Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

После долгих телефонных переговоров министры финансов стран еврозоны согласились выделить Международному валютному фонду 150 млрд евро, сообщает Reuters.

Помимо стран зоны евро помощь МВФ окажут Дания, Чехия, Польша и Швеция. Размер помощи со стороны каждой из этих стран будет определяться отдельно. Министры стран еврозоны специально отметили, что решение о выделении помощи МВФ в каждой из четырех стран будет принимать парламент.

По мнению экспертов агентства, новый ход демонстрирует глубину долгового кризиса, охватившего Европу и ставит страны Евросоюза в еще большую зависимость от крупных рынков таких стран как Китай и Россия. Обеспокоенность состоянием еврозоны высказывают аналитики США: до кризиса американцы охотно размещали средства в ценных бумагах европейских государств, которые сейчас подешевели.

Накануне Польша объявила что готова дать МВФ кредит в размере от 6 до 10 млрд евро. Министр финансов Польши оговорил, что в случае возникновения в стране тяжелой экономической ситуации Варшава может забрать свои деньги обратно

В декабре в Польше прошла конференция Европейской сети организаций по оценке медицинских технологий (European Network for Health Technology Assessment, EUnetHTA) на тему «Оценка медицинских технологий в системах здравоохранения на национальном и межнациональном уровнях». В работе конференции приняло участие более 400 человек, представлявших министерства здравоохранения, фонды страхования, агентства по оценке медицинских технологий, провайдеров медицинских услуг, пациентов и индустрию разных стран, таких как Польша, Дания, Бельгия, Швеция, Германия, Италия, Россия и др. Впервые на данной конференции присутствовала делегация из России.

В настоящее время EUnetHTA - одно из самых влиятельных объединений в области формирования политики здравоохранения в Европе и мире и насчитывает около 90 стран-участников. Данная конференция была организована в рамках проекта EUnetHTА на 2010-2012 гг. по содействию развитию оценки медицинских технологий (ОМТ) в Европе.

Ежегодно на рынке здравоохранения появляется большое количество различных медицинских технологий, лекарственных средств, но как выбрать именно то, что будет отвечать потребностям населения, соответствовать современным стандартам и поможет эффективно потратить ограниченные финансовые ресурсы?

Оценка медицинских технологий призвана объективно определить действительно ли тот или иной препарат или медицинское оборудование является клинически более эффективным и экономически целесообразным по сравнению с другими существующими. Польза и эффективность применения такой экспертизы имеет две стороны медали: с одной стороны, государство может объективизировать процесс принятия управленческих решений и снижает уровень коррупционных рисков. Вопрос экспертизы новых технологий с точки зрения клинической эффективности и экономической целесообразности сегодня каждая страна решает для себя самостоятельно. Это приводит к дублированию экспертиз в разных странах, часто по одному и тому же вопросу.

Для предупреждения излишних исследований и экономии ресурсов, а также для стандартизации подходов по экспертной деятельности в странах ЕС была организована данная конференция. По мнению европейских экспертов, конечная цель совместных усилий – выработать методические рекомендации, которые могли бы быть с успехом адаптированы внутри отдельных стран, как на общенациональном, так и региональном уровнях. Актуальность данной экспертизы возрастает с каждым днем и у нас в стране, т.к. ее основная цель – создать для руководителей здравоохранения эффективный и прозрачный инструментарий для принятия решений при разработке программ возмещения стоимости лекарственных средств и медицинских изделий.

«В связи с реализацией в России региональных программ модернизации здравоохранения вопрос оценки медицинских технологий стала еще более актуальной, - считает В.В. Омельяновский, директор НИИ клинико-экономической экспертизы и фармакоэкономики Российского национального исследовательского университета им. Н.Н. Пирогова. – Внедрение стандартизированных подходов к клинической и клинико-экономической экспертизе медицинских технологий позволит значительно повысить эффективность этих программ и сделает систему принятия решений прозрачной».

На сегодняшний день экспертиза эффективности лекарственных препаратов уже успешно проводится в Московской, Самарской и Свердловской областях, в ближайшее время будет внедряться и в других городах России. Опыт большинства зарубежных стран, включая страны бывшего СССР и Восточной Европы, где успешно работают агентства по ОМТ, подтверждает, что без создания института экспертизы невозможно наладить эффективное взаимодействие между специалистами и администраторами здравоохранения для принятия решений о возмещении стоимости лекарственных средств и медицинских изделий, финансируемых из средств государственных бюджетов.

Народные депутаты на своем заседании во вторник, 20 декабря, приняли во втором чтении и в целом как закон законопроект №7007 от 21 июля 2011 года «О внесении изменений в некоторые законодательные акты в сфере здравоохранения (относительно усиления контроля за обращением лекарственных средств, пищевых продуктов для специального диетического употребления, функциональных пищевых продуктов и диетических добавок)». За такое решение проголосовали 237 народных избранников.

Инициаторами законопроекта, который в частности предусматривает запрет рекламы лекарственных средств на телевидении, выступили народные депутаты Татьяна Бахтеева (Партия регионов), Юрий Гайдаев (КПУ), Владимир Карпук (НУНС) и Андрей Павловский («БЮТ-Батьківщина»).

Глава парламентского комитета по вопросам здравоохранения Татьяна Бахтеева сообщила, что комитет рекомендовал ко второму чтению принять 33 поправки из 40 предложенных. Рада такое предложение поддержала.

Напомним, на предыдущей пленарной неделе указанный законопроект в последний момент был снят с повестки дня из-за давления производителей медпрепаратов и владельцев телеканалов.

В.Карпук в комментарии ZN.UA отметил, что ко второму чтению ограничения на рекламу лекарств были несколько смягчены: инициаторы законопроекта выступали за полный запрет рекламы лекарственных средств, однако из-за давления производителей и владельцев телеканалов было решено разрешить рекламу безрецептурных медпрепаратов.

«Немного изменили законопроект – смягчили, поскольку мы были за запрет полный рекламы лекарственных средств. Но огромное давление… И даже после голосования есть опасения, что законопроект могут поставить на переголосование. Такие у меня есть предчувствия по реакции зала», — отметил депутат.

В то же время он добавил, что разрешение на рекламу безрецептурных препаратов не лишено смысла: «Все-таки, информационное пространство наше открыто и для польского телевидения и средств массовых информаций, и для российских. Там запрета нет на рекламу безрецептурных препаратов, и будет реклама тех средств».

В.Карпук также подчеркнул, что считает принятый законопроект чрезвычайно важным, несмотря на внесение в него изменений ко второму чтению.

По информации ZN.UA, реклама медицинских препаратов составляет 25-30% бюджетов украинских телеканалов.

Ранее в интервью ZN.UA глава Государственной службы лекарственных средств Алексей Соловьев заявлял, что «в том виде, в котором сейчас у нас рекламируются лекарства — это недопустимо в цивилизованной стране».

«Лечить должен врач, а не телевизор. Все фальсифицированные лекарства, которые мы находим, входят в ТОП-10 продаж и ТОП-10 наиболее рекламируемых ЛС в стране. При этом в Украине, как и во всех странах мира, чаще всего население страдает от заболеваний сердечнососудистой системы, а благодаря телевизору чаще всего у нас покупают препараты, якобы стабилизирующие работу желудочно-кишечного тракта», — пояснил А.Соловьев.

Эксперты Организации экономического сотрудничества и развития - ОЭСР критически оценили отсутствия в Швеции должного контроля за выдаваемыми иностранцам разрешениями на работу. Даже, в случаях, когда речь шла о фирмах явно не нуждавшихся в дефицитных специалистах из-за границы, а таких, которых хоть отбавляй и дома.

Около 50 тысяч разрешений на работу было выдано Миграционным ведомством Швеции, начиная с 2008 года, когда реформа трудовой миграции вступила в силу. Главное для того, чтобы работодателям было легче найти сотрудников из стран за пределами Евросоюза. Факты говорят о том, что наиболее активно пользоваться новинкой стали совсем маленькие компании - менее десяти сотрудников. И речь идет о найме неквалифицированных рабочих, на все более продолжительные сроки. И часто, это родственники уже проживающих в Швеции иммигрантов. Так в 2011 году 7 000 рабочих виз, из общего числа в 20 000, были выданы таким, как правило, неквалифицированным, членам семей.

По мнению эксперта ОЭСР Стефана Скарпетта подобная практика противоречит самой идее облегчения рабочей миграции: "Примерно половина рабочей силы из-за границы это не квалифицированные профессии, где дефицита рабочей силы нет. И ОЭСР рекомендует тщательней рассмотреть реальную подоплеку такого найма"

Нередко, речь идет о людях приезжающих работать в строительстве или ресторанном бизнесе; и, по мнению представителя Центрального объединения профсоюзов Моники Арвидссон это работодатели, ищущие почти дармовую рабсилу: "Условия для многих приезжающих кошмарные, очень далекие от коллективных договоров. Зачастую, можно говорить о форменно рабских условиях труда". Поэтому, по ее мнению, определять то, какая фирма может принимать сотрудников из-за границ ЕС, должно особое ведомство, а не отдельный работодатель.

Хотя, в законе и оговаривается, что условия контрактов для иностранцев должны соответствовать шведским нормам. Но, видимо, контроль за системой, не силен. И, в будущем году ожидается его ужесточение: в частности, базы данных Налогового и Миграционного ведомства будут сверяться. Но будут проводиться и другого рода контроли - говорит министр по делам иммиграции Тобиас Бильстрём: "У Миграционного ведомства должна быть возможность отзывать приглашение и разрешение на работу, если выявлены несоответствия. Или отзывать право нанимать, если условия приема на работу не соответствуют заявленным в приглашении. Это, возможно, потребует изменений законодательства".

Тем не менее, шведская система приема рабочих мигрантов признана экспертами ОЭСР самой открытой и примером для подражания: "Думаю, они очень инновационны, Ваши методы рабочей иммиграции. Они увязаны со спросом и открывают возможности для использования опыта и компетенции разного уровня. Это важный эксперимент и мы порекомендуем всем странам, входящим в Организацию экономического сотрудничества и развития, на него посмотреть" - сказал Stefano Scarpetta.

Дополнительный рост инновационного сектора экономики России после вступления в ВТО составит 7,5%. Об этом в интервью телеканалу Russia Today рассказал председатель правления "Роснано" Анатолий Чубайс.

"Мы провели специальное исследование ожидаемых последствий вступления России в ВТО для инновационного сектора экономики страны. Анализ был выполнен международной командой экспертов польского аналитического центра CASE. И основной вывод, к которому они пришли, заключается в том, что мы можем ожидать дополнительный рост в инновационном секторе экономики России на 7,5% ВВП, благодаря вступлению в ВТО", - заявил Анатолий Чубайс. По его словам, анализ учитывал ряд прямых и непрямых последствий, в том числе такие факторы как защита интеллектуальной собственности и техническое регулирование.

Рабочая группа подписала договор о вступлении России в ВТО 16 декабря. Сразу после подписания договора участников подписания поздравил президент России Дмитрий Медведев. Через некоторое время президента Медведева с подписанием договора поздравил президент США Барак Хусейн Обама.

Далеко не все эксперты и в России, и за рубежом положительно отнеслись к вступлению России в ВТО. 7 ноября директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард заявила, что не видит явных поводов для вступления России в ВТО. "Я не уверена, что для России они значимы, потому что вы экспортируете большое количество сырьевых материалов: газа, нефти, а ввозите готовые товары", - сказала глава МВФ. 

Правительство Польши предоставит Международному валютному фонду (МВФ) займ в размере 6 млрд евро. Об этом сегодня заявил министр финансов Польши Яцек Ростовский, передает RzeczPospolita.

"Мы ведем переговоры о кредите такого порядка. Сейчас Польский национальный банк работает над деталями договора", - сообщил министр. Он добавил, что Польша готова предоставить МВФ до 10 млрд евро.

"Деньги будут переведены несколькими траншами. Обратите внимание, что если ситуация в Польше ухудшится, мы привлечем из МВФ транш в 30 млрд долларов, на который мы можем рассчитывать согласно правилам МВФ. В этом случае выплаты МВФ по кредиту в 6 млрд прекратятся и мы сможем попросить назад часть денег", - сказал журналистам Ростовски. Министр отметил, что власти Польши считают МВФ весьма надежным заемщиком.

На фоне падения ключевых показателей стран зоны евро экономика Польши показывает существенный рост, отметили в середине декабря аналитики The New York Times. "Польша остается островом. Вопрос в том, насколько долго она сможет оставаться на плаву", - сообщила изданию директор ЕБРР по Польше Лучина Станчак. Первые признаки кризиса уже видны в Польше. Многие сетевые западные банки в стране уже сменили хозяев. Цены на кредиты для малого бизнеса в Польше выросли, отметили специалисты американского издания. 

Укравтодор открыл движение на отремонтированной автомобильной дороге общего пользования М-07 Киев - Ковель - Ягодин. Дорога задействована к проведению Чемпионата по футболу Евро-2012 и является кратчайшим направлением транспортного сообщения между Киевом и Варшавой. Общая протяженность автодороги Киев-Ковель-Ягодин составляет 486,8 км.
С целью своевременной подготовки дороги к Евро-2012, ремонтно-строительные работы в 2011 году велись одновременно в Киевской, Житомирской, Ровенской и Волынской областях. Общая протяженность отремонтированных в этом году участков составила 248,4 км.
Построенная в 70-х годах автодорога преимущественно на всей своей протяженности имела цементно-бетонное покрытие, которое до ремонта не отвечало современным требованиям по ровности и прочности. Поэтому автолюбители и перевозчики были вынуждены использовать дорогу Киев-Чоп, что приводило к ее перегрузке.
Во время ремонтно-строительных работ на автодороге Киев - Ковель - Ягодин особое внимание дорожники уделили качеству работ, использованию новейших технологий и материалов.
Справка. Президент Украины Виктор Янукович перед Укравтодором поставил задачу в 2011 году открыть движение на 1500 км автодорог общего пользования. Эта задача дорожниками уже выполнена - с начала года дорожниками Украины отремонтировано и построено более 1700 км дорог общего пользования.
В следующем 2012 году Укравтодор планирует открыть движение не меньше, чем на 2000 км автодорог. Для сравнения: в 2009 году было открыто движение лишь на 92 км дорог, а уже в 2010-м - на 973 км. Украина > Транспорт > trans-port.com.ua, 19 декабря 2011 > № 455712

Спасти пенсии

Российская накопительная пенсионная система небезнадежна

Владимир Крейндель

Несмотря на две пенсионные реформы, которые были проведены в России за последние десять лет, обязательная накопительная пенсионная система (НПС) так и не стала ни дополнительным способом сгладить социальные противоречия, ни стабильным источником «длинных денег».

Налицо классический случай — «нянек» у НПС по меньшей мере три, а перспективы весьма туманны. Минфин с ФСФР крайне вяло развивают нормативную базу, а Минздравсоцразвития и вовсе время от времени предлагает отказаться от накопительной пенсионной компоненты. Можно констатировать, что накопительная часть пенсионной системы России находится в тупике.

Институт финансовых исследований проанализировал российский опыт управления пенсионными активами и сравнил его с мировым. Исследование показало, что основной проблемой российской НПС является неадекватная, излишне консервативная структура инвестиционных портфелей с упором на гособлигации. Это связано не только с ущербным регулированием — отсутствуют и приемлемые инструменты для инвестирования. Можно сколько угодно «тасовать» российские акции и облигации, но с их помощью в принципе нельзя добиться приемлемой диверсификации рисков. Неоднократно доказано: в долгосрочном плане консервативные инвестиции проигрывают и в доходности, и в рискованности.

Экспертное сообщество выдвинуло ряд разумных предложений, которые должны помочь решить эту проблему. Суть их сводится к внедрению в практику управления пенсионными активами принципа «разумного лица», предписывающего поступать с клиентом, средствами которого распоряжается управляющий, только «по-честному», прежде всего в его интересах. Две главные составляющие принципа разумного лица применительно к инвестированию — пассивное управление и диверсификация вложений.

При пассивном инвестировании управляющий активами не пытается обыграть рынок (в среднем 80% активных инвесторов это не удается), а «вкладывается в рынок», привязывая структуру портфеля к оптимальному набору фондовых индексов. Это и есть диверсификация не наивное «раскладывание яиц в разные корзины», а более тонкий подход, характеризующийся инвестированием в активы, цены которых слабо или даже отрицательно скоррелированы между собой. К сожалению, на переход к разумному инвестированию потребуется не менее 20 лет. А учитывая неповоротливость государственной машины, ожидание может затянуться и на 30–50 лет. За этот срок не одно поколение ощутит на себе болезненность потери большей части пенсионных накоплений.

Представляется, что есть более простой, быстрый и действенный метод достижения цели: переход к пассивному инвестированию с помощью наиболее совершенных на сегодняшний день инструментов — биржевых инвестиционных фондов (Exchange Traded Fund, ETF). Что это такое? По сути, это взаимный индексный фонд, пай которого торгуется на бирже. При этом котировки пая максимально жестко привязаны к индексам акций, облигаций или сырья. Ключевыми достоинствами этого инструмента являются прозрачность (например, можно отслеживать состав фонда буквально каждую секунду), дешевизна — благодаря высокой автоматизации работы комиссионные, взимаемые компаниями, выпускающими ETF, в разы ниже запросов взаимных фондов и, главное, автоматическая, «встроенная» диверсификация.

Существует ли возможность внедрения практики пассивного управления с использованием ETF на российском рынке? Закон об отечественных аналогах ETF затерялся где-то в недрах Госдумы, да и в том случае, если он будет принят, по нашим оценкам, пройдет еще не менее двух-трех лет, прежде чем будет выработана необходимая сопроводительная документация.

Представляется, что наиболее реальный вариант — это создать нечто вроде «отверточной» сборки для иностранных ETF, запустив их в обращение на российской бирже. Никаких чрезмерных усилий для этого не нужно (законодательство позволяет) — дело за подзаконными актами ФСФР. Исходя из состояния российской накопительной системы, необходимо не только разрешить инвестировать в ETF до 100% средств пенсионных накоплений (как в большинстве стран ОЭСР), но и подтолкнуть игроков пенсионного рынка к использованию пассивных стратегий за счет выбора адекватного индекса-бенчмарка.

Двадцать лет назад голландская накопительная пенсионная система была в плачевном состоянии — повальное инвестирование в гособлигации, низкие доходности, маленькие пенсии. Был взят курс на пассивное управление накоплениями с использованием ETF, и вот результат: Голландия в числе лидеров по качеству пенсионной системы. Российская НПС также небезнадежна — нужно лишь выбрать правильный вектор развития!

Минобороны Польши потратит 136,2 млн злотых (42 млн долларов) на модернизацию основных боевых танков Т-72М1 и PT-91 в рамках двух отдельных контрактов, сообщается в пресс-релизе First Regional Logistics Base Войска Польского.

Минобороны выделило контракт стоимостью 32,2 млн злотых ремонтному заводу Wojskowe Zaklady Motoryzacyjne (WZM) на модернизацию 20 танков Т-72М1.

По данным Defense News, в соответствии с контрактом 10 танков будут модернизированы к ноябрю 2012 года, остальные десять – до конца 2013 года.

Минобороны также выделит 106,4 млн злотых компании Bumar Group на модернизацию 40 танков PT-91. Около 40 танков будут обновлены к ноябрю 2012 года, остальные – до конца 2013 года.

«Во время предоставления заявок, по первому контракту были поданы три заявки, по второму – одна», говорится в пресс-релизе.

Т-72М1 представляет собой облегченную гусеничную боевую машину с V-образным 12-цилиндровым дизелем и лазерной системой предупреждения, «реактивной» броней и автоматом заряжания, что позволяет вести огонь со скорострельностью 10-12 выстр./мин.

Танк вооружен 125-мм гладкоствольной пушкой, 7,62-мм спаренным пулеметом, а также 12,7-мм зенитным пулеметом на командирской башенке.

PT-91 Twardy является усовершенствованной версией Т-72М1 со стабилизированной в двух плоскостях системой управления огнем, динамической защитой и улучшенным автоматом заряжания, вооружение такое же.

Танк оснащен дизелем S-12U с турбонаддувом, позволяющим развивать максимальную скорость по шоссе 60 км/ч, усовершенствованной лазерной системой предупреждения для защиты танка от ракет автоматической стрельбой дымовыми гранатами.

Польская армия в настоящее время располагает около 590 Т-72М1 и 230 PT-91.

Роль крупных корпораций и государственных структур в инновационном развитии страны станет темой обсуждения на круглом столе в рамках пятого ежегодного Московского венчурного форума. Кроме того, участники форума обсудят инициативы государства и крупных компаний по поддержке инновационной деятельности в Москве, а также состояние и перспективы развития венчурного финансирования в России.

Ожидается, что с докладами выступят глава столичного департамента науки, промышленной политики и предпринимательства Алексей Комиссаров, генеральный директор фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере Сергей Поляков, директор по инновационному развитию ОАО «Роснано» Юрий Удальцов, инвестиционный директор фонда «Сколково» Александр Лупачев.

Организаторами форума стали департамент науки, промышленной политики и предпринимательства Москвы и фонд содействия развитию венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере столицы.

Containerships открывает новый сервис на Петербург из польского Щецина. Начать работу он должен в марте 2012 года. Планируется, что сервис будет еженедельным, пишет SeaNews. В Containerships рассчитывают, что помимо грузов из Польши на Россию пойдут также товары из восточной и северо-восточной Германии в 45-футовых контейнерах high cube, которые имеют такую же вместимость, как и трейлеры. Польша. Россия > Транспорт > trans-port.com.ua, 16 декабря 2011 > № 455747

В поисках абсолютной безопасности

Особенности сдерживания во время и после холодной войны

Резюме: Деградация отношений сдерживания привела к тому, что Соединенные Штаты в своих подходах и действиях все чаще стали проявлять недальновидность, граничащую с дефицитом рациональности.

Потомки рассудят, действительно ли в начале ХХI века происходило сжатие истории, ее ускорение, с трудом выдерживаемое нами, людьми этой эпохи, или это наше субъективное, но от этого не менее тяжкое ощущение. В любом случае очевидно, что распад СССР нарушил привычный ход глобального общественного бытия. По прошествии 20 концентрированных лет многое из того, что тогда казалось свободомыслящим индивидам идеологическим абсурдом, представляется более осмысленным.

Сдерживание по-советски

Так, теперь стало ясно, что мировая социалистическая система действительно являлась Системой, а социализм представлял собой все-таки особую общественно-экономическую формацию, а не просто разновидность госкапитализма с идеологическим оформлением, рассчитанным на рабочих, крестьян и наивных интеллигентов. Подчиненные жестким императивам социалистического государства, полностью лишенные политической свободы советские люди своим трудом, долголетним вынужденным аскетизмом и служением идее (особенно на начальных этапах истории СССР) создавали идеологическую альтернативу Западу и тем самым заставляли оппонентов совершенствовать свою модель, развивать демократию и расширять социальные гарантии.

Двигателем и основой Системы являлся Советский Союз. Держава с огромным – мирового значения – экономическим потенциалом, разнообразными и неплохо мобилизованными информационными ресурсами, мощным и высокопрофессиональным внешнеполитическим аппаратом. И главное – с военно-промышленным комплексом, сопоставимым с ВПК Соединенных Штатов и их союзников. Помимо самого СССР Система включала в себя союзников-сателлитов, входивших в Организацию Варшавского договора и в Совет экономической взаимопомощи.

Взаимное сдерживание, являвшееся в годы холодной войны стержнем международных отношений, принуждало к разумной осмотрительности. В случае начала прямого военного конфликта США и Советский Союз угрожали друг другу гарантированным взаимным уничтожением. Обе страны обладали таким количеством ракет, оснащенных ядерными боеголовками и размещенных в разных частях обширных территорий, а также в Мировом океане и на стратегических бомбардировщиках (они регулярно осуществляли боевое патрулирование), что полностью уничтожить ядерный арсенал противника даже в результате неожиданного первого удара было нереально. Потерпевшая сторона сохраняла возможность нанести ответный удар с недопустимым ущербом.

Взаимное устрашение предполагало и императивно навязывало рациональный подход к международным отношениям. Рациональность, впрочем, заключалась и в том, что стороны непрерывно совершенствовали свою систему вооружений. Взаимоотношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами строились как имманентно конфликтные, но с жестко ограниченными параметрами предельно допустимого в рамках перманентного конфликта.

Система сдерживания, выстроенная в СССР в 1960-е–1970-е гг., базировалась на совокупности факторов. Стратегические ядерные вооружения составляли их ядро. К этим факторам относились также объем ВВП, второй в мире после США, многочисленное дисциплинированное и терпеливое население. (В 1990 г. оно составляло 288,6 млн человек в Советском Союзе и 248,7 млн в США.) Свою роль играли централизованное плановое распределение всех финансовых ресурсов и жесткий контроль их использования.

К факторам второго порядка относились силы и ресурсы военно-политических и идеологических союзников – как входивших, так и не входивших в Организацию Варшавского договора, военные базы и опорные пункты от Вьетнама до Кубы и Сирии. По сути, система сдерживания в советский период зиждилась на всей совокупной мощи государства и страны.

Америка без системного врага

Распад Советского Союза в Вашингтоне восприняли как свою заслуженную победу. Но даже в конце 1980-х – начале 1990-х гг. у наиболее прозорливых из американских интеллектуалов ощущение триумфа имело привкус горечи. СССР повержен – куда и как дальше? Эти вопросы приходили в голову, еще не в рефлектированном виде. Ответа на них не было, нет его и сейчас.

Исчезновение системообразующего противника привело США к некоторой утрате ориентиров, простую дуалистическую схему требовалось заменить не менее понятной и простой. Но резко изменившаяся действительность такой возможности не предоставляла. Вплоть до 11 сентября 2001 г. вообще никто в мире не выступал в роли открытого противника Соединенных Штатов. Ирак, Иран, КНДР имели абсолютно несопоставимые с США военные, экономические, информационные возможности. В идеологической сфере вполне традиционный национализм Саддама Хусейна являлся не более чем дежурной фрондой страны бывшего третьего мира. Иран предлагал проект исламской революции, обращенный к государствам, в которых мусульмане составляли большинство. Но в 90-е гг. прошлого века уже было очевидно, что идеи Хомейни находили определенный отклик почти исключительно среди шиитов, да и то в угасающей степени. Корейские идеи чучхе рассчитаны, по сути, только на внутреннее потребление.

Тем не менее, победу над Советским Союзом американцы закрепляли и продолжают закреплять. Вопросы ядерного планирования и развития стратегических ядерных сил никогда не теряли актуальности в Соединенных Штатах. Даже на рубеже 80-х – 90-х гг. прошлого столетия, когда СССР, переживая глубочайший кризис, осуществлял максимально благоприятную для Вашингтона политику, американское руководство исходило из необходимости качественно наращивать ракетно-ядерный потенциал, стремительно увеличивая наметившийся разрыв в военных возможностях двух стран. И при Михаиле Горбачёве точно так же, как при Никите Хрущёве или Леониде Брежневе, США исходили из вероятности военного термоядерного конфликта с Москвой. В Национальной стратегии безопасности (НСБ), подписанной американским президентом в августе 1991 г., утверждалось: «Ядерное сдерживание будет усилено в результате реализации Договора по СНВ и дальнейшей модернизации вооруженных сил США, а также благодаря лучшему пониманию и предвидению развития ядерных сил Советского Союза. Несмотря на подписание Договора по СНВ, советский ядерный потенциал остается существенным. Даже в условиях экономических и политических трудностей СССР продолжает модернизацию стратегических сил. И в новую эру предотвращение ядерного нападения остается главным оборонительным приоритетом Соединенных Штатов».

Национальные стратегии безопасности определяют приоритеты, в соответствии с которыми принимаются законы, подписываются международные соглашения, выделяются финансы на военные программы и разведывательную деятельность. НСБ-1991 устанавливала, что модернизация межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, стратегических бомбардировщиков и подводных ядерных ракетоносцев будет иметь жизненное значение для осуществления сдерживания в ХХI веке.

После распада СССР Соединенные Штаты стали последовательно закреплять свое военное превосходство, добиваясь увеличения разрыва в масштабах и качественных характеристиках стратегических потенциалов. На одном из брифингов в Государственном департаменте после подписания Договора СНВ-2 отмечалось, что США будут иметь на 500 ядерных боеприпасов больше, к тому же они сохранят морской компонент ядерных сил, сопоставимый по эффективности с наземными межконтинентальными баллистическими ракетами России, подпадающими под сокращение. В Российской Федерации, в том числе в Генеральном штабе, зная и понимая правильность этих оценок, успокаивали себя тем, что возможные потери в военной области будут компенсированы экономическими и финансовыми преимуществами, которые страна получит в результате подписания договора.

В обновленной Стратегической концепции НАТО 1998 г., несмотря на заявления о стратегическом партнерстве США и России и подписание Основополагающего акта Россия – НАТО, было записано положение о необходимости сохранения в Европе американских ядерных сил. Обосновывалось это тем, что даже при дальнейшем сокращении ядерного потенциала России она все равно надолго останется «стратегическим неизвестным».

На протяжении 1990-х гг. в Вашингтоне выкристаллизовывалось убеждение, что военное вмешательство Соединенных Штатов за рубежом не приведет к конфронтации с другой сверхдержавой, и соответственно Америка обрела свободу для проведения военных операций в нужном месте и в нужное время. При этом ядерный потенциал России по-прежнему рассматривался как угроза, но угроза, которая в принципе не могла быть актуализирована. Ни Джордж Буш-старший, ни Билл Клинтон не принимали российское ядерное оружие в расчет в качестве политического инструмента в руках российского руководства.

В 90-е гг. ХХ века, несмотря на существенное сокращение расходов на оборону, не прерывалась последовательная модернизация ядерной триады. Не прекращались научно-исследовательские и конструкторские разработки в области создания как национальной системы противоракетной обороны, так и ПРО театра военных действий. А в июле 1999 г. был подписан закон о национальной противоракетной обороне.

Команда Буша-младшего гораздо в большей степени, чем ее предшественники-демократы, исходила из тезиса, что режимы и соглашения по контролю над вооружениями полезны лишь до тех пор, пока они защищают американские национальные интересы. Неоконсерваторы были готовы стремительно продвигаться по пути создания абсолютной безопасности для Америки, не боясь настроить против себя других крупных международных игроков. Национальная Ассамблея Франции в марте 2001 г. рассмотрела подготовленный по ее запросу доклад об американских планах создания национальной системы ПРО. В документе отмечалось, что данные планы основываются не на стратегическом анализе, а на политической теологии, суть которой в триединстве «фантазма абсолютной безопасности Соединенных Штатов Америки», «мифа о технологическом разрыве» и «дихотомии добра и зла».

После трагедии 11 сентября 2001 г. в США решили ускорить развертывание ПРО, при этом в качестве стратегической цели постулировалась необходимость создания оборонных возможностей для парирования всех угроз, которые в будущем могут возникнуть, а не только тех, что рационально и доказательно предсказаны.

Деградация отношений сдерживания привела к тому, что Соединенные Штаты в своих подходах и действиях все чаще стали проявлять недальновидность, граничащую с дефицитом рациональности. Именно такой иррациональный подход американцы продемонстрировали, начав войну в Ираке. Не из чувств антиамериканизма, а руководствуясь сугубо рациональными соображениями, Москва, Париж, Берлин пытались убедить Вашингтон в нецелесообразности данной операции.

Выход из Договора по ПРО 1972 г. был обусловлен стремлением устранить международно-правовые ограничения на создание системы, которая теоретически делает Америку неуязвимой для ответного и даже ответно-встречного ядерного удара. Развертывание ПРО ознаменовало начало создания условий для полного устранения потенциала сдерживания Китая, а в перспективе и России.

В намерения администрации входило создание многоуровневой системы противоракетной обороны, которая включала бы размещенные на боевых самолетах лазеры, способные уничтожать баллистические ракеты на разгонной фазе полета, ракеты-перехватчики морского базирования, также рассчитанные на поражение ракет противника на разгонной фазе. Помимо этого планировалось размещение на земле ракет-перехватчиков для нейтрализации МБР на средней фазе полета, тем самым предполагалось создание подстраховки на тот случай, когда лазеры и ракеты морского базирования не смогут уничтожить направленную на американскую цель ракету. В итоге к настоящему времени развернуты 24 ракеты-перехватчика на Аляске, шесть – в Калифорнии. Происходит интеграция в единую систему элементов ПРО, создававшихся в рамках различных программ.

Полномасштабное развертывание противоракетного комплекса на Аляске и в Калифорнии обеспечит прикрытие около 90% территории США. Если подобная система будет располагаться в 5–6 районах, то ядерные потенциалы между Россией и Соединенными Штатами будут фактически (с учетом способности перехвата) соотноситься как 1:10 или даже 1:15 в зависимости от конфигурации американской ПРО. С планами развертывания ПРО неразрывно связаны разоруженческие инициативы США в отношении России. Одно из центральных мест занимает стремление добиться заключения договора о сокращении тактического ядерного оружия (ТЯО). В Вашингтоне в политических и экспертных кругах приводится следующий тезис: в соответствии с новым договором по СНВ Россия имеет право на развертывание 1550 ядерных боеголовок МБР стратегического назначения. Но если принимать в расчет ядерные боеголовки не только стратегических, но и тактических средств доставки, то у Соединенных Штатов в настоящее время имеется только 2 тыс. развернутых ядерных боезарядов, у России – порядка 3,5 тыс. При этом делается упор на то, что ситуация с американским тактическим оружием в отличие от российского полностью прозрачна.

Выдвигаются предложения начать переговоры с целью заключения нового юридически обязывающего договора, который включал бы механизм проверки и привел бы общее количество ядерных боеголовок для каждой из сторон к 1 тыс. единиц.

Добиваясь дальнейшего сокращения российских ядерных сил, Белый дом осуществляет поэтапный подход к развертыванию ПРО в Европе. Этапы включают в себя строительство в Турции радара для обнаружения запуска ракет, размещение ракет-перехватчиков в Румынии и Польше, базирование в Испании близ Кадиса военных судов США, оснащенных противоракетами.

Идет постоянное совершенствование ракет-перехватчиков, усложняется технология испытаний. Создаются новые противоракеты SM-3 2A и SM-3 2B с улучшенными тактико-техническими характеристиками. Начиная с 2015 г. в Европе намечено разместить усовершенствованные ракеты. С 1999 г. успешно прошли 53% испытаний (если брать только ракеты наземного базирования, рассчитанные на уничтожение МБР). Число успешных тестов резко упало в 2010 г., возможно, это объясняется изменением технологии испытаний: ранее на ракетах-мишенях устанавливался датчик, облегчающий их обнаружение. Есть предположение, что сейчас просто повысили чистоту эксперимента, убрав эти датчики.

Сдерживание по-российски

Россия по военной мощи – вторая держава в мире, и поэтому наши отношения с США имеют и сохранят совершенно особый характер. Какая бы администрация ни занимала Белый дом, американцы всегда будут исходить из того, что Россия – страна, которая способна нанести ракетно-ядерный удар по Америке, и он приведет к совершенно недопустимым последствиям. Соединенные Штаты могут изменять тактические подходы к России, но в стратегическом плане всегда будут добиваться ее ослабления. Нам, в свою очередь, чтобы иметь стабильные и максимально неконфронтационные отношения с США, надо быть сильными, притом отнюдь не только в военном плане. Опыт Советского Союза показал, что невозможно иметь мощнейший военно-технический потенциал и одновременно неэффективную гражданскую экономику, несвободную интеллектуальную сферу и заблокированную политическую систему. Сдерживание Соединенных Штатов подразумевает наличие как минимум не менее эффективной, чем в Америке, государственной машины, свободной и в то же время сплоченной едиными ценностями нации и рационально функционирующей экономики.

Осуществляемое в настоящее время Россией восстановление системы сдерживания отвечает всеобщим интересам безопасности и возвращения международных отношений в русло рациональности. Но политика сдерживания, осуществляемая ныне Москвой, коренным образом отличается от политики СССР. На данный момент Россия – не просто посткоммунистическая, но и пост-мессианская страна. Кремль не имеет никакого особого идеологического проекта, который был бы обращен ко всему миру. Соответственно система сдерживания России не является составной частью мессианского политико-идеологического плана. И правящий класс, и народ заняты тем, что обустраивают собственную жизнь и хотят иметь твердые гарантии того, что этому обустройству никто не будет мешать.

Е.М. Кожокин – доктор исторических наук, ректор Академии труда и социальных отношений.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738725 Евгений Кожокин

Европа без Евросоюза?

Резюме: Главная проблема современного Евросоюза – утрата европейской идеи и невнятность европейской идентичности. Несмотря на постоянное расширение ЕС, его лидеры так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос, что значит быть европейцем сегодня.

«Я хочу в Европу съездить… я знаю, что поеду лишь на кладбище… паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними, – в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище и никак не более».

Ф.М. Достоевский, 1879 г.

«Союз необходим как гарантия нашего выживания... иначе наши страны превратятся в музеи, куда будут заглядывать американские и японские туристы».

Жак Делор, 1989 г.

Идея дробления еврозоны и Евросоюза висит в воздухе. Сначала от евро предлагали отлучить Грецию, а заодно с ней Португалию и Ирландию. Вскоре подозрения пали на Италию и Испанию. В Великобритании заговорили о том, чтобы провести референдум об участии страны в ЕС. Польша и другие государства восточного расширения пригрозили пересмотреть условия своего членства в Евросоюзе, если его экономическое правительство будет создано без учета их мнения.

Задача данной статьи – показать, где находятся линии наибольшего напряжении, по которым в случае дальнейшего нарастания кризисных явлений могут пойти трещины в здании Евросоюза. Для этого предлагается обсудить наиболее острые проблемы, часть из которых остается за рамками публичной дискуссии по причине узко трактуемых принципов солидарности, морали и политкорректности. Между тем от их решения зависит ближайшее будущее Европы, а вместе с ней судьба россиян как европейцев.

Чем провинился Евросоюз?

В экономическом кризисе европейцы обвиняют банкиров, топ-менеджеров, финансовых спекулянтов и, конечно, национальные правительства. При этом у них имеется отдельный, весьма солидный счет к Европейскому союзу. Он растет по мере того, как увеличивается безработица, падает инвестиционная активность, а надежды на оживление тают. Согласно осеннему прогнозу Еврокомиссии, в 2012 г. ВВП ЕС увеличится только на 0,5%, по сравнению с 1,5% в текущем году.

Часть населения традиционно считает Евросоюз бесполезной и дорогостоящей надстройкой над государственными структурами. Сильным раздражителем является демократический дефицит – отсутствие у граждан каналов эффективного влияния на официальный Брюссель. Единственным напрямую избираемым органом остается Европарламент, однако, несмотря на широкие полномочия, политику сообщества определяет не он. Реальная власть сосредоточена в коридорах Европейской комиссии, а все судьбоносные решения исходят от политических лидеров крупнейших стран. Согласно опросу социологической службы «Евробарометр», проведенному в сентябре 2011 г., только 30% респондентов считали, что их голос в ЕС что-то значит, зато 62% были убеждены в обратном. Комиссия и Совет, инициирующие и принимающие основные решения Евросоюза, неподотчетны гражданам и, в случае недовольства последних, они не рискуют быть смещенными путем перевыборов или вотума недоверия. А раз граждане не могут влиять на европейских чиновников в рамках демократических процедур, им приходится действовать брутальными методами.

Главным из них до сих пор было «нет», сказанное на референдумах. Дания не поддержала в 1992 г. Маастрихтский договор, Ирландия дважды (в 2001 г. и в 2008 г.) выступила соответственно против Ниццкого и Лиссабонского договоров. Отрицательные результаты всенародного голосования во Франции и Нидерландах поставили в 2005 г. крест на европейской Конституции. Наученные горьким опытом, политические элиты теперь старательно избегают референдумов (что мы недавно наблюдали в Греции), а это значит, что невысказанный протест будет прорываться наружу в других формах.

Уязвимость Евросоюза связана с тем, что после падения Берлинской стены он монополизировал право говорить от имени Европы и формулировать европейские ценности. Отсюда – знак равенства, поставленный миллионами людей между Европой и ЕС. А раз так, то граждане вправе ожидать, что именно Брюссель примет на себя ответственность за накопившиеся проблемы и будет эффективно решать их. Причем если в текущих вопросах полномочия национальных правительств и органов Европейского союза четко разделены, то в вопросах общеевропейского масштаба эта граница еле заметна.

Главная проблема современного Евросоюза – утрата европейской идеи и невнятность европейской идентичности. В послевоенные десятилетия все было ясно: Европе были нужны мир, согласие и достаток. Политическое и идеологическое противостояние усиливало центростремительные движения в каждом из двух блоков. Западноевропейские страны тяжело переживали утрату мирового лидерства, потерю колоний, рост международного влияния США и СССР и потому еще больше стремились навстречу друг другу.

Когда в 1985 г. председателем Европейской комиссии стал Жак Делор, а лидером СССР – Михаил Горбачёв, европейская идея зазвучала с новой силой. Возможность преодолеть раскол континента и положить конец холодной войне будоражила умы и зажигала сердца. Следующие два десятилетия были наполнены романтикой и работой. Западноевропейцы возводили новые этажи интеграции и вводили единую валюту. Бывшие социалистические страны строили институты демократии и рыночной экономики. В 2004–2007 гг. большинство из них стали полноправными членами Евросоюза, а Словения (совсем недавно и Эстония) даже успела перейти на евро. Почти все задуманное свершилось, мечта стала реальностью. Разразившийся вскоре экономический кризис обнаружил не только бюджетные проблемы Греции, но и отсутствие той большой идеи, которая скрепляла бы чувство солидарности европейцев и их готовность вместе противостоять опасности. Конституционный договор, необходимый для перехода на стадию политического союза, потерпел крах тремя годами раньше.

Несмотря на постоянное расширение Евросоюза, его лидеры так и не смогли дать вразумительный ответ на вопрос, что значит быть европейцем сегодня. Названные в Договоре европейские ценности – свобода, демократия, права человека, верховенство закона – являются универсальными для всего цивилизованного мира. Никаких особых признаков «европейскости» в них нет. Упоминания о христианских корнях Европы были изъяты из текста конституции еще на стадии ее подготовки. Тем более ЕС стесняется говорить с гражданами о том, что современная Европа немыслима без наследия крестовых походов, противоборства пап и императоров, Ренессанса, церковной реформации и религиозных войн, колониализма и Просвещения. Под негласный идеологический запрет попал социалистический период в истории Центральной Европы: все плохое в нем осуждается, все хорошее замалчивается.

Сегодня многие граждане Европейского союза искренне не понимают, почему они должны помогать Греции и другим странам, безответственно набравшим огромные долги, в том числе при помощи махинаций с отчетностью. Советская угроза и входной билет в Евросоюз больше не являются для них аргументами. Вскоре пропадет еще один фактор, исправно служивший политической опорой европейской интеграции: в Германии вырастет и вступит в политическую жизнь четвертое поколение, родившееся после войны. На условной исторической линейке сегодняшние немецкие школьники удалены от бомбардировок Дрездена на такое же расстояние, как автор этих строк от сдачи Порт-Артура. Став избирателями, они вполне могут посчитать, что Германия уже искупила историческую вину перед Европой, сделав много хорошего ради ее единства и процветания.

Широкая общественная дискуссия о задачах и средствах интеграции велась в Западной Европе в 1950–1960-е годы. Именно тогда были выработаны основные идеологические и научные конструкции, на которых поныне держится здание Евросоюза. С тех пор подобного обсуждения не было, попытка возобновить его в ходе заседаний конвента, готовившего текст конституционного договора, не удалась. Между тем, отставание идей от реальной жизни становится в ЕС все более заметным. 24 октября 2011 г. незадолго до своего ухода с поста президента Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, выступая в Берлинском университете им. Гумбольдта, сказал: «Хотя причины европейского единства часто представляются происходящими из прошлых конфликтов и разногласий, на мой взгляд, решающее значение имеет мотивация, основанная на взгляде в будущее». И далее: «Создание более интегрированной Европы зависит от возникновения подлинно европейской общественной дискуссии. …Сегодня европейцы тесно взаимосвязаны экономически и социально. Но пока наши национальные общественные дискурсы разделены, граждане не смогут осознать эти связи в полной мере».

Другими общеевропейскими проблемами, решение которых невозможно без активной роли Евросоюза, являются: избыточное потребление на фоне снижения глобальной конкурентоспособности европейских стран, деиндустриализация экономики и связанная с ней деформация личностных установок, опасное изменение демографического поведения европейцев. Все они, хотя в разной степени, воздействуют на умонастроения социальных групп, недовольство которых может обратиться против ЕС и его институтов.

Бунт блогеров

Сегодняшние молодые европейцы имеют возможности, о которых их родители не могли и мечтать. Они свободно путешествуют по 27 странам ЕС и участвуют в программах студенческих обменов. Интернет кардинально расширил их доступ к информации, а Болонский процесс – к качественному и разнообразному университетскому образованию. Однако в экономическом плане молодежь стала заложницей снижающейся международной конкурентоспособности Евросоюза. Если точнее, она превратилась в главный объект политики принудительного потребления. На протяжении последних 20 лет средние темпы прироста ВВП в странах Европейского союза составили 1,9%. В это же время суммарное сальдо текущего баланса ЕС равнялось минус 0,2%. То есть экономический рост не мог опираться на внешний спрос, как это происходило в Китае и в других развивающихся странах. Недаром доля Евросоюза в мировом экспорте постепенно уменьшается.

Следовательно, ВВП мог расти только за счет внутреннего спроса: инвестиционного, государственного или частного. Инвестиционный спрос не был мотором европейской экономики, поскольку его доля в ВВП медленно снижалась: в 1980–1989 гг. она в среднем составляла 22,3%, а в 2000–2009 гг. – 20,4%. Спрос со стороны госсектора колебался в пределах 20–21% ВВП. Между тем доля сбережений в структуре ВВП несколько уменьшилась. Значит, главным двигателем экономического роста был именно потребительский спрос. Причем он рос быстрее, чем сам ВВП, компенсируя отрицательное сальдо текущего баланса и снижение роли капиталовложений.

Как это получилось, если известно, что уже в 1990-е гг. рынки западноевропейских стран были перенасыщены? Что заставило европейцев потреблять больше, а не наращивать сбережения? Успехам торговли помогала цифровая революция: компьютеры, плейеры, мобильные телефоны и другая часто меняемая техника индивидуального назначения создала новые устойчивые сегменты рынка. Росту продаж способствовало долгосрочное снижение инфляции и процентных ставок. Коммерческие банки расширяли объемы кредитования, глядя сквозь пальцы на платежеспособность заемщиков и качество залогового обеспечения. Что из этого вышло, хорошо известно.

Одновременно в европейской экономике происходил тектонический сдвиг, о котором пока мало говорят и пишут: предложение решительно переориентировалось на молодежь. Если в 1970–1980-е гг. производители равнялись на запросы семейных людей среднего возраста (находящихся на пике карьеры и заработков), то теперь их маркетинговые стратегии направлены на лиц до 25 лет. Особенно хорошо это видно на рынках электроники, средств связи, одежды, аксессуаров. Сюда же попадают ночные клубы, дискотеки, массовые зрелища, а также – в разной мере – рестораны, фитнес, салоны красоты, туристический бизнес. Молодых людей гораздо легче склонить к эмоциональному и престижному потреблению, чем людей других возрастов. Навязывая юношам и девушкам ненужные, часто неоправданно дорогие товары и услуги, продавцы играют на их желании выделиться в компании сверстников, подтвердить свою значимость и высокий социальный статус. Быстрая смена коллекций побуждает молодых людей покупать новые, актуальные именно в этом сезоне вещи в придачу к уже имеющимся таким же.

Телевидение и глянцевые журналы давно создали образ «достойной жизни», главными героями которой являются обеспеченные, стильные и независимые молодые люди. Сорокалетний мужчина попадает в рекламу, разве что передавая по наследству дорогие часы, а сорокалетняя женщина – хваля «инновационный» крем от морщин. Они же помогают продвижению унылых товаров семейного ассортимента: мыла, туалетной бумаги, бульонных кубиков. Неудивительно, что молодые люди стремятся получить от жизни все возможные радости и удовольствия, поскольку после 30 лет, в их представлении, все стоящее заканчивается.

Новым явлением конца 1990-х гг. стало престижное детское потребление. Развлекательные детские клубы и парки, посещение которых обходится в десятки раз дороже, чем поход в музей, превратились в норму жизни. Помню, как один итальянский коллега жаловался мне, что его 12-летнюю дочь пригласили на день рождения школьной подруги, для чего родители сняли бассейн (!) и устроили в нем водный праздник на 50 человек. Приняв приглашение, коллега и его жена фактически подписались под обязательством ответить в будущем соразмерным по бюджету действием. Развлекательный детский бизнес, как и детская мода, держатся на простой и безотказно работающей манипуляции: ни один ребенок в рамках своего коллектива не хочет быть самым «бедным» и «некрутым». Не хотят этого и его родители, даже самым разумным из них трудно идти против течения.

Пока молодые люди находятся на содержании родителей, они бесплатно пользуются многими благами, включая необязательные, но общепринятые атрибуты молодежной культуры. Зато переход к самостоятельной жизни становится похожим на изгнание из рая. Оказывается, что в мире взрослых их никто не ждет с распростертыми объятиями. В 2010 г. в среднем по Евросоюзу безработица среди лиц до 25 лет составляла 21%, для всех остальных возрастов она равнялась 8%. В Греции, Словакии и трех балтийских странах молодежная безработица достигала 33–35%, а в Испании – 42%.

Став стажером или, хуже того, безработным, молодой человек переживает «шок бережливости»: ему приходится ограничивать расходы и отказываться от сложившихся привычек потребления. На этом фоне перспектива создания собственной семьи и рождения детей кажется тяжелой и ненужной. Вспоминая опыт родителей, молодой человек начинает догадываться, что картинка из глянцевого журнала лично для него может никогда не стать реальностью. Так общество потребления выбивает почву из-под ног у собственных детей.

Нарастающий разрыв между представлениями о жизненных стандартах и возможностями их реализации является, по нашему мнению, главным источником социального протеста молодежи. Против Евросоюза будет работать то, что ожидания современных молодых людей сформировались в «тучные» годы, а начало их трудовой жизни придется на годы «тощие». Вина за застой и высокую безработицу, весьма вероятно, будет возложена на тех, кто придумал единую валюту и заставил правительства ограничивать бюджетные расходы, то есть на власти ЕС.

Дальнейшее развитие интернета и социальных сетей понизит возраст фактического вступления молодежи в общественную жизнь и многократно усилит ее голос в обществе. Сейчас политические взгляды 13–17-летних подростков никого не интересуют. Но скоро юноша в рваных джинсах с ноутбуком на коленях может стать более влиятельной политической фигурой, чем член парламента. Имя ему – блогер. Комментарии, которые уже сегодня пишут посетители на страницах Европейской комиссии и Европейского парламента в социальной сети Facebook, разительно отличаются от того, что можно увидеть на официальном сайте Евросоюза. Молодые люди открыто, метко, а порой и агрессивно критикуют европейские власти за их действия или бездействие.

Основной формой хулиганских действий в интернете являются хакерские атаки. С ними Брюссель научился справляться: в некоторые дни сайт Европарламента отражает по нескольку десятков таких атак. Но блогеры – не хулиганы, пока они не объединятся в крупные движения, они не будут представлять опасности для органов Европейского союза. Скорее наоборот, посредством обратной связи чиновники получат от блогеров важные корректирующие сигналы. Но в случае решения вопросов, которые и так даются Евросоюзу с большим трудом или требуют сложнейших компромиссов (например, по поводу расходов на сельскохозяйственную политику) блогеры могут организовать эффективную и быструю пропагандистскую кампанию. Им вполне по силам сдвинуть общественное мнение так, чтобы Брюссель был вынужден отказаться от того или иного согласованного в верхах решения.

Еще один инструмент – сбор подписей. Законодательная инициатива в ЕС принадлежит Европейской комиссии, именно она выдвигает проекты регламентов и директив. Чтобы такой акт начал разрабатываться по инициативе граждан, требуется собрать 1 млн подписей. Сейчас это сделать непросто, ведь по каждому участнику нужны подробные записи; кто-то должен ходить из дома в дом и заполнять длинные листы анкет. Но как только электронная подпись станет обычным делом, картина радикально изменится. В настоящее время в сети Facebook насчитывается 800 млн активных пользователей. То есть в Европе, по грубым оценкам, их от 100 до 200 миллионов. Энергичные молодые блогеры могли бы собрать миллион электронных подписей за пару дней. Кстати, среди активистов и агитаторов наверняка оказались бы подростки, которые в реальной жизни не могут участвовать в политической деятельности.

Скорее всего, молодежные протестные действия, если таковые начнутся, будут иметь вид бунта без ясной программы и целей. Они могут характеризоваться высоким эмоциональным накалом и быстрой мобилизацией сил. Использование неконвенциональных форм затруднит для властей управление ими при помощи обычных политических и административных методов. Главная же опасность может состоять в том, что молодые люди, не понимая меры своей гражданской ответственности, совершат то или иное рискованное действие (например, дав отрицательный ответ на референдуме) просто ради пробы сил – «по приколу».

Месть патриотов

Развитие интеграции невозможно без передачи компетенций национальных правительств на наднациональный уровень. В Совете – главном законодательном органе ЕС – все шире используется практика принятия решений квалифицированным большинством, ведь иначе бы законотворческий процесс остановился. Экономический кризис заставил Брюссель пойти на беспрецедентные меры ужесточения макроэкономической и бюджетной дисциплины государств-членов. Дело вплотную подошло к формированию экономического правительства Евросоюза. Однако утрата национального суверенитета была и остается одной из самых болезненных тем во взаимоотношениях с гражданами. Многие считают, что Европейский союз отчуждает важные элементы национальной принадлежности и не дает взамен ничего соразмерного по значимости.

Национальные чувства также обостряются в связи с возросшей мобильностью населения внутри ЕС и особенно в ответ на приток иммигрантов. В Евросоюз ежегодно прибывает по 2 млн человек из третьих стран. По расчетам Европейской комиссии, в 2060 г. выходцы из третьих стран и их дети (люди с хотя бы одним родителем, рожденным вне ЕС) составят почти треть населения Евросоюза. Коренные европейцы считают, что иммигранты занимают их рабочие места, а те – что общество взваливает на них самую тяжелую и низкооплачиваемую работу. Действительно, среди иммигрантов процент лиц с низким уровнем образования вдвое выше, чем среди местного населения. Однако доля людей с высшим образованием в обеих группах почти одинакова – соответственно 25% и 27%. При этом шансы приезжих найти достойную работу гораздо хуже. По данным за 2009 г., 19% урожденных европейцев с высшим образованием работало на должностях, подразумевавших среднюю и низкую квалификацию. Среди лиц, рожденных вне Европейского союза, таких было вдвое больше – 38%. В Испании и Италии на должностях, не соответствовавших квалификации, трудилось 60% иммигрантов с высшим образованием, а в Греции почти 80%.

Официальная политика государств-членов и всего Евросоюза долгие годы была направлена на то, чтобы не допустить роста националистических настроений. Однако созданная атмосфера тотальной политкорректности и терпимости привела к тому, что острые проблемы межнациональных отношений оказались за рамками публичной дискуссии. Накопившееся с обеих сторон раздражение находит выход в бытовом национализме, стимулирует рост популярности нацистской, религиозной и этнической символики. Пока же ни у национальных правительств, ни у Брюсселя нет действенной стратегии социальной и культурной интеграции иммигрантов. Сделанное Ангелой Меркель в 2010 г. заявление о крахе германской политики мультикультурализма лишь подтвердило существующее положение дел.

Значительное влияние на европейское общество оказывает процесс деиндустриализации. По данным ЮНКТАД, в развитых странах Европы доля занятых в промышленности на протяжении 1970–2008 гг. уменьшилась с 42% до 26%. За это же время доля занятых в сфере услуг выросла с 51% до 71%. То есть теперь работающих в третьем секторе почти втрое (!) больше, чем в промышленности. Закрытие шахт, заводов и фабрик – это не только появление депрессивных территорий со структурными проблемами и длительной безработицей. Это еще нарушение структуры социума, изменение системы личностных ценностей. Массово оборвались рабочие династии, внутри которых люди со средним образованием чувствовали себя уважаемыми членами общества. Шестидесятилетний токарь высокой квалификации знал, что благодаря его труду крутились турбины и ходили поезда. Шестидесятилетний официант, бармен, диск-жокей или биржевой брокер – нонсенс. Чем бы утешились люди этих профессий накануне выхода на пенсию? Многомиллионными спекуляциями или декалитрами проданного пива? Массовая занятость в третьем секторе значительно усложняет персональную идентификацию и поиски смысла жизни. Она множит число отчужденных работников, которые не видят своей связи с обществом и расценивают работу только как способ заработка.

Деиндустриализация создает продолжительные деформации на рынке труда. Люди, которые прежде работали бы на производстве, ныне устремляются в чиновники. Они хотят не только чистой работы и стабильной зарплаты, но и подтверждения своей значимости. Отсюда – повсеместное раздувание административного и государственного аппарата. По данным ОЭСР, сегодня в странах ЕС на общие государственные услуги, то есть на управленческий аппарат, уходит 10–17% госрасходов, что сравнимо с расходами на здравоохранение или образование. Кстати, Греция, где госчиновники пользуются немыслимыми льготами, такой статистики не предоставляет.

Другими словами, европейское общество все больше отрывается от реального производства и все больше обюрокрачивается. Европейцам, несмотря на возросшие материальные возможности, становится все труднее отвечать на вопросы, сформулированные некогда епископом Орлеанским Феликсом Дюпанлу (1802–1878): откуда мы пришли? кто мы? куда мы идем? Высокая цель, достижению которой человек готов посвятить себя и свою жизнь, незаметно растворяется в череде оплаченных счетов и выигранных скидок.

Двадцать, а может быть, и тридцать лет назад из европейского лексикона исчезло слово Родина. Скорее всего, эту тенденцию генерировал не Евросоюз. Но факт остается фактом. За семь лет, которые нынешний председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу занимает этот пост, слово Родина прозвучало в его выступлениях лишь однажды: 26 ноября 2004 г. он назвал «Германию родиной субсидиарности». Конечно, Европейский союз поощряет развитие национальных культур, но фольклорные фестивали и вышитые крестом чепчики Родины не заменяют. Хотим мы того или нет, в традициях европейской культуры Родина – понятие сакральное, основанное на вере в избранность Богом своего народа, в его духовные силы и великое предназначение. Именно чувство Родины позволяет человеку ощущать свою причастность к народу, гордиться его прошлым и быть готовым отдавать себя ради его будущего.

Чувствуют ли бретонцы своей Родиной не только Францию, но и Европейский союз? Как ответят на аналогичный вопрос сицилийцы, каталонцы, баварцы, русскоязычные латвийцы? Считают ли Евросоюз своей родиной поселившиеся там марокканцы, турки, китайцы и вьетнамцы? Что думают об этом их дети? Вопрос совсем не праздный. От ответа на него зависит то, насколько европейцы захотят проявить солидарность с соседями в такой трудной ситуации, как сегодняшняя. Кинется ли кто-то защищать идеалы единой Европы в ущерб собственному благополучию и комфорту?

После провала конституционного договора из текстов основополагающих документов ЕС были изъято упоминание о флаге, гимне и девизе Евросоюза. Исчезли слова «конституция», «европейский закон», «семья народов». Осталось утверждение о «создании более тесного союза народов Европы» на основе общих ценностей: достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства и прав человека. Для формирования подлинной общеевропейской идентичности этого недостаточно, особенно если учесть, что концепция гражданства ЕС имеет изъяны. Во-первых, гражданином Евросоюза может стать только гражданин одной из стран-членов. Живущие в Латвии русские «лица без гражданства» не могут обрести «большую Родину», сколько бы они ни любили Европу и не разделяли европейские ценности. Во-вторых, в Договоре о ЕС ни разу не упоминаются обязанности граждан Союза, хотя их права изложены весьма подробно. То есть каждый отдельный житель представляется скорее как потребитель прав, нежели как гражданин, отвечающий словом и делом за судьбу единой Европы.

Получается, что скептики правы: Евросоюз размывает сложившиеся формы идентичности, но не дает и не намерен давать взамен чувство сопричастности с объединенной Европой. Главным мотивом выступлений националистов и сепаратистов может быть, по нашему мнению, желание наказать Европейский союз за отнятую Родину. Причем протестные группы могут состоять не только и не столько из оголтелых националистов, сколько из вполне мирных и сознательных политиков. Их позицию будут намного усиливать примеры из недавней европейской истории. В 1990-е годы на глазах и с одобрения европейских элит распались Советский Союз, Югославия, Чехословакия. То, что страны Балтии, Центральной и Восточной Европы позже вошли в ЕС, лишь подтвердило ровное отношение Брюсселя к фрагментации суверенных государств. Объявленную в 2008 г. независимость Косово сразу признали больше 20 стран Евросоюза. Произошедший много лет назад выход из ЕС Гренландии, отказ норвежцев ратифицировать договор о вступлении, процветание независимой Швейцарии и спокойный выход из кризиса не перешедшей на евро Польши – все это будет склонять общественное мнение на сторону сепаратистов.

Их лидеры, будь то в Стране Басков, на Корсике или в Валлонии, могут доказывать, что сложившаяся в Европе обстановка прочного мира позволяет малым государствам нормально функционировать без риска захвата со стороны более мощных соседей. Еще один аргумент: выйдя из ЕС, страна может оставаться внутри Европейского экономического пространства (как это делают Норвегия, Исландия и Лихтеншнейн). При этом ей не придется вести изнурительную и подчас бесперспективную борьбу за реформу институтов Евросоюза и сложившихся в нем практик.

Сепаратисты могут действовать как при помощи традиционных методов политической борьбы, так и через интернет. Особенно опасным для национальных правительств был бы сбор электронных подписей в пользу референдума об отделении и ведение соответствующей агитации в социальных сетях. Более изощренным способом стал бы призыв к постановке в той или иной стране на референдум вопроса о присоединении к ЕС нового государства – в обмен на предоставление независимости краю или области. Если однажды Турция завершит невероятно долгие и трудные переговоры о вступлении в Евросоюз, то, вероятно, найдутся желающие поиграть на размере ставки. Самым болезненным для руководства Европейского союза было бы, конечно, разделение Бельгии.

Ответ отцов

Наиболее ответственную реакцию на проблемы Евросоюза следует ожидать со стороны людей среднего и старшего возраста, которые успели реализовать себя в профессиональной, семейной и общественной жизни. Специфические проблемы этой группы населения во многом связаны с изменением демографического поведения европейцев. Главная из них – неопределенные перспективы пенсионного обеспечения. Население Европы стареет, в 2010 г. к 60-летнему рубежу подошло многочисленное поколение, рожденное в 1950-е гг. – так называемые беби-бумеры. Теперь в Евросоюзе численность лиц, достигших 60 лет, ежегодно увеличивается на два с лишним миллиона; всего три года назад этот прирост составлял один миллион. С 2014 г. трудоспособное население ЕС начнет сокращаться в абсолютном выражении. Почти во всех европейских государствах национальные бюджеты не выдерживают бремени пенсионных расходов. Чтобы справиться с нагрузкой, правительства идут на повышение пенсионного возраста и вводят гибкие схемы формирования пенсионных фондов, предлагая работникам увеличивать собственные отчисления. Люди, которым до выхода на пенсию осталось 10–15 лет, таких взносов сделать не успеют, если они не сделали их раньше.

В 1970 г. в основных странах ЕС на каждого пенсионера приходилось 4–5 человек в трудоспособном возрасте, в 2010 г. их было немногим более трех. К 2030 г. эта пропорция сократится еще больше, в некоторых странах, например, в Германии, она составит 2:1. Если учесть, что из всего трудоспособного населения в Европе занято не больше 65% (самые многочисленные группы неработающих – студенты и домохозяйки), то на двух пенсионеров придется трое работников. Нынешние системы социальных отчислений никогда не были рассчитаны на такое соотношение, и они не выдержат его в будущем. По данным экспертов Банка международных расчетов (БМР), при сохранении нынешней структуры государственных расходов и доходов к 2030 г. в Австрии, Германии, Италии, Нидерландах и Испании госдолг вырастет до 200% ВВП, а во Франции, Греции и Великобритании – до 300% ВВП. Напомним, что сейчас в зоне евро он приближается к 90% ВВП, что уже создало немыслимые проблемы. Национальным правительствам в любом случае придется понижать пенсии. Один из мягких вариантов – разогнать инфляцию, чтобы она уменьшила реальную долговую нагрузку и стоимость пенсионных выплат.

Еще одно следствие демографических подвижек – проблема стиснутого поколения. Нынешние сорока- и пятидесятилетние европейцы оказались зажатыми между своими сыновними и родительскими обязательствами. Мужчина 50 лет часто имеет 15-летних детей и 70–75-летних родителей, поскольку он стал родителем на несколько лет позже, чем его собственные мать и отец. Ввиду растущей продолжительности жизни уход за престарелыми родителями, а также обеспечение их высококачественным медицинским обслуживанием требуют значительных сил и немалых затрат. При этом содержание детей обходится все дороже и растягивается на все большее время. С каждым десятилетием молодые европейцы все позже покидают отчий дом, вступают в брак и заводят детей. Сейчас в возрасте 20–24 лет с родителями и без партнера в среднем по ЕС живут 75% юношей и около 60% девушек.

Особенно затягивается сепарация в странах Южной и Центральной Европы. Например, в Италии с родителями и без партнера живет 70% мужчин в возрасте 25–29 лет и 35% мужчин в возрасте 30–34 лет. Для этого феномена даже придумано новое слово – bamboccioni – большие дети. Оставаясь до седых волос в родительском доме, они не слишком стремятся к экономической независимости, предпочитая тратить свои скромные заработки на красивые вещи, хобби и развлечения.

Лица старших возрастов всегда были критичны к Евросоюзу, а в условиях кризиса их негативные оценки только усилились. Согласно опросам, в 2011 г. 38% лиц старше 40 лет выражали доверие ЕС, тогда как 50% заявляли об обратном. Конечно, Брюссель виноват не во всех бедах. Однако как евро стал символом Европейского союза, так и кризис в еврозоне стал выражением кризиса всей европейской модели социального рыночного хозяйства. Накопленные огромные государственные и частные долги свидетельствуют о том, что концепция «благосостояния для всех» вступила в противоречие с правилами глобализации, при которой на мировые рынки выходят страны с дешевой рабочей силой и отсутствующими системами социального обеспечения.

Что может сделать в этой ситуации европейское гражданское общество? Первый вариант – мобилизовать силы на защиту европейской идеи и единой Европы. Второй – самоустраниться, надеясь, что элиты как-то все устроят. Последствия второго сценария были бы самыми тяжелыми, и даже не в смысле возможного отделения стран от еврозоны или Евросоюза, а главное – в смысле дальнейшей стратегии развития европейской интеграции и ее способности выдержать испытание глобализацией. Даже если кризис будет преодолен, нравственная травма, полученная европейским обществом, не оставит объединению никаких шансов на выживание в следующие 10–20 лет. Связь между политическими элитами, институтами ЕС и гражданами будет разрушена раз и навсегда.

Надежды на реализацию первого сценария невелики, но они есть. Осуществить его трудно уже потому, что среди нынешних европейских лидеров нет ни одного, сравнимого по масштабу с такими фигурами как Черчилль, Аденауэр, де Голль, Брандт или Делор. Особенно не повезло институтам Евросоюза. Традиционно на высшие посты в них, за редким исключением, приходят аппаратчики, которым не удалось добиться политического успеха на национальном уровне. Эти люди умеют управлять бюрократической машиной, но им не хватает широты взглядов, воли и харизмы. В бурные времена они оказываются не в состоянии заглянуть за горизонт и выдвинуть лозунги, которые бы вдохновляли народ. Повторение мантр о пользе демократии в таких случаях не помогает.

Сознательным европейским гражданам придется действовать самостоятельно, не рассчитывая на заметную поддержку со стороны Брюсселя. Чтобы запустить процесс самообновления Европейского союза, им предстоит сформулировать несколько важных вопросов, требующих первоочередного решения, и добиться общественного консенсуса по поводу такой необходимости. Когда проблемы будут названы своими именами, а масса инициатив станет критической, институты ЕС не смогут уклониться от действий, хотя бы в целях самосохранения. Важнейшими, на наш взгляд, задачами являются: коренное изменение форм управления Евросоюзом и преодоление демократического дефицита; формирование общей для всех стран политической площадки, на которой объединенные политические силы вырабатывали бы и обсуждали единую повестку дня; становление широкой дискуссии о стратегических задачах Европы и Европейского союза в условиях глобализации. Кстати, отсутствие упомянутой площадки заметно сужает поле действий сторонников единой Европы, поэтому решающую роль в подготовке общества к переменам могут сыграть СМИ, социальные сети и блоги.

Если наиболее сознательным европейцам удастся использовать кризис для начала масштабной перестройки Евросоюза, то он, а вместе с ним и Европа, получит второе дыхание. Граждане ЕС почувствуют себя гораздо более сплоченными, чем сегодня, а европейская идея наполнится новым содержанием. В случае неудачи проекта Евросоюз может оказаться в многолетнем идейном, институциональном и экономическом застое.

О.В. Буторина – д. э. н., профессор, заведующая кафедрой европейской интеграции, советник ректора МГИМО (У) МИД России, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738723 Ольга Буторина

Гельмут Шмидт: "Путин правит в русле столетних российских традиций"

Гельмут Шмидт

Резюме: Немцы находятся перед выбором – либо продолжать то, что мы делали на протяжении последней тысячи лет, а именно – вторгаться на периферию, когда мы сильны, и оказываться отброшенными назад, когда мы слабы, либо становиться частью европейского сообщества.

Первый ход за Шмидтом: «Принцип прав человека... стал инструментом, своего рода плавками, скрывающими, что следует скрывать – натиск экспансии западной державы». Ответ Штайнбрюка: «Я не мыслю совсем уж цинично. Что бы значило для мира в целом, если когда-нибудь сильнейшая экономика мира оказалась бы недемократичной?» Шмидт: «Для мира это, скорее всего, вообще не будет иметь значения. Не переоценивайте значение демократии. Ее нельзя и чрезмерно идеализировать». Зато собеседники согласны по поводу Европы, которая видится обоим как «континент на обвисшем суку, если европейцы не поймут, наконец, что ЕС – это их единственный шанс сохранить место за столом великих». Европейцам нужен новый миф, убеждены Шмидт и Штайнбрюк, для которых таковым является мир, утвердившийся в Европе вместе с интеграцией. Впрочем, вопросов о будущем Европы у обоих собеседников больше, чем ответов. «Россия в глобальной политике» публикует отрывок из раздела «Глобальные сдвиги», где речь идет о падении роли Европы и новых шансах европейской интеграции, месте России в Европе будущего и необходимости их более глубокого партнерства, а также взаимоотношениям между Германией, Россией и Польшей. Публикацию подготовил Юрий Шпаков.

Штайнбрюк: Давайте поговорим о конкуренции моделей. Меня волнует, способна ли Европа представлять для других стран интерес в качестве модели? Не покидает мысль, что по мере роста уровня материального благосостояния, демографического омоложения, эмансипации женщин и сомнений в патриархальных системах давление на диктатуры и деспотические системы становится настолько сильным, что оно само по себе каким-то образом деформирует стимулы к соблюдению прав человека и свободы передвижения. Данный вопрос особенно важен в связи с событиями, свидетелями которых мы стали в зоне Магриба и на Ближнем Востоке. Не думаю, что страны этого региона заинтересованы в копировании демократической системы Запада. Однако само по себе требование обуздания коррупции и создания независимых судов, в которые позволительно подавать иски против государства, демонстрирует, насколько глубоки происходящие перемены. Поэтому не хотел бы исключать, что Европа, столь высоко ценящая право индивидуума, все же в состоянии стать неким образцом для подражания. Правда, нечто подобное могло бы быть реализовано тем успешнее, чем менее откровенной оказалась бы при этом наша собственная миссионерская роль. Вы правы, что за последние двести лет миссионерством многократно злоупотребляли, и некоторым странам это чаще наносило вред. Но там, где политические условия меняются в сторону прогресса, нельзя исключить появление интереса и политической воли к тому, чтобы применить ценности и правовые нормы Европы.

Шмидт: Пожилые люди, как я, всегда мыслят долговременными категориями, во всяком случае, более длительными, чем прежде, в 30- или 50-летнем возрасте. В связи с тем, о чем вы говорите, Пеер, я мысленно переношусь в конец XXI века. Европа, возможно, и генерирует модели для подражания. Однако европейцам для начала следует помнить, что на исходе XIX века они составляли четверть мирового населения, а вот к концу нынешнего эта цифра составит всего лишь 5%, и то если включить все население России вплоть до Камчатки. Только пять процентов! И, вероятно, уже к середине столетия на Европу будет приходиться лишь 11–12% добавленной стоимости в мировой экономике, иными словами, глобального ВВП. Всего лишь одиннадцать процентов! Ровно шестьдесят лет назад, в 1950 г., доля европейцев, включая тогдашний Советский Союз, составляла свыше 30% от мирового производства добавленной стоимости. Оба этих показателя – удельный вес в мировом населении и удельный вес в производстве глобального ВВП – неуклонно и резко падают. А почему? Потому что быстро растет мировое население, но не население Европы. Население Европы убывает и старится. Старению сопутствует спад в инновациях, ведь старые люди не изобретают новые электронные приборы. Это делают молодые, но молодежи у нас не хватает.

Штайнбрюк: Мне нечего возразить, сказанное вами неопровержимо.

Шмидт: В таком случае продолжу. Старению европейского общества при его одновременном численном сокращении противостоит демографический взрыв в других частях мира. Когда мой отец еще ходил в школу, это было в 1900 г., в мире жили 1,6 млрд человек. Сегодня нас около семи миллиардов. За ХХ век численность населения увеличилась в четыре раза. Ничего подобного не было в истории человечества. На фоне демографического взрыва , разразившегося исключительно в Азии, Африке и Латинской Америке, мы наблюдаем два феномена, которые очень медленно входят в наше сознание. Первый из них – ускорение научного и технического прогресса. Другой – глобализация, ставшая возможной благодаря этому ускорению, превращение планеты в огромную единую рыночную площадку. Если в таком контексте еще раз вспомнить вашу изначальную постановку вопроса – может ли Европа служить примером для подражания, то ответ мой окажется очень осторожным.

Штайнбрюк: То, о чем вы говорите, представляет собой отчетливо различимую тенденцию к совершенно новому перераспределению не только мирового политического веса, но и благосостояния. Европейские общества едва ли к этому готовы. Вопрос, что будет происходить с нашей производительностью, как сохранить у стареющего общества способность к инновациям, а также тягу к новизне и креативность, является одним из центральных вопросов жизнеспособности немцев в будущем. Но то, что вы утверждаете, Гельмут, на мой взгляд, все же несколько отдает фатальным детерминизмом. Ведь у вас получается, что падение экономического веса и политического влияния Европы неизбежно. Я в этом не уверен. Вот, скажем, почему бы европейским странам не договориться и совместно не сделать предложение, экономически привлекательное для стран Магриба, благодаря которому у местной молодежи появились бы профессиональные перспективы в собственной стране.

Шмидт: Против вашего упрека в детерминизме, прозвучавшего в мой адрес, мне придется защищаться. Но хотелось бы добавить несколько слов к вопросу об ускорении технологического прогресса, кульминацией которого в настоящее время является микроэлектроника. Так называемая арабская весна стала возможной благодаря микроэлектронике. Во-первых, «Аль-Джазира», телеканал, который смотрят миллионы людей и в Алжире, и в Марокко, и в Йемене, и в Сирии; он вещает на обоих важнейших для региона языках – арабском и английском. И, во-вторых, хотя взбунтовавшиеся молодые люди в массе своей безработные, у многих из них есть мобильные телефоны и доступ к интернету. Без интернета и «Аль-Джазиры» было бы невозможно распространить восстание по меньшей мере на шесть, а то и семь государств региона, нивелировав национальные различия. Не было ведь нужды посылать гонцов из Туниса в Бенгази, Рабат или Каир – средствами организации восставших масс стали Facebook и Twitter.

Штайнбрюк: Это возвращает нас к вопросу, не является ли интернет также наибольшей угрозой для Китая и государств, подобных ему по общественному устройству. Сколь долго автократические системы смогут контролировать доступ к интернету? Возможности Сети в сфере коммуникаций со временем могут оборачиваться весомой угрозой для закрытых обществ. И это еще одна причина моей уверенности в том, что судьба Европы еще не предрешена. Разумеется, есть опасность, что экономически мы окажемся в невыгодном положении и утратим политическое влияние; в таком случае лет через десять или пятнадцать для нас станет очевидным, что мы больше не играем в Лиге чемпионов. Но я не могу мысленно допустить, что подобное развитие неотвратимо и безальтернативно.

Шмидт: Свой прогноз о позиционировании Европы в мире к концу XXI века я считаю не стопроцентным, но весьма вероятным. Я убежденный приверженец европейской интеграции с 1948 г. – не из идеалистических побуждений, а преимущественно исходя из немецких национально-эгоистических мотивов. Наша германская нация живет в центре Европы в окружении бОльшего числа соседей, чем другие европейцы. И почти со всеми из них мы воевали. Так вот, немцы находятся перед выбором – либо продолжать то, что мы делали на протяжении последней тысячи лет, а именно – вторгаться на периферию, когда мы сильны, а когда мы слабы, оказываться отброшенными назад, либо становиться частью европейского сообщества. Поэтому я был и остаюсь сторонником европейской интеграции. Но эта интеграция спотыкается вот уже двадцать лет.

Штайнбрюк: К такой опасности надо относиться серьезно, в особенности учитывая то очевидное обстоятельство, что влияние Европы начинает снижаться. Я наблюдаю в Китае тенденции, указывающие, что он вместе с США стремится поделить мир и в итоге создать подобие «Большой двойки». Это особенно бросилось в глаза на Конференции ООН по изменению климата в Копенгагене (декабрь 2009 г.), когда американский президент и один даже не самый высокопоставленный китайский министр в двустороннем формате предприняли попытку определить ход этой международной встречи. С другой стороны, приходится наблюдать стремление Китая осуществлять с другими развивающимися государствами совместные акции, дабы сформировать противовес США и Европе. Пекин особенно активно обхаживает Бразилию, Россию, Индию, а теперь еще и Южную Африку. Незадолго перед вторым саммитом «Большой двадцатки» в Лондоне в апреле 2009 г. глава Народного банка Китая опубликовал статью, в которой поднял вопрос о том, не следует ли перестроить мировую валютную систему и ввести валютную корзину вместо доллара. Эта тема сегодня, как и прежде, актуальна для развивающихся стран, то есть финансовый кризис стал своего рода катализатором тренда к многополярности.

Шмидт: Ответ на вопрос, какие структуры образуются до середины нынешнего века, в значительной мере зависит от того, продолжится ли процесс европейской интеграции. Если нет, мы станем свидетелями тенденции к поляризации или разделу мира между США и Китаем. Однако если бы интеграция продолжилась, а Европейский союз стал по-настоящему дееспособным, возросла бы роль не только Европы, но и, например, Латинской Америки, в особенности Бразилии. И Китай не был бы монопольным представителем Азии. В середине века в Индии будет столько же жителей, сколько к тому времени в Китае – полтора миллиарда человек. Все это сложно прогнозировать. Тем не менее, по моим предположениям, до середины XXI столетия мы будем переживать мощную тенденцию к укреплению многополярности – с несколькими крупными игроками. Однако условие этого – продолжение европейской интеграции. Все остальное было бы для европейцев трагедией, в особенности для нас, немцев.

Штайнбрюк: Примечательно, Гельмут, что при рассмотрении вопроса о распределении глобального влияния стран в будущем Россия до сих пор упоминалась лишь мимоходом. Было бы интересно услышать ваше мнение. Какая роль уготована России в будущем, что станет с европейско-российскими отношениями? Когда речь заходит о Европе, то говорим ли мы в среднесрочной перспективе о пространстве, которое сегодня называем Европейским союзом, иными словами, о Европе с ее границами до Беларуси, или, быть может, мы имеем в виду и вовлечение России? И увеличит ли интеграция России вес Европы в мире? Пока в отношении Москвы я вижу лишь безразличие со стороны и германской внешней политики, и европейской политики.

Шмидт: В течение полувека мы были околдованы впечатляющей военной мощью СССР. Советский Союз развалился в результате давления извне, военная мощь уменьшенной России после распада, как и прежде, велика, но теперь она никоим образом не вызывает у нас страха, и вследствие этого Россия в восприятии СМИ и общественного сознания Европы едва ли играет заметную роль. Ее роль, как и прежде, очень значительна в сознании политического класса Соединенных Штатов. Сегодня они соизмеряют свои вооружения и военный потенциал с Китаем, но все еще сравнивают свой военный потенциал и с русскими.

Штайнбрюк: Однако это лишь военный потенциал. В качестве политической и экономической величины американцы, похоже, воспринимают русских не слишком серьезно.

Шмидт: Да, но достаточно, что всерьез – и даже очень – они относятся к военному потенциалу, почти как прежде. Что же до влияния европейской цивилизации на развитие российского общества, то оно, к сожалению, на удивление незначительно. Все еще отсутствуют истинные зачатки российского среднего класса. В стране что-то модернизируется, но деревня остается такой же, как сорок или пятьдесят лет назад. Говоря о России, я прежде всего хотел бы сделать одно важное признание: я очень счастлив, что ни в российском, ни в немецком народе не сохранилось ненависти по отношению друг к другу – а ведь после той страшной войны подобного едва ли можно было бы ожидать, но в действительности это великолепно.

Штайнбрюк: Прошло 70 лет после того, как немцы напали на русских, и наши сегодняшние отношения мне тоже представляются почти чудом после миллионов понесенных жертв, после тех зверств и разрушений, которые пережила Россия, и которые затем в ответ обрушились на Германию. Но мы недооцениваем Россию в политическом смысле. Думается, есть три фактора, которые должны играть существенно более заметную роль в европейском восприятии России. Во-первых, удивительное противоречие: фантастическое богатство сырьевыми ресурсами и технологическое отставание – за редкими исключениями страна плетется в хвосте. Во-вторых, тот факт, что Россия, которая граничит со странами, где доминирует ислам, и обладает немалой долей мусульманского населения на собственной территории, может оказаться вовлеченной в конфликты, впоследствии опасные и для Европы. И, в-третьих, пустеющие с точки зрения демографии пространства Сибири, вокруг которых, в зависимости от сценария и китайских интересов, вполне может возникнуть напряженность. Мне недостает европейской стратегии относительно того, как на фоне всего этого обращаться с Россией.

Шмидт: – Хотелось бы добавить еще и четвертый пункт. Русские собственными силами, особенно во время Второй мировой войны, разработали технологии, которые были среди лучших в мире. Но их достижения почти без исключения концентрировались в военной области. И когда вопрос о военной мощи утратил остроту, они попросту не поставили новые задачи перед специалистами, которые были причастны к этим выдающимся достижениям, в том числе к созданию первых искусственных спутников Земли. Ресурс разбазарили безо всякой пользы, часть специалистов удалось удержать в оборонной отрасли, часть разбрелась по свету. Тем не менее, все еще сохраняется естественно-научный и технический потенциал, который сегодня, однако, не служит благу россиян.

Штайнбрюк: Займись мы глубже Россией и ее проблемами, наши связи стали бы более тесными. В годы правления коалиции социал-демократов и «зеленых» выдвигался тезис о стратегическом альянсе с Россией. Не знаю, возможно, это было преувеличено, однако я считал бы мудрым и правильным, если бы мы вернулись к такому подходу в нынешней европейской (и германской) внешней политике и политике безопасности. На мой взгляд, шрёдеровское вовлечение России во внешнеполитическую концепцию, которую он, кстати, рассматривал не в качестве альтернативы атлантическому и европейскому партнерству, а как дополнение к ним, явно недооценено. Кое-кто выносил оценки, глядя сквозь игольное ушко личного отношения к России. Это в любом случае близорукий взгляд.

Шмидт: Вполне мог бы с вами согласиться, что Россия заслуживает к себе большего внимания. Но существует еще одна проблема, которая представляет серьезное препятствие. Все еще сохраняющееся глубокое недоверие между Россией и Польшей, которое, понятное дело, с польской стороны намного сильнее, чем с российской. И здесь для нас, немцев, возникает трудность. Мы хотели бы в равной мере сотрудничать и с теми и с другими, но наше масштабное взаимодействие с русскими вызывает страх у поляков, а уровень кооперации с поляками пугает людей в Кремле. От политического класса в Берлине требуется очень тонкое чутье. И как раз его сегодня недостает.

Штайнбрюк: И все же госпожа Меркель зримо повысила уровень германо-польских отношений, вплоть до совместных заседаний правительств двух стран с участием польского премьер-министра. Качество германо-польских отношений заметно отличается в лучшую сторону по сравнению с прежними временами. Страницы европейской истории глубоко запечатлелись в сознании не только поляков. Другие центральноевропейские страны также испытали на себе тиски, в которые они были зажаты между мощной прусской Германией, с одной стороны, а с другой – в царские и коммунистические времена экспансионистской, если не сказать агрессивной, политикой России.

Шмидт: Согласен с вашими положительными оценками политики Меркель в отношении Польши. Но в то же время она очень холодно относится к Москве, постоянно выражает претензии в адрес Путина по поводу недостаточного соблюдения прав человека в России.

Штайнбрюк: Ну да, но разве это не так?

Шмидт: Так или нет – это один вопрос; а вот следует ли германскому канцлеру так говорить, это другой. И на последний вопрос я бы ответил негативно.

Штайнбрюк: То есть Путина следует называть демократом чистой воды (характеристика, которую дал ему в свое время Герхард Шрёдер. – Ред.)?

Шмидт: Нет, конечно. Путин правит в русле столетних российских традиций, но на основе демократической конституции.

Штайнбрюк: – Мне, между прочим, хотелось, чтобы и в Берлине прошло мероприятие в связи с 70-летием нападения на Советский Союз. Такого мероприятия не было, и я считаю это досадной ошибкой. В Москве тысячи людей в четыре часа утра стояли на Красной площади. Однако мне показалось достойным, что немецкие СМИ надлежащим образом напомнили об этой годовщине в особенности молодому поколению. В то время как в медийной среде присутствовали адекватные оценки произошедшего, на политическом уровне ощущалось определенное игнорирование этой даты.

Шмидт: Пеер, сколько должно пройти времени, чтобы наши соседи окончательно оставили в прошлом германское нападение и оккупацию?

Штайнбрюк: Это в значительной степени зависит от нас самих, от немцев. Мы должны всегда стремиться к соблюдению баланса европейских и германских интересов. Это останется задачей для будущих поколений.

Гельмут Шмидт, канцлер Германии в 1974–1982 гг., является у себя на родине непререкаемым политическим авторитетом и в свои 93 года остается активным комментатором как внутренней, так и внешней политики ФРГ, а также глобальных проблем. Осенью в гамбургском издательстве Hoffmann und Campe вышла книга его диалогов с одним из руководителей Социал-демократической партии Германии Пеером Штайнбрюком (оба собеседника – страстные шахматисты, и беседы велись за шахматной доской, поэтому сборник называется «Ход за ходом»). Согласно социологическим опросам, Штайнбрюк – наиболее перспективный соперник канцлера Ангелы Меркель на выборах 2013 года. И хотя внутри СДПГ он не пользуется однозначной поддержкой, Шмидт выбор уже сделал. Первая беседа посвящена тектоническим сдвигам в мировой политике – снижению роли США и восхождению Китая, «экономического гиганта под кнутом однопартийной системы». Игроки размышляют о жизнеспособности и возможном конце западной модели демократии и прав человека.

Германия. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738722 Гельмут Шмидт

Польша намерена выдавать россиянам мультивизы сроком действия на 5 лет. Об этом решении заявили представители посольства страны в Москве. По мнению чиновников, подобные документы позволят решить проблему предновогодних авралов с выдачей виз.

Для того, чтобы получить долгосрочный документ, турист должен иметь хорошую «визовую репутацию».

Как сообщает Kp.ru со ссылкой на заведующего консульского отдела Польши Михаила Гречило, на пятелетнюю мультивизу имеют право «лица, которые хотят посетить Польшу в туристических целях и уже имеют две правильно использованные шенгенские визы».

Эксперты прогнозируют, что спрос на такой тип виз будет «беспрецедентным». Как отмечает портал Skyscanner.ru, наши соотечественники проявляют все больший интерес к Польше, поскольку это главная страна транзита из России в Европу для путешественников-автомобилистов. Кроме того, жилье в этой стране за последние несколько лет значительно подешевело. Так, например, по сравнению с пиковым 2007 годом стоимость квартиры в Варшаве упала на 10,5%.

Напомним, что Греция также обещает россиянам пятилетние визы. Правда, за покупку жилья.

Законопроект, по которому консульства страны смогут выдавать пятилетние визы иностранцам, купившим квартиру или дом в Греции, вскоре должен поступить в парламент. Причем греческие политики уверены, что изменения будут поддержаны большинством голосов.

Риск жилищного кризиса в Израиле сохраняется. К такому выводу пришли эксперты международной организации ОЭСР.По их мнению, экономика Израиля до сих пор находится на спаде из-за второй волны финансового кризиса и региональной геополитической напряженности.

Как отмечает Jerusalem Post со ссылкой на отчет ОЭСР, темпы роста цен на жилье в Израиле снижаются, а в некоторых районах страны подорожание удалось совсем остановить. По словам экспертов, рынок недвижимости все еще балансирует на грани жилищного кризиса. Однако соотношение цен на недвижимость и арендных ставок пока не достигло критической отметки.

Эксперты ОЭСР посоветовали властям Израиля создать независимый фонд национального благосостояния, который позволит лучше распорядиться доходами от продажи недвижимости. Стомость строительства жилья в Израиле пока остается низкой. По мнению аналитиков, рост пузыря можно предотвратить за счет дальнейшего ужесточения условий кредитования и ускоренного освоения новых земельных участков.

Напомним, что к 2020 году Израиль намерен сократить государственный долг до 60% от ВВП. Чтобы предотвратить увеличение дефицита бюджета, правительству, скорее всего, придётся отказаться от запланированного сокращения корпоративных налогов и снижения верхней планки подоходного налога для физических лиц. Экономисты уже сейчас рекомендуют властям провести налоговую реформу, поднять экологические налоги и НДС.

В 2010-2011 гг. количество овощехранилищ в Украине увеличилось втрое.
Об этом УНИАН сообщили в пресс-службе Министерства аграрной политики и продовольствия Украины со ссылкой на слова министра аграрной политики и продовольствия Николая ПРИСЯЖНЮКА.
"Два года назад мы инициировали развитие логистики, строительство овощехранилищ и оптовых рынков. На сегодня мы имеем динамичный рост в этих направлениях. В течение 2010-2011 годов в Украине было построено овощехранилищ втрое больше, чем было до этого. Может, это не полностью покрывает потребность, но я убежден, что в последующие годы эта работа будет еще эффективнее", - подчеркнул Н.ПРИСЯЖНЮК.
Он отметил, что украинский сельхозпроизводитель способен вырастить то количество овощей и фруктов, которые необходимы для потребителя внутри страны, но из-за отсутствия логистики и складов хранения раньше терялось до 40% овощей и фруктов. "Сельхозпроизводители выращивали продукты, а без рынков сбыта их урожаи сгнивали на огороде или скармливались скоту. Сельхозпроизводитель не получал прибыль, а потребитель - национальный качественный продукт ", - отметил министр. По словам главы Минагрополитики, инициированная Правительством программа развития логистики и овощехранилищ позволит ликвидировать эти недостатки и Украины станет менее импортозависимой в различных сегментах продуктов питания, в том числе и фруктово-овощном.
"Экспорт овощей и фруктов уже вырос втрое. Уже отечественные аграрии экспортируют картофель, наши яблоки конкурируют с польскими на рынках Российской Федерации. То есть мы постепенно и уверенно завоевываем внешние рынки и отвоевываем внутренние, избавляясь от импортозависимости ", - сообщил глава Минагрополитики. Украина > Агропром > trans-port.com.ua, 15 декабря 2011 > № 455756

В начале ноября 2011 года Сингапур и Канада подписали протокол к соглашению об избежании двойного налогообложения, который вступит в действие после завершения сторонами процедур по его ратификации. Протокол устанавливает соблюдение международных стандартов Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) по обмену информацией относительно налоговых вопросов, касающихся данного соглашения. Протокол был подписан управляющим департамента по налогам и сборам и верховным комиссаром Канады в Сингапуре. Первоначальное соглашение об избежании двойного налогообложения было заключено 6 марта 1976 года. Новый протокол будет применяться к любым видам налогов, взимаемых в обеих странах. Протокол даст больше возможностей налоговым органам государств по обмену сведениями о налогоплательщиках. Ни один налоговый орган не может отказать в предоставлении информации, поскольку она необходима в международных целях, а не только для банков и иных финансовых институтов. Сингапур > Внешэкономсвязи, политика > nalogi.net, 15 декабря 2011 > № 454956

Итальянский производитель бытовой техники Indesit сообщил о планах строительства нового завода по производству комплектующих из пластмасс в специальной экономической зоне Лодзь (Польша).

Инвестиции составят не менее 30 млн евро, будет создано более 250 новых рабочих мест.

Завод будет поставлять свою продукцию на четыре действующих в Польше завода Indesit.

Инфляция в еврозоне в ноябре 2011 года не изменилась по сравнению с октябрем и составила 3%, говорится в материалах Евростата. Годом ранее данный показатель достиг 1,9%. В месячном исчислении потребительские цены выросли в ноябре этого года на 0,1%.

В ноябре самый низкий уровень годовой инфляции наблюдался в Швеции (1,1%), на Мальте (1,5%) и в Ирландии (1,7%), а самый высокий - в Словении и в Великобритании (по 4,8%), а также в Эстонии, Литве и Польше (все по 4,4%). По сравнению с октябрем 2011 года годовая инфляция уменьшилась в 14 странах-участницах зоны евро, осталась стабильной в 3 и выросла в 10.

В ноябре текущего года особенно сильно выросли цены на транспорт (5,4%), жилищно-коммунальные услуги (5,3%), а также на алкоголь и табак (4,3%). Между тем за отчетный период цены сократились на услуги связи (-1,7%). Низкий уровень годовой инфляции отмечался в ноябре и в сфере развлечения (0,5%) и образования (0,9%). 

Падение по приказу

«Мегафон» резко снижает цены на роуминг, конкуренты к таким подвигам не готовы

Елена Данилович

Компания «Мегафон» первая из операторов «большой тройки» существенно снизила цены на международный роуминг по требованию российского правительства. С 15 декабря разговаривать и пользоваться интернетом в роуминге станет дешевле в разы. МТС и «Вымпелком» не торопятся с такими радикальными шагами.

«Мегафон» первым отреагировал на окрик премьер-министра, объявив о запуске для всех абонентов так называемого евротарифа, в котором резко снижаются цены в европейских странах. В марте 2010 года, напомним, Федеральная антимонопольная комиссия (ФАС) возбудила против основных игроков мобильного рынка дела, заявив, что стоимость их услуг в роуминге вдвое выше, чем у средних и мелких сотовых операторов. Вслед за этим уже премьер-министр Владимир Путин настоятельно посоветовал компаниям добровольно снизить цены на звонки между российскими регионами и за рубеж в два раза, а на услуги мобильного интернета — в 2–4 раза. В числе поводов для жестких требований властей стала история с миллионной задолженностью клиентов «Мегафона» из Владимирской области. Огромный долг образовался за услуги интернета, которым они пользовались за границей.

Теперь звонки абонентов «Мегафона» в Россию и мобильный интернет станут гораздо дешевле, причем абонентам не нужно будет переключаться на специальный тарифный план. В компании надеются такой мерой заставить российских клиентов пользоваться всеми услугами оператора в роуминге, включая мобильный интернет и 3G-модемы. Дешевые услуги будут доступны в 44 странах Европы, в первую очередь в Германии, Польше, Италии, Испании, Чехии, а также Турции, отметила на пресс-конференции заместитель генерального директора «Мегафон» по коммерции Лариса Ткачук. Звонок в Россию оттуда обойдется клиентам в среднем в 16 руб., вместо нынешних 86 руб. Минута входящего звонка в среднем будет стоить 6 руб. вместо 56 руб. Стоимость интернет-трафика снижается в среднем со 110 руб. до 50 руб. за мегабайт. На очереди — Юго-Восточная Азия.

Компенсировать уменьшение доходов за счет увеличения стоимости других услуг «Мегафон» не будет, в компании рассчитывают, что снижение цен поможет нарастить долю на рынке и увеличить интерес потребителя к услугам роуминга. Пока его доля в доходах составляет не более 3%, между тем в среднем по стране этот показатель составляет около 5%.

Конкуренты к такому резкому снижению тарифов оказались не готовы. Для сравнения: минута разговора в Германии обойдется абоненту МТС в среднем в 79 руб., а «Билайна» — в 69 руб. Пресс-секретарь компании МТС Валерия Кузьменко пояснила, что они пока не собираются воевать в роуминговой зоне и специально понижать цены на звонки. По ее словам, сейчас действует гибкая система предложений и тарифных планов, которые позволяют клиентам звонить дешевле. Однако для этого в большинстве случаев все-таки придется подключать дополнительные опции. Компания также ведет консультации с зарубежными партнерами по снижению базовых тарифов.

В «Вымпелкоме» пока тоже не достигли окончательных договоренностей с зарубежными партнерами, хотя, как утверждают в пресс-службе оператора, именно они первыми из «большой тройки» начали снижать цены. С октября компания ведет переговоры о снижении базовых тарифов с Польшей и Финляндией, а так же с Египтом, Турцией и Эмиратами. «Большая часть наших абонентов пользуется услугами, позволяющими существенно снижать стоимость роуминга. При этом наши предложения действуют не только по отдельным зонам, но по всем странам, где есть роуминг «Билайна», — прокомментировала ситуацию представитель пресс-службы Анна Айбашева. По ее словам, формировать выгодные цены на звонки из-за рубежа помогает то, что «Вымпелком» находится в составе группы компаний VimpelcomLtd., владеющей зарубежными активами.

Аналитик компании MForum Analytics Алексей Бойко уверен, что к Новому году конкуренты «Мегафон» снизить цены не успеют. Кроме того, у компаний «большой тройки» разная стратегия. Если акционеры «Мегафона» нацелены на увеличение доли рынка и рассчитывают отвоевать ее за счет низких цен, то МТС и «Вымпелком» больше ориентированы на достижение качественных финансовых показателей.

Калининградский Шенген

Часть Польши отменила визовый режим с частью России

Мария Ефимова, Евгений Антонов

Россия стала на шаг ближе к безвизовому режиму с Европой. 14 декабря в Москве министры иностранных дел России и Польши Сергей Лавров и Радослав Сикорский подписали соглашение о малом приграничном передвижении между Калининградской областью и двумя воеводствами Польши — на этой территории фактически устанавливается безвизовый режим.

В соответствии с соглашением постоянные жители Калининградской области смогут свободно пересекать российско-польскую границу и передвигаться по территории двух приграничных польских воеводств — Поморского и Варминско-Мазурского. При этом им понадобится только заграничный паспорт и разрешение, подтверждающее, что его владелец — постоянный житель российского анклава. Как пояснил «МН» начальник отдела стран Европы консульского департамента МИД России Сергей Шатуновский-Бюрно, который участвовал в разработке соглашения, с польской стороны таким разрешением станет специальная пластиковая карточка, которую будет выдавать консульство в Калининграде. Разрешение будет выдаваться только тем калининградцам, которые прожили на территории области не менее трех лет, причем на членов их семей оно автоматически не распространяется. Безвизовый режим предполагает возможность пребывания на территории Польши не более 30 суток — общее время, проведенное в Польше, не должно превышать 90 суток в течение полугода.

Подписанное министрами соглашение должно быть ратифицировано парламентами обеих стран. Наши собеседники в российском МИДе считают, что это безусловно случится в течение следующего года. Глава польского МИДа был еще более оптимистичен, выразив на пресс-конференции уверенность в том, что ратификация «произойдет уже к будущему туристическому сезону».

Переговоры с Польшей о приграничном передвижении шли с 2007 года. Договор был подписан «в рекордно короткие сроки, учитывая все те препятствия, которые пришлось преодолеть», заявил вчера Сергей Лавров. В частности, Польше как члену ЕС понадобилось одобрение всех партнеров по шенгенскому соглашению в Брюсселе. Еврокомиссия законодательно признала Калининградскую область и северные районы Польши пограничной зоной только в июле этого года, когда Варшава начала свое полугодовое председательство в ЕС. Отмена виз с Калининградом была важным пунктом повестки этого председательства.

«Польша делала и делает все, что в ее силах, чтобы помочь россиянам ездить в Евросоюз, — заявил «МН» Владислав Соколовский, эксперт Варшавского центра восточноевропейских исследований. — У ЕС и России общая граница, но иногда даже близких соседей разделяет занавес. Председательствуя в ЕС, Польша постаралась приподнять его для России. Это выгодно и полякам, и россиянам, и нашим партнерам по ЕС».

Москва не скрывает, что стремится к большему. «Надеемся, что это соглашение станет предтечей скорого перехода к безвизовому режиму взаимных поездок между всеми российскими гражданами и всеми гражданами ЕС, которые входят в шенгенскую зону», — заявил глава российского МИДа по итогам встречи со своим польским коллегой.

Однако эксперты сомневаются, что достижение соглашения с Польшей упростит переговоры с ЕС. «Соглашение нужно рассматривать не в контексте отношений Россия–ЕС, а только как российский вектор польской политики. Мы бы со своей стороны открыли для России границы с ЕС хоть сегодня, но от нас это не зависит», — заявил «МН» председатель комитета по вопросам ЕС в польском сейме Станислав Ракочи.

Тема отмены виз станет главной на открывшемся 14 декабря в Брюсселе саммите Россия–ЕС. Стороны уже согласовали четырехэтапный план: введение биометрических паспортов и соглашение о передаче в Интерпол информации об утерянных удостоверениях личности, разработка системы противодействия незаконной миграции и плана сотрудничества в борьбе с терроризмом и коррупцией и предоставление всем гражданам равных прав в пересечении границ. Сегодня по итогам саммита список «Совместных шагов к безвизовому режиму краткосрочных поездок граждан России и ЕС», как ожидается, будет одобрен.

«Совместный план поначалу предусматривал, что, после того как все пункты плана будут выполнены, переговоры об отмене виз начнутся автоматически, — заявил «МН» директор Центра европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Тимофей Бордачев. — Но в итоге на этом пункте Россия настоять не смогла. Теперь после выполнения плана страны ЕС будут принимать решение о начале переговоров».

С точки зрения эксперта, принятие Евросоюзом решения о начале переговоров может затянуться: «будет как с ВТО — у ЕС появится инструмент по выдвижению России все новых и новых требований».

Эксперт европейского Центра внешней политики ЕС Майкл Эмерсон обращает внимание на то, что в Европе идея безвизового режима с Россией по-прежнему вызывает обеспокоенность, «учитывая, что жители Северного Кавказа могут получить возможность свободно проникать на территорию Европы и пытаться здесь остаться дольше положенного срока». «Приграничное соглашение Варшавы и Москвы ценно не только само по себе, но и в качестве пилотного проекта, — заявил Эмерсон в беседе с «МН», — оно покажет, может ли безвизовый режим с Россией работать для всей шенгенской зоны».

Насколько успешным будет этот пилотный проект, пока сказать сложно. Наши собеседники в Калининграде говорят, что соглашение с Польшей раскололо область на две части. Те, кто не имел шенгенских виз, соглашение горячо поддерживают, те же, кто и так давно ездит в Европу, — наоборот. «Очень боятся очередей, — говорит «МН» генеральный директор газеты «Страна Калининград» Альбина Краснощекова. — Уже сейчас в очереди на границе можно простоять до пяти часов, а когда соглашение вступит в силу, очереди могут увеличиться еще больше».

Владислав Соколовский из Варшавского центра восточноевропейских исследований также видит в этом проблему: «Пропускных возможностей КПП на границе с Калинградской областью может не хватить, могут возникнуть проблемы из-за недостаточной развитости железнодорожного и авиационного сообщения, а значительная разница цен на потребительские товары может подстегнуть их контрабанду», — считает он.

Некоторые калининградцы рассказали в беседе с «МН», что все товары в Польше, включая продукты, стоят на 20–30% ниже, чем в Калининградской области, а качество их выше. Польская сторона сейчас активно готовится к вступлению в силу приграничного соглашения, строит новые торговые центры неподалеку от границы.

По мнению президента фонда «Миграция 21 века» Вячеслава Поставнина, который с 2005 по 2008 год являлся заместителем директора Федеральной миграционной службы, подписание соглашения с Европой может иметь и другой эффект: оно повысит привлекательность Калининградской области для жителей других российских регионов, кроме Москвы. «Массового переезда, конечно, не будет, — заявил он «МН», — но тенденция наметится».

С точки зрения Тимофея Бордачева, соглашение между Россией и Польшей «зафиксировало неравенство граждан в плане порядка переезда за рубеж». «Теперь есть россияне, которые могут ездить в Европу без визы, и есть те, кто не сможет», — говорит он.

В МИДе с этой оценкой не согласны. «Сама жизнь, геополитическая ситуация после распада СССР привела к тому, что граждане России, проживающие в Калининградской области, оказались ущемлены, — заявил «МН» российский дипломат на условиях анонимности. — Жители Калининградской области не могут попасть в другие регионы России без оформления загранпаспорта, чего не предусматривает Конституция. Для РФ это уникальный регион и ничего страшного в таком исключении нет».

Польша. СЗФО > Миграция, виза, туризм > mn.ru, 15 декабря 2011 > № 453506

Российский ядерный круг

Уроки постсоветского двадцатилетия

Резюме: Глубокое осмысление того, что же России все-таки досталось по наследству от Советского Союза в ядерных вопросах, того, как наилучшим образом использовать возможности, которые дает режим ядерного нераспространения, только зреет.

25 декабря 1991 г. Борис Ельцин получил из рук Михаила Горбачёва «ядерный чемоданчик». Таким образом, спустя полтора года после провозглашения государственного суверенитета России и спустя полгода после своего избрания российским президентом, Ельцин обрел символические «ключи» от ядерной державы. Но пройдет еще мучительных полгода, прежде чем Россия окончательно подтвердит свой статус государства – правопреемника Советского Союза в вопросах обладания ядерным оружием. А затем предстоят долгие годы осмысления того, что за наследство получила Российская Федерация и как ей этим наследством распорядиться.

«Преемственность» – слово, выскочившее, как чертик из табакерки, уже в самом начале ельцинского правления применительно к политике ядерного нераспространения. И, какие бы внешние перегрузки ни испытывала – особенно в свою первую пятилетку – новая Россия, заявления и особенно действия в сфере ядерного нераспространения (конечно, часто искаженные этими перегрузками) все же оставались вполне «преемственными». Проще говоря, это было продолжение традиционно советской нераспространенческой политики. Именно традиционно советской, а не поздне-горбачёвской: идеями сотворения безъядерного мира к 2000 г. (или к какой другой круглой дате) больше никто в Москве не баловался.

Не обуза!.. Не обуза?

Фактор наличия ядерного оружия в России – безусловный asset, и лишь в незначительной степени – liability. С этим выбором-выводом Ельцин и его первая команда определились быстро. Короче говоря: не обуза! Но только как получить с этой «мощи», с этой «не-обузы» причитающиеся (вроде бы) по вкладу проценты? Тут сразу – головная боль.

Хроника обретения Россией реального и полного контроля над собственным ядерным арсеналом столь же живописна и уродлива, как живописна и уродлива сама российская история начала 1990-х. Только здесь риски выходили далеко за пределы границ бывшего СССР.

В каждой из 15 советских республик велась какая-либо ядерная деятельность или размещалось ядерное оружие. В Москве отдавали себе отчет в том, что если ядерное оружие на длительный период останется за территорией Российской Федерации, обеспечить его сохранность будет весьма затруднительно. Напряжение подогревалось появившимися в американской и израильской печати уже в начале 1992 г. слухами, со ссылками на «осведомленные источники в разведке», что Казахстан якобы продал Ирану одну или две ядерные боеголовки. Хотя уже тогда было ясно, что эти слухи беспочвенны и имеют политический подтекст, вряд ли кто-то в Москве мог гарантировать, что, если упустить время, такая «фантастика» не обратится в реальность.

Наиболее драматичным моментом, когда российская ядерная политика находилась еще в зародыше, является сосредоточение всего тактического ядерного оружия (ТЯО) бывшего Советского Союза на территориях России, Украины и Белоруссии. Причем советские военные сумели во многом предвосхитить ситуацию и сделать это еще до юридического оформления распада СССР. Этот грамотный шаг позволил значительно снизить реальную угрозу ядерного нераспространения, которая в ином случае стала бы неизбежностью уже вскоре после распада Союза. Вывод ТЯО, выражаясь военным языком, «проходил на фоне усложненной оперативной обстановки, связанной с активизацией политических групп», некоторые из которых могли попытаться воспрепятствовать этим действиям силой.

Приведу лишь один пример: вывод ТЯО из Азербайджана осуществлялся в режиме секретности, что помогло доставить боеприпасы на военный аэродром без эксцессов, но там взлетно-посадочная полоса оказалась заблокирована группой гражданских лиц из Народного фронта, которые попытались не дать самолетам взлететь. Ситуация была настолько напряженной, что экипажам пришлось произвести предупредительные выстрелы из оружия средних бомбардировщиков, которые использовались для перевозки боеприпасов. К счастью, толпа рассеялась, и все обошлось без жертв; самолеты смогли спокойно взлететь.

Основной проблемой после распада Советского Союза стало размещение стратегического ядерного оружия, помимо России, еще в трех новых государствах: Украине, Белоруссии и Казахстане. Достаточно сказать, что ядерный арсенал, находившийся на момент распада Советского Союза в Казахстане, превышал ядерные арсеналы Великобритании, Франции и Китая, вместе взятые.

Поначалу Россия не претендовала – по крайней мере, на декларативном уровне – на единоличный контроль над стратегическими ядерными силами. 21 декабря 1991 г., спустя две недели после образования СНГ и в день принятия в Содружество Казахстана, четыре государства подписывают в Алма-Ате Соглашение о совместных мерах по контролю над ядерным оружием. А 30 декабря в Минске государства СНГ заключают Соглашение, по которому они признают «необходимость объединенного командования Стратегическими силами и сохранения единого контроля над ядерным оружием». В статье IV регламентировалось, что «вплоть до полной ликвидации ядерного оружия решение о необходимости его применения принимается президентом Российской Федерации по согласованию с главами Республики Беларусь, Республики Казахстан, Украины, в консультации с главами других государств – участников Содружества».

Но реально объединенные стратегические ядерные силы созданы не были. Сама идея их формирования была, скорее всего, компромиссом, на который Россия пошла в сложный момент непосредственно после распада. Не последнюю роль сыграло стремление Ельцина успокоить Запад, а также заручиться благожелательным нейтралитетом армии при демонтаже СССР, так как многие военные выступали за сохранение единого командования над ядерным арсеналом.

Тем не менее внимательное изучение минских договоренностей свидетельствует о том, насколько шаткими и расплывчатыми они являлись. К тому же очевидно что ни одно из государств бывшего Союза, кроме России, не было в состоянии обеспечить надлежащую боеготовность, техническую исправность, безопасность ядерных боеприпасов и высокую квалификацию, а также хотя бы минимально приемлемую оплату обеспечивавшего их персонала. Кроме того, вопрос «множественного контроля» не только не успокоил Запад, а, наоборот, вызвал нервную реакцию: «Так в чьих же руках ядерная кнопка?».

Ситуацию осложняло отсутствие в новой России эффективно действующего оборонного ведомства. С 19 августа по 9 сентября 1991 г. должность министра обороны (при отсутствии министерства) занимал генерал Константин Кобец, затем она была упразднена. Не появилась она и при формировании российского правительства в октябре-ноябре 1991 года. Для Ельцина это был тактический ход: убедить Горбачёва в отсутствии намерений демонтировать единое государство, ведь именно создание Министерства обороны России рассматривалось как один из самых «взрывных» вариантов, ставящих крест на Советском Союзе. И лишь 16 марта 1992 г. Ельцин подписал указ о создании Министерства обороны России и назначил себя временно исполняющим обязанности министра, а 18 мая эту должность занял Павел Грачёв. Весна и лето 1992 г. прошли под знаком жесткого противостояния Грачёва с маршалом Шапошниковым, бывшим министром обороны СССР, который затем возглавил командование Объединенных вооруженных сил СНГ. Орган аморфный и безвластный, что стало особенно заметно на фоне стремительного расширения полномочий Грачёва и его ведомства, в том числе в вопросах контроля над ядерным оружием. К осени 1992 г. один из «ядерных чемоданчиков» перешел к Грачёву, а весной 1993 г. у Шапошникова был отобран другой. В результате реальный контроль над СЯС продолжал осуществляться исключительно из Москвы, безо всякого участия Минска, Киева и Алма-Аты.

6 июня 1992 г. девять государств СНГ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан и Украина) подтвердили, что поддерживают участие России в Договоре о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в качестве государства – обладателя ядерного оружия и заявили, что сами готовы присоединиться к ДНЯО в качестве неядерных государств. В этот день вопрос правопреемства для России в качестве государства – обладателя ядерного оружия был окончательно решен.

Однако потребовалось еще два года, чтобы все стратегическое ядерное оружие было выведено с территории Белоруссии, Казахстана и Украины в Россию. С Белоруссией проблем не возникло, и к концу 1996 г. ядерного оружия на ее территории не осталось. В Казахстане, который в технологическом плане не меньше, чем Украина, и, безусловно, больше, чем Белоруссия, способен был к самостоятельному производству ядерного оружия, разгорелась короткая, но бурная дискуссия о том, не стать ли ему ядерным государством. Однако она была жестко пресечена президентом Назарбаевым, который решил сделать свою страну показательным примером движения к безъядерному миру. К осени 1996 г. ядерного оружия на территории Казахстана не осталось.

А вот Украина представляла собой куда более сложный случай.

В мае 1993 г. известный украинский политический деятель Сергей Головатый разъяснял мне: «Мы должны обладать мощным фактором сдерживания против агрессивной политики России. Иначе Украину постигнет судьба Грузии, Молдовы и Таджикистана, где Россия имперскими методами восстанавливает свои жизненные интересы». Но тут в разговор включился украинский дипломат (ныне министр иностранных дел) Константин Грищенко: «И проблема, и очевидность заключаются в том, что ни на военном, ни на политическом, ни на экономическом уровне мы не сможем позволить себе содержать ядерное оружие». Именно противоборство этих двух позиций и определяло ситуацию с 1992 по 1993 год.

Конечно, украинские политики, выступавшие за сохранение ядерного статуса, лукавили. На самом деле Украина хотела посредством ядерного блефа, во-первых, повысить свой престиж как независимого государства на международной арене, а во-вторых, и это главное, получить существенную экономическую помощь со стороны Запада в обмен на последующую передачу размещенных на ее территории боеголовок России.

В январе 1994 г. в Трехстороннем заявлении президентов России, Украины и США Украина подтвердила, наконец, свой неядерный статус и обязалась вывести ядерное оружие в Россию. При этом Киев, по сути, добился всех своих целей, включая закрепленные в заявлении обязательства России «воздерживаться от экономического принуждения» и «уважать существующие границы».

Поначалу в Москве были убеждены, что вопрос о выводе ядерного оружия с Украины удастся решить «по-братски» и без постороннего вмешательства. Но в итоге пришлось смириться с привлечением Соединенных Штатов, участие которых оказалось не просто символически-посредническим, но равноправным, если не сказать – определяющим.

В итоге Россия мирно, сдержанно и без потерь сосредоточила весь ядерный арсенал на своей территории. Но ядерный уход с постсоветского пространства не был компенсирован со стороны Москвы какими-либо шагами, направленными на цементирование сотрудничества с государствами СНГ в области атомной энергетики или ядерной безопасности. Мол, у нас у самих столько проблем дома, что до ваших трудностей нам дела нет. Россия повторила здесь в 1990-е гг. ту же внешнеполитическую ошибку, что и в других сферах. В 1994 г. Россия проигнорировала просьбу Казахстана забрать несколько десятков килограммов обогащенного урана с Ульбинского комбината, в 1998 г. отказалась принять более четырех килограммов обогащенного урана из Грузии. В результате естественную роль России взяли на себя США. Они же начали системно работать с ядерными институтами, специалистами из государств СНГ. Самоустранение России логически привело к ее вытеснению.

Под давлением

Российская политика в области ядерного нераспространения и контроля над вооружениями распадается на два этапа. Первый очерчивается рамками последнего десятилетия прошлого века. Второй, стартовавший с началом нового столетия, продолжается до сих пор.

Отличительная черта первого этапа – реализация политики ядерного нераспространения при серьезном влиянии на нее внутриполитических обстоятельств и под колоссальным давлением со стороны внешних игроков.

Что касается внутренних факторов, то здесь существовало две основные проблемы. Первая – глубокий экономический и социальный кризис, сотрясавший российское общество, в сочетании с нестабильностью и нарастанием террористической угрозы. Ни российская атомная промышленность, ни ядерно-оружейный комплекс в целом к таким перегрузкам просто не были готовы.

Атомную отрасль приходилось спасать экспортными заказами. А они были наперечет, и клиентов, стучавшихся в двери профильных ведомств, не всегда можно было оценить однозначно: иранцы, пакистанцы. Романтические представления о перспективах сотрудничества с новым другом – Соединенными Штатами – быстро споткнулись о жесткую действительность: достаточно вспомнить антидемпинговые меры против российского урана, санкции против Главкосмоса за сотрудничество с Индией. Кажется, мало было межведомственных согласований внутри России – теперь чуть ли не каждый контракт приходилось проштамповывать у американских сенаторов.

Первая чеченская война также застала империю «Средмаша» врасплох. Террористы присматривались к ядерным объектам, а те даже не были прикрыты с воздуха. Сегодня, когда ситуация выправилась, могу утверждать: нам просто повезло, что в 1990-е гг. Россия избежала масштабного ядерного террористического акта.

В Вооруженных силах ситуация была не лучше. Российский ядерный щит внешне кое-как держался, но знающие люди видели, что он ветшает на глазах. В ноябре 1996 г. начальник инспекции государственного надзора за безопасностью ядерного оружия Министерства обороны Обаревич признавался: «Я вообще не представляю, как живут люди… которые работают с ядерным оружием. У людей нет денег, людям не на что жить. Майор, который завтра идет на техническое обслуживание с ядерным боеприпасом, теряет сознание от голода. Как обслуживать ядерные боеприпасы?! А ведь это боеприпас, для которого нужны еще расходные материалы. На эти расходные материалы денег тем более нет. Мы дошли до того, что у нас нет для офицеров тапочек, чтобы ходить в зале для технического регламента – он не имеет права ходить в своей обуви. Мы дошли до ручки».

Вторая внутренняя проблема была связана с ельцинской Византией – неразберихой в принятии решений, кадровой чехардой, перетягиванием каната между ведомствами. В Советском Союзе тоже имели место столкновения интересов различных ведомств, прежде всего МИДа и структур ВПК. Примечателен пример с Ливией во второй половине 1970-х гг., когда полковник Каддафи надумал с помощью советских организаций создать полный ядерный топливный цикл, включавший и тяжеловодный реактор на природном уране, и установку по производству тяжелой воды. Руководители советского правительства и атомного ведомства были готовы пойти на сделку (Каддафи предлагал порядка 10 млрд долларов), но МИД, по воспоминаниям посла Роланда Тимербаева, заявил о своем несогласии, и в конце концов разумный подход возобладал. Помимо высшего «коллективного разума» – Политбюро, такие вопросы проходили и через специальный правительственный механизм согласования – Межведомственную комиссию по нераспространению ядерного оружия.

В России такая комиссия или иной координирующий орган никогда воссоздан не был. Это было ошибкой, плоды которой в ельцинский период приходилось пожинать особенно часто. Характерным примером стала поездка тогдашнего министра по атомной энергии Виктора Михайлова в январе 1995 г. в Тегеран и подписание там протокола о намерениях по строительству газоцентрифужного завода – чем он превысил свои полномочия и чего, с точки зрения российской политики нераспространения, делать было ни в коем случае нельзя. В Кремле о деятельности министра узнали от американцев, которые, получив копию протокола по разведканалам, организовали его «утечку».

Уже забывается, но в новейшей российской истории были периоды, когда парламент играл весьма активную и самостоятельную роль – и во внешнеполитических решениях тоже. Правительственные структуры учились обосновывать ратификацию тех или иных международных соглашений в области нераспространения и контроля над вооружениями, будь то договор СНВ-2 (похороненный американским Сенатом) или соглашения с США по Программе Нанна-Лугара («Совместное уменьшение угрозы»), позволившие получить сотни миллионов долларов на укрепление ядерной безопасности России. Бывали и позорные с точки зрения международной репутации Москвы повороты, как, например, случай, когда вице-президент Александр Руцкой вывалил перед парламентариями чемоданы секретных документов, связанных с так называемой красной ртутью.

Но все-таки, не преуменьшая роли этих внутренних проблем, следует признать, что главное давление на российскую политику в области нераспространения, часто деформировавшее ее, оказывалось извне.

Ельцину пришлось с ходу учиться тому, что друзей во внешней политике нет, а есть только интересы. Так как российские внешнеполитические интересы сформулировать никак не получалось, а изнутри страна была ослаблена, она то и дело оказывалась легкой мишенью Соединенных Штатов: и на пространстве СНГ, и в других регионах мира, куда Россия, подчас бессистемно, пыталась продвинуть или сохранить «свой флаг».

Сначала последовала артподготовка: в течение 1992–1994 гг. мировое общественное мнение упорно приучали к мысли о том, что в России царит «ядерный базар», где каждый желающий может прикупить ядерные материалы. Так как мне самому пришлось тогда изрядно повозиться с различными документами на этот счет, я далек от того, чтобы идеализировать ситуацию с учетом и контролем ядерных материалов в России тех лет, более того, чуть выше я писал об острых проблемах, с которыми столкнулись атомщики. Однако именно в этом и заключается наиболее грамотная и тщательно спланированная дезинформационная кампания: на одну порцию правды одну порцию полуправды и две порции лжи. В историях о «ядерной контрабанде» именно так и было. Кульминацией стало задержание 14 августа 1994 г. в мюнхенском аэропорту 300 грамм оружейного плутония, прибывшего туда рейсом из Москвы и имевшего, вероятно, обнинское происхождение.

Но, оглядываясь сегодня на события 15-летней давности, я думаю не только о том, как грамотно в те годы Россию «травили», но и о том, что не было худа без добра. Благодаря «контрабандным» скандалам внимание российских властей удалось привлечь к истинным проблемам с ядерной безопасностью, а «Большую восьмерку» – мобилизовать на программу Глобального партнерства. Стартовав в 2002 г., она привлекла в Россию столь необходимые в то время средства как на обеспечение безопасности ядерных материалов и боеприпасов, так и на утилизацию атомных подводных лодок, уничтожение химического оружия.

Наиболее зримо американское давление на Россию проявилось в двух случаях: Ирана и Индии.

Подписав договор на строительство Бушерской АЭС в Иране в 1992 г., Россия постепенно чувствовала, что запутывается. С одной стороны, деньги нужны позарез; первый российский атомный контракт на Ближнем Востоке; за ним маячили новые, и не только в атомной сфере: тут и углеводородная энергетика, и ВТС. С другой – в 1993 г. Служба внешней разведки России заявила, что Иран реализует «программу военно-прикладных исследований в ядерной области» (но что даже при ее беспрепятственном развитии на создание ядерного оружия у Тегерана уйдет не менее десяти лет). В результате строительство ведется черепашьими темпами (как известно, АЭС была введена в строй только в сентябре 2011 г.), отношения с иранцами то улучшаются, то ухудшаются, уровень двустороннего торгово-экономического сотрудничества остается скромным, зато от американцев, а потом от израильтян Россия получает кучу «тумаков». Причем бьют Россию и за действительно сомнительные сделки с Ираном или их попытки, и за абсолютно чистые с точки зрения норм ядерного нераспространения контракты.

Еще в 1995 г. Москва предложила рассматривать российско-иранское атомное сотрудничество как «своеобразный полигон, на котором будет предметно прорабатываться возможность и необходимость выполнения государством – членом ядерного клуба своих обязательств по статье IV ДНЯО, согласно которой участники договора должны способствовать равноправному, недискриминационному сотрудничеству в области мирной ядерной энергетики, но при этом не допускать условий для распространения ядерного оружия». Но Россию не слышат. На несколько лет ей жестко перекрывают кислород по ВТС с Ираном, заставляя Ельцина (в том же 1995 г.) подписаться под унизительным российско-американским документом. Российские уступки послали сигнал и Ирану, и другим государствам: Россия «прогибается» под американцами, она ненадежный и несамостоятельный партнер в атомных делах.

Давление США на Россию в связи с ее сотрудничеством с Индией – еще один болезненный урок. В 1992 г. сенатор Альберт Гор в ходе предвыборной кампании инициировал запрет России поставлять в Индию технологию криогенных ракетных двигателей. И хотя Россия на тот момент не была участником Режима контроля за ракетными технологиями (РКРТ) и обязательств такого плана не имела, она была вынуждена в основном подчиниться американским требованиям.

В 2000 г. Россия приняла решение о поставке в Индию 58 тонн диоксида урана на АЭС в Тарапуре для обеспечения безопасной эксплуатации станции. Вашингтон расценил это как «серьезную угрозу» режиму нераспространения. Правда, здесь Россия не «прогнулась». Ирония ситуации – и урок – заключаются в том, что через считанные годы именно Соединенные Штаты станут инициаторами снятия ограничений на ядерную торговлю с Индией, налагаемых Группой ядерных поставщиков.

Вашингтонский обком, пекинский обком

Парадоксальным образом, тот, кто больше всего оказывает на Россию давление в вопросах ядерного нераспространения, уже на протяжении двух десятилетий остается ее главным партнером по диалогу о нераспространении и разоружении. Именно с Вашингтоном Москва постоянно сверяет часы. Будто и не позади холодная война – тогда действительно вопросы ядерного нераспространения были вынесены Советским Союзом и Соединенными Штатами за скобки своих разногласий, и даже в самые напряженные годы (включая и особо драматичный 1983 г.) консультации по нераспространению продолжались в обычном режиме. Две крупнейшие ядерные державы, обладающие в совокупности более чем 95% ядерного оружия в мире, чувствуют особую ответственность за судьбу международного режима ядерного нераспространения, сконструированного ими же в другую историческую эпоху.

Кульминацией российско-американского сотрудничества в укреплении архитектуры режима стало продление ДНЯО в мае 1995 года. Здесь Россия и США работали очень плотно, сообща, продуктивно. Интересы полностью совпадали – продлить договор бессрочно. В плане эффективности режима такая постановка вопроса не была очевидной: куда лучше было бы, например, продлить ДНЯО на сменяющие друг друга 25-летние сроки, между которыми «замерять температуру» и проверять, все ли стороны добросовестно выполняют свои обязательства. Но с прагматической точки зрения и для Вашингтона, и для Москвы важно было не допустить расшатывания Договора. Своей задачи они добились, причем красиво, консенсусом, без голосования. Но после этого их интерес к ДНЯО, как и следовало ожидать, в значительной степени угас, и в дальнейшем он сводился по преимуществу к ритуальным действам и декларациям.

Все последние годы (замечу, без радикальных перепадов, связанных со сменой администраций и курсов в Вашингтоне, хотя, конечно, с оживлением при Обаме и его любящей нераспространение команде) между Россией и США установился взаимно комфортный и в основном непротиворечивый диалог по всему спектру вопросов ядерного нераспространения, разоружения и ядерной безопасности. Даже такие внешние раздражители, как разногласия по Ираку в начале 2000-х, если внимательно приглядеться, не меняют радикально эту палитру. Правда, в ближайшие месяцы ситуация может измениться. Во-первых, в вопросе о противоракетной обороне Россия преднамеренно взяла курс на обострение, что приведет и к усилению разногласий по всему комплексу разоруженческой повестки дня. «При неблагоприятном развитии ситуации Россия оставляет за собой право отказаться от дальнейших шагов в области разоружения и, соответственно, контроля над вооружениями», сказал Медведев – а это значит, пойти на нарушения собственных многосторонних обязательств в рамках статьи 6 ДНЯО, Плана действий, принятого при непротивлении России в 2010 г. на Обзорной конференции по ДНЯО. Американцы теперь легко могут подставить Россию под шквал критики со стороны щепетильных европейцев.

Во-вторых, после американской пиар-акции под названием «Ноябрьский доклад МАГАТЭ по Ирану» вновь обнажились противоречия между Россией и США по подходам к оценке иранской ядерной программы; они будут нарастать, хотя еще недавно обе страны хорошо слышали друг друга. И, наконец, тестом уровня «благости» таких отношений может стать приближающийся кризис с многосторонними усилиями по разоружению: тихий коллапс Конференции по разоружению в Женеве, уже многие годы не способной сдвинуть с мертвой точки начало переговоров по договору о запрещении производства расщепляющихся материалов для военных целей (ЗПРМ). На фоне того, что до сих пор не вступил в силу (и, не надо иллюзий, не вступит в обозримой перспективе) Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), отсутствие какого-либо прогресса на многостороннем треке требует хирургического вмешательства. Либо реформы Конференции по разоружению. Либо ее роспуска и формирования новой структуры на новых принципах. Либо вынесения переговоров по ЗПРМ на другую площадку. Россия пока к этому не готова, а США – готовятся.

Любопытно, что диалог России по ядерному нераспространению с другим ключевым мировым игроком – Китаем, – хоть и насчитывает куда меньшую историю, чем с Соединенными Штатами, внешне выглядит столь же непротиворечиво. На данном временном отрезке российские и китайские интересы в нераспространении в основном совпадают.

Конечно, мы без труда найдем несколько отличий: прежде всего они связаны с подходами к Индостанскому субконтиненту. Кроме того, Пекин не ратифицировал ДВЗЯИ (это его сближает с США). Но и в отношении Ирана, и даже в отношении КНДР, и в отношении перспектив ЗПРМ позиции выглядят очень близкими. С разоружением и сложнее, и проще. С одной стороны, у Пекина, насколько известно, очень скромный ядерный арсенал; есть подозрения, что он может быть быстро наращен, но такой тенденции сегодня не просматривается; то есть здесь сравнения с Россией неуместны. С другой стороны, на декларативном уровне позиции России и Китая почти идентичны. И сегодня число сюжетов, которые еще больше сближают Москву и Пекин, увеличивается: это и резко негативное отношение к стратегической противоракетной обороне (ПРО), и стремление предотвратить гонку вооружений в космосе.

Но в какой-то момент Москве придется выходить из этого комфортного состояния mОnage a trios и сделать выбор между Вашингтоном и Пекином. Это может быть, с наибольшей вероятностью, проблематика стратегической ПРО. Но, возможно, это состояние неопределенности еще продлится, потому что сегодня к этому выбору еще не готов никто.

Свой голос

Может создаться впечатление, что за 20 лет Россия так и не выработала самостоятельной политики в области ядерного нераспространения. Действительно, внешняя политика Москвы вообще и нераспространенческая в частности была и остается во многом реактивной: ответим на расширение НАТО на Восток (потом отступим)… ответим на агрессию Соединенных Штатов в Ираке (потом забудем)… ответим на планы по размещению ПРО размещением «Искандеров» в Калининграде (нет, не ответим)… и т.д. Но, конечно, такое видение было бы упрощением.

В сфере ядерного нераспространения Россия выдвинула десятки крупных инициатив, а в последние годы, переборов синдромы «реципиента международной помощи» и «вечно критикуемого», российская дипломатия ведет себя в вопросах нераспространения и разоружения вполне уверенно и без оглядки на других.

Главная проблема нашей нераспространенческой политики видится в том, что, как правило, серьезные и продуманные предложения затем… тихо умирают. Россия оказывается беспомощной при продвижении своих же собственных инициатив.

Несколько примеров.

В апреле 1996 г. Ельцин собрал в Москве саммит государств «Большой восьмерки» по ядерной безопасности. Мероприятие удалось, приехавшие в Москву лидеры легко ставили подписи под заготовленными декларациями и Ельцину в тот (трудный для него) момент благоволили. Но одна громкая российская инициатива была проигнорирована. А именно: ядерные государства должны взять на себя обязательство не размещать ядерное оружие за пределами собственных территорий. Сегодня четыре из пяти признанных ядерных государств (и восемь из девяти фактических) придерживаются этого правила. Размещение ядерного оружия за пределом национальных сухопутных территорий не запрещено ДНЯО, однако такой запрет хорошо укрепил бы дух Договора. При этом на сегодня речь идет лишь об остающихся двух сотнях или около того американских боеприпасов в Европе. Россия и далее, но как-то между делом, будто стесняясь, упоминала об этой своей инициативе, но ни в документах ДНЯО, ни в резолюциях крупнейших форумов в области безопасности места ей так и не нашлось.

В середине 1990-х годов на пик нераспространенческой «моды» вышла тема зон, свободных от ядерного оружия (ЗСЯО). Действительно, это один из наиболее эффективных, отлично зарекомендовавших себя региональных механизмов, способных сократить количество ядерного оружия в мире и его географию. Достаточно сказать, что уже все Южное полушарие является безъядерным. Но Россию по понятным причинам больше должно интересовать полушарие Северное. Имеется несколько инициатив (прежде всего – выдвинутая Белоруссией), связанных с формированием ЗСЯО в Центральной и Восточной Европе. Россия в свое время эту инициативу бурно поддержала, Польша так же бурно осудила… Сегодня у России достаточно влиятельный голос, чтобы продвигать инициативу, исходящую от одной из стран региона и своего союзника. Но «мода» прошла, тема забылась.

Еще одно предложение (и здесь Москву поддержал Вашингтон) – сделать двусторонний российско-американский договор о запрещении ракет средней и меньшей дальности (РСМД) универсальным. Это решение могло стать значимым шагом на пути снижения ракетных угроз в мире. Однако, успешно «вбросив» эту идею, Россия столь же «успешно» не занимается ее продвижением. Специалистам понятно, что задача архитрудная, к тому же затрагивающая интересы таких российских ключевых партнеров, как, скажем, Индия. Однако такая пассивность все чаще создает впечатление, что по большому счету Россия не заинтересована в реализации своих предложений – ей нужны лишь «инициативы ради инициатив» под какие-либо громкие события.

Еще хуже, что, научившись работать с Соединенными Штатами, с «восьмеркой», Россия подчас совершенно не способна взаимодействовать со своими естественными союзниками и партнерами. Она откровенно упускает возможности консолидации вокруг своих инициатив участников ОДКБ. Не заметно работы в рамках СНГ (единственный пример, который припоминаю: совместная работа России и Украины в рамках предложений по статье X ДНЯО). Не задействованы ресурсы ШОС. И в нераспространенческой тематике пока никак не проявляет себя БРИКС – понятно, что неучастие Индии в ДНЯО делает ситуацию деликатной, но не сомневаюсь, что, например, вопрос развития атомной энергетики во взаимосвязи с нераспространением мог бы стать для БРИКС привлекательной темой.

Позитивных исключений я здесь вижу два, и оба сравнительно недавние.

Первое – предложение России по многосторонним подходам к ядерному топливному циклу через создание Международного центра уранового обогащения (МЦОУ) в Ангарске. МИД и «Росатом» сыграли на «пятерку». МЦОУ создан, действует, и, пусть в нем нет пока Ирана (который изначально там хотели бы видеть), зато уже сотрудничают четыре государства, и он открыт для других. Когда наши партнеры, прежде всего в развивающемся мире, видят такое упорное планомерное движение к цели и ее достижение в заявленные сроки, уважения к политике России сразу прибавляется.

Второе – предложение России созвать международную встречу по обсуждению перспектив зоны, свободной от оружия массового уничтожения (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке. Эта российская «домашняя заготовка» оказалась как нельзя более кстати, и в 2010 г. получила развитие в решении Обзорной конференции по ДНЯО. Теперь только важно, чтобы на этапе подготовки к Конференции-2012 по ЗСОМУ на Ближнем Востоке Россия не потеряла самостоятельный голос, убоявшись объема «черновой» и часто неблагодарной работы, которую следует проделать, чтобы претворить идею в жизнь, и с политическими дивидендами для России, а не в ущерб собственным интересам.

Зачем?

Существуют две школы понимания того, чего собственно ожидает сегодняшняя, двадцатилетняя, повзрослевшая Россия от ядерного нераспространения?

Первая – назовем ее «активисты». Они начинают со слов: «Да, мы хотим…» (новых договоров, инициатив, совместных проектов). Они искренне убеждены, что сохранение ведущей роли России в международном режиме ядерного нераспространения ей на пользу, поскольку повышает роль в мире, престиж, позволяет участвовать в развитии ключевых мировых сюжетов. То есть – вип-карту для доступа без ограничений лучше иметь, чем не иметь. ДНЯО вечен, ядерное оружие крепко, танки быстры, и надо просто участвовать в этом броуновском движении, называемом «нераспространение», участвовать во всем, везде, чтобы «была динамика».

Вторая школа – «пофигисты». Эти начинают словами: «Нет, ничего не хотим». По их логике, вип-карта и так у России есть, ее никто не отнимет, она бессрочная. И к чему тогда суетиться? К чему напрягаться? К чему все эти «планы действий»? Разве что пыль в глаза… Россия попросту не должна брать на себя новых обязательств, которые ограничили бы ее свободу маневра.

Глубокое осмысление того, что же России все-таки досталось по наследству от Советского Союза в ядерных вопросах, осмысление роли ядерного оружия и его необходимости в будущем, того, как в интересах России наилучшим образом использовать возможности, которые дает режим ядерного нераспространения, и как этот режим должен быть модифицирован, чтобы встретить реалии нового века, – такое осмысление только зреет.

А пока, пройдя круг ядерных исканий, Россия живет советским багажом.

В.А. Орлов – президент ПИР-Центра (Центра политических исследований России), член Международной академии по ядерной энергии, член Общественного совета при Министерстве обороны РФ.

Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738721 Владимир Орлов

Диалектика упадка и подъема

Россия после холодной войны

Резюме: Если бы в 1985-м члены Политбюро ЦК КПСС выбрали одного из консервативных соперников Горбачёва, вполне вероятно, переживавший упадок Советский Союз продержался бы еще лет десять. Коллапс не наступил бы так быстро.

После того как Советский Союз отказался применять силу для поддержки коммунистического правительства Восточной Германии и Берлинская стена рухнула под натиском ликующей толпы в ноябре 1989 г., холодную войну можно было считать законченной. Но в чем причины ее завершения?

Роль личности Горбачёва

Первый аргумент – сработала политика сдерживания. Джордж Кеннан сразу после Второй мировой войны справедливо утверждал, что если США удастся остановить экспансию СССР, то за отсутствием успехов, подпитывающих идеологию, советский коммунизм постепенно станет более покладистым. Под влиянием новых идей к людям придет осознание того факта, что будущее не за коммунизмом и история не на его стороне. В широком смысле Кеннан был прав. Американская военная мощь помогла сдержать советскую экспансию, в то время как «мягкая власть» западной культуры, ценностей и идей подорвали коммунистическую идеологию.

Но остается еще загадка – выбор подходящего момента. Почему именно 1989 год? Почему холодная война продолжалась четыре десятилетия? Почему понадобилось так много времени, чтобы размягчить коммунизм? Или наоборот, почему холодная война не продлилась еще лет десять? Сдерживание сработало, но это не дает ответов на все вопросы.

Другое объяснение – «имперское перенапряжение». Историк из Йельского университета Пол Кеннеди утверждал, что империи расширяются до тех пор, пока чрезмерная экспансия не истощит их внутренние силы. Учитывая, что четверть советского экономического потенциала уходила на оборону и поддержание международных позиций (по сравнению с 6% США в 1980-х гг.), Советский Союз испытывал перегрузку. Но ни одна из чрезмерно расширившихся империй в истории, продолжал Кеннеди, не возвращалась к своей этнической базе, не будучи побежденной или ослабленной в результате войны великих держав. Однако Советский Союз не был ни побежден, ни ослаблен вследствие такой войны.

Третье объяснение заключается в том, что рост военной мощи Соединенных Штатов в 1980-х гг. заставил СССР сдаться. Это объяснение отчасти обоснованно. Политика президента Рональда Рейгана резко повысила давление, в том числе на советскую империю, но это не дает ответов на основные вопросы. В конце концов, Америка и раньше наращивала военный прессинг, но подобного эффекта не получалось. Почему именно 1989 год? Мы должны искать глубинные причины, потому что считать, что американская риторика и политика в 1980-е гг. была основной причиной упадка СССР, все равно что уподобляться петуху, который думал, что его кукареканье заставляет солнце вставать, – еще один пример ошибочных причинно-следственных связей.

Более детальное осмысление вопроса о сроках окончания холодной войны требует рассмотрения трех типов причин: ускоряющих, опосредованных и глубинных.

Самым главным фактором, ускорившим окончание холодной войны, был Михаил Горбачёв. Он хотел всего лишь реформировать коммунизм, не отказываясь от него в целом. Однако реформа вылилась в настоящую революцию, осуществляемую скорее снизу, нежели сверху. Как во внутренней, так и во внешней политике Горбачёв предпринял ряд шагов, которые ускорили и наметившийся упадок СССР, и окончание холодной войны.

Придя к власти в 1985 г., молодой генеральный секретарь пытался дисциплинировать советских людей, чтобы преодолеть экономическую стагнацию. Когда выяснилось, что дисциплинарных мер недостаточно, он запустил идею перестройки, однако ему не удалось провести реструктуризацию сверху из-за саботажа со стороны советской бюрократии. В борьбе с номенклатурой Горбачёв использовал стратегию гласности – открытого обсуждения и демократизации. Он полагал, что растущее недовольство граждан функционированием существующей системы приведет к тому, что политика перестройки восторжествует. Но когда гласность и демократизация позволили людям говорить то, что они думают, и голосовать, многие сделали вывод: «Никакой новой исторической общности – советского народа не существует. Прочь из империи!». Горбачёв, по сути, развязал процесс дезинтеграции Советского Союза, что окончательно стало очевидно после неудавшейся попытки переворота в августе 1991 года. В декабре 1991 г. единое государство прекратило существование.

Горбачёвская внешняя политика, так называемое «новое мышление», также способствовала окончанию холодной войны. Эта политика состояла из двух очень важных элементов. Первый – смена идей, в частности появилась концепция общей безопасности, которая позволяла избежать классической дилеммы безопасности. Горбачёв и его окружение заявляли, что в мире, где растет взаимозависимость, безопасность является игрой с ненулевой суммой и сотрудничество принесет пользу всем. Существование ядерной угрозы означало тотальное уничтожение, если соперничество выйдет из-под контроля. Вместо того чтобы накапливать ядерные вооружения, Горбачёв предлагал доктрину «разумной достаточности», т.е. минимального арсенала, необходимого для обороны. Другим аспектом изменений внешней политики при Горбачёве был его взгляд на экспансионизм, согласно которому последний влечет за собой больше затрат, чем выгод. Советский контроль над Восточной Европой стоил слишком дорого и был крайне непроизводителен, а вторжение в Афганистан также обернулось дорогостоящей авантюрой.

К лету 1989 г. жители Восточной Европы получили больше свободы. Венгрия открыла границы для перебежчиков из ГДР, направлявшихся в Австрию. Из-за массового бегства населения правительство Восточной Германии оказалось под огромным давлением. Кроме того, восточноевропейские правители больше не осмеливались (не чувствуя советской поддержки) подавлять демонстрации. В ноябре Берлинская стена рухнула – драматическая кульминация череды событий, произошедших за очень короткий период. Можно утверждать, что все это стало следствием просчета Горбачёва. Полагая, что коммунизм можно реформировать, он в ходе ремонта системы невольно проделал в ней дыру. Как бывает с плотиной, под воздействием накопившегося давления отверстие быстро увеличивалось, в результате рухнула вся конструкция. Но по-прежнему остается вопрос: «Почему именно 1989 год? Почему именно Горбачёв?».

Отчасти появление Горбачёва – историческая случайность. В начале 1980-х гг. один за другим ушли из жизни три дряхлых советских лидера. И лишь в 1985 г. шанс получило более молодое поколение, повзрослевшее при Хрущёве (так называемое поколение 1956 года). Но если бы в 1985-м члены Политбюро ЦК КПСС выбрали одного из консервативных соперников Горбачёва, вполне вероятно, переживавший упадок Советский Союз продержался бы еще лет десять. Коллапс не наступил бы так быстро. Выбор момента во многом объясняется личностью Горбачёва.

Фатальное экономическое отставание

Что касается опосредованных причин, Кеннан и Кеннеди правы. Двумя важнейшими факторами были мягкая сила либеральных идей и имперское перенапряжение, значение которого подчеркивалось приверженцами реализма в политике. Открытость, демократия и новое мышление, которые поднял на щит Горбачёв, – западные идеи, воспринятые поколением 1956 года. Одного из главных архитекторов перестройки и гласности Александра Яковлева, учившегося по студенческому обмену в США, привлекали американские теории плюрализма. Рост транснациональных связей и контактов пробил брешь в «железном занавесе», способствовал распространению западной культуры и либеральных идей. Экономические успехи Запада делали эти идеи еще более привлекательными. Одновременно жесткая военная мощь способствовала сдерживанию советского экспансионизма, а мягкая власть подтачивала веру в коммунизм, существовавшую за «железным занавесом».

Когда Берлинская стена, наконец, пала в 1989 г., это не стало результатом артиллерийского обстрела, а произошло под ударами простых граждан, вооруженных молотками и бульдозерами. Что касается перенапряжения империи, то огромный оборонный бюджет СССР начал перевешивать все прочие аспекты жизни советского общества. В здравоохранении начался спад, и уровень смертности в Советском Союзе вырос (единственная развитая страна, где такое случилось). В конце концов даже военные начали ощущать невероятное бремя перенапряжения. В 1984 г. маршал Николай Огарков, начальник Генштаба ВС СССР, пришел к выводу, что Советский Союз нуждается в улучшении гражданской экономической базы и обеспечении большего доступа к западной торговле и технологиям.

Таким образом, опосредованные факторы – мягкая сила и перенапряжение империи – сыграли важную роль, но в конечном итоге следует уделить особое внимание глубинным причинам: упадку коммунистической идеологии и краху советской экономики.

Потеря коммунизмом легитимности в послевоенный период сопровождалась событиями, полными драматизма. Вначале, сразу после 1945 г., коммунизм представлял собой привлекательную модель для довольно широких кругов. Среди тех, кто возглавлял сопротивление фашизму в Европе, было много коммунистов, и хватало людей, веривших, что будущее именно за этой идеологией. И Советский Союз приобрел немалый потенциал мягкой силы, однако растратил его. Постепенно этот потенциал разрушался – начиная с процесса десталинизации, ХХ съезда, когда были раскрыты преступления сталинизма, репрессиями в Венгрии в 1956 г., в Чехословакии в 1968 г. и в Польше в 1981 г., а также благодаря развивающимся международным связям и распространению либеральных идей. Хотя в теории построение коммунизма преследовало цель достижения классовой справедливости, наследники Ленина правили жестокими методами госбезопасности – исправительные лагеря, ГУЛАГ, цензура и слежка. Прямым следствием опоры на репрессивные меры стала общая потеря веры в систему, нашедшая отражение в расцвете подпольного самиздата, а также в волне недовольства, которую поднимали активисты-правозащитники.

В упадок приходила и советская экономика, что отражало неспособность планового хозяйства реагировать на изменения в мире. Сталин создал централизованное хозяйство, где упор делался на металлургию и тяжелую промышленность. Для нее было характерно полное отсутствие гибкости, она пожирала огромное количество трудовых ресурсов, которые невозможно было использовать в растущем секторе услуг. Как отмечал экономист Йозеф Шумпетер, капитализм – это созидательное разрушение, способ гибкого реагирования на большие волны технологических изменений. В конце XX века основным технологическим изменением третьей промышленной революции стала растущая роль информации как самого дефицитного ресурса экономики. Между тем Страна Советов меньше всего подходила для правильного обращения с информацией. Глубокая секретность политической системы означала, что информационный поток был крайне медленным и шел с постоянными перебоями. Рост военной мощи США при Рональде Рейгане лишь усилил давление на политический режим, находившийся под бременем экономических проблем.

Советские товары и услуги не соответствовали общепринятым стандартам. В конце XX века в мире царило смятение, но западные страны благодаря рыночной экономике смогли перенаправить трудовые ресурсы в сектор услуг, реорганизовать тяжелую промышленность и перейти к массовому использованию компьютеров. Советский Союз не был в состоянии идти в ногу с изменениями. Например, когда Горбачёв пришел к власти в 1985 г., в СССР насчитывалось 50 тыс. персональных компьютеров, в Соединенных Штатах их было 30 миллионов. Спустя четыре года в Советском Союзе их было около 400 тыс., в США – 40 миллионов. Демократии и экономики, ориентированные на рынок, оказались более гибкими в вопросе технологических изменений, чем централизованная советская система, созданная Сталиным в эпоху дымовых труб 1930-х годов. По словам одного советского экономиста, к концу 1980-х гг. лишь 8% советской промышленности были конкурентоспособны по мировым стандартам. Трудно оставаться супердержавой, когда 92% промышленности не выдерживает никакой критики.

После распада СССР Россия пережила серьезную трансформацию. Отказавшись от плановой экономики, страна неуверенно вступила на путь демократизации и либерализации при Борисе Ельцине. Этот путь был, однако, связан с множеством рисков. По рекомендации Международного валютного фонда российское правительство прибегло к шоковой терапии как способу перехода от хозяйственной автократии к экономике либеральной демократии. Но этот метод произвел такое разрушительное воздействие на российское общество, что от него пришлось отказаться. С ухудшением экономической и политической ситуации российский державный национализм и государственный контроль расцвели с новой силой в годы президентства Владимира Путина.

Не допустить нового застоя

К чему это привело Россию сегодня, после трансформации, начавшейся 20 лет назад? Некоторые рассматривают ее как ключевую развивающуюся экономику и часть группы БРИК. Этот термин был введен в 2001 г. инвестиционным банком Goldman Sachs, чтобы привлечь внимание к развивающимся рынкам. Доля БРИК в мировом ВВП выросла довольно быстро с 16 до 22% (2000–2008 гг.), и совокупно участники БРИК гораздо лучше, чем остальные страны, справились с глобальной рецессией, начавшейся в 2008 году. Суммарно на их долю приходится 42% мирового населения и треть мирового роста в первом десятилетии XXI века.

По иронии судьбы экономический термин зажил собственной политической жизнью, хотя Россия мало соответствовала критериям этой группы. В июне 2009 г., когда министры иностранных дел четырех стран встретились в Екатеринбурге, на долю БРИК приходилось 42% мировых иностранных резервов (при этом большая часть принадлежала Китаю). Президент Дмитрий Медведев заявил, что не может существовать успешной глобальной валютной системы, если используемые финансовые инструменты деноминированы лишь в одной валюте, и хотя доля России в китайской торговле составляет только 5%, две страны объявили о соглашении по валютным операциям.

Из тактических соображений встречи БРИКС (которая сегодня включает и ЮАР) вполне оправданы, но нельзя забывать, что группа объединяет совершенно разные государства – бывшую супердержаву Россию и три развивающиеся экономики разного уровня. Есть ли в этом какой-то смысл? Среди стран БРИКС Россия имеет самое маленькое (если не считать ЮАР) и самое грамотное население, а также более высокий подушевой доход, но, что более важно, по мнению многих наблюдателей, Россия находится в упадке, в то время как Китай, Индия и Бразилия переживают подъем. Как отмечает Financial Times, всего 20 лет назад Россия была научной супердержавой и проводила больше исследований, чем эти три державы вместе взятые. Но с тех пор ее опередила не только растущая рекордными темпами китайская наука, но также и Индия, и Бразилия. В центре аббревиатуры БРИК – рост потенциала Китая, а не России.

Никита Хрущёв, как известно, хвастал в 1959 г., что Советский Союз обгонит США к 1970-му или самое позднее к 1980 году. В 1976 г. Леонид Брежнев говорил французскому президенту, что к 1995 г. коммунизм будет доминировать в мире. Подобные прогнозы базировались на годовом уровне экономического роста в 5–7% и увеличении доли СССР в мировом ВВП с 11 до 12,3% в 1950–1970-е годы. Затем начался длительный период спада, сократились экономический рост и доля в мировом ВВП. Оглядываясь назад, диву даешься, насколько неточными оказались американские оценки советской мощи. В конце 1970-х гг. «Комитет по существующей угрозе» заявлял, что Советский Союз по своей мощи превосходит США, и итоги выборов 1980 г. (когда к власти пришел Рональд Рейган. – Ред.) отражал эти опасения.

В результате распада империи в 1991 г. Россия лишилась значительной части территории (76% от СССР), населения (50% от СССР), сократились объемы экономики (45% от СССР) и численность военнослужащих (33% от СССР). Практически исчерпала себя мягкая сила коммунистической идеологии. При этом Россия могла развернуть почти 5 тыс. ядерных боеголовок и поставить под ружье более миллиона военнослужащих, хотя ее общие военные расходы составляли лишь 4% от мировых (1/10 от доли США), а потенциал проецирования силы в мире значительно уменьшился. По экономическим показателям российский ВВП в размере 2,3 трлн долларов составлял 1/7 от ВВП США, а доход на душу населения (по паритету покупательной способности) в 16 тыс. долларов составлял около трети от соответствующего американского ресурса. Экономика была зависима от экспорта нефти и газа, высокотехнологичный экспорт представлял только 7% от производственного экспорта (по сравнению с 28% в Соединенных Штатах). Что касается мягкой силы, то, несмотря на привлекательность традиционной русской культуры, позиции России в мире слабы. По словам Сергея Караганова, России приходится использовать жесткую силу, включая военную, потому что она живет в гораздо более опасном мире и ей не за кем прятаться, и потому что она обладает недостаточной мягкой силой – т.е. социальной, культурной, политической и экономической привлекательностью.

Россия больше не отягощена коммунистической идеологией и громоздкой централизованной плановой системой, а вероятность распада по этническим линиям, хотя и остается угрозой, но меньшей, чем раньше. В то время как в Советском Союзе этнические русские составляли только половину населения, сегодня их число достигает 81% жителей Российской Федерации. Не хватает политических институтов для эффективного функционирования рыночной экономики, процветает коррупция. Российский дикий капитализм нуждается в эффективном регулировании, которое создает доверие в рыночных отношениях. Система здравоохранения находится в катастрофическом положении, уровень смертности возрос, а рождаемость падает. Среднестатистический мужчина в России умирает в 60 лет – чрезвычайно низкий показатель для развитой экономики. По оценкам демографов ООН, население России может сократиться с нынешних 145 млн до 121 млн к середине столетия. К 2020 г. придется привлечь 12 млн иммигрантов, только чтобы обеспечить демографическую стабильность, а это кажется маловероятным.

Возможны различные сценарии будущего. Одни предрекают упадок и видят Россию моноэкономикой с погрязшими в коррупции институтами и непреодолимыми проблемами в демографии и здравоохранении. Другие заявляют, что с помощью реформ и модернизации Москва способна справиться с невзгодами, и руководство движется в этом направлении. В конце 2009 г. президент Медведев призвал Россию модернизировать экономику, избавляться от унизительной зависимости от природных ресурсов и покончить с советским отношением и поведением, которые не дают стране оставаться мировой державой. Но недееспособная власть и растущая коррупция затрудняют преобразования. Президент Альфа-Банка Петр Авен заявляет, что экономически система все больше похожа на Советский Союз: огромная зависимость от нефти, потребность в капитале и серьезных реформах, тяжелое бремя социальных вопросов. «Застой – это главная угроза», – резюмирует банкир. Остается подождать, чтобы убедиться в том, действительно ли возвращение Владимира Путина на пост президента приведет к реформам, позволяющим России динамично встроиться в глобальную информационную эру. Каким бы ни был итог, благодаря огромному человеческому капиталу, талантам в кибертехнологиях и близости к Европе и Китаю Россия безусловно обладает потенциалом, так что вопрос только в воле.

С точки зрения США, Россия по-прежнему способна представлять угрозу, главным образом потому, что это единственная страна, располагающая достаточным количеством ракет и ядерных боеголовок для уничтожения Америки, а относительный упадок сделал ее особенно несговорчивой в отказе от ядерного статуса. Россия также обладает обширной территорией, образованным населением, талантливыми учеными и инженерами и колоссальными природными ресурсами. Но вряд ли она вновь окажется в состоянии противостоять Соединенным Штатам, как Советский Союз на протяжении сорока лет после Второй мировой войны. В контексте складывающегося баланса сил и Россия, и США одинаково заинтересованы в создании международных условий, позволяющих Китаю превратиться в ответственного партнера.

В книге «Будущее силы» я отмечаю, что в начале нынешнего столетия происходят два крупных изменения в мировой властной структуре: перемещение экономической власти с Запада в Азию и переход политической власти от правительств к неправительственным организациям. В мире новых транснациональных вызовов, созданных негосударственными акторами, – таких как глобальная финансовая нестабильность, изменение климата, терроризм и пандемии – Соединенные Штаты и Российская Федерация могут обрести значительные преимущества, сотрудничая в решении данных проблем. Одним словом, США гораздо больше выиграют от партнерства с сильной, осуществившей реформы Россией, чем со слабой и находящейся в упадке державой. Будем надеяться, что именно это станет направлением российского развития в третьем десятилетии после окончания холодной войны.

Джозеф Най-младший – заслуженный профессор Гарвардского университета.

Россия. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738719 Джозеф Най

Воссоздание индустриального мира

Контуры нового глобального устройства

Резюме: В наиболее сложном положении окажутся недавние антагонисты в холодной войне – Соединенные Штаты и Россия. США рассказывают себе сказки о том, что новое столетие будет таким же «американским», как и предыдущее. Россия, похоже, уверовала в то, что весь мир теперь зависит от ее ресурсов.

Случившийся 20 лет тому назад уход Советского Союза с исторической арены стал великим политическим событием, исполненным глубокого смысла. Прежде всего он был, разумеется, интерпретирован как победа демократии над авторитаризмом и либерального порядка над коммунистической утопией. Часто говорилось о превосходстве прагматизма над идеологией, как и о том, что закончилось время идеологизированных обществ. В сугубо геополитическом и военном аспектах вспоминали об успехе НАТО и поражении Организации Варшавского договора. В чисто хозяйственном смысле подчеркивали банкротство модели плановой экономики. Однако, помимо всех активно обсуждавшихся аспектов, существовал еще один, на который обращали куда меньшее внимание.

Экономика переходного периода

Экономические проблемы, приведшие к краху СССР, стали особенно заметны во второй половине 1980-х гг. – но в этот период Советский Союз был не единственной крупной державой, столкнувшейся с трудностями. Не только вторая, но и третья экономика мира переживала не лучшие времена. Япония, успехи которой незадолго до начала «эпохи перемен» вызывали в Соединенных Штатах не меньшие страхи, чем достижения Советского Союза в 1960-е гг., вошла в экономический «штопор» почти синхронно с советской экономикой. В результате если в середине 1980-х гг. Америке приходилось оглядываться на двух потенциальных соперников, то к концу 1990-х на горизонте не осталось ни одного.

Какая, может спросить читатель, существует связь между политическим банкротством авторитарной евразийской империи и временными экономическими трудностями высокоэффективной дальневосточной державы? Между тем связь очевидна: рубеж 1980-х и 1990-х гг. не перешагнули две страны, сделавшие ставку на предельное развитие индустриального типа хозяйства. Плановая и рыночная; полностью закрытая и ориентированная на максимальное освоение зарубежных рынков; глубоко милитаризованная и тотально разоруженная – две совершенно разных экономических системы споткнулись почти одновременно. И на последующие 20 лет стали главными лузерами глобальной хозяйственной системы: их общая доля в мировом ВВП сократилась с 19,6 до 8,8%, то есть более чем вдвое.

Объяснение произошедшему было дано практически немедленно, хотя и не получило такого публичного резонанса, как реакция на политические аспекты краха СССР. В небольшой книге с характерным названием «Безграничное богатство» (Unlimited Wealth. The Theory and Practice of Economic Alchemy) Пол Зейн Пилцер, самый молодой в истории вице-президент Citibank и профессор Нью-Йоркского университета, сообщил читателям о том, что западный мир нашел источник неограниченного богатства: в «постиндустриальную» эпоху наиболее успешные общества, создавая технологии, не тратят, а преумножают собственный человеческий капитал, а продавая технологии, реализуют не сам продукт, а его копии, что, разумеется, никак не сокращает общественное достояние. Поэтому богатство постиндустриального мира не ограничено – в отличие от запасов полезных ископаемых, человеческих и материальных ресурсов индустриального производства.

Всего через несколько лет один из самых известных японских экономистов, Тайичи Сакайя, согласился, что Япония действительно не создала хозяйственных, социальных и ценностных структур постиндустриального общества, остановившись на «высшей фазе индустриализма», что и стало причиной ее исторического поражения. Российские экономисты, понятное дело, занимались в те годы осмыслением совсем иных проблем и вопросов – но можно утверждать, что в глобалистике уже в первой половине 1990-х гг. сформировалось мнение, согласно которому своей доминирующей позицией западный мир обязан прежде всего эпохальному прорыву в сфере информационных и коммуникационных технологий.

Данные представления получили впечатляющие подтверждения. Первый же конфликт постиндустриального мира с традиционным – война в Персидском заливе в 1991 г. – продемонстрировал неоспоримое превосходство США и их союзников. С потерями в 379 человек они разгромили мощную армию, уничтожив не менее 30 тыс. и ранив более 75 тыс. иракских солдат. Несмотря на быстрый хозяйственный рост в Азии, Соединенные Штаты в середине 1990-х гг. впервые за послевоенный период начали наращивать свою долю в глобальном ВВП. Финансовые рынки в Америке и Европе демонстрировали стремительный взлет, тогда как нестабильность индустриальных экономик усиливалась. В 1997 г. начался «азиатский» финансовый кризис, затронувший практически все развивающиеся экономики – при этом рост ВВП в США составил в 1997–1998 гг. в среднем 4,5%, в ЕС – 2,8%. В 1998 г. впервые с 1969 г. федеральный бюджет Соединенных Штатов стал профицитным. С начала 1980-х гг. до минимальных значений конца 1990-х гг. нефть подешевела с 42–44 до 11,8 доллара за баррель в текущих ценах, золото – с 850 до 255 долларов за тройскую унцию, хлопок – со 114 до 32 долларов за тонну, а цены цветных металлов упали в среднем в 2,3–2,6 раза. В то же время индекс акций высокотехнологичных компаний Nasdaq-100 за 1995–1999 гг. вырос в 6,1 раза. Всего за два месяца, с середины октября по середину декабря 1999 г. прирост рыночной капитализации одной лишь Amazon.com, компании по продаже книг в интернете, превысил общую стоимость 183 млрд кубометров газа, экспортированного Россией в течение 1999 года. Суммарная капитализация высокотехнологичных компаний США весной 2000 г. в 6,7 раза превышала ВВП Китая. Экономическое доминирование постиндустриального мира над остальным человечеством казалось куда более впечатляющим, чем военно-политическое превосходство западного блока над быстро распадающимся союзом социалистических стран за десять лет до этого. Автор данных строк в те годы полностью разделял триумфалистские надежды сторонников постиндустриальной трансформации, хотя и опасался того, что успехи западного мира спровоцируют непреодолимое неравенство, которое станет источником опасной глобальной политической нестабильности.

Однако еще через десять лет стало ясно, что доминирование это оказалось непрочным. Если в 1999 г. ВВП Китая в рыночных ценах был ниже американского в 21 раз, то по итогам 2010 г. – всего в 2,5 раза. Если доходы российского бюджета в том же 1999 г. едва достигали 1,3% от доходов американского, то в 2010-м они составили более 15%. В десятке крупнейших в мире экспортеров сегодня только пять западных стран, а десять лет назад их было девять. Валютные резервы пяти крупнейших незападных стран достигли летом 2011 г. 5,8 трлн долларов, тогда как дефицит бюджетов Соединенных Штатов и государств Евросоюза превысил 2,5 трлн долларов. И в той же мере, в какой тренды 1990-х гг. были следствием не столько геополитических, сколько экономических сдвигов, тенденции 2000-х гг. оказались результатом хозяйственных процессов, а не политических расчетов.

На первой фазе этого цикла можно было предполагать (это, собственно говоря, и делалось), что главными причинами «разворота» стали чисто рыночные, конъюнктурные факторы. Западный мир в конце 1990-х гг. оказал развивающимся индустриальным странам неоценимую помощь, когда не препятствовал обесценению их валют и выдал попавшим в сложную ситуацию государствам значительные кредиты. Общий прирост импорта одних только США из стран Юго-Восточной Азии в 1997–2002 гг. составлял по 35–40 млрд долларов ежегодно, а курс доллара к йене, вону или рупии в 1998–1999 гг. превышал нынешние показатели почти вдвое. Возобновление роста вызвало повышательный тренд на рынках сырья, и уже к 2002 г. цены на энергоресурсы вышли из «ямы» конца 1990-х гг. – но именно вернулись на прежние уровни, а не взлетели вверх. Затем некоторое время казалось, что дальнейший их рост спровоцировала война в Ираке, и он будет таким же скоротечным, как в 1990 году. Однако с 2006–2007 гг. большинству исследователей мировой экономики стало понятно, что речь может идти о смене долговременного тренда. И вскоре мы увидели массу книг, которые – в «зеркальном» отношении к трудам аналитиков начала 1990-х гг. – проповедовали «возобновление» истории, говорили о конце очередной демократической волны и готовили западное общественное мнение к новому этапу противостояния либеральных и авторитарных режимов.

Ошибки футурологов

Чего же не учли футурологи, которые в середине 1990-х годов смело рассуждали о наступлении нового мира и абсолютном доминировании постиндустриальной цивилизации и информационной экономики? На наш взгляд, ошибочными оказались несколько распространенных в те годы гипотез.

Во-первых, сторонники «информационного общества» де-факто исходили из того, что информация является не только крайне важным ресурсом и на нее существует практически безграничный спрос, но и из того, что этот спрос будет поддерживать относительно высокие цены на технологические новации и информационные ноу-хау. Между тем именно этого и не случилось. В отличие, например, от цены среднего автомобиля, которая в Соединенных Штатах с 1995 по 2010 гг. выросла с 17,9 до 29,2 тыс. долларов, или средней цены ночи пребывания в 4-звездочном отеле, выросшей с 129 до 224 долларов, средняя цена ноутбука за тот же период упала с 1,9 тыс. до 780 долларов, а минута разговора по мобильному телефону – с 47 до 6,2 цента. Технологии и высокотехнологичные товары стали стремительно дешеветь, и хотя технологическим компаниям и удается поддерживать высокую капитализацию, объемы продаж остаются не очень впечатляющими.

США, самая технологически развитая экономика мира, экспортирует технологий на 95 млрд долларов в год, что не превышает 0,65% ее ВВП. Apple, самая дорогая корпорация мира, стоит 370 млрд долларов, но продает продукции лишь на 108 млрд долларов. Услуги по предоставлению интернет-трафика все чаще становятся бесплатными, как и услуги многих информационных компаний. «Технологии» можно бесконечно много потреблять – в этом информационные романтики были правы. Но за них не обязательно много платить (а то и платить вообще) – в этом был их просчет. Более того: логика снижения цен в условиях фантастической конкуренции требует перенесения производства «железа» из развитых стран за рубеж. Соответственно, все большие выгоды получают не те, кто создает новые технологии, а те, кто производят основанную на них продукцию. В 2010 г. 39% экспорта Китая, оцениваемого в 1,6 трлн долларов, составили высокотехнологичные товары, созданные на основе американских и европейских изобретений. В итоге в развитых странах сосредотачиваются обесценивающиеся технологии, а в развивающихся – добавленная стоимость. Это, собственно, и есть главный фактор, не учтенный теоретиками «информационного общества».

Во-вторых, совершенно ошибочным оказался тезис о том, что информатизация экономики резко понизит спрос на ресурсы и уменьшит их цену. Данное заключение основывалось на практике 1980-х и начала 1990-х гг., когда масштабная волна материалосбережения действительно снизила потребность в ресурсах. Сегодня на дорогах Германии ездит на 55% больше автомобилей, чем в 1990 г., но потребляют они на 42% меньше бензина, чем двадцать лет назад. В целом потребление нефти за 2000–2010 гг. сократилось в Германии на 11,3%, во Франции – на 12,1%, в Дании – на 16,3%, в Италии – почти на 22%, хотя в среднем размер этих экономик за десятилетие вырос почти на треть. Примеры такого рода можно продолжить. Эта тенденция создает предпосылку для снижения сырьевых цен, но в то же время сокращает расходы на сырье и энергоносители по отношению к ВВП. Если в 1974 г. этот показатель в Соединенных Штатах составлял более 14,5%, то в 2007 г. в ЕС – около 4,3%. Таким образом, западные экономики на протяжении последней четверти ХХ века стали относительно невосприимчивыми к колебаниям сырьевых цен. И когда в начале 2000-х гг. возрастающий спрос на сырье повел цены вверх, никто не попытался этому противодействовать – в отличие от того, что случилось в 1970-е годы.

Более того, повышение качества жизни в постиндустриальных странах породило новые отрасли «зеленой» экономики, которые существенно выигрывали от роста сырьевых цен, так как их разработки признавались все более актуальными и нужными. В результате если в 2000 г. суммарный экспорт нефти и газа принес Саудовской Аравии, России, Нигерии, Катару и Венесуэле 193 млрд долларов, то в 2010 г. он обеспечил им не менее 635 млрд долларов – причем при физическом росте экспорта (в Btu) всего на 14,4%, а по итогам 2011 г. сумма может достичь 830 млрд долларов. Соответственно не только индустриальные, но и сырьевые экономики существенно упрочили свои позиции vis-И-vis постиндустриальных.

В-третьих, постиндустриальные общества, ощутив себя бесконечно могущественными, сделали акцент на сервисном секторе. Он приобрел гипертрофированные масштабы, и его продукция оказалась крайне переоцененной. В условиях глобализации по самым высоким ценам стали реализовываться услуги и товары, предоставление которых не могло быть глобализировано. Соответственно пошли вверх цены на жилье, коммунальные и транспортные услуги, гостиницы и еду в ресторанах. Предпосылкой для этого стало устойчивое снижение цен на импортируемые потребительские товары и информационную продукцию, что обеспечивало рост уровня жизни, а следствием – финансовая несдержанность, основанная на уверенности в постоянном повышении стоимости активов, расположенных в самых богатых и процветающих странах. Средняя цена жилого дома в США выросла более чем вдвое с 1995 по 2008 год. Все большей популярностью начали пользоваться кредиты, а финансовые институты шли на все большие риски. В результате в Америке за 20 лет объем выданных ипотечных кредитов вырос в 3,6 раза, а потребительских – в 3,1 раза. Экономика Соединенных Штатов и (в меньшей мере) иных постиндустриальных стран превращалась не столько в информационную, сколько в финансовую. В сфере финансовых операций, оптовой и розничной торговли, а также операций с недвижимостью в 2007 г. было создано 44,3% ВВП США.

Все это происходило на фоне того, что развитый мир становился для развивающегося поставщиком не столько технологий и товаров, сколько символических ценностей и финансовых услуг. Дефицит торговли товарами между Соединенными Штатами и остальным миром в 1999–2007 гг. составил 5,34 трлн долларов. Причем весь прирост дефицита был обусловлен ростом дисбаланса в торговле с Китаем, новыми индустриальными странами Азии и нефтеэкспортерами. Эти номинированные в долларах средства в значительной мере возвращались в Америку через продажу американским правительством, банками и частными компаниями своих долговых инструментов. К «неограниченному» богатству добавилась возможность беспредельного заимствования, причем на любых условиях; поэтому совершенно правы те авторы, кто считает, что ответственность за возникновение финансовых диспропорций, приведших к недавнему кризису, в равной степени лежит как на развитых, так и на развивающихся странах.

Подводя итог, следует констатировать: в 1990-е гг. постиндустриальный мир породил не неограниченное богатство, а условия для его создания. Он выработал технологии, радикально расширявшие экономические горизонты – но вместо того чтобы воспользоваться ими, предпочел передать их другим исполнителям и ограничиться ролью сервисной экономики и финансового центра. В этой деиндустриализации, против которой еще в 1980-е гг. возражали самые прозорливые исследователи, и лежит причина изменения глобальной экономической конфигурации. Если бы высокотехнологичное индустриальное производство осталось в развитых странах, не случилось бы взрывного роста Азии и других новых индустриальных стран. Не произойди его, не началось бы перепотребления энергоресурсов и сырья, так как экономики развитых стран по материалоэффективности в разы превосходят Китай или Бразилию. Не стоит забывать, что прирост потребления нефти в КНР в 2000–2010 гг. составил 204 млн тонн – почти треть общего потребления нефти в странах Европейского союза. Итог печален: постиндустриальный мир воспользовался лишь ничтожной долей того, что он создал.

По данным Всемирного банка, в государствах, где на НИОКР в совокупности тратится не менее 2,5% ВВП, рост производительности труда за последние 15 лет составил от 1,3% до 2,0% в среднегодовом исчислении. В том же Китае – главном импортере технологий – он достигал 8,2%. По расчетам профессора Йельского университета Уильяма Нордхауса, трансфер технологий в менее развитые страны, а также их несанкционированное копирование привели к тому, что американские инновационные компании за последние 10 лет получили в качестве прибыли всего… 2,2% от созданной на основе использования их изобретений прибавочной стоимости. В глобализированном мире, в котором доминирует свободная и ничем не ограниченная конкуренция, производство технологий становится своего рода производством общественных благ. Задача благородная и возвышенная, но экономически далеко не всегда оправданная.

«Три мира» XXI века

Итак, тенденции, наметившиеся в конце 1980-х и начале 1990-х гг. в экономической сфере, не стали устойчивыми – точнее, возникли контртенденции, которые в итоге оказались более значимыми. Сформировалась совершенно новая глобальная конфигурация, которую – да простят меня читатели за использование уже набившего оскомину приема – можно рассмотреть в форме сосуществования и конкуренции «трех миров».

На одном «полюсе» в этом новом порядке находятся явно «забежавшие вперед» постиндустриальные страны, в первую очередь США и Великобритания: для них сегодня характерна очень низкая доля обрабатывающей промышленности в ВВП (около 10–13%), гипертрофированно разросшийся финансовый сектор, хронически дефицитный характер бюджета и устойчивое отрицательное сальдо внешней торговли. Данные страны выступают при этом средоточием огромного интеллектуального потенциала и, несомненно, обладают большими возможностями для дальнейшего развития. Помимо Соединенных Штатов и Великобритании, к данной категории государств можно отнести некоторые не вполне благополучные государства Европы – Ирландию, Испанию, Италию и Грецию. Разумеется, такое группирование довольно условно, однако эти страны объединяет безразличное отношение к индустриальной политике и безответственное – к собственным финансам. На этот «деиндустриализировавшийся» мир приходится около 20 трлн долларов из оцениваемого в 76 трлн долларов мирового валового продукта, почти половина зарегистрированной интеллектуальной собственности, идеально выстроенная инфраструктура глобальных финансов и 216 из 500 крупнейших корпораций по последней версии рейтинга FT-500, оцениваемые рыночными игроками в 9,8–10,0 трлн долларов. Сегодня эта часть мира испытывает явный дискомфорт, порожденный неуверенностью в собственных силах и необходимостью искать новые «точки опоры» в изменяющейся международной архитектуре. Подобное чувство, однако, отчасти компенсируется ощущением цивилизационного и исторического единства, а также близости социально-экономических систем. Эти страны западного мира показывают остальным картину будущего, которое их ожидает, если тенденция к деиндустриализации возобладает.

На другом «полюсе» сосредоточена разнородная масса государств, поднятых из фактического небытия «приливной волной» повышающихся сырьевых цен. К ним следует отнести Россию, Саудовскую Аравию, Иран, Казахстан, Венесуэлу, Нигерию, Анголу, Туркмению, ряд латиноамериканских стран–поставщиков сырья, и некоторые другие. Общими чертами для них являются весьма высокая доля сырьевого сектора в экономике (более 75% в экспорте и не менее 50% в доходах бюджета), формирование бюрократии как доминирующей социальной группы и авторитарного стиля власти, предельная зависимость от иностранных технологий и инвестиций, а также прямо пропорциональный сырьевым доходам рост бюджетных расходов. На эту часть мира приходится около 5 трлн долларов совокупного валового продукта, но при этом незначительная доля коммерциализированной интеллектуальной собственности и куда меньшее число крупнейших корпораций – всего 19 из 500 с оценкой в 0,8–0,9 трлн долларов. Хотя справедливости ради следует заметить, что многие крупные компании в этих странах принадлежат государству и поэтому будет правильнее увеличить оба этих показателя в 2–2,5 раза. Как правило, в этой части мира не расположены значимые международные финансовые центры, а валюты привязаны к доллару или евро или не являются свободно конвертируемыми. Элиты ощущают себя баловнями судьбы, проповедуют крайне нерациональные модели потребления, а политическое сотрудничество подобных стран всецело декоративно и не способно привести к формированию сколь-либо прочных стратегических альянсов.

И наконец, в центре находятся как «восставшие из пепла» старые индустриальные государства (Германия и Япония), так и новые центры индустриализма (Южная Корея, Китай, Бразилия, Тайвань, Малайзия, Таиланд, Мексика, Польша, страны Восточной Европы и ряд других). Эти страны объединяет высокая доля обрабатывающей промышленности в ВВП (от 23 до 45%), устойчиво положительное сальдо торговли промышленными товарами, развитые внутренние рынки и относительно уверенное движение в соответствии со стратегическими концепциями, определяющими будущее того или иного государства. Сегодня эта группа доминирует на мировой арене с совокупным валовым продуктом в 26 трлн долларов и относительно высокими темпами его роста. Принадлежащие к ней страны в первую очередь выигрывают от разворачивающейся технологической революции; для них (и даже для Японии после 20-летней «коррекции») характерен разумный уровень капитализации внутренних рынков (в этих государствах сосредоточено 139 из крупнейших публичных компаний, оцененных инвесторами в 5,5–5,7 трлн долларов), а валюты являются безусловно доминирующими в своих регионах и, судя по всему, могут в будущем стать основными для новой глобальной финансовой системы. В то же время история, политические системы и формы социальной жизни этих стран настолько отличаются друг от друга, что рассматривать индустриальный центр мира как нечто внутренне единое сегодня не приходится.

Геоэкономика неоиндустриальной эпохи

Хотя индустриальные державы XXI века относительно разобщены, они образуют весьма интересную картину новой «регионализации». В отличие от ХХ столетия, в мире нет единого экономического центра, но нет и оснований предполагать, что вскоре между потенциальными лидерами может начаться борьба за обретение подобного статуса.

Глядя на географическую карту, можно уверенно говорить о трех индустриальных «монстрах», каждый из которых имеет мощную региональную проекцию. В первую очередь это, разумеется, Китай, окруженный рядом более мелких государств, постепенно вовлекающихся в создаваемые им промышленные и торговые цепочки. Доминирование Китая здесь очевидно: ВВП стран-соседей (Южной Кореи, Тайваня, Малайзии, Таиланда, Сингапура, трех государств Индокитая, Индонезии и Филиппин), исчисленный по паритету покупательной способности, составляет около 52% от китайского. Пекину на протяжении нескольких десятилетий будет хватать дел в этой «сфере сопроцветания»: она станет полем приложения как политических (окончательная интеграция Гонконга и присоединение Тайваня), так и экономических усилий (укрепление влияния в Индонезии и Вьетнаме, создание транспортной инфраструктуры и разработка полезных ископаемых в Мьянме, финансовая консолидация в Юго-Восточной Азии в целом).

При этом на окраинах китайской «делянки» присутствуют и два мощных потенциальных соперника – Япония и Индия, которые в конечном счете и определят ее границы. Глобальные устремления Пекина, если таковые проявятся, на протяжении ближайших десятилетий смогут ограничить Соединенные Штаты, которые выстраивают все более серьезный «альянс сдерживания» вместе с уже упоминавшимися наиболее значимыми соседями Китая.

Куда более интересный процесс мы видим в Европе. В 1990-х и первой половине 2000-х гг. Европейский союз, истоки которого восходят к временам франко-германского примирения, расширил границы на восток, начал с Турцией переговоры о присоединении и объявил о программе «Восточного партнерства». Все эти инициативы можно оценивать с разных точек зрения, но нельзя не видеть стремительного формирования новой индустриальной зоны на востоке ЕС, куда (а не в Китай) перебрасывается часть промышленных мощностей из базовых стран Евросоюза. Наблюдаемые ныне финансовые потрясения на таком фоне воспринимаются как кризис, постигший прежде всего страны, которые либо допустили деиндустриализацию (Ирландия, Греция), либо понадеялись на жизнь в долг (та же Греция и Италия), либо смирились с хроническим торговым дефицитом (Испания). Итогом кризиса несомненно станет «приведение в чувство» данных государств и возврат к более сбалансированной германской модели, предполагающей в том числе и сохранение мощного индустриального сектора. В данном случае мы видим куда менее выраженное «количественное» доминирование «ведущих» стран над «ведомыми».

Если отнести к первым Германию, Францию и Нидерланды, а ко вторым – Италию, Испанию, Польшу, Грецию, Чехию, Словакию, Венгрию, Болгарию, Румынию, страны Балтии, а также потенциально тяготеющих к ЕС Украину и Белоруссию, то на обеих чашах весов окажется приблизительно равный по объему ВВП. В данном случае, однако, вряд ли приходится сомневаться в успехе европейского проекта, так как уроки из нынешнего кризиса будут вынесены и усвоены, а привлекательность общеевропейских институтов и европейской модели сделает свое дело. Российскому читателю, традиционно скептически относящемуся к европейскому проекту, я хотел бы напомнить, что современная Европа – один из мощнейших промышленных центров мира, в 1,5–3 раза превосходящий США по объему выпуска основных промышленных товаров – от автомобилей и индустриального оборудования до металлов, химических и фармацевтических товаров. Успех европейцев в нынешних условиях будет означать и успех самой сбалансированной модели развития, сочетающей инновации с продвижением промышленности. Границы зоны проведения этого эксперимента также определены достаточно четко: на востоке – Россия, на юге и юго-востоке – страны арабского мира.

На юге Западного полушария ситуация также выглядит достаточно очевидной. В этой части мира есть свой естественный гегемон: Бразилия, на которую приходится 50,5% ВВП Южной Америки и 52,7% ее населения. На протяжении последних тридцати лет Бразилия демонстрирует впечатляющий прогресс: она стала третьей страной в мире по выпуску пассажирских самолетов и шестой – по производству автомобилей (большинство которых имеют двигатели, работающие как на бензине, так и на спирте); за двадцать лет она смогла увеличить в 4,5 раза доказанные запасы нефти и на основе собственных технологий организовать бурение самых глубоководных шельфовых скважин в мире. В Бразилии в 2002 г. были проведены первые на планете полностью «интернетизированные» выборы, а доля расходов на НИОКР превысила 1,5% ВВП. Сегодня почти в каждой латиноамериканской стране на прилавках магазинов доминируют бразильские промышленные товары.

Стоит, правда, сказать, что Бразилия всегда стояла на континенте особняком и ее португальский язык и культура, не говоря уже о явно доминирующем масштабе, вызывают смешанное отношение соседей. Но, думается, логика экономического развития возьмет верх: Аргентина, которая могла восприниматься как потенциальный соперник, большую часть последнего столетия идет по нисходящей траектории; Венесуэла погрязла в социалистических экспериментах и уже тридцать лет подряд показывает снижение подушевого ВВП; Китай далеко, а отношение к Соединенным Штатам в этой части мира всегда было более чем настороженным. В свою очередь, Бразилия еще более четко ограничена в своей потенциальной экспансии, чем Китай или ведущие европейские страны – и потому можно утверждать, что в «неоиндустриальном» мире XXI века ни один из «новых индустриальных полюсов» не столкнется с другими.

Каждый из этих полюсов, однако, будет реализовывать собственную экономическую стратегию. В Китае она, скорее всего, окажется основанной на массовом производстве относительно стандартизированной и дешевой продукции, направляемой как на внутренний рынок, нуждающийся в насыщении, так и за рубеж – прежде всего в США, страны ЕС, Россию, Японию и государства Ближнего Востока. Основываясь на такой политике промышленного роста, Китай, несомненно, займет место первой экономики мира, утерянное им в 1860-е гг. – как и подобает наиболее населенной державе планеты. В то же время КНР в ближайшие десятилетия вряд ли станет не только экспортером, но даже создателем значимых новых технологий.

В Европе промышленная стратегия будет ориентирована на производство товаров с крайне высокой добавленной стоимостью, предметов престижного и статусного потребления, высокотехнологичного оборудования, а также продукции, позволяющей использовать новейшие приемы энерго- и ресурсосбережения. Рынком для подобных товаров, как и в китайском случае, станет весь мир. При этом сохранится и производство широкой гаммы более «примитивной» промышленной продукции, потребляемой как в самой Европе, так и экспортируемой в соседние страны. Бразильский вариант окажется наименее «глобализированным» и наиболее «фронтальным»: в данном случае будут развиваться самые разнообразные отрасли, причем не только обрабатывающей промышленности, но также сельского хозяйства и добычи сырья.

Неожиданные аутсайдеры

Если исходить из описанной выше логики, в наиболее сложном положении в ближайшие десятилетия окажутся недавние антагонисты в холодной войне – Соединенные Штаты и Россия.

США – страна-лидер постиндустриальной революции, которая принесла американцам как огромные возможности, так и значительные проблемы. С одной стороны, Америка обладает громадной властью над миром и гигантским технологическим потенциалом, с другой – ее мощь более не может проецироваться так, как это делалось прежде, а технологии обогащают конкурентов даже быстрее, чем самих американцев. «Скакнув» в постиндустриальное будущее, Америка оказалась слишком зависимой, во-первых, от импорта огромного количества относительно дешевых товаров, и, во-вторых, от вечного притока кредитных средств или денежной эмиссии. Сегодня уровень жизни в Соединенных Штатах существенно выше того, на который может рассчитывать страна, производящая такие и такого качества товары.

Массовость, которая со времен Генри Форда была ключом к успеху для американцев, теперь работает против них: массовые брендированные товары должны быть дешевыми, чтобы хорошо продаваться, и массовые информационные продукты легко копируются пиратскими методами. В первом случае американцев обыгрывают конкуренты, во втором им не удается – и не удастся – установить выгодные для себя правила игры. И, похоже, путь назад в развитое индустриальное общество для США уже заказан: учитывая условия функционирования своей экономики, Америка могла бы попытаться побороться с Европой за ее «нишу», но тут ей вряд ли стоит рассчитывать на победу.

Россия – страна, деиндустриализировавшаяся по совершенно иному сценарию. Если Америка объективно переросла современную ориентированную на высокие потребительские запросы промышленность, то Россия до нее так и не поднялась. Объективно она не менее зависит от притока средств извне, чем Соединенные Штаты – только им в мире дают в долг или просто принимают в виде платежного средства доллары, а мы добываем их (пока) из земли. При этом, в отличие от США, мы зависим и от притока технологий и высокотехнологичных товаров, так как не производим и десятой доли того их ассортимента, который наши китайские соседи освоили за последние пятнадцать лет. И если американцам сейчас крайне сложно «развернуться» и в какой-то мере вернуться в индустриальное прошлое, то нам не удается добраться до нашего индустриального будущего.

И в том и в другом случае нужны жесткие политические решения, которые бывшие противники по великому противостоянию ХХ века принять не в состоянии. США рассказывают себе сказки о том, что новое столетие будет таким же «американским», как и предыдущее. Россия, похоже, уверовала в то, что тяжелые времена завершились, и весь мир теперь зависит от ее ресурсов, бесконечных и нужных всем без исключения. И вместо того чтобы переосмысливать допущенные ошибки, изучать возможности, которые могут открыться при соединении конкурентных преимуществ той и другой страны с индустриальной стратегией, политические элиты и Америки, и России застыли в оцепенении. Первая не может поверить во встретившиеся на ее пути трудности, вторая – нарадоваться привалившему счастью. Но, видимо, им обеим придется когда-то проснуться.

* * *

История доказывает: линейные прогнозы редко сбываются. Иллюзорные надежды на то, что новые технологические возможности создадут основы неограниченного богатства, не воплотились в реальную жизнь. Безбедно жить десятилетиями, единожды что-то придумав, не получится. Разумеется, мир изменился – но, как показывают события последних лет, не настолько, чтобы списать как негодные устоявшиеся хозяйственные закономерности. Мир XXI века остается миром обновленного, но индустриального, строя. И сейчас для правительств и интеллектуальной элиты каждой страны нет ничего более важного, чем понять, каким будет ее место в новом мире. Понять и добиться того, чтобы это место было возможно более достойным.

В.Л. Иноземцев – доктор экономических наук, председатель Высшего совета политической партии «Гражданская сила»

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738717 Владислав Иноземцев

От холодной войны к горячим финансам

Распад СССР и конец мирового порядка

Резюме: Всеобщая взаимозависимость фактически переместила нас в иную систему координат, в которой политическая ценность государственной или частной власти не устанавливается путем директивы сверху, а подобно валюте определяется плавающим курсом и меняющимися отношениями с другими действующими лицами.

Задав молодым людям (родившимся в 70–80 гг. прошлого столетия) вопрос о времени окончания холодной войны, мы рискуем получить путаный ответ, в котором действительность подменяется событиями из киноленты о звездных войнах – Империя против Республики. Виной тому – расхожее представление о том, что СССР проиграл благодаря успешным действиям коалиции во главе с Соединенными Штатами Америки, направленными на сдерживание, ослабление и раскол неприятельского военного блока.

Истоки и исход холодной войны

Понять, что такое холодная война, можно лишь ознакомившись с двумя мировыми. Первая мировая война оказалась самоубийственной для старых континентальных держав, тогда как быстро развивавшиеся США только усилились, и появилась новая политическая реальность – Советский Союз. Это была последняя война, развязанная Европой в интересах Европы.

В период между двумя мировыми войнами политическая и дипломатическая близорукость ведущих демократических держав, а также ярый антикоммунизм ряда европейских стран, стремившихся изолировать СССР, способствовали приходу к власти нацифашизма и, несмотря на глубокие идейные расхождения между Гитлером и Сталиным, подтолкнули два государства-изгоя того времени (Германию и Советский Союз) к стратегическому сотрудничеству.

Вторая мировая война довершила процесс падения четырех крупных европейских держав и закрепила власть Вашингтона и Москвы. Вот список победителей и проигравших в той войне, соответствие которого истинному положению дел было очевидно наиболее прозорливым людям того времени и тем более не вызывает сомнения задним числом, сегодня:

два реальных победителя: США и СССР;два псевдопобедителя – Франция и Великобритания;две реально проигравшие страны – Германия и Япония;одна условно проигравшая страна – Италия;один победитель в состоянии трансформации – Китай (от Гоминьдана к КПК).

При всей привлекательности мифа о том, что Сталин одурачил президента Рузвельта в Ялте и/или что Черчилль продал Восточную Европу Советам, суровая реальность состоит в том, что американцы очень хорошо знали и вычислили, что необходимо щедро вознаградить единственного союзника, который не зависел от американской логистики и денег. Так оно и случилось.

Если бы Вашингтон стремился предотвратить распространение советского влияния в Центральной Европе, он принял бы план Черчилля высадиться не в Нормандии, а в Словении с захватом Люблянского перевала, опередив тем самым Красную Армию на востоке Карпатских гор и отрезав Италию от союзных ей немецких войск. Вместо этого Вашингтон стер с лица земли Дрезден, Хиросиму и Нагасаки, дав понять Сталину, что чрезмерному авантюризму Советов за границами определенной для СССР сферы влияния могут быть противопоставлены превосходящие силы. Советский Союз, приняв разделение Европы, предложенное Соединенными Штатами, осуществил свои давнишние стратегические намерения на континенте (по сути создав буферную зону и плацдарм в центре Европы) ценой потери стратегического выхода к Средиземноморью.

В ответ на холодную войну, начатую Западом после знаменитой Фултонской речи Черчилля, Москва не предприняла ни одной серьезной попытки вторжения в Европу, несмотря на парады по Красной площади и грозные военные маневры. Сталин и его преемники свято соблюдали принцип железного занавеса, несмотря даже на кровавую расправу над греческими коммунистами (которым помогал лишь Тито, имевший очевидные территориальные амбиции), и попытки государственного переворота против итальянских коммунистов. (Имеется в виду правительственный кризис, спровоцированный христианскими демократами в 1947 г. с целью устранить коммунистов из коалиционного правительства в Италии. – Ред.)

Почти герметичное сдерживание в Европе сверхдержава предпочитала нарушать путем оказания косвенного давления (блокада Берлина и ракеты СС-20 два десятилетия спустя), а также с помощью подрывной политической пропаганды, хотя все прекрасно отдавали себе отчет в том, что последняя являлась скорее раздражающим фактором, чем реальной угрозой.

В сравнении с непродолжительным господством нацистов в Европе Советскому Союзу не хватало атлантического плацдарма, такого как Норвегия и Франция; ядерная атака и подлодки, оснащенные баллистическими ракетами, могли лишь частично компенсировать ограниченную стратегическую ценность Кронштадта и Белого моря. Маневрам Дальневосточного флота можно было легко воспрепятствовать через установление контроля над портами Кореи и особенно Японии (что было наглядно продемонстрировано в 1905 г. – Порт-Артур и Цусима).

Двадцать лет ушло на преодоление континентального менталитета и на то, чтобы в целях глобального соперничества с США создать мощный военно-морской кулак. Но только лишь адмирал Сергей Горшков начал пожинать первые плоды титанических усилий, Советский Союз развалился.

Кстати, пора уже похоронить пропагандистский миф о советской «империи». Идея создания СССР резко противопоставлялась многонациональной империи, какой тогда была царская Россия. Прежним провинциям был присвоен статус советских республик с собственными институтами местного самоуправления и предоставлением права выхода из состава Союза, пусть и чисто формального. Это не помешало новому тоталитарному режиму оставить глубоко русский отпечаток путем использования соответствующей символики и некоторых особенностей устройства власти в бывшей Российской империи. В той же роли Пьемонт выступил по отношению к старым итальянским монархиям и княжествам: реакционные силы того времени использовали национальный флаг, чтобы сбросить жестокий режим, точно так же, как это делали разбойники на юге Италии после объединения (1860 г.). Строительство многонациональной страны на основе советской культуры, как это происходило и в Югославии после 1945 г., привело к созданию своего рода социалистического «плавильного котла», в котором тем не менее преобладала культура русской нации.

Если отбросить необоснованный триумфализм, следует признать, что причины советского банкротства надо искать внутри границ Советского Союза, а не во внешнем мире:

Коррупция глубоко проникла в партию и государство – до такой степени, что в некоторых республиках Средней Азии впору было увольнять партийных боссов и на их место сажать генералов КГБ, которые считались более надежными и честными.Народное хозяйство все меньше и меньше удовлетворяло растущие потребности населения, становилось неэффективным в обеспечении граждан товарами первой необходимости и технологиями (не считая ВПК). Экономика во многом закоснела из-за отсутствия полноценного обмена с внешним миром – бразды экономического правления находились у государства, а с этой задачей оно по большому счету не было способно справиться.Идейная привлекательность коммунизма постоянно снижалась; политическое засилье аппаратчиков девальвировало те ценности, которые раньше позволяли обществу и государству идти в ногу со временем и с происходившими переменами.

Эти идейные, социальные и моральные изъяны не брались в расчет государственными стратегами, составлявшими ежегодные планы, и, как следствие, подавляющее большинство экспертов не почувствовало приближения одной из важнейших геополитических перемен с 1945 года. Остается лишь добавить, что привычка игнорировать признаки революционной ситуации начала проявляться как минимум с 1979 г. (со времен исламской революции в Иране) и дала о себе знать в ходе недавних событий всеобщего «арабского пробуждения».

Поражение в Афганистане, болезненная реакция на блеф Рейгана («звездные войны») и особенно скрытая поддержка со стороны Госдепартамента, ЦРУ, Национального управления рекогносцировки (космическая разведка США) и Агентства национальной безопасности папе римскому Иоанну Павлу II и опосредованно польскому движению «Солидарность» – важные факторы, призванные убедить советскую элиту (конкретно генсека ЦК КПСС Михаила Горбачёва) в том, что советская экономика не выдержит гонки.

Но падению Берлинской стены (1989 г.) и распаду Советского Союза (1991 г.) предшествовало менее заметное событие, которое во многом предопределило последующие: в 1981 г. президент Рональд Рейган и британский премьер-министр Маргарет Тэтчер объявили о грядущем ослаблении регулирования экономической деятельности. Впервые в современной истории государство отказалось от контроля над экономикой, чтобы гарантировать экономический рост.

Это явилось фундаментальным политико-идеологическим изменением, своеобразие которого заключалось в том, что вплоть до того момента, несмотря на различие форм собственности на средства производства (частной на Западе и государственной на Востоке), государство везде оставалось высшим органом, контролирующим экономическую деятельность. Тому свидетельство – не только роль Пентагона в американской промышленности, но и особенности государственного капитализма в Западной Европе, Японии, Австралии или Турции. В этом смысле отказ от государственного регулирования экономики явился первой брешью в Берлинской стене. Если Рейган и Тэтчер сняли политический контроль ради обеспечения непрерывного роста, то Горбачёву пришлось сделать то же самое, пытаясь обеспечить выживание советского общества и экономики.

После этого сначала экономика, а затем финансовый капитал стали автономной операционной системой и тотальной идеологией, полностью отделенной от политики. Интересно отметить, что после 1989 г. Усама бен Ладен, бывший бизнесмен, создал нерегулируемую террористическую организацию («Аль-Каиду»), наподобие частной финансовой фирмы, тогда как в прошлом терроризм целиком находился в ведении государства.

Вместо начала столкновения цивилизаций 1981 г. стал прологом краха западной цивилизации как мирового порядка и интеллектуального оформления глобальной политики и центров притяжения. В то же время разные действующие лица стремились по-разному заполнить вакуум, который образовался вследствие гибели основных идеологий – не только тоталитарных, но и демократических, выхолощенных в результате доминирования денег в политических процессах.

На бывшем Западе возобладали pensee economique unique (однобокое экономическое мышление) и его эко-левацкий двойник; во многих других странах социализм и блоковое мышление времен холодной войны были вытеснены национализмом, а в афро-азиатском мире на службу политическим целям была призвана религия.

В то же время 1989 г. спровоцировал тектонические сдвиги в таких сферах, как:

миграция населения из южных регионов планеты и бывших республик Советского Союза благодаря новоявленной свободе передвижения;лавинообразный поток информации и возможность получения разведданных из открытых источников (OSINT, Open Source Intelligence);технологии – от бывшего СССР до Запада и от Запада до развивающихся стран, поскольку прежний КОКОМ (Комитет по координации экспорта стратегических товаров в коммунистические страны) был заменен менее жесткими Вассенаарскими договоренностями, а соображения экономической конкуренции и прибыли стали важнее стратегического контроля над технологиями;финансовые и промышленные инвестиции.

Во многих отношениях суверенитет Вестфальского государства затрещал по швам под напором глобализации (легальной и нелегальной), националистических движений внутри разных стран, религиозных расколов, посягательства правительств на существующие институты, бюджетный баланс и свободы, а также в силу его элементарного устаревания (национальное государство зародилось три-четыре века назад).

Острые кризисы после 1991 г. (Югославия, Кувейт, война в Персидском заливе, конфликты в районе африканских Великих озер) стали противоречивым сигналом возвращения войны в Европу, усиления геополитической свободы от перегибов холодной войны и прогрессирующей политико-стратегической дезинтеграции Запада.

От биполярного мира к нефункциональному многополярному

На «победу» над СССР и изменившуюся ситуацию США ответили при президентах Джордже Буше-старшем и Билле Клинтоне, так сказать, «совещательным однополярным подходом». Он означал, что Соединенные Штаты остаются единственной сверхдержавой, осуществляющей эффективное руководство мировыми делами, противовесом которому является систематический поиск международного консенсуса в процессе кризисного менеджмента. При этом вышеупомянутые президенты чрезвычайно успешно отстаивали национальные интересы Америки, о чем свидетельствуют достигнутые ими за этот период цели:

замедление политического и стратегического роста Европейского союза;вытеснение из Африки европейцев с их постколониальными интересами;усиление американского контроля в Персидском заливе;придание гибкости трансатлантическим отношениям посредством коалиционных механизмов и возможностей варьирования при сохранении роли НАТО;достижение профицита государственного бюджета, несмотря на прямое и косвенное участие в нескольких войнах;укрепление практики и выгод финансового капитализма при активном участии европейских институтов и национальных политических лидеров.

В те же годы Африка и Латинская Америка начали все успешнее преодолевать внутренние проблемы. Россия, завершив сдачу Советского Союза и «упорядоченное отступление» к неонационалистическому, но все еще многонациональному бастиону, ценой ужасного обнищания населения и развала экономики пыталась стабилизироваться и, наконец, перейти от стратегической обороны к наступлению. В Индии началось неравномерное, но поступательное политическое и экономическое развитие.

Из краха Горбачёва наиболее ценные уроки извлек Китай, поскольку он преуспел в либерализации экономики, сохранив политическую монополию компартии и сумев избежать националистического раскола.

Десятилетие спустя вышедший из-под контроля и «приватизированный» джихадистский терроризм нанес непоправимый урон гегемонии США, ударив по символам американского могущества – Всемирному торговому центру и Пентагону. Мог ли президент Джордж Буш повести себя иначе в той ситуации? Если иметь в виду войну в Афганистане, то не мог. Многие из его предшественников, пожалуй, отреагировали бы еще жестче, стерев с лица земли государства, укрывавшие террористов. В любом случае, после гибели 2700 человек война была единственной приемлемой реакцией с точки зрения американского общественного мнения и, по правде говоря, любого нормального политика.

Иное дело глобальная война с террором. В противоборстве с «Аль-Каидой» в дело могли бы пойти разведывательные, полицейские, судебно-правовые и социальные меры подобно тому, как в годы холодной войны была организована борьба с терроризмом, спонсируемым государством, и как это до сих пор делается в Индии. С одной стороны, было бы достаточно локальной победоносной войны против штаб-квартиры «Аль-Каиды», а с другой, можно было сформировать всемирный альянс для противодействия терроризму всеми законными и незаконными способами, не задействуя всю военную машину.

С иракской кампанией сложнее. Еще вчера возражение против той агрессии приравнивалось к предательству священного дела Запада, сегодня же такая позиция считается здравым смыслом и хорошим тоном, потому что все оказалось напрасно. Есть искушение сказать, что Буш мог бы принять другое решение, но по здравом размышлении, пожалуй, следует признать, что не мог. Коллективный политический гений президентства Буша заключался в том, что ему удалось за 48 часов обратить катастрофический провал в прекрасную возможность перекроить карту мира и обеспечить еще как минимум десятилетие безраздельного владычества США. Но в этом и трагедия принудительного унилатерализма («кто не с нами, тот против нас») – его логика неумолима, отступить от нее невозможно.

Неоконсервативная элита, в соответствии с бытующим в ее среде умонастроением, рассчитывала на вечное мировое господство при консенсусе обеих партий, она была твердо убеждена в том, что после Советского Союза наиболее опасным конкурентом, которого необходимо нейтрализовать, является Китай. При этом война – лучший способ достижения доминирования, даже если она ведется с такими неуловимыми врагами, как террористы и наркомафия.

Случай Буша напоминает трагедию Карла V Габсбурга и Филиппа II Испанского, которые стремились сохранить единство мировой державы под своей разумной гегемонией. Справившись с главными врагами, они так и не смогли преодолеть упорного сопротивления мятежников, гёзов и еретиков. Только тогда речь шла о Голландии, а в наши дни – об Ираке. Долги и имперское перенапряжение – то, о чем предостерегал Пол Кеннеди.

Афганская компания, глобальная война с террором и агрессия в Ираке (война по выбору президента) позволили Бушу достичь трех целей.

Восстановить главенство политики над экономикой посредством предоставленной ему свободы самостоятельно выбирать между войной и миром.

Сбалансировать позиции президентской власти по отношению к судебно-исполнительной и законодательной ветвям, которые размывали институт президентства со времен Уотергейтского скандала в 1974 году.

Укрепить стратегический контроль над Персидским заливом, ослабленный в последнее десятилетние из-за скрытого, но нарастающего противостояния Ирана и Саудовской Аравии.

Тем временем НАТО превратилась в политический труп. В свете событий 11 сентября 2001 г. союзники выразили готовность ввести в действие статью V Вашингтонского договора (о коллективной обороне), но уже днем позже Соединенные Штаты дали понять, что любые действия в Афганистане будут предприниматься не на уровне альянса, а в рамках коалиции, успешно воссозданной десятью годами ранее. С тех пор НАТО представляет собой материально-техническое средство обеспечения операций, которые более или менее формально проводились под ее знаменами.

В 2004 г. Буш и бен Ладен проиграли войну в Ираке – по-разному, но вследствие одной и той же причины, а именно – утраты консенсуса и политической инициативы. Задержки с выборами в конце концов привели к объединению суннитов и шиитов в тактический союз против американской оккупации, тогда как беспорядочные взрывы бомб и политические возможности, открывшиеся в правительстве, убедили суннитов, что международные бригады «Аль-Каиды» политически бессмысленны.

После поражения в Ираке эпоха однополярного мира завершилась, и наступила пятилетка «бездержавной многополярности». При этом сохранялись традиционные центры власти («Большая восьмерка» и пять постоянных членов СБ ООН), но уверенно заявляли о себе новые (БРИКС и другие страны). Все это происходило в мире, который продолжал жить по старым канонам, но с существенными исключениями, поскольку новые правила еще не были сформулированы, а явный альтернативный лидер отсутствовал. В мире не воцарилось анархии, но не было и прочной властной конструкции. Так называемая «Большая двойка» (двоевластие Китая и США) оставалась лишь грезой для тех, кто ностальгировал по эпохе холодной войны.

В 2006 г. экономический аналитик Нуриэль Рубини указал на первые признаки того, что мыльный пузырь американской жилищной ипотеки вскоре лопнет. Исходя из разных предпосылок, но принимая во внимание структурный дисбаланс между китайской и американской экономикой, Рубини предсказывал в своем докладе, опубликованном в ежегодном сборнике Nomos & Khaos за 2006 году: «С высокой степенью вероятности в 2007 г. Тихоокеанский регион может стать эпицентром финансового тайфуна по причине слабости китайской и американской экономических систем, взаимодействия глобальных финансовых рынков и непоследовательного проведения экономической политики в зоне евро. Синергия этих факторов будет более серьезным вызовом для моделей социально-экономической и политической стабильности, чем (сравнительно умеренная) угроза джихадизма. Фундаментальные предпосылки для этого кризиса отчетливо просматриваются уже с сентября 2006 года».

Порожденная децентрализацией управления волна символически разрушила очередную башню ВТЦ. В историческом плане это свидетельствовало о том, что через 30 лет после начала децентрализации цикл подошел к логическому завершению, поколебав все Бреттон-Вудские институты, основанные на политическом лидерстве Америки и главенстве доллара. Очевидно, что немногие были готовы к пересмотру сложившихся договоренностей и доктрин.

Неслучайно все это время китайские лидеры пытались воскресить идею Кейнса о комплексной международной валюте (БАНКОР). Но в 1948 г. Кейнс представлял теряющую влияние и вес Британскую империю, тогда как доллар был валютой побеждающей демократической талассократии.

К 2008 г. экономический кризис стал общепризнанным фактом, и международная политика избавилась от иллюзии мертворожденных реформ ООН, представленных в 2006 г. ее тогдашним генеральным секретарем Кофи Аннаном. В ноябре 2008 г. в Вашингтоне состоялась первая встреча «Большой двадцатки», которая поначалу казалась запоздалым расширением «Большой восьмерки» до более реалистичного формата. Но это означало и выведение из игры ООН, утрату «Большой восьмеркой» своего значения и, что еще важнее, практическое свертывание мирового порядка в том виде, в каком мы его знали.

Миропорядок сохраняет прочность, когда две или более крупные державы разделяют общие правила (если не идеологию), по которым де-юре и де-факто строятся международные отношения; способны, если потребуется, ужесточить эти правила и защитить свои интересы; более или менее открыто определить иерархию других государственных и негосударственных сил. Если не принимать во внимание особый случай холодной войны, миропорядок вовсе не обязательно зиждется на стабильности, но может длительное время опираться на динамичное и нестабильное равновесие.

До образования империи Габсбургов, за которой последовала глобализация (первая в своем роде), вместо мирового порядка сосуществовали отдельные региональные порядки и анархии. После того как американская глобализация исчерпала себя, условий для появления нового миропорядка просто не существует. Сегодня мы имеем дело с нефункциональным многополярным миром.

Жить в международной системе координат

Всеобщая взаимозависимость фактически переместила нас в иную систему координат, в которой политическая ценность государственной или частной власти не устанавливается путем директивы сверху, а, подобно валюте, определяется плавающим курсом и меняющимися отношениями с другими действующими лицами.

Мы все еще имеем дело с бывшей сверхдержавой, сохраняющей значительную военную мощь, но ослабленную экономическими неурядицами и внутренними расколами. Существуют старые, новые и формирующиеся державы, новая политическая структура в виде «Большой двадцатки» и множество старых организаций, ни одна из которых не только не может и не желает навязывать другим общие правила, но не способна даже придумать правила, которые были бы приемлемы для всех.

Благодаря более свободному взаимодействию новая система координат обладает всеми возможностями для более действенного предотвращения сбоев и крупных кризисов. Но на данный момент в ней пока не сложились необходимая структура и внутренняя согласованность, которые обеспечивали бы исполнение этих функций. Вот почему мы живем в условиях многочисленных хаотично взаимодействующих друг с другом полюсов власти и рискуем увязнуть в болоте экономического кризиса и неурядиц на долгие десять лет.

Чтобы получить четкое представление о том, в каком мире мы оказались, необходимо признать, что политика сегодня похищена экономикой. Но выход имеется. Если быть кратким, скажу, что миру известны три модели управления, опасно балансирующие на грани между экономикой (особенно экономикой финансов) и политикой – это модели, соответственно, Владимира Путина, Барака Обамы и Сильвио Берлускони.

Модель Путина предполагает в большей или меньшей степени государственный контроль над экономикой. В связи с этой вроде бы успешной стратегией возникают такие угрозы, как зависимость от экспорта энергоресурсов, коррупция и проникновение мафии во властные структуры. А это серьезно осложняет действенный политический контроль легальных и нелегальных экономических схем.

Модель Обамы явно нацелена на посредничество между «Мейн-стрит» (рабочими, служащими и малым бизнесом. – Ред.) и Уолл-стрит. В конце президентского срока ему придется признать, что этот инновационный подход в духе (итальянских) христианских демократов провалился по одной простой причине: все главные члены его команды – выходцы из тех самых деловых кругов, которые спровоцировали кризис. Придется также признать, что дефицит государственного бюджета и дефицит текущих операций оказывали значительное влияние на политический выбор между войной и миром.

Модель Берлускони предполагает, что экономика важнее любых общественно-политических интересов. В последнее время недостатки примата экономики стали очевидны: высокий уровень государственного долга, практически полное отсутствие саморегулирования, вопиющая коррупция, проникновение мафии во властные структуры, неспособность выйти за рамки краткосрочных корыстных интересов при принятии важных решений.

Кризис евро – лишь наиболее свежий эпизод перетягивания каната между крайне слабыми правительствами и ненасытными рынками, где тесно переплелись частные и геоэкономические интересы.

Если начать с рынков, то, по наблюдению ОЭСР, в 2011 г. всего девять крупных игроков контролировали свыше 90% рынка деривативов (под которыми подразумеваются свопы кредитного дефолта, долговые обязательства, обеспеченные залогом, свопы обменного курса валют). Речь идет о J.P Morgan, Bank of America-Merrill Lynch, Citibank, Goldman Sachs, HSBC USA, Deutsche Bank, UBS, Credit Suisse и BNP-Paribas. Эта олигополия, которая ныне определяет положение на мировом рынке, разрушает репутацию национальных финансовых центров и игнорирует фундаментальные экономические показатели. (То же происходит с рынком рейтинговых агентств, где Moody’s, Standard & Poor’s и Fitch контролируют 85% мирового рынка. Не случайно в Китае действует только одно рейтинговое агентство «Дагонг».)

В прошлом году эти банки увидели возможность извлечения прибыли в зоне евро, грея руки на бедственном положении таких стран, как Португалия, Ирландия, Италия, Греция и Испания, и некоторые неевропейские государства и субъекты мировой экономики сделали вывод, что играть на понижение евро выгодно.

Разумное геоэкономическое объяснение хаоса, происходящего в зоне евро, заключается в том, что американские финансовые компании, базирующиеся в стране чистых импортеров и заемщиков, хотят привлечь больше средств после убытков, понесенных ими в кризис, начавшийся в 2006 году. При этом они боятся лишиться такой удобной платформы, как доминирующая в мире держава, с учетом того, что главенство доллара как фактор повышения финансовых возможностей входит в сферу их интересов. Они стремятся избежать чрезмерного обесценивания доллара, но определенно получают удовольствие от нагнетания давления на евро. Это устраивает американские политические институты, которые хотят выиграть время, чтобы преодолеть спад в экономике за счет Европейского союза. Тем временем страны БРИК и ведущие экономики арабского мира могут переждать бурю, уютно устроившись на берегу бурной реки.

Речь идет об экономической войне, но, в отличие от традиционных успокаивающих комментариев французских или американских аналитиков (в этих комментариях в расчет берутся только государства или государственные акторы), она ведется частными игроками на открытом и закрытом поле (с помощью теневой финансовой системы и специальных зон налогового рая), посредством программ высокочастотного автоматического трейдинга, уничтожающих более мелких и медленных участников.

Какие сценарии вырисовываются в краткосрочной и долгосрочной перспективе? Что касается евро, здесь можно выделить два правдоподобных и один возможный:

Терпящие бедствие страны Южной Европы будут полностью обескровлены, 4–5 экономик сохранят свои страновые рейтинги на уровне ААА и продолжат рост, но ЕС удастся сохранить, хотя он будет напоминать нынешнюю Боснию и Герцеговину – без будущего и политических перспектив.Раскол еврозоны и конец политического объединения европейских стран. Останется только особая немецкоговорящая экономическая зона, анклав в расчлененной Европе, наиболее лакомые куски которой, скорее всего, достанутся странам БРИК. Никакой Берлинской стены не возведут, все будет сделано без лишнего шума – европейские страны просто утратят суверенитет, даже если и сохранят свое политическое устройство по образцу Гонконга. В следующем десятилетии страны БРИК будут неспособны взять на себя мировое лидерство, это правда, но смогут прекрасно воспользоваться оплошностью Запада.Правительства ведущих держав Европы перестают ссориться и спорить и предпринимают все необходимые меры, чтобы обратить вспять негативную динамику и поставить надежный заслон перед глобальными спекулянтами. Среди этих мер – и займы ЕЦБ, и аудит долговых обязательств, и согласованные действия стран, погрязших в долгах, и перегруппировка и защита промышленных и экономических активов государств, терпящих бедствие, и осуществление реальной политической интеграции.

Пройдет еще немало времени, прежде чем можно будет говорить о более сложных перспективах развития мирового сообщества:

Главная забота – переход США от нынешнего состояния исключительности как бывшей сверхдержавы к статусу одной из многих уважаемых держав. Было бы разумно ускорить этот переход с помощью мягкой силы, отправив эту страну на «заслуженный отдых», дабы она не втянулась в реальную войну вместо нынешней экономической. Последняя в любом случае предопределит дальнейшее развитие мирового сообщества.

Если этого удастся избежать, можно представить себе реорганизацию многополярного мира по принципу «два океана – один центр». Основные игроки в Тихоокеанском и Атлантическом бассейне будут управлять мировым сообществом вместе с евразийскими игроками – то есть Россия–ЕС–США с Китаем. Новый мировой порядок будет зиждиться на сочетании взаимодополняющих сильных и, что еще важнее, слабых сторон, но потребует политического воображения и мужества, которого просто нет у современных политических деятелей.

Еще одна возможность – это равновесие сил в рамках многосторонних договоров о гарантиях. Иными словами, всемирные организации будущего могут взять на себя роль гаранта, которую раньше играла ООН, во избежание непредвиденных вооруженных конфликтов и конфронтации.

Глобальная регионализация, при которой на смену ООН придет сеть организаций и саммитов, обеспечивающая уважение к ряду совместных протоколов на региональном уровне, включая протокол о ядерном разоружении.

Последний сценарий предполагает, что, не считая полного краха бывшего Запада, страны БРИК также будут парализованы внутренними проблемами и не смогут продолжать стратегическое развитие. В результате мир становится все более раздробленным или перегруппируется вокруг наиболее дееспособных региональных «ядер», чтобы сохранить хоть какой-то порядок. Подобный сценарий может обернуться настоящим кошмаром с точки зрения распространения организованной преступности, вооруженной анархии и хаоса в политике и экономике.

Алессандро Полити – специалист по военной истории и стратегическому планированию, занимал должности советника министров обороны Италии и Греции.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738716 Алессандро Полити

«Принуждение к партнерству» и изъяны неравновесного мира

Распад СССР изменил международные отношения, но не сделал их гармоничней

Резюме: Международная среда такова, что государство, привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

Двадцать лет мировая система развивается фактически в отсутствии биполярности. Хотя теоретически потенциал взаимного ядерного сдерживания США и России в военно-силовой области сохраняется, его международно-политическое значение резко упало. Во-первых, потому что несоизмеримо с «советскими временами» в Москве и Вашингтоне уменьшилась политическая воля применять ядерное оружие в большой войне. Во-вторых, оттого что сама такая война стала маловероятной. В-третьих, в результате возникновения за последние 20 лет широкого набора новых способов использования силы, которые позволяют технологически передовым державам добиваться любых практически необходимых политических целей при помощи силового инструментария доядерного уровня.

Изменение смысла войны

Появление высокоточного оружия, гигантский рывок в средствах космической разведки, выход на качественно новый уровень управления боевыми операциями, апробация зарядов с обедненным ураном и иных видов новейших вооружений значительно изменили характер войн. Планируемые и реально ведущиеся войны постядерной эпохи стали меньше по масштабу и сложнее в организации. Классические доядерная и ядерная войны мыслились главным образом как вооруженная борьба с целью разрушить потенциал противника к сопротивлению и принудить его принять твои условия.

Войны постядерной эпохи начиная с нападения НАТО на Югославию стали, по сути дела, международно-политическими кампаниями в такой же мере, как военными. В основу обновленной стратегической логики легла идея не уничтожения враждебного государства, а победы над ним с целью последующего политического и экономического подчинения интересам победителя. Смысл войны сдвинулся от нанесения силового поражения противнику к его «переделке под заказ» нападавшего. В 2000-х и 2010-х гг. политическая составляющая войн не просто стала вровень с военной, а в заметной степени начала перевешивать ее, по крайней мере по размерам затрачиваемых для победы организационных, политико-идеологических, информационных, финансовых, экономических и иных невоенных ресурсов.

Собственно ударно-силовая часть войны начинает выступать не как ее кульминация, а как преамбула, за ней следует растянутый во времени, ресурсозатратный этап, в котором военные не в состоянии обеспечить победу собственными силами. В итоге, с одной стороны, в войны гораздо шире, чем в классические эпохи, оказываются вовлечены гражданские специалисты нетрадиционного профиля – эксперты по пиар-работе, религиоведы, политтехнологи, психологи, социологи, наконец, менеджеры-управленцы.

С другой стороны, возник запрос на военачальника нового типа – не просто талантливого стратега и тактика, но и администратора, способного в равной степени успешно выигрывать военные кампании и налаживать мирную жизнь в побежденной стране, а также обеспечивать переделку этой страны согласно политическому дизайн-проекту, который в начале кампании уже имеется у нападавшего. Идеал командующего сегодня – не боевой генерал типа Георгия Жукова или Александра Суворова, а скорее генерал-реформатор вроде Дугласа Макартура, который не столько «победил» Японию, сколько скроил и утвердил основы ее новой политической системы в годы американской оккупации с 1945 по 1951 год. Этот тип сегодня воплощает генерал Дэвид Петреус, на которого поочередно возлагались миссии по замирению сначала захваченного американцами Ирака, а потом – Афганистана.

Новый тип войны, как и новый тип командующего – продукты изменившегося инструментального назначения боевых действий. В классические эпохи их целью чаще всего становился прямой контроль над тем или иным фрагментом земного пространства с его ресурсами. В нынешнем веке политическая цель нападения – не столько устранение врага, сколько приобретение партнера. Партнера, конечно, не равного, а младшего, ведомого, подчиненного, чувствительного к всестороннему влиянию более сильного участника такого партнерства.

Неравновесные и асимметричные партнерства, конечно, существовали и в прежние времена. Таковы союзнические отношения США со всеми странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией. Но эти партнерства складывались постепенно, на базе осознания общности проблем стран-партнеров в сфере безопасности. Причем строились они исключительно добровольно дипломатическим путем.

Новизна опыта ХХI века состоит в переходе Соединенных Штатов к формированию систем подобных партнерств через войну при помощи силы. Такого типа партнеров Вашингтон (и Брюссель?) намерены воспитать из Ирака, Афганистана и Ливии. Пока нет достаточного эмпирического материала для суждений о том, насколько эффективной окажется политика принуждения к партнерству. Но очевидно, что она начинает в возрастающей степени определять международную практику в той мере, как ее распространению способствует наиболее сильная держава – Соединенные Штаты.

Вряд ли случайно, что феномен принуждения к партнерству возник в последние 15 лет. Он не появился бы, если бы у относительно слабых стран была проблема выбора. Но сегодня международная среда такова, что государство, в силу каких-то причин привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Причина безальтернативности – гегемоническое положение США в мировом раскладе, и такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

При биполярном порядке вербовать новых сателлитов приходилось осмотрительно, с оглядкой, дожидаясь особого стечения обстоятельств. Просто так захватить приглянувшуюся страну было опасно – та могла попросить поддержки у державы-конкурента, что было сопряжено с рисками. С распадом СССР риски исчезли. Часть бывших «братьев по социализму» бросилась союзничать с НАТО – это сулило экономические выгоды. На «переваривание» перебежчиков – включение их ресурсов в пул, открытый для использования Соединенными Штатами – ушло меньше 10 лет.

Потом выяснилось, что приобретенного путем добровольного пожертвования от новых партнеров оказалось недостаточно. Или качество ресурсов оказалось «не тем». Как бы то ни было, Евроатлантический регион со всем его потенциалом показался кому-то мал. НАТО заинтересовалось Азией. А поскольку среди азиатских стран идея радостного и добровольного перехода в ряды «ведомых американских партнеров» популярностью не пользовалась, то и понадобилась логика принуждения к партнерству.

Можно, конечно, ритуально порассуждать о «формирующейся многополярности», «многовекторности», группе БРИКС, Китае, наконец, о бесполюсной структуре мира. Интеллектуальные изыски. Игры разума. Остроумные наблюдения, а более всего – мечтательные или ностальгические гипотезы уважаемых и талантливых русских и иностранных коллег Эдуарда Баталова, Чарльза Капчана, Джона Айкенберри и некоторых других. Дело не в теории и полюсах, а в том, какой тип международного поведения продолжает господствовать. А доминирует тип поведения американо-натовский – наступательный, идеологизированный, с позиции комплексного превосходства и редко допускающий компромиссы. Если структура мира и меняется (в принципе этот процесс идет), то на уровне поведения государств это пока не очень заметно. Игнорировать структурные сдвиги нельзя, но не стоит и переоценивать их реальное значение.

Конфликты: невозможность урегулирования

Падение военно-политической конкурентности международной среды привело к изменениям в сфере урегулирования вооруженных конфликтов, где теперь преобладает одностороннее начало. Почти все серьезные региональные конфликты эпохи биполярности были конфликтами на истощение, помимо непосредственных участников к ним оказывались прямо, а чаще косвенно причастны несколько сильных и средних держав. Так было в Камбодже, на юге Африки, в Центральной Америке или Афганистане на «советском» этапе войны. Соответственно, эти конфликты завершались довольно широким многосторонним урегулированием, которое в ряде случаев красиво именовалось «национальным примирением». За вычетом особого случая Афганистана, такие примирения, в общем, сработали удовлетворительно.

Сегодня ничего похожего не случается. Урегулирования как таковые практически не происходят. За 20 лет можно вспомнить, кажется, единственный случай более или менее жизнеспособного урегулирования на многосторонней основе – национальное примирение в Таджикистане. Случайно или, напротив, показательно, что участие Запада в нем было минимальным. Выходит, и оно не было в полном смысле слова «равновесным», то есть выработанным при симметричном участии западных, прозападных и незападных сторон.

Значит, симметричные урегулирования вообще перестали работать в условиях отсутствия биполярности, а несимметричные работают не так, как прежде, в силу того, что в их основе не компромисс (баланс интересов), а подавление интересов менее сильной стороны интересами более сильной.

Вероятно, отсюда – заметный рост числа замороженных, но не урегулированных конфликтов – карабахского, приднестровского, югоосетинского, отчасти даже израильско-палестинского. Трудно признать дипломатически оптимальными или даже удовлетворительными решения по косовскому, абхазскому, северокипрскому вопросам. Более сильные стороны навязывают свои решения, но не могут обеспечить им необходимую международно-политическую поддержку. Односторонний тип регулирования преобладает независимо от того, Запад или не Запад оказывается его движущей силой. Стороны используют разные обоснования своих действий, но модель их поведения одинаково бескомпромиссна.

Любопытно, что прочность таких урегулирований должна вызывать серьезные сомнения, но реальность свидетельствует об ином. Подобные бескомпромиссные и в известном смысле незавершенные, неполные урегулирования демонстрируют относительную долговечность. Их, по-видимому, уже можно принимать как непризнанную норму, новый работающий инвариант конфликтного управления в XXI веке. Стоит ли в этом случае продолжать попытки втиснуть урегулирования подобных конфликтов в наши представления о том, «как все должно быть», если они сложились в биполярную эпоху и в этом смысле полностью не соответствуют современным реалиям?

При всей важности формально-правового оформления урегулирования в действительности важнее то, насколько эффективно может или не может обеспечивать мир и развитие решение, найденное эмпирическим путем, даже если его юридическое закрепление затруднено или невозможно – не в принципе, а в обозримой перспективе.

Отсутствие противовеса Западу в лице СССР привело к принципиальному изменению типа урегулирования международных конфликтов, сделав условия урегулирований менее сбалансированными, более односторонними, но тем не менее иногда довольно прочными. Не разумно ли признать объективный характер этого изменения и перестать тратить ресурсы на решение тех проблем, которые фактически уже прошли стадию «самоурегулирования» (как, скажем, в Кашмире) или были разрешены силой, с явным преобладанием интересов только одной из сторон, но достаточно глубоко и надежно (Босния, Косово, Абхазия, Карабах).

Интригует еще один аспект современной конфликтности. Если все перечисленные ситуации начинались как местные свары без участия больших стран, то конфликты 2000-х гг. возникли как прямое следствие нападения Соединенных Штатов на относительно слабые азиатские государства. Конфликты 1990-х гг. выглядят результатом более или менее спонтанных выплесков взаимной неприязни или непонимания соседствующих этнических групп и народов. Войны 2000-х гг. спланированы одной страной и кажутся подчиненными сквозной логике, исходящей из единого центра.

Их формальная идейно-политическая подоплека – демократизация при помощи силы. Реализуемая на наших глазах химера, по сравнению с которой меркнут марксистские догмы экспорта социалистической революции. Но идеология насильственной демократизации – прикрытие. Стратегический итог конфликтов 2000-х гг. выглядит как не вполне успешная попытка консолидации части международной периферии под эгидой США и на условиях ее превращения в зону преимущественно американского влияния. Отсутствие соперничества за влияние в этом поясе международно-политического пространства делают процесс такой консолидации полностью зависящим от воли и ресурсов Соединенных Штатов. В отсутствии Советского Союза ни Китай, ни Россия не могут и не стремятся помешать Вашингтону придать этому пространству наиболее выгодную ему конфигурацию.

Рыхлая, разреженная в конкурентном отношении международная среда провоцирует желание наиболее напористой части американского истеблишмента приобретать позиционные преимущества в материковой части Евразии с прицелом, по всей видимости, на возможное соперничество с Китаем. Урегулирование конфликтов с участием США не является урегулированием. Оно представляет собой силовое подавление очагов сопротивления экспансии военной ответственности НАТО на стратегически важные азиатские территории.

Причем вот уже 20 лет это подавление носит профилактический характер. Оно осуществляется с опережением, под предлогом необходимости демократизации мира и в любой точке планеты, если контроль над ней начинает казаться американскому истеблишменту необходимым для укрепления глобального превосходства, которое, в отсутствие СССР, Соединенные Штаты намерены сохранять как можно дольше.

Неслучайно в Вашингтоне с таким негодованием реагируют на строптивость Ирана – сильного и откровенного противника американизации Среднего Востока и северных фрагментов Южной Азии. Иран, не включенный в систему американских «подчиненных партнеров» и враждебный США, – брешь в том, что в перспективе может стать поясом дружественных Вашингтону государств от Северной Африки до Центральной Азии и границ с КНР.

Индия: модель партнерства на расстоянии

Россия после 1991 г. отступила по всем параметрам международной мощи и не достигла за 20 лет положения и статуса, которым обладал Советский Союз. Незападные страны выиграли от этой перемены не меньше, чем Запад. Китай и Индия смогли реализовать преимущества, которые обрели в 1990-х гг., когда Соединенные Штаты, не встречая сопротивления Москвы и ввиду маргинализации ее влияния, стали уделять этим государствам нарочито много внимания, желая предотвратить их возвращение к блокированию с Москвой против Вашингтона.

Особенно контрастной (по сравнению с эпохой биполярности и неприсоединения) выглядела международная переориентация Индии. В этом случае, вероятно, произошло уникально удачное для Дели наложение историко-экономических и международно-политических обстоятельств. Насколько можно судить, объективный ход социально-экономического развития Индии привел ее в 1990-х гг. к рубежу, когда для дальнейшего рывка стране был остро необходим приток передового технологического опыта, зарубежных инвестиций и общего прироста связей с наиболее развитыми государствами.

Советский Союз, даже если бы он сохранился, роста качества международных отношений Индии обеспечить бы не смог. Напротив, полувековая (и обоснованная военно-политической обстановкой) ориентация «скорее на Москву, чем на Вашингтон» была препятствием для «переброса внимания» Дели на связи с Западом. Разрушение СССР устранило это препятствие разом и совершенно безболезненно для Индии.

Примерно к этому же времени стало очевидным «истощение наследия» традиционного гандизма. Внутри страны сложилась двухполюсная политическая система. К руководству Индийского национального конгресса пришли новые люди, которые избегали разрыва с идейными ценностями Неру-Ганди, но обладали способностью подвергнуть их переосмыслению, избежав обвинений в ревизионизме. Новые политики отдавали должное важности сотрудничества с Москвой, но понимали, что не с его развитием связаны приоритеты страны.

Индия успешно включилась в экономическую глобализацию. Благодаря аутсорсингу индийские наукоемкие предприятия стали работать на американские корпорации, обогащая себя, принося доходы заокеанским корпорациям и наращивая индийский производственно-технологический потенциал. Сложилась экономико-производственная база индийско-американского сближения, так сказать, его материальная основа, «плоть» на «костях» возникшего политического интереса Дели и Вашингтона друг к другу.

Вопреки собственной воле, Индии «помог» и Пакистан. Подточенный внутренней борьбой между военными и гражданскими элитами, противостоянием центральной власти с племенным национализмом и сепаратизмом, наконец, борьбой светской власти с исламскими экстремистами Пакистан в 1990-х и 2000-х гг. перестал быть оплотом американской политики в Южной Азии.

Хуже того, обретение им в 1998 г. ядерного оружия в сочетании с внутренней нестабильностью создало угрозу «исламской бомбы» – опасность, которая способствовала сближению США с Индией и не только с ней. Индийская дипломатия смогла перехватить у Пакистана роль привилегированного партнера Соединенных Штатов в региональных делах. Вашингтон занял благоприятную для Индии позицию по поводу ее «нелегального ядерного статуса» и признал особенности позиций Дели по ряду международных вопросов. Сложилась нетипичная для биполярной эпохи ситуация американо-индийского партнерства, которое в основном заменило собой традиционную схему американо-пакистанского союза.

Пакистан не просто утратил прежде главенствующее положение в системе американских приоритетов в Южной Азии. В Америке стали разрабатываться сценарии, при которых Пакистан в результате внутренних катаклизмов (захват власти религиозными фанатиками) мог оказаться гипотетическим противником американской политики в регионе. Как бы то ни было, Индия оказалась привилегированным региональным партнером США – это было внове.

Но непривычно и другое. Индия не производит впечатления младшего партнера Вашингтона. Между тем хорошо известно, что равных партнерств американская внешнеполитическая традиция не признает. Это одна из главных причин того, что вот уже 20 лет не удается выстроить систему партнерства Соединенных Штатов с Россией. Поэтому и партнерство Дели с Вашингтоном – довольно специфический феномен, в котором элемент партнерских отношений уравновешен элементами самостоятельности Индии. Ощущая и признавая возросшую привязанность к американской экономике и политике, Индия не позволяет своей внешней политике «раствориться» в американской, стать ее очередной регионально-страновой эманаций – подобно внешней политике Великобритании, Японии или Польши.

С точки зрения американской традиции, в той мере, в которой Индия сохраняет свою внешнеполитическую самостоятельность в отношениях с США, американо-индийское сотрудничество и партнерством-то считаться не может. Разве что отношения Вашингтона и Дели представляют собой новый для Соединенных Штатов тип «партнерства на расстоянии», «отстраненного партнерства», то есть не особенно тесного.

Любопытно, что Индии в отношениях с Америкой отчасти удается то, что не удается России. Правда, специфика партнерства Дели с Вашингтоном состоит в том, что Индия пока больше приобретает от него, чем теряет. В этом состоит его отличие от квази-партнерских отношений Соединенных Штатов с Россией, в которых Москва при каждой попытке сблизиться с Вашингтоном теряет часть свободы действий – прежде почти безграничной. Индия, никогда подобной свободы действий не имевшая, не ощущает и ее ограничения, развивая сотрудничество с Вашингтоном, тем более что индийско-американские расхождения по пакистанской проблеме временно потеряли значение.

«Отстраненное партнерство» позволяет Индии сохранять конструктивные отношения с Вашингтоном и одновременно, не затрудняя себя самооправданием, участвовать во встречах БРИКС и связанным с этим, впрочем, не особенно активным дипломатическим и экономическим маневрированием. Распад биполярности и обессмысливание неприсоединения не помешали Индии использовать новые характеристики глобальной ситуации себе во благо. Вряд ли индийцы ностальгируют по СССР, хотя, возможно, они ему признательны – не только за исторические заслуги в деле укрепления независимости Индии, но и за объективное расширение пространства международного маневрирования, которое для них открылось после 1991 года.

«Стратегическое партнерство» по-китайски

Китай – другая история. В отличие и от России, и от Индии он не провозглашает стремления строить особенно близкие отношения с Вашингтоном. В Пекине слишком высоко ценят свободу рук. Для Соединенных Штатов партнерство – это своего рода режим американского покровительства для кого-то, кто таковое (по любым причинам) принимает. Партнерство по-китайски – это «партнерство символов и дальних целей»: «мы дружим против некой опасности», но каждый из нас дружит так, как считает это правильным и необходимым – лишь бы его действия не противоречили провозглашенной цели дружбы. Оригинальный, но работающий вариант.

Такой была логика китайско-американского и китайско-японского партнерства против «гегемонии одной державы» (читай – СССР) с 1972 г. приблизительно до XII съезда КПК в 1982 году. Много иногда пугающих намеков и заявлений, демонстративное, почти бурное дипломатическое маневрирование и… практически нулевой уровень реальных совместных действий.

В 1990-х гг. и позднее изменилась риторика. Но логика, похоже, сохранилась. Это китайская дипломатия внедрила в международный лексикон словосочетание «стратегическое партнерство». Но ни один специалист в КНР, России или США не знает, что это в действительности означает. Известно только, что такими «партнерствами» Пекин связал себя с широким кругом стран – больших и средних. Среди них – Соединенные Штаты и Россия, государства Центральной Азии, Япония и Южная Корея, некоторые страны Евросоюза и Юго-Восточной Азии.

Такое мудреное отношение к партнерству позволяет Пекину без всяких идейно-теоретических и политико-философских осложнений прагматично развивать отношения одновременно с Россией, Америкой, Индией – державами, в международных приоритетах которых бывает трудно найти общий знаменатель. Китайская дипломатия и не отягощает себя его поиском. Сотрудничество КНР с каждой из названных стран развивается словно в параллельных мирах. Если предстоит ссориться по вопросу о Сирии в Совете Безопасности ООН, то приоритет – дипломатический блок с Москвой. Если обсуждаются торговые преференции и режимы инвестиций в Восточной Азии, главное – взаимодействие с США и Японией. Если наступает очередной цикл ссор вокруг Тайваня – снова выдвигается незыблемость «единых» подходов Москвы и Пекина к территориальной целостности государств. Получается, «стратегическое партнерство» – это в основном взаимное решение «дружить долго и счастливо», не отягощая друг друга обязательствами об оказании практической помощи, но говоря о такой помощи и обещая ее оказать по возможности, если она не будет слишком затратной.

Трудно сказать, временным или принципиальным является такое отношение КНР к партнерству. Нередко кажется, что на самом деле Китаю очень симпатично американское понимание партнерства как партнерства ведущего с ведомым. Просто пока Китай еще не готов вести за собой слишком многих. В Пекине раньше, чем в Москве, признали: ведомые партнеры – бремя, которое должен нести тот, кто претендует на роль ведущего – к вопросу об отношениях России с соседями по СНГ.

«Школа Дэн Сяопина» научила китайцев соизмерять желания с возможностями. Поэтому для Китая вероятное освоение американского понимания партнерства – вопрос будущего. Пока китайская дипломатия действует на платформе необременительного «партнерства при желании и по возможности». Его и называют стратегическим. Словом, партнерство как ненападение.

Отношение Китая к нынешней России тесно переплетено с его отношением к советскому наследию. Не Россию, а скорее себя самого Китай видит восприемником той международной роли, которую 20 лет назад играл Советский Союз. Складывается впечатление, что в КНР испытывают даже некоторое чувство неловкости за русских политиков и просто граждан, которые недооценивают советские достижения, успехи культурного строительства и социального обустройства жизни в СССР – во всяком случае в период 1950-х – 1980-х годов.

Отсюда – многослойное восприятие современной России. С одной стороны – законная владелица исторического наследия, ценность которого сама не хочет и не может оценить должным образом. С другой – государство, которому в очередной раз не удается стать сильным настолько, чтобы проводить политику, достойную великой державы. Как, например, сохранить такую же степень независимости в международных делах, как у Китая, и одновременно быть столь же привлекательным экономическим партнером, как он, для стран, которые относятся к России с недоверием – прежде всего США?

С третьей – это страна, хоть и уважаемая, но доступная – объект использования в интересах возвышения самого Китая, который может, хочет и находит пути мирного освоения ресурсов России, не вступая с ней в открытое противоречие, но принимая во внимание все пороки российского государственного организма и общества. Вроде бы китайцам неловко так поступать, но если сами русские от эгоизма и алчности не могут навести порядок в своих делах, то почему надо упускать шанс воспользоваться системными пороками русской жизни ради своей страны. Горькие мысли – о нас, а не о китайцах.

Россия: власть как инструмент извлечения прибыли

Обманутая Борисом Ельциным, которого и самого одурачил Леонид Кравчук, Россия отреклась от Советского Союза в надежде быстро разбогатеть, избавившись от добровольной повинности субсидировать Закавказье и Среднюю Азию. Спустя 20 лет международно-политические издержки этой схемы заметней выигрышей.

Прежде всего сократился внешнеполитический ресурс России, который до сегодняшнего дня не достиг того, которым располагал СССР. Во-первых, не компенсирована материальная основа дипломатической работы. Ни одно новое российское посольство в странах СНГ не оснащено так, как полагалось оснащать советское представительство за рубежом в техническом отношении и с точки зрения обеспечения комплексной безопасности, включая защиту информации. Между тем, во всех странах СНГ спецслужбы широкого круга заинтересованных стран-конкурентов ведут активную разведывательную деятельность.

Во-вторых, сократился организационный ресурс российской дипломатии. 20 лет происходило вымывание с дипломатической службы кадров высшей квалификации за счет естественного старения, перехода в российский и иностранный бизнес или просто «утечки за рубеж». При этом привлекательность дипломатической работы для молодых упала ввиду недостаточного по современным критериям денежного обеспечения и невозможности получить жилье для того, чтобы обзавестись семьей и включиться в нормальный цикл биологического воспроизводства дипломатических кадров – во многом потомственных.

В итоге в целом уровень профессионализма дипломатов перестает расти, а многие уникальные квалификации дипломатических работников старой советской школы – прежде всего профессионалов-переговорщиков экономического и военно-политического профилей – оказались утерянными или находятся на грани утраты. При этом самостоятельное экономико-переговорное направление в работе официальной дипломатии не складывается из-за его малой востребованности: компании пытаются вести переговоры с зарубежными партнерами самостоятельно, а часто – скрывая эти переговоры от дипломатов в силу того, что содержание обсуждаемых сделок бывает «теневым» и «полутеневым».

В-третьих, невосполнимый ущерб понес ресурс культурно-психологического и идеологического влияния России, поскольку представлять образец жизненной привлекательности сегодня она в состоянии разве что для стран СНГ и ряда азиатских государств. При этом изменения в культурно-психологическом образе России, делающие ее комфортной для выходцев из Азии, снижают привлекательность российского образа жизни для носителей западных вкусов и стандартов.

Вспомним нескончаемые ряды ресторанов не русской, а кавказской кухни, азиатско-кавказские по виду, порядкам, обхождению и ассортименту товаров бывшие городские рынки Москвы и Санкт-Петербурга, наполовину азиатский облик пассажиров столичных метро и связанные с таким составом жителей разговорная и иная манеры общения. «Азиатизация» и «провинциализация» поведения затронула даже более образованную студенческую среду. Вместо того чтобы учить приезжих, например, кавказских соучеников (провинциалов, тяготеющим к полусельскому укладу жизни) хорошим столичным манерам, русские студенты сами перенимают у кавказцев их фамильярный «свойско-аульный» тип общения, пренебрежение к правилам городских приличий и культурного обхождения.

Поведение таксистов-частников и автолюбителей на российских дорогах – просто канон традиционной для советских лет «езды без правил» на дорогах Закавказья. Сегодня этот стандарт перенесен в столицу. Рассорившись с Грузией, мы делаем свою столицу похожей на «о-о-чень большой» Тифлис, Владикавказ или Баку. Юрий Лужков заложил коррупционно-бюрократическую основу московского процветания. Но он же дал старт азиатизации Москвы. Город, привлекательный для тех, кто алчен и беден, не ценит европейскую культуру и не собирается соблюдать закон. Как сломать этот низводящий нас тренд?

В-четвертых, трем правителям за 20 лет не удалось снять Россию с нефтегазовой иглы. Лишь к началу 2010-х гг. были сформулированы приоритеты поворота к наукоемкой экономике и сделаны неуверенные шаги, формально ориентированные в ее сторону. Государство снова сосредоточило в своих руках гигантскую власть и вернуло способность обеспечивать концентрацию средств на приоритетных направлениях. Но эффективность усилий по созданию наукоемкого сектора блокирована системой распределения бюджетных средств на основе «распила». Власть по сути дела не может ее разрушить в силу органичной встроенности этой системы в государственную машину со времен Ельцина.

Провинции после распада СССР вернулись к системе «кормления», мало изменившейся с русского средневековья. Лишившись надежд обогащаться за счет лояльности к федеральной власти, региональные элиты обратились к поиску доходов на местах. Для тех, кто обладал предприимчивостью, это было решением проблемы. Умение находить местные доходы, скрывая их от федерального и регионального налогообложения, стало ключом к богатству и власти. Провинции и провинциальные элиты научились жить и выживать без Москвы – беднее, чем в столицах, но не так уж плохо.

В сущности, они лишь повторяли опыт московского мэра, который тоже сумел отделить столичную городскую экономику от экономики общероссийской, отыскав такие источники местных доходов, которые в реальном измерении превосходили бюджеты многих федеральных ведомств.

В международном смысле особый интерес представляли практики общения региональных властей, включая столичные, с этнобизнесом – чужестранным, но не только с таким. Большинство руководителей русских провинций считают себя патриотами. Русские лозунги вне этноадминистративных субъектов федерации котируются высоко. Но все меняется, едва возникает соблазн обрести местный неучтенный доход. Например, от продуктового рынка, которым верховодят азербайджанцы, вещевой барахолки, подконтрольной вьетнамцам, или от нелегально поселившейся в заброшенной деревеньке китайской общины, которая завалила местный рынок отличной овощной продукций, оставаясь при этом «условно невидимой» для налоговых органов.

Не в этой ли укорененности практики местных «невидимых доходов» муниципальный властей, полиции и фискальных структур – источник разговоров о мирной и официально не улавливаемой «колонизации» чужеэтническими сообществами сельских и городских пространств российских регионов? Разрушение СССР замышлялось как освобождение России от «наднационального экономического ига». На деле оно открыло путь к установлению экономической власти, как никогда далекой от идей национального процветания России.

Сомнительно, чтобы чуженациональный бизнес работал на увеличение ресурса национальной внешней политики Российского государства. Не верится, что власть не замечает этой проблемы. Просто система обогащения элит после 1991 г. оказалась завязана на извлечении доходов в союзе с любым бизнесом. Патриотические задачи при этом роли не играют. Власть стала инструментом получения прибыли – в этом специфика российской политической системы и один из ее системных пороков.

***

С точки зрения российского национального сознания, главным итогом распада СССР было сокращение внешнеполитического потенциала и ослабление международных позиций России. С учетом развития российской политической системы по порочному кругу считать это ослабление обратимым нет оснований. Сопряженный с исчезновением Советского Союза распад биполярной структуры придал мировой архитектуре неравновесный характер, не способствуя при этом гармонизации международных отношений. Попытка США воспользоваться историческим шансом и закрепить в мире однополярную структуру, «спроектированную» под Соединенные Штаты, тоже не реализовалась. Отчасти – в результате ресурсозатратной внешней политики Вашингтона, отчасти вследствие объективных причин – перерастания сложности мирохозяйственных, культурно-идеологических миграционно-демографических и политических процессов того уровня, в пределах которого их вообще можно регулировать ресурсами и волей одной державы, даже такой мощной, как США. В мире должны сосуществовать альтернативы. Предложить их не может и не стремится ни одна из других серьезных держав.

А.Д. Богатуров – д. полит. н., профессор, заместитель директора Института проблем международной безопасности РАН, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738715 Алексей Богатуров

Стоимость строительства автомобильных дорог общего пользования первой категории на 4 полосы движения в двух направлениях в Украине составляет около 40 млн. грн. за 1 км, что в 2-4 раза меньше, чем в Европе.
Как сообщил УНИАН заместитель главы Государственной службы автомобильных дорог Украины (Укравтодор) Евгений ПРУСЕНКО, стоимость одного километра строительства дороги такой же категории в Польше составляет от 6 до 12 млн. евро, в Германии - около 9-10 млн. евро.
"Главная разница сегодня в стоимости рабочей силы, каменных материалов и топлива. По стоимости битума мы уже сравнялись с Европой. На сегодняшний день в Украине на ремонтно-строительных работах работает такая же техника и используются такие же технологии, как и в Европе", - сказал он.
Е.ПРУСЕНКО также сообщил, что сегодня в Украине автомобильные дороги государственного значения строятся и реконструируются в основном по параметрам I и II категорий, а автомобильные дороги местного значения по параметрам - III, IV и V категорий.
По словам замглавы "Укравтодора", стоимость строительства дорог первой категории существенно возрастает в случае, если на ней есть искусственные сооружения, в то же время если дорога пролегает по равнинной местности, а ее строительство не требует значительных земляных работ, стоимость может быть меньше.
"Стоимость 1 км автомобильной дороги общего пользования зависит от категории дороги, наличия транспортных узлов, конструкций дорожной одежды, искусственных сооружений, обеспечения промышленными базами, карьерами. Существенно влияет на стоимость 1 км автомобильной дороги общего пользования рельеф - равнинный или горный. Как правило, стоимость 1 км автомобильной дороги первой категории вдвое превышает стоимость дороги второй категории", - сказал он.
Справка. Государственная служба автомобильных дорог Украины (Укравтодор) входит в систему органов исполнительной власти и обеспечивает реализацию государственной политики в сфере дорожного хозяйства и управления автомобильными дорогами.
С начала 2011 года "Украватодор" отремонтировал и построил более 1700 км дорог общего пользования. Ранее "Укравтодор" планировал открыть в 2010 году движение на 1 500 км дорог. Украина > Транспорт > trans-port.com.ua, 14 декабря 2011 > № 455789

Россия и Польша подписали соглашение о порядке местного приграничного передвижения, предусматривающего льготный режим взаимных поездок для жителей региона и территории Польши. Об этом «Туринфо» сообщили в пресс-службе правительства Калининградской области.

В соответствии с соглашением, жители Калининградской области получают право безвизового посещения Польши. Механизм местного приграничного передвижения будет распространяться на всю территорию Калининградской области и сопоставимую территорию Польши (включая Гданьск и Сопот). Оформление разрешения, позволяющее безвизовое посещение, будет стоить около 20 евро, детям до 16 лет и людям старше 65 лет документы будут выдаваться бесплатно.

До начала действия документа должна пройти процедура ратификации соглашения обеими сторонами, сказала руководитель-министр регионального агентства по международным делам. «По мнению польского министра иностранных дел, это может произойти в мае 2012 года, чтобы к сезону летних отпусков местное приграничное передвижение могло быть запущено», - добавила она.

В Калининградскую область предотвращен ввоз партии фруктов и овощей сомнительного качества из Польши. Об этом сообщили в пресс-службе регионального управления Россельхознадзора.

В ходе проверки на границе Багратионовска выяснилось, что фитосанитарный сертификат на 20 тонн яблок и моркови из Польши был выдан после отправки груза. В результате партия овощей и фруктов возвращена поставщикам.

Кроме того, специалисты Россельхознадзора приостановили ввоз в регион 82 кг зараженного итальянского салата. В нем обнаружили опасного вредителя — калифорнийского цветочный трипса

Европарламент планирует сегодня одобрить проект резолюции, благодаря которой станут возможны краткосрочные безвизовые поездки между Россией и Евросоюзом, сообщает организация.

Дипломаты закончили работу над документом, который называется "Резолюция Европарламента по предстоящему саммиту Европейский союз-Россия 15 декабря 2011 года и результатам парламентских выборов в России 4 декабря 2011 года". Кроме того, европейские парламентарии положительно оценивают завершение переговоров о внесении изменений в договор от 2006 года об облегчении визового режима.

Депутаты отдельно отмечают соглашение о малом пограничном передвижении между Калининградской областью и некоторыми территориями Польши, а также завершение переговоров о вступлении России в ВТО. Беспокойство Европарламента, в то же время, вызывает Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана.

В июле 2011 года Медведев заявил, что Россия готова максимально облегчить визовый режим для туристов из Европы. "Россия готова по вопросам облегчения визового режима с Евросоюзом, с Германией пройти этот путь так быстро, как будут готовы наши партнеры", - сказал президент.

В начале ноября министр иностранных дел Сергей Лавров сообщил, что Россия и Евросоюз в декабре одобрят список условий для перехода к безвизовому режиму. В конце ноября Дмитрий Медведев заявил, что Москва рассчитывает добиться отмены виз через "счетное количество лет", а не в длительной перспективе

РЖД с 15 декабря начнут продажу билетов на поезда международного сообщения через Интернет, сообщает компания.

Через корпоративный веб-портал РЖД можно будет купить билеты на поезда: номер 17/18 Москва - Ницца; 23/24 Москва - Берлин - Париж; 69/70 Саратов - Берлин (включая беспересадочные вагоны: Новосибирск - Берлин, Омск - Берлин, Екатеринбург - Берлин, Челябинск - Берлин, Уфа - Берлин, Адлер - Берлин), 7/8 Калининград - Берлин; 409/408/409/410 Москва - Прага.

В сообщении говорится, что продажа проездных документов через Интернет будет осуществляться не ранее чем за 60 дней до отправления поезда для индивидуальных пассажиров по полному и детскому тарифам в направлении "туда" и "обратно".

Билеты, оплаченные через Интернет, должны быть оформлены в международной кассе ОАО "ФПК", оснащенной терминальным оборудованием АСУ "Экспресс", на бланках "Проездной документ АСУ "Экспресс" МС" в любое время до отправления поезда или в течение 12 часов после отправления поезда со станции посадки пассажира, уточняется в пресс-релизе.

По данным РЖД, если пассажир не успеет должным образом оформить билет, то он будет считаться недействительным. "Возврат денежных средств по неиспользованным проездным документам, оплаченным через Интернет, осуществляется установленным порядком в сроки, регламентированные условиями перевозок", - сообщают в компании.

Что касается условий перевозок, то оформление билетов осуществляется по глобальным ценам от станций одной страны до станций другой страны по ходу следования поезда. Оформление билетов на проезд внутри одного государства не производится.

При этом стоимость проездных документов по глобальным ценам устанавливается в евро и оплачивается в валюте страны приобретения. На территории РФ стоимость проезда оплачивается пассажиром в рублях по курсу, установленному Банком России на день оформления проездного документа. Оплата стоимости билетов может осуществляться за наличный расчет, по безналичному виду расчета и по банковской карте.

В сообщении также отмечается, что ребенку до четырех лет, если он не занимает отдельного места в поезде, не нужно покупать билет. "Если с пассажиром следует несколько детей не старше четырех лет, один из них едет бесплатно, на остальных необходимо приобрести проездные документы по детскому тарифу", - уточняют в РЖД. Что касается детей старше 12 лет, то для них приобретаются билеты по полному тарифу.

В РЖД также предлагают ряд скидок на билеты по некоторым международным маршрутам. (Они не действуют на поезда "№" 409/408/409/410 Москва - Прага - Москва.

Речь идет о скидке в 50% на проездной документ для детей до 12 лет - в 30% на взрослый "Семейный" билет для двух пассажиров, при этом один ребенок до 12 лет может проехать бесплатно; при покупке одним пассажиром двух мест по взрослому "single" билету двое детей до 12 лет следуют бесплатно в вагоне класса "люкс" (бизнес).

Кроме того, пассажиры старше 60 лет могут приобрести со скидкой в 30% взрослый "senior" и "senior-single" билеты. Для граждан от 12 до 26 лет также предусмотрена скидка в 30% на молодежный "junior" и "junior-single" билеты.

В сообщении уточняется, что для поезда "№" 409/408/409/410 сообщением Москва - Прага - Москва применяются следующие скидки со стоимости билета в вагонах всех категорий для детей в возрасте до 4 лет - 100%; детей в возрасте от 4 до 12 лет - 50%; взрослых пассажиров в составе группы: по территории российских железных дорог - 35%; белорусской железной дороги - 20%; польских железных дорог - 20%; чешских железных дорог - 30%.

 Скидки со стоимости плацкарты не предоставляются, поясняют в РЖД.

В пресс-релизе также сказано, что при возврате проездных документов, не менее чем за шесть часов до времени отправления поезда, возврат его стоимости производится в полном объеме. При возврате проездных документов менее чем за шесть часов до времени отправления поезда стоимость проездного документа не выплачивается. При возврате в РФ билетов за каждое место взимается комиссионный сбор в размере 10 евро по курсу ЦБ РФ на день операции возврата. Возврат денежных средств не производится, если проездной документ не использован частично на каком-либо участке пути следования и если проездной документ потерян или испорчен.

С 1 ноября прошлого года РЖД ввели электронную регистрацию на все поезда дальнего следования с датой отправления с 15 декабря. Электронная регистрация позволила пассажирам садиться в поезд без бумажного билета. Для этого нужно предъявить документ, удостоверяющий личность. 

Главы МИД России и Польши Сергей Лавров и Радослав Сикорский подписали в среду в Москве соглашение о малом приграничном передвижении между Калининградской областью и соответствующими районами Польши, передает корреспондент РИА Новости.

Соглашение предусматривает, что безвизовым режимом будет охвачена вся Калининградская область и приграничные районы Польши в Поморском и Варминьско-Мазурском воеводствах.

Сразу после того, как оно будет ратифицировано нашими парламентами, оно вступит в силу... тем самым для калининградцев, для жителей Польши открываются новые возможности для деловых контактов, для туризма и для человеческого общения, - сказал Лавров. Министр добавил, что "соглашение было подписано в рекордные сроки, если учитывать бюрократические процедуры, которые пришлось преодолевать".

"Надеемся, что подписание и вступление в силу этого соглашения станет предтечей скорого перехода к безвизовому режиму взаимных поездок между всеми гражданами и всеми гражданами Евросоюза, которые входят в шенгенскую зону. Безвизовый режим - это цель, которая имеет для нас принципиальное значение", - отметил министр.

В июле этого года Еврокомиссия одобрила проект законодательного предложения, согласно которому Калининградская область в целом, а также определенные районы на территории Польши рассматриваются в качестве пограничной зоны.

На практике соответствующие поправки в нормативную базу ЕС означают, что на основе двухстороннего соглашения постоянные жители Калининградской области будут иметь возможность посещать без виз аналогичные по площади территории Польши, включая города Гданьск и Ольштын при наличии загранпаспорта и соответствующего разрешения, которое с российской стороны будет выдаваться калининградскими властями на срок действия паспорта и подтверждать, что его владелец является постоянным жителем области.

Посещение польских районов будет разрешено на срок до 30 суток единовременно и до 90 суток в течение полугода.

Калининградская область не имеет сухопутных границ с РФ. Она непосредственно соседствует с Литвой и Польшей. До присоединения этих стран к Шенгенскому соглашению визы для посещения выдавались калининградцам в упрощенном режиме - бесплатные, многократные и долгосрочные. Однако затем прежние преференции перестали действовать, что доставляет немало неудобств жителям самого западного российского региона.

Переговоры о реализации механизма малого приграничного движения ведутся с 2007 года. Регламент 1931/2006, одобренный Советом ЕС и Европарламентом в конце 2006 года, разрешает странам-членам ЕС устанавливать на своих внешних границах с третьими государствами упрощенный визовый режим на основе малого приграничного движения. Его суть в том, что жители приграничных территорий с обеих сторон вправе в упрощенном порядке посещать страны соседей "на глубину" в 30 (в исключительных случаях - 50) километров.

Пенсионный возраст повышать нельзя, пока в стране есть маленькие заработные платы, полагает директор Департамента социально-трудовых отношений и социального партнерства аппарата ФНПР, член экспертной группы по обновлению "Стратегии-2020" "№"7 "Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика" Олег Соколов. По его мнению, повышение зарплаты стимулирует нормальное замещение пенсиями.

О.В. Соколов: Федерация профсоюзов выступает против повышения пенсионного возраста, это связано, прежде всего, с демографической и экономической ситуациями. Демографическая ситуация, - как известно, у нас продолжительность жизни не очень большая, а экономическая - мы считаем, что сначала нужно поднять заработную плату для того, чтобы было нормальное замещение пенсий. При нынешней зарплате даже 40% замещения заработка пенсией - это очень мало. Проблема в повышении заработной платы. В нашей стране около 60% людей получают зарплату от 15 тысяч и ниже. Когда у них зарплата вырастет, тогда уже можно будет думать о том, чтобы увеличивать пенсионный возраст, обсуждать, во всяком случае, эту тему, какие-то другие механизмы искать. У людей появится возможность для дополнительного накопления для инвестирования в другие инструменты, а сейчас людям фактически не на что жить.

Для нашей страны это не актуально в связи с тем, что пенсии у нас достаточно низкие и много работающих пенсионеров. С учетом того, что нас ждет нехватка рабочих рук, пенсия выступает как доплата к очень низкой заработной плате. Она не выполняет функции пенсии, то есть страхования заработка по случаю ухода на пенсию, это фактически как социальная доплата к низкой заработной плате.

РИА "Новости": На этой неделе на презентации экономического обзора по России генеральный секретарь ОЭСР Анхель Гурриа рекомендовал уравнять пенсионный возраст мужчин и женщин. Как вы относитесь к такому предложению?

О.В. Соколов: Если снизить пенсионный возраст мужчин до 55 лет, то я думаю, что это нормально будет, учитывая, что у нас мужчины живут меньше, чем женщины. Это, конечно, шутка. Дело в том, что когда у нас будут параметры доходов населения на уровне Организации экономического сотрудничества, тогда к этому вопросу можно будет вернуться. Как говорится, "сытое брюхо к учению глухо", пока это советы сторонних наблюдателей, у которых уровень жизни пока выше, чем у нас.

Если рассматривать уравнение пенсионного возраста серьезно, то, по мнению профсоюзов, это нецелесообразно в ближайшее время.

Россия готова развивать сотрудничество с Польшей в разных сферах энергетики, сообщил в среду на пресс-конференции в Москве глава МИД Сергей Лавров.

"У нас нет каких-либо препятствий для развития с Польшей сотрудничества в самых разных сферах энергетики. Если ряд компаний проявят интерес и к (развитию сотрудничества по) сланцевому газу, я убежден, что этот взаимный интерес вполне может быть реализован", - отметил Лавров. По его словам, он поддерживает стремление главы МИД Польши Радослава Сикорского видеть устойчивость газовых поставок.

"Проекты, которые сейчас Россия с рядом европейских партнеров реализует, это прежде всего "Северный поток" и "Южный поток", также договоренности с Белоруссией по газотранспортной системе этой страны - они направлены на то, чтобы уйти от тех проблем, которые возникали в прошлом в связи с позицией транзитных стран. Убежден, что солидность поставок будет возрастать, ну и, конечно, компании по ценам договариваются с учетом той формулы, которая сейчас применяется, общемировая. И уверен, что это сотрудничество России с Евросоюзом в более широком плане в сфере энергетики будет и далее развиваться",- сказал Лавров.

В свою очередь, министр иностранных дел Польши Радостав Сикорский заметил, что газ является очень существенным источником энергии, особенно когда многие страны хотят ограничивать выбросы двуокиси углерода в атмосферу.

По данным Международного энергетического агентства, запасы сланцевого газа в Европе составляют 16 триллионов кубических метров. Из стран ЕС наибольшими его залежами располагает Польша. Сланцевый газ, состоящий преимущественно из метана, добывается из сланца (осадочной породы). Ряд компаний сейчас активно разрабатывает новые технологии добычи газа из сланца, которые, как полагают некоторые эксперты, в перспективе могут стать значительно дешевле традиционных технологий. Вместе с тем эксперты полагают, что сланцевый газ не будет играть важной роли в энергобалансе Европы в ближайшее десятилетие.

По словам Сикорского, Польша 96% энергии генерирует из угля, а производство той же энергии за счет газа делало бы вдвое меньше выбросов в атмосферу.

"Переход на газ очень благоприятно скажется на климате и для нашего выполнения очень высоких европейских планов по ограничению выбросов. Газ в польском энергобалансе составляет около 14%, из них мы одну треть добываем у нас в Польше. Этой трети достаточно для обеспечения наших домашних хозяйств. Мы газ импортируем из России, строим терминал сжиженного газа из Катара, мы строим также интерконекторы с нашими европейскими соседями, чтобы можно было торговать газом конкурентоспособным образом", - сказал он.

По его словам, сланцевый газ - это глобальное явление, он уже влияет на газовые цены, несмотря на то, что в Европе его еще не добывают.

"Я думаю, что через несколько лет окажется, что самые большие залежи сланцевого газа есть в России. Потому что, раз этот газ есть в Польше, Китае, Ливии, во Франции, то в крупнейшей стране мира его, несомненно, больше всего", - сказал глава МИД Польши.

Выпускников медицинских вузов с нового года можно будет проверить на профпригодность. Эта мера поможет вернуть доверие пациентов, которые все чаще сомневаются в знаниях и навыках врачей, но вряд ли это произойдет быстро, считают эксперты.

С 2012 года в России начнут работать центры сертификации и профессиональной квалификации, которые будут экзаменовать выпускников вузов на профпригодность.

Министерство образования и науки решило в рамках Федеральной целевой программы развития образования на 2012 - 2015 годы создать больше десятка центров, в которых смогут подтвердить свой диплом выпускники, обучавшиеся по 15 направлениям, в том числе по медицине.

Врачи отчасти потеряли доверие пациентов

Более трети медиков - 34% - считают состояние здравоохранения плохим. Таковы результаты общероссийского опроса 2 тысяч человек - медиков (врачей, студентов и педагогов медицинских вузов) и пациентов, проведенного в конце ноября Комиссией по охране здоровья Общественной палаты (ОПРФ) совместно с НИУ ВШЭ. Пациентов, недовольных состоянием медицины, гораздо больше - 53%.

А вот еще цифры: ровно половина пациентов при опросе связала падение престижа профессии врача с недостаточным уровнем подготовки медработников.

"По итогам опроса, почти треть граждан сомневается в диагнозе, который им поставил врач", - сказал РИА Новости председатель Комиссии по охране здоровья ОПРФ Евгений Ачкасов. "Это говорит о недоверии к системе [здравоохранения]", - подчеркивает эксперт.

Фатальные ошибки в диагнозах

Было бы трагедией, если бы отечественная медицина полностью утратила доверие россиян. Ее репутацию поддерживает масса добросовестных и квалифицированных врачей, ежедневно спасающих жизни и здоровье сограждан.

Но речь о других медиках. "Многие из работающих врачей так или иначе совершают неквалифицированные действия, - признает медицинский директор Общества по развитию медицины и здравоохранения Андрей Гришковец. - Эта проблема существует и в США, и в странах Европы. Но цифры [по поводу отношения к здравоохранению, врачам и диагнозам], приведенные в исследовании Общественной палаты, огромны".

"Часть врачей действительно некомпетентна. Но не все российское здравоохранение такое", - отмечает Евгений Ачкасов.

"Во всех странах есть хорошие и плохие врачи, - утверждает профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней 1-го МГМУ им Сеченова Олег Шифрин. - Обобщать сложно".

И все-таки случаев непрофессиональной работы отечественных врачей - к примеру, постановки ложных диагнозов, - немало. Речь не о той "гипердиагностике", которой грешат коммерческие медицинские центры, выманивающие у пациентов деньги на лечение букета мифических болезней. Речь о диагнозах, которые ставят обычные, работающие в системе государственного здравоохранения терапевты, педиатры и специалисты.

В августе этого года в Туле суд вынес обвинительный приговор в отношении врача областной больницы, по чьей вине умер трехлетний малыш. Врач недооценил тяжесть состояния госпитализированного ребенка и не назначил ему операцию. Мальчик умер.

В 2009 году в Красноярске суд вынес приговор педиатру, по вине которого погибла трехлетняя девочка. Он не смог диагностировать у нее аппендицит. Девочку оперировали уже на стадии перитонита и не смогли спасти.

Примеров врачебных ошибок, когда по вине медиков гибли или теряли здоровье дети или взрослые, много. "Даже самые лучшие клиники не могут обеспечить ровный состав квалифицированного персонала, - говорит Андрей Гришковец. - Известное название клиники - еще не гарантия высокого качества лечения".

Если врачи перегружены, как, например, это бывает в селах, они также могут совершать ошибки. Сельские доктора зачастую вынуждены совмещать сразу несколько должностей. Например, хирург работает еще и как травматолог, гинеколог и эндоскопист, говорит Евгений Ачкасов. Но опыта, знаний и сертификата по той или иной специальности у него может и не быть. "Но куда деваться? На селе дефицит врачей", - замечает эксперт.

Кадровая катастрофа в медицине

"Проблема недоверия общества к врачам - следствие политики государства в области здравоохранения, провал образовательных инициатив, - поясняет Андрей Гришковец. - Основные деньги государство вкладывает не в образование, а в закупку оборудования, модернизацию здравоохранения". Это, разумеется, необходимо, но недостаточно, поскольку "не решит проблему фундаментально", подчеркивает собеседник агентства.

"Кто будет работать на этом современнейшем оборудовании? Сейчас мы стоим на пороге кадровой катастрофы, - считает Андрей Гришковец. - Если государство не будет активно вкладываться в медицинское образование, в подготовку студентов, кадровая катастрофа неминуемо наступит".

В системе медицинского образования - масса проблем, говорит Евгений Ачкасов.

Прежде всего, это "потоковый метод обучения студентов в медвузах", отмечает эксперт. Медицинские университеты и институты резко увеличили прием студентов на коммерческой основе, но не нарастили при этом преподавательский состав.

"Нагрузка на преподавателя на кафедре существенно возрастает, группы студентов увеличиваются. Но потоковый метод обучения не позволяет как следует подготавливать их", - подчеркивает профессор Ачкасов. Врачей нужно готовить, ставя во главу угла качество, а не количество, замечает он.

Вторая проблема - качество подготовки преподавателей на кафедрах медвузов. Уровнем педагогов, судя по опросу Общественной палаты, недовольны и сами студенты, говорит председатель Комиссии по охране здоровья ОПРФ. "Кафедры вынуждены брать не тех преподавателей, которых хотят, а тех, кто не трудоустроился, не нашел места, - объясняет Евгений Ачкасов. - Как найти сотрудника на зарплату, не превышающую 15-20 тысяч рублей за полную ставку? Это нереально".

Кстати, 73% врачей и студентов медвузов считают главной причиной падения престижа профессии медработника низкие зарплаты, - таковы данные опроса Комиссии по охране здоровья ОПРФ.

Через несколько лет работы молодые врачи хотят получать уже 50-60 тысяч рублей, говорит Евгений Ачкасов. "Это нормально, но как это может реализоваться практически?" - задает он риторический вопрос. Молодые медики уходят работать в коммерческие клиники. Но это не решает проблему: 90% лечебной нагрузки приходится на государственные учреждения здравоохранения, говорит глава Комиссии по охране здоровья ОПРФ.

"Коммерческая клиника и нормальная врачебная практика, дающая реальный опыт и повышающая профессиональный уровень, иногда две вещи несовместные", - считает хирург Алексей Поляков.

Многие городские больницы полностью укомплектованы, там концентрируется порой избыток молодых врачей. Но пройдет несколько лет, прежде чем их допустят к операциям, поясняет Евгений Ачкасов. Это тоже может демотивировать врачей, мешать им повышать свой профессиональный уровень, считает эксперт.

Пожилые преподаватели медвузов тоже далеко не всегда могут дать качественные знания, говорит профессор Ачкасов. Отчасти это связано с тем, что педагоги мединститутов порой лишены возможности выполнять лечебную работу, поскольку мощная клиническая база есть лишь у некоторых вузов.

В большинстве случаев клиническая база - "чисто формальная, которая не позволяет организовать лечебный процесс", замечает глава Комиссии по охране здоровья ОПРФ.

Как доучить врачей?

"Существует официальный порядок подготовки медицинских работников, закончивших институт и занимающихся врачебной деятельностью, - пояснила РИА Новости начальник отдела эпидемиологического надзора Роспотребнадзора по Москве Ирина Лыткина. - Раз в пять лет нужно обязательно проходить курсы переподготовки - они есть по всем направлениям. При медицинских вузах существуют кафедры последипломного образования".

В конце концов, добавляет Лыткина, любой доктор может повысить свой профессиональный уровень благодаря чтению специальных журналов.

"Мы стараемся повышать квалификацию наших врачей [гастроэнтерологов] - у нас есть гастрошколы, гастронедели", - говорит профессор кафедры пропедевтики внутренних болезней 1-го МГМУ им Сеченова Олег Шифрин.

Нужно переходить на международные стандарты и развивать "профессиональное регулирование деятельности врачей, создавать единую национальную медицинскую организацию, которая бы контролировала качество подготовки врачей", считает Евгений Ачкасов.

С похожей идеей не раз выступал глава Национальной медицинской палаты (НМП) Леонид Рошаль, который связывает низкое качество медуслуг в России с отсутствием системы саморегулирования. По его словам эксперта, сегодня во всем мире профессиональными вопросами медицины занимаются не министерства, а профорганизации.

"У нас врач не является субъектом права, - добавляет Евгений Ачкасов. - Лицензию на деятельность имеет лечебное учреждение, а не врач". Такая ситуация не стимулирует профессионального развития врачей.

Недоверие к врачам может оказаться гибельным

Люди, не доверяя врачам, порой начинают заниматься самолечением, что неправильно и рискованно, говорит Андрей Гришковец. "Недоверие к врачам иногда выливается неправильные действия пациентов: от невыполнения рекомендаций врача и до знахарского лечения собственных детей, - добавляет Алексей Поляков".

В мае этого года в Москве произошел шокирующий случай. Трехмесячная девочка по вине родителей не дождалась квалифицированной медпомощи. Родители, вместо того чтобы отвезти ребенка к врачу, искали советов по ее лечению в Интернете. Девочка умерла от пневмонии.

"Люди тянут с походом к врачу, не верят в диагноз, а потом оказываются в стационаре, когда болезнь уже неоперабельна", - говорит Алексей Поляков.

Нередко люди лечат вирусные инфекции антибиотиками, говорит Ирина Лыткина. Это не только бесполезно (антибиотиками врачуют только бактериальные инфекции), но и опасно, замечает президент Межрегиональной ассоциации по клинической микробиологии и антимикробной химиотерапии Роман Козлов. Если применять антибиотики бесконтрольно, без рекомендации опытного врача, может выработаться устойчивость бактерий к лекарствам, - говорит эксперт. И тогда с бактериальными инфекциями будет сложнее справиться.

"Парамедицинские мифы снижают уровень здоровья населения", - подчеркивает Олег Шифрин. Нужно в любом случае обращаться к врачу.

При всей занятости на работе, при всей невозможности подолгу сидеть в очередях в поликлиниках нужно стараться проконсультироваться со специалистом, нельзя переносить болезнь на ногах или игнорировать симптомы, подчеркивают медики.

В конце концов, если в поставленном диагнозе есть сомнения, нужно перепроверить его, "обратиться к нормальному доктору", говорит Евгений Ачкасов. Ольга Соболевская, обозреватель.

Европарламент приветствует завершение Россией и Евросоюзом работы над "Совместными шагами к безвизовому режиму краткосрочных поездок граждан России и ЕС" и положительно относится к его официальному одобрению и реализации, говорится в проекте резолюции, которая, как ожидается, будет одобрена в среду ассамблеей на пленарном заседании в Страсбурге.

Документ носит название "Резолюция Европарламента по предстоящему саммиту Европейский союз-Россия 15 декабря 2011 года и результатам парламентских выборов в России 4 декабря 2011 года".

Парламентарии приветствуют также завершение Россией и ЕС переговоров о внесении изменений в двухсторонний договор от 2006 года об облегчении выдачи виз, призывая стороны продолжать сотрудничество по борьбе с нелегальной миграцией, улучшить контроль на пограничных пунктах и обмен информацией в вопросах борьбы с терроризмом и оргпреступностью.

Кроме того, депутаты выражают удовлетворение заключением соглашения о малом приграничном передвижении между Калининградской областью и отдельными территориями Польши.

Резолюция ЕП призывает РФ и ЕС развивать сотрудничество по совместному проекту "Партнерство для модернизации", который, по мнению ассамблеи, придает новый импульс двухсторонним отношениям, позволяя развивать торгово-экономические отношения и обеспечивать энергетическую безопасность, призвав стороны определить этапы данного партнерства.

Европарламент приветствует также завершение переговоров о вступлении РФ в ВТО, выразив при этом обеспокоенность Таможенным союзом России, Казахстана и Белоруссии.

Помимо этого, в резолюции подчеркивается важность укрепления партнерства ЕС с РФ в энергетике, включая использование альтернативных источников энергии, а также того, что снабжение энергоносителями не должно использоваться в качестве "политического инструмента". Александр Шишло.

"Доживать до пенсии" российским женщинам, возможно, придется на пять лет дольше. Эксперты Организации экономического сотрудничества и развития посоветовали уравнять пенсионный возраст для мужчин и женщин, чтобы поддержать баланс пенсионной системы. Заплатить же несколькими годами пенсии представительницам слабого пола придется за свою более высокую по сравнению с мужчинами продолжительность жизни. Нынешнее положение вещей, когда "из двух одинаковых групп населения на пенсию раньше выходит та, средняя продолжительность жизни которой выше", вызывает недоумение у иностранных экспертов.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) выписала рецепт финансовой стабильности российской пенсионной системе: увеличить стандартный пенсионный возраст и долю пенсионных взносов, ограничить выход на пенсию досрочников.

По мнению экспертов организации, сложившийся в России возраст выхода на пенсию - 55 лет для женщин и 60 для мужчин - очень низкий порог, нехарактерный для стран ОЭСР. "Парадоксально: из двух одинаковых групп населения на пенсию раньше выходит та, средняя продолжительность жизни которой выше", - отметил генеральный секретарь ОЭСР Анхель Гуррия, выступая вчера в Минэкономразвития. В качестве решения этой проблемы ОЭСР предлагает "постепенное уравнивание пенсионного возраста по полам" и в зависимости от средней продолжительности жизни. Сейчас средняя продолжительность жизни женщин в России составляет 74,2 года (по странам ОЭСР - 81,9 года), для мужчин - 62 года (на 14,5 года меньше, чем по ОЭСР).

Эксперт Института им Е.Т. Гайдара, соруководитель группы "Стратегия-2020" Владимир Назаров считает предложение ОЭСР "рациональным": в России в среднем женщины находятся на пенсии 23 года, а мужчины - всего 13 лет. "Если мы захотим уравнять выход на пенсию для мужчин и женщин до 60 лет, это, скорее всего, должно занять лет десять. Нельзя повышать пенсионный возраст для тех, кто уже собрался выйти на пенсию со следующего года - эти люди не подготовлены к таким резким изменениям. Это должно быть постепенно, по несколько месяцев в год", - отмечает он.

В "Стратегии-2020", которую правительственные эксперты на днях "сдали" в Белый дом, поставлены чуть более амбициозные цели - к 2030 году планируется повысить возраст как для мужчин, так для женщин до 63 лет (впрочем, темпы повышения невелики: по одному-два месяца в год). По подсчетам экспертов ОЭСР, если стандартный пенсионный возраст увеличится хотя бы до 62 лет, число пенсионеров в 2025 году составит около 30 млн, а не 36 млн при существующем уровне.

"У женщин наблюдается спад активности в фертильном возрасте, но затем они способны и готовы к деловой активности, в то время как у мужчин подобная активность падает", - согласен с "гендерным уравнением" ординарный профессор кафедры социально-экономических систем и социальной политики НИУ ВШЭ Овсей Шкаратан. Получается, что в возрасте 55 лет женщины входят "в расцвет", а уходя на пенсию, лишаются права реализовать свой потенциал. "Пенсионный возраст женщин на сегодняшний день должен быть увеличен до 60 лет, и никаких оснований оставлять его на уровне 55-летнего возраста нет", - убежден г-н Шкаратан. "Нынешняя ситуация является дискриминацией, потому что женщины выходят на пенсию на пять лет раньше. Соответственно, и пенсии у них намного меньше", - добавляет г-н Назаров.

Впрочем, в Минздравсоцразвития считают, что страховой стаж является более целесообразным регулятором пенсионной системы, нежели повышение возрастной планки. "В будущем для получения трудовой пенсии по старости минимальный трудовой стаж мог бы составить для женщин - 20 лет, для мужчин - 25 лет, а для получения максимального размера пенсии - 40 и 45 лет соответственно. При этом человек может выйти на пенсию при меньшем стаже, в этом случае ее размер будет рассчитываться пропорционально отработанному времени", - сообщили в пресс-службе министерства.

Помимо уравнивания пенсионного возраста по полам эксперты ОЭСР предлагают постепенно ограничивать, а впоследствии и вовсе отменить возможность досрочного ухода на пенсию. "Значительная часть досрочных пенсий связана не с потерей трудоспособности, как это должно быть, а с какими-то заслугами", - соглашается с зарубежными коллегами преподаватель кафедры социально-экономических систем и социальной политики НИУ ВШЭ Юлия Лежнина, добавляя, что в непростых условиях в пенсионной системе действительно стоит урезать количество льготников. Подобная реформа (как и любые преобразования в данной сфере) должна проходить постепенно - процесс "должен занять минимум десять лет, а то и больше, чтобы люди могли перестроиться и адаптироваться к изменениям", говорит г-жа Лежнина. Валерия Хамраева, Анастасия Литвинова.

Ирландия, получающая финпомощь от международных кредиторов в лице ЕС и МВФ, может включить вопрос о своем членстве в еврозоне в референдум по участию страны в "союзе бюджетной стабильности", который пройдет, вероятно, весной следующего года, сообщил премьер-министр страны Майкл Нунан в интервью телеканалу Bloomberg.

В прошлую пятницу на саммите в Брюсселе лидеры ЕС договорились о создании "союза бюджетной стабильности" на основе договора, предполагающего ужесточение контроля за расходованием бюджетных средств и объемами госдолга. В рамках нового союза предлагается установить механизм "автоматических санкций" против стран, нарушающих бюджетную дисциплину.

К новому договору выразили желание присоединиться 17 стран еврозоны, а также Болгария, Чехия, Дания, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Румыния и Швеция, - но только после согласования предложений на уровне национальных правительств. Нежелание высказала лишь Великобритания. Предполагается, что детали соглашения о "бюджетном союзе" будут проработаны к марту 2012 года. Далее необходимые документы будут разосланы странам, пожелавшим вступить в союз - они, в свою очередь, должны внести нововведения в национальное законодательство.

"Это действительно может в таком случае вылиться в очень простой вопрос: хотите ли Вы продолжать оставаться в еврозоне или нет? Я думаю, с таким вопросом ирландцы будут проходить референдум", - сказал политик.

При этом он отметил, что на данный момент сложно сказать, будет ли страна проводить референдум - решение о его необходимости будет принято после того, как страна получит подробные документы по плану создания "союза бюджетной стабильности" в Европе.

Ранее на этой неделе вице-премьер Ирландии Имон Гилмор (Eamon Gilmore) сообщил, что страна намерена использовать дипломатические каналы на высшем уровне для того, чтобы вернуть Великобританию к переговорам по созданию бюджетного союза между странами ЕС.

Ирландия является одной из стран еврозоны, тяжело пострадавших от финансового кризиса. В конце ноября 2010 года правительство Ирландии, Экофин (собрание министров экономики и финансов 27 стран Евросоюза) и Еврогруппа (собрание министров финансов 17 стран еврозоны) одобрили план финансовой помощи этому государству от ЕС и МВФ в размере до 85 миллиардов евро.

В начале октября премьер-министр страны Энда Кенни заявил, что Ирландия первой из трех стран, получающих кредиты от ЕС и МВФ, откажется от помощи международных кредиторов. По его словам, правительство страны планирует вернуться на долговой рынок так быстро, как это возможно. При этом ирландский премьер выразил уверенность в том, что международные рейтинговые агентства вовремя повысят кредитный рейтинг страны.

Российский парусный фрегат "Паллада", совершающий учебное плавание по Японскому морю, в среду покинул Пусан и взял курс в порт приписки Владивосток, сообщил РИА Новости представитель Дальневосточного государственного рыбохозяйственного университета (Дальрыбвтуз), которому принадлежит судно.

Парусник "Паллада" отправился из Владивостока в учебное плавание 18 ноября, на его борту - более 100 курсантов. Это студенты Дальрыбвтуза, Владивостокского морского колледжа и Дальневосточного мореходного училища из Находки. За время рейса парусник посетил порты Китая и Южной Кореи.

"Во время трехдневной стоянки в Пусане, "Палладу" посетили представители местной власти, жители города. Курсанты были гостями генерального консульства России в Республике Корея", - рассказал собеседник агентства.

По его словам, ребята побывали в одном из крупнейших в Азии аквариумов, построенном ниже уровня моря и насчитывающем коллекцию около 35 тысяч разноцветных рыб. Они посетили 80-метровый подводный тоннель, являющийся гордостью аквариумного комплекса.

"Курсанты также побывали в одном из самых известных храмов Кореи - Рампульгукса построенном в 535 году, где после многократной реконструкции каменные мосты, лестницы и пагоды сохранились в первозданном виде. А вечером поднялись на смотровую башню и во всей красе увидели Пусан с высоты 120 метров", - уточнил он.

Он добавил, что курсанты познакомились с местными жителями, посетили парки и музеи, побывали в морском корейском морском университете, который с 2001 года сотрудничает с Дальрыбвтузом.

"Между двумя вузами существует программа, в рамках которой курсанты и преподаватели Дальрыбвтуза проходят практику в партнерском университете",- уточнил он.

Собеседник отметил, что переход "Паллады" из Пусана во Владивосток займет пять суток. Девятнадцатого декабря, как ожидается, фрегат пришвартуется к причалу, где в торжественной обстановке курсантов встретят родители, друзья и подруги.

Фрегат "Паллада" построен в 1989 году на верфи польского города Гданьск. Флаг на судне был поднят 4 июля 1989 года. Фрегат 12 лет провел в плаваниях, посетив 101 порт в 35 странах. Парусник занесен в книгу рекордов Гиннеса как самое быстроходное парусное судно в мире, развивающее скорость более 18 узлов.

Борис Грызлов, восемь лет занимавший пост спикера Госдумы, заявил в среду, что решил отказаться от депутатского мандата, но сохранить пост председателя высшего совета "Единой России". Политики и эксперты анализируют причины его ухода, обсуждают возможных кандидатов на пост главы нижней палаты и дальнейшие перспективы самого Грызлова.

Одни эксперты говорят, что уход спикера обусловлен итогами парламентских выборов и утратой "Единой Россией" конституционного большинства, другие - что решение ожидаемое и связано с необходимостью периодической смены работы. Большинство политологов и политиков едины в одном: Грызлов - хороший организатор и без работы не останется, в частности, ему прочат должности в Совбезе или администрации президента. Сам бывший спикер выражает готовность работать на той должности, которая будет предложена президентом.

По итогам прошедших 4 декабря выборов соотношение сил в парламенте изменилось. ЕР лишилась конституционного большинства и получит только 238 мест против 315 в прошлой ГД. Вместе с тем коммунисты значительно увеличили свое присутствие - 92 вместо 57 мандатов, эсеры получают 64 места вместо 38. Более чем на треть увеличится фракция ЛДПР - 56 мандатов вместо 40. Теперь для принятия конституционного законопроекта ЕР придется вступать в коалицию с другими фракциями, чтобы набрать более 300 голосов.

Предварительное распределение мандатов в Госдуме >>

Мандат и обещания

Для российского парламента 2011 год стал весьма насыщенным. Так, в мае был отозван из Совета Федерации Сергей Миронов, около 10 лет занимавший пост спикера верхней палаты, его сменила экс-губернатор Петербурга Валентина Матвиенко. А в среду о своем решении не идти на третий срок заявил спикер нижней палаты.

"Сегодня я принял решение отказаться от депутатского мандата. Считаю, что проработав в Государственной Думе восемь лет подряд, я сумел реализовать многое из того, что было задумано, того, что мы планировали сделать с моими коллегами", - говорится в заявлении Грызлова. "Хотя закон не накладывает никаких ограничений, в данный момент я не иду в Государственную Думу, считая неправильным занимать должность председателя палаты более двух сроков подряд. Но я продолжу возглавлять высший совет партии "Единая Россия" и готов работать на том месте, которое будет определено президентом", - сообщил политик.

В заявлении он обратился к своим избирателям - тулякам, пообещав, что их ожидания не будут обмануты. В Тульской области, региональный список которой возглавлял Грызлов, "Единая Россия" набрала 61,32% голосов.

Мандат Грызлова должен получить следующий по списку кандидат от ЕР под номером шесть - первый заместитель секретаря регионального политического совета партии, депутат Тульской областной думы Владимир Афонский, который готов сложить с себя полномочия регинального депутата и приступить к обязанностям депутата Госдумы.

Причины

Генеральный директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков уверен, что решение Грызлова отдать мандат не было спонтанным.

"Подобного рода решение, безусловно, было ожидаемо. Либо это решение самого Грызлова, либо его подвели к этому решению. В общем-то, он прав, если это его решение. Самому, наверное, уже надоело сидеть там. Человек устает от одной и той же деятельности - раз в пять лет, как говорят психологи, надо менять профессию или направление работы", - сказал Хомяков.

В то же время гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин убежден, что отказ Грызлова от депутатского мандата обусловлен потерей "Единой Россией" уверенного большинства в парламенте.

"Плохой сигнал для Бориса Грызлова был подан, когда он, желая баллотироваться по питерскому списку, вдруг оказался в тульском списке единороссов. Это уже свидетельствовало о том, что Грызлов, скорее всего, не станет спикером следующей Государственной Думы", - заявил Мухин РИА Новости.

Кроме того, считает политолог, потеря партией уверенного большинства в Госдуме "является мощным стимулирующим фактором для кадровой ротации в рядах единороссов и особенно в руководящем составе Думы от единороссов".

Грызлов, по мнению политолога, "последние два месяца, по сути, не претендовал на какие-то лидирующие позиции, выступая просто спикером по отдельным текущим вопросам".

Руководитель петербургского отделения "Справедливой России", депутат Госдумы Оксана Дмитриева согласна, что отказ Грызлова от мандата связан с итогами выборов. "Я надеюсь, что это связано, несмотря на все подтасовки и фальсификации, с провалом на выборах", - сказала Дмитриева.

Организатор без харизмы

Что касается административных навыков Грызлова, то эксперты в целом единодушны в их оценке.

"Грызлов - это чиновник, который дисциплинированно управлял парламентом... Я не говорю, что эта (Дума пятого созыва) была только машиной для голосования. Но в вопросах, которые были важны для Кремля и для правительства, она ею была. Соответственно снизился ее авторитет и качество законотворческой деятельности", - сказал РИА Новости заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин.

В свою очередь заведующий кафедрой общей политологии Высшей школы экономики Леонид Поляков считает, что работа Грызлова в основном была "невидима для широкой публики", поэтому самой запоминающейся его фразой за восемь лет стало крылатое "парламент - не место для дискуссий".

"Это очень характерная вещь. Потому что по сути своей он человек немножко закрытый, что в принципе, конечно, с должностью спикера парламента не очень гармонирует. Тут уж ничего не поделаешь - человек (Грызлов) привык выполнять порученное дело и, скорее, делать, чем разговаривать об этом. В этом смысле можно сказать, что это был его серьезный недостаток, потому что должность очень публичная, должность, требующая постоянной коммуникации, общения, некоего пиар-мастерства, а у него другие сильные деловые качества", - считает политолог.

По мнению Полякова, к сильным качествам Грызлова можно отнести хорошие организаторские качества, которые позволили работать Думе как "четкий, слаженный механизм". Он напомнил, что ежегодно нижняя палата пятого созыва рассматривала около тысячи законопроектов, принимала около 400 из них, "плотно и конструктивно" взаимодействовала с правительством и президентом.

"Если прикидывать баланс минусов и плюсов, я бы поставил (Думе пятого созыва) уверенный плюс. При Грызлове этот механизм в системе разделения властей работал достаточно эффективно", - сказал политолог.

По словам Хомякова, спичрайтеры называли Грызлова идеальным клиентом. "Те люди, которые с ним работали в начале его карьеры, прежде всего спичрайтеры, говорили примерно так - это идеальный клиент. В том смысле, что он никогда не спорит - ему написали речь, он читает, заучивает, выходит на журналистов, никогда не спорил. Но это было раньше, сейчас, наверное, может, многое поменялось, наверное, он стал спорить со своими советниками", - сказал политолог.

В то же время он отметил, что Грызлову не доставало харизмы: "Что касается умения работать в Государственной Думе, да, безусловно, он показал, что способен собирать людей, выстраивать их - в этом опыт есть. Но все-таки Госдума должна возглавляться политиком, который более харизматичен".

Новое место

Первый замруководителя фракции КПРФ в Госдуме Сергей Решульский убежден, что Грызлов не останется без работы и может занять должность в Совете безопасности или администрации президента РФ. "Я думаю, что, наверное, у них высшее собрание приняло решение, значит, он перейдет на другую работу. Наверное, без работы не останется", - сказал Решульский.

Политолог Валерий Хомяков также предполагает, что Грызлову "уготовано место где-то в исполнительной власти".

"Напомню, что он был министром внутренних дел, до того как пришел на должность спикера", - сказал собеседник агентства.

Новый спикер

Интрига, касающаяся кандидатуры нового спикера Госдумы, сохраняется до сих пор. Известно, только, что единороссы не намерены отказываться от председательства, о чем накануне заявил сам Грызлов.

Политики и эксперты называют разные фамилии, но пока их предположения не подтверждаются - возможные кандидаты сдают свои депутатские мандаты. В частности, на должность спикера прочили первых вице-премьеров Игоря Шувалова, возглавлявшего список ЕР по Приморскому краю, и Виктора Зубкова, который баллотировался по списку ЕР от Волгоградской области. Но они решили отказаться от работы в Думе и остаться в правительстве. Вице-премьер Дмитрий Козак, которого также называли возможным кандидатом на этот пост, также написал заявление в ЦИК о сдаче мандата.

Первый замруководителя фракции КПРФ в Госдуме Сергей Решульский среди претендентов на председательство в Госдуме отметил еще и кандидатуру вице-премьера Александра Жукова.

"Насколько я знаю, у них нет еще окончательного решения", - сказал РИА Новости в среду Решульский. "Одно понятно точно, что это будет кандидат от Единой России", - добавил он.

Мухин также не исключает, что Жуков может стать спикером Госдумы.

"Жуков может быть внесен в эту обойму кандидатов (на пост спикера), однако, насколько мне известно, пока идут переговоры, чтобы оставить его в исполнительной вертикали", - добавил политолог, напомнив, что Жуков в свое время "сделал в Думе карьеру".

В свою очередь Хомяков высказал предположение, что спикером может быть избран Олег Морозов или Вячеслав Володин. По его мнению, Морозов "более опытен с точки зрения аппаратной работы, все-таки работа с ЦК КПСС дала ему определенный опыт в этом смысле".

"Что касается Володина, тоже более харизматичен, чем Олег Морозов, может, менее профессионал в аппаратной работе... Хотя нельзя исключать каких-то неожиданных решений, что у нас зачастую бывает", - сказал он.

"Свято место пусто не бывает, поэтому, думаю, желающих будет много. Наверное, будет претендовать и оппозиция, но вряд ли у оппозиции это получится", - сказал Хомяков.

Политолог Дмитрий Орлов прочит в спикеры Госдумы, в частности, главу комитета Госдумы по законодательству Павла Крашенинникова, но при этом просит не торопиться с предсказаниями.

Руководитель петербургского отделения "Справедливой России" Оксана Дмитриева в свою очередь настаивает, что спикером должен стать человек от оппозиции. Эсеры предлагают на эту должность своего лидера - Миронова, который на протяжении десяти лет был спикером Совета Федерации.

"Спикером не должен быть представитель партии большинства, я думаю, что самая приемлемая кандидатура - Сергей Миронов", - сказала Дмитриева.

В последнее время угрожающие масштабы приобрела проблема практически неконтролируемого роста количества бытовых и промышленных отходов, увеличение количества несанкционированных свалок, эксплуатация которых осуществляется с нарушением проектных решений и правил безопасности, что приводит к загрязнению земель, подземных вод и воздушного бассейна.

Об этом шла речь на состоявшемся в прокуратуре межведомственном совещании с участием руководителей органов исполнительной власти, органов местного самоуправления и государственного контроля, сообщили в пресс-службе прокуратуры Николаевской области.

Как отметил заместитель прокурора Николаевской области Денис Андреев, по статистическим данным, объем образования отходов за год в области составляет более 3,1 млн. тонн, большую часть которых составляют отходы 4-го класса опасности, возникающие в процессе жизнедеятельности населения.

Общий объем накопления отходов производства и бытовых отходов на Николаевщине составляет около 41 млн. тонн.

Причем ежегодное образование ТБО постоянно растет.

Обратили внимание на совещании и на проблему пестицидов. Несмотря на позитивные сдвиги (в Польшу на утилизацию вывезено более 543 тонны непригодных к использованию пестицидов, которые хранились на территории Арбузинского, Березанского, Вознесенского, Доманевского, Казанковского, Новоодесского, Николаевского и Первомайского районов), общее количество неизвестных и непригодных к применению пестицидов в области составляет более 123 тонны.

Впрочем, вызывает беспокойство прокуратуры и состояние скотомогильников – по словам старшего помощника прокурора области по вопросам защиты прав граждан и интересов государства в экологической сфере Юрия Трача, из 185 скотомогильников на территории области большинство находится в неудовлетворительном состоянии.

Такое положение, в известной степени, вызвано ослаблением деятельности специально уполномоченных органов контроля, прежде всего, Государственной экологической инспекцией в области, органами ветеринарной медицины и санитарно-эпидемиологической службы, которыми контролирующие полномочия должным образом не выполняются, адекватное реагирование на подавляющее большинство нарушений законности не осуществляется.

Стороны обсудили экологический блок вопросов, являющийся одним из ключевых в процессе присоединения Российской Федерации к ОЭСР.

В настоящее время России требуется исполнение 37 актов Совета ОЭСР по экологической тематике для завершения процесса присоединения. По 23-м из них российское законодательство отвечает нормам Организации, оставшиеся 14 будут приняты в соответствии с установленным «переходным периодом».

А. Гурриа отметил, что активная деятельность Министерства в части реформирования экологического законодательства, в значительной мере способствует процессу присоединения к ОЭСР.

Ю. Трутнев напомнил участникам встречи, что в настоящее время принят Федеральный закон «Об экологическом мониторинге». Оставшиеся законопроекты, касающиеся системы нормирования и экономического стимулирования в области охраны окружающей среды, обращения с отходами, ликвидации накопленного экологического ущерба, защиты морей от нефтяных загрязнений, развития особо охраняемых природных территорий, повышения эффективности экологической экспертизы, приняты в первом чтении в Госдуме.

В 2011 г. российской стороной ратифицирована Стокгольмская конвенция. На сегодняшний момент ведется подготовка к ратификации положений Орхусской конвенции и конвенции Эспо.

По словам Ю. Трутнева, в прошедшем году была проведена инвентаризация российских территорий, начата «генеральная уборка». Реализуется ряд проектов по очистке территорий о. Байкал, островов Врангеля и Земли Франца Иосифа. Министр отметил, что уже в следующем году планируется полностью завершить работу по ликвидации несанкционированных свалок твердых бытовых отходов (ТБО).

Ю.Трутнев подчеркнул, что при учете площади территории и объема антропогенного воздействия на окружающую среду, Россия является одной из самых чистых стран мира.

На таможне появился непреодолимый барьер для бизнеса - узкий круг компаний-посредниц, которые взимают неподъемную плату с отечественных и иностранных предприятий за право ввозить товары в страну, пишет Корреспондент.

Луганский "Мир снабжения" работает на украинском рынке уже второй десяток лет, но такого изощренного подхода к делу на таможне не видел никогда. По словам Бахтигозина, услуги растаможивания грузов в Одессе и Ильичевске, двух крупнейших портах Украины, перебирают на себя несколько компаний, которые пользуются особым отношением со стороны таможенников - у них всегда "зеленая улица" при растаможивании грузов.Интерес таких эксклюзивных брокеров именно к этим портам понятен. По оценкам Ассоциации портов Украины Укрпорт, через них в прошлом году прошло более 30 млн т грузов, треть от общего грузооборота всех 19 украинских портов.

Новые таможенные веяния в компании Бахтигозина почувствовали сразу и в полной мере. Несмотря на полный пакет документов на свои товары, сотрудниками СБУ и таможенниками было принято решение провести тщательный досмотр импортного груза Мира снабжения.

После первого досмотра последовал еще один, потом еще и еще. И даже после полного досмотра всех контейнеров груз не сдвинулся с места. "А потом предлагают проводить растаможивание контейнеров через уполномоченных брокеров, которым необходимо платить высокий неофициальный гонорар, - рассказывает предприниматель. - Мы так эти компании и назвали - модные компании".

Виталий Макеев, директор одесского предприятия Малати, работающего в пищепроме, говорит, что проблемы у его фирмы появились не только с импортом, но и с экспортом товара. На херсонской таможне, утверждает предприниматель, с него потребовали $ 10 тыс. взятки за таможенное оформление машины грецкого ореха. Для убедительности весь груз задержали. Макеева предупредили, что в случае неуплаты мзды задержат товар на таможенном складе на 30 дней. В итоге предпринимателю грозит срыв контракта на 30 тыс. евро.

"Так и сказали: если соглашусь, то мне дадут посредников и все будет в порядке, - вспоминает Макеев недавний разговор. - А если же нет, тогда пообещали, что следующие 30 дней моя машина будет просто стоять".
Директор департамента таможенного контроля и оформления Гостаможни Сергей Семка отрицает факт кулуарных объяснений с представителями фирмы Малати. А задержку партии товара фирмы в письменном ответе Корреспонденту Семка объясняет необходимостью "дополнительного изучения" обстоятельств дела. Таможенник утверждает, что его коллегам нужно разобраться, какой именно орех вывозит из страны Макеев - цельный или дробленый, жареный или сырой. От этого, продолжает Семка, зависит оценка стоимости товара, которая в дальнейшем станет основой для возврата НДС. Образцы продукции отправлены из Херсона в Одессу. Как только прибудут выводы экспертов из Одессы, заканчивает таможенник, оформление товара продолжится в "соответствующем порядке".

Один из крупнейших импортеров вин на условиях анонимности рассказал, что все проблемы с таможней исчезают, как только компания-импортер обращается за помощью к определенной посреднической фирме, которая обещает ускорить сертификацию товара за немалое вознаграждение. "Держат, держат, держат [груз], а потом появляется компания, которая предлагает решить все вопросы по растаможке", - рассказывает загнанный в угол импортер.

Крупного поставщика бананов и цитрусовых из ЮАР, который также из соображений без опасности просит не называть его фамилию в печати, чиновники Южной таможни кошмарили с лета прошлого года. Его грузы держали до тех пор, пока из заморских фруктов не потек сок, а владелец судна-перевозчика выписал ставку за непредусмотренный простой $ 25 тыс. ежедневно. В итоге предприниматель сдался и заплатил все, что таможенник прописал.

Сергей Охмат, директор отдела внешнеэкономической деятельности компании Мир снабжения, рассказывает, что грузы товаров широкого потребления, например керамическую посуду, теперь пропускают на территорию Украины не дешевле чем за $ 16 тыс. Столько нужно заплатить за право ввоза в страну каждого контейнера фирмам-посредникам.

Детские игрушки, продолжают его коллеги, обойдутся импортерам "всего" в $ 9 тыс. за контейнер. А текстиль, обувь и одежда могут влететь в $ 38 тыс. за каждый контейнер. Деньги следует заплатить посреднику, который и обеспечивает перевозчикам растаможку и вывоз груза.

"И это притом, что процедура растаможивания вообще должна быть бесплатной", - возмущен Бахтигозин.

Несмотря на давление, в Мире снабжения решили принципиально не платить посредникам и объявили им и таможне войну. Десятки писем и обращений ушло в Генпрокуратуру, СБУ и в Администрацию Президента.

Вот цитата из такого письма: "Должностные лица СБУ Одесской области, фамилии мы назвать не можем, так как документы они предоставлять отказываются и представляются вымышленными фамилиями, предлагают проводить растаможивание контейнеров через уполномоченных брокеров, которым необходимо платить высокий неофициальный гонорар".

В СБУ на такого рода обвинения в официальном письме Корреспонденту сообщили, что в их компетенцию не входит таможенное оформление грузов. "Службой безопасности, - поясняет начальник одесского областного управления СБУ Виктор Кобыльчак, - постоянно проводятся мероприятия по противодействию коррупции в таможенных органах и контрабандному перемещению товаров".

Такая борьба спецслужб с коррупцией и контрабандой зашла слишком далеко, говорят импортеры. В итоге страдает весь бизнес. "Я и мой директор ругались с эсбэушниками, писали в прокуратуру, таможню, но нам сообщили, что на нашу компанию пришли какие-то оперативные сведения", - рассказывает на условиях анонимности юрисконсульт украинских текстильщиков, которых также посредники пытались обложить данью.

Свой груз компании удалось забрать из порта только после целого комплекса защитных мер, состоявшего из жалоб начальству СБУ, публикации открытого письма Президенту Украины в СМИ и личного посещения порта директором предприятия.

Эффект оказался внушительным, но недолгим. По словам импортера, как только директор компании вернулся к себе на родину, ему сообщили, что сумма за оформление груза увеличилась на 100 тыс. грн. "Таможенники все равно свое взяли - если не взятками и посредниками, так переоценив наш груз по своей базе", - говорит юрист текстильщиков.

Эти случаи, считают импортеры, - звенья одной цепи. Более того, предприниматели уверены, что избранные компании-посредники работают в тесной связке с органами власти.

"Все это делается умышленно: есть семь фирм в Одессе, которые работают под этими эсбэушниками и растаможивают товар, - рассказывают кухню текстильщики из Западной Украины. - Причем все эти семь фирм работают от одного лица - они то открываются, то закрываются. Как сказали нам в одесской прокуратуре, им зацепиться не за что. И эсбэушники тоже ничего письменно не оставляют, никаких виз - все устно".

В свою очередь, Гостаможслужба официально отрицает существование брокеров с особыми, эксклюзивными правами, которые значительно ускоряют оформление грузов. Всего, говорят в главном офисе таможни, в Украине действует около 3 тыс. брокеров, половина - в зонах крупнейших таможенных постов - на Киевской региональной, Южной (Одесский регион) и Восточной (Донецкий регион) таможнях.

Переключая каналы

За простой на таможне Мир снабжения выплачивает огромные штрафы. Вместо прибыли импортер подсчитывает убытки - их сумма достигла 155 тыс. грн.

Потери Metro Cash & Carry Ukraine в начале сентября были еще более критичны, чем у луганчан. Жак Булен, гендиректор компании, написал жалобу Игорю Калетнику, председателю Таможенной службы Украины и министру финансов Федору Ярошенко.

"По непонятным для нас причинам, - сообщает Булен, - на таможенном посту Одесса-порт Южной таможни действиями госслужб фактически было заблокировано таможенное оформление импортных грузов с товарами, которые поступили на адрес нашей компании".

Француза возмутила задержка 72 контейнеров, в которых хранились товары сезонного спроса на сумму 120 млн грн., кроме того, за простой груза пришлось оплатить складские услуги порта - 100 тыс. грн.

Завинчивание гаек на таможне ударило по крупнейшим международным импортерам. Например, Эспер Ришой Педерсен, гендиректор Маерск Украина, украинской дочки крупнейшей международной компании, которой принадлежит около 15 % мирового рынка контейнерных грузоперевозок, в своем письме руководству Ильичевского морского рыбного порта признается, что не может понять, в чем причины задержек в оформлении грузов, которые перевозит его компания. Убытки Маерск Украина по причине простоев в августе-сентябре 2011 года достигли $ 50 тыс.

Изотов уверен, что европейцы никогда не поймут наших принципов ведения бизнеса. А это значит, что платить посредникам никто из них не будет. Скорее всего, большинство таких компаний предпочтут обходить украинские порты десятой дорогой. По его словам, получателю дешевле переплатить $ 3-4 тыс., сделать крюк через Средиземноморье и выгрузиться где-то в портах других стран, чем простаивать в Ильичевске.

"Мои знакомые предприниматели уже не везут товар ни в Одессу, ни в Ильичевск, а в Констанцу (Румыния) или еще через какие-то другие порты, - рассказывает Елена Ескина, член общественного совета при Гостаможслужбе. - Они просто знают, что в украинских портах груз будет долго стоять".
Педерсен не сдается. Датчанин пытается достучаться до руководства Ильичевского порта. "В ситуации, когда необоснованно контейнеры простаивают в порту в ожидании таможенных досмотров, непонятных телефонных разговоров и согласований, единственными выгодоприобретателями являются порты Румынии, Польши, Германии, Литвы и Латвии", - пишет Педерсен в своей ноте портовикам.

За последний год, подсчитали в Маерск Украина, объемы транзитных грузов из Украины в Молдову упали на 40 %, а прямые поставки импорта через Ильичевский и Одесский порты в Украину снизились на 15 %, тогда как в румынском порту Констанца грузопоток упал лишь на 6 %.

По подсчетам Маерск Украина, потеря грузооборота контейнеров грозит экономике колоссальными потерями. Исходя из арифметики Педерсона, снижение грузопотока на 10 % только в двух из 19 морских портов несет для казны потерю свыше 2 млрд грн. в год.

Бизнес бежит от коррупции, уровень которой, по информации творческого объединения Торо, украинской контактной группы международной антикоррупционной организации Transparency International, вырос в 2011 году до своего исторического максимума.

По результатам исследований коррупции Украина заняла 152-е место среди 183 стран мира. В прошлом году она была на непочетном, но все же более высоком 134-м месте. Алексей Хмара, президент Торо, заключает: "Украина скатывается во тьму коррупционной бездны".

Глава министерства иностранных дел Чехии Карел Шварценберг заявил, что Чехия просто вынуждена присоединиться к бюджетному соглашению по спасению главной валюты Евросоюза.

9 декабря соглашение по усилению экономической политики и фискальной дисциплины подписали все 17 стран еврозоны, а также Румыния, Польша, Дания и страны Балтии.

Из 200 миллиардов, необходимого минимума для спасения евро, Чехия должна внести 3,5 миллиарда евро.

Карел Шварценберг отметил, что этот вклад – своеобразный страховой полис для Чехии, которая не должна и не может быть изолирована в Европе, и потому без сомнений должна участвовать в программе по спасению евро без лишних обсуждений и вынесения этого вопроса на референдум.

Группа компаний T.B.Fruit (Львовская обл.) намерена в 2013 году ввести в эксплуатацию завод по производству соковых концентратов в Польше в районе города Аннополь, инвестировав в его строительство порядка EUR12 млн.

Как сообщили в пресс-службе компании в понедельник, помимо соковых концентратов новый завод будет производить замороженные фрукты и ягоды.

По информации T.B.Fruit, это будет второй завод собственника T.B.Fruit Тараса Барщовского в Польше.

Группа компаний T.B.Fruit создана в июле 2011 года после объединения всех активов Тараса Барщовского: "Яблуневий дар", польский плодоперерабатывающий завод T.B.Fruit Dwikozy, ООО "Танк Транс Украина" и Tank Trans Polska, занимающихся внутренними и международными перевозками наливных грузов автоцистернами, а также садоводческий комплекс "Т.Б. Сад" (550 га садов яблони, вишни, клубники и малины).

В Украине T.B.Fruit владеет тремя заводами по производству соковых концентратов в Харьковской, Хмельницкой и Львовской областях, в 2012 году компания планирует запустить еще один завод в Винницкой области.

ООО "Яблуневий дар" в 2010 году увеличило чистый доход на 16,3% - до 170,72 млн грн, его чистая прибыль возросла на 2,7% - до 0,62 млн грн.

Украина в январе-ноябре 2011 г увеличила экспорт электроэнергии на 56,7% по сравнению с соответствующим периодом 2010 г. - до 5,739 млрд кВт/ч, передает РИА "Новости Украина" со ссылкой на сообщение министерства энергетики и угольной промышленности.

При этом поставки электроэнергии с "энергоострова Бурштынской ТЭС" в Венгрию, Словакию и Румынию за 11 месяцев выросли в 2,8 раза - до 2,781 млрд кВт/ч. Значительное увеличение поставок в страны Центральной Европы в Минтопэнерго поясняют практически полным отсутствием коммерческого экспорта в этом направлении в марте-сентябре минувшего года.

С начала года в Белоруссию поставлено 2,242,8 млрд кВт/ч украинской электроэнергии, что на 12,8% меньше, чем в январе-ноябре 2010 г. Снижение поставок электроэнергии в эту страну обусловлено прекращением экспорта в мае-июне текущего года. В январе-ноябре 2011 г. Украина экспортировала в Молдавию 600,2 млн кВт/ч против 21,6 млн кВт/ч за 11 месяцев годом ранее. Коммерческие поставки украинской электроэнергии в Молдавию с апреля текущего года начало ООО "ДТЭК Пауэр Трейд", входящее в частную энергетическую компанию "ДТЭК".

Поставки электроэнергии в Россию за 11 месяцев упали на 30,3%, составив 55,5 млн кВт/ч. Польша в январе-ноябре импортировала 59,6 миллиона кВт.ч украинской электроэнергии, тогда как в 2010 г поставки в эту страну не осуществлялись.

В ноябре текущего года экспорт украинской электроэнергии вырос на 49,2% против ноября 2010 г. - до 751,3 млн кВт/ч.

В 2010 г. Украина увеличила экспорт электроэнергии на 2,7% по сравнению с 2009 г. - до 4,219 млрд кВт/ч.

Основным экспортером украинской электроэнергии с 2011 г. является "ДТЭК", ее поставляет за рубеж также госпредприятие "Укринтерэнерго", - передает lawtek.ru.

Представления о финансовом могуществе Русской православной церкви сильно преувеличены, а верующих меньше, чем принято считать

Об этом в интервью BFM.ru рассказал социолог и историк Николай Митрохин, научный сотрудник центра по изучению Восточной Европы при университете Бремена. Митрохин - один из немногих российских исследователей, которые, не принадлежа к церкви, пристально наблюдают за ее деятельностью. По его оценке, обороты у РПЦ сравнимы с эффективным металлургическим комбинатом.

 - Информация о бизнесе РПЦ скудна и противоречива. Почему?

 - Церковь традиционно закрывает информацию, касающуюся ее внутренней жизни, что объясняется как советским менталитетом (боятся, что информация станет достоянием врагов), так и теневыми схемами управления. Был период конца 1990 - начала 2000 годов, когда группировки внутри руководства Церкви боролись между собой, а компромат попадал в печать. Но лазейка закрылась, и сейчас финансы РПЦ можно оценивать только с помощью каких-то внешних источников.

 - Я не ослышался? У РПЦ маленький бюджет?

 - Обороты маленькие. Ее общий оборот - как у удачного металлургического производства. Когда я, по настойчивым просьбам журналистов, сделал в начале 2000-х годов некоторые расчеты, то они показали оборот примерно в 500 млн евро. Сейчас за счет того, что население разбогатело, а церковная инфраструктура расширилась, цифра увеличилась в два-три раза. Ну, кого интересует структура с максимальным оборотом в полтора миллиарда?

Никто эти деньги в руках не держит, на банковском счете не хранит. Это 20-25 тысяч реально действующих экономических субъектов, каждый из которых имеет какой-то свой бюджет. Крупные храмы, например, соборы в областных центрах может быть, имеют пару миллионов долларов в год. Но посмотрите, какой бюджет у супермаркета, стоящего напротив этого храма! А Московская патриархия как центральная управляющая организация большого бюджета не имеет - возможно, гоняют туда-сюда несколько десятков миллионов долларов. Но и это не те суммы, о которых стоит говорить в условиях современной России.

Николай Митрохин. Фото из личного архива

 - Из чего складывается бюджет РПЦ?

 - Московская патриархия с каждым своим собором сокращает отчетность, закрывая указания на конкретные статьи, поэтому обо всем можно говорить только теоретически. Официально они объявляют, что у них самая крупная статья дохода - от гостиницы "Даниловская" [на территории резиденции Патриарха Московского - BFM.ru]. Там около 150 номеров. В 1990-е годы это была довольно современная гостиница, а сейчас, реально - три звезды. Официально она давала Московской патриархии 25-30% бюджета. Что-то давало "Софрино", предприятие по изготовлению церковной утвари. "Даниловская" и "Софрино" - это два главных источника кормления Московской патриархии. Ну, и еще какие-то свободные средства. На внешнюю деятельность РПЦ деньги, видимо, дает Служба внешней разведки и Министерство иностранных дел.

 - На чем основывается это утверждение?

 - Например, мне рассказывали члены приходских советов пары-тройки зарубежных епархий, как ним приезжал очередной нахрапистый епископ из Москвы и начинал всех "строить". "Строил" он потому, что реально от своих прихожан в финансовом отношении не зависел. В частности, говорил, что, мол, у меня есть на мое содержание сто тысяч евро в год, есть на развитие деятельности сто тысяч. Откуда, условно говоря, двести тысяч евро в год у епископа? В бюджете церкви это никак не отражено, никогда там ни о чем подобном не говорили. Скорей всего, берут у государства.

 - Складывается ощущение, что между российскими властями и РПЦ царит полное взаимопонимание. Это так?

 - Государство у нас все еще идеологизированное. Оно все еще ощущает себя империей и переживает имперские травмы. Зачем Россия вторглась в Грузию и захватила Абхазию и Южную Осетию? Чтобы посадить себе на шею еще два маленькие гордые республики и кормить их из российского бюджета? Есть какой-то набор культурных символов, которые руководство считает нужным поддерживать. Из этой же серии Большой театр. Сколько человек ходит в Большой театр? Ходят на важные представления олигархи, иностранцы и очень маленькая группа московской интеллигенции, профессиональные и полупрофессиональные театралы. Основному населению России в Большой театр не попасть. Тем не менее, государство тратит миллиарды рублей на реконструкцию, поскольку считает театр национальным символом.

То же и с Русской православной церковью: есть, что показать иностранцам - золотые купола. Давайте дадим денег. Основные государственные инвестиции идут на реставрацию памятников архитектуры - статья бюджета, которая, как мне говорили, исполняется лучше всего. Власти, исходя из этих целей, дают поблажки, но не дают серьезных денег - прямое финансирование ограниченно, большие просьбы церкви, вроде создания собственного церковного телеканала, либо не выполняются, либо выполняются плохо и формально.

 - Примеры?

 - Президент сказал, что армии нужны священники. Прошло два года - отчитались. В армии за два года появилось 9 священников. То же самое и с основами православной культуры.

 - Привлекает ли РПЦ каких-то консультантов со стороны, которые помогали бы регулировать финансовые потоки?

 - В том и дело, потоков нет. Есть какие-то ручейки. На уровне Московской патриархии есть юридическая служба, которая помогает епархиям и приходам крутиться в юридической сфере. Это касается оформления зданий, уплаты налогов, оформления и требования земли у государства. Такие службы существуют и на уровне епархий. Выходит журнал "Приход", в котором обсуждаются юридические и налоговые вопросы. Наверное, на уровне епископов есть какие-то финансовые советники, вроде главного бухгалтера епархиального управления, который отвечает за состояние счетов в банке и за деятельность какой-нибудь коммерческой структуры при епархии: например, выпечка и продажа хлеба при монастыре; какая-нибудь свечная лавка; оптовый склад, из которого всех священников заставляют закупаться свечами и иконками. Те для вида покупают что-то, но в реальности приобретают у каких-нибудь коробейников.

 - Существует ли этический кодекс у "бизнесменов" РПЦ, вроде того, который пытаются ввести немецкие протестанты?

 - Есть ряд документов, которые принимались и тут же забывались - в середине 2000-х у Всемирного Русского Собора было какое-то оживление презентационных мероприятий в отношении бизнеса, которые закончились принятием неких пустых деклараций, не вошедших в свод церковных правил. Есть также и ныне подзабытая социальная концепция РПЦ. Иногда на нее при общении с журналистами ссылаются, но в реальности каждый священник самостоятельно - в силу своих умственных способностей, ситуации и желаний - решает, во что можно вкладываться, а во что нельзя.

 - Как вы относитесь к сведениям, что Московская патриархия участвует в управлении нескольких банков?

 - Банки мелкие: "Пересвет" и "Русский христианский банк". Какова там доля Церкви, совершенно непонятно, как и во многих предприятиях с формальным церковным участием. Там мелкий бизнес, иногда прикрывающийся именем церкви.

Основной бюджет, я думаю, составляют средства, которые разными путями выделяет государство, плюс что-то достается от западных христианских партнеров. В частности, все 1990-е и 2000 годы регулярно по несколько миллионов евро в год давали немецкие католики и евангельские христиане. И эти деньги растворялись без следа; у Московской патриархии нет никакой доступной отчетности по этому поводу. Всего один раз в жизни я видел брошюру-отчет Отдела внешних церковных связей РПЦ о сотрудничестве с одним из крупных католических фондов. Мне дали ее всего лишь подержать в руках и тут же отобрали.

 - Сказался ли экономический кризис на бизнесе РПЦ?

 - Доходы упали, но, подчеркну, это сеть бизнесов. Весь бизнес РПЦ - слабо-институциональный, он имеет шаткие основания: какие-то люди что-то делают и продают через церковь. Мелкий рынок, если не сказать базар. Какие-нибудь свечные фабрики, которые принадлежат каким-нибудь странным учредителям: местным деловым людям плюс епископ. Такая фабрика снабжает приходы своей епархии и, например, соседней. Но если епископ уходит, то фабрика остается на вольных хлебах, снабжая приходы свечами, пока не появляется другой епископ, который прибирает ее к рукам.

 - А чем отличается бизнес РПЦ от бизнеса католической и протестантской церквей?

 - Мелкий бизнес такой же. Зайдете в Риме в лавку слева от собора Святого Петра - это магазин всякой католической ерунды, которую человек с образованием на стену вешать не будет. Но для польских и испанских крестьян это милые их сердцу символы веры. То же самое и у РПЦ. Производство подобных побрякушек и снабжение ими людей - основной их бизнес.

Принципиально то, что у католиков и протестантов в Европе - другое финансирование. В Германии, например, за счет церковного налога. В России такого налога нет. Кирилл, когда еще не был патриархом, несколько раз делал заявления, что надо ввести подобный налог для финансирования церкви, но эти идеи поддержки в правительстве не получили.

 - Почему?

 - А кому это надо? Кто хочет повышением налогов раздражать людей? Патриарху Кириллу это надо, чтобы обеспечить стратегическое финансирование любой крупной структуре, которая хочет развиваться, денег всегда не хватает. А верующих у церкви мало.

 - Разве?

 - По моим собственным исследованиям и недавним подсчетам исследователей из университетских и академических структур в Архангельске, Казани, Тюмени и Омске, в церковь хотя бы раз в две недели в России ходит примерно 0,5% населения. 2,5% ходит на главные праздники. И не больше 7,5% раз в год заходят в церковь за чем-нибудь - свечку поставить, воды крещенской набрать. И все, 7,5% - это потолок.

 - По всей стране?

 - В среднем по стране. Есть регионы более православные, вроде Центральной России, а, например, за Уралом никакого православия практически нет. Та же картина и на Волге, ниже Нижегородской области.

 - А как вы тогда объясните недавний ажиотаж вокруг пояса Пресвятой Богородицы, ради которого к храму Христа Спасителя в Москве пришли сотни тысяч?

 - Сколько их там пришло? Называют цифру 400 тысяч. А в Москве и области сколько живет? 20 миллионов или около того. При том, что паломников привозили и из других регионов. В отчетах говорится, что было больше семисот автобусов. К тому же в массовых мероприятиях, вроде этого, или например, при раздаче крещенской воды участвуют и люди, которые бывают в церкви раз в год.

 - Складывается ощущение, что в РПЦ с экономической точки зрения мало что происходит.

 - Почему же, многое происходит. В последние годы поднялись монастыри. Сейчас они стали местом проведения выходного дня.

 - Вроде парка аттракционов?

 - Да, места для свободного времяпровождения с культурным смыслом. 10 лет назад в монастырях все выглядело удручающе: народу не было, ремонт двигался не очень спешно. Но сейчас благодаря притоку новых денег и мотивации местных администраций ("у нас должен быть свой символ") взяли и восстановили сеть монастырей, не всю, но значительную ее часть. Из той же серии - открытие храмов на могилах расстрелянных при сталинском режиме. За эти места буквально идет война. Церковь пытается приватизировать их.

 - Например?

 - Например, Бутовский полигон в Москве. Православных среди расстрелянных было немного, но это место обнесли забором, приватизировали, поставили храм. Общество "Мемориал", настаивавшее на светском характере этого места, послали куда подальше. В общем, жизнь кипит, но это бизнес на обочине большой экономики. Ну вот российская Премьер-лига объявила свой официальный бюджет на 2012 год - без малого миллиард долларов. У Церкви, вероятно, были бы похожие цифры, если бы кто их мог посчитать. Но кто будет всерьез говорить о влиянии футбольных клубов на экономику страны?Оценить бюджет РПЦ сложно из-за того, что его фактически нет. каждый из 30 тысяч приходов - самостоятельное юрлицо. 

Международное энергетическое агентство (МЭА) понизило прогноз мирового спроса на нефть в 2011 году - до 89 миллиона баррелей в день, говорится в декабрьском отчете агентства.

Прогноз пересмотрен в сторону понижения на 200 тысяч баррелей в день как в 2011 году, так и в 2012 году. По оценкам организации, в 2012 году мировой спрос на нефть составит 90,3 миллиона баррелей в день.

Понижение прогноза эксперты МЭА связывают с более неустойчивой, чем ожидалось, экономической ситуацией и слабыми показателями четвертого квартала в Европе и страна ОЭСР.

Общемировые поставки нефти в ноябре, согласно данным организации, выросли на 900 тысяч баррелей в день - до 90 миллионов баррелей в день.

Поставки нефти странами ОПЕК, по данным агентства, в ноябре достигли самого высоко показателя за последние три года и увеличились до 30,68 миллиона баррелей в день, показав рост на 620 тысяч баррелей по сравнению с октябрем текущего года.

МЭА прогнозирует общемировой объем нефтепереработки в четвертом квартале текущего года на уровне 75,1 миллиона баррелей в день, что соответствует предыдущему прогнозу организации. Прогноз на первый квартал 2012 года составляет 75,8 миллиона баррелей.

Около 16 тонн наркотиков было изъято из незаконного оборота в ходе завершившейся международной антинаркотической операции "Канал-2011", сообщила во вторник пресс-служба Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

Главной целью операции являлось перекрытие каналов контрабанды афганских опиатов и наркотиков каннабисной группы, кокаина и синтетических наркотических средств на территорию государств Евразийского региона, незаконного перемещения прекурсоров в государства Центральной Азии и Афганистан, пресечение легализации наркодоходов.

Работа в рамках "Канала-2011" велась на территории государств-членов Организации в течение недели. За это время было изъято более 500 кг героина, свыше 90 кг синтетических наркотиков, более 9 тонн опия, 1,5 тонны марихуаны, 2,3 тонны гашиша, около 130 кг кокаина, а также более 30 тонн прекурсоров.

В результате проведения операции преступники лишились 200 единиц огнестрельного оружия и более 35 тысяч штук боеприпасов. Выявлено более 4 тысяч наркопреступлений, возбуждено свыше 21 тысячи уголовных дел, из которых 3,4 тысячи - за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. К уголовной ответственности привлечено около 4 тысяч человек.

Общая численность задействованных сотрудников составила почти 15 тысяч человек. В приграничных районах и на транспортных объектах было организовано около 8 тысяч совместных оперативных групп, на отрабатываемых направлениях создано более 10 тысяч постов, перекрыто 2,7 тысячи железнодорожных узлов и станций, свыше 980 аэропортов и 6 тысяч автомобильных дорог, а также более 260 морских портов.

В операции "Канал-2011" приняли участие антинаркотические ведомства, профильные службы, финансовые разведки государств-членов ОДКБ, а также государств-наблюдателей: Азербайджана, Афганистана, Венесуэлы, Ирана, Италии, Китая, Латвии, Литвы, Пакистана, Польши, США, Украины, Эстонии.

ОДКБ отметила эффективность операции как международного инструмента борьбы с незаконным оборотом наркотиков и подтвердила необходимость продолжения активной работы по развитию взаимодействия на интернациональном уровне.

С 2003 по 2010 годы было проведено 15 этапов операции "Канал", по итогам которых из незаконного оборота изъято более 240 тонн наркотиков, а также выявлено свыше 83 тысяч наркопреступлений.

Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) была создана на основе Договора о коллективной безопасности (ДКБ) подписанного 15 мая 1992 года странами-членами СНГ. В ОДКБ входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан.