительных сферах современной жизни, или действует через подставные организации-«прокладки». Тем временем неповоротливая военная машина Запада, сетуют победившие Трампа демократы, остается настроенной на ядерный конфликт или на применение высокоточного оружия против одного-двух мощных государств — а это сегодня уже не работает.

В Пентагоне и, шире, в среде американского генералитета такие тезисы вызывают нескрываемое подозрение и замешательство. Что, впрочем, неудивительно. Генералов волнует один роковой вопрос. Если акцент в противостоянии США с Россией и Китаем будет перенесён в область «новых угроз» и «нетрадиционного соперничества», то какая же судьба ждёт тогда гигантскую и вполне себе «традиционную» военную машину Америки, с её ракетоносцами и атомоходами, танками и самолётами, миллионами солдат и тысячами зарубежных военных объектов?

В первую очередь это касается, конечно, стратегического ядерного оружейного комплекса США. Знаменитой ядерной триады Вашингтона, состоящей из межконтинентальных баллистических ракет "Минитмен-3", подводных атомных крейсеров "Огайо" с ракетами "Трайдент-2" и самолётов стратегической авиации Б-52, Б-1Б и Б-2.

Администрация Трампа собиралась атомную триаду Пентагона всячески развивать. Именно для этого Трамп в 2019 году вышел из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Именно для этого он сделал всё, чтобы убить Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений СНВ-3, действие которого истекает в феврале нынешнего, 2021-го года. В ближайшие 10 лет Белый Дом предполагал потратить на переоснащение стратегических ядерных сил оружием нового поколения гигантскую сумму в 1 триллион (т.е. 1 000 миллиардов!) долларов.

У новой администрации, похоже, приоритеты совсем иные. И в целом ряде ключевых вопросов эти приоритеты, предполагающие, во избежание «лишних» трат, механическое продление сроков жизни нынешних составляющих американского ядерного комплекса, вступают в жёсткое противоречие с реальностью.

Генеральский бунт на коленях

5 января 2021 года, выступая на интернет-брифинге для журналистов, глава Стратегического командования (Stratcom) Вооруженных сил США адмирал Чарльз Ричард заявил: «Позвольте мне ясно сказать: продлить срок жизни МБР Minuteman III невозможно. Эта ракета переходит точку, после которой экономически нецелесообразно продлевать её эксплуатацию. Мы быстро приближаемся к точке, после которой это просто вообще невозможно сделать. Честно говоря, я не понимаю, как некоторые эксперты в научно-исследовательских организациях дают нам рекомендации продлить сроки, даже не прикасаясь руками к ракете, не видя её комплектующие, её кабели…Эта штука настолько стара, что в некоторых случаях её чертежей уже даже не существуют, а если они и существуют, то отстают от современных промышленных стандартов на шесть поколений...»

Предшественник адмирала Ричарда на посту командующего Страткомом, генерал Джон Хайтен, ушедший в 2019 году на повышение и ныне занимающий должность заместителя начальника Генштаба (по-американски – Объединённого комитета начальников штабов) вооружённых сил США, последние 5 лет тоже, сколько мог, бил тревогу по поводу деградации стратегических ядерных сил США. И их прогрессирующего отставания от передовых российских образцов.

Ещё в июне 2016 года, отвечая на вопросы журналистов в Вашингтоне, он заявил: «Скорость модернизации ядерных сил США является неприемлемой. С 2029 по 2032 годы нам необходимо ввести в строй новое поколение межконтинентальных баллистических ракет, подводных ракетоносцев, бомбардировщиков дальней авиации и ядерных крылатых ракет воздушного базирования. А также внедрить новые технологии командования и управления. Но мы уже не успеваем к этим срокам…

А ведь время не ждёт. Наши ядерные крылатые ракеты воздушного базирования ALCM (Air Launched Cruise Missiles) еще служат, но каждый день — это героическая борьба техников и инженеров за их исправное и безопасное функционирование. Мы хотим заменить старые ракеты на новые, большой дальности – LRSO (Long Range Standoff), но у нас есть сомнения, что даже они смогут стать эффективным инструментом сдерживания России и Китая...

Я с пессимизмом смотрю на обозначенные сроки модернизации ядерной триады. С закупками вооружений никогда ничего не происходит по плану, а в случае с ядерным перевооружением – непонятно даже, когда можно будет начинать исправлять проблемы в процедурах закупок.

Текущая программа по замене находящихся в строю МБР Minuteman III на новые ракеты оценивается в 84 миллиарда долларов, планируется размещение 400 ракет, но на полноценное боевое дежурство они встанут не раньше 2035 года. Такая же ситуация и с новыми подводными лодками.

Я считаю, что виноваты в этом все: политики и военные, финансисты и производители оружия. Все являются частью процесса и несут ответственность за срыв сроков перевооружения ядерных сил США. Надежность наших систем вооружений уже неприемлема, и с каждым годом ситуация будет становиться все хуже. Я беспокоюсь, что наша нация не сможет двигаться достаточно быстро, чтобы не отставать от наших противников».

Дурная голова ракетам воли не даёт…

Между тем, влиятельная часть нынешней политической американской элиты требует от президента Байдена вовсе отказаться от сухопутных МБР. Так, 8 января 2021 года влиятельный журнал "Политико" опубликовал статью бывшего министра обороны США Уильяма Перри. Ему, кстати, сейчас уже 93 года и хозяином Пентагона он был в далёких 90-х, с 1994 по 1997 год. Соавтором престарелого Перри выступил известный политолог Том Коллин. Вдвоём они – конечно, от лица всей «прогрессивной американской общественности» – пытаются навязать новому президенту ряд совершенно самоубийственных с военно-стратегической точки зрения решений.

Например, они пишут: «После Трампа нам надо осознать решающий и ужасающий факт: президент Соединенных Штатов может представлять угрозу не только для демократии, но и для нашего выживания. К сожалению, при существующей практике, любой правящий президент обладает властью единолично начать ядерную войну. В считанные минуты он может применить сотни атомных бомб. Ему не нужно второе мнение. Даже министр обороны не имеет права голоса. И конгресс не играет никакой роли.

Пришла пора спросить себя: почему мы идем на такой риск? Действительно ли мы думаем, что у любого президента должна быть возможность мгновенно запустить глобальное разрушение? К настоящему времени уже ясно, что ни у одного человека не должно быть единоличных полномочий положить конец нашей цивилизации. Такая неконтролируемая власть недемократична. Она устарела, не нужна и чрезвычайно опасна. В ней больше нет необходимости, и само её существование представляет опасность для нашей нации.

Всегда есть вероятность, что президент может быть неадекватным, как Дональд Трамп, злоупотреблять алкоголем, как Ричард Никсон или впасть в помрачение сознания по какой-либо другой причине. К счастью, нам сегодня не нужно идти на такой риск. В современном мире больше нет необходимости быстро принимать решение об использовании ядерного оружия. И президент Джо Байден должен изменить положение дел.

Вступив в должность, Байден первым делом должен объявить, что он поделится своими полномочиями по применению ядерного оружия с избранной группой в Конгрессе, без согласия которой применение этого оружия станет невозможным. Он также должен заявить, что Соединенные Штаты никогда не начнут ядерную войну первыми. А для того, чтобы сделать это обещание более убедительным, Байдену следует отказаться от межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, которые являются стационарными, а значит, уязвимыми, что может вынудить президента первым их применить. Эти ракеты не нужны для сдерживания, которое и так хорошо обеспечивается живучестью наших подводных лодок…

Как только Байден будет приведён к присяге в качестве президента, он должен будет отказаться от нынешнего ядерного безумия и гарантировать, что мы никогда больше не доверим нашу самую мощную машину для убийств одному человеку…»

Эти совершенно дурацкие, с точки зрения военной целесообразности, требования, включающие отказ от ключевого принципа единоначалия и уничтожение целого класса стратегического оружия, конечно, не могут нравиться генералам. Тот же Джон Хайтен, например, в марте 2018 года на слушании в комитете американского Сената по вооруженным силам заявил: «Россия продолжает бросать нам вызовы, требующие решительности и постоянной концентрации внимания. Шаги России в Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе – это призыв рассматривать ее в качестве глобальной военной и дипломатической державы.

Новые вооружения русских направлены на то, чтобы запугать США и их союзников и принудить нас действовать так, как хотелось бы Москве. Соединенным Штатам пока нечего противопоставить российскому гиперзвуковому оружию. У нас нет защиты, которая могла бы предотвратить применение такого оружия против нас. Единственной защитой США от подобного вида вооружений является угроза ядерного возмездия…»

Через неделю после этого выступления в сенате генерал добавил: «Идёт гонка вооружений. Гиперзвуковой потенциал русских является для нас значительным вызовом. Нам потребуется совсем другой набор приборов обнаружения для того, чтобы хотя бы видеть их гиперзвуковые угрозы. Сейчас мы их не видим. Нынешнего поколения спутников и радаров недостаточно для того, чтобы заметить гиперзвуковые ракеты. И наши противники знают об этом. У нас нет обороны, которая могла бы воспрепятствовать применению подобных вооружений против нас, поэтому, чтобы сдержать Россию, нашим ответом может быть только угроза ядерного удара».

«Я уже не могу дать гарантии безопасности страны…»

При этом ситуация быстро деградирует. 13 ноября 2018 года Хайтен, выступая в Гарвардском университете, сказал: «Когда представители Конгресса спрашивают меня, что у нас есть для реализации стратегии национальной безопасности, я отвечаю: ничего нового. То же самое, что было в прошлом году и ещё годом раньше.

Вы спросите: как удержать необходимый уровень безопасности? Мой совет выглядит так: нам нужно иметь силу, которая могла бы реагировать на любую угрозу, существующую в современном мире. Эта сила – ядерная триада. У русских – мощная триада, которая нацелена на нас. А если у меня нет такой триады, то я не могу гарантировать возможность нанесения ответного удара. Это означает, что я не могу дать гарантий безопасности нашей страны…»

Окончательно свою точку зрения Джон Хайтен сформулировал в феврале 2019 года, незадолго перед тем, как передал должность командующего Страткомом своему преемнику, адмиралу Ричарду. На прощание Хайтен отметил: «Наибольшую опасность для нас представляют новейшие русские гиперзвуковые ракеты. Уже на протяжении десяти лет я обеспокоен этими вооружениями. Способность таких ракет маневрировать, в любой момент изменять направление движения, создаёт для нас большие проблемы. Существующие американские системы могут лишь обнаружить старт российских гиперзвуковых ракет, но потом они исчезают с радаров, и мы не видим их вплоть до момента удара.

Сегодня мы ещё способны защитить страну, но я беспокоюсь за людей, которые в будущем займут мой пост. Мы должны увеличить расходы на модернизацию нашей ядерной триады, в которую входят стратегические бомбардировщики, ракетные системы наземного базирования и подводные лодки. Для того, чтобы провести такую модернизацию в нужных масштабах и в запланированные сроки, в ближайшие 10 лет потребуется около 1 трлн. долларов».

И вот на таком-то фоне какие-то престарелые политики, давно вышедшие в тираж, и иные т.н. «эксперты по безопасности» из команды Байдена, - люди гражданские и в военном деле мало смыслящие, - предлагают кардинально изменить приоритеты американского государства в области военного строительства! И столь же кардинально перераспределить полномочия и, естественно, финансирование основных военных программ. Как тут не взволноваться! Поэтому генералы волнуются…

Они явно не доверяют политикам. И у них есть для этого все основания. Потому что американские политики, в отличие от кадровых, профессиональных военачальников, воевавших, знающих цену крови и потому тщательно взвешивающих свои слова, привыкли к тотальной безответственности. Они сплошь и рядом метут языком, словно помелом, не давая себе труда даже просто задуматься о последствиях.

В администрации Трампа самым ярким примером такого безответственного болтуна был государственный секретарь Майк Помпео. Так, 24 февраля 2019 года, выступая на телеканале CNN, он заявил: «Слова Путина о новых русских ракетах представляют собой абсолютно бессодержательную угрозу. Он просто пытается отвлечь внимание от своих нарушений Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Россия нарушила этого договор. Теперь для нас пришло время найти способ ответить и создать нечто, что заставит Россию принять наше лидерство. Хвастовство Путина призвано убедить мир в его так называемых возможностях и посеять раздор между США и Европой. Но европейцы в полной мере поддерживают нас, и мы будем вместе работать, чтобы обеспечить безопасность американцев».

Теперь Помпео получил коленом под зад. А расхлёбывать результаты его дурости придётся другим. Хотя команда Байдена с этой точки зрения, пожалуй, ещё хуже. Ведь именно эти люди во времена Обамы, в 2011 году, протащили через Конгресс так называемый «Закон о контроле над бюджетом», который узаконил сокращение военных расходов Пентагона в 10 ближайших лет более, чем на триллион долларов! Именно этот закон и положил начало тому глубокому системному кризису, в котором находится ныне весь военно-промышленный комплекс Соединённых Штатов.

В декабре 2016 года тогдашний заместитель министра обороны США Роберт Уорк с тревогой говорил: «В вооруженных силах США слишком много проблем, которые надо решить прежде, чем заниматься наращиванием военной мощи. Для того, чтобы просто залатать дыры в нашем военном бюджете, нужно ежегодно расходовать на оборону дополнительно 88 млрд. долл. Это первое, на что мы рассчитываем. Если этих денег не будет, нам придется резать корабли и самолеты, у нас не будет никакого другого выбора…»

Эти дополнительные 88 миллиардов в военном бюджете США до сих пор не появились. Так что горькие признания генерала Хайтена о критическом состоянии элементов ядерного комплекса США и растущем отставании от России имеют под собой прочное финансовое основание.

Способность защищаться уже под вопросом.

Хайтену вторит ещё один представитель высшего военного командования США, непосредственно ответственный за стратегическую воздушно-космическую оборону Североамериканского континента, генерал Терренс О’Шонесси. 27 феврали 2019 года в газете "Вашингтон Таймс" появилась большая статья, которая пафосно называется «Новая русская ракетная угроза нашей Отчизне». В этой статье приведены ответы генерала на вопросы американских сенаторов.

О’Шонесси заявил: «Хотя русские межконтинентальные ядерные ракеты угрожают нам уже более 50 лет, сегодня впервые в истории у Москвы появились и неядерные ракеты, способные обычным боезарядом поражать цели в глубине американской территории. Речь идёт о крылатых ракетах морского и воздушного базирования. Эти ракеты могут запускаться вдали от американских границ, далеко за пределами радиолокационного поля наших противоракетных систем и поражать цели со значительно большей точностью, чем их предшественники.

Растущие неядерные возможности России предоставляют Москве целый ряд ранее недоступных вариантов для предотвращения эскалации любого конфликта на выгодных для себя условиях. Новые русские ракеты как в обычном, так и в ядерном оснащении, наряду с изощрёнными кибератаками, являются наиболее серьёзными угрозами, с которым нам приходится сталкиваться. Если мы хотим сохранить нашу способность защищаться, мы должны срочно вкладывать деньги в нашу оборону…»

Через месяц, 1 апреля 2019 года, выступая перед комиссией Конгресса, на эту же тему высказался тогдашний начальник штаба Сухопутных войск США генерал Марк Милли, который ныне занимает в США высший военный пост Председателя объединённого комитета начальников штабов. Он сказал: «Я рассматриваю Россию как угрозу номер один для США. Это единственная страна, которая может уничтожить Соединенные Штаты. Другие страны имеют ядерное оружие, но не в таком количестве, как Россия. Только у русских есть возможности и ядерное оружие для того, чтобы сделать это. Москва пытается вернуть себе контроль над прежними сферами влияния, а также подчинить европейские экономические структуры и силы безопасности своим интересам. Россия будет подрывать НАТО и бросать вызов США во всех регионах мира».

Стоит ли удивляться, что попытки Байдена на этом фоне сформулировать некие «обновлённые приоритеты» в сфере обороны многими военными профессионалами в Америке воспринимается как очередной этап деградации всей системы национальной безопасности США. И они, похоже, правы…

Впрочем, нам всё это только на руку. Да, американская империя рушится. Но процесс её крушения таит в себе много опасностей. Так что нам надо внимательно следить, чтобы осколки этой падающей либерал-сатанинской империи не задели Россию. Пока, вроде, получается неплохо. Во всяком случае, стенания американских генералов ясно свидетельствуют о том, что в течение последних как минимум пяти лет пресловутый «русский милитаризм» хорошенько поимел все влажные американские хотелки на тему мирового господства и «сдерживания русской агрессии». Ну, а интимные особенности жестокой любви администрации Байдена и американского генералитета нам до лампочки…

Мы русские, с нами Бог. Господи, благослови!

США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 января 2021 > № 3615096

Перспективный газ

Мировой газовый рынок постепенно восстанавливается после рекордного падения цен на фоне распространения коронавируса в прошлом году. Непростой, 2020 год стал причиной трансформаций и серьезным испытанием для всех отраслей топливно-энергетического комплекса. Наибольший урон, безусловно, получил нефтяной рынок. Мировой газовый рынок пострадал в меньшей степени — по нашим оценкам, снижение составило около 4%. Это связано с тем, что сокращение спроса со стороны промышленности и коммерческого сектора было компенсировано ростом бытового потребления. За последнее десятилетие это историческое снижение, что не могло не отразиться на российских компаниях, и в частности на компании «Газпром».

Что готовит нам 2021 год?

Мы выделили несколько ключевых трендов газовой отрасли, которые будут определяющими в следующем году.

Во-первых, рынок газа полностью восстановится и даже вырастет в 2021 г. по сравнению с докризисным 2019 г. Текущий кризис довольно сильно сказался на среднесрочном потенциале роста. До кризиса прогнозировали 2% рост потребления газа CAGR (совокупный среднегодовой темп роста — «НиК») в 2020–2025 гг. После кризиса ожидают рост на 1,5% CAGR в 2020–2025 гг. Потеря роста за будущий пятилетний период оценивается в 75 млрд куб. м газа.

Во-вторых, по нашим оценкам, Азиатско-Тихоокеанский регион будет расти в среднесрочном периоде опережающими темпами, в частности, это Китай и Индия. Поэтому очень важно, чтобы именно в этих странах восстановление экономики происходило опережающими темпами. По нашим оценкам, в 2019–2055 гг в Азии рост составит на 270 млн т н. э. В настоящий момент Китай ведёт активную политику по сокращению вредных выбросов, поэтому в среднесрочной перспективе доля энергии, получаемой из угля в Азии сократится, а доля газовой — увеличится.

В-третьих, в Европе в 2019–2025 гг. потребление газа будет очень незначительно, но сокращаться. За этот период потребление может снизиться на 27 млн т н. э.

В-четвертых, производство будет расти от 1,5-2,5% в 2019–2025 гг., в частности, в России может составить 2%. Большая часть всего предложения газа в 2019–2025 гг. будет приходиться на Северную Америку и Ближний Восток. Производство со стороны США будет расти на 1,5% в 2019–2025 гг. Рост добычи на Ближнем Востоке обусловлен активизацией крупных проектов в области традиционной добычи газа в Саудовской Аравии, Иране, Ираке и Катаре. За рассматриваемый период именно Ближний Восток покажет наибольший прирост: в 2019–2025 гг. прирост здесь будет составлять 2,5% CAGR. Рост предложения со стороны Евразийского региона в 2019–2025 гг. будет составлять 1,8%, причем 70% роста будет обеспечено за счет России. Но важно отметить, что выход проектов, таких как «Сила Сибири», «Амурский ГПЗ», терминал по переработке газа в Усть-Луге, на плановую мощность ожидается в 2022–2024 гг.

Пятый тренд — сжиженый природный газ (СПГ) будет основным драйвером торговли ближайшие 5 лет. Торговля сжиженым газом начала постепенно замещать трубопроводный. Рост торговли сжиженным газом прогнозируется на уровне 21% в 2019–2025 гг. Основной рост потребления ожидается в Китае и Индии. Основной рост СПГ производства в США. Рост импорта СПГ из России в 2025 г. будет на 20% больше, чем в 2019 г.

Газпром — быстрое восстановление

Таким образом, наступивший год может быть успешным для российских газовых компаний, и в частности для «Газпрома». Важным фактором станет стабильный спрос на газ в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По нашим оценкам, «Газпром» — одна из немногих компаний нефтегазового сектора, которая может вернуться к докризисным операционным показателям уже в 2022 году. Несмотря на то, что выручка компании за 9 мес. 2020 г. снизилась на 25%, уже в 3 квартале 2020 г. объем прокачки газа на европейском направлении был на 2,7 млрд куб. м выше, чем за тот же период в 2019 г. Это говорит о хороших предпосылках по росту выручки в среднесрочной перспективе. Цены на газ по прогнозам продолжат медленное восстановление.

EBITDA компании сократилась сильнее, поскольку выросли амортизационные отчисления и фонд оплаты труда. Расходы на транзит газа сократились меньше чем выручка, тем самым тоже внесли свой вклад в ухудшение операционной прибыли. Это три основные статьи в операционных расходах «Газпрома». Чистая прибыль — отрицательная из-за переоценок по курсовым разницам. У компании убыток за первые 9 мес. 2020 года в 523 млрд руб. На фоне роста прокачки и при условии дальнейшего восстановления цен на газ мы ожидаем значительного роста финансовых результатов компании.

Что касается конкретных проектов «Газпрома», ориентированных на экспорт, то в важном для российского газа Азиатско-Тихоокеанском регионе можно выделить Владивосток СПГ, Амурский СПГ и «Сила Сибири».

Проект «Сила Сибири» был запущен только 2 декабря 2019 г. По заключённому соглашению в 2020 г. должно быть поставлено 5 млрд куб. м. газа. Это довольно мало в реалиях «Газпрома». Для сравнения, поставки в Европу в 2020 г. прогнозируются на уровне 170 млрд куб. м. Выход на проектную мощность будет осуществлён только к 2025, тогда будет поставляться 38 млрд куб. м. С 2020 г. по 2025 г. прокачка по газопроводу будет увеличиваться ежегодно на 5 млрд куб. м ориентировочно. В целом проект очень перспективный, позволяет связать газовые месторождения Сибири, которые находятся очень близко к потребителям. Плюс ко всему, этот проект дал импульс развитию газификации и ее инфраструктуры в отдалённых частях России. В 2022 г. планируется подключение к газопроводу Ковыктинского и Чаяндинского месторождений.

В свою очередь, Амурский ГПЗ к 2021 г. планирует запустить одну очередь, и только к 2024 г. проект заработает на полную мощность. Владивосток СПГ находится на этапе начала строительства.

На европейском направлении у компании несколько крупных проектов: СПГ-терминал в Усть-Луге и «Северный поток-2». Терминал в Усть-Луге планируют вывести на плановую мощность только к 2024 г., а «Северный поток-2» пока не реализован.

Ощутимую прибыль от проектов на Дальнем Востоке и Европе «Газпром» начнет получать только в 2023–2024 гг. Компания работает на очень перспективных рынках. В 2021 г. выручка компании будет расти за счет восстановления цен на газ.

Стратегически «Газпром» очень интересен. У компании в среднесрочной перспективе будут реализованы большое количество стратегических проектов, которые существенно увеличат выручку. Снижение capex и увеличение выручки окажет синергетический эффект на свободный денежный поток, часть из которого компания направит на дивиденды.

Иван Семченков, аналитик ГК «ФИНАМ»

12400 поездов Китай – Европа — рекорд 2020 года

На 50% в годовом выражении увеличилось в 2020 году число грузовых поездов, отправленных по маршруту Китай – Европа, — до 12400 составов. Впервые количество поездов Китай – Европа за год превысило 10 тысяч, а ежемесячное число поездов превысило 1000.

Такой рост стал возможным из-за того, что многие компании переориентировались на ж/д перевозки с других видов логистики, пострадавших в период пандемии. Поезда Китай – Европа работали стабильно и обеспечивали безопасность перевозок в условиях эпидемии коронавируса. Об этом сообщает Китайская национальная железнодорожная корпорация.

12400 поездов перевезли по маршруту Китай – Европа – Китай 1,135 млн TEU грузов, что на 56% больше, чем за 2019 год. Общий объем загрузки контейнеров достиг 98,4%.

Продолжила расширяться и география поездов Китай – Европа. Они были отправлены в более чем 90 европейских городов в свыше чем 20 странах. На 29 увеличилось число китайских городов, которым удалось отправить и принять свыше 100 поездов Китай — Европа. До 73 увеличилось число специальных экспрессов Китай – Европа. Более 30 маршрутов теперь связывают Китай и Россию.

Поезда Китай – Европа сыграли важную роль в борьбе с эпидемией. Они перевезли 9,31 млн штук или 76 тыс. тонн противоэпидемических средств, которые были отправлены в Италию, Германию, Испанию, Чехию, Россию, Польшу, Венгрию, Нидерланды, Литву, Бельгию и другие страны.

В Китае завершился переход на систему «цифрового порта». С помощью «Цифровой портовой системы 95306» теперь можно передавать информацию между ж/д ведомствами и таможенными службами, осуществлять пограничный контроль в цифровом формате, максимально использовать возможности цифровых услуг и цифрового таможенного оформления в трансграничных ж/д перевозках.

Всемирный банк повысил прогноз роста ВВП Китая на 2021 год до 7,9%

Всемирный банк опубликовал отчет «Перспективы развития мировой экономики», в котором обнародовал ожидания того, что экономика Китая в 2021 году вырастет на 7,9%. Еще в июне аналогичный прогноз Всемирного банка составлял 6,9%.

Согласно прогнозу Всемирного банка, рост ВВП Китая в 2020 году составит 2% вместо ранее прогнозируемого 1%. В отчете Всемирного банка написано: «Рост ВВП Китая упал примерно до 2% в 2020 году, что является самым низким показателем роста с 1976 года. Но это выше, чем предыдущий прогноз. Роста удалось добиться благодаря эффективному контролю финансов и поддержке государственных инвестиций».

Одновременно Всемирный банк прогнозирует, что рост ВВП к 2022 году замедлится до 5,2%.

«Газпром» увеличил поставки газа по «Силе Сибири»

Согласно данным China National Petroleum Pipe Network Group, пропускная способность газопровода «Сила Сибири» по восточному маршруту по состоянию на 3 января 2020 года увеличилась до 10 млрд кубометров в год. В этот день подача газа увеличилась до 28,8 млн кубометров в сутки.

С начала отопительного сезона по маршруту было транспортировано 1,13 млрд кубометров природного газа. Главным потребителем дополнительно поставленного газа стал регион Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй. Стабильные поставки газа играют важную роль в борьбе с холодом в этом регионе.

По данным «Газпрома», в 2020 году поставки газа в Китай составили 4,1 млрд кубометров. Об этом сообщил журналистам председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер. Уже 28 декабря поставки газа по «Силе Сибири» на 59,7% превысили контрактные показатели. Миллер также отметил, что в четвертом квартале 2020 года суточная подача газа превысила план, а подача газа 31 декабря превысила дневные контрактные обязательства «Газпрома» на 84%.

Маньчжурия установила очередной рекорд грузоперевозок Китай – Европа

Маньчжурия, крупнейший сухопутный погранпереход Китая, побила рекорд по числу грузовых поездов Китай – Европа, проехавших через станцию в 2020 году. Общее число поездов Китай – Европа в 2020 году, проехавших в обе стороны, составило 3 548, что на 35,1% больше, чем за 2019 год. Об этом сообщает Heilongjiang Daily.

3 548 грузовых составов перевезли 324 310 TEU грузов, что на 37,6% больше, чем за предыдущий год.

При этом выехало из Китая 1790 составов (+17,7% в годовом выражении), а въехало в Китай — 1758 составов (+59% в годовом выражении). Эти составы перевезли соответственно 165224 TEU и 159086 TEU грузов (рост на 19,8% и 62,7%).

Рекордным для поездов через Маньчжурию стал август, когда, в числе прочего, были открыты два новых маршрута в Россию.

Среди грузов преобладали товары народного потребления, электроника, промышленное оборудование, металлы, сельскохозяйственная продукция и автозапчасти.

Грузы доставлялись из таких китайских городов, как Тяньцзинь, Чанша, Гуанчжоу, Сучжоу и т.п. в 13 европейских стран и 28 европейских городов. Загрузка возвратных поездов достигла 90%.

Местные власти также сообщают, что за год в два раза вырос внешнеторговый оборот бондовой зоны Маньчжурии. Он превысил 1,1 млрд юаней (около $170,5 млн). Через бондовую зону в настоящее время проходят три маршрута автоперевозок, которые соединяют ее с Россией, Польшей и Италией. По этим трем маршрутам за 2020 год было перевезено более 400 наименований товаров на общую сумму 500 млн юаней (около $76,45 млн). В числе перевезенных грузов — оборудование, одежда, обувь, головные уборы, бытовая техника. Бондовая зона в Маньчжурии площадью 1,44 кв. км является первой бондовой зоной во Внутренней Монголии. Среди преференций зоны — льготное налогообложение, выгодный курс обмена валют и т.п.

Амурская область определит условия проезда по мосту Благовещенск – Хэйхэ совместно с Китаем

Губернатор Амурской области Василий Орлов сообщил в интервью ИА Sputnik, что в 2021 году Амурская область совместно с китайской стороной разработает условия проезда грузовых и легковых автомобилей по мосту Благовещенск – Хэйхэ через Амур. Василий Орлов ожидает, что мост будет открыт уже в январе. Запустить движение можно будет после завершения государственной приемки автомобильного пункта пропуска на территории КНР.

Губернатор сказал: «В ближайшем будущем мы с китайскими партнерами намерены согласовать проекты создания особых экономических зон в Амурской области и провинции Хэйлунцзян». Также стороны планируют обсудить фактическую реализацию нового соглашения о дорожном движении между Россией и Китаем, проезд по мосту на машинах не более чем на 8 мест, контроль этого проезда на границе и условия перевозки опасных грузов.

Орлов отметил, что решение этих проблем станет основой для создания всесезонного транспортного коридора по мосту Благовещенск – Хэйхэ. Губернатор добавил, что после открытия движения по мосту ежегодный грузопоток по нему составит до 4 млн тонн грузов, а пассажиропоток — около 2 млн человек.

Генеральный консул России в Харбине: открытие пунктов пропуска между Россией и Китаем — приоритетная задача Генконсульства в 2021 году

Генеральный консул России в Харбине Владимир Ощепков рассказал в интервью ИА Sputnik, что выдача российских виз и открытие пунктов пропуска на границе России и Китая являются основными задачами консульства в Харбине на 2021 год.

Владимир Ощепков также отметил, что неотложной задачей генконсульства сейчас является переезд в новый офис, где консульство сможет оказывать все услуги в полном объеме, включая выдачу российских виз и паспортов для граждан России.

После переезда самой приоритетной задачей консульства станет восстановление нормального функционирования пунктов пропуска на границе России и Китая. Владимир Ощепков пояснил: «Из-за пандемии коронавируса сухопутная граница между нашими странами была закрыта в течение почти девяти месяцев, а грузовые перевозки ограничены. Мы считаем, что должны содействовать скорейшему восстановлению нормальной работы российско-китайских пограничных пунктов пропуска в том режиме, в котором они работали до пандемии».

Дипломат также рассказал, что Генеральное консульство в 2021 году продолжит оказывать помощь россиянам в Китае, будет способствовать дальнейшим контактам российских регионов и провинции Хэйлунцзян, а также намерено помогать российских и китайским компаниям взаимодействовать в сложных условиях пандемии, когда взаимные посещения ограничены.

В 2021 году Омская область планирует открыть восемь флагманских магазинов в Китае

Омская область планирует укреплять торговое сотрудничество с Китаем. Рассматривается проект открытия в восьми крупных городах КНР флагманских магазинов Омской области «Маска». Об этом агентству «Спутник» рассказал губернатор Омской области Александр Бурков.

По словам губернатора, первая торговая площадка Омской области была открыта в Маньчжурии в 2017 году. Она доказала свою эффективность. Сейчас руководство области рассматривает возможность открытия флагманских магазинов региона в восьми крупных городах Китая (Пекине, Тяньцзине, Шанхае, Шэньчжэне, Чэнду, Циндао, Урумчи и Датуне). «В 2021 году мы планируем продолжить работу над реализацией этой задачи», — рассказал Александр Бурков.

По словам Буркова, за девять месяцев 2020 года товарооборот Омской области с Китаем увеличился на 30% — до $103 млн. Основную долю в этом обороте составил экспорт омской продукции АПК. Был разработан новый логистический маршрут для экспорта омской продукции в Китай. Губернатор рассказал: «В сентябре 2020 года первый скоростной контейнерный поезд с льном был отправлен в порт Находка, откуда груз был далее был транспортирован по морю в порт Тяньцзинь. Этот маршрут позволяет экономить на транспортных расходах».

Александр Бурков отметил, что коронавирус привнес некоторые трудности в деловое сотрудничество Омской области и КНР, но регион продолжил активно реализовывать инвестиционное сотрудничество с Китаем. Так, скоро будет создано совместное предприятие по переработке и производству растительного масла из семян подсолнечника, рапса и соевых бобов с годовой мощностью 36 тыс. тонн. Ожидаемая дата начала производства — январь 2021 года.

Кроме того, китайские партнеры участвуют в реализации масштабного инвестиционного проекта в Омской области — строительства нефтеперерабатывающего комплекса проектной мощностью 2 млн тонн на базе Омского НПЗ (входит в «Газпром»).

Губернатор также рассказал, что в рамках развития проекта медицинского туризма многие больницы Омской области будут рады принять пациентов из Китая, как только это станет возможным. Многие медицинские учреждения региона подписали соглашения о сотрудничестве с Народной больницей Маньчжурии. В 2020 году область была готова принять по обмену первую партию китайских офтальмологов, но эпидемия коронавируса внесла свои коррективы в этот проект.

Из-за пандемии также были отменены важные совместные мероприятия, включая официальные визиты в регион и в китайские провинции, а также экономические и торговые миссии. Однако Омская область продолжает поддерживать контакты с китайскими партнерами и организовывает онлайн-мероприятия, направленные на укрепление взаимовыгодного сотрудничества».

Регионами-партнерами Омской области в КНР являются Маньчжурия, Кайфэн, Урумчи и Фучжоу.

Поезд из Турции в Китай стал регулярным

Железнодорожные грузовые перевозки из Стамбула в Сиань стали регулярными. Теперь они включены в расписание. Сервис будет работать два раза в месяц. Об этом сообщает портал Railfreight.

В декабре было отправлено два контейнерных поезда по маршруту, из которых второй был рефрижераторным.

Новый сервис очень много значит для Турции, которая намерена играть активную роль на Новом Шелковом пути. Кроме того, открытие нового маршрута повышает значимость Транскаспийского коридора (ТМТМ) как альтернативного пути, соединяющего Европу и Китай.

По словам председателя Ассамблеи экспортеров Турции Исмаила Гюлле, поезда из Турции в Китай «имеют огромное значение для будущего экспорта Турции, так как страна намерена расширять свое присутствие на китайском рынке».

Поезд преодолевает 8 693 километра, следуя через Грузию и Азербайджан, где останавливается в порту Баку для перевалки груза на судно, пересекающее Каспийское море. На казахстанской стороне контейнеры вновь загружаются в поезд, чтобы продолжить свое путешествие до Сианя. Важными элементами маршрута являются железнодорожная линия Баку-Тбилиси-Карс и подводный Мармарайский туннель через Босфор, по которому первый грузовой поезд в Европу прошел в ноябре 2019 года. С этого момента путь от Баку до Европы стал безостановочным.

Операторами нового сервиса являются экспедиторская компания Главного управления государственных железных дорог Турции TCDD Taşımacılık A.Ş. и «Пасифик Евразия» и координируется Транскаспийским международным транспортным консорциумом. В него входят ADY Container (Азербайджан), Pasifik Eurasia Logistics (Турция), GR Logistics (Грузия) и KTZ Express (Казахстан).

Китайский эксперт: внешняя торговля Китая в 2021 году увеличится примерно на 10%

Чжао Цзиньпин, директор департамента внешнеэкономических исследований Национального исследовательского центра, рассказал о том, что в 2020 году экспорт Китая вырос больше, чем прогнозировалось. Особенно во второй половине года. Об этом сообщают «Пекинские новости».

Наиболее удачным месяцем для китайской внешней торговли оказался ноябрь. Внешнеторговый оборот КНР в этом месяце достиг 3,09 трлн юаней (около $470 млрд юаней), что на 7,8% больше, чем в предыдущем месяце. Китайская внешняя торговля росла в течение шести месяцев подряд. За 11 месяцев 2020 года общий объем экспорта и импорта достиг 29,04 трлн юаней (около $4,44 трлн), что на 1,8% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Сохранит ли китайский экспорт в 2021 году тенденцию к быстрому росту? С какими проблемами столкнется Китай? Конечно, страна по-прежнему будет сталкиваться с неопределенностью и неблагоприятными факторами. Как считает Чжао Цзиньпин, во-первых, эпидемия будет продолжать распространяться, с чем связано множество рисков. Второй проблемой могут стать некоторые аспекты кредитно-денежной и бюджетно-налоговой политики, а третьей — торговый протекционизм. Особенно заметную роль факторы неопределенности будут играть в китайско-американской торговле. Соединенные Штаты не отменят дополнительные тарифы, введенные для Китая и других торговых партнеров.

Чжао Цзиньпин рассказал, что, судя по положительным тенденциям, влияющим на китайский экспорт, в 2021 году, особенно во второй его половине, мировая экономика будет расти. По прогнозам ВТО, в 2021 году она вырастет на 7,2%. Импорт и экспорт Китая также войдут в период непрерывного роста. По мнению Чжао Цзиньпина, рост внешней торговли КНР в 2021 году будет измеряться двухзначными числами, не менее 10%.

Эксперт также отметил, что крупнейшим торговым партнером КНР в 2021 году, скорее всего, останутся страны АСЕАН. Ожидается, что по итогам 2020 года внешняя торговля Китая с ними вырастет примерно на 6%. ВРЭП официально вступит в силу в 2021 году. После его вступления в силу тарифы на некоторые товары могут быть снижены до нуля. Таким образом, отмена тарифов положительно скажется на торговле. Темпы роста торговли между Китаем и странами-членами ВРЭП могут несколько увеличиться в 2021 году, а доля АСЕАН в торговле Китая будет продолжать расти. В 2020 году доля АСЕАН в общем объеме импортной и экспортной торговли Китая составит около 14,5%, а в 2021 году ожидается, что она превысит 15%.

В Китае выросли тарифы на рафинирование черновой меди

Согласно данным SMM, базовые тарифы на рафинирование черновой меди (RCs) составили в Китае в декабре 1450-1550 юаней за т (поставка до завода) при среднем росте показателя на 25 юаней на т относительно предыдущего месяца. RCs на импортную черновую медь CIF составили $155-165 за т, на $2,5 больше в среднем, чем ранее. С введением в действие новой ресурсной политики в Китае продолжаются поставки в страну высокосортного медного лома, при прекращении поставок на медеплавильные заводы определенных объемов низкосортного китайского лома, тогда как выработка на таких заводах увеличилась.

По прогнозу, RCs по долгосрочным заказам на переработку черновой меди составят в 2021 г. около 1500 юаней за т, что указывает на сильную уверенность рынка в поставках.

Китайский импорт медных анодов вышел в ноябре на новый максимум 117,7 тыс. т. Запасы черновой меди внутри Китая на рафинировочных заводах были изобильными, так что RCs для черновой меди остаются высокими.

Однако RCs по долгосрочным контрактам на поставку черновой меди еще нужно согласовать. Покупатели и продавцы еще не достигли соглашения относительно того, какая сторона должна нести издержки по НДС на золото [в поставляемом материале]. Как ожидается, рыночные тарифы составят в сегменте $140-145 за т.

Рост продаж автомобилей поддержит цены на палладий

Metals Focus ожидает в следующем году едва ли не рекордно высокого спроса на автомобили в результате воздействия следующих двух главных факторов:

- ожиданий сильного восстановления спроса на автомобили в Китае. По количеству производимых автомобилей Китай выходит на третье место в мире, экономический рост свидетельствует о хорошем «здоровье» после пандемии по сравнению со многими другими экономиками, в стране вводятся гораздо более сильные нормы и ограничения по контролю за загрязнениями окружающей среды, всё это должно оказать хорошую поддержку внутреннему спросу.

- в США также можно ожидать спроса и со стороны «чисто экономического» восстановления, и в результате ужесточения подхода к защите окружающей среды, т.к. президентство Байдена, вероятно, будет более решительно подходить к вопросам изменения климата. По крайней мере, во время избирательной кампании Байден касался всех «зелёных» аспектов весьма агрессивно.

По предварительным оценкам продажи новых авто в США по итогам 2020 г. должны составить 14,4 млн. шт., спад на 15% по сравнению с предыдущим годом. С одной стороны, указанные продажи наименьшие за прошедшее десятилетие, с другой стороны, аналитики уверяют, что промышленность США завершила год в более сильными показателями, чем ожидалось.

Применительно к продажам авто Cox Automotive характеризовал продажи в декабре, как сильные – «...последние дни декабря оказались намного сильнее прогнозов и ожиданий, поставки автомобильного оборудования продемонстрировали неожиданную активность в течение выходных. За последнюю неделю декабря не было недостатка в позитивных новостях, которые воодушевили потребителей и повысили продажи – это и принятие стимуляционного пакета, и определённость с итогом выборов, перспективы анти-КОВИДного вакцинирования», утверждает Чарли Чезбраф, старший аналитик Cox Automotive. В свою очередь Metals Focus отмечает рост продаж General Motors в США на 4,8% по сравнению с предыдущим годом, хотя в глобальном масштабе продажи этого автогиганта упали на 11,8%.

Официальные данные по продажам автомобилей в Китае ожидаются в середине января, примерно в это же время или чуть позже должны выйти аналогичные данные и по странам ЕС.

«После Китая США являются вторым по объёму рынком авто с доминирующей позицией авто с двигателями внутреннего сгорания. Соответственно из этого вытекает и больший спрос на палладий. Думаю, что «крепкие» цифры продаж автомобилей в Штатах с немалой вероятностью обеспечат поддержку ценам на палладий в ближайшие месяцы», - полагает аналитик Commerzbank по товарным рынка Даниель Бризманн. Он добавил, что немало наблюдателей были удивлены темпами восстановления продаж авто после пандемии коронавируса.

В апреле прошлого года жёсткие ограничительные меры привели к ощутимым «ударам» по многим промышленным объектам Южной Африки, в т.ч. связанным и с добычей сырья для производства палладия, и производства самого палладия. «Восстановление поставок сырья и ожидания существенного роста переработки не смогут обеспечить рост спроса, поэтому практически неизбежно, что 2021 год будет десятым подряд годом дефицита для мирового рынка палладия. Такая ситуация ещё больше ускорит расходование уже имеющихся запасов и добавит давления на цены», уверяют специалисты Metals Focus.

По данным одного из ведущих мировых производителей рафинированных драгметаллов, британской Johnson Matthey, в 2019 году палладий был наиболее «географически» диверсифицированным металлом – около 38% поставок обеспечивала Южная Африка, около 41% Россия, оставшиеся 21% остальной мир.

Старший аналитик ABN AMRO Group по драгметаллам Жоржетта Бёлль ожидает более высоких цен на палладий в наступившем году, хотя рост будет скромным. «По-прежнему присутствует и будет ощущаться и дальше дефицит предложения в связи с ростом спроса на палладий для автомобильных катализаторов по мере ввода всё более жёстких экологических стандартов в Китае и Европе. Можно ожидать роста продаж авто во всех трёх ведущих регионах-потребителях, Китае, Европе, США, соответственно и систем катализаторов», - полагает Жоржетта Бёлль.

Аналитик Standard Chartered Bank по драгметаллам Сууки Купер считает, что на рынке палладия сохранится состояние недопоставок, в то время как во втором полугодии 2021 возможна некоторая напряжённость для платины в связи с возможным её использованием в качестве замены палладия.

В конце прошедшей рабочей недели средняя спотовая цена на палладий составляла около $2426 за унцию. Текущие базовые цены ведущих производителей (Johnson Matthey и Engelhard Materials Services (BASF) составляли $2420 и $2445 соответственно.

Posco приняла существенное повышение закупочных цен на марганец

Уточнённые данные по закупкам 99,7%-ного марганца в хлопьях южно-корейским металлургическим гигантом POSCO свидетельствуют о существенном локальном укреплении рынка марганца. Как и сообщалось ранее, окончательная средняя цена при закупке на январь 2021 г. действительно составила $2443 за тонну CIF Южная Корея, на $444 за тонну выше, чем при предыдущей частичной закупке на январь. Подтверждается, что объём последней закупленной «доли» января составил 2000 тонн, хотя при этом закупка свыше 2600 тонн материала. Общий окончательный объём на январь составил 3026 тонн. Средняя закупочная цена оказалась на $794 за тонну выше, чем при аналогичной закупке в декабре. Помимо «чистого» повышения цен поставщиками, к существенному росту цен привело ощутимое повышение фрахтовых ставок.

В среднем POSCO «нормальный» ежемесячный объём закупок 99,7%-ного марганца составляет около 4500 тонн. В 2019 году было закуплено 47225 тонн материала, в 2020 г. 43552 тонны.

Текущие преобладающие цены китайского рынка на 99,7%-ный марганец в хлопьях составляют 15000-152000 юаней ($2333-2364) за тонну ex-works, на 300 юаней ($198) за тонну выше, чем во второй половине прошлой недели. Экспортные преобладающие цены на материал также укрепились по сравнению с указанным временем, на $60 за тонну до $2360-2390 за тонну FOB Китай.

Цветные металлы дешевеют на фоне активизации коронавируса в Китае

В пятницу, 8 января, стоимость трехмесячного контракта на цинк и никель снизилась более чем на 2% после достигнутых в первых числах года максимумов. Цена цинка снизилась по итогам торгов на LME на 2,6%, до $2813,50 за т. Вместе с тем котировки цены металла находятся выше порогового значения $2800 за т, которое было достигнуто в предыдущий вторник. В ходе дня стоимость цинка достигла отметки $2897 за т, что лишь на $3 ниже максимума 2020 г. $2900 за т, достигнутого 21 декабря.

Контракт на никель с поставкой через 3 месяца подешевел на 2,4%, до $17667 за т. Днем ранее котировки цены металла вышли на 16-месячный максимум – $18200 за т.

«Цветные металлы отыграли вниз высокие котировки начала года, вызванные сохраняющейся слабостью доллара США и улучшением мировых промышленных показателей по итогам декабря», – отмечает аналитик StoneX Натали Скотт-Грей.

Тем временем торги медью закрываются выше отметки $8000 за т уже четвертый день подряд, выйдя на итоговый показатель $8131 за т, хотя это ниже котировок четверга – $8179 за т. В ходе сессии медь подорожала до $8238 за т, что является самым высоким значением с 15 февраля 2013 г., превысив на 4,8% показатель понедельника.

«Хотя на данный момент базовые настроения в секторе довольно сильны, избранный президент Джо Байден может попытаться более жестко обуздать распространение Covid-19 посредством локдаунов, а это может нанести удар по спросу на металлы в ближайшей перспективе», – отметил глава отдела цветных металлов Уилл Адамс.

На утренних торгах понедельника отмечено снижение котировок цен цветных металлов на фоне озабоченности рынка спросом ввиду сообщений о рекордном более чем за 5 месяцев приросте случаев заболевания коронавирусом в Китае – оно составило 103 случая по сравнению с 127 случаями 30 июля 2020 г. «Случаи заболевания COVID-19 растут в Китае, что действительно заставляет рынки нервничать», – заявил директор Kingdom Futures Малькольм Фримэн.

Февральский контракт на свинец подешевел в Шанхае по состоянию на 9:38 мск на 3,2%, до 14560 юаней ($2245,35) за т.

Стоимость контракта на цинк снизилась на ShFE на 2,8%, до 21025 юаней за т. Мартовский контракт на никель подешевел на 4%, до 127,480 тыс. юаней за т.

На LME стоимость меди снизилась на 1,9%, до $7973 за т. В Шанхае медь подешевела на 2,3%, до 58670 юаней за т, на фоне укрепления доллара. Цена свинца в Лондоне снизилась на 0,9%, до $1984,50 за т. Котировки цены никеля упали на 2,2%, до $17285 за т.

Ограничения Китая по COVID-19 повлияют на спрос на сталь больше, чем на предложение

Как сообщает агентство Platts, производство стали как внутри, так и за пределами Шицзячжуана, столицы китайской провинции Хэбэй, которая находится под изоляцией с 7 января из-за возобновления случаев заболевания COVID-19, до сих пор не затронуто последними ограничениями.

Однако ожидается, что спрос на сталь в Китае в преддверии новогодних праздников по лунному календарю, которые пройдут 11-17 февраля, снизится раньше, чем обычно, поскольку правительство посоветовало рабочим в производственном и строительном секторах «вернуться домой в непиковый период» до начала праздника.

Согласно источникам на рынке, Пекин сделал это, чтобы уменьшить вероятность роста числа случаев COVID-19 во время и после новогодних праздников по лунному календарю.

Хотя производство стали в Китае не демонстрирует никаких признаков замедления, ожидается, что спрос на сталь будет падать более быстрыми темпами с середины января и будет оставаться низким в течение более длительного периода, чем обычно, говорят трейдеры.

Запасы стали как на спотовых рынках, так и на сталелитейных заводах быстро восстанавливаются с начала января. Трейдеры ожидают, что рост запасов на спотовых рынках и на сталелитейных заводах, вместе взятых, ускорится с середины января.

По словам трейдеров, запасы сортового проката на рынках южного Гуанчжоу и северного Пекина увеличились на 20% и 8% по сравнению с 31 декабря 2020 года и 6 января 2021 года, что на 4% и 18% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, соответственно.

Некоторые трейдеры заявили, что не желают увеличивать свои запасы стали, поскольку они ожидают, что им придется удерживать их намного дольше, чем обычно, а при продолжающемся росте цен на сталь складские запасы окажут давление на их денежные потоки.

Однако некоторые источники на сталелитейных заводах были уверены, что цены на сталь, несмотря на быстрый рост запасов, будут продолжать расти в январе-феврале на фоне резкого скачка цен на железную руду, который, вероятно, приведет к росту цен на сталь после восстановления спроса.

Китай дал ориентиры для поставщиков

Нацрыббезопасность опубликовала руководства КНР для предприятий и судов, которые поставляют в республику продукцию водного промысла и аквакультуры. Это документы для работы в условиях пандемии коронавируса.

Национальный центр безопасности продукции водного промысла и аквакультуры опубликовал на своем сайте два документа для поставок в КНР. Это Техническое руководство по дезинфекции для контроля и профилактики COVID-19 в процессе производства пищевой продукции в холодильной цепи и Техническое руководство по контролю и профилактике COVID-19 в производственной холодильной цепи пищевой продукции.

Рыбоперерабатывающие предприятия и суда, имеющие право на экспорт своей продукции в КНР, должны опираться на эти документы при производстве, хранении и транспортировке продукции водного промысла и аквакультуры, сообщили Fishnews в Нацрыббезопасности.

Напомним, что Китай потребовал от российский стороны провести переаттестацию предприятий и судов, заинтересованных в экспорте рыбопродукции. Перед новогодними праздниками Россельхознадзор сообщил, что удалось договориться о представлении полных результатов проверки в 2021 г.

Fishnews