Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

На Всемирном горном конгрессе, который впервые пройдет в России, будут обсуждаться роль и место угля в топливных балансах стран мира, развитие угольной генерации, в том числе на основе экологически чистых технологий, глубокая переработка угля и получение продуктов с высокой добавленной стоимостью.

Конгресс состоится в Кемерово 4-6 мая, сообщил журналистам сенатор от Кемеровской области, первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по промышленной политике Сергей Шатиров. В форуме примут участие представители ведущих угледобывающих компаний мира, в том числе России, Китая, США, Франции, Польши и Испании, отметил он.

Г-н Шатиров подчеркнул, что «в последнее время большинство стран пересматривает свои топливно-энергетические балансы и приоритеты в сфере энергетики». В этой связи сенатор подчеркнул, что угольная отрасль имеет хорошие перспективы. «Вызовы сегодняшнего дня — климатические изменения, экологические проблемы, проблемы ядерной энергетики, вскрывшиеся в ходе аварии на АЭС „Фукусима“ в Японии, — требуют совершенно другого подхода к энергетике», — заявил он. Необходимо переходить на возобновляемые источники энергии, наносить меньше ущерба окружающей среде. Для угольной отрасли это прежде всего связано с совершенствованием технологии сжигания угля и уходом от выбросов углекислого газа в атмосферу, отметил сенатор.

При этом, подчеркнул Сергей Шатиров, существует необходимость перехода от простой добычи угля к строительству энергоугольных кластеров. На разрезах должны строиться собственные электростанции, работающие на попутном газе и продуктах глубокой переработки угля, необходимо развитие современной углехимической промышленности в непосредственной близости от районов добычи, сказал он. «Все это требует от угольных компаний, от энергетиков, занятых в этой области, понимания, в каком направлении двигаться», — заключил сенатор, передает РосБизнесКонсалтинг.

В 2009 году импорт фруктов* в Россию составил $4,39 млрд. Крупнейшими поставщиками стали Турция (14%), Эквадор (13%), Китай (6%), Польша (6%) и Аргентина (5%). В 2010 году Россия нарастила импорт фруктов в стоимостном выражении на четверть до $5,49 млрд. В первую пятерку поставщиков вошли Турция (15%), Эквадор (12%), Узбекистан (5%), Польша (5%) и Китай (5%).

Традиционно основными поставляемыми на российский рынок фруктами стали цитрусовые, яблоки, бананы, виноград, груши и косточковые.

Миграционный потоп. Шенгенская зона трещит по швам. А с ней — и мечта России о безвизовом режиме с Европой

Наплыв мигрантов из Северной Африки и Ближнего Востока поставил страны Европы перед непростым выбором. Старый Cвет должен определиться: кого, собственно, считать европейцами, а кого — нет. И решить принципиальную проблему: нужна ли ему Шенгенская зона. Уже 12 мая на обсуждение министров внутренних дел ЕС может быть вынесен вопрос о реформировании соглашения о Европе без границ. Может случиться так, что устанавливать долгожданный безвизовый режим России будет просто не с кем.

Погранзасада

Масла в огонь подлил итальянский премьер Сильвио Берлускони, распорядившийся выдать сбежавшим от революций североафриканцам временные документы, которые дают им право легально находиться на территории любой страны Шенгена. Формально все в рамках существующих процедур. На деле синьор Сильвио очень рассчитывал, что новоявленные европейцы, представленные в основном гражданами Туниса, немедленно отправятся в бывшую метрополию — Францию, благо языковой барьер им в этом не препятствует. Что и произошло.

Французы, которых забыли спросить, нужны ли им лишние рты, возмутились и не пустили поезд с мигрантами из итальянской Вентимильи на свою территорию. Запрет вскоре был снят, и все желающие попали на Лазурный Берег и в Прованс. Но осадок, что называется, остался. Вылился он в то, что из Парижа громко заявили, что намерены приостановить действие Шенгена. И ладно бы это сделали крайне правые во главе с Марин Ле Пен (выход из Шенгена — ключевой пункт их партийной программы). Угроза прозвучала от представителей действующей власти.

Тут-то и кроется главная интрига. Шенгенское пространство схлопнулось (пока в одном месте и на короткое время) отнюдь не по прихоти или эмоциональному порыву Николя Саркози. Он действовал строго в рамках закона. В одном из пунктов Шенгенского кодекса о границах предусмотрено право стран-подписантов в случае возникновения угрозы их национальной безопасности вводить пограничный контроль на срок не более 30 дней с правом продления. А соседей по зоне можно просто поставить перед фактом. Что именно счел Саркози угрозой внутренней безопасности Франции, другой вопрос. Главное — на фоне миграционного кризиса создан прецедент, при котором на европейские шлагбаумы могут вновь вернуться замки. Для начала, в сухом остатке, совместное предложение Берлускони и Саркози реформировать Шенген.

Безвизовые иллюзии

Европейские власти уверяют, что россияне с шенгенскими визами не пострадают. Как пояснил «Итогам» замглавы Комитета Госдумы по международным делам Андрей Климов, ограничения коснутся только иностранцев, имеющих право безвизового въезда. Вот их-то могут и не пустить.

При этом, например, французы настаивают на своем праве проверять платежеспособность человека, прибывающего в их страну. Какие требования выдвинут другие европейцы, выяснится очень скоро. Ясно лишь, что на границах ЕС может появиться фейсконтроль и дресс-код, и вопрос о том, кто годится для въезда в единую Европу, а кто нет, будет решаться на чисто субъективном уровне конкретного еврочиновника.

Любопытно, что на этом минорном фоне российский МИД поспешил доложить о прорыве в переговорах с ЕС по вопросу введения безвизового режима. Сформулирован очередной документ — перечень «совместных шагов», которые сторонам нужно симметрично предпринять, чтобы отменить визы. Однако, по информации «Итогов», на самом деле это чисто декларативный документ.

Перечень содержит четыре блока вопросов. В первом Россия в очередной раз обязуется навести полный порядок с биометрическими паспортами. Не исключено, что может возникнуть новая модификация паспорта с более емким чипом. Второй блок касается борьбы с нелегальной миграцией. И, что примечательно, указывается на формирование общего подхода к охране границ и совместного контроля за пересекающими их гражданами. То есть мы тоже должны не понравившиеся поезда из Европы тормозить?..

Третий блок — о безопасности, борьбе с отмыванием денег и наркотрафиком. Четвертый, наиболее туманный, касается внутрироссийских регистрационных процедур (недавнее введение регистрации приезжих через Интернет, несомненно, из их числа). А вот как сюда монтируются недавние предложения ФМС об облегчении въезда в Россию гастарбайтеров и просто безработных из соседнего зарубежья, неясно совсем.

«Фиксация перечня мероприятий в отдельном документе, конечно, важна, но ничего нового там не содержится, а в политическом плане сохранились все препятствия, что были и до этого, а исходят они от нежелания руководителей ряда стран ЕС идти на решение проблемы в целом», — пояснил «Итогам» Андрей Климов.

Эту же мысль подтвердил недавно и посол Бельгии в Москве Ги Труверуа: «ЕС не хочет вводить безвизовый режим с Россией». Добавим от себя: а теперь, учитывая патовую ситуацию в самой Шенгенской зоне, ЕС этого не только не захочет, но и не сможет сделать. Какой смысл делать уступки наводненной мигрантами России и перекрывать границы с другими странами? Коль на южных рубежах ЕС обнаружил огромную брешь, свою восточную границу будет беречь как зеницу ока. Впрочем, дело не только в миграционных потоках. Ряд стран ЕС имеет политические претензии к Москве, а поскольку все решения в Брюсселе принимаются консенсусно, то за отмену виз с Россией они проголосуют только из-под палки.

Европейский пшик

Каких еще сюрпризов ждать от Европы? Берлускони и Саркози поклялись перед телекамерами, что Шенген непременно устоит. Но тут же направили председателю Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу и главе Европейского совета Херману ван Ромпею письмо, в котором попросили Евросоюз восстановить временный пограничный контроль внутри Шенгенской зоны из-за «исключительной трудности» управления внешними границами.

Смысл этого франко-итальянского демарша в следующем: пока национальные правительства ЕС будут искать консенсус в Брюсселе, арабские мигранты расползутся по всей Европе, которая превратится в огромную Лампедузу.

Представитель Великобритании в ПАСЕ Эдвард Ли выступил с трибуны страсбургского Дворца Европы вполне откровенно: «Если переводить беженцев в статус легальных мигрантов, их поток только возрастет. Мы уже приняли 320 тысяч сомалийцев, которых никак не удается интегрировать в общество, что бы мы ни делали! Так что тунисцев и ливийцев мы пускать не намерены». Мол, проще было бы отдать Каддафи два миллиарда фунтов стерлингов, чем начинать войну и теперь пожинать ее плоды.

За первые месяцы 2011 года на Лампедузу прибыло около 23 тысяч в основном тунисских мигрантов. Напомним, что это клочок суши в Средиземном море, где проживают всего 5 тысяч местных жителей. Потом случилась ливийская революция. В результате, как заявил представитель Мальты в ПАСЕ Франсис Агиус, только за две недели на этом островном государстве высадились 1100 человек из Северной Африки. «В пропорции к коренному населению это столько же, как если бы в Германию одномоментно прибыли 200 тысяч беженцев», — негодует чиновник.

Впрочем, фобиям не нужна статистика. Достаточно оказаться в эпицентре мигрантского бунта где-нибудь в пригороде Парижа, как любой политкорректный европеец превращается в махрового националиста. При этом соотношение мигрантов и коренного населения в Европе вроде бы некритичное. Согласно исследованиям фонда Роберта Шумана в 2010 году «понаехавшие» составляли 8,6 процента от общеевропейского населения, тогда как в США эта цифра равняется 12,9 процента.

Но американцы — уникальная нация, которая научилась практически безболезненно ассимилировать иммигрантов, а в случае необходимости жестко выстраивать пограничный контроль. Европа же, во-первых, легко доступна для беженцев из Азии и Африки. А во-вторых, так и не научилась интегрировать переселенцев.

Причина в том, что граждане ЕС остаются французами, немцами, итальянцами... И только во вторую очередь европейцами. Они и друг с другом-то интегрироваться не горят желанием. Парадокс, но факт: для властей некоторых европейских стран выходцы из экзотических краев оказываются куда ближе, чем соседи по евродому. А после признания некоторыми лидерами Старого Света краха идеи мультикультурности, в Евросоюзе всерьез задумались над вопросом: где свои, а где чужие?

Ответ не так прост, как кажется. Костяк Евросоюза — сплошь и рядом бывшие колониальные империи, при этом не раз воевавшие между собой. Груз истории заставляет французов не доверять немцам. Итальянцы, в свою очередь, подозревают в ползучем экспансионизме французов. А британцам вообще до всей этой континентальной братии дела нет. Зато в каждой из бывших метрополий выходцев из «заморских территорий» все еще воспринимают как своих сограждан, более близких, чем соседи по Европе.

Внятно объяснить, чем же так затруднен контроль миграционных потоков на внешних границах ЕС, европейские политики не могут. На самом деле контроль есть, и он жесткий. Да и с депортацией нежелательных мигрантов особых проблем не заметно. Тот же Николя Саркози проводил эту процедуру в массовом порядке, чем в свое время заработал кучу политических очков. А вот желание остановить приток инокультурных мигрантов явно отсутствует.

Тут работают три соображения. Во-первых, на мигрантах можно заработать, выбив субсидии из общего бюджета Евросоюза. Во-вторых, создать проблемы соседям, как это сделал Берлускони, и тем самым ослабить конкурентов по европейской политике. Наконец, до сих пор бытует мнение, что единая Европа нуждается в дешевой рабочей силе для стимулирования экономического роста.

Последний аргумент — самый курьезный. Единой Европе с ее полумиллиардным населением своих рабочих рук девать некуда. В Испании и Португалии среди молодежи безработица достигает 40 процентов. Если же посмотреть на новобранцев ЕС, то они готовы обеспечить старую Европу трудовыми ресурсами по полной программе. И даже аргумент о том, что европейцам надо больше платить, уже не проходит. Большинство мигрантов из Африки и Азии также уже не хотят работать за гроши. Неудивительно, что многие из них, оказавшись-таки в вожделенной Европе, предпочитают низкооплачиваемой работе пособие по безработице и гарантированный государством соцпакет.

Есть еще один аргумент — политический. Речь идет о том, чтобы использовать миграционный кризис в предвыборной кампании. А у обоих зачинщиков нынешнего скандала — Саркози и Берлускони — они пройдут очень скоро. Между тем последние опросы общественного мнения в той же Франции свидетельствуют, что лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен опережает по рейтингам Саркози. Стоит ли удивляться, что нечто похожее на ее риторику слышится теперь и в речах Николя Саркози, у которого самый низкий рейтинг доверия (20 процентов) за всю историю Пятой республики.

Европейцы сегодня — заложники собственной официальной философии: они долго и правильно говорили с высоких трибун о правах человека, так что, когда сами об эти права споткнулись, совершенно растерялись.

В общем, не получается пока у строителей единой Европы никакого единства. И нам тешить себя иллюзиями об общем безвизовом пространстве с ЕС не приходится. Ну, если только поговорить на эту тему лишний раз. В России ведь тоже выборы на носу. Светлана Сухова

Парламент

Шенгенский замок

Устоит ли Шенгенская зона перед массированным наплывом мигрантов? С этим вопросом «Итоги» обратились к одному из авторов Шенгенских соглашений почетному члену парламента Франции г-ну Рене Андре:

— Останавливая на итало-французской границе поезда с беженцами, Николя Саркози поступил чересчур поспешно. Но это вовсе не означает, что не существует резонов для ужесточения контроля за потоками мигрантов. Договор был задуман, когда на повестке дня стояло расширение Евросоюза за счет стран Центральной и Восточной Европы. «Старые» европейцы боялись тогда, образно говоря, «польского водопроводчика». А как мы видим, для ЕС возникли проблемы совсем другого рода.

Кто мог предвидеть в Брюсселе и в других европейских столицах, что оглушительно грянет так называемая арабская весна? Мы могли предугадывать подобное развитие событий, но совершенно не представляли, в каких поистине экстремальных исторических условиях это произойдет.

Мигрантов, прибывающих в Италию, ошибочно называют во французских массмедиа тунисцами. Это неточно, ведь в Евросоюз сейчас стараются въехать выходцы из самых разных стран Африки и арабского мира. И ненормально, что только Италия и Франция должны нести груз очередного «переселения народов».

Не надо вынуждать Францию к силовым мерам в одиночном порядке. Новые правила обеспечения наших границ необходимо вырабатывать совместными усилиями всех членов европейского сообщества. Знаю, сейчас идут активные франко-итальянские переговоры по выработке предложений по реформированию, точнее — усовершенствованию Шенгенских соглашений. Говорить о сути этих предложений пока преждевременно. Можно только предполагать. Хотя в принципе нынешний Шенген уже оговаривает возможности ужесточения норм въезда.

Скажем, в случае серьезной угрозы для внутренней безопасности или общественного порядка той или иной страны (ее определяет правительство этого государства) она вправе вводить непосредственно на своих границах (то есть на внутренних рубежах единой Европы) собственный пограничный контроль. На тридцать дней, с возможностью продления этого срока в случае государственной необходимости. Кроме того, существует множество оговорок, которые могут стать для мигрантов обязательными условиями при прохождении ими европейских границ. Например, каждый въезжающий в Европу обязан доказать свою финансовую состоятельность.

Главное, что предстоит сделать, это определить условия, при которых было бы законным временно отменять европейский кодекс свободного передвижения и восстанавливать — в случае крайней необходимости — государственные границы в пространстве Шенгена. Учитывая, что в ближайшем времени к нему собираются присоединиться такие страны, как Румыния, Болгария и Кипр, можно подумать о перенаправлении на их границы, да и на границы других «новых» еврогосударств миграционных потоков. Говоря иначе, пусть благонадежность и состоятельность мигрантов проверяют подальше от рубежей старой Европы.

Надо понять, что Шенгенские соглашения, хоть и были созданы два десятка лет назад, вполне адекватны нашему времени. Реформы, проводимые сегодня, весьма косметические по своей сути: Европа при них ни в коем случае не должна «закрываться». Ни для кого. Нельзя смешивать подпольную иммиграцию с привычной, легальной, что делают некоторые склонные к националистическим спекуляциям западные политики. Тем более что непредсказуемая «арабская весна» отнюдь не закончена и мы еще долго будем пожинать ее последствия в старушке Европе. Кирилл Привалов      

Церковь

Искушение Лампедузой

Весенняя сессия Парламентской ассамблеи Совета Европы не прошла мимо проблем межрелигиозного диалога и наплыва мигрантов из Северной Африки. Свой взгляд на ситуацию «Итогам» изложил председатель Папского совета по межрелигиозному диалогу кардинал Жан-Луи Торан.

— Ваше Высокопреосвященство, может ли «пожар» на Ближнем Востоке и в Северной Африке перекинуться на Европу?

— Я не могу дать политический анализ ситуации — это не в моей компетенции. Но лично от себя... То, что происходит в странах Магриба, — это протест нового поколения арабов, которые хотят свобод, работы, отрицают коррупцию, не хотят жить по традиции и привычке.

— Видите ли вы опасность для христианской Европы со стороны мусульманского Ближнего Востока?

— Если христиане — настоящие христиане, они не боятся никого и ничего. Со времен Христа и до наших дней христианство всегда было вызовом, история научила нас терпению и сопротивлению.

— Межрелигиозный диалог — это всегда спор?

— Нет. Мы, например, с нашими партнерами достигли позитива по вопросу семьи, социальной справедливости, чистоты правосудия, экономики и уважения частной жизни. Мы делали совместные декларации, готовили и проводили семинары — например, католиков и мусульман. Но есть проблемы, где у нас нет союзников. Ведь межрелигиозный диалог — это не диалог между религиями, это диалог между верующими.

— Какая из тенденций сегодня превалирует — растущее безверие или экспансия других религий?

— Ни то ни другое. Это один из важнейших вопросов, которым сегодня задается весь мир. Ответ на него ограничен природой самого человека, и если возникает эта нить — связь между человеком и Богом, то это уже другая перспектива. Все великие цивилизации включали в себя религиозный аспект на протяжении тысячелетий, и только пару веков назад было сказано, что Бога нет. Это сделала Великая французская революция, которая породила идею — организовать общество без Бога. В СССР детей учили, что Бога нет. И что? 70 лет эксперимента с атеистическим сознанием и государством, а потом его закончили — и Бог вернулся. Проблема сегодняшнего мира и цивилизации в том, что человек готов вставать на колени не важно перед чем — деньгами, успехом, машинами... Люди становятся рабами всех этих «богов», которых сами же создали. Думаю, что обсуждение этого вопроса именно во Дворце Европы символично, так как свобода вероисповедания — это как краеугольный камень в деле соблюдения других свобод. Она — своего рода барометр. Иоанн Павел II как-то сказал: когда нарушается свобода вероисповедания, это говорит о том, что все другие свободы тоже находятся в опасности.

— Так между христианами и мусульманами нет трений?

— Большинство проблем можно было бы решить еще на стадии школьного образования. Люди должны быть интеллектуально свободны, тогда они смогут адекватно оценивать происходящее. Только мы почему-то говорим в этом случае о мусульманах, но ведь очень мало людей, кто вообще открывал Коран! Если вы хотите наладить диалог с кем бы то ни было, нужно знать, чем он живет, что читает и во что верит.

— Так есть ли угроза со стороны мусульман для культуры Италии, например?

— Нет, для Италии опасности нет, а Лампедуза — проходящий момент. Возвращаясь к теме мигрантов... Думаю, все христианские церкви делают многое для мигрантов и их детей.

— Как продвигаются переговоры с Русской православной церковью?

— Этим занимается другой кардинал. Но я слышал, что с тех пор, как в России новый патриарх, наши отношения заметно потеплели.

— Продвигается ли процесс создания единой христианской церкви?

— Никто не знает, когда он увенчается успехом, но прогресс очевиден. Я говорил с представителями православных церквей — сегодня мы заняты урегулированием догматических проблем. С Англиканской церковью нам почти удалось договориться по всем вопросам, но тут началась реформа этой церкви и так получилось, что работа нескольких лет оказалась дискредитирована. Единство христиан — желание самого Христа. Церковь сегодня, простите за сравнение, напоминает даму не первой молодости, которой нужен лифтинг. Светлана Сухова

В конце марта в Москве прошел ежегодный Форум стран СНГ. В ходе этого мероприятия представители государств – участников Содружества и бизнес-сообщества традиционно обменивались опытом, обсуждали итоги проделанной работы и оценивали перспективы развития СНГ. Впрочем, на этот раз дискуссии были особенно оживленными, ведь форум был приурочен к 20-летнему юбилею Содружества.

За 20 лет Содружество прошло большой путь. За это время страны СНГ не только стали полноценными самостоятельными суверенными государствами, но и многое сумели сделать во имя дальнейшего развития в рамках действующего союза. На базе СНГ наконец-то начал действовать Таможенный союз, а в ближайший год планируется подписать соглашение о Едином экономическом пространстве. Этим планам были посвящены самые горячие дискуссии форума.

В ходе пяти «круглых столов» были подведены итоги председательства России в СНГ. Участники констатировали тот факт, что за это время очень многое было сделано для развития Содружества, произошли существенные подвижки в решении важнейших для СНГ проблем.

«Мы воспринимаем СНГ как позитивный институт, который позволяет нам взаимодействовать и кооперироваться. Это единственный механизм, который позволяет нам согласовывать позиции государств», – такими словами открыл форум заместитель председателя Правительства Российской Федерации, курирующий вопросы СНГ, Игорь Шувалов.

По его оценке, 2010 год для российского председательства был непростой. Поставленная задача – подготовка соглашения о зоне свободной торговли – оказалась достаточно сложной. Первоначально Россия планировала выйти на подписание документа к концу года, однако в ходе его согласования возник ряд трудностей. «Когда мы стали работать над подготовкой этого соглашения, выяснилось, что у государств СНГ, входящих в зону свободной торговли, есть множество своих соглашений», – объяснил г-н Шувалов. Дело в том, что некоторые государства – члены СНГ уже являются участниками ВТО, и они согласовали для себя при входе в эту организацию иной уровень таможенной защиты, чем сегодня действует на территории СНГ. Однако России удалось достичь успеха в переговорах – отстоять свою позицию в том, что зона свободной торговли должна быть образована без каких-либо изъятий.

Речь заместителя председателя Правительства России вызвала бурную дискуссию в кулуарах форума. Странам – участницам Содружества надо создать новые механизмы взаимодействия, каких не было раньше ни в ЕврАзЭС, ни в СНГ. Но теперь, когда Российская Федерация и Казахстан заканчивают переговоры о вступлении в ВТО, нужно понимать, как защищать свои национальные и экономические интересы и как способствовать интеграционному процессу и развитию взаимной торговли.

Россия предложила Исполнительному комитету разработать новые механизмы координации проведения консультаций между участниками Содружества по соглашению о зоне свободной экономической торговли.

Пока не окончены переговоры с Украиной. Не решен вопрос о том, как участие в зоне свободной торговли в рамках СНГ может быть совместимо с участием в аналогичном соглашении с Европейским союзом, в переговорах о возможности которого сейчас участвует Украина. В кулуарах форума заместитель председателя Правительства РФ отметил, что Россия заинтересована во вступлении Украины в Таможенный союз, но только на общих условиях для всех стран – членов этого Союза. Тема вступления Украины в Таможенный союз и Единую экономическую зону не затмила рабочие вопросы форума. Живой интерес среди его участников вызвал «круглый стол» «Единые стандарты и сертификация», к участию в котором были приглашены представители ЕС. «Странам Содружества необходимы единые стандарты для введения того же Таможенного союза и создания Единого экономического пространства. Мы специально посетили этот форум для того, чтобы обсудить вопросы отраслевой документации. Страны СНГ должны согласовать между собой единые стандарты, что очень поможет бизнесу в работе на территории Содружества», – отметил Валерий Елхов, академик Международной академии холода, глава Союза мороженщиков России. Особенное значение приобрело обсуждение делового климата стран СНГ и финансовых институтов, действующих на их территории. В этой части форума ключевым стал доклад Роберта Абдуллина, почетного президента Международной Организации Кредиторов, из которого следовало, что по инвестиционному потенциалу страны СНГ занимают сегодня одно из лидирующих мест в мире. Международная Организация Кредиторов вплотную занимается проблемами развития СНГ, и это было специально отмечено организаторами форума.

Эксперты Международной Организации Кредиторов в своем последнем исследовании, результаты которого и были представлены на форуме, сравнили крупнейшие экономические блоки мира и пришли к выводу, что по темпам развития страны СНГ опережают большую часть подобных объединений. Участники форума положительно отреагировали на это заключение, но возник ряд вопросов, касающихся реализации данного инвестиционного потенциала.

Одним из центральных мероприятий форума стало награждение орденом «Лидеры бизнеса СНГ». Эта награда присуждается ежегодно на конкурсной основе предприятиям, организациям и физическим лицам государств – участников СНГ, внесшим существенный вклад в развитие интеграционных процессов в Содружестве Независимых Государств. В числе лауреатов 2011 года – Международная Организация Кредиторов, удостоенная ордена в номинации «За вклад в развитие экономической интеграции».

«Это большая честь получить данную награду в год 20-летия Содружества. В свою очередь Международная Организация Кредиторов и в дальнейшем будет содействовать развитию экономической интеграции государств, в том числе государств – участников СНГ», – подчеркнул Роберт Абдуллин. Важнейшей проблемой на сегодняшний день является отсутствие грамотно оформленного валютно-финансового сотрудничества между странами СНГ. «Cейчас идет работа над созданием такого инвестиционного климата, при котором инвесторы будут приходить надолго и вкладывать свои деньги не в краткосрочные инструменты с целью извлечения спекулятивной прибыли, а в развитие и инфраструктурное, и институциональное, и в развитие взаимовыгодных торгово-экономических проектов, – констатировал президент Межгосударственного банка Игорь Суворов. – Это перспективно. В этом направлении осуществляется проект по созданию международного финансового центра в Москве – одного из элементов, которые должны стимулировать привлечение иностранного капитала».

Татьяна Валовая, директор департамента международного сотрудничества Правительства Российской Федерации, рассказала об инициативах российской стороны по созданию в Москве международного финансового центра, который мог бы заниматься привлечением инвестиций в интересах Содружества. Развитие Таможенного союза и Единого экономического пространства свидетельствует о том, что на базе СНГ пора создавать международный финансовый центр и общий финансовый регулятор. «Планируется, что финансовый регулятор будет располагаться в Казахстане, в Астане, мы хотим создать в Москве международный финансовый центр, который будет работать непосредственно с институтом Астаны и будет учитывать интересы всех стран – участников СНГ», – пояснила Татьяна Валовая.

Планируется, что эта структура станет катализатором привлечения средств для проектов во всех странах Содружества. Уже сейчас специальная экспертная группа готовит соответствующие предложения по изменению законодательной базы, и в ходе этой работы эксперты ориентируются на пожелания, исходящие от стран СНГ. Участники форума восприняли эту инициативу как еще одно доказательство того, что инвестиции в СНГ будут умножаться. «Финансовые центры создаются там, где есть поток средств. Если у нас правительство выступает с инициативой создать подобный центр в кратчайшие сроки, значит, деньги идут», – резюмировал Геннадий Жужлев, заместитель председателя правления Европейского банка развития.

Существует множество рейтинговых агентств, которые присваивают суверенные рейтинги странам. Насколько, исходя из вашего опыта, эти рейтинги влияют на решения инвесторов?

Кредитные рейтинги являются очень важным условием для стран, входящих не только в СНГ, но и в Евросоюз. На самом деле существуют различные виды рейтингов, и из-за них процентные ставки и выплаты могут сильно варьировать, учитывая объемы займов, инвестированных средств, финансирования. Так что если вы хотите ускорить приток инвестиций и развитие, то, конечно, лучше, если у страны будет как можно больше высоких рейтингов: вам придется бороться за эти оценки каждый день, месяц, год. Например, European Investment Bank имеет высшие рейтинги Евросоюза, и поэтому наш банк может брать деньги на европейском рынке по довольно низким ставкам и затем давать эти займы другим странам. Я могу рассказать вам пример с Польшей: у нас было там контрактов на €5,5 млрд в прошлом году, а общий объем займов EIB в Польше составил €19 млрд. И мы подсчитали размеры экономии для Польши ввиду того, что эти займы она взяла не на рынке, а у EIB. Так вот, эта выгода, своего рода субсидия, составит €2,4 млрд. Вот это и есть разница между ситуацией, когда вы просто берете деньги на рынке и когда вы берете их у реинвестора с наивысшим возможным рейтингом, – экономия может составить 10-15% от объема инвестиций, это невероятно много.

Вы лично доверяете фактам и цифрам, которые показывают различные инвестиционные рейтинги?

Да, но кризис преподнес нам урок, и мы поняли, что те оценки были необоснованны, а главное, не учитывали возможные риски. Но это то, что мы имеем, и то, что будет в будущем: мы можем влиять на рейтинговые агентства только в плане изменения метода вычисления. В любом случае это наилучшая возможная практика, я бы сказал, что без этих агентств было бы только хуже.

Одним из центральных мероприятий форума стало награждение орденом «Лидеры бизнеса СНГ». Эта награда присуждается ежегодно на конкурсной основе предприятиям, организациям и физическим лицам государств – участников СНГ, внесшим существенный вклад в развитие интеграционных процессов в Содружестве Независимых Государств. В числе лауреатов 2011 года – Международная Организация Кредиторов, удостоенная ордена в номинации «За вклад в развитие экономической интеграции».

«Это большая честь получить данную награду в год 20-летия Содружества. В свою очередь Международная Организация Кредиторов и в дальнейшем будет содействовать развитию экономической интеграции государств, в том числе государств – участников СНГ», – подчеркнул Роберт Абдуллин. Важнейшей проблемой на сегодняшний день является отсутствие грамотно оформленного валютно-финансового сотрудничества между странами СНГ. «Cейчас идет работа над созданием такого инвестиционного климата, при котором инвесторы будут приходить надолго и вкладывать свои деньги не в краткосрочные инструменты с целью извлечения спекулятивной прибыли, а в развитие и инфраструктурное, и институциональное, и в развитие взаимовыгодных торгово-экономических проектов, – констатировал президент Межгосударственного банка Игорь Суворов. – Это перспективно. В этом направлении осуществляется проект по созданию международного финансового центра в Москве – одного из элементов, которые должны стимулировать привлечение иностранного капитала».

Татьяна Валовая, директор департамента международного сотрудничества Правительства Российской Федерации, рассказала об инициативах российской стороны по созданию в Москве международного финансового центра, который мог бы заниматься привлечением инвестиций в интересах Содружества. Развитие Таможенного союза и Единого экономического пространства свидетельствует о том, что на базе СНГ пора создавать международный финансовый центр и общий финансовый регулятор. «Планируется, что финансовый регулятор будет располагаться в Казахстане, в Астане, мы хотим создать в Москве международный финансовый центр, который будет работать непосредственно с институтом Астаны и будет учитывать интересы всех стран – участников СНГ», – пояснила Татьяна Валовая.

Планируется, что эта структура станет катализатором привлечения средств для проектов во всех странах Содружества. Уже сейчас специальная экспертная группа готовит соответствующие предложения по изменению законодательной базы, и в ходе этой работы эксперты ориентируются на пожелания, исходящие от стран СНГ. Участники форума восприняли эту инициативу как еще одно доказательство того, что инвестиции в СНГ будут умножаться. «Финансовые центры создаются там, где есть поток средств. Если у нас правительство выступает с инициативой создать подобный центр в кратчайшие сроки, значит, деньги идут», – резюмировал Геннадий Жужлев, заместитель председателя правления Европейского банка развития.

ЭТО НАИЛУЧШАЯ ВОЗМОЖНАЯ ПРАКТИКА, БЕЗ РЕЙТИНГОВЫХ АГЕНТСТВ БЫЛО БЫ ТОЛЬКО ХУЖЕ

Международная организация кредиторов провела аналитическое исследование и сделала вывод о том, что СНГ находится на одной из ведущих позиций по инвестиционному потенциалу. Вы согласны с таким утверждением?

Да, конечно, я соглашусь. Мы находимся лицом к лицу с европейским и мировым процессом слияния, и внутри этого процесса слияния экономический и инвестиционный рост очень высоки, такие же высокие экономические возможности мы наблюдаем в странах СНГ. Поэтому мы – банкиры, Евросоюз и Европейский инвестиционный банк – приняли решение поддерживать процессы экономического развития СНГ. Это является частью моего доклада, с которым я собираюсь выступить на форуме. Я приехал донести всем это наше решение.

Хотелось бы узнать ваше мнение о Таможенном союзе, это достаточно важный и решающий вопрос сейчас.

Это действительно серьезный вопрос. Сегодня утром я слушал выступление на эту тему – вице-премьер России говорил об этом, и это напомнило мне старые времена: много лет назад я был премьер-министром Словении и жил в бывшей Югославии. Мы тогда задавали себе те же вопросы: таможня и пересечение границ, как ослабить таможенный контроль и остаться конкурентоспособной страной одновременно, держать такой же уровень сотрудников или чуть ниже, так что я могу понять российского премьер-министра. Странам СНГ нужно очень серьезно подходить к этому вопросу и идти шаг за шагом, это будет правильный подход.

В конце концов, в долгосрочной перспективе, я бы сказал, что для стран, которые хотят достичь высокого уровня экономического развития, существует одна плоскость обсуждения: освобождение от таможенных пошлин и повышение уровня сервиса. Тем более в России, где очень высокий уровень навыков у людей, они ответственные и способные, им просто нужно внести легкие коррективы в кодексы, и этот уровень будет достигнут. Так что, я думаю, это правильное решение – всерьез заняться облегчением таможенного режима в России и странах СНГ. Но это сложный вопрос, нам придется еще говорить и говорить об этом.

Андрей Зокин, главный директор по инвестициям УК «Газпромбанк – Управление активами»

В период кризиса 2007-2008 годов многие компании, имевшие рейтинги на уровне А или даже выше, по сути, были на грани банкротства. В качестве примера можно привести страховую компанию AIG. По сути, к долговому кризису, коим можно считать кризис 2007-2008 годов, рейтинговые агентства были не готовы, и вся система присвоения рейтингов была поставлена под сомнение.

Рейтинговым агентствам необходимо было вернуть подпорченное доверие – доверие, которое завоевывается в течение продолжительного периода времени, поэтому началось ужесточение рейтинговой политики в отношении эмитентов ценных бумаг. Но нельзя за одну ночь переосмыслить всю систему построения кредитных рейтингов. Это вызовет еще большее недоверие и еще большую панику, потому что инвестиционные решения многих крупных компаний базируются именно на рекомендациях рейтинговых агентств. Правильнее сказать, что точкой отсечения по многим инвестиционным проектам и объектам инвестирования исходным пунктом, без которого невозможно начать процедуру анализа эмитентов, является именно уровень рейтинга. Агентства все это тоже прекрасно понимают, поэтому и проводят планомерную политику ужесточения кредитных требований.

До сих пор остается открытым вопрос о России – стране с высоким рейтингом, но не рейтингом на уровне А. Уровень внешнего государственного долга по отношению к ВВП у России менее 10%, в то время как у большинства развитых стран этот показатель приближается к 100%. И тем не менее рейтинг у этих стран на уровне ААА. Закономерно возникает вопрос: отчего так происходит? Вот и ведется планомерное снижение рейтинга Испании и многих других европейских стран и будет идти дальше, так как бюджетные дефициты у них достаточно большие, а макроэкономический рост не позволяет их сузить из-за значительных проблемы в экономике.

Но нельзя единовременно провести снижение всех рейтингов, – это обвалит фондовые и долговые рынки соответствующих стран, и они попросту не смогут занимать денежные средства. Ситуация с США другая. Пока доллар является резервной валютой, перед США проблемы с заимствованием вообще не стоят: всегда есть возможность «монетизировать в долг». В Европе все несколько сложнее, так как европейские страны еще помнят период жесткой инфляции 1940-х годов и для них неприемлема эмиссионная политика, связанная с высокой инфляцией.

Очевидно, что развивающиеся рынки будут улучшать свои позиции. Но нужно понимать, что позиции многих из них сильно зависят от цен на нефть, газ, драгоценные и редкоземельные металлы, что означает неустойчивость их положения: как только не в лучшую сторону меняется конъюнктура на мировом рынке, в бюджетах этих государств и балансах их корпораций появляются дыры.

Павел Самиев, заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА»

Если в разгар кризиса больше пострадали так называемые развивающиеся рынки (отток капитала здесь был выше, и проблемы в финансовой системе и банковском секторе больше, чем в странах с развитой и стабильной экономикой) то период восстановления уже изменил некоторые соотношения. Ряд стран, которые казались очень уязвимыми в кризис, сейчас явно вышли на устойчивую траекторию восстановления.

В то же время макроэкономические и бюджетные параметры крупнейших европейских экономик пока не улучшаются.

Дополнительное давление, причем в большей степени именно на Европу, оказывает нестабильность в Северной Африке и резкий рост цен на энергоносители.

Вряд ли можно ожидать полномасштабного смещения экономической «полярности»: развивающиеся рынки в среднем имеют уровень рейтингов ВВ, а развитые – АА. Это достаточно большой и принципиальный разрыв. Экономическая активность с точки зрения объемов производства, торговли, финансовых рынков уже давно переориентировалась на Азиатский регион, это тенденция последних двадцати лет. И она вряд ли может быть усилена или как-то смещена действиями рейтинговых агентств. Другой вопрос, как в среднесрочной перспективе будет вести себя Китай – с точки зрения валютных курсов, инвестирования средств в американские бумаги и вообще поведения на основных товарных и финансовых рынках.

Следует учитывать и некоторый конфликт между собственными интересами рейтинговых агентств и объективными тенденциями рынка. Претензий к агентствам достаточно много. Одна из наиболее известных – это проблема морального риска: рейтинговые агентства собирают основную часть дохода с рейтингуемых компаний, а не с потребителей рейтингов.

Возникает резонный вопрос: нет ли системного завышения уровней рейтингов? Ответ на этот вопрос не так уж сложен. Во-первых, политика агентств вполне циклична. В период бурного экономического роста они системно несколько завышают оценки, при этом недооценивается риск. А в период кризиса, под давлением общественного мнения и регуляторов, агентства, напротив, переоценивают степень риска и выставляют очень консервативные оценки. Все эти смещения сами по себе системны и одинаково влияют на все объекты рейтингования. А так как рейтинги важны именно как относительная мера риска, то сама по себе проблема необъективности рейтинговых оценок менее значима – ведь рейтинги эмитентов сравниваются между собой по одной шкале.

К тому же модель «платит потребитель» для них невозможна.

При такой модели рейтинги либо должны быть непубличны, либо возникает проблема «безбилетника», при которой часть инвесторов вынуждена платить за всех потребителей. Так что система «платит заказчик» пока наиболее жизнеспособна. Нынешний рынок рейтингов в целом адекватен, и они действительно помогают инвесторам и регуляторам оценивать риски.

Игорь Шувалов

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации, Сопредседатель Экономического совета СНГ

Сергей Лебедев, Председатель Исполнительного комитета, Исполнительный секретарь СНГ

Андрей Клюев

Первый вице-премьер-министр Украины – Министр экономического развития и торговли Украины, член Экономического совета СНГ

Валерий Лазэр

Заместитель премьер-министра, Министр экономики Республики Молдова, член экономического Совета СНГ

Армен Геворкян

Вице-премьер-министр, Министр территориального управления Республики Армения, член Экономического совета СНГ

Игорь Суворов

Президент Межгосударственного банка

Андрей Слепнев

Заместитель Министра экономического развития Российской Федерации

Фаррух Хамралиев

Министр экономического развития и торговли Республики Таджикистан, Председатель Экономического совета СНГ

Владимир Дмитриев

Председатель Внешэкономбанка

Анатолий Казаков

Председатель Координационного совета Делового Центра Экономического развития СНГ

В кулуарах ежегодного Форума стран СНГ обозревателю WEj удалось побеседовать с экс-премьер-министром Словении, вице-президентом базирующегося в Люксембурге European Investment Bank Антоном Ропом. Эта непродолжительная беседа получилась довольно насыщенной, поэтому мы решили опубликовать ее полностью.

В Германии в настоящее время насчитывается около миллиона вакантных рабочих мест, сообщает DW-WORLD со ссылкой на председателя Федерального объединения немецких работодателей Дитера Хундта.

По словам Хундта, официальные данные о том, что в ФРГ имеется 461 тысяча вакантных мест, не отражают действительной ситуации на рынке труда, так как далеко не все работодатели регистрируют вакансии в федеральном ведомстве по труду.

Только в технической сфере и отраслях, связанных с естествознанием, не хватает, как отметил Хундт, 120 тысяч специалистов. Кроме того, Германия испытывает недостаток, по меньшей мере, в 30 тысячах специалистов по уходу за больными и пожилыми людьми.

Как отметил глава объединения работодателей, ситуация с нехваткой рабочих рук должна улучшиться после того, как с 1 мая ФРГ откроет свой рынок труда для граждан стран Восточной Европы, присоединившихся к ЕС в 2004 году. Речь идет о Польше, Чехии, Венгрии, Словакии, Словении, Литве, Латвии и Эстонии.

По оценкам экспертов, только из Польши на заработки в Германию потенциально могут приехать до 400 тысяч человек. Министр по труду и социальной политике в немецком правительстве Урсула фон дер Лайен уже заявила, что трудовые мигранты из Восточной Европы не будут представлять угрозы для рынка рабочей силы ФРГ.

По мнению аналитической компании Oil World, неблагоприятные погодные условия могут сократить урожай рапса в ЕС в 2011 году до 3-хлетнего минимума в 20,13 млн.тонн против 20,59 млн.тонн в 2010 году, сообщает Reuters.

Суровая зима и засушливая весна в некоторых странах, особенно в Германии, могут стать причиной сокращения урожайности рапса. Это может привести к тому, что Германия потеряет лидирующие позиции в Европе по производству этой культуры.

Производство рапса в Германии в этом году может сократиться до 4,9 млн.тонн против 5,75 млн.тонн в 2010 года. Аналитики Oil World указывают, что урожай рапса в Германии может сократиться даже до 4,6 млн.тонн.

Погодные условия во Франции несколько лучше. Оценка производства рапса во Франции от Oil World составляет 5,2 млн.тонн против 4,82 млн.тонн в прошлом году.

Урожай рапса в Британии, являющейся третьим производителем рапса в ЕС, оценивается в 2011 году как 2,38 млн.тонн против 2,24 млн.тонн в прошлом году, в Польше - 2,20 млн.тонн против 2,08 млн.тонн. В то же время, урожай рапса в Швеции, Дании, Венгрии и Латвии ожидается меньше, чем в прошлом году.

Снижение производства рапса в этом году в Европе ставит под угрозу производство достаточного объема биотоплива по программе обязательного использования зеленого топлива во второй половине 2011 года.

В основе заметного снижения темпов экономического развития Новой Зеландии в последние годы лежат проблемы налоговой системы, на которые необходимо обратить незамедлительное внимание правительству страны.

Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) подготовила и опубликовала свой ежегодный отчет, посвященный анализу экономической ситуации Новой Зеландии, в котором приводятся рекомендации незамедлительного введения в стране налога на прирост капитала и создание налоговой системы, которая способствовала бы снижению заинтересованности населения в инвестировании в объекты жилой недвижимости и поднимала бы привлекательность вложения капиталов в другие отросли экономики Новой Зеландии.

Авторы нового исследования отмечают, что рынок капиталов Новой Зеландии относительно мал, что способствует чрезмерной заинтересованности населения в покупке домов и других объектов частной недвижимости, что, в свою очередь, вызывает повышенную зависимость страны от займов в зарубежных финансовых и банковских организациях. Приведенный анализ дает основания предполагать, что с подъемом экономического роста страны будет пропорционально расти и спрос на недвижимость, что вызовет еще более значительную зависимость экономики от зарубежных кредитов. По мнению ОЭСР, любое дальнейшее увеличение потока иностранных кредитов в Новую Зеландию ставит экономику страны перед серьезными системными рисками.

Снизить спрос на рынке недвижимости, по мнению авторов анализа, можно только введением налога на прирост капитала, который будет взиматься с доходов, получаемых от продажи такого рода собственности. Одновременно с этим, правительству страны рекомендовано рассмотреть возможность поднятия ставок налогов на землю и недвижимость.

Необходимо отметить, что правительство страны уже неоднократно выступало с заявлениями, в которых указывалось , что налог на прирост капитала не будет введен в стране в ближайшем обозримом будущем, а в начале этого месяца премьер-министр Новой Зеландии Джон Кей отметил, что недавно состоявшиеся изменения порядка налогообложения способны самостоятельно снизить интерес населения к чрезмерному инвестированию в недвижимость.

За последнюю неделю сразу несколько государств заявили о своей заинтересованности в притоке туристов из России. Однако усилия, которые они готовы приложить для реализации своих планов, разнятся.

Власти Польши готовы материально вложиться в увеличение турпотока. По словам директора Департамента туризма Министерства спорта и туризма страны Марии Напьюрковска, в 2014 году Россия будет включена в список приоритетных стран в сфере туризма с соответствующим увеличением бюджетного финансирования. В этой связи Мария Напьюрковска попросила Ростуризм рассмотреть возможность разработки рекламных материалов о туристической привлекательности России на польском языке.

В развитии туристических отношений с Россией заинтересован также Эквадор. С 2010 года Россия находится в маркетинговом плане Минтуризма страны, сообщает АТОР. Однако средств на эти цели, по словам посла Эквадора Патрисио Чавеса, пока нет. Министерство туризма готово оказывать лишь информационную поддержку туроператорам и участвовать в развитии авиасообщения с Россией. Посол не исключил, что с августа этого года можно будет добраться до Эквадора через Гавану рейсами «Аэрофлота» и TAME Linea Aerea del Ecuador. На сегодняшний день российских туристов в Эквадоре, можно сказать, нет. В 2010 году его посетило около 170 наших соотечественников.

Власти Иордании на днях также рапортовали об увеличении число российских туристов в прошлом году и выражали надежду на то, что в этом сезоне ситуация будет не хуже. По данным директора по маркетингу иорданского управления по туризму Наиф аль-Фаиз, в 2010 году турпоток из России вырос на 14%, составив 70 тысяч человек. В этом году Иордания намерена привлекать туристов отсутствием беспорядков на улицах и недорогой авиаперевозкой. Управление по туризму уже провело встречу с руководством авиакомпании Royal Jordania, и те пообещали в целях поддержки российского рынка снизить тарифы на билеты по маршруту Москва-Амман-Москва в мае и июне. Не понятно только, как вяжется с привлечением туристов удорожание иорданской визы с 16,5 до 31,5 доллара.

В первом квартале 2011 года инвесторы вложили в коммерческий сектор Европы €26 млрд, что на 32% больше показателей прошлого года. Аналитики полагают, что этот позитивный тренд продолжится, так как объем капиталов, входящих на европейские рынки, не прекращает расти.

Безусловным лидером по количеству привлеченных средств стала Великобритания, в коммерческую недвижимость которой поступило 38% всех инвестиций в регионе, свидетельствуют данные исследования консалтинговой компании Jones Lang LaSalle (JLL).

Высокая активность инвесторов также наблюдалась в Германии, Франции и Швейцарии. Кроме того, с начала 2011 года значительно возрос объем капиталовложений в рынки коммерческой недвижимости развивающихся стран – Польши, Чехии, России. Например, в Польше количество инвестиций удвоилось по сравнению с первым кварталом 2010 года, передает Property EU.

С другой стороны, экономический кризис в некоторых странах Пиренейского полуострова – Португалии и Испании – привел к значительному падению объема инвестиции в коммерческую недвижимость. Так, в Португалии по сравнению с первым кварталом 2010 года приток капиталов сократился на 72%, а в Испании – на 53%. Для большинства инвесторов риски на этих рынках слишком высоки, отмечают специалисты JLL.

За первые три месяца текущего года экспорт клубники из Перу достиг $1,5 млн., что на 57% больше достигнутых в предыдущий год результатов ($937 тыс.), - пишет www.freshplaza.com. Согласно данным Министерства сельского хозяйства страны, порядка 96% экспорта составляет замороженная ягода ($1,4 млн.).

В период с января по март объем экспорта клубники из Перу вырос на 40,5% по сравнению с аналогичным периодом 2010 года и составил 1,040 тыс. тонн. Основным рынком сбыта стали США (28,2%, $398 тыс.), Германия (12,1%, $170 тыс.), Япония (10,2%, $144 тыс.) и Китай ($105 тыс.).

Напомним, в 2010 году основными поставщиками свежей клубники стали Турция, Греция и Польша. Общий объем импорта свежей ягоды составил 36,02 тыс. тонн на сумму $92,45 млн. Российский импорт замороженной клубники в 2010 году достиг 18,12 тыс. тонн на сумму $16,78 млн. Крупнейшими поставщиками стали Китай (59%) и Польша (37%).

Министры иностранных дел России, Германии и Польши встретятся в Калининграде 5 мая, где обсудят вопросы двусторонних отношений, в том числе взаимодействие в формате Россия-ЕС и Россия-НАТО, сообщил заместитель официального представителя МИД РФ Алексей Сазонов.

"В ходе переговоров планируется обсудить взаимодействие трех стран в европейских делах, в том числе, по актуальной повестке дня отношений Россия-ЕС и Совет Россия-НАТО. С учетом опыта и специфики отношений РФ, ФРГ и Польши, будут проанализированы возможности реализации трехсторонних проектов и запуска совместных инициатив в различных практических областях, нацеленных на активизацию сотрудничества по линии внешнеполитических ведомств, парламентских и межрегиональных обменов", - сказал Сазонов на брифинге в Москве.

Особое внимание, по его словам, будет уделено приоритетным для России задачам социально-экономического развития Калининградской области.

Евросоюз с 1 мая снимает ограничения на трудовую миграцию из восьми государств, присоединившихся к ЕС в 2004 году: из Чехии, Эстонии, Латвии, Литвы, Венгрии, Польши, Словении и Словакии, говорится в сообщении Еврокомиссии.

При вступлении в Евросоюз страны могут ввести так называемый транзитный период длиной максимум в семь лет, ограничивающий приток рабочих из присоединившихся стран.

При вхождении в Союз этих восьми государств 15 действующих на тот момент членов ЕС одобрили семилетний транзитный период, при этом часть из них сразу же открыли свой рынок для новых членов.

Ряд стран уже в 2004 году сразу открыли свои трудовые рынки. К настоящему моменту только Германия, Австрия и частично Великобритания не сделали этого, продержав мораторий на трудовую миграцию в течение максимально возможных семи лет транзитного периода.

Число трудовых мигрантов из вновь прибывших восьми стран ЕС выросло примерно с 1 миллиона человек в 2004 году (0,3% от общего числа жителей ЕС) до примерно 2,3 миллиона в 2010 году (0,6%). При этом в целом, по итогам 2010 года, в 15 странах, принявших транзитный период, работает около 19 миллионов нерезидентов Евросоюза (немногим менее 5% всего населения). Еврокомиссия считает, что число работников из восьми стран ЕС, находящихся в 15 странах ЕС, вырастет до 3,3 миллиона человек в 2015 году и до 3,9 миллиона - к 2020 году. Их доля увеличится до 0,8% и 1% соответственно.

Причиной принятия транзитного периода, как правило, является стремление защитить национальную рабочую силу от дополнительной конкуренции на рынке труда.

В Польше – новый виток "теорий заговора" вокруг катастрофы президентского лайнера в Смоленске в апреле 2010 года. Созданный россиянами искусственный туман над аэродромом и созданные россиянами же помехи для навигационных систем упавшего ТУ-154М – это уже пройденные этапы. Последний крик моды в этом не самом славном дефиле фантазий – версия, озвученная адвокатом части родственников погибших, Рафалом Рогальским. По этой версии, причиной катастрофы стал гелий, распыленный над аэродромом российским самолетом ИЛ-76, садившимся в Смоленске незадолго до польского борта номер один.

По версии Рогальского, гелий был распылен для того, чтобы ослабить подъемную силу польского самолета. Выражаясь фигурально, "подрезать крылья" летевшим в Смоленск соратникам президента Качиньского. А после катастрофы молекулы гелия якобы нашли в телах погибших и даже в их легких. Если вам непонятно, как распыленный гелий мог попасть в тела летевших в герметично закрытом самолете людей, то у Рогальского и на это есть ответ: гелий опал на тела погибших уже после крушения самолета.

Тем не менее никто в Польше, включая "Газету выборчу", не сомневается, что г-ну Рогальскому с его гелием обеспечено будущее звезды польского телевидения, а также националистического издания Gazeta Polska. Таковы правила игры в современных масс-медиа: больше всего внимания привлекают самые абсурдные версии событий, если они только отвечают массовым предрассудкам, фобиям или хотя бы надеждам.

Неважно, что вскоре выяснился источник фантазий адвоката Рогальского. Оказалось, что адвокат вдохновился мыслями депутата Сейма от партии братьев Качинских ("Закон и справедливость" - ЗИС) Анджея Чверза, который в свою очередь вдохновился анонимным сообщением по электронной почте.

А потом сразу увезти емкости – чтобы поляки не нашли. А профессор Мачей Савицкий из Института физики Польской академии наук (ПАН) добавляет, что для реализации столь утонченного заговора надо было бы еще и сделать для президентского лайнера специальный аэродинамический коридор.

С точки зрения физики научная ценность версии Рогальского невелика. А вот с точки зрения массовой психологии пан Рогальский поставил любопытный эксперимент. Глобальная рыночная площадь, в которую превратили Интернет и социальные сети современное общество, становится опасной. Недаром в не столь отдаленные времена именно на рыночных площадях начинались погромы. Любой слух, любая глупость приобретают в глазах слабо информированных людей характер непреложной истины.

Разумная часть польского общества знает цену открытиям Рогальского – это видно хотя бы по реакции на его выступления со стороны "Газеты выборчей". Следующий шаг – подвергнуть столь же обоснованному сомнению другие стереотипы современной Польши о России. О желании Москвы заграбастать Украину и Белоруссию, о враждебности россиян к полякам, о небесной непорочности российской либеральной оппозиции и т.д. В этом деле история с гелием могла бы стать хорошим ненаучным толчком к научному исследованию. Как алхимия породила когда-то химию. Дмитрий Бабич, политический обозреватель РИА Новости.

Официальный Вильнюс выступает за распространение безвизового режима на всех жителей Калининградской области, что позволило бы им посещать приграничные зоны граничащих с анклавом государств Евросоюза, заявил в четверг журналистам министр иностранных дел Литвы Аудронюс Ажубалис после встречи с находящимся с визитом в Литве губернатором Калининградской области Николаем Цукановым.

Калининградская область не имеет сухопутных границ с РФ. Она непосредственно соседствует с Литвой и Польшей. Ранее визы для их посещения выдавались калининградцам в упрощенном режиме и были бесплатными, но после присоединения Вильнюса и Варшавы к Шенгенскому соглашению прежние преференции перестали действовать.

"Мы сейчас продолжаем работать, мы высказываемся за то, чтобы Калининградская область была полностью включена, если договорятся государства-члены Европейского союза и Комиссия (Европейская комиссия), если будет изменен регламент. Здесь мы не видим никаких проблем в этом вопросе", - сказал министр.

Польша и Россия в апреле прошлого года обратились в Европейскую комиссию с призывом распространить правила ЕС о малом приграничном движении на всю территорию Калининградской области и сопредельные районы Польши, то есть смягчить визовый режим для жителей Калининградской области и в качестве льготной территории рассматривать всю область, что дало бы право на визовые преференции всем ее жителям, а не отдельным "приграничникам". Ранее литовская сторона отказывалась поддержать эту идею, предлагая подписать уже разработанный в 2009 году договор, согласно которому жители приграничных зон, в радиусе 50 километров уже могли бы пользоваться льготным режимом. Ирина Павлова

К проведению футбольного чемпионата Европы в 2012 году значительное улучшение состояния дорог не предвидится. Об этом на пресс-конференции заявил вице-премьер-министр Украины - министр инфраструктуры Украины Борис Колесников, передает РБК-Украина.

"Вообще УЕФА не имеет таких жестких требований по дорогам... Протяженность Украины 1500 км и построить дороги за полтора-два года практически невозможно. Для этого надо иметь материальные ресурсы и все разговоры о концесии это сказки. В Украине нет рынка для создания платных автодорог", - подчеркнул министр.

Он привел пример Испании, которая по его словам в начале 90-х годов построила платную магистраль, по которой никто не ездил, при том, что бесплатными дорогами испанцы пользовались очень активно. "Ну если испанцы не имели финансовых возможностей ездить, то украинцы ее получат не так быстро...", - добавил Б.Колесников.

Кроме того, он подчеркнул, что со следующего года автодороги в Украине будут строиться "исключительно за счет акцизов". "Если все предприятия, которые продают топливо, будут добросовестно выполнять свои обязательства, а вы знаете, что мы отменили транспортный налог и перешли на принцип... если все будут добросовестно выполнять свои обязательства, я думаю, что Украина за 5-7 лет получит абсолютно новую дорожную инфраструктуру", - добавил министр.

Напомним, 13 апреля с.г. Б.Колесников заявил, что что "дороги между четырьмя городами, где будет проводиться Евро-2012 будут хорошего качества... а для массовых туристов мы обеспечим скоростные поезда южно-корейской компании Hyundai, которые с апреля 2012 г. будут поставлены в Украину".

Также напомним, постановлением Кабинета министров № 382 от 11 апреля 2011 г. правительство сократило объемы финансирования подготовки и проведения в Украине финальной части чемпионата Европы 2012 г. по футболу на 37,5 млрд грн.

В частностьи, правительство сократило финансирование на 2011 г. на 14,35 млрд грн - до 51,8 млрд грн и увеличило финансирование на 2012 г. на 3,2 млрд грн - до 13,3 млрд грн.

По новому постановлению объем финансирования Евро-2012 из государственного бюджета составляет 55,9 млрд грн, из местных бюджетов - 5,3 млрд грн, из других источников - 49,3 млрд грн.

Как сообщалось ранее, согласно материалам дирекции по подготовке и проведению финальной части Евро-2012 в Польше и Украине, общая сумма по программе подготовки и проведения в Украине финальной части чемпионата Европы 2012 г. по футболу составляла 126,26 млрд грн.

В начале февраля 2011 г. премьер-министр Украины Николай Азаров заявил, что Правительство выделит 10 млрд грн в 2011 г. на развитие автомобильных дорог Украины. Он добавил, что в первую очередь должны строиться и реконструироваться дороги, которые необходимы в рамках подготовки Украины к Евро-2012. Также глава правительства поручил Министерству финансов обеспечить своевременное финансирование "Укравтодора", чтобы в течение ближайших двух недель корпорация начала работы.

Согласно сообщению Генеральной дирекции по строительству национальных дорог и автострад Польши, с 01.07.2011 на территории Польши будет внедрена национальная система Toll Collection (System).

Использование этой системы будет обязательным для всех транспортных средств с максимальной допустимой массой более 3,5 т.

Все пользователи дорог обязаны зарегистрироваться в этой системе и получить бортовой прибор (ОВU) от оператора viaToll для установки на свое транспортное средство.

По данным АсМАП Украины, с 11.04.2011 работает круглосуточно без выходных телефон доверия на польском, английском, немецком и русском языках.

Начиная с 02.05.2011 начнут работать соответствующие места продажи (более 200 ед.) и центры обслуживания (16 ед.), где возможно будет зарегистрироваться и получить бортовой прибор. Эти места продажи и сервисные центры будут расположены в непосредственной близости от границ, дорог и сервисных станций.

Более подробную информацию (сеть платных дорог, места продаж и сервисные центры, ставки сборов и др.) возможно посмотреть на сайте www.viatoll.pl

«Как влюбленный дарит цветы». С таким чувством граждане должны платить налоги, уверяет Михаил Мишустин

Новое, неформальное лицо российского налоговика показал вчера общественности глава Федеральной налоговой службы (ФНС) Михаил Мишустин. «Гражданин должен платить налоги с тем же чувством, с каким влюбленный дарит цветы свое любимой женщине», - процитировал он на коллегии немецкого философа XVIII века Фридриха Новалиса. Налогоплательщики так и поступают: сбор налогов растет.

Цитатой Новалиса Мишустин ответил депутату и телеведущему Андрею Макарову, который вспомнил французского финансиста Жана Кольбера: «Налогообложение  - это искусство ощипывать гуся так, чтобы получить максимум перьев и минимум писка».

Налоговые поступления в бюджетную систему растут, причем ускоренными темпами.  В первом квартале в консолидированный бюджет поступило 2 169,9 млрд руб. администрируемых ФНС налогов, что на 21,6% больше, чем в том же периоде прошлого года, в 1,5 раза выше показателя 2009-го и аж на 37% больше, чем в 2008 году. Накопленная инфляция с марта 2008 года по март 2011 составила 28,6%, значит, реальная налоговая нагрузка на бизнес превысила докризисный уровень.

Рекорд принадлежит налогу на прибыль, которого собрано на 45% больше, чем в первом квартале прошлого года. В Минфине это объясняют подъемом экономики. Надо учесть, что ставка налога на прибыль была снижена с 2009 года с 24% до 20% - так власти решили поддержать бизнес в кризис и, судя по всему, оказались правы.

Интереснее всего результаты по налогу на доходы физических лиц (НДФЛ) и НДС. Оба налога собирались в новой ситуации. Решение резко повысить отчисления с фонда оплаты труда в социальные фонды многие считали ошибочным. Предприниматели говорили, что после того, как в 2011 году страховые взносы, заменившие ЕСН, будут повышены с 26% до 34%, зарплаты вернутся «в тень». Данных от Пенсионного фонда и Фонда медстрахования еще не поступало. Однако и поступления от налога на доходы физических лиц (НДФЛ) весьма показательны. Ведь большая их часть уплачивается с той же налоговой базы. Вопреки ожиданиям, поступление НДФЛ выросло до 398,1 руб., то есть на 11% против первого квартала прошлого года. ФНС дает цифры без учета инфляции, но даже минимальный рост можно считать позитивным явлением. Несмотря на все опасения, поступление НДФЛ растет, подчеркнул глава ФНС Михаил Мишустин.

Однако глава «Деловой России» Борис Титов усомнился в адекватности таких выводов. Организация ежемесячно проводит мониторинг предпринимательских настроений. «Барометр Деловой России» в марте показал, что количество тех, кто теперь платит зарплату в конвертах, выросло на 41% по сравнению с декабрем 2010 года. По мнению Титова, рост сборов по НДФЛ объясняется тем, что многие предприниматели резко, в несколько раз повысили зарплату топ-менеджерам. Эта прибавка затем распределяется между работникам нижнего звена в виде конвертных выплат. После барьера в 463 тыс. рублей в год ставка страховых взносов обнуляется, так что эта схема дает экономию выплаты соцвзносов. Однако отчисления по НДФЛ при этом остаются. Не напрасно министр финансов Алексей Кудрин, отвечая на вопросы журналистов, комментировал эту тему крайне осторожно.

В новой ситуации оказались и сборы по НДС.  С первого квартала НДС начали возмещать тем, кто имеет на это установленное законом право, в заявительном порядке. Очевидно, по этой причине рост сборов невелик – всего на 5,9% (квартал к кварталу). Пока непонятно, то ли раньше налоговики слишком скупо подходили к возврату выплат, то ли теперь налогоплательщики пустились во все тяжкие. Впрочем, министр финансов полагает, что самодисциплина налогоплательщиков, напротив, повысилась. По словам Алексея Кудрина, в целом по стране заявок на возврат НДС стало меньше на 4%, а по Москве – на 11%. 

Несмотря на бодрые заявления налоговиков, экономика на докризисный уровень, конечно, еще не вышла, говорит Андрей Чернявский из Центра развития (ВШЭ). Он напоминает, что в 2009 году экономика упала почти на 8%, а в прошлом году выросла всего на 4%. И рост этот еще не стал устойчивым. Но то, что объем налоговых сборов превзошел докризисный уровень, Кирилл Лебедев из Института финансовых исследований оценивает как весьма позитивный факт.

Налоговики скромно умолчали о повышении ставок акцизов – и на нефтепродукты, и на алкоголь, и на табак, подчеркивает Чернявский. Однако Лебедев допускает, что рост поступлений связан с частичным выходом бизнеса из теневого сектора. Каких-то специальных инструментов, которые заставляют экономику легализоваться, в последнее время не появилось. Лебедев даже полагает, что постепенную легализацию бизнеса не остановило даже повышение ставок соцвзносов.

Кризис, если и закончился, то только для ФНС, не согласен директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. По его мнению, выход любых показателей на докризисный уровень не означает устранения причин, которые породили прошлый кризис. Без этого от его повторения никто не гарантирован.

В то время, как российские компании, по мнению налоговиков и экспертов, выходят из тени, в нее неожиданно стали прятаться иностранные компании, работающие в России. По словам замглавы ФНС Кирилла Янкова, в этом году быстрыми темпами растет их задолженность в российский бюджет. Она уже составляет 9,4 млрд рублей. Почти треть должников приходится на американцев. В связи с этим, ФНС рекомендует присоединиться к совместной конвенции Совета Европы и ОЭСР о взаимной административной помощи по налоговым делам. Андрей Сусаров, Юлия Панфилова

Поработать на Германию. ФРГ и Австрия теряют защиту от трудовых мигрантов из Восточной Европы

В то время как Италия и Франция пытаются справиться с наплывом мигрантов из Африки, немцы и австрийцы напряженно ждут 1 мая — в этот день прекратит свое действие ограничение на трудовую миграцию из новых стран ЕС. Общее настроение выразила одна из германских газет аршинных размеров заголовком «Поляки на марше».

1 мая рухнет один из серьезных барьеров, имеющихся в объединенной Европе. В 2004 году, когда Польша и ряд других государств присоединились к ЕС, Германия и Австрия, как и полагалось, упразднили паспортный контроль на границах с восточноевропейскими соседями. Однако согласно  особым «условиям переходного периода», записанным в договоры о вступлении стран — новичков в ЕС, 15 старых стран — членов Евросоюза получили на срок до семи лет право защиты своих рынков труда от наемных работников из новых стран. Германия и Австрия в соответствии с этим правом полностью оградили свои рынки труда до 30 апреля 2011 года, зафиксировав это во внутреннем законодательстве. Прямого запрета на труд мигрантов из новых стран ЕС нет. Однако для устройства на работу им требуется «особое согласие», что и является в данном случае почти стопроцентным ограничителем. Великобритания, Ирландия и Швеция правом защитить своих работников не воспользовались вовсе, другие страны пошли на частичные ограничительные меры. К настоящему времени лишь Германия и Австрия остались странами, реально ограничивающими трудовую миграцию из государств, вошедших в ЕС в 2004 году.

Вчера в Берлине кельнский Институт германской экономики (ИГЭ) представил исследование, целиком посвященное масштабам и возможным последствиям либерализации рынка труда Германии для восточноевропейцев. Директор института Михаэль Хютер сообщил, что в 2011-м и 2012 годах следует ожидать притока около 800 тыс. женщин и мужчин в трудоспособном возрасте. После прохождения этой пиковой нагрузки поток мигрантов предположительно пойдет на спад. В общей сложности до 2020 года в Германию переселятся около 1,2 млн человек из восточноевропейских стран, вошедших в ЕС в мае 2004 года, — Польши, Чехии, Словакии, Венгрии, Словении, Эстонии, Латвии и Литвы. Для Болгарии и Румынии, присоединившихся к Евросоюзу в 2007 году, мораторий на свободную трудовую миграцию сохранится до 2014 года.

За 1990-е годы в Германию переселились свыше 3,3 млн человек. На этот раз наибольшее число трудовых мигрантов ожидается из Польши, Чехии и Венгрии. Согласно данным ИГЭ, именно Германия является для желающих покинуть эти страны наиболее привлекательным местом для жизни и работы. Михаэль Хютер убежден, что приток восточноевропейских мигрантов является шансом для поддержки социальной системы в Германии: новые работники покроют дефицит специалистов и станут дополнительными плательщиками взносов в социальные кассы, что позволит снизить их нынешний дефицит.

При этом всего в восьмерке восточноевропейских стран по опросам до 23% граждан «допускают мысль» об эмиграции — потенциально это 12 млн мигрантов. Но предположить, что все 12 млн направятся в Германию, «было бы абсурдом», оговаривается Хютер: «Великобритания, Австрия или Швеция не менее привлекательны для европейских мигрантов, в частности, прибалтов».

С этим согласен глава федерального агентства по труду Франк-Юрген Вайзе: «Молодые, хорошо образованные восточноевропейцы предпочитают Великобританию, где они испытывают меньше языковых проблем». Тем не менее в приграничных регионах с Польшей и Чехией, предупреждает Вайзе, наемным работникам следует настраиваться на усиление конкуренции на рынке труда.

Федеральный министр труда Урсула фон дер Лайен считает страхи перед «натиском» на Германию беспочвенными. Она считает, что приезжие будут содействовать экономическому развитию ФРГ. Германия из страха перед возможным снижением уровня благосостояния семь лет тянула с открытием границ для ищущих работу. «Теперь наступает нормальная ситуация, — подчеркнула министр труда в интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung. — В большом европейском доме каждый может выбирать, где ему жить и работать».

Впрочем, и масштабы «нашествия» фон дер Лайен оценивает вполне скромно — примерно 100 тыс. дополнительных работников для германского рынка, причем большинство из них «молоды и хорошо квалифицированы». Что же касается тех, кто хочет приехать работать «по-черному», так они уже и без того здесь, со знанием дела пошутила министр труда.

Символично, что в Германии 1 мая по старой памяти отмечают день солидарности трудящихся — профсоюзы, как правило, выходят на демонстрации и митинги, а в шести федеральных землях в этот день официальный выходной.

Последствий 1 мая опасаются и в Польше. «Это прежде всего риск для Польши, — сказала журналу Der Spiegel эксперт Центра международных отношений в Варшаве Кристина Иглицкая. — Не немцам, а нам следует опасаться новой волны миграции. У нас, поляков, отнимают рабочую силу, но к нам приезжать никто не хочет». Правда, отмечает она, «наиболее динамичные мигранты» уже давно уехали в Великобританию. Юрий Шпаков

С 27 по 30 апреля в Узбекистане г.Ташкент проходит 16-я Международная выставка "Здравоохранение - ТIHE". Специалисты ОАО "Татхимфармпрепараты" принимают участие в международной выставке с целью укрепления уже существующих связей с медицинской общественностью, дистрибьюторами, производителями Узбекистана. На сегодняшний день в Узбекистане зарегистрировано 31 лекарственное средство производства ОАО «Татхимфармпрепараты».

Выставка «Здравоохранение –TIHE» - это самое крупномасштабное медицинское событие в Узбекистане, организаторами которого выступили Министерство здравоохранения Республики Узбекистан, Министерство внешних экономических связей, инвестиций и торговли Республики Узбекистан, Международная выставочная компания ITE Uzbekistan.

За 16 лет своего существования TIHE дала начало ряду медицинским выставок, которые сегодня проходят под общим названием «Неделя Здравоохранения Узбекистана - TIHE». В этом году TIHE 2011 объединит специализированные медицинские выставки: 16-ю Ташкентскую международную выставку «Здравоохранение – TIHE 2011», 6-ю Центрально-азиатскую международную фармацевтическую выставку «AptekaExpo 2011» , 7-ю Узбекскую Международную стоматологическую выставку «Stomatology Uzbekistan 2011».

В работе Международных выставок «Недели Здравоохранения Узбекистана – TIHE 2011» примет участие свыше 140 компаний из 26 стран мира. В числе стран-участниц: Беларусь, Великобритания, Венгрия, Германия, Египет, Индия, Иран, Италия, Казахстан, Китай, Литва, Молдова, Нидерланды, ОАЭ, Пакистан, Польша, Россия, США, Турция, Узбекистан, Украина, Финляндия, Чехия, Швейцария, Южная Корея, Япония.

В выставочной экспозиции ОАО «Татхимфармпрепараты» представлены высокоэффективные импортозамещающие и оригинальные лекарственные средства.

На американском ускорителе тяжелых ионов RHIC получены частицы ядер антигелия. Это самый тяжелый антиэлемент из когда-либо виденных учеными.

Фабрика по производству антиматерии, конечным продуктом которой хотели взорвать Ватикан персонажи «Ангелов и демонов» Дэна Брауна, это фантастика. Граммы и даже микрограммы антиматерии внутри магнитных ловушек тоже лишь футуристическая деталь облика звездолетов, двигатели которых питает энергия аннигиляции. В свежей статье из журнала Nature сообщается о том, что ученые только сейчас смогли получить всего 18 ядер антигелия на миллиард столкновений друг с другом ядер атомов золота в релятивистском коллайдере тяжелых ионов RHIC, причем весь антигелий тут же, не покидая пределов установки, и аннигилировал. С точки зрения практического применения антивещества это нулевой результат, однако он не столь уж и бесполезен для физиков.

Чем интересны 18 ядер, исчезнувших во вспышке аннигиляции через ничтожные доли секунды? Ответить на этот вопрос можно, если вспомнить знаменитый эйнштейновский вывод: материя и энергия могут переходить друг в друга. Энергия поля, скрепляющего вместе протоны и нейтроны в атоме, дает ядру дополнительную массу (уран-235 весит вовсе не в 235 раз больше, чем отдельный протон или нейтрон), а при столкновении двух протонов на околосветовой скорости может получиться намного больше двух частиц — энергия перейдет в массу.

Причем можно получить и античастицы. При радиоактивном бета-распаде, например, образуются антиэлектроны (также называемые позитронами). При столкновении пучков протонов в коллайдерах — антипротоны и антинейтроны. Большой взрыв, как процесс с самой большой энергией, породил наряду с обычными частицами и их антиподы, но последние оказались в меньшинстве. Мы попали в мир, в котором антивещество стало лишь продуктом физики высоких энергий, ускорителей, космических лучей и ядерных реакций. И есть лишь ряд гипотез, объясняющих, почему произошло именно так, но их еще предстоит проверить.

А такая проверка возможна лишь после того, как ученые соберут воедино множество различных фактов. Разрешить проблему постановкой одного эксперимента невозможно: надо знать, как рождаются античастицы, как они взаимодействуют между собой. Рождение частиц антигелия изучалось международным коллективом — на американском коллайдере RHIC работают физики из подмосковной Дубны, ученые из Индии, Китая, Польши, Чехии и других стран. Проанализировав процесс образования антигелия, исследователи сделали вывод, что существующие теории вполне адекватно описывали появление самого тяжелого из полученных антиэлементов. Алексей Ратин.

• «Вопрос, согласуется ли с нашей системой ценностей массовое животноводство, означающее варварское обхождение с животными, еще никогда не звучал с такой силой, как сегодня (...) Массовое производство — это откормочные фермы на несколько сот голов и более. Животные не могут свободно двигаться, их не выпускают на свежий воздух, а дневной свет они впервые видят по дороге на бойню. Потомство у матери отбирают спустя несколько часов после рождения, а птицы и вовсе никогда не видят своей матери. Поросят кастрируют без обезболивания. Животным и птицам отрезают хвосты, клювы, вырывают зубы, спиливают рога — всё ради того, чтобы ограничить потери, возникающие из-за скученности». (Петр Бурас, Магдалена Тильшер, «Тыгодник повшехный», 6 марта)

• «Из приютов при неясных обстоятельствах исчезают собаки. В некоторых приютах число пропавших животных достигает 70-80%. Они были приняты, но их нет. Куда они девались? Договор о приеме собак с территории гмины рано или поздно превращает эти места в собачий ад. Каждая принятая собака приносит деньги — одноразово. Когда деньги кончаются, нужно принять следующих собак. Очень скоро это приводит к скученности, и либо ее регулируют сами собаки, загрызая друг друга, либо приходится решать проблему по-другому — и хорошо еще, если при помощи укола, а не лопаты или топора (...) Породистая собака стала в Польше товаром потребления и зависит от моды. Когда мода меняется, часть хозяев меняет собаку на последнюю модель, а собаководы избавляются от остатков производства (...) «Никто не пытается (...) ответить на вопрос, что такое бездомное животное — бытовой отход или жертва человеческой жестокости», — говорит Тадеуш Выпых из Фонда поддержки животных “Аргос”». (Иоанна Подгурская, «Политика», 5 марта)

• «Якуб Пхам планирует открыть получастный ресторан, где знакомым будут подавать мясо собак и кошек (...) Пхам считает, что в свете польского законодательства убой кошек и собак может быть легальным (...) По его мнению, бойни собак и кошек могли бы решить проблему бездомных животных». (Эва Седлецкая, «Газета выборча», 21 февр.)

• «Малгожата Фронц, активистка организаций по защите животных и основательница Партии защиты животных (ПЗЖ) (...) считает, что политики в Сейме не обеспечивают возможности защищать права животных. «Почти все поправки, касающиеся сельскохозяйственных животных, торпедируются представителем министерства сельского хозяйства», — объясняет она. Лакшман Пури, еще один основатель ПЗЖ, признает, что одни общественные организации не в состоянии протолкнуть изменения в законодательстве. «Например, чтобы предложить поправки к закону, они должны собрать 100 тыс. подписей, а для внесения депутатского законопроекта достаточно заручиться поддержкой 15 депутатов», — говорит он. Создатели ПЗЖ (...) будут требовать отношения к животным как к существам, нуждающимся в заботе человека. Новая партия намерена также пропагандировать вегетарианство (...) Деятели ПЗЖ верят, что им удастся собрать тысячу подписей, требующихся для регистрации партии в суде (...) Идею поддержали уже 3 тыс. человек». («Жечпосполита», 24 февр.)

• «В Польше заметно изменяется отношение к животным. Их все больше сравнивают с людьми, говорят, что они чувствуют, как люди, что у них есть эмоции. Такая позиция явно оттесняет на второй план убеждение, что животное следует рассматривать как предмет (...)», — говорит проф. Яцек Леонский из Щецинского университета. («Впрост», 13 марта)

• «Меньшие братья Иисуса — это те, кому не хватает одежды, а не шерсти или перьев. Это те, кто сидит в тюрьме, а не возле будки. Это бездомные странники, а не бесхозные собаки. Христос присутствует в голодных и больных людях, а не в животных (...) Горячка, в которую впадают «защитники животных», свидетельствует о всё более серьезных нарушениях в их иерархии ценностей (...) И люди начинают служить животным, а защищая своих новых хозяев, они готовы вцепиться в горло ближнему (...) Кем же мы считаем человека, если собаку «усыновляем», как ребенка? Кем мы считаем животных, если начинаем говорить о каких-то их «правах», как будто они обладают свободой и ответственностью?» (Францишек Кухарчак, «Гость недзельный», 6 марта)

• «Генеральный прокурор Анджей Серемет опротестовал в Конституционном суде законодательную норму, согласно которой охотники имеют право отстреливать собак и кошек (...) Польский союз охотников вел статистику отстрела собак только до 1995 г. — их было застрелено 80 тысяч (кошки не подсчитывались) (...) Случалось, что стреляли в собаку на поводке, а один охотник убил беременную собаку, стоявшую возле хозяина (...) В суде хозяева собак чаще всего проигрывают. Если собака не породистая, суд выносит решение, что она не представляла ценности, поэтому хозяин не понес ущерба (...) Норму об отстреле хотят изменить парламентарии из Группы друзей животных (...) и неправительственные организации». (Эва Седлецкая, «Газета выборча», 25 февр.)

• «Принято считать, что заяц и куропатка — самая обыкновенная живность. Но это уже в прошлом. Увидеть стоящего где-то столбиком зайца очень трудно (...) С куропатками дело еще хуже (...) В 70-е годы прошлого века на наших полях и лугах жило около 7 млн. куропаток. (...) Теперь их число снизилось до 400 тысяч (...) Министр окружающей среды прав: первым шагом, который необходим, чтобы спасти куропаток и зайцев, должна стать приостановка отстрела. Однако против такого решения уже выступил Польский союз охотников». (Адам Вайрак, «Газета выборча», 22 февр.)

• «Еврокомиссия подала на Польшу иск в Европейский суд справедливости за недостаточную охрану птиц. Она собирается также оштрафовать Польшу за загрязнение воды и воздуха». («Жечпосполита», 17 февр.)

• «17% Беловежской пущи занимает Беловежский национальный парк, а 83% — эксплуатационный лес. Этот лес систематически вырубают. Министр окружающей среды Анджей Крошевский уменьшил лимит вырубки со 100 до 50 тыс. кубометров, но не запретил вырубку там, где обещал, и ценнейшие участки пущи валятся на землю под натиском бензопил. Падают столетние стволы и мертвые деревья, где живут редкие насекомые и многочисленные виды птиц: именно такие деревья подлежат плановой вырубке. Таких мест наверняка более двухсот, а может, и вдвое больше. Государственные леса не отказались от т.н. санитарных вырубок, а это настоящая резня (...) Государственные леса аргументируют свое решение тем, что на вырубленных участках пущи могут селиться новые виды (...) Дорогие Государственные леса! Вырубите тогда всю пущу!» (Станислав Тым, «Политика», 5 марта)

• «Зависимость от культуры ведет к уничтожению природы, которая нас создала и которая делает возможной нашу жизнь. Мы оказались на грани катастрофы, так как большому числу людей природы уже не хватает (...) На кой черт нам торговые галереи? Так ведь люди их обожают — так же, как ненавидят кусты на крышах или вьющиеся растения на стенах домов (...) Растения совершают чудеса, они способны быть прекрасными в любое время года (...) Тысячи лет человек вырубал, выжигал и бетонировал природу (...) Сегодня инвесторы исповедуют святое право собственности (...) Я очень уважаю собственность, но в основном интеллектуальную, потому что это единственная собственность человека. Остальное — землю, воду, воздух — человек себе присвоил», — Марек Будзинский, архитектор, создатель здания Верховного суда и комплекса Библиотеки Варшавского университета. («Газета выборча», 26 февр.)

• «Мы потеряли контроль над миром, который сами создали. Это означает конец мышления эпохи Нового времени (...) Сегодня мы имеем две ничем не сдерживаемые стихии — природу и цивилизацию, — которые должны были корректировать и обуздывать друг друга, но объединились против нас. Цивилизация вызывает и усиливает природные катастрофы и делает природу все менее дружелюбной, а природа усиливает наши проблемы с ускользающей от контроля цивилизацией», — проф. Зигмунт Бауман. («Политика», 18 дек.)

Виктор Кулерский

• «Преследование людей стало современной общественной нормой (...) Благодаря легкому доступу к СМИ каждый получил орудие огромной разрушительной силы (...) Уже не нужно превосходить другого способностями — достаточно сломить его ловким наветом, уличить в вымышленном или реальном промахе. Для того чтобы проснуться оплеванным, тоже вовсе не нужно совершать никаких предосудительных поступков. Достаточно встать на пути у человека, который приведет в действие соответствующий рычаг в интернете. Лавину невозможно остановить. Некоторые делают это профессионально и неплохо на этом зарабатывают, другие занимаются этим в качестве хобби, третьих для этого нанимают». (Збигнев Холдыс, «Впрост», 6 марта)

Виктор Кулерский

• «Кристина Ковальчук из Белостокского медицинского университета изучает агрессию против врачей (...) Более 80% опрошенных врачей вынуждены были выслушивать крики пациентов, более половины сталкивались с угрозами, вульгарными словами, агрессивными жестами, почти половина подвергалась избиению или попыткам ударить их (...) Линч в интернете — новейший метод расправы с врачами (...) Таких сайтов в польском интернете уже несколько десятков, поэтому врачи начали искать средства защиты от публикуемых там мнений (...) Главная врачебная палата создала сайт Agresja.hipokrates.ogr, где каждый работник здравоохранения (...) может заявить о случае насилия против него во время работы». («Ньюсуик-Польша», 13 марта)

Виктор Кулерский

• «В три из восьми проверенных в субботу варшавских ночных клубов не пустили чернокожих. Белые вошли в эти клубы без проблем». («Жечпосполита», 7 марта)

• «Когда Зарема, чеченка, муж которой погиб на войне, обращается в центр социальной помощи за полагающимся ей пособием для матерей-одиночек, ее отсылают ни с чем и велят принести документ... о доходах мужа в Польше. Когда Абдулла, египтянин со статусом беженца, выигрывает тендер на аренду помещения под ресторан, жилтоварищество препятствует использованию этого помещения. Женившегося на польке армянина жилищный кооператив жены не принимает в число своих членов. Варшавская школа информирует родителей-белорусов, что их дети не могут учиться, потому что... у них нет прописки в Польше (...) Сотрудники Хельсинского фонда по правам человека провели интервью с 24 иностранцами, проживающими в Варшаве. Почти все без исключения признались, что их оскорбляли (...) Многие заметили, что поляки стараются не садиться возле них в автобусе. Камерунцу, работающему в больнице, пациентка заявила: «Не прикасайтесь ко мне, вы — чернокожий». 14 участников опроса были избиты, в том числе семеро так сильно, что им понадобилась медицинская помощь». (Эльжбета Исакевич, «Тыгодник повшехный», 27 февр.)

• «В Польше живут 200 тысяч, а может, и полмиллиона иммигрантов без документов. Большинство из них — украинцы (...) Это няньки наших детей, женщины, ухаживающие за стариками-родителями, домработницы. Это те, кто дешево ремонтирует наши дома (...) Они живут тихо, как можно более тихо, годами с опущенной головой — лишь бы остаться незаметными (...) У них нет доступа к медицинскому обслуживанию. Они не откладывают денег на пенсию, часто не посылают своих детей в школу, становятся легкой добычей преступников». (Александра Шилло, «Газета выборча», 21 февр.)

• «Современная Польша — не иммиграционная страна. Число лиц, приехавших к нам, чтобы остаться на ПМЖ, по официальным данным составило в 2008 г. 15 тыс. человек, а с 2000 по 2008 г. включительно — 80 тысяч. Между тем эмиграция из нашей страны в том же 2008 г. составила 30 тыс. человек», — проф. Петр Винчорек, Варшавский университет. («Жечпосполита», 4 марта)

• «Генеральный прокурор проанализировал статистику преступлений, связанных с ксенофобией (...) Систематически растет число прекращений таких дел и отказов от их возбуждения, снижается число обвинительных актов. Если в 2007 г. было прекращено 55% таких дел, то в 2010 г. — уже 77%. В 2007 г. обвинительные акты были выдвинуты по 36% дел, а в 2010 г. — только по 16%. «Учитывая наши международные обязательства, а также общественный резонанс тех дел, которые обсуждаются в СМИ, следует относиться к ним серьезно», — пишет генеральный прокурор Анджей Серемет (...) О том, что Польша считается страной, в которой проявления ненависти к людям других национальностей не наказываются, написал генпрокурору в июне прошлого года министр иностранных дел Радослав Сикорский». (Эва Седлецкая, «Газета выборча», 19 февр.)

• «Рядом с распятием в зале заседаний Щецинского городского совета появились символы четырех других религий (звезда Давида, полумесяц, православный крест и атом — знак атеистов). Впрочем, висели они недолго: их сняли депутаты от ПиС и ГП». («Газета выборча», 1 марта)

• «Несмотря на вмешательство канцелярии президента, совет гмины Серкомля (Люблинское воеводство) уже несколько лет противится установке памятного камня в честь 200 евреев, расстрелянных немецкой полицией в 1942 году». («Ньюсуик-Польша», 20 февр.)

• «Мне было 16 лет, когда в июне 1941 г. в Вильнюс вошли немцы (...) И я помню то, что казалось мне тогда очевидным, а сегодня должно быть вновь произнесено во всеуслышание: мы считали евреев чужими. Это была истинная причина нашей католической и польской отстраненности, если таковая наблюдалась. Да, были и страх, и бессилие, возможно, также незнание. Но прежде всего ощущение чуждости — еще довоенное. Так я это запомнила. Этого бремени нельзя снять с совести», — Юзефа Хеннель, писательница, публицистка, в прошлом депутат Сейма. («Тыгодник повшехный», 27 февр.)

• «Клод Ланцман утверждает, что любые поиски причин Катастрофы — пощечина жертвам. Ибо каждая «причина» — это вступление к оправданию или по крайней мере рационализации зла, которое дремлет в нас, — достаточно (...) заглянуть в наши темные глубины». (Людвик Стомма, «Политика», 26 февр.)

• «Целых 55 человек вошли в состав правительственной делегации, которая прибыла в Израиль во главе с Дональдом Туском (...) Состоялось, в частности, совместное заседание правительств Польши и Израиля (...) «Польша — это феномен. Все серьезные политические силы в нашей стране доброжелательно относятся к Израилю, — сказал Владислав Бартошевский. — Покажите мне другую европейскую страну, где за последние 20 лет трое министров иностранных дел (Геремек, Меллер и Ротфельд) были евреями по происхождению, а четвертый — почетным гражданином Израиля». Переговоры в Иерусалиме касаются сотрудничества в области культуры, образования (...) экономики и обороны». («Жечпосполита», 24 февр.)

• «Впервые в истории президент Польши пригласил в свой дворец (...) представителей польской православной общественности. Это была новогодняя встреча, состоявшаяся 11 января 2011 г. в 11.00. На встречу прибыли митрополит Варшавский и всея Польши Савва, почти все епископы нашей Церкви, многочисленные представители духовенства, архонты, председатели и члены церковных братств, обществ и фондов, некоторые войты и бурмистры, предприниматели (...) Как отметил президент Бронислав Коморовский, организуя эту встречу, он хотел показать всей Польше, что разнородность — ее богатство (...) «Многоконфессиональность и многокультурность — это наследие многонациональной Речи Посполитой, общий вклад, который Польша вносит в процесс интеграции Европы и мира. В этом процессе должно найтись место для взаимного интереса, доброжелательности и уважения, в т.ч. и для инаковости», — сказал президент». («Пшеглёнд православный», февраль)

• «Несмотря на объявленное правительством сокращение расходов, в 2011 г. меньшинства получат больше, чем год назад (...) — 13,62 млн. злотых (...) Больше всех получат белорусское (2,56 млн.), украинское (2,54 млн.) и немецкое (2,19 млн.) меньшинства (...) Лемки получат в этом году 1,14 млн. злотых. Приблизительно такие же дотации придутся на долю литовского и еврейского меньшинств. Больше всего средств предназначено на поддержку печатных изданий (...) Почти миллион злотых выделен на выпуск радиопередач на языках меньшинств». («Пшеглёнд православный», февраль)

• «По случаю 85-летия Мусульманского религиозного союза Республики Польша президент Бронислав Коморовский наградил пятерых его деятелей за выдающиеся заслуги перед польским мусульманским сообществом (...) Офицерским крестом ордена Возрождения Польши посмертно награжден имам Александр Халецкий, а кавалерским крестом того же ордена — имам Стефан Ясинский, а также посмертно имамы Бекир Якубовский и Али Воронович. Глава Мусульманского религиозного союза имам Томаш Миськевич получил Золотой крест заслуги. Миськевич подчеркнул, что польские татары всегда были лояльны к Польше». («Газета выборча», 18 февр.)

• «Когда тысячи людей провожали в последний путь архиепископа Юзефа Жицинского, перед лестницей, ведущей в люблинский кафедральный собор, все на минуту застыли в молчании. Прежде чем гроб с телом скончавшегося 10 февраля митрополита внесли в собор, перед ним встали временный администратор епархии епископ Мечислав Тисло, главный раввин Польши Михаэль Шудрих и имам Нидаль Абу Табаг, муфтий Мусульманской лиги Польши. Раввин исполнил псалом 130, имам читал Коран. «Несколько лет назад этот человек подал мне в церкви руку, улыбнулся и сказал: «Я люблю вас». Мы тоже любим тебя, архиепископ», — сказал имам. «Помолимся за нашего брата Юзефа», — добавил раввин». («Газета выборча», 19 февр.)

• «Несколько слов правды сказал епископ Тадеуш Перонек, признав, что архиепископа Юзефа Жицинского в Польше недостаточно ценили. «Он был смелым человеком. К сожалению, в таких делах смелость дорого обходится. Думаю, он заплатил за нее жизнью», — сказал епископ Перонек». (Катажина Вишневская, Ян Турнау, «Газета выборча», 19 февр.)

• «Казалось бы, сегодня мы, будучи свободным народом, должны хорошо понимать мечты египтян о демократии. Однако слова ободрения и советы, как победить в борьбе с режимом, шлют демонстрантам в Каире не премьер-министр Дональд Туск, президент Бронислав Коморовский или Лех Валенса. Против насилия на площади Тахрир протестуют Ангела Меркель, Дэвид Кэмерон, Барак Обама, Николя Саркози и Хосе Луис Сапатеро (...) Польские лидеры, бывшие борцы за свободу, молчат вместе с такими асами европейской дипломатии, как Сильвио Берлускони. Мне стыдно за это». (Марек Кенскравец, «Тыгодник повшехный», 20 февр.)

Виктор Кулерский

• «Согласно опросу ЦИМО, проведенному с 3 по 6 февраля, 70% поляков считают, что дела в Польше идут в плохом направлении. По сравнению с январем число негативных оценок выросло на 11%. Положительно ситуацию в Польше оценивают 22% опрошенных — на 8% меньше, чем месяц назад». («Жечпосполита», 17 февр.)

• «В последнем рейтинге доверия к политикам Бальцерович занял 4-е место (...) Ему доверяют 49% поляков, а с недоверием к нему относится пятая часть респондентов. Это радикальное изменение по сравнению с первой половиной 90-х (...) Поляки придумали два пути, как свыкнуться с бывшим вице-премьером, министром финансов и президентом Польского национального банка. Во-первых, его считают отцом реформ в начале преобразований и стражем национальных денег в первом десятилетии XXI века. Во-вторых — одним из символов Третьей Речи Посполитой (...) Сегодня Бальцерович — это термометр, показывающий образ мыслей и эмоциональное состояние многих поляков, в т.ч. и ядра электората правящей партии. Худшая вещь, которую может придумать Туск, — это разбить такой термометр в надежде, что температура спадет». (Мирослав Чех, «Газета выборча», 19 февр.)

• Бальцеровича люди слушают с большим вниманием, так как они глубоко убеждены, что это честный человек, что он может ошибаться и, возможно, у него крайние экономические воззрения, но он наверняка не руководствуется низкими побуждениями. А люди власти стали нападать на него лично, нередко приписывая ему такие мотивы. Это была роковая ошибка. Общество чувствует, что это неправда, что с Бальцеровичем можно спорить по сути, но поставить под сомнение его честность нельзя», — проф. Александр Смоляр, президент Фонда им. Стефана Батория. («Впрост», 6 марта)

• «В последнем рейтинге доверия ЦИОМа продолжает лидировать Бронислав Коморовский (65%). Лидеру Союза демократических левых сил (СДЛС) Гжегожу Наперальскому доверяет 51% опрошенных (...) а Дональду Туску — 47%». («Жечпосполита», 23 февр.)

• Согласно опросу ЦИОМа, проведенному с 3 по 9 февраля, сторонниками правительства Дональда Туска считают себя 37% опрошенных, противниками — 31%. 31% респондентов оценивает экономическую политику правительства положительно, а 54% — отрицательно. 43% поляков довольны премьер-министром, а 31% — недовольны. («Газета выборча», 18 февр.)

• Согласно опросу ЦИОМа, проведенному с 3 по 9 марта, ГП поддерживают 35% опрошенных, «Право и справедливость» (ПиС) — 18%, СДЛС — 16%, крестьянскую партию ПСЛ — 4%. Избирательный порог составляет 5%. («Газета выборча», 11 марта)

• «Пока в Польше лишь СДЛС и ПСЛ выдержали смену лидеров. Посмотрим, как это получится у ПиС и ГП», — Мирослава Грабовская, профессор Варшавского университета, директор ЦИОМа. («Пшеглёнд», 20 февр.)

• «В конце срока полномочий политики перестают быть для банков привлекательными клиентами (...) Опасаясь, что их могут не выбрать на второй срок, банки ужесточают для них условия предоставления кредитов. «Пытаясь получить кредитную карточку, я услышал, что мне дадут ее, но после выборов, когда у меня будет гарантия финансовой ликвидности», — говорит один политик. Банкиры уверяют, что для них важнее всего оценка кредитоспособности». («Жечпосполита», 25 февр.)

• «Власти помогут людям, страдающим депрессией (...) Для предотвращения заболеваемости правительство подготовило указ (...) Министерство здравоохранения должно разработать программу профилактики депрессий и самоубийств и начать проводить ее с июля 2011 года (...) Министерство образования должно осуществлять профилактику психических заболеваний у детей и молодежи (...) Министерство внутренних дел и администрации, а также министерство национальной обороны должны позаботиться о скорейшей психиатрической помощи (...) в случае психического кризиса у своих сотрудников. Министр юстиции должен, в свою очередь, предотвращать заболеваемость сотрудников тюремной службы и заключенных». («Жечпосполита», 18 февр.)

• «Всемирный банк опубликовал рейтинг качества государственного управления, (...) включающий более 200 стран (...) Рейтинг касается 1996-2009 гг. (...) В первой категории оценивается эффективность и качество управления, политическая независимость государственной администрации, качество государственной политики, а также обоснованность планов правительства. В 1996 г. (...) Польша была в этой категории самой высоко оценивавшейся страной региона (...) В 2009 г. ее опередили другие страны (...) Позади остались лишь Болгария и Румыния. Во второй категории, т.е. по качеству законодательства (...) в 1996 г. мы опережали Словакию. Сейчас (...) Словакия впереди Польши, а хуже нас лишь Болгария и Румыния. Третья категория касается правового государства, работы судов, а также возможности бороться за свои права и принудительное выполнение договоров. В 1998 г. Польша была на третьем месте в регионе (...) Сейчас (...) нас почти догнала Румыния, а позади осталась только Болгария (...) В рейтинге свободы в 1996 г. мы были на втором месте (...) сейчас на третьем (...) Мы были и продолжаем оставаться во главе регионального рейтинга по политической стабильности. В 1996-2009 гг. в большинстве стран региона наблюдалось улучшение эффективности управления. В Венгрии этот показатель остался примерно на том же уровне, а в Польше сильно упал (...) В большинстве стран выросло или осталось без изменений доверие к правовому государству, а его падение отмечается лишь в Венгрии и Польше». (Кшиштоф Рыбинский, «Жечпосполита», 18 февр.)

• «Свыше 32 тыс. евро должно выплатить правительство истцам, выигравшим дела в Европейском суде по правам человека с января 2011 года. В 2010 г. суд вынес 107 решений по делам поляков. В 87 случаях установлено нарушение Конвенции. Из 133 решений, вынесенных в 2009 г., нарушения были установлены в 123 случаях. Мы в числе лидеров не только по несоблюдению прав человека, но и по невыполнению постановлений суда (...) По этой статистике нас опережают Турция (...) Россия (...) Румыния (...) и Украина». («Дзенник — Газета правна», 14 февр.)

Виктор Кулерский

• «Главное статистическое управление (ГСУ) опубликовало предварительные данные за четвертый квартал 2010 г. — как и ожидалось, очень хорошие. Когда экономики почти всех стран Евросоюза только начинают разгоняться и еще очень далеки даже от восстановления докризисного уровня производства, рост ВВП на 4,4% (за весь год — на 3,8%) — это несомненный успех (...) Не менее оптимистично выглядят и последние прогнозы Европейской комиссии, ожидающей, что в 2011 г. мы останемся лидерами в группе семи крупнейших экономик Европы, а наш темп роста удержится на уровне более 4%. Это по-прежнему будет меньше, чем докризисные 7%, но все равно более чем в два раза превысит средний рост по ЕС. Однако, глядя на эти цифры, следует помнить, что наш оптимизм должен быть умеренным, так как одновременно существует множество явлений, в результате которых наше развитие вовсе не гарантировано, наблюдаемая динамика может не сохраниться, а шансов на возвращение к докризисным временам всё еще не видно», — проф. Витольд М. Орловский, главный экономист компании «ПрайсуотерхаусКуперс». («Жечпосполита», 4 марта)

• «Европейская комиссия обратилась к нам, требуя быстрого ограничения дефицита. «Как это? — спросил наш министр. — Ведь у нас далеко не самый высокий дефицит в ЕС». — «Конечно, нет, — ответила комиссия, — но ведь вы сами говорили, что у вас не было рецессии, поэтому вообще непонятно, почему у вас возник такой большой дефицит»», — проф. Витольд М. Орловский. («Жечпосполита», 18 февр.)

• «Как утверждают эксперты, у Польши нет никаких шансов привести свою экономику в соответствие критериям вступления в еврозону даже к 2019 г., поэтому мы должны смириться с тем, что важнейшие решения будут приниматься без нашего участия (...) Идею создания отдельной структуры управления для еврозоны проталкивал Николя Саркози (...) Решение, принятое Меркель и Саркози, поддерживают руководители (...) двух главных европейских органов власти: Герман ван Ромпей и Жозе Баррозу. Первый уже обещал организовать через несколько недель саммит еврозоны и называл евро «нашей валютой», хотя, как председатель Европейского совета, он представляет 27 государств, т.е. 11 валют». (Анна Слоевская, «Жечпосполита», 7 февр.)

• «Польша должна уцепиться за обещание, данное, очевидно, чтобы от нас отделаться: что страны, не входящие в еврозону, будут приглашены участвовать в ее формировании (...) Обещание это было дано в ответ на резкие слова Дональда Туска о разделении объединенной Европы. Тот факт, что он боролся за «наше и ваше» участие, получил высокую оценку», — Януш Левандовский, польский комиссар ЕС. («Впрост», 13 марта)

• «Начало этого года изобиловало экономическими неожиданностями. Больше всего тревожит необыкновенно быстрый рост инфляции, которая составила целых 3,8%. По сравнению с декабрем цены подскочили на 1,7% (...) Январь принес также рост безработицы — она составила 13% против 12,7% в декабре. Число безработных, зарегистрированных в органах службы занятости, перевалило за два миллиона и составило 2105 тыс. человек». («Газета выборча», 24 февр.)

• «В 2010 г. физические лица купили полторы тонны золота. Между тем, согласно опросу ГфК «Полония», проведенному 10-14 февраля, в прошлом году две трети поляков не отложили ни одного злотого (...) Килограммовый слиток золота стоит 137,5 тыс. злотых. В конце января он был почти на 10 тысяч дешевле (...) В прошлом году объем накоплений домашних хозяйств увеличился на 110 млрд. злотых. По последним данным, поляки накопили на банковских счетах, в инвестиционных фондах, в виде акций и облигаций почти 908 млрд. злотых». («Жечпосполита», 28 февр.)

• «Самый обремененный долгами поляк должен банку 87,6 млн. злотых. По данным Бюро экономической информации «ИнфоМонитор», трудности с погашением задолженностей испытывают более 2 млн. поляков. В течение последних трех месяцев абсолютный уровень задолженности поляков вырос более чем на 3,15 млрд. злотых, т.е. на 12%, и в настоящее время составляет 28,21 млрд. злотых. В течение года непогашенные задолженности выросли на 68%. Увеличилось и число людей, испытывающих трудности со своевременной уплатой долгов». («Жечпосполита», 3 марта)

• «С 2004 г., когда Польша вступила в ЕС, по 2009 г. польские крестьяне получили только в виде прямых дотаций (а они пользуются и другими фондами и программами) 50 млрд. злотых. В Польше дотации получают 1,4 млн. крестьян. Однако, согласно исследованиям Института экономики сельского хозяйства и продовольственного рынка, свою продукцию продают лишь 800 тыс. хозяйств. Большинство из остальных 600 тыс. выращивает картошку и производит коровье молоко для собственных нужд, но среди них нет недостатка и в таксистах, бухгалтерах, гинекологах, предпринимателях, которые рассматривают сельскохозяйственные дотации как банковские вклады (...) По данным лондонского института «Open Europe», Евросоюз производит самые дорогие в мире продукты питания. Иначе и быть не может, если цены на 90% сельскохозяйственных продуктов на самом деле устанавливают политики, а 70% этих продуктов охраняется таможенными пошлинами, достигающими 100%. Европейцы своими налогами финансируют чрезмерно разросшуюся систему сельскохозяйственных дотаций». (Томаш Мольга, «Впрост», 27 февр.)

• «По состоянию на 30 сентября 2010 г. в государственной администрации, Управлении социального страхования и министерстве национальной обороны было занято 659,9 тыс. сотрудников (...) 30 июня того же года число сотрудников этих ведомств составляло 652,7 тысячи. Иными словами, в течение квартала прибавилось 7,2 тыс. человек, что дает годовой темп роста 30 тыс. человек — больше, чем в 2009 году (...) Накануне падения коммунизма в Польше было 158 тыс. чиновников. За 20 лет, несмотря на рыночную экономику, их число утроилось». (Кшиштоф Рыбинский, «Жечпосполита», 4 февр.)

• Государственные леса: «26 тыс. рабочих мест. Одно из крупнейших государственных предприятий (...) Как правило, новое правительство меняет генерального директора, региональных директоров, старших лесничих, а случается, что с должностями расстаются и рядовые лесничие. Раз в четыре года или чаще Государственные леса переживают кадровое землетрясение. Однако, прежде чем новые управляющие привыкают к своим креслам, приходит время новых выборов и новых перетасовок». (Дариуш Вильчак, «Ньюсуик-Польша», 27 февр.)

• «Десятки миллионов злотых потеряли государственная казна и органы местного самоуправления в результате 11 постановлений Имущественной комиссии, которая возвращала католической Церкви [отнятую коммунистическими властями] недвижимость, — сообщило прокуратуре Центральное антикоррупционное бюро (...) Пресс-секретарь Епископата о. Юзеф Клёх написал в специальном заявлении, что эти 11 постановлений — всего 0,3% из трех с лишним тысяч дел, которые рассмотрела комиссия». («Дзенник — Газета правна», 22 февр.)

• «Открытые пенсионные фонды (ОПФ), приватизация и уменьшение государственного долга — эти три темы стали предметом дискуссии главных действующих лиц польской общественной жизни. Температура дискуссии растет с недели на неделю, экономические аргументы смешиваются с политическими, а также, увы, личными». («Тыгодник повшехный», 27 февр.)

• «Конфликт правительства с ОПФ — очень важная борьба за место государства в системе социального страхования. Кому принадлежит более значительная роль? Чего должно быть больше: государства или частных финансовых институтов? Что безопаснее с точки зрения пенсионеров? Кто дает более надежную гарантию, что через полтора или несколько десятков лет выплатит нам пенсию?» (Ежи Доманский, «Пшеглёнд», 27 февр.)

• «Какие последствия могут иметь предлагаемые правительством изменения в ОПФ? Поляки, откладывающие деньги в ОПФ, будут платить прежние взносы, но на их счета поступит меньше средств. Часть из них перехватит правительство и использует для выплаты текущих пенсий. В результате вместо собственных денег на счету в ОПФ люди получат лишь обещание будущей пенсии в Управлении социального страхования (УСС). Это важное изменение. Взносы, поступающие в ОПФ, — это конкретные активы: они приносят доход, их можно передать по наследству, продать на рынке за наличные, в отличие от записей в книгах УСС, которые остаются не более чем обещаниями», — проф. Дариуш Росати, бывший министр иностранных дел и евродепутат. («Газета выборча», 16 февр.)

• «Неужели не видна разница между системой накопительной, где мы инвестируем, и распределительной, где мы только собираем деньги и делим их между пенсионерами?! Министр финансов и правительство внушают нам, что существенной разницы нет. Это попытка спорить с азбучными истинами и возмутительная дезинформация (...) А что скажет «Гражданская платформа» своим избирателям? Вместо того чтобы нападать на ОПФ, она должна открыто представить ситуацию, обрисовать программу по ограничению тормозящих страну расходов и тем самым ускорить развитие. Это было бы лучше не только для Польши, но и для избирательных шансов «Платформы». Международные исследования показывают, что партии, которые не информируют о своих реформаторских намерениях, не побеждают на выборах (...) Я отстаиваю едва ли не важнейшую реформу, которую удалось провести в Польше в XXI веке», — Лешек Бальцерович. («Газета выборча», 19 февр.)

• «Демонтаж системы ОПФ влечет за собой серьезный риск (...) Правда, государственный долг теперь уменьшится, но это произойдет ценой его значительного роста в недалеком будущем, причем стоимость обслуживания будущего долга будет существенно выше, чем нынешнего. В самом крайнем случае это может означать, что государство будет не в состоянии выплачивать пенсии (...) Средства, контролируемые УСС, можно будет предназначить на разные цели — в т.ч. и на сохранение различных привилегий. Ликвидация ОПФ означала бы присвоение государством активов, превосходящих 220 млрд. злотых. Это дало бы контролирующим УСС политикам огромную власть (...) Мой решительный протест против идеи правительства вытекает из уверенности, что его истинная цель — ликвидация ОПФ и взятие под контроль накопленных активов», — проф. Ежи Хауснер, советник бывшего президента Александра Квасневского, вице-премьер и министр в правительстве Лешека Миллера, сохранивший свой пост также в правительстве Марека Бельки. («Газета выборча», 14 февр.)

• «“Польская пенсионная реформа [1999 г.] — это отличная работа”, — пишут в отчете, подготовленном для польского правительства, эксперты Всемирного банка. Особенно они хвалят Польшу за то, что уже в 2024 г. мы не будем дотировать пенсионную систему из бюджета. Согласно расчетам Всемирного банка, в дальнейшем доходы нашей пенсионной системы могут даже превысить расходы (...) «Учитывая старение польского общества, это поразительное достижение», — оценивает Всемирный банк. Однако эксперты признают, что этого удалось достичь благодаря тому, что в будущем пенсии будут очень низкими (...) Что сделать, чтобы будущие пенсионеры не бедствовали? Всемирный банк советует: увеличьте взносы в ОПФ и сделайте их более эффективными (...) Премьер Дональд Туск (...) вместо реформы ОПФ решил уменьшить поступающие в них взносы». (Мартин Бояновский, «Газета выборча», 18 февр.)

• «В целесообразности предлагаемых изменений в пенсионной системе правительство не убедило почти никого (...) Против выступают предприниматели и профсоюзные деятели из «Солидарности». Условно правительственный проект поддержало только Всепольское соглашение профсоюзов. Такие позиции представили общественные партнеры в ходе 30 дневных консультаций по вопросу правительственного проекта уменьшения взносов в ОПФ». («Газета выборча», 24 февр.)

• «Согласно опросу ЛСИ DGA, проведенному 4-6 февраля, более двух третей поляков (67%) не понимают, о чем идет речь в политической дискуссии об ОПФ (...) Представленные правительством обоснования удовлетворяют только 14% опрошенных». («Дзенник — Газета правна», 17 февр.)

• «Хотя люди, ведущие спор о будущем польской пенсионной системы, и руководствуются сомнительными намерениями, у этого спора все же есть одно огромное и одно небольшое преимущество. Прежде всего, после него у людей останется уверенность, что пенсии, выплачиваемые из наших обязательных взносов, будут низкими, если мы будем работать долго, и очень низкими — если недолго. Еще несколько месяцев назад поляки не располагали этими банальными сведениями. Это гигантский прогресс, значение которого невозможно переоценить, поскольку он может вызвать постепенную смену отношения трудящихся к добровольным сбережениям на старость. Правительство должно использовать этот шанс, активно поддерживая такие сбережения с помощью налоговых льгот, о чем мы говорили еще два года назад. Небольшое преимущество этой дискуссии заключается в том, что мы немного больше узнали о методах решения трудных экономических вопросов, используемых нашими экономическими политиками. Такие уроки всегда полезны — они окупаются у избирательных урн», — Януш Янковяк, главный экономист Польского совета бизнеса. («Тыгодник повшехный», 27 февр.)

• «На примере ОПФ «Платформа» показала, что ради своих политических интересов готова на всё (...) Ее намерения не были чисты (...) ГП торпедирует одну из важнейших реформ, проведенных ее же политической средой (...) Она делает это конъюнктурно. Решение по ОПФ влияет на настроения экономических кругов и их отношение к «Платформе». Впрочем, вероятно, не только их. Нельзя забывать, что ОПФ — это большие деньги, а там, где большие деньги, часто появляются сильные лобби (...) Еще выборы в органы местного самоуправления показали, что интеллигенция и молодежь начинают отворачиваться от «Платформы» (...) Часть людей заметила, что ГП относится к органам местного самоуправления исключительно как (...) к ресурсу должностей для своих членов (...) Здесь «Платформа» отличилась значительно большей эффективностью, чем ее политические оппоненты (...) Конкурсы [на должности в контрольных советах] предприятий [с участием государственного капитала] — это фикция и компрометация», — Артур Балаш, бывший депутат, министр в правительствах Тадеуша Мазовецкого и Яна Ольшевского. («Польска», 7 марта)

Виктор Кулерский

Инфляция в России по итогам первого квартала составила 3,8%, в то время как в странах Евросоюза этот показатель составил 1,2%, свидетельствует обзор Росстата, подготовленный на основе данных общеевропейского статистического агентства Евростат и национальных статистических данных.

В месячном исчислении инфляция в РФ в марте составила 0,6%, тогда как в странах ЕС этот показатель составил 1,1%. Среди стран ЕС и СНГ самые высокие темпы инфляции в марте отмечены в Греции (3,2%), Испании (2,4%) и Италии (2,2%).

В России цены на продукты питания в марте увеличились по сравнению с предыдущим месяцем на 1%, за период с начала года - на 5,4%. В среднем по странам ЕС продукты подорожали на 0,4% в марте и на 1,6% с начала года.

В марте 2011 года среди стран ЕС наибольший прирост потребительских цен на продукты питания по сравнению с предыдущим месяцем был отмечен в Венгрии (2,7%), Польше (2,3%), Болгарии, Румынии и Литве (1,2-1,3%). За период с начала года - в Венгрии и на Кипре (по 6,7%), в Болгарии (5,6%), Польше (5,0%).

"Высокая инфляция сейчас является ключевой проблемой экономик многих стран мира - в том числе ЕС, США и Китая. Решают ее с разным успехом, но преимущественно действиями центральных банков, то есть исключительно монетарными методами. В России эта борьба ведется усилиями всего кабинета министров - от Минсельхоза до ФАС и Минэнерго", - комментируют данные статистического ведомства эксперты "РИА Аналитика".

Так, правительство остановило рост цен на зерно за счет эмбарго на экспорт и зерновых интервенций, рекомендательным образом заморозило цены на бензин и сделало попытку таким же манером остановить рост цен на электроэнергию.

При этом в новых сценарных условиях развития российской экономики до 2014 года, опубликованных недавно МЭР, планируемая инфляция на 2011 года была поднята, но очень незначительно - до 106,5-107,5% с 106-107% в прежнем прогнозе. Таким образом, выражена уверенность, что в оставшиеся месяцы года рост цен будет очень медленным, говорится в комментарии аналитиков.

Вместе с тем ситуация на рынках может внести более серьезные коррективы в планы МЭР, считают эксперты. Оптовые цены на бензин в апреле снова начали расти, а цена электроэнергии на конкурентном рынке в европейской ценовой зоне продолжает колебаться около уровня 1 тысячи рублей на мегаватт-час.

В свою очередь запрет на экспорт зерна, если он продлится до конца года, может существенно ухудшить финансовое состояние аграрного сектора, что потребует очередных вливаний госкапитала в будущем году, отмечают аналитики.

По оценке экспертов "РИА-Аналитика", инфляция в 7,5% по итогам года возможна, но только в том случае если удастся до нового урожая остановить рост цен на продовольствие, избежать очередной засухи, и при этом не допустить нового скачка цен на топливном рынке. Более вероятная цифра - 8%.

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл совместное заседание коллегий Министерства экономического развития и Министерства финансов по итогам деятельности в 2010 году и задачам на 2011 год

Стенограмма заседания:

А.Л.Кудрин: Уважаемые коллеги! Позвольте открыть совместное заседание коллегии Министерства финансов Российской Федерации и Министерства экономического развития Российской Федерации по итогам деятельности наших министерств в 2010 году и задачам на 2011 год.

Сегодня здесь, в зале, присутствуют не только руководители наших министерств, сотрудники наших министерств, – у нас очень много территориальных органов, подведомственных служб, есть и представители международных интеграционных организаций, руководители финансовых органов субъектов Российской Федерации.

Разрешите предоставить слово для выступления Председателю Правительства Российской Федерации Путину Владимиру Владимировичу.

В.В.Путин: Если вы думаете, что, посмотрев в зал, я решу заняться сокращением, то вы ошибаетесь. Прекрасно отдаю себе отчёт в важности той роли, функции, которую исполняют все здесь присутствующие, да и не присутствующие в этом зале ваши коллеги, которые занимаются финансами и экономикой.

На прошлой неделе, как вы знаете, 20 апреля, состоялся отчёт Правительства в Государственной Думе. Мы представили депутатам Парламента, всему российскому обществу конкретные результаты работы за предыдущий год, обозначили и перспективы развития российской экономики. Это прежде всего преодоление последствий кризиса, переход к посткризисному развитию. Об этом позволю себе несколько слов и сказать.

Нам нужно последовательно вести линию к снижению зависимости от сырьевой конъюнктуры. Все мы с вами прекрасно понимаем и много-много лет уже на этот счёт говорим: по сути, это наша стратегическая, общая задача – нужно обеспечивать устойчивый, качественный подъём экономики с опорой на внутренний рынок и несырьевой сектор.

И здесь ещё раз хочу отметить значимый вклад именно обрабатывающих отраслей и торговли в экономический рост прошедшего, 2010 года. Например, машиностроение прибавило практически четверть – рост 25%. Это значит, что структура экономики России шаг за шагом, постепенно, но всё-таки изменяется – изменяется в том направлении, которое нам с вами и нужно.

Рентабельность предприятий промышленности в 2010 году составила 16,7%, что на 2,2% выше, чем в 2009 году. К этому можно добавить, что оборот торговли по итогам 2010 года вырос на 4,4%.

Поэтому намерены сосредоточиться на поддержке инноваций и модернизации промышленности, создании сильной финансово-кредитной системы и повышении отдачи от институтов развития. Нам нужно увеличивать количество умных рабочих мест – умных и хорошо оплачиваемых, требующих хорошо образованных работников, последовательного повышения квалификации работников. И конечно, как в государственном, так и в частном секторе необходимо создавать условия для опережающего роста производительности труда – важнейшая задача на перспективу. Жёсткие требования должны предъявляться к эффективности государственных и рыночных институтов, качеству и доступности государственных услуг, результативности бюджетных расходов и инвестиционных программ - имеются в виду инвестпрограммы госкорпораций или наших крупных компаний с государственным участием.

Надо устранять барьеры для бизнес-инициативы и притока инвестиций, поддерживать предпринимательство, малый и средний бизнес, формировать благоприятный деловой и инвестиционный климат. В том числе у нас должна появиться система объективной оценки и мониторинга состояния конкурентной среды в нашей стране, в нашей экономике – и в центре, и на местах, и в регионах, что особенно важно. Я думаю, вы знаете лучше меня, в некоторых случаях наши регионы действительно преуспели в этом. Мне это очень приятно отметить, что теперь далеко не в Москве концентрируются инвестиции, идут инвестиции – и российские, и иностранные инвестиции. Уже многим региональным руководителям удаётся добиться хороших показателей в этом направлении.

Необходимо сокращать неоправданное присутствие государства в экономике, избыточные масштабы госсобственности, тем самым расширяя пространство для частной инициативы. Имеется в виду не только дать им больше собственности, но и устранить барьеры, которые часто создают квази-государственные предприятия, сидящие на тех или иных достаточно ключевых направлениях, которые просто ренту там снимают, не заботятся об эффективности своей деятельности. Здесь добавлю: мы не допустили тотального огосударствления экономики в период кризиса. Я говорил недавно об этом на встрече с руководителями крупнейших наших компаний, напомнил им, что в 2009 году они приходили (лично с ними многими вёл разговоры) и ставили вопрос фактически о передаче своей собственности под контроль государства. Это выводило их от ответственности, естественно, но надо отдать им всё-таки должное: всё-таки они эту ответственность сохранили за собой (на своих плечах), многие пошли на то, что заложили своё личное имущество под кредиты, которые мы им обеспечили, – это реальная практика 2009 года. Но мы не пошли на огосударствление, вместе с ними разработали достаточно эффективные схемы спасения предприятий, рабочих мест. Да, конечно, без издержек не обошлось. Но в целом основу, базу удалось сохранить – не просто удалось сохранить, но даже создать условия для нового рывка, нового посткризисного развития

Государство, оказывая особую поддержку отдельным секторам – например, судостроению, авиации, машиностроению, – тем не менее исходит из того, что эти отрасли должны развиваться в конкурентной и рыночной среде.

Кстати говоря, когда мы оказываем этим отраслям особую поддержку, исходим из того, что мы должны создать конкурентные условия для наших предприятий в конкурентной борьбе с их иностранными партнёрами. И многие из присутствующих в этом зале знают, что как раз иностранные государства оказывали в своё время (да и до сих пор оказывают) весьма большую, масштабную поддержку отдельным предприятиям и отраслям. Я сейчас не буду говорить о текущей ситуации, но если посмотреть, что делалось в 1960-е годы прошлого века, скажем, в Южной Корее, по судостроению, понятно, что без такой тотальной поддержки со стороны государства наши южнокорейские коллеги и друзья не добились бы таких масштабов и такого успеха в сфере судостроения. И мы, для того чтобы обеспечить конкурентоспособность для наших предприятий, конечно, должны будем действовать соответствующим образом. Но повторяю ещё раз: мы в конечном итоге будем стремиться к тому, чтобы все эти отрасли и другие, которые имеют поддержку со стороны государства, работали в конкурентной и рыночной среде.

Намерены активно участвовать в глобальных и региональных интеграционных процессах, повышать открытость российской экономики. За счёт этого создавать новые возможности для наших граждан и национального бизнеса, продвигать на международные рынки отечественную продукцию, товары, услуги, поощрять формирование международных технологических и инвестиционных альянсов. Например, совершенствуется режим промышленной сборки, вводятся новые требования по локализации производства. Планируется, что общий объём инвестиций в проекты промышленной сборки составит порядка 7 млрд долларов, а количество созданных новых рабочих мест будет не менее 35 тыс. Одним из ярких примеров у нас из тех, что на слуху, является автомобильная промышленность, но не только. Прямо сейчас я к вам приехал с совещания с представителями строительного сектора. Мы там говорили о необходимости развивать производство строительных материалов, переносить сюда соответствующие технологии и тоже – тоже! – при условии локализации производства. И многие партнёры готовы к этому, наши давние, надёжные партнёры из Европы – из Финляндии, Франции, Федеративной Республики Германия. И возможность локализации – до 70–80%. В других отраслях то же самое: в фармацевтике, в том же самом судостроении, в авиации и так далее.

И конечно, наш несомненный приоритет – продолжение активной политики социального развития, инвестиций в качество жизни людей, обновление образования, здравоохранения, поддержку российской культуры.

Ещё раз подчеркну: нам нужна такая модель, которая гарантирует конкурентоспособность России в современном мире, устойчивость её экономики, финансовой системы к разного рода шокам и при этом позволит последовательно повышать благосостояние граждан Российской Федерации. Безусловно, большая доля ответственности за практическую реализацию всех этих задач лежит на финансово-экономическом блоке Правительства, на Министерстве финансов и Министерстве экономического развития, поэтому я жду от вас, уважаемые коллеги, содержательной, выверенной и при этом творческой работы, лишённой каких бы то ни было шаблонов. Особенно это касается формирования наших долгосрочных, стратегических планов, призванных задавать тренд в развитии экономики, бизнеса и социальной сферы.

Вы знаете, мы специально привлекли к обсуждению данных вопросов широкий круг экспертов, представляющих и региональные, и федеральные органы власти, научное, бизнес-сообщество, ведущие университеты и объединения предпринимателей.

Обращаю внимание: необходимо учитывать все конструктивные, обоснованные предложения, которые рождаются сегодня в рабочих группах. Я хочу подчеркнуть: именно все, мы ничего не отметаем. Если мы создадим творческую атмосферу работ этих рабочих групп, то есть шанс получить хороший интеллектуальный продукт. Кстати, и мои личные встречи с экспертами показывают, что многие идеи надо уже сейчас, не откладывая, брать на вооружение. Например, ряд интересных предложений прозвучал по поводу развития профессионального образования, интеграции вузов и технических училищ – колледжей, лицеев и так далее.

Сегодня хотел бы остановиться на вопросах, которые, на мой взгляд, имеют принципиальное значение для нашего дальнейшего движения вперёд, для того, насколько качественно и эффективно сработают те значительные ресурсы развития, которыми располагает сегодня наша страна.

Я начну с основы – с вопросов макроэкономики. Разумеется, нужно всем отдавать себе отчёт в том, что нормально развиваться мы сможем только в условиях баланса всех ключевых макроэкономических показателей. Россия сохранила макроэкономическую стабильность, финансовую независимость в условиях кризиса – это реально большое достижение и, не побоюсь громких слов, это ваша победа! Я хочу вас за это поблагодарить. Это конкурентное преимущество, и мы, конечно, этим дорожим и должны этим дорожить в будущем. Нам нужен предсказуемый, обоснованный курс национальной валюты, а также следует последовательно выдерживать безопасный уровень совокупного государственного долга. Он у нас сейчас среди развитых экономик – самый низкий!

Нам необходима низкая инфляция, а это значит, и доступный банковский кредит для реального сектора, и более дешевая ипотека, и – ещё раз вернусь к встрече со строителями, с которыми я только что встречался, об этом там тоже говорили очень подробно, – это возможности для долгосрочного планирования инвестиционных программ, что очень важно для всех секторов российской экономики. Главное – защита реальных доходов и накоплений граждан от инфляционных потерь. Безусловно, в конечном итоге на каждом гражданине страны это отражается, все эти инфляционные процессы. И наоборот, способствуют стабильности в экономике, социальной сфере, если мы с вами обеспечим низкую инфляцию, к которой мы стремимся и которой мы должны добиться. Мы должны ставить задачу – добиться нового исторического минимума инфляции. Центральный банк предполагает удержать инфляцию в пределах 7,5% – непростая задача, имея в виду темпы начала этого года, но в целом (вот недавно мы только разговаривали на этот счёт) достижимая. В таком случае это будет самый низкий показатель начиная с 1991 года, а к 2014 году следует постараться выйти на уровень инфляции 4–5%.

Теперь что касается бюджета. Выступая в Думе, уже называл цифры предполагаемых дополнительных доходов в текущем году: они составят порядка 1,5 трлн рублей – это приличные деньги, очень приличные. То, что заработал ненефтяной сектор, мы используем на расходы – на индексацию зарплат, пенсий, стипендий, программы поддержки российской школы, предприятий АПК и в целом промышленности. И наоборот, практически все нефтегазовые доходы предполагаем направить на пополнение наших резервов. Сделано лишь, пожалуй, одно существенное исключение – часть нефтегазовых доходов пойдёт на формирование фонда прямых инвестиций, то есть на генеральное направление, на создание дополнительных инструментов инновационного развития и модернизацию промышленности.

Считаю столь осторожную, сдержанную линию в отношении доходов и расходов абсолютно правильной. Такая политика позволит нам чувствовать себя уверенно в условиях колебания цен на наши основные экспортные товары.

И в этой связи – о проблеме дефицита бюджета несколько слов. Уже не раз повторял: надо исходить из того, что для России нормой, правилом является низкий, а лучше, конечно, и нулевой дефицит. Во всяком случае, нам обязательно нужно стремиться к этому. Россия всё-таки особая страна, и экономика у нас находится пока в переходной стадии. В этом году дефицит благодаря допдоходам снизится до 1–1,5%, в дальнейшем нам нужно стремиться вновь выйти на бездефицитный бюджет, продолжить накапливать резервы. Мы должны быть реалистами, а реальность заключается в том, что наши возможности по наращиванию расходов в ближайшие годы будут существенно ограничены.

Нельзя полагаться только на внешнюю конъюнктуру: мы можем позволить себе тратить ровно столько, сколько зарабатываем, сколько генерирует российская экономика. И очень осторожно подходить, ещё раз говорю, к тому, что падает с неба: сегодня падает, завтра – нет. А если мы сегодня расходы разводим, завтра их будет не сократить. И что делать? Нужно действовать очень аккуратно, хотя, конечно, всегда соблазн существует, всегда кажется, что лучше вот сюда дать побольше, сюда, сюда – и завтра всё будет нормально. А если нет? Поэтому, конечно, тихонечко, как я говорил по поводу инструментов развития, связанных с модернизацией, мы пошли на это: потратим дополнительные деньги из нефтегазовых доходов, но делать это нужно крайне аккуратно. Наращивать расходы за счёт повышения налогового бремени тоже плохое решение – наоборот, надо думать, как максимально оптимизировать, грамотно распределить налоговую и фискальную нагрузку, чтобы не лишить бизнес стимулов к развитию, не загонять его в тень. Особенно это касается, конечно, малого и среднего бизнеса. И вы знаете, мы сейчас рассматриваем варианты, которые позволят снизить фискальное давление, но при этом обеспечат безусловное выполнение всех обязательств и программ.

Теперь, возвращаясь к теме бюджета, хочу отметить, что сейчас главное требование здесь – это, конечно же, эффективность бюджетных расходов. В своё время бурный, опережающий рост госрасходов вполне был оправдан: нам нужно было компенсировать прежнее хроническое недофинансирование многих важнейших и очень чувствительных для граждан страны сфер.

Однако мы подошли к тому очевидному моменту и к тому очевидному пределу, когда существующие проблемы нельзя гасить лишь потоками бюджетных ассигнований: этого нельзя будет сделать без серьёзных структурных преобразований. Не будет расти качество ни образования, ни здравоохранения, ни эффективность бюджетной сферы и отраслей реальной экономики. И без структурных преобразований ничего изменяться к лучшему не будет и роста реального быть не может – это абсолютно понятно.

Вот почему необходимо уделить особое внимание завершению реформы бюджетной сферы, которая предполагает бóльшую самостоятельность, но и бóльшую ответственность бюджетных учреждений. Эти реформы создадут, (должны во всяком случае – мы на это очень рассчитываем), должны создать стимулы в каждом учреждении работать лучше и, соответственно, больше получать и в свою очередь, повысят требования к качеству предоставляемых услуг. Бюджетные инвестиции не должны уходить по смете, как это было в прежние десятилетия, по простой, незамысловатой логике и формуле, что каждый год нужно тратить как можно больше – больше, чем в предыдущем году. Средства бюджета должны подкрепляться реальными изменениями к лучшему. Граждане должны чувствовать это на себе каждый день, имея контакты с государственными учреждениями. Во всех сферах деятельности государства, повторю, на 1-е место должен выходить критерий эффективного, результативного использования каждого бюджетного рубля.

Сейчас мы работаем над переходом к государственным программам, которые будут иметь долгосрочный характер. Хочу пояснить: речь – не о простой бюджетной реформе, не о формальном перераспределении средств, не о смене каких-то вывесок или изменении названий и формулировок. Должны измениться сами принципы работы государственных ведомств, повыситься их ответственность, в том числе на уровне конкретных авторов и исполнителей этих государственных программ.

Над качеством планирования и использования федеральными ведомствами бюджетных ассигнований необходимо ещё раз серьёзно поработать. Это касается как федеральных целевых программ, так и текущих расходов. Мы с вами ежегодно выявляем немалые объёмы, к сожалению, неэффективных расходов и программ. Однако после этого, после того как выявлены эти неэффективные расходы, они зачастую практически никак не корректируются. То есть даже официальное признание неэффективности расходов, отсутствие результатов в достижении поставленных целей не ведут к каким-либо последствиям для ответственных лиц. Более того, финансирование мероприятий, как правило, продолжается.

Сметы строительства объектов неоднократно пересматриваются в сторону повышения, а сроки работ, строек, наоборот, растягиваются. Конечно, всегда можно сослаться на инфляцию и так далее, но когда мы формируем программу, мы инфляционные ожидания закладываем. В позапрошлом и прошлом годах мы по инфляции находились на историческом минимуме – 8,8%. И далеко не всегда цены растут в соответствии с инфляционными ожиданиями, они быстрее скачут, но финансирование продолжается тем не менее.

Отсутствует система чётко выстроенных приоритетов и персональной ответственности, поэтому ресурсы распыляются, используются без внятной, ощутимой отдачи. На этапе формирования бюджета все ведомства представляют, казалось бы, обоснованные, хорошо просчитанные от и до заявки.

Эти документы, хочу это подчеркнуть, подписаны руководителями и ответственными лицами ведомств, однако практически сразу после принятия бюджета начинают вноситься многочисленные предложения по внесению изменений в утверждённые ассигнования и различные корректировки, растут финансовые аппетиты, запрашиваются бóльшие объёмы финансирования, причём вне зависимости от фактических результатов деятельности по реализации заявленных целей. Бывает, что бюджетные ассигнования утверждаются без необходимых правовых актов и решений, что очень плохо: зачастую не даёт возможности своевременно открыть финансирование и начать реальную работу. В результате многие федеральные целевые программы исполняются неритмично. Это проблема, с которой пока, к сожалению, должен сказать с этой трибуны, справиться не удалось.

В 2011 году, например, в федеральную адресную инвестиционную программу включено 2500 объектов, мероприятий, и при этом по более чем 400 из них отсутствуют необходимые нормативные правовые акты и решения. Ну а потом, естественно, начинается чехарда по изменению параметров.

Я прошу Минэкономики и Минфин проработать конкретные предложения по критериям формирования государственных программ, причём акцент надо сделать на повышение персональной ответственности их разработчиков и исполнителей, надо усовершенствовать систему государственного финансового контроля. Добавлю, что отчётность по программам должна быть максимально открытой и максимально публичной. Считаю, что общественный контроль здесь важен и вполне востребован.

Кстати, Министерство экономического развития уже начало размещать в сети Интернет актуальную информацию о ходе реализации федеральной адресной инвестиционной программы, так называемый ФАИП. Перечень такой доступной информации, безусловно, должен расширяться.

Считаю важнейшей задачей построение электронного бюджета. Вот мы говорим об электронном правительстве. И электронный бюджет нужно выстраивать с использованием информационных технологий для управления государственными финансами, а также формирование федеральной контрактной системы, которая обеспечит эффективные механизмы госзакупок, прозрачный порядок размещения заказов, формирование начальных цен, контроль исполнения контрактов.

Вот таких программ, о которых я говорил, госпрограмм должно быть более 40. Перечень этих программ Правительством утверждён, но масштаб работы, конечно, глубина – она, конечно, очень большая. И поэтому мы сдвинули переход на долгосрочные государственные программы и новые принципы построения бюджета на год – с 2012 года на 2013 год, сочли это возможным, имея в виду, конечно, объём работ.

Нам нужно отладить целостную систему стратегического управления, увязать отраслевые и региональные стратегии с приоритетами развития российской экономики и с возможностями бюджетной и финансовой системы страны. Надо создать эффективную систему мониторинга и корректировки принятых государственных программ – это одна из основных задач для Министерства экономического развития.

Обращаю внимание: будущие долгосрочные госпрограммы должны стать основой для партнёрства бизнеса и государства, совместных усилий по созданию новых рынков и продуктов, а также развития необходимой инфраструктуры для реализации этих программ.

В этой связи надо провести серьёзную ревизию эффективности существующих институтов развития. Недавно занимались этим, я просил Эльвиру Сахипзадовну (Э.С.Набиуллина – министр экономического развития Российской Федерации) сделать такой анализ, выезжали в одну из этих зон. Речь идёт об особых экономических зонах, технопарках, различных фондах поддержки инновационной деятельности и предпринимательства, причём Минэкономразвития должно выступать в роли действенного координатора институтов развития.

Необходимо создать инструменты поощрения тех субъектов Российской Федерации, которые содействуют развитию предпринимательства и конкуренции на региональных рынках, укрепляют региональный инновационный, экономический, налоговый потенциал. При этом важно усилить стимулирующую роль поддержки из федерального бюджета: успешные регионы должны получить дополнительные средства на инновационную деятельность – например, на погашение кредитов, взятых на обустройство инфраструктуры, реализацию высокотехнологичных проектов и других программ развития. Такие примеры есть, они уже не носят единичный характер.

Особое внимание прошу уделить запуску полноценной работы в рамках технологических платформ. Недавно тоже об этом говорили. Этот инструмент государственно-частного партнёрства должен дать нам конкурентоспособные прорывные продукты и технологии.

Наша задача – отстроить эффективные инновационные цепочки, инновационные лифты, от перспективной идеи и просто знания до выхода на внутренний и мировой рынки с высокотехнологичной конкурентоспособной продукцией.

Прошу Министерство экономики ускорить внесение в Правительство проекта Стратегии инновационного развития. Также напомню, что в текущем году должны быть утверждены программы инновационного развития естественных монополий и компаний с госучастием, причём что касается компаний в газовой и нефтяной отрасли, на транспорте, в энергетике в целом, то акцент должен быть сделан на внедрении энергосберегающих и ресурсосберегающих технологий.

Важнейшая задача – формирование полноценной системы поддержки экспорта российской продукции, прежде всего высокотехнологичной, разумеется. И здесь мы многого ждём от работы создаваемого Агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций.

Наряду с этим важно своевременно выявлять и устранять барьеры, препятствующие успешному освоению внешних рынков нашими компаниями. Здесь необходимо учитывать, разумеется, все факторы – от недобросовестной конкуренции до отладки наших таможенных процедур и системы экспортного контроля – очень важно, особенно в сфере высоких технологий. Иногда даже обидно: разговариваю с инвесторами и с нашими, и зарубежными – вот есть производство, работает. Они говорят: вложили бы сейчас ещё столько же – не вывезти продукцию! Как это ни покажется странным, реально возникают сложности.

До 1 июля 2011 года надо будет обеспечить ратификацию соглашений, формирующих правовую базу единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана, подготовить более 70 документов, обеспечивающих практическую реализацию этих важнейших соглашений. Всю эту масштабную работу необходимо провести без сбоев, чтобы с 1 января 2012 года заработал единый рынок трёх государств.

Перед нами стоит и такая сложная, деликатная задача, как формирование наднациональных органов единого экономического пространства. К этому вопросу нужно подойти со всей ответственностью – очень важная задача! Впервые на постсоветском пространстве, после крушения Советского Союза, мы переходим к реальной интеграции – на современной базе, на современных условиях, с учётом интересов всех наших партнёров. Здесь нужно очень тщательно следить за соблюдением баланса интересов. Кроме того, предстоит создать единую систему технического регулирования в рамках Таможенного союза. Тоже очень тонкая сфера.

К работе над проектами технических регламентов надо активно привлекать и бизнес, а также использовать такое полномочие Минэкономики, как оценка регулирующего воздействия. Сам институт оценки регулирующего воздействия существует у нас недавно – практически год. Он рассматривался как своеобразный фильтр против появления в правовых и ведомственных актах разного рода барьеров и ограничений, которые сковывают (или могут сковывать) работу бизнеса, влекут для него дополнительные издержки. Такой механизм получил высокую оценку, в том числе и со стороны бизнеса.

Считаю, что подобную практику, безусловно, нужно расширять. У Минэкономики должны появиться эффективные инструменты для аудита и тщательной экспертизы всего массива правовых актов, оказывающих влияние на деловую жизнь в стране.

В этой связи хотел бы сказать следующее. Мы в последние годы проводим ревизию административных барьеров, контрольных и надзорных функций, но недопустима ситуация, когда мы убираем одни препоны, а различные ведомства или региональные власти тут же генерируют десяток новых. Опять сошлюсь на пример строительства, сейчас мы обсуждали это. У нас есть там 6 регламентов, а в регионах до 30 применяется! Но что на регионы кивать всё время, у нас и наши федеральные ведомства такое творчество проявляют! Стоит только общее решение принять – сразу десяток новых появляется.

За этим надо очень тщательно следить. Мы должны поставить задачу в течение ближайших нескольких лет приблизиться к лучшим мировым стандартам, которые определяют комфорт ведения бизнеса, – от получения, скажем, тех же самых строительных разрешений и подключения к энергосетям до регламентации экспортных и импортных операций. И здесь, кстати, нужно изучить опыт наших соседей, наших партнёров по тому же Таможенному союзу – скажем, Казахстана.

Кстати говоря, вы это очень хорошо знаете: бизнес очень гибко реагирует на все эти изменения. Если сидящим в этом зале не удастся создать должные условия для развития бизнеса, мы скоро многих бизнесов на территории России не увидим: они все перерегистрируются в Белоруссии или Казахстане – это серьёзный вызов и вызов, между прочим, прежде всего для вас.

Считаю, что заместители Председателя Правительства должны взять на себя персональную ответственность за состояние дел с надзором, контролем и так называемыми административными барьерами в курируемых сферах и регулярно отчитываться о достигнутых результатах, о том, какая наблюдается динамика – позитивная или отрицательная, если отрицательная, то почему, с предложением мер по устранению тех недостатков, которые мешают развитию.

В свою очередь намерен продолжить практику консультаций с бизнес-сообществом, чтобы напрямую, из первых рук получать их реакцию. Наша цель сегодня – заложить базу для устойчивого экономического роста. Мы должны отладить все ключевые механизмы развития, повысить их эффективность, настроить бюджетную политику, государственные институты на решение масштабных задач развития. Словом, создать все условия для уверенного движения вперёд. Именно на этом мы должны сосредоточить все усилия.

Коллективы Министерства финансов и Министерства экономического развития, ваши коллеги в регионах выполнили колоссальный объём работы в трудный период кризиса – за что ещё раз хочу выразить им свою благодарность. Рассчитываю и впредь на ваш профессионализм, высокую отдачу и преданность делу.

Спасибо вам большое за внимание.

Э.С.Набиуллина: Спасибо большое, Владимир Владимирович! Слово для доклада предоставляется Кудрину Алексею Леонидовичу, заместителю Председателя Правительства Российской Федерации – Министру финансов Российской Федерации.

А.Л.Кудрин: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемая Эльвира Сахипзадовна, уважаемые коллеги! Я ещё раз хочу обратиться к своим коллегам, вице-премьерам, министрам, которые здесь присутствуют, и поблагодарить за то, что вы принимаете участие в нашей коллегии. Также хочу обратиться и к тем, кто сегодня не работает в государственных органах, – это представители крупных компаний, банков, финансовых институтов, научно-исследовательских институтов, с которыми мы непрерывно работаем в последнее время по выработке новых предложений по реформе, модернизации страны.

Сегодня, по сути, у нас время стратегического выбора долгосрочной модели развития, и это не только потому, что мы об этом часто говорили или считаем, что это нужно. Так получилось, что мы сегодня подводим итоги уходящего года, который стал годом и уходящего кризиса. Поскольку в прошлом году мы получили экономический рост и смогли воочию, статистически увидеть, насколько глубоко мы зависели от внешних шоков в момент кризиса, от мировой волатильности, ключевых макроэкономических параметров, цены на нефть, спроса на наши товары и как нам удаётся выходить из этого кризиса, за счёт каких факторов и мер, я сегодня должен остановиться, конечно, на некоторых моментах отчёта за прошлый год и на основе этих данных определить, что же нам нужно ещё поправить в нашей политике. Но в целом всё-таки хотелось бы сегодня говорить о стратегическом выборе.

Так вот, в прошлом году мы ещё исполняли антикризисную программу. У Правительства ещё были полномочия по использованию специального фонда средств, поддержка целого ряда отраслей. На эти цели в прошлом году было запланировано 325 млрд рублей. Я также хочу напомнить, что у нас было использовано 994 млрд резервного фонда для покрытия нашего дефицита. В конечном счёте это казалось меньше, чем мы планировали. Мы даже первоначально планировали 1,860 трлн рублей из резервного фонда взять, чтобы закрывать все наши проблемы, и ещё дополнительно больше 300 млрд рублей также потратить на поддержку пенсионной системы. Но нам в большей степени это не потребовалось. Тем не менее резервный фонд ещё использовался.

Мы в прошлом году в полной мере, несмотря на начало роста, жили ещё даже с высокими ценами на нефть в условиях антикризисных мер. Цена на нефть первоначально планировалась 58 долларов за баррель, по факту была 78 долларов, то есть на 20 долларов больше. И это позволило нам сократить дефицит бюджета с планируемых 6,8% до 4,1% (сейчас идёт уточнение – может быть, будет 4%). Тем не менее это пока ещё при достаточно высоких ценах на нефть, повторяю: 78 долларов за баррель, это 4% дефицита.

Мы, конечно, в полной мере испытывали сложности. Тем не менее мы смогли пройти этот сложный год, обеспечить начало роста: финансовая система показала начало и достаточно активное кредитование экономики, оправдались все наши решения и надежды на то, что финансовая система дальше потащит и даст необходимый ресурс развитию. Но также мы должны были уже рассчитывать и на рыночные заимствования, на покрытие части вот этого достаточно большого дефицита за счёт рыночных ресурсов. И мы, по сути, впервые вышли на мировые рынки. Мы разместили, соответственно, около 5,5 млрд долларов, а одно размещение было на пять лет под 3,62%, то есть даже в момент, когда возникала ситуация с Грецией, мы буквально за два дня до ухудшения из-за Греции ситуации на мировых рынках выходили, даже в этот момент мы улучшали параметры внешних заимствований Российской Федерацией в истории, начиная с 1991 года. Предыдущее размещение 1998 года тоже мне приходилось проводить как первому заместителю министра финансов, но мы улучшили параметры: на 10 лет доходность размещений составила 5%. Это было сделано благодаря тому, что общий долг к ВВП у нас был не ниже 10%, что, конечно, является лучшим показателем в странах «Большой двадцатки».

Это дополнительный момент, фактор прочности нашей системы, но на внутреннем рынке мы тоже в 1,5 раза увеличили заимствования, 622 млрд чистых заимствований, то есть взяли разницу между привлечением и погашением для покрытия наших задач.

В.В.Путин: В структуре долга внешний долг – сколько там?

А.Л.Кудрин: В структуре долга сейчас, по памяти, около 15–20% осталось, потому что в начале 2000-х было 80% внешнего долга. Я напомню, что после кризиса 1998 года общий государственный долг России составлял 149% ВВП и в нём 80% составлял внешний долг. Собственно, такой скачок долга после кризиса был связан с девальвацией и переоценкой внешнего долга в рублёвом выражении, что составило значительную величину.

И эти уроки мы, конечно, использовали для повышения прочности нашей страны. В результате в прошлом году общая величина долга увеличилась на 1% ВВП. Это умеренно, это неплохо для этих рыночных условий, но пока мы использовали Резервный фонд.

Конечно, в этом году, в 2011-м, мы не планируем использовать резервный фонд, и наши первоначальные планы ориентировались, может быть, на более пессимистические прогнозы: и по ценам, и по ценам на нефть, и по динамике некоторых доходов бюджета. Сейчас мы оцениваем, что нам не потребуется ни воспользоваться резервным фондом, ни использовать фонд национального благосостояния, и мы в значительной степени закроем наш дефицит рыночными средствами, частично используя доходы от нефти и газа. Например, доходы от нефти и газа заместят Резервный фонд в размере 280 млрд, которые мы планировали потратить.

На начало года наши активы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния составили 114 млрд долларов, или 7,7% ВВП, что опять же говорит о том, что даже в условиях этой непростой волатильности мировых показателей (на финансовых рынках, цены на нефть, экономического роста, который в этом году в мире будет ниже, чем в прошлом году в среднем) мы сохраняем необходимый запас прочности, что позволяет рассчитывать на приток инвестиций. Думаю, что мы в этом году эту тенденцию переломим, скорее всего, ко второму полугодию и всё-таки прервём отток инвестиций, который есть.

Всё-таки эти ключевые макроэкономические показатели, наша прочность перед внешними шоками, являются очень важными для сохранения социальной стабильности и стабильности для инвестиций в Российскую Федерацию. Я думаю, что в условиях, когда долговые риски многих стран, прежде всего развитых стран, будут только увеличиваться в связи с тем, что идёт отклонение от графиков снижения дефицитов, наш долг и работа с российскими активами – как государственными в части займов, так и частными – будут привлекательны. Поэтому у меня такой абсолютно стратегический, позитивный прогноз на то, что к нам снова обратятся в полной мере и к нам пойдут инвестиции. Безусловно, с нашей стороны нужно сделать всё возможное, чтобы этот интерес был в полной мере удовлетворён.

Я, конечно, очень кратко скажу, что сегодняшние цены на нефть, я повторюсь в какой-то степени, не являются реальными, они достаточно виртуальны, и об этом сегодня говорят ключевые институты. Но я также, например, скажу, что в марте 2011 года, то есть в прошлом месяце, на бирже «Имекс» ежедневно продавалось в 7 раз больше фьючерсных и других контрактов, чем объём мирового производства в годовом выражении. То есть у нас сейчас уже говорится о том, что у нас есть бумажные баррели, что торговля этими активами – это финансовый инструмент. Поэтому ведущие мировые международные регуляторы – Совет по международным стандартам финансовой отчётности (IOSCO), Совет по финансовой стабильности, «большая двадцатка» – поставили в свою повестку вопрос снижения волатильности цен на нефть по причине спекулятивных операций, то есть необходимо ограничить спекулятивные операции. Разрабатываются эти методы по ограничению таких операций. А Россию попросили в «большой финансовой двадцатке» курировать вопрос, стать координатором рабочей группы, включающей сейчас экспертов мирового уровня из разных стран и институтов по снижению волатильности цен на сырьевых рынках и рынках продовольствия. Соответствующее письмо на имя Президента прислали французы, которые в этом году возглавляют «двадцатку».

Мы теперь тоже участвуем в уменьшении волатильности мировых цен, поскольку, когда цена вырастает больше 110 долларов, это является угрозой и для мирового роста. Я также хочу сказать, что за последние годы, используя эти преимущества, мы нарастили расходы и с 2008 по 2010 год мы увеличили пенсии (я сегодня такую цифру назову), существенно подняли коэффициент замещения почти до 36%, по сравнению с 25% до кризиса. Но уровень всех расходов бюджетной системы, включая Пенсионного фонда, бюджетной системы, вышел на уровень 8,8% ВВП. Это больше, чем в среднем по развитым странам. То есть мы по этому показателю, по нагрузке пенсионной системы на бюджетную систему, вышли на очень серьёзный уровень. Нужно теперь задействовать и другие подходы к балансировке пенсионной системы. Финансовые возможности бюджетной системы, в том числе налоговых возможностей или страховых взносов, сегодня исчерпаны. Мы видим по поручению Президента, - что здесь предлагается не искать решения. Но, конечно, мы вынуждены и на эти решения опираться, обеспечивая хотя бы минимально достойный уровень пенсий. А если говорить о других социальных расходах, то вся бюджетная система, включая пенсионную систему, государственные внебюджетные фонды, увеличила социальные расходы с 9,8% (до кризиса) до 13,9%. Я могу привести такой сопоставимый показатель в других странах: США – 12,9% (то есть мы по социальной нагрузке на бюджетную систему уже выше, чем в США) и примерно 15% по развитым странам ОЭСР. Мы подступили, по сути, к развитым странам по уровню социальной нагрузки на бюджетную систему. В это время мы в рамках антикризисных мер наращивали и поддержку экономики. Если до кризиса, точнее, в середине 2000-х, это было около 2,2% ВВП, то бюджетная система в целом вышла в период кризиса на 3,8% государственных инвестиций, что тоже больше. В данном случае в США государственных инвестиций в целом в бюджетной системе правительства меньше 1,5%, там упор делается на другие цели. В сопоставимых показателях мы уже максимально задействовали бюджетную систему, тем не менее получается, что мы хотим иметь невысокий уровень налогов и мы удерживаем уровень налоговой нагрузки на минимальном, по сравнению с ведущими развитыми странами, уровне. Мы имеем, как вы знаете, 34–37%, а без нефти и газа, без НДПИ, экспортной пошлины это всего лишь 27–28% налоговой системы в процентах к ВВП. Это примерно как в США, а во Франции и других странах это около 40% и выше. Поэтому мы, с одной стороны, хотим иметь низкие налоги, но вышли на уровень развитых стран по расходам как на социальные нужды, так и на нужды поддержки экономики. Сегодня это ещё и увеличение оборонных расходов и расходов на безопасность. Поэтому, когда я называю цифры прошлого года (при 78 долларах 4% дефицита), это и есть непростой и достаточно высокий уровень зависимости нашей страны, бюджетной системы от будто высоких цен или возможностей заимствовать на рынках.

Мы в этой связи должны будем переориентировать нашу систему и проводить структурные реформы. Как Вы сказали, Владимир Владимирович, в своём докладе, структурные реформы ориентируют в большей степени структуру бюджета на модернизацию. Конечно, это потребует определённых усилий и мер во всех отраслях, и прежде всего в повышении бюджетных расходов. Соответственно, мы должны видеть как укрепление макроэкономической стабильности для улучшения условий для бизнеса (чтобы бизнес не дергали цены, инфляция, была низкой ставка процента, были благоприятными курсовые условия и другие, связанные с постоянными стабильными условиями, в том числе и для внешней торговой деятельности), так и, конечно, использование всех инструментов государства - от налоговой политики до регулирования отдельных вопросов, развития правового регулирования и судебной системы, обеспечения роста инвестиций – за счёт прежде всего частных инвестиций. Здесь прежде всего нужно искать новые возможности для масштабного увеличения как инвестиций для модернизации, так и инноваций.

Среди важных мер, которые были названы, – снижение инфляции. И я поддерживаю Центральный банк, его жёсткую политику. Несмотря на то, что мы в условиях высоких цен стоим перед выбором: или инфляция, или укрепление, – всё-таки снижение инфляции я считаю более важным показателем, обеспечивающим низкую ставку кредита. Это базовый, фундаментальный фактор для роста кредитов и инвестиций, улучшения сбережений населения. И я уже говорил, что сбережения населения в России не самые плохие – доходят до 30%, а инвестиции в нашей экономике – около 20% от ВВП, то есть часть этих российских сбережений мы не инвестируем, а предоставляем или в виде ресурса внутри страны, или инвестируем в другие страны, таким образом, не используем даже тот потенциал сбережений, который сегодня создаётся у нас в России.

Среди важнейших решений в ближайшее время – это решение по налоговой политике и целый ряд мер, которые связаны с уменьшением или оптимизацией налоговой нагрузки на сектора высоких технологий, информационных технологий, освобождаем технопарки от ряда налогов в зоне Сколково по ряду проектов. Но мы вынуждены двигаться (вот снижение нашего дефицита) по линии снижения налогов, то есть повышения акцизных налогов, и примерно на 25–30% в ближайшие годы будут постепенно расти акцизы на водку, акцизы на табак, и даже при этом в ближайшие годы они будут ниже, чем в сравнимых странах наших соседей с Запада. Мы чуть-чуть продвинемся и по повышению НДПИ на газ: надеюсь, завершим эту подготовку, эти предложения летом, в июне. Тем не менее мы не будем трогать базовые ставки налогов – НДС, налог на прибыль, подоходный налог, несмотря на пока жёсткую ситуацию. Это означает, что часть работы по консолидации нашей бюджетной системы и снижения в ближайшие годы дефицита бюджета мы должны будем пройти за счёт оптимизации расходов, которые пока остаются очень высокими. И здесь, если говорить в условиях разных цен на нефть (например, в этом году – 105 долларов, а дефицит будет около 1% или 1,5%), в следующем году мы планируем 93 доллара за баррель, а пока вот у нас дефицит вырисовывает даже 2–2,5%. Это означает, что при снижении цен на нефть у нас сразу снова вылезает дефицит. Нам правильнее говорить о дефиците при каких-то постоянных ценах на нефть, например, при 90 долларах можно ещё раз себя сверить. При 90 долларах взятые уже обязательства на ближайшие три года приводят к дефициту 2–2,5%. Мы как бы зависаем на этом уровне, если не будем проводить структурные меры и реформы во всех наших отраслях и повышать бюджетную эффективность.

Поэтому я несколько слов скажу всё-таки о бюджетной эффективности. Владимир Владимирович в своем докладе ярко показал некоторые элементы: о том, как мы планируем, но потом меняем свои планы, не всегда обоснованно они осуществляются. Даже тогда, когда мы принимаем решения, в течение года, не обеспечиваем их исполнения ни по документации, ни в объёме выполненных работ и мероприятий.

Честно скажу (я в 1990-е годы жил и в регионе работал, в конце 1990-х – начале 2000-х работал в Министерстве финансов), так чтобы выдали деньги, и они не были освоены – это для меня до сих пор является вещью непонятной, но непонятной скорее эмоционально. Я знаю, я понимаю причины, почему это происходит, и если даже в этом году (в 2011 году) взять – сейчас больше чем на 80 млрд ещё стоит наших программ и ФЦП, под которые нет принятых Правительством актов, уточнённых подпрограмм, программ… Больше чем на 80 млрд! И это – ответственность министерств и ведомств.

В течение этих лет очень много заявлялось средств, которые затем не вполне осваивались: будь то по Минпрому, по субсидированию процентных ставок на промышленность. В прошлом году не было освоено по целому ряду субсидий больше 50%, хотя они заявлялись. Мы так бурно обсуждали каждый миллиард, затем это не реализуется. Уже говорилось, что (точнее, это в материалах Минэкономразвития) по рыбохозяйственному комплексу у нас целый ряд субсидий даже не был открыт в прошлом году, а запланированные инвестиции исполнили меньше чем на 20%. Могу привести примеры, что в прошлом году, в 2010-м, больше 700 вводных объектов должно было быть осуществлено. А осуществлено чуть больше 400 объектов, причём до конца года ряд министерств говорили: «Нет, у нас всё будет хорошо». Не введено. Но никаких санкций не возникает. Вы, Владимир Владимирович, в своём выступлении частично сказали об этом, я уверен, что эту ситуацию, когда мы планируем, но не выполняем, когда выходят с предложениями по повышению стоимости объектов… У меня эти примеры есть, потому что я их взял из отчёта и из мониторинга, который Олег Генрихович Савельев (заместитель главы Минэкономразвития) проводит, и мы все благодарны: это публично стало (здесь сегодня уже говорилось об этом), это всем видно. В общем, нам за это как-то нужно отвечать. Я уверен, что мы можем с этими проблемами покончить или их минимизировать за год заметно, а за полтора–два года просто их ликвидировать. Если не готовы документы к середине июня – началу июля для формирования бюджетного года, просто они не должны дальше рассматриваться. Ничего, что какой-то объект получит своё финансирование на год позже. Как только мы это правило введём, все будут знать, что вот это правило – обязательное условие, не будет таких случаев, чтобы без документов попадали в бюджет. Если получили деньги, защитили, но не ввели объект, соответственно, все заявки на очередной год должны быть тоже, скажем так, умерены и дополнительные не рассматриваются, потому что не можешь исполнить те задачи, которые перед тобой стоят. Если ввести две-три нормы обязательных для исполнения, и исполнить их нам самим, Правительству, я думаю, что за 1,5 года перестроится работа. Это то, что Вы в своём выступлении попросили сделать наше министерство в части критериев такой оценки ответственности. Я полностью с этим согласен и думаю, что мы с Минэкономразвития это в ближайшее время сделаем.

Я в завершение всё-таки хочу сказать о нескольких моментах, которые связаны, конечно, с открытостью и повышением эффективности. Мой пафос сейчас заключался в том, что эффективность достигается не в момент, когда деньги выделены, и мы должны считать каждый построенный кв. км дороги или кв. м жилья, за сколько это. Эффективность начинается с планирования, выявления целей распределения ресурсов, адекватных по этим задачам, и балансировки (или баланса) и новой структуры бюджета между социальными расходами, инвестициями в инфраструктуру, военными и безопасностью, расходами образования и здравоохранения – все эти меры нам предстоит ещё раз выверить. Это будут такие, я бы сказал, стратегические решения. После этого можно двигаться к методам выполнения тех целей и задач, и уже на конечной стадии возникает эффективность использования выделенных средств. Поэтому в своё время Правительством была принята программа эффективности бюджетных расходов. Там это всё достаточно хорошо, на мой взгляд, прописано.

Я бы сказал, что в повышении эффективности бюджетных расходов существенную роль сыграет и общероссийский официальный сайт по закупкам, который мы вместе с Минэкономразвития ведём, но в данном случае ведёт Казначейство при мониторинге и регулировании вопроса Минэкономразвития. Теперь у нас на сайте вывешиваются не только все федеральные закупки, но и все муниципальные и, по сути, теперь в стране каждый участник рынка может знать все закупки такого рода, которые в стране осуществляются за счёт бюджетных средств, вплоть до муниципального уровня.

Сейчас идут совершенствование и работа этого сайта, но это новые возможности, которые открылись 1 января текущего года. Только что на комиссии по бюджетной эффективности одобрена концепция создания развития интегрированной системы управления общественными финансами «Электронный бюджет», где мы сможем сопоставлять доходы и расходы и дать дополнительную информацию министерствам, ведомствам, публике, внешним наблюдателям и рынку о расходах нашего бюджета и сопоставлении с показателями. Конечно, это выставит и нам более жёсткие ограничения.

Я бы ещё отметил, что в 2010 году в международном рейтинге Россия заняла 21-е место из 94 обследованных стран по открытости бюджета. Знаю, что нас всех иногда не удовлетворяет открытость нашего бюджета, но это 21-е место по уровню в мире! Я считаю, что Россия может быть и в первой тройке. Мы просто эти предложения внесём, которые, конечно, позволяют работать с бюджетом и повысить эффективность.

А уже в этом году, Владимир Владимирович, сайт Министерства финансов, который, конечно, серьёзно дополнен аналитическими данными и анализом, занял в конкурсе «Золотой сайт» (этот конкурс идёт уже больше 10 лет, 200 тыс. пользователей интернета отвечают на вопросы, 85 экспертов) 1-е место среди сайтов всех министерств и ведомств. Это произошло в этом году. Мы стараемся быть открытыми и прозрачными.

Мы можем настроить работу всего Правительства, министерств так же открыто. То, что зачастую предполагается ввести в рамках «Электронной России», у нас, в Федеральном казначействе со всеми отделениями (больше двух десятков тысяч отделений Федерального казначейства, которые исполняют расходы на всей территории Российской Федерации: работает электронный документооборот и электронная подпись), – это не будущее, это уже исполнено. Мы иногда между нашими министерствами ещё налаживаем эту работу, а Федеральное казначейство в этом режиме работает уже несколько лет. Когда были введены муниципальные образования и бюджеты муниципалитетов, мы подключились и помогли им обеспечить такой же документооборот с теми казначействами, которые сегодня обслуживают их бюджеты.

Я всё-таки буду завершать. Единственное, хочу отметить и поблагодарить за те решения, которые я, может быть, в полной мере не осветил, и хочу сказать о большой работе, которая была проделана по созданию, регулированию финансовых рынков – не только по продвижению международного финансового центра, созданию нового органа ФСФМ (Федеральная служба по финансовым рынкам), в который мы включили страховой надзор. По сути, возник мини-мегарегулятор, который охватывает ещё не весь финансовый рынок. Тем не менее принята банковская стратегия, принят закон об МСФО (Международные стандарты финансовой отчётности), который уже обязывает в обязательном порядке все публичные консолидированные группы предоставить за 2012 год отчётность по МСФО. Это будет новый шаг в этом направлении.

Я очень высоко ценю роль Минэкономразвития по многим направлениям, но по одному – ещё больше, чем по всем, – по завершению работы вступления в ВТО. Потому что, как только это произойдёт, Владимир Владимирович, страна сразу попадает в новое измерение, потому что заработают все ранее разработанные протоколы – сотни протоколов с разными странами и международный доклад о вступлении России в ВТО, который выставляет новое правило работы России со своими внешнеторговыми партнёрами, которые выставят долгосрочные ориентиры с учётом переходного периода, на долгий срок. И мы в какой-то степени компенсируем недостаток определённых мер, реформ, развитие конкуренции за последние годы, потому что это немножко затянулось.

Работа проделана колоссальная. Прежде всего я хочу поблагодарить все министерства, потому что от Министерства сельского хозяйства до Минэкономразвития все работали, но та работа, которую сделало Минэкономразвития, – она колоссальная. Я по многим показателям сегодня мог бы поблагодарить Минэкономразвития, но в этой части – прежде всего.

Завершаю. К сожалению, мне не удалось быть очень кратким. Спасибо за внимание. Мы с благодарностью принимаем те поручения, которые связаны с дальнейшим реформированием нашей экономики, созданием нового климата в целях модернизации. Спасибо!

В.В.Путин: Мы все гордимся тем, что Министерство финансов Российской Федерации возглавляет лучший министр финансов в мире, что признано международным экспертным сообществом. И это не шутки, это действительно серьёзная оценка скромного труда Алексея Леонидовича.

Вместе с тем я, пользуясь тем, что мы знакомы очень давно, в течение многих лет, позволю себе некоторую дерзость и прокомментирую отдельные положения доклада. Какие это комментарии? Они не носят существенного характера, потому что, по сути, я согласен с тем, что было сказано и сформулировано Алексеем Леонидовичем, просто несколько замечаний по хронологии того, как он выступал.

Действительно, рисков в сфере углеводородов очень много. Алексей сказал, что в 7 раз больше продавалось в марте фьючерсов, чем произведено мировой нефтянкой. Вообще, в принципе примерно, по экспертным данным, от всего того, что торгуется на площадках, только 12% товаров двигается в среднем. 12% товарной массы передвигается, всё остальное – это просто бумаги.

По поводу того, что мы подошли к уровню социальной нагрузки, как в странах ОЭСР. Где-то да, но послушайте: у нас на здравоохранение 3,5% от ВВП, а в странах ОЭСР – 7% с лишним, в ФРГ, по-моему, 8–9% – сейчас не помню, боюсь ошибиться. Но разница – в разы. В разы! И при всех наших бюджетных, экономических и прочих ограничениях мы никогда не должны про это забывать. Это серьёзный фактор нашего развития. Конечно, решения должны быть сбалансированы в этой сфере, безусловно! Я много раз об этом говорил, но баланс должен быть.

Теперь по поводу нагрузки. У нас споры идут, когда мы собираемся узким кругом, по поводу того, какая же у нас нагрузка. Но я считаю, что Алексей Леонидович в целом прав. Если вычистить оттуда нефтегазовую нагрузку, то тогда у нас и получается где-то 26–28% – это немного. Но с чем можно поспорить, так это с тем, что эта нагрузка приближается к ведущим странам ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития). Да во Франции к 40% этот параметр, так что у нас далеко не самая большая.

Теперь по поводу открытия финансирования программ, только если они будут готовы. Я полностью согласен: вы подготовьте эти предложения, давайте их внедрять прямо в самое ближайшее время – жёстко внедрять, иначе мы не добьёмся финансовой дисциплины.

И последнее замечание по поводу того, что коэффициент замещения в пенсионной системе у нас резко повысился с 25 до 36%. Это так и не совсем так. Да, мы повысили с вами в прошлом году пенсии: провели валоризацию. Общий объём, рост – примерно 45%. Но коэффициент замещения (присутствующие в зале знают, что это такое, а для тех, кто будет смотреть по телевизору, скажу: коэффициент замещения – это соотношение пенсии к среднему заработку работника) у нас повысился не только потому, что мы пенсии повысили, а потому, что средняя заработная плата в стране упала в период кризиса. Зарплата снизилась, а пенсии чуть-чуть повысились – и коэффициент замещения стал благообразно выглядеть. Но если мы ничего не будем предпринимать в этой сфере, он опять пойдёт вниз, и это надо иметь в виду: вы же это знаете, что это так и не совсем так.

Мы должны исходить из реалий. Я не говорю, что мы сейчас должны в один удар что-то такое предпринять. Мы и так в один удар в 2010 году кое-что сделали, но нам нужны системные изменения в пенсионной системе. Здесь простых решений нет, я сейчас не буду дискутировать по этому вопросу. Естественно, есть о чём подумать, есть о чём поговорить. У нас есть то, чем мы можем гордиться и что мы можем предъявить людям. Но этого пока мало.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Владимир Владимирович. Я хочу предоставить слово для доклада Набиуллиной Эльвире Сахипзадовне – министру экономического развития Российской Федерации.

Э.С.Набиуллина: Уважаемые Владимир Владимирович, Алексей Леонидович! Уважаемые коллеги! Я в своём выступлении хочу коснуться оценки развития мировой экономики, российской экономики и нашей деятельности в рамках приоритетов экономической политики. Начну с оценки изменений в мировой динамике, потому что они влияют на ситуацию в России, и об этом неоднократно говорилось.

Мир, мы видим, выходит из кризиса, многие дисбалансы, которые привели к кризису, частично сглажены, часть из них, надо признать, осталась, появились новые дисбалансы, и во многом они были связаны с вмешательством государств многих стран в управление кризисом и компенсацией его последствий для населения, крупных компаний, банковской сферы. Это, наверное, было оправданным, но за преодоление кризиса развитые страны платят высокую цену: резко возросшие государственные долги, дефициты бюджетов. Мы всё это прекрасно знаем. Но что оказалось вопреки многим прогнозам устойчивым, и я бы хотела на это обратить внимание – так это тенденция к глобализации, нравится она кому-то или не нравится. Да, были определённый рост протекционизма, нарастание валютных, торговых войн между странами, но долгосрочная тенденция – тенденция, когда мировая торговля растёт быстрее мирового ВВП, – сохранилась. И в прошедшее десятилетие мировой ВВП рос среднегодовым темпом 3,8%, а мировая торговля – 5,8%. Это означает, что взаимозависимость развития стран мира продолжает расти, а с ней и мировая конкуренция.

При этом мы видим, что ведущие страны даже на фоне кризиса занимались наращиванием вложений в технологическое обновление, и тем самым они чётко обозначили, где будет проходить основная линия конкурентной борьбы в будущем мировой конкуренции и что это даёт нам в виде перспективы. Неопределённость мировой динамики ещё велика, и мы не можем пока сказать, что мир уверенно, окончательно вышел из кризиса. Рост экономики во многих странах идёт без роста занятости. Это сохраняет высокий уровень безработицы. В ближайшие годы суверенные долги в большинстве стран могут и далее увеличиваться, потому что сокращение дефицитов бюджетов достаточно болезненно и социально, и необходимы вложения в экономическое развитие, которые многие страны делают.

Новое реально и состоит в том, что и развивающиеся страны становятся научными державами. В частности, Китай может обогнать Соединённые Штаны по числу издаваемых научных исследований уже в 2013 году и стать мировым лидером по этому показателю. Динамично развивающаяся Бразилия догнала Россию по номинальному ВВП на душу населения и по средней заработной плате. Глобальная рецессия усилила роль стран Азии как лидеров экономического подъёма. Высокие темпы роста характерны не только для Китая и Индии, о которых мы постоянно говорим, но и для всей группы новых индустриальных азиатских стран, и эта группа выросла в 2010 году на 8,4%. По нашим оценкам, экономика Азии, включая Новую Зеландию и Австралию, через пять лет будет производить свыше трети выпускаемой в мире продукции и по своему размеру будет сопоставима с совокупной долей США и Евросоюза.

К 2020 году ВВП стран Азии превысит объём группы семи ведущих, промышленно развитых государств. И конечно, это новая реальность. Мы считаем, что у России вместе с партнёрами по Таможенному союзу есть также шанс стать значимым экономическим игроком на глобальном пространстве.

Объединение рынков в рамках ЕЭП позволит нам упрочить наше позиционирование в мире. Доля России в мировой экономике составила в 2010 году 3,7%, а если мы посмотрим единое экономическое пространство, то это уже 4,3%. Это пусть не самое большое, но тем не менее приращение. Напомню, что в прошлом году созданы все необходимые правовые условия для единой таможенной территории, где уже сегодня применяются нормы единого таможенного кодекса и на практике отрабатываются механизмы его функционирования. Конечно, максимальный эффект и для себя, и для партнёров мы видим от формирования на практике единого экономического пространства, гармонизации условий ведения бизнеса, согласованной макроэкономической политики, которая позволит снизить риски финансовой дестабилизации.

Важнейшим фактором нашего экономического развития, конечно, является членство в ВТО, о чём говорил Алексей Леонидович. В прошлом году нам удалось добиться значительного продвижения на этом пути, и действительно это очень важный процесс. Но и двусторонние отношения, и организация работы всех межправкомиссий в рамках Правительства также выстроены под решение задач расширения возможностей нашего экспорта и привлечение прямых инвестиций. Достаточно сказать, что в этом году мы начали реализацию 11 партнёрств по модернизации.

Но, как бы ни были важны внешнеэкономические факторы нашего развития, конечно, основные движущие силы и барьеры для развития, для роста мы видим внутри российской экономики. И мы говорим о переходе к новой модели устойчивого роста, которая отличалась бы от кризисного роста, который происходил на базе высоких цен на нефть и относительно дешёвых внешних заимствований компаний. Мы помним, какими проблемами для компаний это обернулось в кризис.

Наша главная несбалансированность, несбалансированность нашей экономики, состоит в том, что большие нефтегазовые, металлургические компании, которые сегодня и модернизированы, и конкурентоспособны, продают значительную часть продукции на внешнем рынке. При этом внутренний рынок (а это без малого 143 млн человек, которые постоянно что-то потребляют, тратят деньги) в значительной степени продолжает питаться импортом. Таким образом, конкурентная часть, конкурентоспособная часть нашей экономики зависит от капризного внешнего рынка, а внутренний рынок импортозависим. Это, конечно, та главная несбалансированность, которую мы должны преодолеть. Это в общем всем известно, но я хотела бы подчеркнуть, что новая модель, в которую мы переходим, должна дать минимальную самодостаточность и внутреннюю устойчивость нашей экономике.

Второе. Новая модель роста должна обеспечивать достаточно высокие темпы роста. Идут споры, достаточно ли нам 3–4% или мы должны иметь гораздо более высокие темпы роста. Я считаю, что темпы роста нам, конечно, нужно иметь больше 4%, потому что это задача не просто соревновательная – амбиции, кто сильнее и выше, выше ли мы растём, чем другие страны или развитые страны, – а это как раз императив, связанный с тем, что только при таких темпах мы сможем одновременно исполнять наши социальные обязательства, которые выше, чем, например, у быстрорастущих азиатских стран. Для того чтобы иметь такую долю, например вкладов в здравоохранение, нам нужно увеличивать и ВВП, поэтому темпы роста для нас очень важны.

Также нам важно увеличивать инвестиции в будущее развитие. Доля инвестиций в ВВП должна быть как минимум в 1,5 раза выше, чем сейчас. Это, по-моему, консенсус, что 20% нам недостаточно, чтобы развиваться, модернизироваться: нужно больше. Безусловно, это не только и не столько бюджетные инвестиции, это и частные инвестиции, но эта инвестиционная ориентация модели обязательна. Поэтому эта модель ещё в КДР (Концепция долгосрочного развития России до 2020 года), которую мы обсуждали, была названа и новационной, и социально ориентированной.

В КДР также были обоснованы основные направления необходимых действий – как нам переходить к этой модели. Конечно, во многом помешал кризис. Пока этот переход в полной мере не удалось осуществить, хотя мы не рассчитывали на то, что это можно сделать за один-два года. До сих пор основной вклад в рост экономики давало повышение цен на нефть и металлы. Надо сказать, что нефть сейчас в 3 раза дороже кризисного минимума. И конечно, мы не можем ориентироваться в будущем на такие высокие цены на нефть. Прирост инвестиций пока не набрал устойчивости и остаётся очень хрупким. Мы пока в основном действительно остаёмся где-то в докризисной модели роста, которая базируется на экспорте сырья, топлива и низкой норме инвестиций, но в худших условиях, чем были до кризиса. Особенно это касается доступа к заёмным ресурсам на мировых рынках. И приток прямых инвестиций у нас сейчас не такой, как нужен был бы, в том числе приток внешних заимствований. При этом нам, безусловно, необходимо решать совершенно обоснованную задачу сокращения бюджетного дефицита. Это оказывает сдерживающее воздействие на экономический рост.

По нашим расчётам только повышение фискальной нагрузки – пусть она в сравнении с другими странами, может быть, не такая высокая, – но повышение фискальной нагрузки в 2011 году на 2 процентных пункта ВВП, по нашей оценке, привело к тому, что темпы роста ВВП ниже на 0,5–0,7%. И конечно, я не говорю о том нереализованном потенциале роста, который связан с необходимостью более активного финансирования инфраструктуры.

Конечно, эти ограничения есть, но их можно преодолевать сбалансированно, у нас есть все предпосылки – абсолютно все предпосылки – для роста. Если на минуту абстрагироваться от этих ограничений и от проблем, от внутренней неэффективности, то экономика страны выглядит достаточно привлекательно, потому что у нас очень ёмкий рынок, большое потребление и пусть население у нас меньше, чем в Китае и Индии, но среднедушевой доход у нас выше и стандарты потребления у нас выше, и это привлекательно для бизнеса с точки зрения масштаба доходов.

Далее. У нас, конечно, абсолютно уникальное сочетание разнообразных природных ресурсов, за которые идёт борьба в мире, и трудовых ресурсов – трудовых ресурсов, тоже уникальных по соотношению «цена/качество». Потому что у нас очень высококвалифицированные ресурсы, относительно недорогая рабочая сила, огромная территория, то есть с точки зрения основных факторов производства и ёмкого рынка Россия обладает потрясающим потенциалом. И, наверное, 100 лет назад этого было бы достаточно для привлечения капиталов и бизнеса. Современный же бизнес абсолютно требователен к тому, что называется институтами предсказуемости и соблюдения правил, развитости финансовых рынков, судебной системе, личной безопасности. Поэтому мы считаем, что деловой, предпринимательский климат – это в целом очень-очень важно. И если его улучшить, то остальные факторы, условия, что называется, придут в движение.

В то же время надо отметить, что в экономике уже наметились тенденции к приобретению нового качества роста. Владимир Владимирович в своём вступительном слове говорил о том, как растут обрабатывающие отрасли, машиностроение. Производительность труда в инновационной экономике хотя и отличается и отстаёт пока от нефтегазовой, но растёт быстрее, как и вклад инновационного сектора в рост ВВП.

Мы прогнозируем в 2012–2014 годах рост экономики в среднем более 4% в год, но этот рост пока подвержен рискам, и в случае падения нефтяных цен на 25–30% темпы роста могут упасть вдвое, а дефицит бюджета вырасти в 1,5–2 раза, по нашим оценкам. Если эти проблемы будут носить длительный характер, то могут очень быстро исчерпаться и наши фонды. Я напомню, что к началу кризиса фонды (Резервный фонд, Фонд национального благосостояния) достигали 16% ВВП, но уже через полтора года сократились почти вдвое.

Финансовая подушка безопасности нужна, но она имеет свои пределы. Реальная подушка безопасности, конечно, в конкурентоспособности собственной экономики. Только создав современную транспортную инфраструктуру, мощные обрабатывающие производства и сектор наукоёмких услуг, можно добиться экономической устойчивости. И это главная задача для экономической политики, как мы её видим.

В условиях, когда стимулировать рост за счёт увеличения государственных расходов невозможно, особое значение приобретает эффективность как частных, так и государственных расходов и проектов. Сегодня об этом говорили и Владимир Владимирович, и Алексей Леонидович. Но эффективность зависит не только от мер экономии, бережливости (это очень важно), но и от содержания, инновационности самих проектов и правильной приоритезации усилий.

Инструментом обоснованного выбора приоритетов и должны стать государственные программы. Для нас с Минфином этот год решающий в части запуска госпрограмм вместе с другими ведомствами. Необходимо подготовить 41 программу. На данный момент в Минэкономразвития на рассмотрении находится 31 программа: 14 – уже в формате программ, а 17 – пока в формате концепций. Но, по сути, мы находимся сейчас на первом этапе подготовки программ, когда структурируются подпрограммные цели, расходы бюджета. Это очень важный этап, который позволит увидеть, сколько и как результативно мы тратим деньги по конкретным направлениям политики. Но этого, конечно, недостаточно. На следующем этапе мы должны подготовить полноценные программы, которые помимо бюджетного разреза будут включать обоснование приоритетов действий и весь набор инструментов, применяемых для достижения цели.

Госпрограммы, на наш взгляд, должны стать своеобразным ядром всей системы управления, увязки стратегического планирования, бюджетного планирования, прогнозирования, законотворческой деятельности и организационных мероприятий. Программирование предполагает и новое качество экономического прогнозирования. Прогноз нужен не только для подготовки бюджета, но он имеет и самостоятельное значение, является в какой-то мере оцифрованной системой мер экономической политики. Он даёт ориентиры не только госведомствам, но и регионам, компаниям, показывает сбалансированность отраслевых, региональных и общероссийских параметров развития.

Несмотря на всю неопределённость мировой экономики, которая сохраняется, мы сейчас развернули работу по подготовке долгосрочного прогноза до 2030 года, без которого невозможна ни долгосрочная бюджетная стратегия, ни сбалансированная стратегия развития секторов экономики. Нам, конечно, нужно увеличивать горизонт планирования, потому что задача такого масштаба работает только на другом – ни на двухлетнем, ни на трёхлетнем – режиме прогнозирования и планирования действий.

Остановлюсь ещё на одном вопросе, являющемся основой и прогноза, и всей аналитики в стране: это работа Росстата. В прошедшем году сотрудники Росстата вместе с региональными властями, другими ведомствами провели перепись населения. Это большая работа: опубликованы предварительные итоги, ещё предстоит очень кропотливая работа по окончательной обработке данных. В результате мы будем иметь более полные данные об основных процессах в нашей стране.

В то же время, конечно, качество статистики нуждается в серьёзном улучшении, особенно в оценке инвестиций, реальных доходов населения. При пересмотре динамических рядов на сложность интерпретации таких пересчётов обращают внимание эксперты. Мы рассчитываем, что повышение качества даст и развернутая в этом году масштабная работа по подготовке нового межотраслевого баланса, так называемых таблиц «затраты–выпуск». Предыдущие таблицы были сделаны аж в 1995 году! Это очень важная работа, для того чтобы мы представляли взаимоувязку секторов экономики.

Уважаемые коллеги! Я вернусь к вопросу делового предпринимательского климата, инвестиций. Темпы роста инвестиций остаются меньше, чем мы ожидали, и это при том, что практически восстановились цифры по прибыли предприятий. Прибыль в кризис упала, но сейчас идёт восстановление.

Цены на нефть уже опять близки к историческому максимуму, и в экономику поступают в общем существенные ресурсы. Но нам уже не удаётся компенсировать недостатки делового климата высокой доходностью вложений в отдельные секторы экономики. Это показал и наш последний прогноз, когда, несмотря на дооценку цен на нефть на 24 доллара за баррель, мы не изменили оценку темпов роста ВВП.

И конечно, деловой климат – это очень сложное многофакторное понятие. Он, наверное, не сводится к административным барьерам, а зависит в целом от диалога бизнеса и власти, доверия к нашей политике. Любые (даже 10 самых важнейших) меры по улучшению ситуации могут быть нивелированы громкими случаями рейдерства или действиями правоохранительных органов. Кстати, мы договорились с министром внутренних дел, который здесь есть, что мы проведём специальную работу о том, как можно будет согласовывать действия и принимать совместные усилия по инвестиционному климату. Конечно, всё это не умоляет значения тех мер, которые мы должны последовательно реализовывать как в части приватизации, так и в снижении административных барьеров, формировании институтов и механизмов защиты прав инвесторов с демонстрацией конкретных кейсов решения проблем бизнеса.

Напомню, что заработал так называемый офис омбудсмена. У нас омбудсмен – Игорь Иванович Шувалов. В министерстве рассматриваются и по возможности решаются конкретные проблемы иностранных инвесторов. В прошлом году поступило 59 обращений, и в 38 случаях мы смогли решить поставленные вопросы. В качестве примера могу привести случай IKEA: в прошлом году компания заявляла о своём намерении вообще уйти с российского рынка в связи с чрезмерными административными барьерами, но в этом году после вот такого обсуждения конкретных случаев мы уже обсуждаем с компанией открытие новых магазинов, и не только магазинов, а главное, увеличение уровня локализации производства в России товаров, продаваемых в IKEA.

Подготовлен план самой масштабной в денежном выражении приватизации: до 2015 года ожидаемые доходы казны должны превысить 30 млрд долларов США, причём будут приватизироваться не только компании второго эшелона, но и доля государства в крупнейших компаниях и банках.

Заметным шагом стало в прошлом году и упрощение миграционного режима для высококвалифицированных специалистов. Мы работали над этим законом вместе с Федеральной миграционной службой. Я хочу поблагодарить сотрудников службы, так как уже по новому порядку выдано 6 тыс. разрешений. И инвесторы отмечают, что действительно это шаг вперёд в упрощении привлечения в страну высококвалифицированных специалистов.

С отраслевыми ведомствами мы совместно разработали конкретные планы по снятию избыточных административных барьеров в ключевых для бизнеса сферах – в строительстве (включая выделение земельных участков и подключение инфраструктуры), сельском хозяйстве, образовании. Конечно, они требуют ускорения в применении на практике, так как уже прошёл почти год с принятия планов, но многие документы пока остаются на уровне проектов. Помимо координирующей функции в решении этой задачи у нас есть свой отраслевой блок, и я бы на него хотела обратить внимание. Он связан с деятельностью по выделению земельных участков, оформлению прав собственности, которые мы с Росреестром в этом году должны в полном объёме выполнить.

Здесь очень много нареканий и критики. Мы подготовили поправки в законодательство, которые в ближайшее время будут рассмотрены во втором чтении. Подведомственный нам Росреестр ведёт активную работу по переводу своих услуг в электронный вид, но, конечно, о реальных успехах можно будет говорить тогда, когда справки БТИ, кадастр, регистрация собственности перестанут быть в глазах граждан синонимом бюрократической волокиты. Мы вынуждены признать, что пока перелома не произошло, и это задача – на этот и ближайший год, чтобы мы эту работу системно завершили.

Несколько слов о ещё одной составляющей делового климата – о таможенном администрировании. В прошлом году министерство вместе с Федеральной таможенной службой подготовило закон о таможенном регулировании, в который был заложен ряд мер, направленных на то, чтобы упростить многие процедуры. Закон начал действовать с конца декабря 2010 года, и уже можно сделать некоторые комментарии.

Мы проводим мониторинг правоприменения, потому что действительно у нас законы могут быть хорошие, а правоприменение отстаёт. Пока, по первым данным, удалось упростить экспорт высокотехнологичной продукции, прежде всего за счёт отмены подтверждения таможенной стоимости. Отпала необходимость в огромном числе бумаг, определён также перечень бизнес-объединений, с которыми таможенная служба будет проводить обязательные консультации при подготовке своих документов, – это очень важный шаг.

Но проблем ещё много. Не работают упрощения для уполномоченных операторов, и по одному из ключевых нововведений – электронному декларированию, которое как раз позволит бороться и с коррупцией, когда вместо человека будет автоматизирован процесс, – ситуация сегодня развивается не по лучшему бюрократическому сценарию Мы сделали выборочные проверки. На практике вместе с компаниями прошли процедуры оформления в нескольких регионах, и пока электронная декларация остаётся лишь дополнительной надстройкой над традиционной бумажной процедурой. Нам надо подумать над тем, как эту процедуру сделать реально работающей.

Я не буду останавливаться на той деятельности и тех результатах работы, которые важны для министерства по совершенствованию системы госуправления, и на наших задачах в этой области: мы недавно обсуждали это на заседании Правительства. Остановлюсь лишь на одном направлении – на повышении прозрачности и публичности. Это важный шаг в обеспечении эффективности всего госуправления. Можно пытаться что-то совершенствовать в закрытом режиме, но непрозрачность даже при самых благих преследуемых целях может привести к непродуманным решениям и неэффективному расходованию бюджетных средств (о чём говорил Алексей Леонидович), ограничению конкуренции и всем негативным факторам. Мы обычно привыкли понимать под прозрачностью публикацию на сайте информации о работе конкретных органов власти. Такой важный шаг был сделан в связи с принятием закона «О доступе к информации о деятельности госорганов», так называемый 8-й Федеральный закон, который в своё время разрабатывало наше министерство. Мониторинг, который мы ежегодно проводим по всем органам власти, показал в этом году значительное улучшение ситуации – органы власти действительно публикуют проекты документов.

Но, на наш взгляд, прозрачность нужна, конечно, в большем числе случаев – и в системе государственных финансов, и в работе внебюджетных фондов. Именно в целях обеспечения такой прозрачности мы разработали концепцию федеральной контрактной системы и будем в этом году вносить изменения в законодательство.

Вся система госзакупок, на наш взгляд, нуждается в серьёзном реформировании. Сегодня обществу, по сути, доступен лишь этап размещения госзаказа, то есть та часть работы, когда основные параметры заказа, будь то объёмы, начальная цена, требования к поставке, техническое задание, уже определены, и определены зачастую непублично, что часто ведёт и к повышению цен, и к излишним закупкам. Мы каждый день читаем ехидные замечания блогеров о дорогих автомобилях, мебели, закупаемой для госнужд. Конечно, общество и бизнес предъявляют требования совершенно другого уровня к публичности и прозрачности всего цикла закупок.

Мы считаем, что нам нужно регулирование в этом отношении всего цикла госзаказа – от обоснования необходимости той или иной закупки, обоснования цены до приёмки работ. Эти процедуры должны быть с возможностью публичного обсуждения, потому что сейчас контроль только за соблюдением формальных процедур размещения зачастую становится индульгенцией для недобросовестных заказчиков часто в сговоре с недобросовестными поставщиками. При этом достаточно примитивные процедуры становятся тормозом для качественной закупки НИОКР, инновационной продукции, в сфере культуры.

Мы начали развивать электронные торги (этому была посвящена значительная часть работы нашего министерства в прошлом году), но и они, по сути, пока не являются панацеей. Во-первых, не подходят для многих видов закупок, а во-вторых, и там есть риски манипулирования, и информационными технологиями тоже. Статистика пока за I квартал говорит о том, что около половины объявленных электронных аукционов не состоялось. Нам нужно будет эту систему также отлаживать, смотреть, что идёт и должно идти на электронные торги, как эта система должна работать.

У нового законодательства по госзакупкам мы видим три задачи. Это, как я уже сказала, прозрачность от начала до конца. Вторая – повысить ответственность заказчиков за проведение качественной обоснованной закупки, вооружив их новыми современными инструментами. Третья – методологически поддержать заказчиков, разработать систему управления контрактными рисками, библиотеку типовых контрактов, методологию ценообразования. Сам закон будет обсуждаться публично, он уже сейчас обсуждается и в острой форме. Это нормально, потому что в спорах рождается истина.

Кроме того, я хотела сказать, что мы с рядом регионов, представители которых находятся здесь, подписали соглашения об отработке некоторых новых механизмов в пилотном режиме, чтобы на практике вместе с бизнесом посмотреть, что будет эффективным. На мой взгляд, эта работа также поможет повысить эффективность и всей системы закупок, и эффективность бюджетных расходов.

Далее. Мы создаём все больше инструментов, которые позволяют вовлечь ассоциации бизнеса в принятие решений. В первую очередь это оценка регулирующего воздействия. Для нас очень важно, что бизнес положительно воспринимает этот инструмент. Надо сказать, что сейчас около половины решений (а мы рассматривали более 90 документов) не были приняты или приостановлены как создающие неоправданные барьеры для бизнеса. Отмечу, что речь идёт именно об излишних барьерах, когда вводимое регулирование не приводит к решению поставленных государством задач, но накладывает на бизнес существенные издержки. Иногда эти издержки выражаются в десятках миллионов рублей. Это, может быть, не столь существенно в рамках всей страны, но для конкретного бизнеса это очень важно. Были и решения, где издержки шли на миллиарды рублей. Такие случаи были выявлены. Этот институт должен получить и дальнейшее развитие, прежде всего выработка механизма отмены ведомственных актов, препятствующих ведению предпринимательский деятельности.

Если говорить о качестве экономического регулирования, это совершенствование корпоративного законодательства. В этой части для нас важнейшей будет отработка с юридическим сообществом, в первую очередь советом по кодификации, новой редакции Гражданского кодекса, которая сейчас готовится. На наш взгляд, принятие новой редакции нужно максимально использовать для повышения конкурентоспособности именно российской юрисдикции, чтобы и сделки, и компании оформлялись в Российской Федерации. Это особенно важно в связи с задачей формирования Международного финансового центра в Москве.

Особая роль в повышении инвестиционной активности принадлежит регионам. И мы сейчас создаём вместе с бизнесом систему оценки мониторинга конкурентной среды, инвестиционной и предпринимательской привлекательности в субъектах Российской Федерации. И эта система оценки должна быть международно сопоставима, чтобы регионы могли сравнивать себя не только друг с другом, но и с тем, что происходит в других странах, потому что конкуренция действительно глобальная.

Одно из ведущих направлений деятельности министерства – это работа по поддержке малого и среднего предпринимательства. И в прошлом, и в этом году мы делаем упор на поддержку малого инновационного бизнеса. В прошлом году в 53 регионах была оказана поддержка более 1500 малых инновационных компаний, работающих в сфере промышленных технологий. Мы считаем необходимым увеличить, и будет увеличен объём поддержки компаниям, которые заключили договор лизинга оборудования, которые осуществляют поставки продукции на экспорт.

Если говорить в целом об инновациях, конечно, наша экономика пока существенно отстаёт от основных конкурентов. Об этом неоднократно приводились все цифры, и мы сделали такой анализ, готовя стратегию инновационного развития. Но в прошлом и в этом году начата важная работа по тому, чтобы крупные компании, госкомпании, корпорации подготовили средне- и долгосрочные программы инновационного развития. Многие это делают, к сожалению, впервые. Наше министерство оказывало методическую поддержку, координировало эту работу, и к настоящему времени первые девять программ уже утверждены, в том числе по таким компаниям, как «Росатом», «Ростехнологии», «Роснефть», «Транснефть».

В прошлом году мы также реализовывали задачу, которую обсуждали на прошлой коллегии, – это координация деятельности институтов развития, которые оказывают поддержку предприятиям на разных стадиях инновационного цикла. Надо сказать, что инновационный «лифт» заработал (во многом благодаря тому, что между институтами развития было заключено соглашение), и, как только он заработал, стали видны узкие места, например, недофинансированность стадии стартапов. И здесь у нас с Минфином, с Алексеем Леонидовичем, уже есть понимание, что в 2012 году эта проблема будет решаться. Вместо предполагаемого существенного снижения финансирования поддержки стартапов мы постараемся сохранить эту долю.

В этом году мы должны добиться принятия законопроекта, который мы также разработали совместно с институтами развития, который бы позволил в нашем законодательстве иметь организационно-правовые формы, приспособленные для ведения инновационной деятельности.

У нас зачастую, к сожалению, многие проекты с использованием интеллектуальной собственности оформляются за рубежом, в том числе из-за того, что в нашем законодательстве нет соответствующей, сопоставимой с другими юрисдикциями организационно-правовой формы. Мы себе ставим задачу, с тем чтобы в этом году обеспечить принятие такого закона.

Значительным стимулом к внедрению инновационных технологий должны стать и принятые решения по энергоэффективности. Нами были подготовлены закон об энергоэффективности и значительная часть нормативных актов вместе с Минэнерго, другими ведомствами. Реализуются пилотные проекты в регионах и они уже дают эффект, доказывают, что если этим заниматься системно, в том числе в бюджетной сфере, образовании, здравоохранении, то можно добиться эффекта по снижению потребления электроэнергии до 22% , тепловой энергии – около 25%. И это можно сделать с привлечением частных инвесторов и при кредитном финансировании по доступной ставке 12%, то есть эти проекты уже начинают работать.

И в заключение я бы хотела сказать о важнейшем институте управления эффективности управления государства своими активами. В 2011 году будет продолжена работа по повышению эффективности управления госимуществом, включая и повышение корпоративного управления в компаниях с госучастием. Это подразумевает, в частности, создание при советах директоров специализированных комитетов, таких, какие обычно есть и в частных компаниях, – по кадрам и вознаграждениям, по аудиту, по стратегическому планированию, установлению требований к годовому отчёту акционерного общества. Так, уже по итогам 2010 года в 244 акционерных обществах при советах директоров сформированы все три специализированных комитета. Но ещё не во всех, потому что объём государственной собственности у нас и акционерных обществ достаточно большой: больше 1700 акционерных обществ.

Значимая задача – реализация программы приватизации. Программа приватизации кроме крупных пакетов предполагает и достаточно большую продажу средних компаний, акций более 1300 акционерных обществ. В этой связи одним из важных результатов деятельности министерства в прошлом году я считаю формирование условий для проведения нового типа приватизаций. Законодательно была введена возможность привлечения инвестиционных консультантов, обеспечены повышение информационного сопровождения приватизаций, а также переход на среднесрочное планирование приватизаций. Уже по новым правилам была осуществлена продажа 10% акций ВТБ, и в федеральный бюджет поступило свыше 95 млрд рублей. Конечно, приватизация важна не столько с точки зрения доходов бюджета, но и с точки зрения повышения эффективности и развития рынка капитала.

Но, говоря об эффективности государственного управления, я бы хотела остановиться на проблемах проектного управления. Это одна из проблем, связанная с той недостаточной эффективностью, надо прямо сказать – с неэффективностью реализации многих ФЦП и ФАИП (Федеральная адресная инвестиционная программа), о которых говорили Владимир Владимирович и Алексей Леонидович.

В течение более 15 лет инструменты ФЦП и ФАИП обеспечивают решение стоящих перед страной задач, и действительно они помогают решать такие задачи. У нас были ФЦП по реформированию налоговой службы и казначейства, созданию системы ГЛОНАСС, созданию первого в новейшей истории российского гражданского авиалайнера «Суперджет Сухой», вводу в эксплуатацию дороги Чита–Хабаровск. По сути дела, все эти проекты реализовывались в рамках программного подхода. Это позволило сконцентрировать ресурсы, а не размазывать их только для текущей деятельности. За это время ФЦП превратились из способа выбивания ведомствами дополнительных средств на свою текущую деятельность (это было раньше), в такой инструмент по решению приоритетных задач, который основан на принципах проектного управления.

Мы в прошлом году два года вместе с Минфином проводили работу по дебюрократизации ФЦП. У нас было очень много нареканий, что подолгу нужно вносить каждое изменение, вот эти вот изменения. Гибкость была обеспечена и поднялась серьёзно, были серьёзно сокращены сроки внесения текущих изменений в ФАИП, но дебюрократизация (и мы всегда так считали) должна означать и увеличение ответственности заказчиков. Мы работаем над тем, чтобы обеспечить максимальную открытость. И действительно, в онлайне сейчас можно увидеть уже актуальные изменения в ФЦП и ФАИП. Но эффективность остаётся достаточно низкой. Действительно, срываются сроки ввода объектов, увеличивается первоначальная стоимость, находится масса причин, из-за которых решения Правительства (это, по сути, решения Правительства), зафиксированные в показателях ФЦП, не выполняются.

Мы ежеквартально проводим мониторинг и всё больше убеждаемся, что низкая эффективность связана не с недостаточным финансированием, а именно с проблемами проектного управления. Для выполнения некоторых важнейших задач приходится применять действительно, по сути, ручное управление на самом высоком уровне, как, например, работа Игоря Ивановича Шувалова по программе подготовки к саммиту АТЭС в 2012 году. Это очень серьёзный вопрос, и, на наш взгляд, помимо введения критериев, о которых мы говорили, может быть, каких-то санкций, нам нужно дать руки госзаказчика и более современный инструментарий. На наш взгляд, всё-таки стоит рассмотреть возможность передачи функций, большинства функций заказчика, кроме подписания контракта, в приёмке контракта, профессиональным управляющим компаниям. У нас такого ни одного случая нет, хотя правовая база позволяет это делать, и мы такую возможность всячески пропагандируем перед госзаказчиками. Нам говорят, что на рынке нет профессиональных управляющих. Действительно, даже в частном секторе пока опыт управления крупными комплексными проектами очень небольшой. Но, как известно, спрос рождает предложение. И, на наш взгляд, надо всё-таки развивать именно проектное управление, потому что формализованный, пошаговый контроль за процедурами не всегда способен привести к значимым результатам.

Мы создали систему индикативного планирования. По каждой программе у нас есть показатели, целевые индикаторы, но, конечно, без чёткой ответственности за их невыполнение эти индикаторы и их анализ становятся бессмысленным занятием. При том масштабе задач, который у нас стоит по диверсификации экономики, развитию инфраструктуры, архаичная во многом система управления становится существенным сдерживающим фактором. Исходя их этого, мы видим в качестве задач в 2011 году проработку возможных механизмов проектного управления и, может быть, даже предложения по ведению внешнего управления неэффективно реализуемыми программами, а такие у нас есть.

Мы начали применять этот механизм в особых экономических зонах, и по новым зонам мы поставили в качестве условия наличие профессионального проектного управления. Ведём активные переговоры по привлечению ведущих компаний из Сингапура, Испании, Франции, Швейцарии к управлению действующими перспективными площадками, смотрим на опыт, в том числе частный опыт, управления частными промышленными парками, которые есть у нас в стране.

Уважаемые коллеги! В докладе, конечно, нет возможности отметить все направления нашей деятельности – и отчётной, и задачи (они есть в розданных материалах). И конечно, для решения всех задач нам придётся серьёзно повысить качество, гибкость, эффективность и открытость собственной работы.

И в заключение я бы хотела поблагодарить всех сотрудников Министерства экономического развития, Министерства финансов, которое нам как родное, и других министерств и ведомств регионов, организаций бизнеса за совместную работу, потому что такие задачи, которые мы решаем, возможно решать только вместе, и рассчитываем на вашу поддержку в будущем. Спасибо за внимание!

А.Л.Кудрин: Спасибо, Эльвира Сахипзадовна! Можете рассчитывать на нашу поддержку. У нас ещё есть выступающие. Я прошу вас набраться терпения. Слово предоставляется Гуриеву Сергею Маратовичу – ректору Российской экономической школы, главному исполнительному директору Центра экономических и финансовых исследований.

С.М.Гуриев: Да, спасибо большое. Алексей Леонидович, для меня большая честь – выступать здесь перед столь представительной аудиторией. Уважаемые коллеги! Практически всё, что я хотел сказать, уже Владимир Владимирович, Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна сказали. И тем не менее я думаю, что некоторые вещи полезно повторить, поэтому я сконцентрируюсь на тех вещах, которые, с моей точки зрения, являются самыми важными сегодня.

Мне кажется, что сегодня действительно очень хороший момент для обсуждения долгосрочных планов экономического развития, потому что Россия преодолевает последствия кризиса, Россия действительно выйдет на уровень ВВП на душу населения докризисного пика уже в этом году.

Рост в прошлом году составил 4%, а в этом году, по нашим прогнозам, на самом деле рост будет ещё выше, чем то, что содержится в официальном прогнозе – те цифры, которые называла Эльвира Сахипзадовна. Наш прогноз подсказывает, что рост будет выше 5%. Тем не менее успокаиваться, конечно, рано, потому что при таких высоких ценах на нефть и 4%, и 5% – это не очень высокий темп роста. А если бы цены на нефть остались на том уровне, на каком они были год назад, то, наверное, речь бы шла и не о 4%, и не о 5%, а скорее о 3%, а это недопустимо низкий уровень роста.

В этом смысле, когда мы думаем о том, какого уровня ВВП и какого уровня роста экономики мы хотим добиться в ближайшие 10 лет, то мы можем посмотреть и назад. Докризисное десятилетие отличалось очень высокими темпами роста – 7% роста ВВП в год в течение 10 лет. Для такой экономики, как Россия, это выдающееся достижение. Тем не менее мы должны честно отдавать себе отчёт в том, что докризисные источники роста исчерпаны. Вряд ли цены на сырьё, цены на нефть будут расти в этом десятилетии такими темпами, как они росли в прошлом десятилетии. Вряд ли мы можем рассчитывать на недорогую рабочую силу, незагруженные мощности. Эти источники роста уже исчерпаны, у нас уже нет незагруженных трудовых ресурсов и оставшихся в наследство от прошлых лет промышленных мощностей. Поэтому речь идёт, конечно, о том, что нам нужно создать стимулы для новых инвестиций. Тут я бы хотел согласиться с предыдущими докладчиками в том, что инвестиционный климат пока у нас имеет огромный потенциал для улучшения. Мы можем говорить о том, что субъективные рейтинги, индексы и опросы не дают полной и честной картины того, что в России есть проблемы с инвестиционным климатом, поэтому мы можем посмотреть на то, как инвесторы голосуют ногами. За последние полгода, несмотря на то что российская экономика растёт, несмотря на то что цены на нефть находятся на очень высоком уровне, капитал бежит из России. Мы на самом деле видим, что в отличие от 2007 года, когда цены на нефть были ниже, чем сейчас, мы наблюдаем отток капитала, а не приток капитала. В этом смысле, конечно, нам предстоит работать дальше.

Что можно сделать? То, о чём говорили Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна, уже делается, но очевидно, что нам нужно работать и дальше по снижению административных барьеров и по борьбе с коррупцией.

Не секрет, что сравнивать налоговую нагрузку на российский бизнес с налоговой нагрузкой в других странах не совсем честно, потому что у наших конкурентов в странах «восьмёрки» или «двадцатки» бизнес платит гораздо меньший коррупционный налог. И в этом смысле, когда мы говорим об официальных налогах, не стоит забывать, что бизнесу в России приходится платить ещё больше денег не просто за то, чтобы развиваться, но и за то, чтобы существовать.

Многие из тех мер, о которых говорили Алексей Леонидович и Эльвира Сахипзадовна, помогут справиться с этой проблемой. Но пока мы этого не сделали, наверное, рано говорить о том, что нам удастся резко улучшить инвестиционный климат.

Вторая проблема – это доминирование государственных компаний, госкорпораций и госинвестиций в российской экономике. Не надо забывать о том, что Фридрих Хайек назвал пагубной самонадеянностью: никакие государственные инвестиции не заменят частных инвестиций. Почему? Потому что до тех пор пока цены в экономике определяются в двух десятках кабинетах, пока инвестиционные приоритеты определяются министерствами и госкомпаниями, конечно, мы не можем рассчитывать на то, что инвестиции пойдут туда, куда нужно экономике. Нельзя думать, что мы, собравшиеся в этом зале, можем точно определить, что именно нужно развивать, куда именно нужно инвестировать. В этом смысле приватизация важна не только как источник денег для бюджета, не только для повышения эффективности самих приватизированных компаний, но и для того, чтобы на самом деле создавать спрос на новые институты, на самом деле определять приоритеты развития не в государственных кабинетах, а в частных компаниях и на рынках.

Ещё одна проблема – это проблема доверия к словам Правительства. Мы много раз говорили о тех вещах, о которых мы говорим сегодня. Многие из них до сих пор не сделаны. Вступление в ВТО, о котором уже шла речь сегодня, – это один из таких примеров. Я очень хорошо помню, что начиная с 2000 года мы всегда вступаем в ВТО через полтора года. Мне кажется, что тот оптимизм, с которым мы говорим о вступлении в ВТО в этом или начале следующего года (я надеюсь, что это действительно произойдёт, как я надеялся и десять лет назад, и пять лет назад), – это важный сигнал того, что Правительство действительно отвечает за свои слова, действительно стремится к тому, чтобы создать правильные и честные правила игры.

Ещё одна вещь, о которой я хотел сказать, также имеет отношение к доверию к словам Правительства – это проблема инфляции. Сейчас есть исторический шанс выполнить обязательства по инфляции. За последние 10 лет был один год, когда прогнозируемая инфляция действительно оказалось реальной, была выполнена цель по инфляции. Во все остальные годы, как мы знаем, эти цели нам выполнить не удалось. В прошлом году мы были близки к этому, у Центрального банка были все инструменты в руках, но помешали природные катаклизмы. В этом году, я надеюсь, нам удастся выполнить цель в 7,5%. Это будет исторический минимум, но не надо забывать, что это всё равно будет более высокая цифра, чем в других странах, во всех странах «восьмерки» или «двадцатки». Это очень важный показатель.

Инфляция – это не фетиш, это индикатор макроэкономической стабильности. Трудно говорить о долгосрочных инвестициях и долгосрочных финансовых инструментах в странах, где инфляция является двухзначной или превышает 5%. И без этого нам не удастся построить мировой финансовый центр, не удастся решить проблемы пенсионной системы. Поэтому то, о чём говорили Владимир Владимирович и Алексей Леонидович, что нам удастся снизить инфляцию до 5% в 2014 году, на самом деле будет самым существенным шагом в сторону развития российской финансовой системы.

С другой стороны, можно ли всё это сделать? Можно ли обеспечить более высокие темпы роста? Другие страны, находясь на таком же уровне развития, как Россия, справились с этими проблемами, в том числе страны, у которых не было нефти, страны, которые не обладали такими природными и интеллектуальными ресурсами. И в этом смысле мне кажется, что если действительно все те планы, о которых сегодня говорили и Владимир Владимирович, и Алексей Леонидович, и Эльвира Сахипзадовна реализуются, то, наверное, мы можем рассчитывать и на 6% роста ВВП в год в течение ближайших 10 лет, что на самом деле создаст уровень жизни, сопоставимый с сегодняшним уровнем

А.Л.Кудрин: Спасибо Сергей Маратович! Слово предоставляется Аганбегяну Рубену Абеловичу – президенту Московской межбанковской валютной биржи.

Р.А.Аганбегян: Добрый день. Огромное спасибо за возможность выступить. Я хотел бы остановиться на некоторых аспектах близкой мне по работе темы – это финансовый рынок. Сегодня достаточно много об этом говорилось, но я бы хотел ещё пару моментов отметить.

Финансовый рынок в России, и прежде всего тот, который торгуется на организованных площадках, уже сегодня представляет собой достаточно большое явление. В прошлом году обороты на организованных площадках превысили 200 трлн рублей – это достаточно крупная сумма. В районе 1 трлн – сумма средств, привлечённых у нас в виде долговых займов, это не считая кредитов и всего прочего. Мы уже сегодня являемся достаточно мощным экономическим подспорьем.

Но тем не менее финансовый рынок многие из нас считают внутренне неэффективным, и здесь у нас есть огромные перспективы развития. Финансовая индустрия сегодня является достаточно мощной индустрией, где задействовано достаточно много работников, которая очень мощно черпает интеллектуальный потенциал и является крупным заказчиком информационных технологий, мощным драйвером роста всей экономики. Также с точки зрения экономической безопасности страны у нас есть прямая выгода от развития собственного финансового рынка.

И в этой связи я считаю, что ту работу, которая проводится, нужно продолжать, её нужно усиливать. Так, мне кажется, очень важным является связь между теми государственными программами, которые у нас происходят, как, например, связь Международного финансового центра с программой приватизации. И в этой связи мы в отношении нашего собственного финансового рынка попали в определённую ловушку. Мы очень часто хотим, и наши эмитенты идут на международные площадки, чтобы там разместиться, в связи с претензиями, предъявляемыми нашим финансовым рынком в неэффективности. Но в то же время без этих размещений будет тяжело сделать свой собственный рынок эффективным. Выходом из этой ловушки я вижу работу по приватизации, и здесь государство может подать очень мощный пример.

Также я считаю, что таким примером является программа госзаимствований, просто заимствований. Вы видите, какие крупные средства уже можно здесь поднимать, в нашей России. В то же время мне хочется отметить, что очень важно не забывать о населении и очень важно, чтобы население почувствовало плоды модернизации, плоды успехов нашей экономики. В этом смысле финансовый рынок тоже является очень мощным подспорьем. Через финансовый рынок мы можем дать населению возможность почувствовать на себе результаты. Во многих странах, вы знаете, доля населения, инвестируемая в крупные публичные компании, огромна, и нам здесь тоже есть к чему стремиться.

Но здесь очень важно в то же время защитить людей от каких-то потерь, которые финансовый рынок может нести. И здесь особую роль, как мне кажется, играют программа финансовой грамотности и прочая деятельность, которая сегодня уже ведётся. Но её, мне кажется, надо усиливать. Это можно начинать делать со школы, и тогда мы получим достаточно неплохой результат.

Также мне кажется важным развитие системы коллективных инвестиций как механизма связи между неквалифицированным инвестором и сложным финансовым рынком. Ещё бы я отметил защиту миноритарных акционеров, защиту неквалифицированных инвесторов на законодательном уровне. Я знаю, что эта работа ведётся, но здесь есть достаточно большие перспективы.

В заключение я бы отметил ещё один вопрос – тематику продвижения нашего финансового и вообще рынка и экономики страны в целом.

На сегодняшний день очень большое количество информации инвесторы как стратегические, так и финансовые черпают из газет, из общения с большим кругом финансовых посредников, которые в том или ином виде продают услуги по работе с рисками, которые несёт для себя наш рынок. В то же время мы, мне кажется, недосказываем достаточно много плюсов, которые несёт наш рынок – не только риски, но и плюсы. Мне кажется, здесь работу можно активизировать и эта работа может проводиться в рамках некоего государственно-частного партнёрства на примерах успешных работ, на примерах каких-то успешных проектов. Мне кажется, что можно такую информацию доносить. Спасибо Вам большое за внимание.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Рубен Абелович. Уважаемые коллеги, у нас, несмотря на то что сдвинулся график, и Владимир Владимирович имеет свой график (у него ещё есть встречи), тем не менее, если мы в 20 минут уложимся по остальным четырём выступающим, то Владимир Владимирович с нами задержится. Поэтому я предлагаю так и сделать и предоставляю….

В.В.Путин: Чтобы не забыть, а то знаете, много всего будет, и я боюсь чего-то упустить. Я бы прокомментировал некоторые вещи, о которых здесь уже было сказано. И начну я даже с выступления Алексея Леонидовича (кое-что забыл), потом последующих выступающих, и затем коллеги выскажутся.

Во-первых, что касается акцизов. Это конкретный практический вопрос. Мы договорились о том, что акцизы будем повышать не спеша, постепенно, в плановом порядке – в плановом порядке, не делая повышение акцизов основным инструментом, который покрывал бы выпадающие доходы в связи с возможным понижением социальных выплат. Вот это такая серьёзная вещь, я просто обращаю на это внимание.

Кстати говоря, по качеству планирования. Мы понимаем, что с учётом волатильности рынков очень трудно это делать, но и не будем себе присваивать результатов, это в значительной степени связано с конъюнктурой рынка, тем не менее мы планировали дефицит бюджета 3,6%, вы планировали, а он у нас будет реально 1–1,5%.

Теперь по поводу темпов роста. Эльвира Сахипзадовна вот выступала, я полностью согласен. Мы отдаём себе все в этом отчёт: 4% – маловато, нам нужно добиваться большего, больших темпов роста, Потенциал у нас, конечно, есть, и очень серьёзный.

По поводу вечных споров между развитием, вложением денег в институты развития и макроэкономическими параметрами, сохранением стабильности и так далее. Вот Эльвира Сахипзадовна сказала, что (я просто обратил внимание) главным инструментом нашей безопасности – экономической и финансовой – является развитая экономика. Безусловно, правильный тезис, спора нет. И тем не менее вот Ирландия. Развитая экономика или нет? Это же, как называли, «европейский тигр», а вот в результате кризиса грохнулось всё, а резервов нет. Поэтому кроме развития экономики, диверсификации экономики, инновационного развития, модернизации и так далее, и тому подобное нам, конечно, нужны и традиционные подушки безопасности в виде резервных фондов.

Теперь по поводу госзакупок. Абсолютно правильно! Мы всегда об этом говорим, поэтому я прошу ускорить эту работу, связанную с совершенствованием 94-го закона, и так далее. Куда ни придешь – везде одни и те же проблемы.

Я посмотрел, Эльвира Сахипзадовна, у вас в одной из таблиц речь шла о реализации эффективной дивидендной политики. А что это такое, я не понял. Это мы что, будем командовать, как им дивиденды… и сколько?

Э.С.Набиуллина: Нет, речь идёт о компаниях с госучастием. Мы каждый раз рассчитываем получать определённые дивиденды в бюджет. На самом деле получение дивидендов – это нормально для акционера, но вот принимаем решения… и они иногда вынуждены оставить некоторым компаниям на развитие и так далее. Это можно сделать, нам, наверное, нужно сделать дивидендную политику более диверсифицированной. Она должна быть, поэтому мы ставим себе эту задачу, планку мы ставили 25%. Вы помните, и у Вас обсуждали, чтобы мы из чистой прибыли…

В.В.Путин: Но если у вас не будет возможности давать использовать как-то дивиденды, то… Мы говорим о компаниях с госучастием, тогда частный инвестор туда просто никогда не придёт.

Э.С.Набиуллина: Именно! Поэтому она должна быть сбалансированной. Здесь нам нужно совершенствовать, должна быть эффективная политика. На наш взгляд, она пока неэффективна, она такая избирательная у нас получается. Где-то мы получаем много, где-то не получаем.

В.В.Путин: Понятно. Теперь по поводу управляющих компаний. Компании, которые должны управлять определёнными проектами, – это, безусловно, правильно, мы тоже об этом говорили, и в целом я с этим согласен. Мы только должны учесть все минусы, которые мы имеем от работы внешних управляющих, которые трудятся у нас в процессе реализации процедур по банкротству. А здесь очень много нареканий. Как бы у нас вот это всё, весь негатив не переехал в эти управляющие компании. Здесь нужны какие-то серьёзные критерии. Безусловно, правильно, только нужно, чтобы практика у нас соответствующая…

Э.С.Набиуллина: Может быть, пилотно двигаться? Иногда такие вещи двигаются пилотно.

В.В.Путин: Да. Теперь по поводу выступления наших коллег, которых здесь только двое: Сергей Маратович и последний выступающий… Было сказано, что у нас больше нет резервов, которые раньше использовались: это и неиспользуемые производственные мощности, и дешёвая рабочая сила. Я думаю, мы с вами понимаем, что тенденция к сокращению этого резерва очевидная, совершенно правильная. Но, конечно, там ещё есть определённый зазор. Достаточно посмотреть, что у нас в реальном секторе делается. Есть-есть, зазор есть, просто ориентироваться на это нельзя – здесь я с Сергеем Маратовичем полностью соглашаюсь. И если у нас есть отток, то, конечно, это говорит о том, что есть проблемы с инвестиционным климатом – это тоже очевидный факт, хотя факторов здесь оттока капитала, в том числе спекулятивного капитала, много.

Что меня так квази-порадовало? Сергей Маратович (он же за границей, как мне сказали, работал тоже) сказал очень грамотно. Он сказал, что коррупционный налог у нас выше, чем в других странах. Это значит, что там тоже есть коррупционный налог! Но у нас больше. Будем стремиться, должны стремиться к тому, чтобы у нас вообще его не было, абсолютно точно. Абсолютно точно!

Теперь по поводу доминирования госкомпаний. Мы уже многократно говорили, что не от хорошей жизни мы создавали эти компании, а особенно в секторах, связанных с оборонкой, делали это для того, чтобы собрать жизнеспособные части наших предприятий, ещё доставшихся от советских времён, структурировать их и выводить на рынок. И Дмитрий Анатольевич говорил, и я уже многократно повторял: у нас нет цели создавать государственный капитализм. Нет такой цели! Мы вынуждены были делать это в некоторых отраслях. Без прямого участия государства, скажем в авиационной отрасли, структурировать, привести в должное состояние эти предприятия невозможно. Масштаб колоссальный, и наш частный бизнес, конечно же – все вы понимаете, сидящие в зале, – не готов взять на себя такую финансовую, экономическую и административную ответственность. Невозможно просто!

То же самое, кстати говоря, с судостроением. Там попроще, но тем не менее производственный цикл – большой, деньги нужно вкладывать очень большие, отдача не завтра будет: это небыстрые деньги. А пока у нас в экономике ещё можно делать быстрые деньги, то прежде всего, конечно, туда перетекают они. Чего там, жизнь есть жизнь! Вот у вас есть деньги – миллиард, два. Вы куда их вложите – в нефтянку, в газ, чтобы завтра получить вот такую прибыль с учётом роста рынка, в металлургическую промышленность, в химию? Или пойдёте в авиацию, где через 15 лет отдача будет или нет? Риски большие, конкуренция колоссальная – очень сложная сфера, без участия государства, к сожалению, пока невозможно.

Кстати говоря, и наши конкуренты на международном авиационном рынке, посмотрите: две-три компании по производству авиационной техники и всё, больше нет ничего. С серьёзной, мощной поддержкой государства по разным каналам – и через инфраструктуру, и прямая финансовая поддержка, и по закупкам, и через оборонный сектор. Там многовекторная система поддержки создана. И это реалии. Но повторяю ещё раз: госкапитализм – это, конечно, не наш выбор. Здесь, я полностью согласен, нужно постепенно, но максимально двигаться в сторону создания рыночных условий.

И вытекающий из этого вопрос. Кстати, на правительственной площадке мы очень часто это обсуждаем, дискутируем откровенно. Конечно, когда в десяти кабинетах определяются тарифы и цены, ничего хорошего нет. Но я думаю, что вы со мной согласитесь, и думаю, Сергей Маратович в душе тоже согласится: ну вот скажем, электроэнергетика. Мы последовательно шли по пути реформирования, но вынуждены, просто вынуждены, регулировать это для населения и для отдельных отраслей промышленности. Мы всё делаем для того, чтобы исполнить свои обещания, чтобы либерализовать рынок электроэнергетики. Но мы видим что происходит: они как скакнут – у нас реальный сектор просто ляжет. Понимаете? Хотя мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что и наши компании, отечественные, и зарубежные пришли и вкладывают средства в модернизацию. На первом этапе были проблемы, сейчас они пошли, исполняют свои обязательства, и они должны получить отдачу на вложенный капитал. Мы понимаем это и будем всячески к этому стремиться. Но, понимаете, к сожалению, вот жизнь такая, что не можем мы резко взять и отпустить совсем, ну просто невозможно: у нас завтра люди выйдут на улицу, невозможно будет жить, платить нечем. Да и предприятия многие лягут, поэтому нужно аккуратненько это делать. Но стремиться к этому, конечно, нужно. Вы посмотрите, в той же Европе электроэнергетика, во Франции – насколько она там монополизирована? Они только сейчас постепенно начинают двигаться в сторону рынка, и то делают это маленькими шагами, аккуратно-аккуратно, а нам-то – сам Бог велел. Но то, что мы должны идти в этом направлении, без всяких сомнений, это правильно. Я полностью разделяю эту позицию.

По поводу инфляции и слов нет, и никаких возражений. Здесь, чего там говорить, я сам говорил это в своём вступительном слове, один из важнейших наших приоритетов, так же как для всех стран. Это факт. Когда мы говорим: между развитием и инфляцией есть ли какие-то противоречия? Да нет, конечно. Просто, что первично, что вторично? где телега, где лошадь? Лошадь, то, что нас вывезет, – это борьба с инфляцией, конечно, а потом всё остальное. Тоже очень аккуратненько надо действовать. Я это прекрасно понимаю, но мы будем идти в этом направлении.

Да, конечно, некоторые страны, особенно в Европе, ну скажем, Прибалтика, резкие очень движения сделали по многим направлениям: и в борьбе с инфляцией, и с дефицитом, и так далее. Но для них, во-первых, это была национальная идея, которая объединяла всё население, вы понимаете, не забывайте про это, уважаемые коллеги. Это была национальная идея, они как бы заплатили за это, и население это проглотило. А у нас что будут проглатывать? У нас будут проглатывать это как неэффективную политику государства, вот это как будет подаваться в обществе. Разница есть. И потом там за спиной у них ЕС с развитыми странами Евросоюза, с такими локомотивами, как ФРГ, которая за всех платит. А у нас некому платить за нас. Поэтому и в этой сфере, безусловно, нужно таргетировать, идти и бить, и бить, и бить, и добиваться вот этого. Так же как и другие макроэкономические параметры нужно выдавливать во что бы то ни стало, но тем не менее чувствовать грань какую-то. Так?

И система коллективных инвестиций. Вы знаете, конечно, и Алексей Леонидович приводил этот пример, накопление (сколько у нас там?) – 30%, а инвестиции – 20%. Явно дисбаланс там 10%. С чем это связано? С недоверием к государственным и прочим квази-государственным и другим финансовым институтам! Это требует времени и успешной системной работы с нашей с вами стороны.

А.Л.Кудрин: Спасибо. Продолжаем. Слово предоставляется Горегляду Валерию Павловичу – заместителю председателя Счётной палаты Российской Федерации. Но мы просим в 5 минут укладываться.

В.П.Горегляд: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Сегодня действительно в зале присутствует значительно больше положительных эмоций, нежели при рассмотрении год назад. И это очевидно: экономика демонстрирует устойчивые темпы роста, государство проводит последовательную социальную политику, берёт на себя основную часть ноши и основные заботы и расходы по обеспечению социального положения граждан. Но при этом отрадно слышать то, что Правительство всецело понимает, в том числе, и опасность такого курса именно на безусловную социальную поддержку в первую очередь со стороны государства в долгосрочной перспективе.

Действительно, в последнее время наметился довольно негативный тренд, когда наши социальные обязательства, необходимые и важные социальные обязательства, начинают расти быстрее, чем финансовые возможности государства. Конечно, особенно в период кризиса, когда - надо честно признаться - Правительство достаточно эффективно прошло эту стадию благодаря принятию целого ряда мер, в том числе и социальной поддержки, этот тренд обусловлен и оправдан. Но с точки зрения долгосрочной перспективы я думаю, что у всех сидящих в этом зале он должен вызывать серьёзную обеспокоенность. В основе лежит то, что нынешняя модель, когда действительно именно государство несёт основную нагрузку по содержанию социальной сферы, не может быть долгосрочной и не может быть устойчивой.

Довольно много, с моей точки зрения, правильных и интересных идей прозвучало в выступлениях наших докладчиков. Я бы хотел обратить внимание на один не самый, может быть, приятный вопрос. С моей точки зрения, этот вопрос, эта проблема является серьёзным сдерживающим фактором экономического развития. О ней мы говорим достаточно мало и, соответственно, неполные меры в этом плане принимаем.

Этот вопрос связан с крайне деформированной системой распределения добавленного продукта в стране. Заметьте, невзирая на всю активность государства в социальной поддержке населения, в первую очередь за счёт всевозможного рода бюджетных выплат, социальных выплат, тем не менее так называемый коэффициент фондов из года в год растёт.

Мы сегодня перешли все пороги национальной безопасности, которая в соотношении (высокооплачиваемых/низкооплачиваемых) 10 децильных групп находится где-то на уровне 7/9, у нас сегодня 17/8, при всём при том, что государство последовательно поднимало пенсии и зарплаты. И здесь кроется достаточно фундаментальная проблема, связанная с компенсацией распределения этого добавленного продукта. Безусловно, ни в коей мере нельзя необоснованно повышать зарплаты значительно быстрее, чем растёт производительность труда. Это факт!

Но тем не менее наш анализ позволяет задавать огромное количество вопросов. Почему, по оценкам многих экспертов, средняя заработная плата у нас составляет от европейской 40–60%, а оплата топ-менеджеров, особенно, так скажем, менеджеров, которые занимаются финансовой деятельностью, составляет 1,7–1,9. На самом же деле производительность этих предприятий с такой скоростью не росла. Кроме этого, давайте признаем то, что где-то 0,2% семей сегодня контролируют порядка 70% национального богатства.

Безусловно, подобного рода диспропорции никак не могут стимулировать экономический рост. Я на эту проблему опять-таки смотрю не с точки зрения социальной справедливости, не с идеологической точки зрения, а именно с точки зрения эффективности экономики. Есть самые разные оценки и расчёты, проводимые уважаемыми международными организациями. Можно не соглашаться с ними в количественном отношении, но с точки зрения качественных оценок они не вызывают вопросов.

Если мы снижаем хотя бы на 1% так называемое избыточное неравенство (а это 7/9, как я сказал, у нас по официальной статистике 18), то темпы роста экономики повышаются на 5%, но на 5% не в абсолютной величине, а в относительной, конечно. Темпы роста инвестиций растут где-то на 6%. Опять-таки можно подвергать сомнению те или иные цифры применительно к той или иной экономике, потому что они носят эмпирический характер, но тем не менее закономерность достаточно очевидна.

Опросы, которые проводили среди различных групп предпринимателей, говорят о том, что в секторе обрабатывающей промышленности большинство наших российских предпринимателей говорит, что основную проблему своего развития они видят в недостаточно устойчивом внутреннем потребительском спросе. И так высказалось 70% населения. Поэтому Эльвира Сахипзадовна сказала совершенно справедливо, что у нас большой потребительский рынок, но реальные возможности, для того чтобы он стал больше, значительно больше. Ведь мы понимаем, что богатая часть населения редко пользуется продуктами отечественного производства и неслучайно, что достаточно большая утечка капитала связана с тем, что в основном свои нужды они удовлетворяют за рубежом. Я думаю, что это вопрос, на который надо обратить серьёзное внимание.

Вторая проблема, мне кажется, связана с тем, что в нашем сознании опять срабатывает синдром высоких цен. Сколько бы ни говорили о том, что мы понимаем пагубность этой проблемы, тем не менее, судя по работе органов исполнительной власти (а мы эту работу оцениваем как на уровне субъектов Федерации, так и на федеральном уровне), можно сказать, что у большинства появилась некая удовлетворённость на фоне того, что в экономике всё достаточно благополучно. Неслучайно, что та весьма активная работа, которая была начата в прошлом году, связанная с программой повышения эффективности бюджетных расходов, сегодня, с нашей точки зрения, существенно затухает. Мы можем сказать, что большинство министерств и ведомств, за исключением Министерства экономического развития и Министерства финансов, которые активно в этой работе участвуют, не приняли так необходимые нормативные акты, связанные с реализацией этой программы. Конечно, сегодня более важно рассматривать, скажем, новые бюджетные поступления для реализации тех или иных программ.

В то же время эффективность наших государственных средств, об этом все наши проверки говорят, на самом деле достаточно низка. Мы сегодня имеем достаточно эффективно функционирующую систему Федерального казначейства, благодаря этому, конечно, объём нецелевых расходов резко падает. Если раньше это были миллиарды рублей, то сегодня это суммы очень незначительные, потому что напрямую своровать очень трудно. Но объёмы неэффективных расходов колоссальны. Примеров приводить можно много: это пресловутая проверка транспортного комплекса города Москвы, это недавно проведённая проверка, связанная с размещением Росрыболовством судостроительных заказов, когда перечисляются большие суммы денег, они замораживаются, а потом возвращаются. Эффективность довольно низка. Я думаю, что с точки зрения долгосрочной перспективы, основной резерв для удовлетворения растущих социальных потребностей – это, конечно, повышение эффективности бюджетных расходов.

Заканчивая, должен сказать, что Счётная палата, как необходимый элемент обратной связи от управляющего объекта к управляемому, всегда готова давать Министерству экономического развития и Министерству финансов адекватную и полноценную информацию по этим проблемам.

Спасибо.

А.Л.Кудрин: Слово предоставляется Бетину Олегу Ивановичу, губернатору Тамбовской области.

О.И.Бетин: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемый Алексей Леонидович, Эльвира Сахипзадовна, участники заседания! Я хотел бы поблагодарить за возможность выступить на этой коллегии от имени регионов.

Конечно, мы пережили очень сложный год. Если бы не были вместе, если бы не было поддержки региональных бюджетов из федерального центра, я не знаю, что бы сегодня было. Пессимистичных прогнозов было много, но сегодня можно сказать, что бюджеты регионов имеют тенденцию к развитию. И скажу, за два последних кризисных года, 2009-й и 2010 год, не самая сильная экономика в Тамбовской области, но консолидированный бюджет области вырос более чем на 25%. Не были приостановлены преобразования в межбюджетных отношениях, схемах управления, изменения в социальной сфере. Но сегодня лейтмотивом всех докладов были инвестиции, экономическое развитие, и опорой для экономического развития у нас в последнее время было, конечно, бюджетное финансирование. Но на сегодня, я считаю, здесь есть много проблем, и, может, инвестиции активно не идут прежде всего и потому, что сегодня у нас бюджеты перегружены различными расходными полномочиями. Новые правильные решения, которые принимаются, детерминируют подчас невыполнимые бюджетные расходы.

Что имею в виду? Программа модернизации образования, хорошая программа, мы её поддерживаем и будем отстаивать, но если посчитать по тому механизму, который сегодня предложен и нам поступил, на 1,2 млрд федеральных средств мы должны 2,4 млрд своих средств направить в течение двух лет. Программа здравоохранения очень хорошая, там тоже софинансирование. Дорожный фонд, источники – акцизы на нефтепродукты, транспортный налог. Мы выводим эти доходные источники из других сфер применения. Пригородное железнодорожное сообщение. Здесь сейчас предусматривается, насколько я знаю, Минфин – ответственность за федеральный бюджет, равные полномочия – РЖД и региональных бюджетов. Ну и так можно считать, что и летний отдых, и ЖКХ, и так далее.

Что я предлагаю? Может получиться как со страховыми взносами, когда на неработающее население Фондом обязательного медицинского страхования были подушевые нормативы подняты сразу, а мы до сих пор, Владимир Владимирович, не в состоянии их профинансировать. Стыдно, но - бюджет когда смотрим, -полномочий не хватает. Давайте вместе посчитаем. В условиях кризиса мы с Антоном Германовичем (А.Г.Силуанов – заместитель Министра финансов Российской Федерации) считали доходы и расходы. Но ведь получилось, вышли из этого кризиса, бюджеты сохранились. Давайте мы сейчас возьмём средний регион как модель и посмотрим, что из этого у нас выйдет. Я не предлагаю всеми этими обязательствами перегрузить федеральный бюджет, здесь их и так уже сверхдостаточно, мы это все и так прекрасно видим. Но давайте мы специально посмотрим эмиссии ценных бумаг, может рассрочить эти обязательства по времени, кредиты коммерческих банков. Это было бы целевое кредитование с определёнными обязательствами регионов – направить эти средства по целевому назначению и использовать очень эффективно. Мы полностью за такой поход.

Ну и, конечно, доходы – доходы бюджетов, о которых здесь сегодня говорилось. Владимир Владимирович в своём выступлении сказал, что бизнес взял свою собственность, заложил и получил кредиты. Владимир Владимирович, мы уже всё заложили, всё, что только можно было. Я вам честно скажу, в прошлом году мы 4,5 млрд заложили, всю недвижимость заложили, которая есть в областной собственности, под то, чтобы дать гарантии для кредитов. И до этого было 6 млрд. 10,5 млрд мы уже заложили. Дальше нужно развиваться, а закладывать, по сути дела, уже и нечего. Поэтому что бы я попросил… Вот был хороший фонд по поддержке инвестиционного развития регионов, но сегодня он не функционирует. В прошлом году были моногорода и так далее… Но если мы хотим, чтобы у нас было активное инвестиционное развитие, нам нужно создавать вот эти инструменты. Я с оптимизмом воспринял постановление Правительства о создании фонда гарантий федерального бюджета по инвестпроектам в регионах. Там, если от 5 до 10 млрд, Минэкономики рассматривает, если свыше 10 млрд, то правительственная комиссия. Положение вышло, бумаги направили, но не работает фонд до сих пор. Поэтому инвестиции у нас, наверное, так плохо идут. Я бы просил обратить на это внимание и найти соответствующее решение.

Я хочу сказать, что важная задача – привлекать иностранные инвестиции. У нас примерно на рубль инвестиций добавленная стоимость по тем годам получилась 70 копеек, то есть это прямые инвестиции, это увеличение валового регионального продукта. На этот год мы хотим увеличить инвестиции на 30%. У нас уже сегодня реализуются объекты, прежде всего по линии продовольственной безопасности – по этим направлениям у нас уже строится сегодня 50 объектов. Мы хотим сделать так, чтобы в области была развитая современная экономика.

По нашим расчётам, если сегодня добавленная стоимость за счёт новых производств составляет 29%, то, реализуя только вот эти объекты, которых около 50 мы строим, будет 88% прироста, дадут новые мощности. Я хотел бы сказать, если это получится, то к 2015 году мы готовы отказаться от дотаций, которые сегодня получаем из федерального бюджета и сделать наш бюджет бездотационным.

Реплика: Интересное предложение!

О.И.Бетин: Но я что попросил бы. Надо помочь сегодня с формированием инфраструктуры. Можно взять и скоординировать, допустим, работу многих федеральных структур: «РЖД», Минтранс, «Газпром», допустим, сетевые компании, но их возможностей сегодня в регионе недостаточно для того, чтобы мы динамично развивались. Поэтому я просил бы, если мы найдём это решение, в 2015 году, Алексей Леонидович, федеральные деньги на дотацию нам не потребуются! Спасибо.

А.Л.Кудрин: Спасибо, Олег Иванович. Слово предоставляется Улюкаеву Алексею Валентиновичу, первому заместителю председателя Центрального банка Российской Федерации.

Пока Алексей Валентинович идёт, мне показалось интересным выступление, но я также хотел бы обратиться, что нам сегодня недостаточно удалось поговорить по межбюджетным отношениям. Мы тогда в июне в Министерстве финансов соберём все регионы и ещё раз поговорим в преддверии Нового года. Ещё раз отдельно только об этом. Потому что сегодня мне так же не удалось затронуть достаточно эту тему. Спасибо.

А.В.Улюкаев: Добрый день, уважаемые коллеги! Я признателен за возможность здесь выступить. Поскольку мои 15 минут секвестрировали до пяти, мне придётся…

В.В.Путин: В какое время живём – мы всё секвестрируем…

Реплика: Надо ещё инфляцию секвестрировать.

А.В.Улюкаев: Дадите две минуты дополнительных, и расскажу как.

В.В.Путин: Молодец!

А.В.Улюкаев: Меня прервали как раз в тот момент, когда я хотел сказать, что сведу своё выступление в основном, к словам благодарности и восхищения работой двух ведомств, тем более что я член коллегии и Министерства финансов, и Министерства экономики и немножко погреюсь в этих лучах.

Если серьёзно, у меня три коротких пункта. Первое. Мы недавно вместе с Алексеем Леонидовичем были в Вашингтоне, и там, в докладах глобальных экспертов, звучали позиции о вызовах для развитых экономик и вызовах для развивающихся экономик. Очень укрупнено: для развитых экономик проблема – отрицательный производственный разрыв, то есть реальное производство меньше, чем мощности рабочей силы и так далее. И неполное фискальное урегулирование – большой дефицит и нарастающие долги. Для развивающихся экономик основной вызов – это высокая и, возможно, растущая инфляция. Россия, как всегда, удачно сочетает проблемы тех и других. То есть у нас и проблема отрицательного производственного разрыва (вот международные эксперты считают, что 1–1,2%, может быть, больше, тут говорили о большей величине, но то, что он существует, – это очевидный факт), и фискальная неурегулированость существует, и высокая инфляция – одна из самых высоких даже среди развивающихся экономик. Наши конкуренты – Индия, Аргентина, из «двадцатки» больше никого нет.

По этим двум позициям, невзирая на независимость Центрального банка, у нас понимание соотношения телеги и лошади точно такое же, как у Председателя Правительства, то есть лошадью, а именно инфляцией, нужно заниматься в первую очередь. В этой связи хочу сказать, что мы используем весь тот набор инструментов, который нам отведён законодательством. Начиная с декабря мы в разной последовательности, в разных объёмах достаточно аккуратно используем политику и процентной ставки, и ставки рефинансирования из всей совокупности кредитных депозитных ставок, и политику резервных требований – имею в виду как их общее увеличение, так и дифференциацию, хотя должен сказать, что по сравнению с нашими коллегами из БРИКС мы – только в начале пути. Скажем, у Китая 21% обязательно составляют резервные требования по обязательствам коммерческих банков, мы – в четверть ниже этого. Это не значит, что мы должны выйти на этот уровень, это значит, что это очень серьёзный инструмент, который наши коллеги активно используют. Мы тоже вот уже три тура таких изменений сделали и будем готовы делать это и дальше. И, безусловно, мы должны использовать гибкую курсовую политику, для того чтобы гибкая курсовая политика предохраняла нас от скоротечных колебаний ликвидности. В этой связи короткий комментарий к тому, что здесь прозвучало: сравнение 2007 и 2011 годов.

Ну действительно, тогда был чистый приток частного иностранного капитала. Сейчас за три месяца у нас минус 21 млрд долларов чистого оттока. Но надо понимать, что это чистый отток, то есть одновременно могут двигаться обе половинки баланса, то есть увеличивается приток и увеличивается отток. Если увеличивается валовой отток, это однозначно плохо, это значит, что нет спроса на эти деньги внутри страны, экспортёры оставляют часть валютной выручки за границей, потому что не могут вложить в эффективно работающие инструменты в стране. Но вот если не такими же темпами растёт приток, это вовсе не обязательно плохо. И я рискну утверждать, что в нашей ситуации это, может быть, скорее хорошо. 2007 год – это время ретрейд, горячие и короткие деньги шли сюда, зная, что будет такая разница дифференциала процентных ставок и что Центральный банк будет стоять на границе валютного коридора и покупать столько валюты, сколько нам не привезут. Сейчас ситуация прямо противоположная. Центральный банк больше не ставит этой границы и не покупает столько валюты, сколько нам привезут. Мы принимаем политику гибкого валютного реагирования. Мы на самом деле очень близки к плавающему валютному курсу. И это нас освобождает от того, что статистически мы бы учли как приток капитала, а содержательно бы означало риски его бесконтрольного прилива и отлива и колебаний больших ликвидностей.

Последнее, что хотел сказать, – по поводу долгого соотношения с ВВП. Мне кажется, не стоит себя сильно успокаивать тем, что у нас будет долг 10% от ВВП (даже в близкой перспективе мы видим, что не больше 15%). Во-первых, мы видим совершенно разное страновое поведение. Есть страны, которые имеют более 200% долга по ВВП (как Япония) и по-прежнему триповый рейтинг АА. А есть страны, которые при 15% испытывали суверенный дефолт, и здесь принципиально важно сравнение не с величиной ВВП, а сравнение с инвестиционной составляющей бюджета. То есть если вы занимаете на то, чтобы вложить в какие-то проекты, которые принесут потом отдачу на капитал, то инвесторы понимают, как они получат свои деньги с прибыли. А если вы занимаете исключительно на зарплатные проекты, то инвесторы относятся к этому уже с некоторой настороженностью и требуют дополнительных премий, дополнительных спрэдов при приобретении наших обязательств.

Это может произойти скачкообразно. Вот пример – Греция. Греки ещё совсем недавно занимали почти так же, как немцы, у них был спрэд 100%. Теперь они занимают под 13,5%, у них спрэд к германскому долгу – более 1000%. Это скакнуло за два года. Я хочу сказать, что здесь мы должны быть максимально осторожными, несильно радоваться тому, что у нас маленький долг, и не допускать его повышения в дальнейшем. Спасибо.

А.С.Галушко (президент общероссийской общественной организации «Деловая Россия»): Уважаемые Владимир Владимирович, Алексей Леонидович, Эльвира Сахипзадовна! Уважаемые коллеги!

Действительно, очень многие вопросы уже были освещены в предыдущих докладах. Я позволю себе, существенно сократив предполагаемые предложения, ограничиться исключительно взглядом бизнеса на тему модернизации и улучшения инвестиционного климата и сформулировать её в конкретных предложениях по наиболее волнующим нас вопросам.

Потребность в модернизации действительно стоит остро: российская экономика кратно отстаёт по производительности труда от развитых экономик, и именно модернизация призвана это отставание сократить. Когда модернизационные проекты реализуются, что мы видим практически? Ответ очень прост: когда это выгодно. В этом случае можно даже обойтись без призывов к модернизации: она будет осуществляться. Это первый эффект, который мы наблюдаем: когда выгодно, когда условия созданы – модернизация происходит.

Второе. Эффект, который мы наблюдаем в результате модернизации, – это кратное сокращение персонала. Почему? Потому что вырастает производительность на предприятиях. По той выборке, которую мы составили, сокращение – от 3 до 10 раз. В целом, если оценить этот потенциал высвобождения рабочей силы на старых производствах по оценкам Института Гайдара, если взять несырьевой сектор и предположить, что мы для начала повысим его производительность до восточноевропейской, то это порядка 20 млн человек.

Кстати, тезисы о том, что у нас впереди нехватка рабочей силы в связи с демографической ситуацией, верен только при одном условии – при условии, что мы не увеличиваем свою производительность труда. Если мы её увеличиваем, то, наоборот, мы имеем высвобождение рабочей силы, причём весьма значительное.

Естественно, людей нужно занять. Как нам кажется, нам нужно произвести социально-безопасную и социально-выгодную модернизацию. Как показывает анализ, стоимость создания одного качественного, современного высокопроизводительного рабочего места находится в пределах от 200 до 250 тысяч долларов на одно рабочее место. Естественно, создание новых рабочих мест, которые создаются инвестициями, капиталом, также требует улучшения инвестиционного климата.

Последнее, на что мы обращаем внимание, – это уже наступившая реальность конкуренции юрисдикции в рамках единого таможенного пространства. Обращают на себя внимание усилия Казахстана, которые он последовательно прикладывает в этом направлении. Интересно, что первыми нам стали об этом говорить иностранные инвесторы – о том, что они больше начинают ориентироваться на Казахстан. После этого российские инвесторы об этом заговорили. Сейчас об этом говорят губернаторы приграничных территорий – говорят не только о том, что новые инвестиции уходят в Казахстан, а о том, что идёт миграция старых, ранее сложившихся производств, миграция налоговой базы под казахстанскую юрисдикцию. По итогам 2010 года, если взять данные Росстата – я подчеркну: не ЦБ, а Росстата, – объём прямых иностранных инвестиций в Россию составил на душу населения 90 долларов, в Казахстане – 890 долларов. Поэтому все эти вызовы, необходимость подлинной модернизации, её социальная не просто приемлемость, а выгодность, конкуренция с Казахстаном требуют очень значительного улучшения инвестиционного климата.

Что мы наблюдаем в России? В России мы наблюдаем очень дифференцированную картину в регионах. Нас очень радует факт того, что действительно есть регионы-лидеры, которые последние шесть-семь лет последовательно прилагали усилия к улучшению инвестиционного климата, и эти усилия конвертируются сегодня в прямые измеримые результаты этого инвестиционного климата.

Много говорится о Калужской области. Это абсолютно справедливо. Не только по объёму прямых иностранных инвестиций на душу населения (она держит первое-второе место, разделяя с Сахалинской областью), но по итогам 2010 года объём промышленного производства в этой области вырос на 142%, уровень заработной платы вышел на третье место в Центральном федеральном округе, и с 2011 года эта область становится бездотационной. Это яркий пример, который показывает, что кроме двух традиционных альтернатив (либо мы должны повысить налоги, либо сократить расходы) есть третья, которая может быть реализована. Это увеличение налоговой базы, которое происходит в результате создания благоприятного инвестиционного климата, и это растёт на нашей земле. Пример – не только Калужская область. Пример – Ульяновская область, которая вышла на первое место по объёму прямых инвестиций на душу населения в Приволжском федеральном округе, при том что это всё – несырьевые, дотационные регионы.

Со своей стороны мы систематизировали все те лучшие практики, конкретные меры, которые работают в регионах. У нас это заняло восемь страниц текста и называется это «Модельная программа улучшения инвестклимата в регионах». Фактически это запрос потребителя инвестиционного климата на этот климат. Отрадна для нас поддержка Минэкономразвития. Можно сказать, эта программа родилась в совместном диалоге с этим министерством, и важно, конечно, приступить к её практической реализации.

Здесь очень важно отметить следующие обстоятельства. Если говорить по сути дела, то все в этих регионах держится на губернаторе. Если по-честному назвать главную причину, то, конечно, это личная позиция губернатора, его желание вот таким образом самореализоваться. Это, безусловно, неплохо. Об этом еще Карамзин писал в XIX веке, что для России помимо хороших законов важно наличие 50 эффективных губернаторов.

Наверное, в современных условиях помимо внутреннего мотива важны и внешние системы стимулов. А сегодня в рамках межбюджетных отношений, к сожалению, такая система стимулов очень редко возникает. Регион, который улучшает инвестиционный климат, создаёт новую налоговую базу, фактически на сумму новых налогов лишается федеральных дотаций. Эту ситуацию, конечно, было бы очень правильным изменить, и мы со многими регионами обсуждали такую меру: 10% от федеральных налогов, которые создают новые производства, новые инвестиции, в течение какого-то разумного периода времени (от 3 до 5 лет) в виде трансфера направлять из федерального бюджета в региональный. Эта мера действительно бы стимулировала многие регионы, как показывает наше с ними общение.

Поэтому на региональном уровне для нас отрадно, что 2010 год стал годом плодотворной совместной работы с Минэкономразвития по формированию ясной, чёткой повестки по конкретным мерам улучшения инвестклимата в регионах.

Безусловно, важна и федеральная составляющая улучшения инвестиционного климата. Остановлюсь на главном: это налоги, финансирование, тарифы и судебная система. Очень кратко, та дискуссия по налогам, которая сейчас идёт, связана с возможностью снижения страховых взносов. На наш взгляд, принципиальная, ключевая область решений лежит в плоскости понимания того, что большая часть из 34-процентных пунктов страховых взносов, не является по своей сути, по своей природе страховой, не формирует индивидуальных прав и, следовательно, в качестве налоговой базы может иметь не только заработную плату, а любую другую налоговую базу. На наш взгляд, принципиальная область решений находится в этой плоскости, хотя это, конечно, отдельный разговор вне рамок сегодняшнего регламента.

По финансированию две ключевые меры. Лучшая практика: если посмотреть на мировой опыт, то наименее болезненно мировой кризис пережила Канада, в этой стране наименьший объём плохих долгов. Почему? Общепризнанно сегодня, что благодаря двум мерам. Первое – это предоставление финансовых услуг в форме публичной оферты. Второе – это создание агентства по защите прав потребителей на рынке финансовых услуг. Достаточно сказать, что в Соединённых Штатах Америки этот опыт подробно изучался, и всего несколько месяцев назад в США принято решение о создании такого же агентства.

За годы его работы в Канаде с 2001 года объём финансирования малого и среднего бизнеса увеличился в 4 раза, а стоимость финансирования сократилась на 5–6 процентных пунктов –прежде всего за счёт ликвидации скрытых долгов. В целом в финансовой системе объём плохих долгов был наименьший из стран «большой восьмерки».

Тарифы. Мы наблюдали очень острую ситуацию с ростом цен на электроэнергию. Что обращает на себя внимание? Три ключевые позиции. Мы провели совместно с институтом группы «Атон» анализ того, как используют, насколько рационально финансирование компаний естественных монополий и энергетических компаний. И анализ показывает, что объём привлечения дополнительного финансирования для удовлетворения инвестиционных потребностей этих компаний составляет до 2 трлн рублей. Это способ удовлетворения инвестиционных потребностей без роста тарифов, без повышения цен.

Электроэнергетика. За последние 100 лет принципиально не изменились технологии в этой сфере. В Канаде, например, отнормировали эти расходы и есть специальный справочник, который чётко показывает по видам расходов, какие нормативы этих расходов. Было бы правильно у нас это сделать – создать специализированный единый сайт и на этом сайте выкладывать всю информацию соответствующих компаний в соответствии с современными стандартами раскрытия информации о расходах (как текущих, так и инвестиционных) и сделать её публичной, открытой для всех.

Третье – ввести позицию контролирующего офицера в этих компаниях, имеющего право на доступ к любой информации и ежеквартально отчитывающегося о том, что происходит в этой компании, в том числе о её инвестиционных и текущих расходах.

Последнее – по судебной системе. Очень острая тема. Буквально три главные меры. Первое – наделить объединение предпринимателей правом подавать иски в защиту интересов своих членов, фактически предоставив право предпринимателям и инвесторам не только напрямую спорить, а спорить через такого общественного адвоката. Естественно, в этом случае субъектность инвесторов, субъектность предпринимателей фактически становится более высокой.

Второе. Может быть, стоило всё-таки вернуться к идее административных судов как судов, которые концентрируют, имеют: а) специализацию, б) если посмотреть опыты функционирования за рубежом, то они по духу и смыслу исходят из того, что заявитель, который вступает в спор с государством, – более слабый участник этого спора, и это пронизывает весь дух работы этих органов.

Третье, последнее. Было бы целесообразным наделить третейские суды правом рассматривать споры между представителями органов власти и предпринимателями.

Спасибо большое. В завершение отмечу. Если спросить предпринимательское сообщество: что нужно, чтобы модернизация в нашей стране (то, что все мы хотим) состоялась? Ответ будет очень простой: сделать её выгодной бизнесу, создать благоприятный инвестиционный климат. Спасибо!

В.В.Путин: Спасибо большое.

Если позволите, тоже прокомментирую, так же как делал до сих пор, наших коллег, которые выступали. Начну с самых последних слов по поводу возможности создания третейских судов, которые разрешали бы споры между органами власти и бизнесом. Подумать можно, но я только не очень понимаю, почему не хватает сегодняшних возможностей обращаться в суды общей инстанции, арбитражные суды? Такая же возможность есть! Давайте посмотрим, чего там недостаточно, каких инструментов недостает, чтобы защищать права. Мы готовы это рассмотреть, пойти навстречу – там надо просто продумать это, так же как и возможность объединениям предпринимателей обращаться в суд за защитой интересов членов своих организаций. В принципе инструментов сегодня достаточно: можно в суд обратиться, и общественная организация в виде объединения предпринимателей может выступить в качестве общественного защитника и так далее. Это всё возможно в рамках действующего законодательства. Тем не менее повторяю, если чего-то не хватает, то вполне можно это попробовать рассмотреть и добавить.

Считаю очень важным моментом (и полностью с ним согласен) – раскрытие информации о структуре расходов наших крупнейших компаний, в том числе и энергетических. Но не только энергетических, но и транспортных, и других. Это абсолютно правильно. В целом я уже упоминал об этом даже во вступительном слове, а если не сегодня, то неоднократно уже об этом говорил: полностью с этим согласен. Нужно стремиться к тому, чтобы реализовать эту позицию.

Теперь по поводу межбюджетных отношений. Я сейчас об этом скажу – что касается того, что дестимулируются успешные регионы. Да, такая проблема есть, однако острота её благодаря принимаемым мерам и решениям, которые вы предлагаете, уже снижается. Напомню, что снижение поддержки региона со стороны Министерства финансов не может быть больше 10% в случае успешной работы региона. Есть и другие меры, их всего, по-моему, три, в том числе это касается неучёта в общих доходах региона неналоговых поступлений. Это серьёзная скидка на деятельность региона в положительном плане, когда рассматривается вопрос о его поддержке из федерального бюджета.

А.Л.Кудрин: И сразу назову ещё одну: налоговый потенциал мы считаем за два последних года. Даже сейчас мы сократили. Сколько сейчас? 2,5. Было 3, а стало 2,5. Таким образом, у нас не по последнему успешному году считается, а по среднему – за 2,5. Плюс ещё те меры ограничения. Таким образом, на три-четыре года сохраняется трансферт в условиях успешной работы по доходам.

И последняя, Владимир Владимирович, ещё одна – четвёртая – мера (Вы в Думе назвали её). Это создание фонда по премированию регионов, которые достигли наибольших успехов в развитии налогового потенциала. Сейчас он пока оценивается в 10 млрд рублей.

В.В.Путин: Теперь что касается социально-безопасной модернизации – полностью с этим согласен. Конечно, такой настрой отечественного бизнеса можно только приветствовать. Всячески будем этому способствовать и вместе работать по этому направлению.

О конкуренции юрисдикции в связи с созданием Таможенного союза и единого экономического пространства я сам говорил. Коллега сейчас воспроизвёл эту угрозу. Но мы пошли на это сознательно, имея в виду создать такие условия, которые подталкивали бы все страны Таможенного союза и будущего единого экономического пространства к формированию конкурентоспособных инструментов для привлечения инвестиций. И это нормально, это заставляет нас с вами работать эффективнее.

По поводу того, что излишний приток капитала нам не нужен. Как сказал Алексей Валентинович (Улюкаев), для нас это хорошо. Для Центрального банка это хорошо, потому что это главный институт, который должен бороться с инфляцией. А вот для экономики в целом это не совсем хорошо. Вопрос, конечно, в том, чтобы нам привлекать прямые инвестиции, – это правда. Но даже так называемый спекулятивный (приток капитала) тоже не всегда вредный. Здесь много факторов в общем и целом тоже работает.

По поводу того, что у некоторых наших соседей жёсткие меры вырабатываются и реализуются. Скажем, в Китайской Народной Республике. Алексей Леонидович привёл пример с ограничением объёмов фондов резервирования банков. Ну да, там это проводится жёстче – там многие вещи проводятся жёстче, чем у нас. Там такие решения многие принимаются на политбюро ЦК КПК. Да-да-да! В банковской сфере! И строго реализуются. Это связано с жёсткостью политической системы страны – я говорю без всякой иронии! – и с возможностью реализовать эти правила. Но это не значит, что нам не нужно стремиться к такой же жёсткости в условиях нашей политической системы.

Теперь межбюджетные отношения. Безусловно, здесь есть много проблем. Я очень рассчитываю на то, что Министерство финансов будет и дальше совершенствовать эту систему.

Вместе с тем по поводу того, что выступал коллега из региона и сказал, что «мы все уже заложили и больше нечего закладывать», возникает вопрос: а нужно было всё закладывать или нет? Это большой вопрос. Почему этот вопрос возникает? Я сейчас скажу: потому что, если мы хотим добиться благополучия за счёт государственных инвестиций (в данном случае региональных), я вообще не уверен, что мы добьёмся нужного результата. Конечно, и государственные в целом, и региональные государственные инвестиции тоже важны и нужны, но это не главный инструмент в достижения прогресса в сфере создания благоприятного инвестиционного климата. Нужно создавать благоприятный инвестиционный климат и привлекать частные инвестиции – вот это самое главное. Нет, вы говорите про государственные региональные инвестиции, и все хотят наращивать эти инвестиции. В целом, я повторяю, я тоже не против этого. Но тем не менее… Всё-таки главное – это создание условий для привлечения частных инвестиций. Представитель бизнеса говорил, как в Калуге, например, или в некоторых других областях…Повторяю, при этом я не считаю, что у нас идеальные межбюджетные отношения. И они, конечно, нуждаются в совершенствовании.

Теперь вот Валерий Павлович Горегляд выступал, говорил, что нужно преодолеть негативный тренд опережающего роста социальных расходов над ростом самой экономики. Ничего хорошего в опережающем росте социальных расходов по сравнению с ростом экономики, конечно, нет. Сначала рост экономики, а потом рост социальных расходов. У нас это – не негативный тренд, а вынужденные меры, в том числе связанные с мировым финансовым и экономическим кризисом. Мы были вынуждены в этих условиях выполнять обещания по пенсиям, вынуждены были выполнять обещания по индексированию социальных пособий и так далее и так далее, потому что уровень доходов наших граждан очень низкий и в отличие от других стран, в том числе стран с так называемой развитой экономикой, у нашего населения нет запаса прочности и «подкожного жирка». Вот в чём всё дело. Живут от песни до пенсии, от зарплаты до зарплаты. Мы не можем строить благополучие страны на костях российского народа. Это вынужденные меры. И, кстати сказать, мы всех проблем там далеко и не решили. Но повторяю: прекрасно понимаем, что сначала экономика, её рост, а потом рост социальных расходов. Да, на этом этапе мы вынуждены были действовать немножко по-другому. Вынужденная ситуация!

Теперь по поводу диспропорции в доходах населения. Это правильно. И Валерий Павлович, безусловно, прав: это одна из наших проблем. И мы должны сделать всё, чтобы её решать. Диспропорция в доходах населения – это очевидная проблема. Я сейчас не буду в детали погружаться, об этом много нужно и можно говорить: это и борьба с бедностью, и там много других всяких направлений работы. Но делать это нужно.

Но вот с чем трудно согласиться – с тем, что утечка капитала связана с тем, что люди с высокими доходами удовлетворяют свои запросы за рубежом. Я почти дословно записал: отток капитала, конечно, не связан с необходимостью и желанием людей с высокими доходами удовлетворять свои запросы за рубежом. Вывоз капитала с этим не связан! Это копейки, которые утекают туда для этих целей. Остальное связано с экономическими факторами, и о них сегодня здесь было сказано и представителями науки, и представителями бизнеса. Об этом говорили, и достаточно убедительно, с этим не поспоришь.

И по поводу большого размера неэффективных расходов. Валерий Павлович работает в контрольном органе – это Счётная палата. Мы с ним, по-моему, вместе трудились в контрольном управлении Президента в своё время. Всё-таки есть разница между расходами, которые называются нецелевыми, и расходами, которые нужно считать неэффективными. Это существенная разница. Это разные расходы, и это не одно и то же. То, что не должно быть нецелевых, – это правда. Но надо признаться, что далеко не всегда нецелевые являются неэффективными, и, к сожалению, это тоже факт нашей жизни.

В заключение я бы хотел сказать следующее: судя по дискуссии, по интересу, с которым мы все обсуждаем темы, являющиеся предметом, которым подавляющее большинство сидящих в зале занимается всю жизнь, и по заинтересованности, с которой это обсуждается, я делаю вывод, который только и можно было сделать: здесь находятся люди очень заинтересованные, работоголики (я знаю, сколько вы работаете), отдающие значительную часть своей жизни тому делу, которому служат. Спасибо вам большое. Успехов!

А.Л.Кудрин: Владимир Владимирович, можно посоветоваться с Вами?

В.В.Путин: Легко!

А.Л.Кудрин: Нам нужно принять протокольное решение. Есть два варианта: заслушать доклады и принять к сведению доклады двух министров или одобрить работу двух министерств?

В.В.Путин: Одобрить!

А.Л.Кудрин: Спасибо.

Совместное заседание Комиссии по модернизации и Попечительского совета фонда «Сколково»

На заседании обсуждались вопросы дальнейшего развития инновационного центра «Сколково».

Дмитрий Медведев подчеркнул, что российские институты развития, исследовательские и образовательные учреждения должны в полной мере использовать возможности инноцентра. Президент также указал на необходимость активизации работы по привлечению иностранных партнёров к участию в проектах «Сколково».

Глава государства поручил Администрации Президента совместно с экспертным и судебным сообществом проработать идею создания и размещения в Сколкове специального суда по интеллектуальным правам.

Перед началом заседания Дмитрий Медведев осмотрел выставку проектов «Сколково» в новом IT-центре Digital October. Глава государства ознакомился с проектами финалистов конкурса на лучшую строительную концепцию иннограда и первыми научными разработками, ведущимися в рамках «Сколково».

* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Уважаемые коллеги, сегодня у нас интересное совместное заседание – заседание Комиссии по модернизации [и технологическому развитию экономики России] и Попечительского совета фонда «Сколково». Оно проходит в достаточно любопытном месте.

Мы знаем, что проект «Сколково» – это один из самых масштабных проектов, которые реализуются в рамках приоритетов комиссии. Именно здесь должны проходить обкатку, а потом закрепляться на нашей почве самые современные научные, исследовательские, образовательные методики, новейшие технологии. Но при этом хотел бы ещё раз подчеркнуть и для наших коллег, и для наших гостей уважаемых, что речь не идёт о создании просто некоего инновационного рая на отдельно взятой территории, в чём периодически нас пытаются упрекать, говорить о том, что хорошо, вы в Сколкове это всё сделаете, а в целом по стране всё останется как есть. Нет конечно. Речь идёт о том, чтобы просто создать правильный пример. И конечно, речь идёт о привлечении в Россию серьёзных, стратегических, можно сказать, инвестиций для крупных исследовательских центров, промышленных производств, в основе которых будут использоваться разработки, созданные в Сколкове и при участии «Сколково». А это работа уже для всей нашей большой страны. Кстати, из тех проектов, которые уже одобрены, более половины этих проектов – это проекты не московские, а региональные. И это хорошо. Я вот только что посмотрел несколько проектов, они все, в общем, носят региональный характер.

За прошедший год была выбрана градостроительная концепция для будущего иннограда, хотя её доводка продолжается до сих пор. Сформирована законодательная база, которая обеспечивает всем участникам проекта беспрецедентные для нашей страны законодательные льготы. Построена система, надеюсь, эффективной экспертной оценки. Таким образом, основа для деятельности инновационного центра заложена, и сейчас её нужно развивать, причём развивать максимально динамично. Нормативная база, которая имеется, уже сегодня позволяет коллективам, не дожидаясь окончания строительства, пользоваться статусом участника проекта. И уже некоторые товарищи здесь этим воспользовались. Только что мне рассказывали о тех возможностях, льготах, которые они получили. Надеюсь, что их количество будет также расти. Получить конкретные результаты мы обязаны ещё до того, как мы, что называется, разрежем ленточку.

Остановлюсь на нескольких вопросах. Первое. Фондом подписаны разного уровня соглашения, меморандумы с крупными зарубежными корпорациями, научно-исследовательскими, образовательными структурами. Однако это пока лишь протоколы о намерениях, а юридически обязывающих документов о сотрудничестве, об участии наших партнёров в конкретных проектах по-прежнему нет. Эту работу необходимо активизировать. Мы должны это делать, в том числе и в контексте работы по улучшению инвестиционного климата в стране.

На предыдущем заседании комиссии, которое было в конце марта, мною были представлены новые инициативы по улучшению инвестиционного климата. Сейчас Правительство должно заниматься их реализацией. Это важнейшая задача даже по отношению к тем приоритетам, которые Правительство имеет. Потому что большинство этих приоритетов невозможно будет реализовать, если мы не наведём надлежащий порядок с инвестиционным климатом. Несколько дней назад мы обсуждали с Правительством первоочередные меры по их реализации – жду результатов.

Может быть, в качестве дополнительных идей стоит рассмотреть вопрос создания специального суда по интеллектуальным правам в рамках российской системы арбитражных судов и разместить этот суд в Сколкове. Мне кажется, что это было бы и правильно, и в известной степени показательно. Туда же можно было бы добавить и некоторые образовательные проекты. Сегодня я эту идею обсуждал. Поручаю Администрации Президента вместе с экспертным сообществом, естественно, опираясь на мнение судебного сообщества, проработать эту идею.

Министерству экономического развития нужно определить людей, которые будут отвечать за координацию международного сотрудничества в рамках программы модернизации и инновационной деятельности. Нам нет смысла «прорубать окна и двери в Европу» и остальной мир. В принципе, эти двери вполне уже широко открыты. Это нужно признать, а не говорить о том, что нас никуда не пускают. Всё, что нам нужно, – это научиться работать правильно с нашими партнёрами в едином технологическом и инновационном пространстве. И сколковский проект здесь должен сыграть ключевую роль.

Пользуясь случаем, я хотел бы поприветствовать всех иностранных гостей, которые здесь присутствуют на заседании и комиссии, и совета, и в особенности генерального секретаря ОЭСР [Организации экономического сотрудничества и развития] господина Гурриа.

Второе. Нам нужно более динамично открывать возможности «Сколково» для российских участников. Особенно подчеркну, что все их проекты, которые прошли необходимую экспертную оценку, должны немедленно открываться под соответствующее финансирование. И те привилегии, которыми мы наделили управляющие компании, и особенно самих резидентов нашего инновационного города, должны работать в полную силу. Наши институты развития, корпорации с государственным участием, университеты, исследовательские и образовательные учреждения также должны в полной мере использовать новые возможности, которые открывает сколковская инициатива.

Третий вопрос касается создания технологического университета «Сколково», научная деятельность которого должна быть построена на так называемых междисциплинарных исследованиях. Ему также будут необходимы стратегические зарубежные партнёры. Консультации ведутся. Они велись с MIT [Массачусетским технологическим университетом], с другими ведущими университетами мира. Очевидно, что для будущего университета большое значение будет иметь уровень его самостоятельности, с одной стороны, с другой стороны, вовлечённости в мировые образовательные тренды.

Хотел бы также сказать об информационном обеспечении деятельности инновационного центра. Надо признаться, что пока здесь присутствующие не преуспели. Социологические опросы показывают, что представление о «Сколково» имеют только около 40 процентов наших граждан, что с учётом масштабности проекта всё-таки очень мало. Если говорить о его перспективах, то вообще знания здесь не очень значительны, и такие цифры действительно нельзя признать для нас правильными. Тем более что, ещё раз подчеркну, «Сколково» – это не какой-то «междусобойчик»; это публичный проект. Причём проект, вокруг которого в конечном счёте должно развиваться всё наше модернизационное направление. Поэтому наши граждане должны быть полностью в курсе того, что делается, а также в курсе того, каким образом финансируются эти программы. Информация должна быть абсолютно открытой и публичной: что сделано, что будет сделано в дальнейшем.

Конечно, критически важным является продвижение этой информации за границей, где осведомлённость о проекте недостаточна. Хотя практически во время любой моей встречи с лидерами других стран мы говорим об этом проекте, и, в общем, он всегда вызывает достаточно серьёзное отношение, интерес со стороны наших партнёров.

«Сколково» в конечном счёте должен стать одним их наиболее узнаваемых и понятных российских брендов. Аналоги за границей приводить не буду, всем они хорошо известны. В противном случае лучше на эту тему, как принято говорить в народе, и не заморачиваться. Это должен быть «стреляющий», всем известный бренд. Конечно, лучшей пропагандой будет информация о наших достижениях.

Сегодня мы поговорим по вопросам корректировки законодательства, касающегося таможенных пошлин за ввозимое оборудование, платежей во внебюджетные фонды, ведения бухгалтерского учёта. Кроме того, в соответствии с законом, мы должны определить границы территории инновационного города, что является также полномочием комиссии.

Давайте начнём работать. Слово Виктору Феликсовичу Вексельбергу.

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Добрый день, члены попечительского совета, члены Комиссии по модернизации!

Сегодня первое заседание попечительского совета. И поэтому, прежде чем приступить непосредственно к отчёту, мне бы хотелось сказать буквально несколько слов о том, как мы видим основные цели и задачи, стоящие перед Фондом.

«В «Сколково» должны проходить обкатку, а потом закрепляться на нашей почве самые современные научные, исследовательские, образовательные методики, новейшие технологии».

Очевидно, что проект «Сколково» – это лишь только часть крупномасштабной программы по структурной перестройке всей российской экономики. «Сколково» является частью этой программы, и наше видение того, какие задачи стоят перед нами, можно сформулировать следующим образом.

Говоря о проекте «Сколково», мы подразумеваем создание среды для формирования инновационного знания, способного обеспечить прорывное развитие России через реализацию абсолютно передовых с научной и состоятельных с коммерческой точки зрения проектов в условиях жесточайшей глобальной конкуренции. И я бы хотел подчеркнуть, и Дмитрий Анатольевич об этом уже сказал, что решение этой задачи, достижение этих целей будет возможно лишь только при условии абсолютно высокоэффективной кооперации нашего Фонда с ныне действующими и уже существующими институтами развития, а также с соответствующими министерствами и ведомствами. Решение этой задачи мы видим на четырёх уровнях.

Первый уровень – это формирование управленческой команды, формирование непосредственно Фонда «Сколково». В этом году мы практически закончим эту работу, сформируется полностью кадровый состав, будут определены процедуры, регламенты, форматы взаимодействия как внутри Фонда, так и с нашими участниками. Значительная часть этой работы, как я уже сказал, сделана. У нас сформированы три совета: совет Фонда, научно-консультативный совет, градостроительный совет. Кстати, руководители этих советов присутствуют сегодня здесь. Советы ведут свою работу в соответствии с планами, программами, и есть очень чёткое понимание тех задач, которые стоят перед нами, в контексте взаимодействия с этими, подчеркну, международными институтами управления Фонда. Потому что советы сформированы по принципу представления российской международной компетенции в рамках этих советов.

Вторым этапом реализации этой задачи является, собственно говоря, построение самой экосистемы, то есть среды, которая необходима для обеспечения появления, создания и развития инновационного знания с дальнейшей конвертацией его в конкретные практические бизнес-проекты. Для реализации этого нам необходимы следующие элементы этой экосистемы. Во-первых, это университеты (мы поговорим об этом чуть ниже), во-вторых, это взаимодействие с крупными нашими партнёрами, и мы уже приступили к этому, в-третьих, это создание центров коллективного пользования, так необходимых для высококачественных научных исследований, в-четвёртых, это центр интеллектуальной собственности, который будет сосредоточен на поддержке и продвижении инновационных проектов. И, в конечном счёте, это сам город, город, который мы хотим построить, город, который для нас является шестым кластером, площадкой для внедрения первых инновационных решений.

Третий этап достижения целей – это реальная работа этой экосистемы, которая должна завершиться, во-первых, появлением нового, качественно нового, я бы сказал, продукта нашего университетского образования – инженера-предпринимателя, или исследователя-предпринимателя. Это тот кадровый потенциал, который, собственно говоря, и будет служить основой для реализации всех тех задач, которые перед нами стоят.

Эта экосистема должна обеспечить беспрерывный поток появления стартапов, поддержки коммерческих проектов на разных стадиях. Я подчёркиваю, непрерывный поток. Только при этом условии может быть гарантировано, что мы достигнем цели, обеспечим достижение соответствующих задач. И в дальнейшем, если мы достигнем успеха, то, конечно же, результаты этой деятельности должны найти своё отражение в принципиальных изменениях нормативно-правовой базы, в которой сегодня существуют наши инновационные проекты, должен значительно измениться престиж научно-технического работника, и эта проблема на сегодняшний день есть. И как конечный результат, надеюсь, те инициативы и те результаты, которые будут достигнуты в Сколково как в пилотном проекте и протиражированы на всю российскую экономику, скажутся на достижениях и вкладах инновационного сектора в общем валовом продукте страны.

Итак, я хотел бы остановиться и сказать несколько слов о технологическом университете, рабочее название – Сколковский технологический институт. Этот институт, как нам видится (а концепция, в которой он должен быть создан и работать, нами уже подготовлена, начаты подробные консультации и в рамках научного консультативного совета, и с нашими иностранными партнёрами), должен отвечать следующим принципам. Это должен быть негосударственный, обязательно международный, технологический и предпринимательский университет. Отвечая этим базовым параметрам, мы надеемся, что нам удастся обеспечить процесс подготовки тех специалистов, опять же тех новых качественных специалистов, которые так необходимы нам.

Одним из ключевых условий является то, что университет должен быть международным, его экспертное сообщество, в первую очередь сообщество профессорско-преподавательского состава, должно быть сформировано из лучших учёных и специалистов в каждой отрасли.

Базовым, ключевым центром такого университета должны стать исследовательские центры. В соответствии с нашими планами мы должны создать порядка 15–20 исследовательских центров по 3–4 для каждого из наших базовых направлений. И в рамках каждого исследовательского центра будут работать 3–4 лаборатории. Планируется, что тематика, специализация этих исследовательских центров будет подробно обсуждена в рамках нашего научно-исследовательского совета.

Первую очередь университета мы планируем запустить в 2013 году, и к этому времени должна быть синхронно подготовлена и запущена первая очередь кампуса, где обеспечат возможность проживания и подготовки специалистов. Важным, чрезвычайно важным элементом деятельности университета будет создание эндаументов, потому что университет на самом деле в будущем должен жить не только на государственные средства, но и на средства, связанные с оказанием услуг третьих сторон, а также пожертвования, которые, мы надеемся, должны будут осуществлять заинтересованные как физические, так и юридические лица.

В дальнейшем я хотел бы сказать несколько слов о кластерах. Наша структура Фонда базируется по кластерному принципу, и каждый кластер включает в себя главную задачу: это координация всей деятельности, которая ведётся по соответствующему направлению. Эта координация деятельности связана и с университетом, и с взаимодействием с крупными компаниями, и с поддержкой новых инициатив и новых стартапов. И кластерный подход, я думаю, на ближайшее будущее сохранится ключевым базовым подходом к реализации этих проектов.

На сегодняшний день наши кластеры практически сформированы и приступили к реальной, конкретной деятельности. За истекший период кластеры рассмотрели 275 заявок, из которых 40 было признано достойными получения статуса участника, тем самым получения права пользоваться теми налоговыми льготами, которые предусмотрены законодательством. Из 40 участников 15 получили гранты или финансовую поддержку для реализации соответствующих проектов.

Я хотел бы обратить ваше внимание на следующий аспект. Наряду с тем, что было подано 275 заявок, зарегистрировалось на нашем сайте более 4 тысяч участников. Это говорит о том, что среда, в которой формируется желание сотрудничать с нами, сегодня значительно шире, чем мы видим в потоке оформленных заявок. И это говорит о том, что на самом деле наши потенциальные корпоративные жители нашего Сколково, увы, сегодня не готовы к реализации тех требований, которые мы к ним предъявляем. Я думаю, что вопрос образования, подготовки инноваторов к формам взаимодействия с инвестсообществом будет являться тоже чрезвычайно важным элементом в будущем.

Дмитрий Анатольевич подчеркнул, что наше взаимодействие с крупными компаниями сегодня пока находится на ранней стадии. Это так. Да, мы подписали меморандумы примерно с 15 компаниями, которые проявили свою заинтересованность в сотрудничестве с нами, и сегодня находимся на этапе уже перехода к юридическим документам, взаимообязывающим. Но я хотел бы подчеркнуть, что ряд компаний уже выступили непосредственно соинвесторами в конкретных проектах. Такие компании, как «И-Эй-Ди-Си», «Интел», Курчатовский научно-исследовательский центр, являются соинвесторами в проектах, которые сегодня получили статус участников. А ряд крупных российских компаний являются соинвесторами в проектах, которые уже сегодня получили и финансовую поддержку. Такими компаниями являются группа компаний «Синара», «Трансмашхолдинг», «Лукойл» и другие.

Для того чтобы обеспечить соответствующий сервис и поддержку наших компаний, в рамках проекта создан технопарк, основной задачей которого является оказание сервисных услуг стартапам, помощь им в формализованной подготовке документов, разработке бизнес-планов и, что более важно, в будущем – это и предоставление лабораторной базы для проведения соответствующих экспериментов в формате их деятельности.

«Фондом подписаны разного уровня соглашения, меморандумы с крупными зарубежными корпорациями, научно-исследовательскими, образовательными структурами. Однако это пока лишь протоколы о намерениях, а юридически обязывающих документов об участии наших партнёров в конкретных проектах по-прежнему нет. Эту работу необходимо активизировать».

Также, как я уже сказал, сегодняшнее заседание попечительского совета (хотелось бы, надеемся) поддержит нашу инициативу по созданию центра интеллектуальной собственности. И здесь два направления: одно направление – это содействие в предотвращении утраты интеллектуальных прав, а другое направление, которое, безусловно, будет востребовано в будущем, связано с коммерциализацией интеллектуальных прав. Я думаю, что это большой бизнес, большой сектор, который сегодня для нас ещё полностью не открыт. Хочу сказать, что, например, компания IBM зарабатывает в год более двух миллиардов долларов на торговле только интеллектуальными правами. И надеемся, что в развитие этого вопроса будет поддержана инициатива, связанная с созданием суда по интеллектуальной собственности и размещением на нашей территории.

Как я уже сказал, в вопросах градостроительства мы сегодня двигаемся в соответствии с планами, определены основные наши партнёры, сегодня этап создания инфраструктуры, взаимодействия с госкомпаниями, в частности и с ФСК, и «Автодором», вполне эффективны, позволяют надеяться, что все программы будут выполнены в срок и качественно.

Очень важным элементом, с учётом того, что у нас пока нет физического Сколково, является элемент виртуального Сколково. И на сегодняшний день у нас подготовлены и работают уже первые инструменты нашей коммуникации в интернет-пространстве и в виртуальном сообществе. Есть практическая деятельность, связанная сегодня с вопросами получения информации о нас полностью на наших сайтах. Подача заявок происходит без физического контакта с представителями Фонда «Сколково», через интернет-пространство. Голосование, принятие решения о предоставлении статуса участника и многие другие аспекты сегодня решаются в формате виртуального пространства. Безусловно, мы видим перед собой более глобальную задачу. Виртуальная площадка должна стать площадкой коммуникаций между компаниями, которые зарегистрированы, между инвесторами, между венчурными фондами. То есть это должна быть живая среда, которая обеспечит высокое качество функционирования всех институтов.

Чрезвычайно важный элемент – это взаимодействие между нами и институтами развития. Мы на эту тему уже говорили. У Фонда «Сколково» вполне конкретная ниша – ниша, связанная с концентрацией усилий на научно-исследовательской и опытно-конструкторской деятельности. Основным инструментом поддержки наших проектов являются гранты, в отличие от деятельности компаний Роснано, или РВК, или других венчурных фондов или банков. Поэтому разумное взаимодействие, обмен информацией, координация наших действий является ключом к общему успеху. И сегодня мы выходим с инициативой, чтобы в рамках комиссии по инновациям была создана рабочая группа, которая как раз и формально объединит усилия по координации всех институтов развития.

Одним из важных элементов коммуникации с сообществом, мы считаем, будет созданный нами открытый университет, он уже начал свою работу. Первые слушатели, это более 100 человек, отобраны на базе пяти московских вузов. Была жесточайшая конкуренция, отбор, на второй тур вышли 500 студентов. Мне кажется, это была очень живая, полезная процедура. И хочу сказать, что среди молодёжи и студентов сегодня существует всё-таки уже сформировавшийся уровень престижа, что он студент открытого университета Сколково. Для нас это очень радостно.

Что касается нашего присутствия во внешних коммуникациях. Я, честно говоря, Дмитрий Анатольевич, хочу воспользоваться моментом и, конечно, сказать, что уровень, достигнутой нами, по данным ВЦИОМ, узнаваемости – порядка 40 процентов. Вообще говоря, это не совсем маленький показатель за 11 месяцев. Но при этом я, конечно же, считаю, что большая заслуга на сегодняшний день в этом Ваша. И я хотел бы поблагодарить Вас за то, что Вы активно поддерживаете нас во всех, в первую очередь международных, встречах.

И понимая те задачи, которые стоят перед нами... У нас есть целый комплекс мероприятий, не в оправдание хочу сказать – писать о нас сложно, потому что коммуникация с корреспондентами, увы, зачастую скатывается к банальным бизнес-вопросам или ещё каким-то; объяснять, кто мы такие и какие наши цели и задачи, – непростая история. Поэтому создание клуба журналистов, а это более 100 человек, которые уже понимают проблематику, тематику, основные цели, – мы считаем, что это в дальнейшем позволит нам более динамично продвигаться по пути создания этого пространства коммуникаций.

Я бы хотел сказать, что, конечно, западный бренд – это непростая, сложная история. И мы будем очень серьёзно уделять внимание этому вопросу. Здесь, опять же, хотел бы обратиться ко всем присутствующим, потому что, конечно же, мы – часть России, часть российского бизнеса, часть российской экономики. И на нас лежит тень, или, наоборот, свет, который падает от общей ситуации, которая есть у нас в стране. Конечно, коллективные усилия по продвижению бренда «Сколково» на международные рынки, я хочу ещё раз сказать, коллективные усилия – это только та гарантия, которая приведёт нас к положительным результатам.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо. Теперь я хотел бы передать слово тем, кто желает выступить по соответствующей повестке дня. Наверное, было бы правильно начать с наших коллег, которые являются сопредседателями совета. Господин Баррет, я передаю Вам слово как сопредседателю совета Фонда «Сколково».

К.БАРРЕТТ (как переведено): Благодарю Вас, господин Президент.

Для меня огромная честь присутствовать здесь, на заседании Комиссии по модернизации и попечительского совета «Сколково». Прежде всего я хотел бы поздравить господина Вексельберга и его команду с прогрессом, которого они добились. Я думаю, что мы преодолели серьёзный путь за прошедший год. Некоторые из вас смотрят на этот проект с международной перспективой, некоторые из вас получили образование в Силиконовой долине. Я думаю, что вы цените этот подход. Я просто хотел подчеркнуть три момента очень быстро, Виктор упомянул некоторые из них, и Вы также упомянули некоторые.

Прежде всего, важность технологического института «Сколково». Нельзя его недооценивать, и завершение наших переговоров с университетами Соединённых Штатов, я думаю, очень важно. Откровенно, я был немного удивлён, как сложно организовать переговоры между научными кругами. Кажется, гораздо легче сделать это между компаниями или правительствами. И, возможно, господин Фурсенко может помочь нам. Очень важно достигнуть какого-то соглашения с нашими американскими партнёрами по этому процессу, и тогда мы будем двигаться дальше в процессе становления этого технологического университета в Сколково.

Второй момент – это акцент на виртуальном характере Сколково. Как господин Вексельберг уже упомянул, мы достигли серьёзного прогресса в расширении его в русской среде. Я полагаю, что есть возможности также расширить это пространство на международном уровне, поскольку это очень важно – иметь российских предпринимателей, которые постоянно находятся в контакте с международным рынком и с другими компаниями с других рынков, и поэтому наличие сильных позиций на европейском рынке, на рынке Соединённых Штатов Америки, Азии очень важно. Нам нужно расширяться на эти рынки и иметь потенциал в этой области, ресурсы.

Третья область, которую я хотел бы упомянуть вскользь, это то, что эти программы на самом деле требуют очень много времени, и прибыльность, доход мы получаем не сразу. Я думаю, что все мы запасёмся терпением, для того чтобы довести этот процесс до конца. Это потребует много-много лет, прежде чем мы будем получать солидную прибыль от технологического университета и от некоторых инвестиций, которые мы сделали в НИОКР и компании.

И в заключение я хотел бы сказать по поводу того, что всего лишь 40 процентов людей знает бренд «Сколково». Я раньше работал на компанию, где мы тратили порядка миллиарда долларов в год, для того чтобы этот бренд был узнаваем. И если вы готовы тратить подобные суммы, я думаю, что мы можем расширить узнаваемость бренда «Сколково» выше 40 процентов населения, но здесь потребуется серьёзный ресурс. Я думаю, что 40 процентов на данный момент – это достаточно хорошая цифра. Возможно, за всё то время, пока я работал в компании «Интел», было потрачено порядка 20 миллиардов долларов на то, чтобы бренд был узнаваем. Поэтому не будьте так строги к нам на данном этапе, мы добиваемся прогресса.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, господин Барретт. Настроение подняли всё-таки в отношении 40 процентов, тем более что мы это действительно сделали бесплатно, в отличие от других компаний и организаций. Уж не знаю, какова здесь моя роль, но в любом случае денег мы на это пока не тратили, может быть, когда-нибудь что-нибудь на этом получим.

И насчёт известных проблем, которые связаны с коммуникациями между наукой, соответственно, Правительством, академической наукой. Это действительно так, у нас есть с этим определённые проблемы, но здесь, мне кажется, министерство должно работать, а не спать, работать по-серьёзному.

Андрей Александрович, слышите, что я говорю?

«Стоит рассмотреть вопрос создания специального суда по интеллектуальным правам в рамках российской системы арбитражных судов и разместить этот суд в Сколкове. Поручаю Администрации Президента вместе с экспертным сообществом, опираясь на мнение судебного сообщества, проработать эту идею».

А.ФУРСЕНКО: Мы стараемся.

Д.МЕДВЕДЕВ: Допинг какой-нибудь примите.

Пожалуйста, я обращаюсь ко всем членам совета и комиссии, есть ли желание сейчас что-то добавить к тому, что прозвучало? Прошу вас.

Дж.БАЛСИЛЛИ (как переведено): Здравствуйте!

Я президент компании «Research In Motion», и я очень рад быть здесь и быть партнёром Сколково, я очень горжусь этим. Я заметил, что Вы используете iPad. И я хочу убедить Вас попробовать новое устройство BlackBerry. И я привез Вам одно в подарок. Я предлагаю Вам опробовать его и воспользоваться, посмотреть на его преимущества.

Мой друг Анхель Гурриа, я посмотрел его обзор и обзор ОЭСР об инновациях в России. И будучи гражданином Канады – это очень похоже на канадский доклад, у нас сравнимые экономики по размеру, у нас северный климат, у нас очень широкие запасы природных ресурсов. И мы стремимся извлечь больше ценностей из нетрадиционных применений к экономике. Поэтому я знаком с этим очень хорошо. И вопрос не в том, как в России можно быть более инновационными, поскольку в России прекрасные традиции инноваций, господин Алфёров – прекрасный пример тому. Основной вопрос: как получать прибыль от инноваций? И я согласен с Виктором, что это вопрос законодательства. И здесь мы получили опыт. Высокотехнологичная компания в больших масштабах, которая действует на территории страны, для которой такие применения традиционны. И большинство людей не понимают, каково это. Здесь всё дело в международном экономическом законе: торговля, управление экономикой и так далее. И большинство советов касаются учреждения законодательной системы, а также правоохранительной системы, в частности, по пиратской продукции. Это может быть уместным или неуместным, но в основном это не приведёт вас к тому, к чему вы стремитесь. Ключевой элемент – это разрабатывать внутренний потенциал по законодательству в области интеллектуальной собственности. Мы разработали нашу собственную международную программу в области интеллектуальной собственности, мы прошли очень сложный путь. И мы стремимся поделиться с компаниями в России тем, как можно наращивать этот потенциал в России, чтобы у них были необходимые инструменты, инновации, когда они начинают новый бизнес. Но, кроме того, как они пользуются всеми своими правами. Речь не о том, чтобы иметь достаточное количество инженеров или венчурный капитал, но нужно иметь международные практики в области интеллектуальной собственности. Я думаю, что Виктор понимает это. Мы можем, конечно, заниматься исследованиями, также будем собирать венчурные капиталы, мы будем поддерживать все исследования. Я думаю, что отличительное преимущество, которое мы можем привнести, – это тот недостающий кусочек. И откровенно говоря, если у вас нет этого кусочка головоломки, то компания никогда не добьётся успеха. Но если он будет, то тогда ваша компания будет процветать.

Благодарю Вас.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Вас растревожили, Жорес Иванович? Готовы?

Ж.АЛФЁРОВ: Конечно.

Прежде всего я хотел бы сказать, Дмитрий Анатольевич, что проект этот – прежде всего Ваш проект. И сегодня более важной задачи, чем модернизация нашей экономики на основе высокотехнологичных разработок, просто нет. Я очень рад был услышать в Вашем вступительном слове, когда Вы сказали, что Сколково – это не территория, это прежде всего идеология, которая должна быть распространена на всю страну.

Очень важной компонентой, безусловно, является технологический университет. В технологическом университете чрезвычайно важно – мы это детально обсуждали на последнем заседании нашего научно-консультативного совета – использовать не просто одного институционального партнёра, а опыт передовых научных и образовательных организаций: и международных, и российских.

Нужно сказать, что наш научно-консультативный совет представляет собой, вообще говоря, орган, в котором собраны ведущие специалисты как из России, так и зарубежные. У нас 60 процентов российских учёных и 40 процентов – зарубежных, прежде всего из Соединённых Штатов Америки и Германии. При этом мне кажется, что чрезвычайно важно использовать и тот опыт, который накоплен уже у нас. Кстати, в результате последнего рабочего заседания научного совета родилось предложение, которое было сформировано нашим академическим университетом в Санкт-Петербурге и Московским физико-техническим институтом для развития концепции технологического университета в Сколково. И я очень рад, что эти наши предложения получили, в общем, положительную оценку и развитие. Нужно сказать, что мой академический университет, который создавался с большим трудом, это и есть академический технологический университет, только с аспирантурой и магистратурой, поскольку нынешний этап развития высоких технологий требует междисциплинарной подготовки и в аспирантуре, и уровень кандидата наук, или РhD, это не только для вузов и исследовательских организаций, но это прежде всего специалист в высокотехнологичных компаниях.

Я думаю, что по-настоящему успех Сколково как не территории, а идеологии будет связан на самом деле с очень непростым, в том числе и для российских учёных, симбиозом научной нашей общественности, научных работников с бизнесом, с научным бизнесом. Мой тёзка Жорес Медведев недавно в одном из интервью чётко совершенно подметил это, что будущее российской науки связано с трудным симбиозом в этой области. Здесь на наш научный совет налагается чрезвычайно важная проблема – не только экспертиза наиболее перспективных научных проектов, но и поиска, потому что по-настоящему большой успех будет связан только с тем, что мы найдём такие проекты, которые дают возможность выйти на совершенно новые рубежи.

Успех американской Кремниевой долины был, между прочим, прежде всего связан с тем, что там родилась вполне обоснованная передовая технология кремниевых чипов, разработанная Робертом Нойсом в компании «Fairchild Semiconductor». Здесь, мне кажется, чрезвычайно важно сегодня сосредоточить внимание на медико-биологических исследованиях, в которые очень активно идут информационные, полупроводниковые технологии, наноструктуры, и здесь открывается гигантское будущее. Я рад, что наш научный совет с биомедицинским кластером работает достаточно эффективно.

В области энергетики, я думаю, и опыт тех событий, которые произошли совсем недавно, чётко показывает: будущее – за солнечной энергетикой. И здесь нужно находить и искать пусть далёкие, но необходимые перспективы научных исследований.

В целом я бы сказал, что чрезвычайно важно нам сегодня найти варианты вот этого взаимодействия с научными компаниями. Научный бизнес в России должен развиваться при самом активном участии наших научных организаций, престиж учёного должен снова возрасти в стране. Не будем забывать, что в первые послевоенные годы, когда ставилась задача решения ядерной проблемы, была поднята заработная плата научных сотрудников, независимо от их специализации, и кандидат наук в то время получал оклад, равный окладу директора крупного завода. Сейчас и это чрезвычайно важно, но ещё важнее, я ещё раз хочу сказать, успешное развитие технологического университета с разработкой и созданием новых исследовательских проектов, которые позволят выйти по-настоящему на самый передовой уровень.

Я посмотрел проект решения, и я сразу же вношу поправку к нему. В пункте четвёртом, где говорится: «Президенту Фонда совместно с Министерством образования и науки России и заинтересованными федеральными органами исполнительной власти обеспечить широкое взаимодействие Международного технологического университета с ведущими российскими и международными университетами и исследовательскими центрами», – после «Министерства образования и науки России» следует поставить «Российской академии наук», которая сегодня по-настоящему является мощным научным и образовательным потенциалом страны.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Жорес Иванович. Честно говоря, не очень понял, на какой документ Вы ссылались, потому что у меня в проекте этого нет.

Ж.АЛФЁРОВ: В проекте решения попечительского совета «Сколково».

Д.МЕДВЕДЕВ: Проект решения. Посмотрите, да.

Хорошо. Спасибо.

В целом Вы почти во всём правы, кроме одного: Жорес Медведев не только Ваш тёзка, но и мой.

Ж.АЛФЁРОВ: Замечательно, что мы вместе имеем такого тёзку. И ему, наверное, тоже приятно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Пожалуйста.

«Наши институты развития, корпорации с государственным участием, университеты, исследовательские и образовательные учреждения должны в полной мере использовать новые возможности, которые открывает сколковская инициатива».

А.ИВАЩЕНКО: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

Спасибо большое за возможность сказать несколько слов о проекте «НьюВак», который был поддержан Фондом «Сколково». В общем-то, на наш взгляд, он является своеобразным зеркалом, которое отражает сильные стороны такого нового института, как «Сколково», и, соответственно, потенциал, направление, в котором этот институт может развиваться.

На следующем слайде показано, что успешная реализация этого проекта реально может сделать так, что лечение многих видов рака будет решённой проблемой, и пациенты получат (я несколько слов скажу о сути проекта) не только возможность исцеляться от опухолей и метастаз, но и получать иммунизацию к этому виду рака в дальнейшем. Дело в том, что рак – это множество болезней, и поэтому один из таких основных трендов – это разработка онковакцин, которые призваны стимулировать иммунитет человека на тот или другой вид рака. Но проблема с тем, что раковые клетки, подстраиваясь под клетки здоровые и хорошие, выключают иммунитет человека, и поэтому это происходит неэффективно.

На следующем слайде показано, как наш соотечественник доктор [Михаил] Ситковский занимался в Бостоне около 20 лет на деньги американских налогоплательщиков исследованием, каким же образом раковые клетки выключают иммунную систему человека. Им был обнаружен этот механизм, так называемый аденозиновый механизм. Более того, он в экспериментах на животных показал, что одновременное применение онковакцин и адъювантов, которые выключают этот механизм, резко повышает эффективность иммунотерапии. И этот проект – доктор Ситковский присутствует здесь, он считает это делом своей жизни – мы его оттрансферили в Россию. И благодаря Фонду «Сколково» сейчас реально продолжаем исследования уже здесь.

На следующем слайде показано, что в декабре эти исследования благодаря первому траншу Фонда «Сколково» уже начались. Здесь показан российский партнёр, где мы это делаем. Делаем мы это на базе биофармкластера «Северный», который создан на базе Московского физико-технического института, который упоминался. И тут бы я хотел поддержать те слова, которые услышал, о том, что чрезвычайно важно в условиях рыночной экономики делать технологических предпринимателей, то есть инженеров и предпринимателей, потому что малые инновационные фирмы – это единственный вообще механизм передачи знаний от публичной науки в индустрию. А двигателем любого такого малого инновационного предприятия всегда является молодой, как правило, человек – антрепренёр. И, в общем-то, наши университеты – это естественный источник таких антрепренёров. Поэтому такое системное воспитание из людей, которые получают хорошее, естественнонаучное образование, ещё и предпринимателей, оно само по себе создаст вот эти пояса малых инновационных предприятий вокруг университетов, и они же будут и будущие жители Сколкова.

Следующий слайд, пожалуйста.

Все мы любим науку. Но, будучи коммерсантами, инноваторами, мы всегда должны думать: а как мы вообще на этом заработаем? И как вообще эта инновация в рамках глобальной, жёсткой конкуренции может выжить?

Идея этого проекта следующая: больше 200 онковакцин сейчас в мире разрабатывают бигфармы и биотеки. Зарегистрирована FDA [Управлением по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов США] только одна онковакцина, большинство из них из-за низкой эффективности рушится. Идея очень простая: если мы сейчас на одной онковакцине здесь, в России, покажем, что эта технология работает, то дальше мы можем приходить ко всем этим фирмам, в которые сваливаются эти проекты, предлагать перепроверить онковакцину с этой технологией, с этим адъювантом. И в случае успеха и регистрации в FDA просить часть акций этих биотеков или часть прав от этих онковакцин, капитализуя проект «НьюВак».

На следующем слайде подчёркнуто, что то, что сделано благодаря Сколково (и это только, в общем-то, Сколково могло помочь сделать), – практически реализована концепция так называемых открытых инноваций. То есть когда интеллектуальная собственность, создаваемая в одной стране, трансферится и доводится в другой стране, а потом возвращается и коммерциализуется опять в глобальном мире. И что очень важно, вместе с трансфертом интеллектуальной собственности возвращаются и наши учёные, то есть тенденция утечки мозгов, которую мы наблюдаем последние годы, она вполне реально может быть изменена прямо в другую сторону. И более того, те люди, которые разъехались за эти годы по всему миру, это наш вообще актив и потенциал. И при системной работе с ними они могут дать огромный эффект для нашей страны.

И на последнем слайде хотел бы ещё акцентировать внимание на том, что в принципе сам по себе трансферт интеллектуальной разработки западной сюда в нашей группе фирм уже делался. Мы у бигфармы брали остановленную разработку и переводили ее в России. Но бигфарма даёт в такого рода сотрудничество обычно деприоритизированные проекты, где она немножко отстала от своих других конкурентов. Это всё равно хорошая разработка, но всё-таки отставшая. А настоящие, первые в своём классе инновации, они обычно находятся в биотеках или в университетских лабораториях. И как раз вот Сколково – то, что это гранты, а не инвестиции в капитал, то, что это возможность работать со сверхрискованной интеллектуальной собственностью, – создало возможность трансферта и такого рода разработок.

На этом я бы хотел закончить и пригласить в гости в «ХимРар».

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо за приглашение. Вы знаете, если удастся создать вакцину, которая будет работать, даже если вообще в Сколково ничего не удастся создать, вообще, в принципе, я уже считаю, что наша задача будет выполнена, потому что это будет переворот в истории борьбы с онкологией, с раком, это огромное будет достижение.

А.ИВАЩЕНКО: Энтузиазм профессора Ситковского заставляет нас тоже верить, что это получится.

М.СИТКОВСКИЙ: Я хочу очень поблагодарить за идею Сколково, потому что это гениальная идея. Да ещё и время-то какое? В то время, когда на Западе сейчас не дают денег на науку, вдруг, оказывается, есть такая возможность, это идеально. В моём случае это просто действительно меняет мою жизнь, потому что я хочу при жизни наслаждаться тем, что видеть людей, которых я вылечил от рака. И меня свели, американская компания «Pfizer» нашла мне компанию, тоже американскую, оказались русские. И вот когда мы встретились, просто всё сработало, мы моментально договорились.

Что такое лечение рака? К сожалению, начинается с хирургии, потом химиотерапия, радиотерапия, после этого, если бы человек ушёл, и болезнь бы кончилась, рак был бы, как сломанная рука, а на самом деле тут-то и думаешь, где метастазы… И вот тут иммунотерапия должна поработать. А опухоль защищается, как Андрей [Иващенко] объяснил… Я надеюсь, что мы здесь её доконаем.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы Вам искренне желаем успехов, потому что это очень благородная работа. И, конечно, надеюсь, в конечном счёте должен быть и выгодный бизнес.

Пожалуйста, кто желает? Прошу Вас.

В.КАНИН: Уважаемый господин Президент! Уважаемые члены Комиссии! Меня зовут Владимир Канин, компания «Оптифлейм Солюшенз». Мы участник «Сколково» и делаем ветрогенератор, который, мы надеемся, станет ветрогенератором нового поколения.

Сегодня никого не нужно убеждать в том, что альтернативная энергетика – это хорошо, это полезно, и многие страны мира в своих прогнозах об энергобалансе 20-го, 30-го годов и дальше только повышают долю альтернативной энергетики: солнечной, ветровой. Мы в 2008 году начали, и от идеи дошли до готового образца работающего, и сейчас готовим предпродажные образцы для наших заинтересованных покупателей.

В чём проблема? Известно, что классические ветряки, при всей их хорошести, они обладают несколькими очень существенными недостатками. Это низкочастотные шумы, это излучение, это проблема со здоровьем, и при всей надёжности механизмов – это угроза разрушений и ущерба имуществу, жизни и так далее. Ровно поэтому все мы с вами видим, что ветряные генераторы стоят не там, где жильё, а на удалении, причём существенном удалении. Это расходы на инфраструктуру, это расходы на передачу энергии.

Мы создали генератор, который избавлен от всех этих проблем. Более того, мы хотим, чтобы он стоял ровно там, где он нужен. Это жильё, это жилые зоны, города, посёлки и так далее. А попутно, как ни странно, наши учёные смогли и повысить КПД на 30–35 процентов по сравнению с ближайшими, я замечу, небезопасными аналогами. Кооперация с нашим научным ресурсом – это Санкт-Петербургский политехнический университет, две кафедры, и европейский институт – это Королевский шведский институт, департамент энергетических технологий.

Сегодня у нас 12 человек, из которых четыре кандидата наук и два доктора. Мы имеем патенты как в России, так и в Великобритании, и Европе. До конца этого года у нас в планах патентование в Юго-Восточной Азии и в Соединённых Штатах.

На самом деле получилось, что конкуренция отсутствует, потому что ветряков, которые работают в жилой зоне, нет. И мы планируем очень если не громко, то хотя бы в полный голос заявить о себе и выйти на рынок, потому что это, несомненно, ниша и спрос, это то, что мы называем «чистая энергия, доведённая до ума».

К Сколково мы подошли, когда у нас были патенты, работающие образцы, то, что называется «proof of technology». Сколково принял нас как типичный венчур, поддержал, дал нам статус участника, а это уже немаловажно, и после этого мы заявили на соискание финансирования. Соответственно, прошли этот трудный, но оказавшийся для нас проходным, этап.

Что такое Сколково для нас? Как правильно сказал Андрей [Иващенко], коллега, это контакты, мы считаем, что для нас это поток контактов. Потому что до Сколково мы прошли ногами порядка 30 фондов, два из них заинтересовались и сказали: приходите попозже, когда сможете что-то продавать.

Д.МЕДВЕДЕВ: Называется, заинтересовались, и сказали: приходите попозже.

«Сколково» – это публичный проект, вокруг которого в конечном счёте должно развиваться всё наше модернизационное направление».

В.КАНИН: А остальные сказали: неинтересно; остальные сказали: не приходите вообще. И мы ту самую «долину смерти», которая для всех стартаперов проблема, мы считаем, что мы её, ну, если не прошли, то вот-вот выберемся из неё и начнём продавать наш продукт.

Второй полезный для нас момент в Сколково – это некая кооперация с другими участниками. Мы сегодня уже две-три задумки начинаем обсуждать и реализовывать, тоже, наверное, ни мы бы не нашли этих участников, ни они бы нас без Сколково.

А самое главное, я считаю, что Фонд нам даёт возможность широко заявить – спасибо ещё раз за предоставленную возможность – о себе и тем самым реализовать спрос на инновации, о котором Вы говорите уже долгое время, и внутри России, потому что Россия – это углеводородная энергетика, и трудно доказывать что-то про ветер. Но, может быть, с помощью Сколково и подобных заседаний можно будет показывать это тем нашим регионам, где нужна альтернативная энергия.

Спасибо. На этом всё.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Пожалуйста.

А.АУЗАН: Спасибо, Дмитрий Анатольевич.

Уважаемые коллеги!

Вы знаете, что моя обязанность изложить точку зрения консультативной группы Комиссии на обсуждаемые вопросы.

Я буду говорить о трёх вопросах, остальное подробно изложено в тех презентациях, которые у вас в материалах находятся.

Первое. Права собственности по интеллектуальным разработкам. Думается, что это главное, потому что развилка, перед которой мы находимся, состоит в том, что неизвестно, где будут внедряться эти интеллектуальные разработки. Очень может быть, что в ближайшие 10 лет основные внедрения будут идти не в России, пока подтянутся, соответственно, российские возможности. Я верю в то, что они подтянутся. И в этих условиях очень не хочется превратиться в страну, представляющую интеллектуальное сырьё. Это вполне возможно. Как нефть низких переделов, так и интеллектуальный продукт может обладать низкими переделами. Чтобы этого не было, нужно очень серьёзно решать вопрос о регистрации и защите прав собственности.

Мне кажется, нам всем кажется, что идея суда по интеллектуальным правам, который находился бы в Сколково и работал на всю страну, очень правильная. По существу, примерно так работают суды в штате Делавэр, насколько я знаю американскую практику. Я надеюсь, что и парламент, и Высший Арбитражный Суд нас услышат, но чего не хватает? Всё-таки не хватает механизма регистрации, быстрой регистрации прав собственности. Я знаю, что работает некоторая временная схема с Роспатентом. Невозможно продукт, связанный с программным обеспечением, регистрировать до двух лет – он стареет за 3–5 месяцев. Поэтому нужны более фундаментальные методы защиты такого рода продукта, тем более что скорее всего придётся инвестировать средства в защиту его на мировом рынке. И нынешний механизм регистрации, я бы сказал, он слабенький, здесь надо двигаться дальше.

Второй момент – университет, или Сколковский технологический институт. Конечно, это непростой вопрос, очень деликатный, и Жорес Иванович прав, что здесь должен быть найден симбиоз, но, по-моему, симбиоз не только науки и бизнеса, но и двух принципиально разных университетских систем. Германо-российская университетская система имеет свои конкурентные преимущества, она давала инженерные кадры, креативные инженерные кадры не хуже англосаксонской, а лучше англосаксонской, но она не давала коммерциализации такой, как англосаксонская система. Поэтому задача, мне кажется, в том, чтобы обеспечить такой симбиоз российских технических университетов с их базой и подходом, не ломая то, что они умеют делать, и при этом включить преимущества англосаксонской университетской системы. Это возможно, когда есть индивидуальные грантовые системы, когда разные профессора разных университетов могут эти гранты получать. Мне кажется, нам кажется, что технологические и организационные решения здесь есть.

Третье, последнее. Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, что узнаваемость Сколково ещё недостаточна. Но мне-то кажется, что тут есть определённый парадокс. Узнаваемость Сколково за океаном имеет в основном положительный оттенок, а в России нередко связана со скепсисом. Почему? Потому что здесь встаёт вопрос, который там не так остро встаёт: достанется ли нам, придёт ли к нам Сколково или можем ли мы прийти в Сколково? И это серьёзный вопрос, который надо решать, в том числе операционально.

Например, мы изучили KPI [Key Performance Indicators – ключевые показатели эффективности], который в попечительский совет и управляющий совет Сколково принимают для того, чтобы двигался проект. Там очень хороший набор вот этих контрольных показателей. Насколько я помню, семь из них приняты. Там 30 всего показателей. Есть очень важный показатель, который характеризует бренд Сколково. Но его же надо раскрыть. И, в частности, там нужны такие параметры, как транспарентность и, главное, доступность. И нужны замеры, которые проводились бы и публиковались. Поэтому наша просьба, наша рекомендация совету «Сколково»: раскройте атрибуты, не просто обеспечивайте доступность, показывайте, замеряйте, раскройте атрибуты бренда «Сколково» и введите в систему KPI. Давайте результаты, например, к концу 2011 года для того, чтобы можно было проверить реальную доступность Сколково для страны.

С Вашего позволения, на этом я закончу.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

На самом деле важные темы подняли.

Хотел передать слово генеральному секретарю ОЭСР господину Гурриа. Пожалуйста.

А.ГУРРИА (как переведено): Благодарю Вас, господин Президент.

Во-первых, хотел бы начать с того, что для меня большая честь, и я признателен за приглашение работать сегодня вместе с вами.

Во-вторых, здесь мы говорим не о месте, мы говорим о духе Сколково, видении, мышлении Сколково, это всё должно выходить за рамки физической какой-то территории, где будет создаваться этот проект.

Кроме того, хотел бы сказать, что есть определённые вызовы, которые мы сегодня с вами обсуждаем, – это защита прав интеллектуальной собственности, распространение проекта на масштабы всей страны, для нас это также является очень важным. И здесь я хотел бы отметить, что мы ознакомились с Вашим выступлением в Магнитогорске. И несмотря даже на то, что всегда очень рискованно говорить о «декалогах». Тем не менее это всё является очень важным развитием для того, чтобы обеспечить надлежащий контекст и наполнить его надлежащим содержанием. Именно здесь, в этом проекте, идёт об этом речь.

С нашей точки зрения, с точки зрения ОЭСР… Мы подготовили буклеты на русском и на английском языке, и, к счастью, у вас они также есть, но мы собираемся представить через два месяца окончательную версию нашего полномасштабного обзора инновационной политики в России. И, естественно, сюда входит обсуждение и анализ проекта «Сколково». Но тем не менее хотел бы подчеркнуть, что инновационная политика и ряд других основополагающих выводов относительно этой политики в данном буклете сводится к тому, что инновационная политика должна отходить от государственной политики или от НИОКР, которые спонсирует Правительство, скорее, в сторону бизнеса. Здесь должна быть более активная деятельность компаний, частных компаний, инвестировать эту деятельность. У них должен быть создан потенциал для развития инновационной деятельности, для инвестиционной деятельности в различных проектах по стране. Естественно, вопросы налогообложения, конкуренция, инвестиции, развитие образования, региональное развитие и все другие правовые вопросы – они как раз являются этой «нетехнологической» частью инновационной деятельности, то есть создание макроэкономических основ, на которых может процветать инновационная деятельность. Вот такой «декалог», который Вы замечательно раскрыли в Магнитогорске, является очень важным. Естественно, есть риск очень сильно полагаться на Правительство, на его усилия. Здесь необходимо создавать более нейтральные рамки, основы, которые позволят более быструю модернизацию и участие тех, у кого действительно есть потенциал для проведения этой модернизации и которые способны найти более эффективные решения.

И, наконец, господин Президент, через несколько месяцев мы сможем представить Вам, и, может быть, это будет нашим вкладом в эту работу по инновационной деятельности – сейчас мы уже в течение полугода работаем над этим вопросом, и сможем представить в ближайшем будущем полную версию этого обзора инновационной деятельности и политики в России. Это будет ещё одним элементом, вкладом в сближение и процесс присоединения России к ОЭСР.

Благодарю Вас.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, господин Гурриа, за внимание к нашему форуму и к тем проблемам, которые здесь рассматриваются. Вне всякого сомнения, наше участие в ОЭСР остаётся для нас стратегической целью. Но мы сегодня с Вами ещё поговорим.

Что касается вопросов, связанных с инвестиционным климатом, и любезно упомянутая Вами магнитогорская встреча, то, конечно, я рад, что это вызвало внимание. Я, правда, не рассматриваю эти 10 позиций как 10 заповедей, тем не менее я надеюсь, что в результате их исполнения Правительством климат всё-таки в нашей стране, инвестиционный климат, существенно изменится, работа будет продолжена.

Пожалуйста.

Е.ЛЕЩИНЕР: Большое спасибо, Дмитрий Анатольевич, за возможность высказаться.

Здесь говорили немного о молодых учёных, которые уехали. И, собственно, немного хотела свою перспективу на это тоже сказать.

Меня зовут Елизавета Лещинер, я закончила химический факультет МГУ, работала затем два года в MIT, Массачусетском технологическом институте. Сейчас я учусь в Гарвардском университете и веду научную работу в Гарвардской медицинской школе.

В прошлом году к нам в Бостон приезжала правительственная организация во главе с Игорем Ивановичем Шуваловым, мы обсуждали, если помните, вопросы создания и развития инновационных центров России. Эта идея, конечно, мне очень понравилась, и в этом году я работаю над заявкой, я подаю заявку на создание биотехнологической компании в Сколково. Целью этой компании будет создание лекарств нового поколения, не вдаваясь в подробности, на основе механизма РНК-интерференции.

Собственно, я просто хотела отметить несколько ключевых моментов, о них уже говорили здесь. Что важно для меня как учёного? Во-первых, конечно, значение и возможность патентования интеллектуальной собственности – это трудно переоценить. В конце концов эта заявка на компанию, она основана на двух патентах, которые были зарегистрированы во время моей работы в MIT, и они, в общем, защищены патентным законодательством по всему миру.

«Сколково» в конечном счёте должен стать одним их наиболее узнаваемых и понятных российских брендов. Это должен быть «стреляющий», всем известный бренд».

И ещё два момента. Один – это, конечно, тесное сотрудничество с ведущими мировыми центрами, и участие их и их опыт, они очень важны для меня здесь. И последний фактор, о котором хотелось бы сказать, это как раз создание этих центров коллективного пользования. Немножко о них мало говорили сегодня, но я считаю, что это на самом деле действительно очень важный момент. Такие центры позволили бы любым лабораториям и технологическим компаниям иметь свободный доступ к самому передовому оборудованию. И фактически на самом деле это единственная возможность обеспечить эффективный доступ к такому оборудованию и инфраструктуре. И аналогичным образом устроена и организована научная работа и в Гарварде, и в МIT. Я надеюсь, что и моей компании, я рада принять в этом участие, это поможет пройти путь от лабораторного эксперимента к новым технологиям, к помощи пациентам.

Спасибо большое за внимание.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Елизавета.

Пожалуйста.

Э.АХО (как переведено): Господин Президент! Уважаемые члены Комиссии!

Я хотел бы сказать несколько слов на основе моего предыдущего опыта в правительстве. Я хотел бы сказать, что слово «терпение» очень важно, когда мы говорим о будущем Сколково, нам нужно понять, что результаты могут быть, появиться только в долгосрочной перспективе. Один американский политик когда-то сравнил инвестиции в НИОКР и инновации с выращиванием семян. Можно сказать и наоборот: если вы не инвестируете НИОКР, тогда вы едите семена кукурузы или картофеля, что, возможно, больше подходит для России. На самом деле, если вы рассматриваете НИОКР, инвестиции в инновационные проекты, они приносят выгоду гораздо позже. Моя компания «Nokia» решила присоединиться к Сколково, потому что мы увидели, что таким образом мы сможем скомбинировать российскую национальную повестку дня и повестку дня нашей компании очень конструктивным образом. Возможно, мы не дали обещаний о таких существенных инвестициях, но это хорошо в случае с Nokia, поскольку мы уже начали сейчас реализовывать обещания, которые мы дали. Поэтому сейчас идёт набор людей, и по нашему плану к концу этого года наша компания НИОКР здесь, в России, уже будут функционировать. Это значит, что это не только компания, состоящая из русских людей, но она интегрирована в наши глобальные усилия по НИОКР, это часть наших глобальных усилий по исследованию, по повестке дня, и это очень важно для проекта «Сколково» в том числе.

Чем мы будем заниматься здесь? Я упомяну четыре темы, поскольку это даст вам понимание о том, чем мы будем заниматься в Сколково.

Во-первых, высокотехнологичные мобильные компьютерные системы, решения по анализу данных, нано- и квантовые технологии, а также тренды потребления и новые решения в сфере мобильных технологий. Это очень важные направления в том, что касается будущего мобильных технологий.

Господин Президент, до начала нашего заседания я встречался с Виктором Вексельбергом, и я посмотрел на модель того, что будет создано в будущем. Я сделал ошибку, я спросил его: «Виктор, как, Вы думаете, будет реализовываться ваш проект и какой будет первая стадия его имплементации?» И он сказал: «Эско, это наш проект, это не «ваш» проект, а наш общий проект». И я считаю, что это очень важно для всех международных партнёров, которые присоединяются к Сколково: это наш проект. И создание экосистемы возможно только тогда, когда мы используем слово «наш».

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, господин Ахо, я полностью с Вами согласен в смысле того, что Вы сказали в конце. Это действительно наш общий проект, и мы его именно так и рассматриваем, и именно так его рассматриваю я.

Хотел два слова сказать в завершение наш вице-премьер господин Кудрин. Пожалуйста.

А.КУДРИН: Спасибо.

Сегодня к материалам приложен проект поручения Президента, Вы о нём сказали в начале, мы поддерживаем эти предложения, но в части бухгалтерского учёта в таких компаниях до определённого уровня капитализации мы всё-таки просим доработать пункт. Это связано с тем, что книга доходов и расходов иногда недостаточна для такого рода проектов, слишком это упрощённый вариант, поскольку он не учитывает имущественных прав. И нами сейчас разработан механизм упрощённый, он применяется в малом бизнесе, введён уже законодательством, который этот недостаток преодолевает и сохраняет упрощённый подход. Но просто этот пункт просьба доработать.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Доработайте вместе с Администрацией так, чтобы это было приемлемо для всех. Спасибо.

Уважаемые коллеги! Уважаемые дамы и господа!

Я хотел бы сказать, что в целом проект «Сколково» развивается, может быть, даже в чём-то чуть быстрее, чем мы себе представляли, в чём-то, наверное, медленней, чем мы бы того хотели. Что для меня было сегодня особенно важно, помимо присутствия наших гостей и членов совета Сколково, и просто приглашённых наших коллег, так это то, что я сегодня увидел уже несколько примеров того, как идёт вполне конкретная работа ещё до создания, собственно, основных объектов, и это очень важно. Очень важно в смысле того, о чём я сказал в начале: чтобы ещё до момента возникновения Сколково как единого комплекса все резиденты соответствующего проекта, вообще все, кто хотел бы там работать, получили бы возможности для того, чтобы задачи свои решать.

И ещё одна вещь. Я здесь абсолютно согласен с тем, что сказал Жорес Иванович Алфёров, мне бы хотелось, чтобы Сколково стало не только хорошим брендом, а я уверен, что в этом смысле у нас все шансы есть. И если говорить по-серьёзному, 40 процентов – это действительно не так уж и плохо, но мне бы хотелось, чтобы Сколково стало идеологией, которая пронизывает жизнь нашего общества и которая понятна и людям зрелым, и самым молодым людям. Вот если мы этого добьёмся, то эффект от Сколково будет колоссальным, я на это очень рассчитываю.

Спасибо всем за работу, и я бы предложил продолжить тему, связанную со Сколково, в ходе форума, который состоится в Санкт-Петербурге, – всемирного экономического форума, на котором я надеюсь увидеть очень многих из здесь присутствующих. Вы все желанные гости, я вас искренне приглашаю.

До встречи.

Я тебя понижу! Осторожность. Рейтинговое агентство Standard & Poor's пересмотрело прогноз рейтинга США со стабильного на негативный. В чем смысл этого действия и стоит ли что-нибудь реальное за этой угрозой?

18 апреля рейтинговое агентство S&P пересмотрело прогноз рейтинга США со стабильного на негативный, оправдывая свое решение «очень большим по сравнению с другими держателями рейтинга ААА бюджетным дефицитом и растущим госдолгом», «существенным риском того, что американские политики не достигнут согласия по бюджетным вопросам до 2013-го», а также в долгосрочной перспективе необеспеченными обязательствами государства по различным социальным программам, прежде всего Medicare и Medicaid.

Является ли это событие сенсацией? И да, и нет. То, что бюджетная политика США в долгосрочной перспективе неустойчива, госдолг растет, а осмысленных попыток привести госфинансы в порядок нет, было известно рынку давно. По сути, неокейнсианские меры поддержки экономики посредством бюджетного стимулирования, принятые в 2008–2009 годах в качестве реакции власти на финансовый кризис, стали из чрезвычайных постоянными. Посткризисное восстановление в 2010-м оказалось настолько слабым, что, если убрать экономические костыли в виде сверхмягкой монетарной политики и громадного дефицита бюджета, больной имеет все шансы снова свалиться в яму рецессии. Разумеется, все профессионалы хорошо понимают, что бюджетный дефицит, уже год из года зашкаливающий за 10% ВВП, высокая безработица (особенно скрытая – неполная занятость и т.п.), бурно растущий госдолг, хилый экономический рост – все это симптомы, никак не соответствующие высочайшему кредитному рейтингу ААА.

Ничего нового. S&P не выявило никаких новых проблем экономики США, о которых не было бы известно ранее весьма широкому кругу аналитиков и экономистов. Рейтинговые агентства, будь то S&P, Fitch или Moody’s, вообще слабо отражают экономические изменения, их реакция чаще всего выходит запоздалой, просто констатацией неких фактов, давно известных рынку и без них. Рейтинговые агентства сложно уличить в особой рыночной прозорливости. Например, все три агентства дружно удерживали высокий кредитный рейтинг американского энергогиганта Enron за несколько дней до его фактического банкротства в конце 2001 года, несмотря на осведомленность о проблемах компании за многие месяцы до коллапса. В ответ на иски по делу Enron агентства успешно сослались на то, что их рейтинг всего лишь «мнение», защищенное священным конституционным принципом «свободы слова». Во время кризиса 2007–2008 годов агентства с залихватской удалью снижали на 5–8–10 уровней многомиллиардные выпуски CDO, которым ранее они сами же и присваивали неоправданно высокие кредитные рейтинги. Однажды то же S&P разом снизило рейтинг одного из классов CDO под управлением компании State Street сразу на 18 уровней – с наивысшего инвестиционного рейтинга ААА до близкого к дефолтному ССС-! Ну, ошиблись сразу на 18 уровней, nevermind!

С суверенными заемщиками приходилось быть поосторожнее – тут приводить свои завышенные оценки в соответствие с реальностью одним махом не удавалось! Высоко отрейтингованная уважаемыми агентствами Греция оказалась не столь уж кредитоспособной. Surprise, surprise! Когда весной прошлого года S&P снизило-таки рейтинг Испании, над агентствами потешался всегда ироничный управляющий триллионным фондом облигаций Pimco Билл Гросс: «S&P снизило рейтинг Испании на одну ступеньку – с АА+ до АА, предупреждая страну, что возможно еще одно снижение, если она не станет осторожной. О-о-ох, как сильно! Верите вы или нет, Moody’s и Fitch все еще держат рейтинг на наивысшем уровне AAA. Страна с 20-процентной безработицей, дефицитом госбюджета в 10% ВВП, объявлявшая дефолт 13 раз за последние два столетия, облигации которой в моменте торгуются на уровне Baa, и при этом все более и более зависимая от способности ЕС и МВФ выручить ее. Some AAA!*». Вообще же облигационный гуру советует инвесторам держаться подальше от рейтинговых агентств, называя их «гениальными идиотами с массой математического инструментария и незнанием того, как его применять»**.

Прогноз, но не рейтинг. Так в чем же новость? Новость в другом – S&P таки осмелилось признать существование этих проблем и даже чуток припугнуло гегемона. Может ли агентство снизить не прогноз по рейтингу, а сам рейтинг США? Вряд ли, потому что последствия такого шага будут гораздо более существенными и слабопредсказуемыми. США – всемирный бенчмарк, и пересмотр рейтинга США приведет к пересмотру почти всех рейтингов других заемщиков и к масштабным изменениям инвестиционных стратегий в финансовом мире. Кроме того, почти все крупные инвестиционные фонды, так или иначе, опираются на рейтинги вездесущей троицы, исключение США из заветного списка ААА привело бы к тому, что многие американские ценные бумаги (как государственные, так и корпоративные, ведь вслед за снижением рейтинга суверена под нож пойдут и корпоративные рейтинги) пришлось бы продавать не только из-за неизбежного в таком случае падения их стоимости, но и хотя бы из-за соответствующих правил инвестирования того или иного фонда.

Так что снижать рейтинг США нельзя, а вот прогноз по рейтингу, в общем-то, можно. Практика таких намеков уже имеется. Так, в мае 2009-го S&P понизило прогноз рейтинга Великобритании (AAA), припугнув возможным снижением, также указывая Лондону, что фискальная политика неустойчива. Позже, в октябре 2010-го, после того, как новое правительство Кэмерона немного порезало бюджет, S&P наградило его пряником и опять пересмотрело прогноз с негативного на стабильный (все мыслимое совершенство в фискальных делах Великобритании было достигнуто при прогнозируемом МВФ дефиците бюджета в 8,6% ВВП на 2011-й и 6,9% ВВП на 2012-й!). Сейчас, по сути, S&P сделало то же самое с США – то же предупреждение о возможности снижения рейтинга с той же вероятностью понижения (1 к 3), пусть даже и при условии, что понижение будет вряд ли осуществлено до выборов в 2012-м.

Минимальные приличия. Угроза S&P (скорее похожая на сверхмягкое напоминание о финансовых приличиях) при нарастающем дефиците госбюджета США в $178 млн в час, конечно, как всегда, несвоевременна, но лучше поздно, чем никогда. Совсем недавно МВФ повысил прогноз дефицита бюджета США в 2011-м и 2012-м до 10,8% ВВП и 7,5% ВВП соответственно (против 9,7 и 6,6% ранее). Эти прогнозы означают, что в 2011-м США будут иметь самый высокий дефицит бюджета среди стран ОЭСР.

При этом и демократы, и республиканцы в США понимают, что, по-хорошему, столь высокий дефицит бюджета, характерный скорее для банановой рес­публики, чем для мирового гегемона, пора бы снижать. Понимают уже очень давно, а воз и ныне там. Проблема в том, что, как отмечается в пресс-релизе S&P, демократы и республиканцы видят процесс фискальной консолидации по-разному, и согласие в ближайшее время может быть не достигнуто.

Так, 13 апреля президент Барак Обама представил свой план, нацеленный на кумулятивное снижение дефицита на $4 трлн за 12 лет или менее. Если посчитать, сколько раз Обама уже собирался экономить, то, вероятно, в этом он может превзойти всех президентов. Учитывая нынешние полуторатриллионные объемы дефицитов в год, а также излишний оптимизм в расчетах, свойственный почти всем планам сокращения дефицитов, 4 трлн за 12 лет – это не так уж и много. Президентские предложения включают в себя сокращение дефицита как за счет сокращения расходов, так и за счет повышения доходов. Сокращение расходов должно происходить за счет не относящихся к национальной безопасности (Пентагон – это святое!) дискреционных расходов в соответствии с уровнями, предложенными фискальным комитетом еще в декабре 2010-го, удержания расходов по безопасности (за исключением непосредственно военных расходов) ниже уровня инфляции и иных мер по сдерживанию расходов в программах по здравоохранению.

Доходная же часть бюджета должна увеличиваться как за счет налоговой реформы, так и за счет истечения срока временных сокращений налогов, принятых еще при президенте Буше-младшем в 2001-м и 2003-м как временная антикризисная мера и с тех пор постоянно продлевавшихся – на данный момент до 2012-го. Покуситься на «временную меру» во всем объеме Обама, однако, даже не собирается, бушевские послабления демократы предлагают убрать только для домохозяйств с высокими доходами.

Конгрессмены-республиканцы из палаты представителей во главе с председателем Бюджетного комитета Полом Райаном предлагают похожую по объемам ($4,4 трлн) фискальную консолидацию, но посредством иных методов, не затрагивающих кошельки обеспеченных американцев. Здесь сбалансированного бюджета планируется достигнуть аж в 2040-м (спешки, как видим, особой нет), в основном за счет сокращения необоронных расходов и сужения сферы действия программ Medicare и Medicaid, при этом верхняя планка подоходного налога и налога на корпорации в итоге должна снизиться относительно уровней бушевских сокращений 2001 и 2003 годов.

S&P указывает, что межпартийная пропасть по поводу этих и без того слабых попыток сокращения дефицита бюджета «остается широкой». Надо же! Кто бы мог подумать? «Мы считаем, что существует серьезный риск того, что переговоры в Конгрессе по поводу среднесрочной фискальной стратегии закончатся ничем, вплоть до парламентских и президентских выборов в 2012-м. Если это произойдет, первым бюджетом, включающим в себя меры по сокращению дефицита, будет бюджет 2014 года (для фискального года, начинающегося 1 октября 2013-го), а также возможна и более длительная отсрочка». К S&P день спустя добавился и главный экономист МВФ Оливье Бланшар, который в интервью газете Le Monde также заявил, что у США нет плана сокращения дефицита. До МВФ тоже начинает доходить.

Из всего этого видно, что причина снижения прогноза по рейтингу – мягкий политический намек. Основным вопросом здесь будет следующий: сможет ли S&P также повлиять на Обаму и конгрессменов, как до этого повлияло на Кэмерона (за скобками оставляем сомнительность успеха фискальной консолидации в Великобритании)? Возможно, но вряд ли. Из теории игр, используемой при экономическом и политическом моделировании, хорошо известно, что для того, чтобы быть действенной, угроза должна быть реальной. Вероятность же того, что рейтинговые агентства приведут свои рейтинги к большему соответствию с реальностью, в случае с США не слишком высока, учитывая, что изменение кредитного рейтинга Америки будет иметь колоссальные последствия для всей глобальной финансовой системы. Пока реакция США на все эти мягкие покалывания сводится к фразе «все хорошо, прекрасная маркиза». «Я полагаю, что в вопросе перспектив улучшения долгосрочной фискальной позиции сейчас дела обстоят лучше, чем когда-либо, – заявил в интервью нескольким информагентствам секретарь казначейства США Тимоти Гайтнер. – Если очень внимательно посмотреть на то, что происходит в Вашингтоне, можно увидеть, что представители как демократической, так и республиканской партии соглашаются с президентом, что существует необходимость в проведении реформ для сокращения бюджетного дефицита». Ну да, ну да. Александр Зотин

NEDAP N.V.

Рабочее время "первых лиц" - дорогое удовольствие. Тем не менее, российской прессе руководитель NEDAP уделил несколько часов кряду. Презентация, которую он провёл для нас, оказалась изящной, неординарной, местами даже - парадоксальной. Но ещё более интересным оказалось общение тет-а-тет. Собеседник не прятался за политкорректностью и не уходил от каверзных вопросов. Всё это сказалось и на содержании интервью, перевод которого мы публикуем в полной версии.

Security News: Есть ли что-либо, что связывает Вашу компанию с Россией - кроме продаж, естественно.

Рубен Вегман: Пётр Великий!

SN: Великое посольство? То есть Вы точно так же экспортируете голландские технологии в Россию?

РВ: Что происходило в старину, повторяется вновь. Мир стремительно меняется - с появлением сети Интернет и т.п. Этим утром мы проводили собеседование с русским специалистом по поводу работы: здесь, в Голландии, он пишет диссертацию по математике; возможно, что он будет работать с нами. Очень сложно найти правильных людей. Мы готовы к тому, что люди, обладающие нужными умениями, могут появляться откуда угодно - главное, чтобы они соответствовали нормам нашей корпоративной культуры. Да, интеллект имеет значение, но культура не менее важна. Одна из важнейших позиций для нас: никогда не бросать клиента на произвол судьбы. Это крайне важно именно в области инновационных технологий.

SN: А как Вы проводите такие собеседования? Выясняете при помощи вопросов, разделяет ли кандидат корпоративные ценности?

РВ: Собеседования, по моим наблюдениям, успешны лишь в половине случаев. Примерно 50% принятых на работу сотрудников покидают компанию в течение нескольких ближайших лет. В особенности это касается "умников-коммерсантов", которые говорят то, во что собеседник готов поверить или просто хочет услышать. Разделяет ли человек стандарты нашей культуры - это проверяется лишь на практике.

SN: У нас возникло впечатление, что корпоративное давление на сотрудников NEDAP весьма невелико.

РВ: Вы правы, однако здесь присутствует давление несколько иного рода. Люди должны соответствовать организации; если сотрудник выпадает из общей канвы, с ним просто никто не будет работать. Это нечто вроде корпоративного механизма самоочистки. К примеру, у нас нет жёстких правил относительно отпусков. Чувствуешь что свободен? Пожалуйста, вот тебе отпуск. Но каждый понимает, что если находиться попеременно месяц на работе и месяц на отдыхе, много денег не сделаешь. Однако, если случаются неприятности дома и тебе нужно там быть - скажем, заболел ребёнок и его нужно отвезти к врачу - всё равно умом и сердцем ты будешь дома, это твой главный приоритет. Мы это прекрасно понимаем, однако иногда главные вещи происходят именно на работе, и мы предполагаем, что в этот момент сотрудник будет с нами. Даже если это потребует круглосуточного нахождения здесь.

SN: А есть какой-либо документ, где были бы изложены все эти принципы?

РВ: О нет. Вы, наверное, имеете в виду некую Секретную Книгу в духе американских корпораций: набор требований, который необходимо изучить и подписать. Мы не из таких.

SN: Простите, вопрос был скорее провокационным: хотелось услышать от Вас, что культура NEDAP построена на иных принципах, нежели американская "корпоративная культура". Ваша компания определённо не принадлежит к "американскому" типу.

РВ: Это относится, кстати, и к нашей позиции на рынке безопасности. Рынок разделён на несколько крупных частей. Одна из них - за крупными успешными американскими игроками. Другая состоит из европейских компаний. Существенное отличие европейского рынка вызвано большим количеством стран в Европе. Сегодня национальные рынки имеют тенденцию к слиянию, и в результате из общего ряда компаний должны выделиться несколько общеевропейских лидеров. Мы хотим стать одной из таких лидерских компаний.

Есть ещё одна вещь: американские компании приобретают всё у американских же поставщиков. А вот европейские компании - не только на рынке безопасности, но и по профилю противокражных систем и систем отслеживания товара - приобретают решения у нас. К примеру, шведским фирмам довольно сложно вести бизнес с американскими. Разная культура, разные ценности, разный подход к клиентам.

SN: Имеется ли какая-то поддержка NEDAP со стороны государства?

РВ: Нет. В ЕС есть закон, прямо запрещающий подобную практику. Государству запрещено оказывать предпочтение голландским компаниям. Однако это не мешает нам выигрывать тендеры - вовсе не потому, что нас кто-то поддерживает. Так, к примеру, мы получили контракт с амстердамским аэропортом Шипсхол: они вынуждены были объявить общеевропейский тендер. Чтобы польские и португальские компании получили с голландскими равные шансы.

SN: Как компания отреагировала на кризис? Или это был лишь "так называемый" кризис?

РВ: Кризис был реальный. Я вступил в должность генерального директора с начала 2009 года. В этот момент кризис был в самом разгаре. Когда мы убедились в том, что по всему миру в госзаказе и коммерческой сфере обороты сильно упали, даже в сельскохозяйственной отрасли - честно сказать, только на рынке безопасности всё оставалось относительно стабильным - мы решили предпринять ряд действий. Однако наиболее серьёзный шаг компания уже сделала загодя: мы успели обеспечить NEDAP мощную финансовую базу. Самое важное в этом - то, что мы получили возможность принимать решения, эффективные не только в краткосрочной перспективе, но и в перспективе стратегической. Будучи группой компаний, мы приняли три крупных коллективных решения. Во-первых, до кризиса мы поставляли некоторым компаниям электронные изделия по контрактам - например, для автомобильных компаний Volvo и Saab. По сравнению с продажами собственных продуктов - таких, как СКУД или систем сельхозназначения - прибыльность этого направления была невелика. Потому мы приняли решение прекратить производство традиционной электроники по заказам. Пришлось попрощаться с несколькими десятками миллионов евро из оборота. Вторым шагом стала реорганизация производственного процесса. Мы создали отдельную компанию и полностью её оборудовали для нашего производства. И третье: мы решили увеличить инвестиции в НИОКР и маркетинг. Расти в хорошие времена может любой. Куда сложнее увеличивать свою долю рынка в условиях спада. Потому мы и решили вложить побольше средств в исследования, разработку и маркетинг. У конкурентов на эти направления денег уже нет: все успели потратиться на поглощение более мелких компаний. И результат не заставил себя ждать: наше положение на рынке улучшается. После нескольких лет "торможения" результаты 2010 года показали положительную динамику.

SN: Каково положение подразделения систем безопасности среди прочих компаний, составляющих NEDAP?

РВ: Эта ветвь бизнеса весьма непроста. Здесь сложились долгосрочные отношения с клиентами, которым достаточно сложно переключиться на другие решения. Все телодвижения приходится осуществлять очень медленно. На этом рынке всегда необходимо иметь чёткую долгосрочную перспективу. Принято считать, что выйти на долю рынка в 10% за два года вполне осуществимо - здесь это не пройдёт. К счастью, мы можем себе позволить работать в долгосрочных перспективах. Я уже говорил, что на европейском рынке (о российском судить не берусь) через 2-3 года в отрыв уйдёт несколько новых лидеров. В их числе окажется и NEDAP - благодаря решению, принятому десять лет назад: вложить все наши средства в инновации.

Самой большой проблемой в этом сегменте рынка является коммуникация с клиентами. Все заявляют наперебой: мол, наша система является гибкой, продвинутой, основанной на IP и т.п. Если вы - клиент, приобретающий системы безопасности один раз в 10-15 лет, вам будет весьма сложно понять, какой именно продукт является лучшим. Однако постепенно все доходят до простой истины: для выбора нужны серьёзные основания. Решения NEDAP - в Dutch Telecom, на Эйфелевой башне, список внушительный. К счастью, мы находим всё больше и больше людей, способных на местах разъяснить преимущества наших решений. И со временем становится ясно, что инновационная мощь наших продуктов реально отличается от того, что предлагают конкуренты. Одна из причин тому - наш уход от контроля доступа в сторону систем управления безопасностью. Реальная сила AEOS состоит не в том, что софт способен выполнять функции СКУД. AEOS - это платформа управления системами безопасности.

SN: Есть ли у вас цель сделать компанию реально "большой"?

РВ: А Вы бы такую цель поставили, если бы оказались на моём месте?

SN: Трудно представить.

РВ: Я лишь задам вопрос: зачем?

SN: Ну, скажем, чтобы почувствовать себя увереннее в конкурентной гонке...

РВ: Да, мы нуждаемся в определённом росте. Но росте чего? Оборотов? Прибылей? Доли рынка? Капитализации? Мы привыкли оперировать самым важным для нас параметром - удельной добавленной стоимостью (в пересчёте на одного работника). Поэтому не стремимся удвоить количество сотрудников или удвоить оборот. Цель компании - сохранить свободу действий и принципиальную предприимчивость. Соответственно, мы создаём для этого определённые условия: делаем всё, чтобы у нас работали самые умные и предприимчивые люди. А они, в свою очередь, обеспечат максимальную отдачу. Да, мы заботимся о росте прибыли, однако в конечном счёте это сводится к тому, чтобы заработать как можно больше денег одним и тем же составом сотрудников. Поэтому мы должны быть особенно разборчивыми в части персонала. Да, мы весьма амбициозны, хотим расти, хотим иметь приличные доли на рынках, и хотим быть первыми среди производителей/ поставщиков на рынке систем управления безопасностью. И для претворения в жизнь этих амбиций мы располагаем ресурсами - прежде всего человеческими.

SN: Так каков же всё-таки главный критерий эффективности? Доход на работника?

РВ: Нет. Валовая прибыль на одного работника. Поскольку мы приобретаем сырьё и электронные компоненты, разница между закупочными ценами на исходные изделия/материалы и ценой реализации готового продукта является чётким индикатором нашей креативности, стоимости, добавленной за счёт наших идей. Разделив эту валовую прибыль на количество работников, мы получаем показатель эффективности. По нему мы, кстати, определяем и то, чем нам хотелось бы заниматься, а чем - нет. Голландские консалтинговые компании, специализирующиеся в области IT, имеют средний годовой оборот на сотрудника, не превышающий 100 тысяч евро. У нас этот показатель колеблется в пределах 140-150 тысяч. Если мы перенесём активность в сферу дорогостоящих консультационных услуг, показатель валовой прибыли на работника упадёт. Поэтому мы и решили сосредоточить усилия на продуктах: воплощать наши идеи в достойные продукты и продавать их по всему миру.

SN: Итак, главной корпоративной ценностью является добавленная стоимость?

РВ: Да, но удельная - в пересчёте на одного работника.

SN: Были ли у вас попытки организовать производство за пределами Нидерландов?

РВ: Да, мы кое-что делали в Румынии, Польше, Шотландии, даже в Китае, однако в сравнительно небольших объёмах. Внимательно изучив наши продукты, вы прийдёте к выводу, что аппаратная часть становится всё менее и менее сложной. Производство почти полностью автоматизировано, и доля ручного труда совсем невелика. Наши китайские партнеры приобретают то же самое оборудование, это лишь вопрос цены. Однако производить в Китае уже невыгодно. Куда важнее иметь полный контроль над производственным процессом. Вот почему мы отказались от аутсорсинга в пользу выделенной производственной единицы - расположенного в городке Нееде отдельного предприятия со штатом в 160-180 сотрудников. Его силами закрываются все наши производственные потребности, однако в штате NEDAP работники не состоят, получая зарплату в компании Inventi B.V. Работают здесь местные жители, в числе которых есть и инвалиды. Нам очень важно установить отношения взаимной ответственности с нанимаемыми.

А в последнее время стало ясно, что уровень инновационности нашего продуктного ряда и его постоянные пополнения делают вынос производства за пределы Голландии нерентабельным - за счёт замедления коммуникации. В Inventi из нашей штаб-квартиры можно доехать буквально на велосипеде - и внести все необходимые изменения в процессы. Сегодня поддержать скорость внедрения инноваций куда важнее, чем обеспечить минимальную себестоимость.

SN: Где Вы "выращиваете" себе кадры?

РВ: Многие сотрудники пришли к нам из местного университета (региональный университет Twente, расположенный в городе Эншеде - прим. Security News) и других университетов Голландии. Однако, судя по притоку иностранцев, нас, похоже, стали замечать и за пределами Нидерландов. До недавнего времени мы не занимались активным рекрутингом. Сегодня же пришло время рассказать миру о том, какая мы чудесная компания - в ближайшие полгода будем заниматься именно этим. Мы взяли на работу сотрудника, который занимался брендингом Adidas, а также человека, ранее отвечавшего за маркетинг Heineken. Это же всё брендинговые задачи. Если ты входишь на рынок, но никто не подозревает о том, что твоя компания вообще существует - значит, у тебя проблемы с маркетингом. В ближайшие несколько месяцев мы проведём брендинговую компанию под девизом "NEDAP - замечательное место для работы".

Нам нужно быть разборчивыми, и потому лучше иметь побольше кандидатов, чтобы было из кого выбирать. И если мы находим кого-то правильного и с правильными умениями, мы найдём такому сотруднику применение в компании. У нас не бывает "открытых вакансий", но мы всегда найдём работу по-настоящему талантливому человеку. А сегодня эта задача расширена - мы должны иметь правильных людей в правильных странах.

SN: Вы лично отвечаете за кадры в компании?

РВ: Да, это лежит на мне. Приоритет генерального директора в том, чтобы обеспечить компанию самыми лучшими кадрами.

SN: Сегодня NEDAP стремительно смещается в область софтовых решений - нам говорили, что соотношение хард/софт составляет примерно 20/80. Не придётся ли в результате сменить вывеску? Это же, по сути, уже не "фабрика аппаратуры", а "фабрика ПО"?

РВ: Говоря об "аппаратах", мы можем иметь в виду не только физические, но и виртуальные устройства. А что касается названия - мы получили его 82 года назад и менять не будем: в биржевых списках не так уж много компаний, сохранивших свои оригинальные имена до сегодняшнего дня. И мы - одна из таких.

SN: Здесь скорее речь о том, что изменится структура штатов компании.

РВ: А она и так стремительно меняется. В группе систем безопасности у нас уже 30% сотрудников - разработчики софта. Вы, надеюсь, поняли, что у нас несколько иная бизнес-модель, чем у большинства компаний на рынке. Мы продаём аппаратную часть с намного меньшими наценками, чем конкуренты, однако при этом мы продаём и прикладное ПО, как это делает, к примеру, Apple со своим iPhone. Однако эту модель мы внедрили первыми и достаточно давно: клиент платит только за те функции, которыми он фактически пользуется. Наше программное обеспечение написано на JAVA и потому может функционировать на множестве различных аппаратных платформ. К примеру, для системы видеонаблюдения в аэропорту Шипсхол мы вообще не поставляли "аппаратов" - заказчик приобрёл только софт. Поэтому, в принципе, мы готовы к такой трансформации.

SN: Позвольте предположить: похоже, что под инновациями в NEDAP понимается нечто иное, чем затасканный рыночный термин...

РВ: Мы никогда не говорим об инновациях. Для нас куда важнее устойчивое развитие. А инновации - они скорее у нас в генокоде, в ДНК. Множество компаний заявляют: мы очень активны в области инноваций. И пытаются это доказать, манипулируя техническими характеристиками своих продуктов. Как руководитель компании, я уверен: такие ничего не смыслят в инновациях. Инновации - это вера в людей, в то, что они всё делают как надо. Вы не сможете предсказать, как они будут работать и тем более управлять этим. Вы должны убедиться, что создали для них адекватные условия, и надеяться на то, что из этого что-то выйдет. Это скорее работа садовника, чем строителя. Кстати, вот причина, по которой наш бизнес столь диверсифицирован. Мы можем себе позволить временный "недобор прибыли" в одной группе, пока другие подразделения обеспечивают достаточно средств для всех.

SN: Это и есть то, что Вы называете "органическим ростом"?

РВ: Известно, что большинство компаний на рынке растут путём поглощений. Мы вовсе не верим в поглощения. Множество европейских и американских компаний мигрируют от СКУД к "полному спектру" систем безопасности. И они хотят осуществить это побыстрее - поэтому скупают более мелкие компании, складывают их продукты в кучу и надеются, что всё это удастся хорошо интегрировать. А мы уверены, что настоящая интеграция возможна лишь там, где продукты имеют одно и то же происхождение. Мы разрабатываем всё на одной и той же базе, потому поглощение - не наш метод.

Есть здесь, кстати, и проблема: органический рост происходит небыстро. Однако в долгосрочной перспективе он приносит куда бо́льшие выгоды.

SN: А как насчёт "удобрений" - есть ли какие-то методы стимулирования "органического роста"?

РВ: Мне нравится это сравнение. Секрет в том, чтобы иметь достаточно денег, чтобы принимать умные решения - а не решения, продиктованные деньгами. Средств у нас более чем достаточно, и мы никогда не будем делать что-либо, обусловленное их нехваткой. Мы совершаем действия по уму, а не по средствам. Однако мы должны быть уверены, что у нас всё в порядке с кадрами, и никогда не поступимся качеством персонала.

В последние годы у нас произошёл ряд перемен в области организации продаж. В прежние годы эта система несколько отставала от разработки и производства продуктов. Теперь же мы существенно усовершенствовали и продажи, и маркетинг. В последние два года NEDAP осуществляет экспансию на международный рынок путём наращивания партнёрской сети - основы нашей бизнес-модели. Это касается не только систем безопасности, но и остальных направлений. Раньше мы могли спокойно потратить миллион евро на новый производственный цех и по 200 тысяч в месяц на разработку инновационного продукта, которая затянулась на полгода против плановой. Но нас бы привела в ужас необходимость выделить 50 тысяч евро под вывод продукта на новый рынок. Сейчас мы изменили подход, прикладывая намного больше усилий к маркетингу и продажам, пытаясь довести до потенциальных клиентов преимущества наших решений.

Компания: Nedap

Кабинет министров Японии в пятницу одобрил первый чрезвычайный бюджет на 2011-2012 финансовый год, бюджет предназначен для восстановления разрушенных землетрясением и цунами 11 марта районов страны, сообщает агентство Киодо. Сумма бюджета составляет почти 4,1 триллиона иен (примерно 50 миллиардов долларов).

Ожидается, что 28 апреля он будет рассмотрен парламентом, а 2 мая - утвержден.

"Этот бюджет является шагом вперед на пути восстановления нашей страны. Скорейшее утверждение этого бюджета парламентом является в настоящее время нашей первостепенной задачей", - приводит телеканал "Фудзи" слова министра финансов Йосихико Ноды.

Принятый бюджет превышает размеры аналогичного бюджета 1995 года, направленного на восстановление района Кобэ, разрушенного мощным землетрясением. Бюджет 1995 года составил 3,2 триллиона иен (около 40 миллиардов долларов).

На восстановление разрушенных дорог, портов, объектов сельского хозяйства выделяется 1,2 триллиона иен (около 14 миллиардов долларов). Рассчитанная на 10 лет программа строительства примерно 100 тысяч жилых домов потребует около 3,5 триллионов иен (около 42 миллиардов долларов). Разбор завалов обойдется примерно в 351 миллиард иен (около четырех миллиардов долларов).

Семьям жертв мартовской трагедии выделяется по 5 миллионов иен (около 60 тысяч долларов). Всего фонд помощи семьям погибших составит примерно 48 миллиардов иен (около 590 миллионов долларов).

Изначально правительство намеревалось принять бюджет еще в середине апреля, однако правящая и оппозиционная партии потребовали внесения дополнительных статей по выделению финансовой помощи пострадавшему северо-восточному региону страны.

Основной бюджет на 2011-2012 финансовый год, начавшийся 1 апреля, был принят 29 марта. В бюджете заложен рекордный уровень госрасходов - примерно 92,4 триллиона иен (около 1,1 триллиона долларов).

Нижняя палата парламента в пятницу приняла поправки в налоговое законодательство, целью которых является получение дополнительных средств на восстановление страны.

Как заявил в начале апреля старший экономист Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) Пьер Сарло Падоан (Pier Carlo Padoan), бюджетная стоимость восстановления Японии после землетрясения может составить более 1% ВВП в год.

Согласно данным правительственного доклада, ВВП Японии в 2010 году составил 5,474 триллиона долларов.

На этой неделе ОЭСР в своем докладе понизила прогноз по росту экономики Японии в 2011 году до 0,8%. Согласно более ранним оценкам ОЭСР, в 2011 году рост экономики Японии, серьезно пострадавшей от разрушительного землетрясения, должен был составить 1,7%.

ВВП 2012 года прибавит 2,3%, считает ОЭСР.

Землетрясение 11 марта магнитудой 9,0 вызвало цунами высотой более десяти метров, обрушившееся на префектуры района Тохоку.

По данным Института географии Японии, цунами накрыло территорию общей площадью 561 квадратный километр, что соответствует 90% площади 23 специальных районов, составляющих ядро Токио. Больше половины затопленной водой территории, 327 квадратных километров, пришлось на префектуру Мияги.

В результате удара стихии было разрушено более 151 тысячи строений. Вместе с разрушенными дорогами, мостами и прочими сооружениями масса обломков, вероятно, достигает 30 миллионов тонн. Масса обломков, образовавшаяся после землетрясения в Кобэ 1995 года, составляла около 14 миллионов тонн.

Как сообщает сайт японского телеканала NHK, жертвами стихии, по последним данным, стали 14 тысяч 159 человек. В эту цифру также включены жертвы афтершоков 7 и 11 апреля. Более 13 тысяч 169 человек числятся пропавшими без вести.

Наибольшее число жертв зафиксировано в префектуре Мияги - 8 тысяч 586 человек. В Иватэ погибли 4 тысячи 87 человек, в Фукусиме - 1 тысяча 432 человека.

После землетрясения и цунами на АЭС "Фукусима-1" была зафиксирована серия аварий, вызванных выходом из строя системы охлаждения. В результате инцидентов на станции было выявлено несколько утечек радиации, что заставило власти эвакуировать людей из 20-километровой зоны вокруг электростанции.

Позднее стала появляться информация об обнаружении в ряде районов Японии радиоактивных элементов, в частности изотопов йода и цезия, в воздухе, морской и питьевой воде, а также в продуктах.

Семнадцатого января 1995 года на западе главного японского острова Хонсю в районе портового города Кобэ произошло землетрясение магнитудой 7,3. Тогда погибли 6 тысяч 434 человека, без жилья остались более 300 тысяч.

По Белорусской железной дороге в I квартале текущего года всеми контейнерными поездами перевезено 48197 контейнеров в двадцатифутовом эквиваленте (ДФЭ), что на 4,6% превышает уровень аналогичного периода 2010 года.

Учитывая мировую тенденцию контейнеризации перевозок грузов, дорога уделяет большое внимание совершенствованию технологии перевозок грузов контейнерными поездами. На магистрали для всех контейнерных поездов установлены конкурентоспособные тарифы, обеспечивается ускоренная переработка контейнеров и вагонов с грузом на передаточных станциях, их проследование по территории Беларуси в короткие сроки и по твердому расписанию.

Проводится работа по созданию необходимой инфраструктуры для развития контейнерных перевозок. В том числе, ведется электрификация железнодорожных линий. На сегодняшний день транспортировка большинства контейнеров по Белорусской железной дороге осуществляется по электрифицированным участкам. Из них основной объем (1235 поездов с 157249 контейнерами в ДФЭ по итогам 2010 года) следует по участку Брест-Осиновка. Во всем мире одним из основных преимуществ движения поездов на электротяге признается уменьшение отрицательного воздействия на окружающую среду - снижаются выбросы вредных веществ в атмосферу, уменьшается уровень загрязнения территорий депо и станций нефтепродуктами, снижается шумовая и вибрационная нагрузка от локомотивов. Таким образом, одним из важных преимуществ контейнерных перевозок является их экологичность.

В настоящее время по белорусской магистрали перевозят грузы 8 контейнерных поездов. "Восточный ветер", "Казахстанский вектор", "Монгольский вектор", "Фольксваген РУС", курсирующие по II-му Общеевропейскому транспортному коридору; а также "ZUBR" и "Викинг",соединившие страны Балтийского и Черноморского регионов. В 2010 году стартовали два новых контейнерных поезда - по перевозке автокомплектующих концерна "Пежо-Ситроен" на сборочный автозавод в Калужской области по маршруту Везуль (Франция)-Брест-Воротынск (Россия) и "Москвич" по маршруту Дуйсбург (Германия) - Малашевиче (Польша)-Брест- Москва (Кунцево 2).

Кроме того, в начале апреля текущего года по Белорусской железной дороге проследовал пилотный контейнерный поезд из Чунцин (Китай) в Дуйсбург (Германия), организованный по заказу клиентов Hewlett Packard с целью доставки грузов из Чунцин в Дуйсбург в минимально короткие сроки - 15-16 суток.

В "черном списке" ЕС нет больше ни одной украинской авиакомпании.

""Украинские средиземноморские авиалинии" (UM Air) стали последней украинской авиакомпанией, фигурировавшей в таком списке Европейской комиссии и исключенной из него на днях решением Комитета по безопасности полетов Еврокомиссии", - сообщили агентству "Интерфакс-Украина" в среду в Брюсселе в миссии Украины при Европейском Союзе.

"Евроинспектор SAFA отметил, что мы выполнили все требования по безопасности самолетов. Мы получили новый сертификат эксплуатанта, соответствующий европейским требованиям",- рассказал Коммерсанту гендиректор UM Air Сергей Полищук. По его словам, компания еще не решила, на какие направления полетов будет претендовать. UM Air основана в 1999 году. Сейчас выполняет рейсы в Ливан, Сирию, Иран и Иорданию. В ее парке - один самолет 1-MD-83. Мажоритарным акционером компании является ливанский предприниматель Родриг Мерхеж.

Кроме того, ни одна из украинских авиакомпаний также не входит и в так называемую "красную зону" контроля, которая является предварительной стадией для внесения в "черный список".

Это следует из результатов Анализа системы управления безопасностью полетов Европейского агентства по авиабезопасности за 2010 год. В соответствии с данными Государственной авиационной администрации Украины, коэффициент безопасности украинских авиаперевозчиков в 2010 году составил 0,85, что является средним показателем таких стран авиаперевозчиков, как Франция, Великобритания, Польша.

Польская авиакомпания LOT прекратила эксплуатацию небольших региональных реактивных авиалайнеров Embraer-145, имеющих прозвище Карандаш.

Последний официальный рейс LO-3832 самолет этого типа с бортовым номером SP-LGH выполнил по маршруту Гданьск-Варшава. Неофициально же самолет успел слетать еще в Ригу, подменяя сломавшийся ATR, пишет avianews.com.

По прибытию в аэропорт польской столицы Карандаш встречали пожарные машины, которые "выстрелили" водяным салютом.

LOT завершила использование Embraer-145 после 12 летэксплуатации. Первый подобный региональник авиакомпания получила в 1999 году. Всего во флоте польского авиаперевозчика летало 14 подобных машин, которые выполняли внутренние рейсы и рейсы в европейские государства.

48-местные Карандаши в своем парке LOT заменила более вместительными самолетами Embraer-170/175/195.

Сейчас под позывными LOT летает 10 Embraer-170 (70 мест), 14 Embraer-175 (82 мест) и 1 Embraer-195 (112 мест). В течение этого и следующего годов флот компании пополнят еще 3 Embraer-195.

За первые 7 месяцев текущего сезона Украина ввезла в 5 раз меньше яблок, чем сезоном ранее. Более того, за этот период украинские производители экспортировали на 70% больше яблока, чем ввезли в страну импортеры.

«Впервые в своей истории Украина была нетто-экспортером яблока в первые семь месяцев сезона, что обусловленно ростом производства в прошлом году в Украине при одновременном падении производства в большинстве стран мира», говорит Андрей Ярмак, руководитель проекта АПК-Информ: овощи и фрукты. «Это результат серьезных усилий по развития производства яблок и огромных инвестиций, которые сделали украинские предприниматели за последние 6-7 лет», продолжает эксперт.

По его мнению, уже через 3-4 года Украина будет стабильно экспортировать значительно большие объемы яблока, чем ввозить, конкурируя с Польшей и другими странами ЕС на рынках СНГ. В более долгосрочной перспективе украинские производители начнут конкурировать и на рынках ЕС, однако это потребует дополнительных усилий и инвестиций в доработку и упаковку продукции.

Украинский фармацевтический рынок в 2010 году вырос на 21.7% по сравнению с 2009 годом, до $2.7 млрд. Участники фармрынка заявляют, что такой скачок стал следствием «сумасшедшего» подорожания лекарственных препаратов в прошлом году.

«Этот год стал самым «большим» по объему за всю историю Украины. В других странах скачок в 2–5% — это уже серьезно, а тут сразу на 21%. Это из-за того, что многие компании в 2010 году были вынуждены поднимать стоимость медицинских препаратов», — говорит директор по маркетингу Berlin-Chemie Сергей Орлик. По его словам, сейчас Украина приближается к тем оборотам, которые были в Польше четыре года назад.

«Наша компания не повышала стоимость лекарственных препаратов. Мы работаем с дистрибьюторами, и если цены увеличиваются, то это их маркетинговый ход, на который они шли, чтобы улучшить свои финансовые показатели», — продолжает Орлик. Если говорить о перспективах, то в ближайшее время прогнозируется только увеличение объема фармацевтического рынка. «Думаю, к 2011 году мы все-таки приблизимся к $3 миллиардам», — говорит Орлик.

На данный момент основной проблемой фармрынка Украины является отсутствие госрегулирования отрасли. По мнению Berlin-Chemie, именно фармкомпании взяли на себя миссии по доучиванию врачей, внедрению стандартов и усовершенствованию существующей стандартизации.

Получив от Дмитрия Медведева задание снизить тариф страховых взносов до 26–28%, Минфин выдвинул свои предложения. Чтобы бюджет потерял не слишком много денег, предлагается увеличить налогообложение высоких зарплат. Сдвинуть порог, после которого соцвзносы не выплачиваются, с нынешних 463 тыс. руб. до 1,5–2 млн. И, возможно, ввести небольшой тариф 3–6% на зарплаты, превышающие этот порог.

Повышение нагрузки на богатых не означает расширения их пенсионных прав. Уплатив высокие взносы, они получат низкие пенсии наравне со всеми остальными гражданами России. Похожий вариант реформирования соцналога Минфин предлагал еще летом 2009 года. Но тогда возобладала позиция Минздрава: резкое повышение тарифа, относительно невысокий порог; богатые излишних взносов не платят, но и дополнительных обязательств перед ними у государства не возникает.

Можно ли войти дважды в одну и ту же реку, приняв предложения Минфина, к чему это приведет?

Минфин в сложной ситуации: надо выполнить распоряжение президента, но не допустить значительного сокращения поступлений. Ведь государство взяло на себя неподъемный груз повышения расходов на пенсии. Совокупный трансферт из федерального бюджета на их выплату вырос с 1,6% ВВП в 2008 году до 5,2% ВВП в 2010-м. Суммарные расходы на выплату пенсий достигли почти 10% ВВП.

Растут и другие расходы: модернизация армии, увеличение зарплат милиционеров (простите, полицейских), Олимпиада, саммит АТЭС, чемпионат мира по футболу. При этом и президент, и премьер хотят видеть бюджет бездефицитным. На значительное замещение нагрузки на зарплату другими доходами у Минфина надежд мало: масштабная приватизация пока не планируется, НДС повысить никто не даст, с ростом акцизов тоже велели не переусердствовать. Сократить расходы на пенсии в среднесрочной перспективе Минфин также не рассчитывает.

В этих условиях Минфин старается так настроить шкалу, чтобы не допустить значительных потерь в поступлениях. Если ставка будет 28%, порог 1,5–2 млн руб., а после порога будет взиматься 3–5%, поступления останутся прежними. Если ставки и порог будут ниже, потерь бюджета не избежать. Но роста пенсионных обязательств Минфин допустить не может, поэтому все сборы свыше 463 тыс. руб. (в условиях 2011 года) будут носить «солидарный характер».

Расширение облагаемой базы при снижении ставки — в русле лучшей практики реформирования налоговой системы. По идее должно снизиться уклонение, нейтральность налоговой системы увеличится. Но адекватны ли предлагаемые меры сложившейся ситуации? Ответ скорее всего отрицательный.

Реализация идеи Минфина вызовет рост уклонения от уплаты взносов. Это связано с постоянным изменением правил игры. Совсем недавно, в 2005 году, базовая ставка ЕСН была снижена с 35,6 до 26%. В 2011 году без широких общественных обсуждений нагрузка на невысокие зарплаты увеличилась с 26 до 34%. Теперь предлагается «обложить по полной» высокие зарплаты (раньше с зарплат выше 463 тыс. руб. взносы не взимались). И это будут не взносы, а именно 28-процентный налог.

Если бы мы приняли предложенную Минфином шкалу в 2005 или 2010 году, ситуация была бы совершенно иной. Но с тех пор правительство провело слишком много реформ, и время для принятия такого решения утекло. В результате получится следующее.

Те, кто ушел в тень в 2010–2011 годах из-за резкого роста страхового тарифа, вряд ли вернутся обратно. Снижение тарифа с 34 до 26% — стимул явно недостаточный, ведь нет гарантий, что еще через год государство не передумает и не повысит взносы обратно. Увеличится уклонение тех, кому выгодна нынешняя шкала взносов. Это сектор с высокой заработной платой (консалтинг, финансы, высокотехнологичные производства).

Изменятся способы уклонения, а масштабы возрастут. Потеряет свою привлекательность «директорский фонд» (оформление значительной части оплаты на менеджмент с перераспределением в конвертах между сотрудниками). Зато станет более выгодным уводить от налогов высокие зарплаты, используя такие схемы:

•черный нал (обналичка стоит около 10% — сравните с 13% НДФЛ плюс 26–28% страховых взносов);

•выплата дивидендов вместо зарплаты (20% налога на прибыль плюс 9% налога на дивиденды);

•можно объявить себя нерезидентом (выехать из России самолетом, а назад вернуться поездом через Украину, сказав, что потерял миграционную карту, и заплатив $50). Тогда придется платить только НДФЛ, но по ставке 30%;

•работникам транснациональной компании деньги можно выплачивать на счет в заграничном банке (российских налогов не будет, а заграничные зависят от юрисдикции: в Германии с вас вообще ничего не возьмут);

•можно заключить долгосрочный гражданско-правовой договор с компанией-нерезидентом. Платить придется только 13% НДФЛ, и то лишь ради очистки совести (поймать за руку будет трудно даже при полном отказе от уплаты российских налогов).

Было бы желание, а способы найдутся.

28% почти со всей оплаты труда — это по-прежнему много. Нагрузка на нее в России остается на высоком уровне по сравнению со странами ОЭСР и крайне высокой по сравнению, например, с Казахстаном. В результате практически все минусы, присущие 34-процентному тарифу, останутся с нами: негативное влияние на зарплату и занятость, торможение экономического роста и диверсификации экономики, стремление лоббистов всех мастей получить вожделенную льготу. По-прежнему огромным будет и дефицит пенсионной системы — 3–4% ВВП.

У китайцев есть чудесная пословица: «Встал — стой, сел — сиди, не дергайся». Шараханья из стороны в сторону к добру не приводят. Плохо совершить ошибку, но еще хуже постоянно ее исправлять, к тому же неправильно. Мы рискуем оказаться в положении ученика, который так часто менял «А» на «Ы» в слове «КОРОВА», что сделал дырку в тетрадке. Владимир Назаров.

В Киеве прошел Второй Всеукраинский конгресс по медицинскому праву, биоэтике и социальной политике с международным участием, на котором собрались юристы, медицинские и фармацевтические работники, организаторы здравоохранения, ученые, социальные работники, представители государственных органов и общественных организаций.

Мероприятие собрало около 250 представителей медицинской и юридической общественности из всех регионов Украины. В нем приняли участие гости из Азербайджана, Боснии и Герцеговины, Бразилии, Израиля, Германии, Польши, Российской Федерации, США, Турции и Чехии, - сообщает портал МЗ Украины.

На Конгрессе был представлен опыт Международной сети отделений кафедры ЮНЕСКО по биоэтике, Украинское отделение которой недавно создали в Институте медицинского и фармацевтического права и биоэтики Академии адвокатуры Украины. Представил его профессор Амнон Карми, глава кафедры ЮНЕСКО по биоэтике.

В рамках работы Конгресса прошли четыре пленарных заседания и параллельные заседания шести секций, а именно: "Реформирование здравоохранения: правовые и биоэтические аспекты", "Пациент, медицинский работник, учреждение здравоохранения: права, обязанности, ответственность", "Право и новые технологии в медицине и фармации", "Этические и правовые аспекты фармацевтической деятельности", "Клинические испытания лекарственных средств: этико-правовые аспекты", "Мораль, право и социальные проблемы".

В рамках Конгресса также состоялись семинары "Преподавание биоэтики и медицинского права: методические вопросы", "Управление здравоохранением: правовые аспекты внедрения формулярной системы лекарственных средств и системы стандартизации медицинской помощи", круглый стол "Этико-правовые вопросы оказания психиатрической помощи".

Во время мероприятия также состоялись два телемоста: Киев-Харьков с участниками Первой Всеукраинской научно-практической конференции "Профессиональное управление и инвестиции в здравоохранение: украинское измерение" в Харькове и Киев-Львов с выездной секции Второго Всеукраинского конгресса по медицинскому праву, биоэтике и социальной политике "Правовые аспекты качества медицинской помощи и фармацевтической опеки" во Львове.

Значительное внимание на Конгрессе было уделено вопросам реформирования системы здравоохранения с учетом отечественного и зарубежного опыта. Были обсуждены актуальные этико-правовые проблемы биомедицины, актуальные для Украины на фоне мировых процессов. Участники Конгресса имели возможность поделиться своими наработками в решении практических проблем, возникающих в деятельности организаторов здравоохранения, врачей, юристов и социальных работников.

По результатам работы Конгресса была принята резолюция, в которой нашли отражение предложения участников, направленные на решение проблем, существующих в сфере здравоохранения и ее правовом обеспечении, а также на содействие дальнейшему развитию медицинского права и биоэтики.

Россия и Украина приступили к переговорам по снижению цены на газ, заявил в среду премьер-министр Украины Николай Азаров во время встречи с президентом ЕБРР Томасом Мирровым.

"Вчера у нас состоялись переговоры с вице-премьером России Сечиным. Пока еще рано говорить о результате, но процесс этот начался", - сказал он.

Украинская сторона ранее заявляла о необходимости пересмотра Россией формулы договора на поставку газа для Украины и соответствующего снижения его стоимости как минимум в два раза.

Азаров добавил, что Украину ожидает сложный переговорный процесс. Глава украинского правительства отметил, что Украина покупает газ дороже чем Польша и Германия.

"С учетом транзита и с учетом скидки на 100 долларов по харьковским соглашениям мы должны покупать газ по цене 200 долларов", - сказал он.

Украинский премьер подчеркнул, что Украина по нынешним ценам платит за российский газ примерно 8 миллиардов долларов в год.

"Для нас это очень большая нагрузка", - добавил Азаров.

Российский газовый холдинг ОАО "Газпром" и Национальная акционерная компания "Нафтогаз Украины" 19 января 2009 года подписали два контракта: купли-продажи на период с 2009 по 2019 годы и об объемах и условиях транзита газа через Украину на 2009-2019 годы. В 2009 году для Украины была сделана скидка в 20% от европейской цены на газ, с начала 2010 года стороны перешли к рыночной стоимости. Украинская сторона неоднократно заявляла о желании скорректировать контракт.

Как заявил в начале марта текущего года замминистра энергетики и угольной промышленности Украины Владимир Макуха, среднегодовая цена на газ из РФ для Украины в текущем году может превысить 300 долларов за тысячу кубометров. Еще в середине февраля "Газпром" прогнозировал среднегодовую цену на газ для Украины на уровне 280 долларов за тысячу кубометров, однако вооруженное противостояние в Ливии сторонников Муамара Каддафи и повстанцев вызвало резкое подорожание на мировых рынках нефти, от стоимости которой зависят контрактные цены на "голубое топливо". Александр Савоченко

Когда «сбываются» мечты

Израиль на другом «новом Ближнем Востоке»

Резюме: Многолетние грезы о демократизации в арабском мире в силу, как казалось, их заведомой недостижимости позволяли Западу рассчитывать на вечное моральное превосходство и возможность смотреть на окружающий мир сверху вниз. Однако мечтания иногда становятся явью – но к этому, как оказалось, не готов никто.

В 1990-е гг. Шимон Перес, а в 2000-е – Джордж Буш-младший рисовали радужные картины будущего «нового Ближнего Востока». Тогдашний министр иностранных дел, а ныне – президент Израиля делал упор на взаимовыгодной экономической кооперации. Его книга так и называлась: «От экономики, работающей на нужды войны, к экономике мира». Джордж Буш верил, что цементирующим фактором «нового Ближнего Востока» будут процессы демократизации. Едва ли не любимой книгой Буша и его помощницы по национальной безопасности, а затем госсекретаря Кондолизы Райс стало сочинение израильского политика Натана Щаранского «В защиту демократии» с жизнеутверждающим подзаголовком «Свобода победит тиранию и террор». Речь самого Джорджа Буша о путях урегулирования палестинской проблемы, произнесенная 24 июня 2002 г., объявлялась в этом произведении образцом «ясности моральных критериев» и «нового смелого политического курса».

«Если цветок свободы распустится на каменистой почве Западного берега и Газы, это вдохновит миллионы мужчин и женщин на земле, которые также устали от нищеты и угнетения, которые также имеют право на демократическое правительство», – упоенно цитировал Щаранский бесконечно пафосные слова тогдашнего американского президента.

«Величайшей ошибкой арабов в XX веке – ошибкой, которая до сих пор так и не исправлена, – явилась их приверженность тоталитарным военным или президентским режимам», – писал, в свою очередь, Шимон Перес. Он убеждал читателей в том, что «только подлинная демократизация, и ничто иное, принесет настоящую пользу арабскому миру и не в последнюю очередь – палестинскому народу». В 1993 г. нынешний президент Израиля полагал, что «наиболее эффективное оружие палестинских организаций против ХАМАСа – демократические выборы: они должны привести к созданию властной структуры законно избранного большинства, которая поставит заслон вооруженному и фанатичному меньшинству».

Сегодня это звучит как издевка, ибо многопартийные демократические выборы в Палестинской администрации, прошедшие в январе 2006 г., ХАМАС как раз уверенно выиграл. А вот проверить тезис о желательности падения «тоталитарных военных или президентских режимов», вероятно, удастся теперь. Впервые в истории региона конец нескольким авторитарным правлениям был положен путем мирного протеста, в котором приняли участие широкие слои населения. Оказалось, однако, что выглядит «новый Ближний Восток» совсем не так, как его принято было рисовать. Израильтянам, нравится им происходящее или нет, совершенно необходимо понять, что же представляет собой «новый Ближний Восток», появившийся вокруг них.

В израильской прессе отмечалось, что «израильское политическое и военное руководство… вяло отреагировало на политическое цунами. Израильские лидеры не удостоили нас серьезным анализом происходящего». Известный политический обозреватель Ярон Декель выделяет несколько важных вопросов: как Израиль готовится к существованию в новой ближневосточной реальности? Предпринимают ли руководители какие-либо действия в связи с происходящим в арабских странах? Имеется ли опасность разрыва дипломатических отношений с Египтом и Иорданией, с которыми Израиль подписал мирные договоры? Стоит ли, несмотря на происходящие события, попытаться добиться мирного урегулирования с палестинцами и Сирией? Однако «молчание наших руководителей вызывает подозрение, что они просто-напросто не знают, что делать, – отмечает Декель. – У них нет ни малейшего представления о том, как Израиль должен готовиться к новой реальности».

Забудьте об Израиле и Палестине

Еще полгода назад никто не предвидел падения режимов Зина аль-Абидина Бен Али в Тунисе и Хосни Мубарака в Египте, не обсуждалась даже теоретическая возможность массовых демонстраций протеста по всему арабскому миру. А те, кто предсказывал всплеск напряженности на Ближнем и Среднем Востоке, почти единодушно связывали его с вероятным обострением палестино-израильского конфликта.

События в регионе кардинально меняют привычную систему понятий: то, на чем десятилетиями заостряли внимание едва ли не все, кто писал о Ближнем Востоке, в настоящее время точно не является наиболее важным. В течение долгого времени три принципиально разных понятия – «ближневосточный конфликт», «палестино-израильский конфликт» и «арабо-израильский конфликт» – практически приравнивались друг к другу и воспринимались как синонимы.

Очевидно, что арабо-израильский конфликт не исчерпывается его палестинским измерением. Он включает в себя также проблемы отношений с Сирией и Ливаном – странами, с которыми мирных договоров нет до сих пор, а также многими другими арабскими государствами – от Алжира до Саудовской Аравии – до сих пор не признавшими право еврейского государства на существование в каких бы то ни было границах. Очевидно и то, что наиболее сложными на сегодняшний день являются отношения Израиля с Ираном – страной мусульманской, но не арабской. Используя словосочетание «ближневосточный конфликт» для описания исключительно проблем отношений Израиля с кем бы то ни было, мы лишаемся адекватной терминологии для понимания того, что в настоящее время происходит на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Ведь к Израилю (как и к палестинцам и даже к Ирану) все это не имеет практически никакого отношения. Как справедливо отметила в этой связи профессор кафедры востоковедения МГИМО Марина Сапронова, «взрыв Ближнего Востока и всего арабского мира прогнозировался уже давно, но источник опасности видели в тупиковой ситуации ближневосточного урегулирования, расколе Палестины и подъеме исламского движения. Классический народный бунт, тем более в самой развитой и европеизированной арабской стране, стал неожиданностью».

Волна беспорядков, причины и механизм которых, если говорить начистоту, по-прежнему не вполне прояснены, прокатилась по большинству стран Северной Африки и Ближнего Востока. Нечто подобное происходит впервые, и это требует серьезного переосмысления реальности. Центральная и непререкаемая аксиома на протяжении многих лет состояла в том, что для урегулирования ближневосточных проблем необходимо прежде всего решить именно палестинскую проблему. Действительно, даже те арабские страны, которые не имеют ни территориальных, ни водных, ни иных претензий к Израилю, как, например, Алжир или Саудовская Аравия, из чувства солидарности с палестинцами не идут на примирение, однако факт состоит в том, что нынешний кризис никак не связан с этими вопросами. С 1973 г., когда крайне тяжелый для развитых стран Запада нефтяной кризис был спровоцирован именно арабо-израильской войной, ситуация изменилась кардинальным образом.

Сейчас совершенно ясно, что проблемы Ближнего Востока отнюдь не сводятся к палестино-израильскому конфликту и его разрешение не приведет к успокоению региона. Как не без иронии отмечалось в редакционной статье газеты «Ха’арец», «кого сейчас интересует мирный процесс, демонтаж поселений, разметка границ между Израилем и Палестиной или урегулирование вопросов безопасности [между ними]? Палестинская администрация также оказалась в новой для себя ситуации. Неожиданно для палестинцев их конфликт с Израилем был вытеснен на периферию общественного внимания».

В мире много проблем, и палестино-израильская – никак не ключевой фактор международной напряженности. Более того: на самих палестинских территориях никаких волнений нет, в настоящее время это удивительно спокойное место. Для снижения напряженности в регионе «большого Ближнего Востока» мировой дипломатии нужно заниматься другими вопросами.

В то же время нельзя не обратить внимание на «фестиваль признаний» несуществующей палестинской государственности, открытый 3 декабря 2010 г. завершавшим свою каденцию президентом Бразилии Луисом Инасио Лула да Силвой и продолженный в последующие два месяца еще шестью странами Южной Америки, вследствие чего количество государств, признавших независимость Палестины, перевалило за 110. Все это ни на йоту не изменило реальную ситуацию: с одной стороны, все границы территорий Палестинской администрации (ПНА) контролируются Израилем, с другой – сами власти ПНА ни в малейшей степени не контролируют сектор Газа. На Западном берегу у палестинцев одно правительство во главе с Саламом Файедом, в котором нет представителей ХАМАСа. В Газе – другое, во главе с Исмаилом Ханийей (который на самом деле подотчетен находящему в Дамаске Халеду Машалю), в котором нет никого, кроме активистов ХАМАСа, и между ними нет никакого взаимодействия.

Учитывая, что четырехлетний срок полномочий Махмуда Аббаса на посту главы ПНА истек еще в январе 2009 г., а пятилетний срок полномочий Законодательного совета ПНА закончился в январе 2011 г. (при этом никакие новые выборы не назначены), речь идет о распавшемся надвое несостоявшемся государстве, не имеющем легитимных органов власти и управления. Ситуация вернулась к «до-ословским» временам, когда реальные руководители палестинцев находятся за пределами Палестины. Перед нами – второе Сомали, государство также де-факто давно распавшееся, но в Палестине еще и все границы контролируются внешней силой – Израилем. Признание в этих условиях государственного суверенитета Палестины наглядно демонстрирует, насколько далека от реальности политико-правовая риторика на Ближнем Востоке.

Крах международно-правовых механизмов региональной безопасности

После каждой из двух мировых войн были предприняты попытки сформировать международные структуры, которые ставили целью переход от «права кулака» к «праву мира». Лига Наций, ООН, ее Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности, Международный суд – все эти и многие другие организации были созданы, чтобы решать межгосударственные споры не силой, а путем достижения коллективного согласия.

На Ближнем Востоке эти структуры, прямо скажем, никогда не работали идеально. Примеров тому много, ограничимся двумя наиболее наглядными. Решение Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г. о разделе территории бывшего британского мандата, согласно которому создавались палестинское и еврейское государства, а Иерусалим объявлялся международным городом, выполнено было лишь в части создания Израиля. Другой пример – вопреки консультативному заключению Международного суда, принятому в июле 2004 г. четырнадцатью голосами против одного, Израиль продолжил строительство стены безопасности.

Нынешний кризис вновь показал ограниченность международно-правовых механизмов. Как справедливо отметила Марина Сапронова, Лига арабских государств практически бездействует, и это лишний раз доказывает ее слабость, демонстрируя силу дезинтеграционных процессов в арабском мире, вследствие которых правящая элита каждой страны исходит из своих собственных интересов. Совбез ООН начал 22 февраля обсуждение ситуации в Ливии, но многочисленные жертвы среди мирного населения при разгоне демонстраций в Египте, Сирии, Йемене и других странах региона не удостоились никакого внимания. Показательно в этой связи удивительное равнодушие всех стран мира, кроме Ирана, к судьбе участников выступлений протеста шиитов (составляющих три четверти населения страны, но лишенных доступа к власти) в Бахрейне и вводу туда объединенных войск Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). События не обсуждалось ни на Генассамблее, ни в СБ ООН.

Иным оказался расклад применительно к ситуации в Ливии, где между войсками, верными Муаммару Каддафи, и силами оппозиции началась гражданская война. Хотя Каддафи в Совете Безопасности не поддержал никто, крупнейшая страна Европы – Германия, а также все страны БРИК – Бразилия, Россия, Индия и Китай – при голосовании воздержались. Это превратило операцию против Ливии едва ли не в личный проект президента Франции Николя Саркози, поддержанный новым правительством Великобритании, к которому с оговорками и, что называется, «на расстоянии» присоединилась администрация Барака Обамы. О готовности поддержать операцию по установлению зоны, запретной для полетов военной авиации, объявили Норвегия, Дания, Канада, Польша, Катар, ОАЭ, а позднее и Швеция – для демонстрации мирового единства этого, конечно, мало.

Раскол в международном сообществе очевиден, как очевидно и то, что в существующей сегодня вокруг Ливии ситуации торжествует «право кулака». Международно-правовая система обеспечения безопасности потерпела полный крах: Ливию, по инициативе президента Франции, бомбит авиация НАТО, в Бахрейн введены войска Саудовской Аравии и других стран – членов ССАГПЗ, в Египте власть захватило местное военное командование… Для Израиля, не имеющего мирных договоров с подавляющим большинством стран региона, все это – плохие новости. В Израиле хорошо помнят события мая 1967 г., когда Гамаль Абдель Насер закрыл для израильского судоходства Тиранский пролив, блокировав порт Эйлат на Красном море, и никакая международная организация не встала на защиту интересов еврейского государства – что в итоге привело к Шестидневной войне, перекроившей контуры ближневосточной политической географии. Как оказалось, с тех пор мир изменился меньше, чем многие предполагали и надеялись.

Без сверхдержав: Ближний Восток в эпоху бесполярного мира

Ближний Восток перешел к новому геополитическому состоянию: никакая внешняя сила не сможет реально влиять на происходящее в регионе.

И Соединенные Штаты, и Европейский союз, и Россия были застигнуты врасплох событиями в арабских странах. При этом и в Египте, и в Тунисе с политической арены ушли светские и лояльные Западу режимы, и пока неясно, какие силы придут им на смену. Способность американского руководства воздействовать на происходящие процессы минимальна. Администрация вначале поддерживала Хосни Мубарака, а затем, видя, что маятник качнулся в противоположную сторону, «сдала» его, при этом 11 февраля президент Барак Обама заявил, что руководству Египта следует «четко и недвусмысленно встать на путь демократии». Верховный совет вооруженных сил Египта, получивший власть в стране после отставки Мубарака, это пожелание фактически проигнорировал. В конце марта, спустя полтора месяца после ухода президента, объявлено, что парламентские выборы пройдут только в сентябре 2011 г., а президентские пока не назначены вовсе. Предполагается, что они состоятся лишь летом 2012 г., т.е. более чем через год!

Равнодушно отнеслись к американским призывам не только в 80-миллионном Египте, но и в Бахрейне, население которого в сто раз меньше и на территории которого находится база Пятого флота ВМС США, которая позволяет контролировать нефтяной экспорт из Персидского залива. 15 марта король Бахрейна Хамад ибн Иса аль-Халифа объявил о введении чрезвычайного положения сроком на три месяца. Действия преданных королю сил, разгромивших при поддержке войск Саудовской Аравии и ОАЭ палаточный лагерь оппозиции, вызвали резкую реакцию Вашингтона, представители которого призвали к политическому диалогу с оппозицией. Однако монархии региона проигнорировали пожелание Белого дома. Барак Обама в телефонном разговоре с королем Бахрейна выразил «глубокую озабоченность» методами подавления протестных выступлений и потребовал от властей «максимальной сдержанности». Резкой критике действия официальной Манамы подвергла и Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллэй. Но никакого эффекта это не возымело.

Кроме того, определились границы американского силового участия. Объясняя 28 марта в телевизионном обращении к согражданам позицию правительства относительно военной операции в Ливии, Барак Обама публично пообещал, что американские самолеты там не задержатся. О наземной операции, как не устают повторять в Белом доме, речь и вовсе не идет. Итак, стало очевидно: ближневосточные походы Соединенных Штатов закончились в Афганистане и Ираке. Период, когда США пытались играть роль «мирового полицейского», завершился. Двадцать лет назад на смену эпохе противостояния двух сверхдержав, Соединенных Штатов и Советского Союза, пришла эпоха фактически однополярного мира, однако на наших глазах завершается и она. Страны и народы Ближнего Востока, и в том числе Израиль, где многое «завязано» на партнерстве с США, должны адаптироваться к жизни в «бесполярном» мире.

На сегодняшний день никто не знает, какими будут новые режимы Ближнего Востока. 75-летний Мохаммед Хуссейн Тантауи, возглавивший Египет после ухода Хосни Мубарака, едва ли может рассматриваться в качестве долгосрочного президента. Ключевыми фигурами в диалоге между политическими элитами Египта и Израиля со стороны Каира на протяжении многих лет были Осама эль-Баз, ближайший советник Мубарака, и глава Службы общей разведки в 1993–2011 гг. Омар Сулейман. В конце января он был назначен вице-президентом, но уже в день отставки Мубарака 11 февраля 2011 г., о которой он же и объявил, потерял этот пост и с тех пор не появлялся на публике. Все эти люди – очень пожилые: Осаме эль-Базу исполняется 80 лет, Омару Сулейману – 75. Ровесник Сулеймана – еще один многолетний член «команды Мубарака» Амр Муса, на протяжении последних десяти лет – генеральный секретарь ЛАГ, а до этого десять лет возглавлял египетский МИД. 70-летний премьер-министр маршал авиации Ахмед Шафик, фактически последний назначенец Хосни Мубарака (утвержден на высший пост в правительстве 29 января 2011 г.), 3 марта отправлен в отставку. На его место назначен 59-летний инженер Эссам Абдель-Азиз Шараф, который до этого лишь однажды на протяжении полутора лет работал в правительстве в должности министра транспорта, а с декабря 2005 г. не входил в руководство страны. Наработанных контактов с ним ни у кого на Западе (равно как и в Израиле) нет, непонятно, сколько он продержится на посту, каков будет круг его полномочий и есть ли у него президентские амбиции и перспективы.

На данный момент невозможно спрогнозировать и кто именно придет к власти в Тунисе. И.о. президента Фуад Мебаза и премьер-министр Каид Эс-Себси в силу возраста вряд ли могут на это претендовать (первому – 78 лет, второму – 85). Как отмечает бывший посол РФ в Тунисе Алексей Подцероб, вернувшийся из эмиграции руководитель Конгресса за республику Монсеф Марзуки широкой известностью в стране не пользуется. Легальные оппозиционные организации – Партия народного единства, Прогрессивная демократическая партия, «Ат-Тадждид», Демократический форум за труд и свободы и другие массовой поддержки не имеют. И в Египте, и в Тунисе весьма вероятно существенное увеличение представительства исламистов в высших органах власти.

Неизбежность исламизации

Идея всемирной демократизации как способа решения существующих, в том числе на Ближнем Востоке, проблем потерпела крах. Представляется, что такие активные сторонники этой идеи, как Кондолиза Райс и Натан Щаранский, фатально путали понятия «политическая культура» и «форма правления», причем второе в их понимании вытесняло первое. Демократические режимы там, где они реально существуют, являются следствием самостоятельного социально-политического развития этих стран и народов. Пожалуй, лишь в Японии «работающая» либеральная демократия оказалась привнесенной извне.

Политическая культура куда важнее формы правления. Культура толерантности и уважения прав национальных, конфессиональных, сексуальных и иных меньшинств значительно важнее демократической формы правления и связанных с нею процедур, например, свободных многопартийных выборов. Однако подобной либеральной политической культуры в арабо-мусульманском мире нет – и введение новой, формально демократической, формы правления не приведет к торжеству либеральных ценностей и отказу от насилия как средства разрешения внешних и внутренних конфликтов.

Наиболее свободные выборы в странах Ближнего Востока – в Турции, Иране, Ливане и Палестинской администрации – привели к власти значительно более фундаменталистские силы, чем те, что находились у руля правления до этого. Даже в Израиле от выборов к выборам усиливаются позиции традиционалистов и религиозных фундаменталистов, хотя в целом страна остается единственным примером либеральной демократии в регионе.

В этой связи важно трезво оценивать перспективы проведения многопартийных демократических выборов в Египте. Эти выборы, даже если не приведут к победе «Братьев-мусульман», усилят их позиции. Движение «Братья-мусульмане», основанное в 1928 г., с 1954 г. находилось в Египте под запретом. Это осложняло их деятельность, одновременно окружая ее ореолом мученичества, по традиции весьма позитивно воспринимаемого широкими слоями общества. По существу, в ходе демонстраций января-февраля 2011 г. «Братья-мусульмане» впервые за много лет по-настоящему вышли из подполья, открыто участвуя в публичных массовых акциях. Кстати, нынешний глава Египта министр обороны Мохаммед Хуссейн Тантауи, выступая на площади Ат-Тахрир, во всеуслышание заявил, что «Братья-мусульмане» достойны хотя бы одного портфеля в будущем правительстве. В комитете, названном «Коалиция за перемены» и насчитывавшем пятьдесят членов, «Братья-мусульмане» представлены четырьмя делегатами. 15 февраля лидеры движения объявили о планах по созданию политической партии.

Сразу после обнародования этих намерений 67-летней руководитель «Братьев-мусульман» Мохаммед Бади, отсидевший девять лет в тюрьме за общественно-политическую деятельность, дал интервью, в котором призвал арабские и исламские страны к кооперации «для осуществления проектов против колониализма, вестернизации и сионистской гегемонии». Вот что, в частности, сказал Бади: «Мы обращаемся к нации с просьбой объединиться перед лицом сионистского образования [так Бади, как и многие другие в арабо-мусульманском мире, именует Израиль. – Авт.] и западного проекта». 11 февраля 2011 г. Сами Абу-Зухри от имени ХАМАСа поздравил «Братьев-мусульман» с «победой над режимом Мубарака» и выразил надежду, что новые египетские власти помогут снять израильскую осаду сектора Газа.

Интенсификация контактов «Братьев-мусульман» с ХАМАСом в непосредственной близости от границ с Израилем может привести (а, возможно, уже и привело) к разработке совместных планов действий против еврейского государства, что способно спровоцировать локальное или масштабное вооруженное противостояние. Совершенно очевидно, что в случае прихода исламистов к власти в Египте существует реальная вероятность возникновения угрозы Израилю. Как справедливо отмечает Григорий Косач, для египетского общества мир с Израилем «всегда оставался “холодным”, а сохранение этого мира всегда определялось авторитарным характером египетской власти (да и власти в любой другой стране арабского мира), которая едва ли не полностью игнорировала общественные настроения, проводя свой внешнеполитический курс».

На Ближнем Востоке мы оказываемся перед замкнутым кругом, когда исламисты в любом случае усиливаются если не в краткосрочной, то в средне- и долгосрочной перспективе. С одной стороны, Марина Сапронова права, утверждая, что сегодня на Ближнем Востоке «исламизация … равнозначна демократизации». С другой стороны, противодействие демократизации тоже не способно изменить общий вектор. Как указывает Рупрехт Поленц, эксперт по Ближнему Востоку и глава комитета Бундестага по внешней политике, «чем дольше авторитарное правительство находится у власти, тем выше вероятность того, что исламистские движения становятся сильнее». Авторитарные правительства не допускают свободу слова, печати, однако они не в силах запретить религию, поэтому общественные дискуссии, невозможные в СМИ, перемещаются под своды мечетей. Там ислам обретает высокий градус политизированности. Либеральным странам поддерживать на Ближнем Востоке некого: и военная хунта, и исламисты не соответствуют западной политической культуре, а приверженцы западного пути развития постепенно оказываются в арабо-мусульманском мире просто нерелевантными.

В прошлом, когда речь заходила о том, что военные являются заслоном перед исламистами, в пример всегда ставились Алжир и Турция. Однако очевидно, что нельзя говорить о «демократичности» режима, который держится исключительно на военных; «гарнизонное государство» – не синоним, а антоним демократии. В любом случае, для западного мира и для Израиля оба сценария – и длительное правление в Египте военной хунты, и резкое усиление исламистов – означает существенное ухудшение ситуации.

Вероятно, прав директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин, который полагает: даже если предположить, что «Братья-мусульмане» станут влиятельной легальной силой, они не будут требовать денонсации мирного договора с Израилем и примут этот договор как политическую реальность. Пример Турции, где исламисты пришли к власти, но не прервали дипломатические отношения с Израилем, свидетельствует в пользу такого вывода. Однако правительство Реджепа Тайипа Эрдогана направило в Газу флотилию солидарности, следствием чего стали трагические события, в которых погибли девять человек, а израильско-турецкие отношения оказались на грани разрыва. Если подобным же курсом будет следовать и новое египетское руководство, то это уже точно будет совсем другой Ближний Восток, у Израиля не останется ни одного стратегического союзника во всем регионе.

В Израиле с особым вниманием следят за тем, что происходит в соседней Иордании, где опасность прихода к власти исламистов давно считается высокой (в 1970-е – 1980-е гг. в Израиле так же считали весьма вероятным падение Хашимитской династии, однако под натиском ООП). Критическое значение имеет для Израиля сохранение Иордании в качестве независимого государства, не рассматривающего свою территорию как плацдарм для нападения на еврейского соседа. На протяжении многих десятилетий сохранение в Иордании статус-кво считается судьбоносным для Израиля.

Как отмечал политический обозреватель израильской газеты «Маарив» Шалом Иерушалми еще в середине февраля, «Биньямин Нетаньяху наблюдает за происходящим в Египте и видит перед собой два сценария: Турция-1 и Турция-2. Первый сценарий – Турция Ататюрка и продолжателей начатой им секулярной революции, которая превратила страну в модернизированное и относительно либеральное общество, где ислам перестал играть центральную роль. Второй вариант – Турция Эрдогана и правящей исламской партии. Турция-1 всегда поддерживала прочные связи с Израилем. Турция-2 вступила с Израилем в конфликтные отношения, однако не стала окончательно разрывать связь с Иерусалимом». Иерушалми считает, что и такая модель устроила бы Израиль, однако существует опасность развития событий в Египте по иранскому сценарию. «То, что в Тегеране 1979 г. началось как революция интеллектуалов, молодежи и представителей среднего класса, выступавших против шаха Резы Пехлеви, очень быстро переродилось в радикальный исламский режим, который наводит ужас на весь ближневосточный регион. В последние дни Нетаньяху часто упоминает имя Шахпура Бахтияра, первого иранского премьер-министра периода антишахских волнений, правившего в Тегеране до тех пор, пока аятолла Хомейни и его соратники окончательно не взяли власть в свои руки. Подобный сценарий, опасаются в Израиле, может иметь место и в Египте, если “Братья-мусульмане” будут принимать участие во властных структурах или просто-напросто захватят власть силой».

Традиционно пользующийся большим влиянием в израильских интеллектуальных кругах аналитик Ари Шавит опасается, что под прикрытием лозунгов о демократизации значительная часть арабских стран Персидского залива перейдет под фактический контроль Ирана. «Под лозунгами освобождения от гнета диктаторов радикальный ислам возьмет под контроль значительную часть арабских стран. Мир между Израилем и палестинцами, между Израилем и Сирией станет невозможным. Мирные соглашения с Иорданией и Египтом постепенно сойдут на нет. Исламистские, неонасеристские и неоосманские силы будут формировать облик Ближнего Востока. С арабской революцией 2011 г. может произойти то, что произошло с революцией 1789 г. в Европе: ее узурпирует какой-нибудь арабский Наполеон, использует революционные чаяния и превратит революцию в серию кровавых войн», – предполагает Шавит.

Дилемма, возникающая в связи с тем, что демократизация неизбежно приводит к исламизации, оказывается для автора – и отнюдь не для него одного – неразрешимой. С одной стороны, Шавит пишет, что «американцы правы, становясь на сторону народных масс, требующих прав и свободы, это верный подход, с исторической точки зрения». Однако прямо за этим он утверждает, что «американцы ошибаются, способствуя развалу тех режимов, которые были их союзниками на Ближнем Востоке, собственными руками прокладывая путь к победе “Братьям-мусульманам” и Ирану». Как и почему правота вдруг превращается в ошибку, Ари Шавит не объясняет, и это в полной мере отражает смятение умов, которое царит в Израиле и в западном мире относительно происходящих на «большом Ближнем Востоке» событий. Многолетние мечты о демократизации в арабском мире в силу, как казалось, их заведомой недостижимости позволяли рассчитывать на вечное моральное превосходство и возможность смотреть на окружающий мир сверху вниз. Однако мечты иногда сбываются – но к этому, как оказалось, не готов никто.

Алек Эпштейн – доктор философских наук, преподаватель Открытого университета Израиля, Еврейского университета в Иерусалиме и Института стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт московского Института Ближнего Востока.

Израиль. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739775 Алек Эпштейн

ЕвроПРО как смена стратегической игры

Как России и Соединенным Штатам начать демилитаризацию отношений

Резюме: Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Наиболее реальный путь – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого связи между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы.

В конце 2011 г. в России должно быть принято решение о структуре системы воздушно-космической обороны. Оно, в свою очередь, будет зависеть от того, удастся ли Москве договориться с НАТО (а реально – с Соединенными Штатами) о параметрах сотрудничества в области противоракетной обороны Европейского континента, для краткости – ЕвроПРО. Этой теме будет посвящено заседание Совета Россия – НАТО на уровне министров обороны, намеченное на июнь 2011 года. Таким образом, предстоящие несколько месяцев определят характер и содержание военно-политических отношений между Россией и Западом.

Преодоление амбивалентности

Выбор, стоящий перед Москвой и ее партнерами, очевиден: либо сохранение амбивалентности, сформировавшейся после окончания холодной войны, либо переход к стратегическому сотрудничеству. К амбивалентности и в России, и на Западе успели привыкнуть. Она не является оптимальным состоянием взаимоотношений, чревата периодически возникающими кризисами, один из которых в 2008 г. привел к войне на Кавказе, но психологически комфортна, поскольку не заставляет принимать трудных решений, преодолевать наслоившиеся за десятилетия предрассудки, рисковать политическим положением сегодня ради негарантированных приобретений в неопределенном будущем.

Если России и Североатлантическому альянсу не удастся достичь договоренности о сотрудничестве в области ПРО, каждая из сторон пойдет своей дорогой. США с союзниками будут строить систему обороны Европы от баллистических ракет Ирана. Российская Федерация, в свою очередь, сделает ставку на систему для защиты преимущественно от удара со стороны Соединенных Штатов. На продвинутых этапах – третьем и четвертом – объявленной администрацией Обамы программы строительства европейской ПРО американские средства перехвата будут рассматриваться как представляющие угрозу российскому потенциалу сдерживания. Откроется перспектива новой гонки стратегических оборонительных и наступательных вооружений.

Это может серьезно скорректировать российскую внешнюю политику, цели и задачи которой пересмотрят в изоляционистском и нео-конфронтационном духе, а социально-экономический курс придется подчинить логике осажденной крепости и требованиям национальной безопасности. Эти ограничения – и сама истощающая ресурсы гонка вооружений – очевидно, не позволят России на нынешнем этапе справиться с задачей модернизации, законсервируют развитие страны, что создаст серьезную угрозу разложения и распада уже на выходе из «прохладной войны».

Европейцы, в свою очередь, не убеждены, что им грозит ракетная опасность со стороны Ирана, а платить за систему ПРО, которая к тому же может создать напряженность в отношениях с Россией, им совсем не хочется. Впрочем, заявление Москвы о намерении разместить в Калининградской области ракеты «Искандер» может изменить ситуацию. Контрмеры такого характера способны убедить Европу в необходимости американской защиты – хоть от Ирана, хоть от Москвы.

Не факт, однако, что США, разместив свою систему ПРО в Европе и консолидировав НАТО ввиду новой напряженности с Россией, окажутся в стратегическом выигрыше. Продолжающееся возвышение Китая и фундаментальные перемены на Ближнем и Среднем Востоке, которые делают неясными перспективы не только Египта, но и Саудовской Аравии; нерешенность ядерной проблемы Ирана; нестабильность и неопределенность в Афганистане и, что важнее, Пакистане… На фоне всего этого Вашингтону меньше всего нужен возврат к стратегической напряженности в отношениях с Москвой.

Если все эти соображения способны перевесить сиюминутный комфорт и отвращение к риску как таковому, Россия, Соединенные Штаты и Европа смогут, оказавшись сегодня в преддверии «трансформационного момента» в их стратегических отношениях, переступить этот порог. Об окончании холодной войны говорится беспрерывно, начиная со встречи Михаила Горбачёва и Джорджа Буша-старшего у берегов Мальты в 1989 г., но окончательно вырваться из психологического плена противостояния пока не удалось. Мало на что повлияла и декларация прошлогоднего Лиссабонского саммита Совета Россия – НАТО, в которой стороны договорились именовать друг друга стратегическими партнерами.

Не меняет ситуацию и российско-американский Договор по СНВ-3, подписанный и ратифицированный в 2010 году. Он, безусловно, важен и ценен как символ продуктивности «перезагрузки» и как продолжение военно-стратегического диалога между Москвой и Вашингтоном. Тем не менее, Договор, как и породивший его процесс контроля над вооружениями, являются инструментами регулирования отношений стратегической враждебности или, как минимум, соперничества. Регулируя эти отношения, Договор по СНВ их воспроизводит и укрепляет.

Дальнейшие шаги в области контроля над вооружениями – стратегическими и достратегическими, ядерными и «обычными», – безусловно, необходимы, но следует также иметь в виду, что и они не выведут отношения между Москвой и Вашингтоном, Россией и Западом в целом за рамки, очерченные в период советско-американского противостояния. Более того, чем ниже разрешенные «потолки» вооружений, тем сложнее сделать следующий шаг – особенно России, с учетом разницы экономических, научно-технических, финансовых, а также неядерных военных потенциалов сторон. Сохранение в совершенно иных условиях модели стратегических отношений, возникшей шесть десятилетий назад, представляет собой ловушку для Москвы.

Выбраться из ловушки

Существование этой ловушки косвенно признается в России. За два последних десятилетия в Москве не раз пытались найти из нее выход, дважды повторяя одни и те же маневры. В начале 1990-х гг. и в начале 2000-х гг. была популярна идея интеграции в западные структуры безопасности посредством вступления в НАТО и заключения военно-политического союза с США. Во второй половине 1990-х и в середине 2000-х господствовала идея создания геополитического противовеса Соединенным Штатам посредством формирования «центра силы» в СНГ, сближения с незападными центрами силы, прежде всего с Китаем, и установления ситуативных альянсов с оппонентами Вашингтона – от Белграда и Багдада до Тегерана и Каракаса. Эти усилия не привели ни к союзу с Америкой, ни к установлению удовлетворительного баланса в отношениях с ней.

Военно-политический союз с Вашингтоном – в том числе в форме присоединения к НАТО – в принципе нереален: Москва, очевидно, не намерена жертвовать своей стратегической независимостью. Это – глубокая убежденность подавляющего большинства российской политической элиты, которая вряд ли изменится в обозримом будущем. На пути в Североатлантический альянс есть много других препятствий, в значительной степени они связаны с позицией западных стран, но стратегическая самостоятельность России является отправным пунктом любых реалистических построений на тему военно-политического сотрудничества с Западом.

Создание противовеса влиянию Америки с помощью разнообразных геополитических комбинаций не только бесперспективно, но и ведет к результатам, обратным желаемым. Консолидация СНГ в «российский блок» не просто сопряжена с многочисленными трудностями, но практически недостижима. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать внешнюю политику крупнейших стран Содружества – Украины, Узбекистана, Казахстана, Белоруссии или хотя бы задаться вопросом о том, почему ни одна страна СНГ не последовала за Россией в вопросе признания независимости Абхазии и Южной Осетии.

Поддержка антиамериканских режимов чревата немалыми рисками из-за очевидной неспособности контролировать эти режимы. Кроме того, тесное общение с явными диктатурами сопряжено с репутационными потерями. Остается один реальный путь – блокирование с Пекином. В Китае, который привык действовать в одиночку, не испытывают, однако, нужды в союзнике – тем более претендующем на равный статус, материально не подкрепленный. Для России же отказаться от «неравного брака» с США, чтобы стремиться заключить подобный же союз с КНР, было бы абсурдом. Итак, что делать?

Начать надо с признания, что действительной потребностью России является не союз или паритет с Соединенными Штатами, а выход за пределы этой парадигмы и преодоление невыгодного положения, когда ни союз, ни баланс невозможны. Это означает установление с основными международными игроками таких отношений, которые гарантированно исключали бы применение военной силы для решения межгосударственных конфликтов и противоречий. Такое состояние обычно называется «стабильным миром», а совокупность государств, между которыми установлен стабильный мир, принято именовать сообществом безопасности. Упор делается именно на гарантированное исключение военно-силовых методов, война становится делом немыслимым, отношения между государствами демилитаризуются. Союз может и не случиться, но военный баланс однозначно утрачивает значение.

Сообщества безопасности уже более полувека существуют в рамках НАТО и Евросоюза (Атлантическое сообщество безопасности), в рамках альянсов между США, Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией и Канадой (Тихоокеанское сообщество), в Юго-Восточной Азии между странами АСЕАН, между арабскими государствами Персидского залива, в Северной Америке (Соединенные Штаты, Канада, Мексика). Такое сообщество, по-видимому, существует между Россией и рядом стран – например, Белоруссией или Германией. Итак, появление сообщества безопасности в Евро-Атлантике с участием Северной Америки и всей Европы, включая Россию, является важнейшей политической потребностью Москвы на западном направлении.

Создание подобного сообщества посредством заключения Договора о европейской безопасности представляется привлекательным, но на деле невозможно. Теоретически, конечно, можно допустить подписание такого договора и даже его ратификацию, но договоры не создают отношений, они их в лучшем случае оформляют. История пактов о ненападении – кстати, юридически обязывающих – не внушает особого оптимизма. Трудно всерьез доказывать, что государства не исполняют свои торжественные обязательства по целому ряду документов – от Хельсинкского Заключительного акта и парижской Хартии для новой Европы до стамбульской Хартии европейской безопасности – исключительно потому, что эти документы носят политический, а не юридический характер. Наверняка есть более существенные причины.

Для того чтобы понять, как выстраивать сообщество безопасности в Евро-Атлантике, необходимо уяснить, каковы на самом деле коренные проблемы безопасности в регионе. На наш взгляд, их две.

Одна связана со стойкой озабоченностью Москвы долгосрочными целями США в отношении России. Этим, в конечном счете, объясняются беспокойство по поводу расширения НАТО на восток и страхи, связанные с «цветными революциями». Россия озабочена активностью Вашингтона на пространстве СНГ, а также планами создания американской системы противоракетной обороны.

Вторая проблема – зеркальное отражение первой, но на другом уровне. Речь идет о беспокойстве стран Центральной и Восточной Европы по поводу внешней политики «вставшей с колен» России. Это беспокойство подпитывается официальной риторикой Москвы о зонах «привилегированных интересов» и о «защите граждан Российской Федерации за рубежом»; практикой перекрытия газопроводов; угрозами размещения ракет в Калининграде; маневрами у границ Балтийских стран и, конечно, ситуацией на Кавказе.

Без снятия этих двух проблем стабильный мир в Евро-Атлантике не наступит. Москва верно определила ключевое направление – российско-польские отношения – и сумела начиная с 2009 г. сделать очень важные шаги к историческому примирению с Варшавой. На сегодняшний день инерция примирения пока не набрала достаточную силу, чтобы сделать процесс необратимым. Российско-польский опыт еще не только не стал моделью для инициирования сходных процессов на других направлениях – в частности, для нормализации отношений со странами Балтии, – но фактически еще до конца не осмыслен в Польше и России. Тем не менее, движение в сторону решения «российской проблемы» Центральной и Восточной Европы началось.

Вторая часть двуединой задачи общеевропейской безопасности затрагивает отношения между Москвой и Вашингтоном. Сотрудничество в области создания ЕвроПРО может стать началом решения «американской проблемы» России.

Противоракетный ключ

Первый шаг – и это логично – сделали американцы. В сентябре 2009 г. президент Обама объявил о реконфигурации проекта ПРО в Европе и отказе в этой связи от планов администрации Джорджа Буша-младшего по созданию позиционного района американской ПРО в Польше и Чехии. По согласованию с Вашингтоном Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен выдвинул идею совместной европейской системы ПРО с участием России. Москва заинтересовалась этой инициативой, и на Лиссабонском саммите альянса в ноябре 2010 г. президент Медведев представил российское предложение о «секторальной» ПРО в Европе.

Подробности натовского и российского предложений не публиковались, но в общих чертах речь идет, по-видимому, о координации систем ПРО (в первом случае) и о создании общей системы с заранее определенными секторами ответственности (во втором). Это существенное сближение позиций, и будет печально, если оно окажется недостаточным для достижения соглашения.

Фактически и Россия, и страны Североатлантического альянса признают наличие растущей ракетной угрозы. В Соединенных Штатах прямо говорят о ее источнике – Иране; в России, напротив, предпочитают об Иране в этой связи не упоминать, главным образом из политических соображений. В Москве согласны, однако, что неопределенность развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке в целом повышает риски, исходящие из этого региона.

Есть принципиальное согласие на уровне экспертов, что сотрудничество в области ПРО могло бы быть нацелено на создание системы защиты от класса ракет, который отсутствует в арсеналах и стран НАТО, и России – ракет средней и меньшей дальности (от 500 до 5500 км), запрещенных советско-американским Договором по РСМД 1987 года. В последние годы Россия и США предложили другим странам присоединиться к этому договору. Это предложение остается в силе.

Уже давно существует обоюдное понимание необходимости объединить информационно-аналитические средства России и стран НАТО в единую интегрированную систему контроля за пусками ракет. Еще в 2000 г. подписано российско-американское соглашение о создании центра обмена данными на этот счет, которое, однако, так и не было реализовано из-за ухудшения политических отношений между Москвой и Вашингтоном.

Если необходимость интеграции информационных систем – с непосредственной передачей данных на огневые средства – споров не вызывает, то объединение боевых систем представляется более проблематичным. Логично предположить, что ни одна из сторон не захочет передоверять свою безопасность другой, а система двух ключей легко может «заклинить» – с катастрофическими последствиями. Иными словами, «палец» на натовской кнопке должен будет остаться натовским, а на российской – российским.

Взаимодействие двух систем, распределение ответственности должно соответствовать решению общей задачи – защите Европы от ракет третьих стран. Речь, конечно, идет не о каком-то новом разделе Европы между Россией и Америкой, а о военно-технической целесообразности организации защиты европейских стран при полном уважении их государственного суверенитета. Возможность поражения одной ракеты двумя перехватчиками, стартующими с разных сторон, повышает надежность защиты. Чтобы не было споров, кому в каких случаях что сбивать, необходимы договоренности, достигнутые и зафиксированные заранее.

Сопоставление существующих и перспективных боевых потенциалов России и Соединенных Штатов в области ПРО свидетельствует о значительном отрыве американцев в этой области. Позиционный район, планировавшийся при Буше в Центральной Европе, в Москве называли третьим – в ряду аналогичных районов ПРО на Аляске и в Калифорнии. Помимо наземных, в Вооруженных силах США имеются комплексы ПРО морского базирования. Российский арсенал много скромнее. Он включает систему противоракетной обороны Москвы, основанную на принципе поражения ракет с помощью ядерных взрывов, и ограниченное число дивизионов комплексов С-300, к которым только начали присоединяться системы С-400, способные защищать объекты от ударов ракет средней дальности. В целом у России недостаточно средств ПРО для противодействия США, но их хватает, чтобы начать сотрудничество с американцами.

Россия только приступает к масштабному переоснащению Вооруженных сил, в рамках которого планируется значительно повысить возможности противоракетной обороны. Тем не менее, даже в обозримой перспективе не приходится говорить о равенстве потенциалов с Соединенными Штатами. Это означает, что, сотрудничая с США в области создания ЕвроПРО, нужно делать упор – в отличие от традиционного контроля над вооружениями – не на паритете и равенстве, а на полномасштабном и всеобъемлющем характере взаимодействия. Это означает, что концепция, архитектура и само строительство ЕвроПРО должны быть абсолютно прозрачными, открытыми и доступными для всех участников проекта – несмотря на то, что их долевой вклад на разных этапах может быть различным. Если искать ближайший аналог для такого проекта, им может стать МКС – с ее международным космическим экипажем, национальными модулями, наземными центрами управления и особенностями финансирования.

Почему мы считаем, что ЕвроПРО, подобно мирному космосу, может стать для России и Америки мостом от соперничества к сотрудничеству? Прежде всего – благодаря стратегическому характеру проекта. Не всякое сотрудничество, как свидетельствует опыт, способно создать условия для стратегического разворота. Так, участие российской армии в миротворческой операции НАТО в Боснии и Герцеговине (СФОР/ИФОР) не создало «критической массы». В то время как на Балканах действительно создавалась новая ткань отношений, в центре – в Генштабе и Пентагоне – на это взаимодействие смотрели как на нечто второстепенное. Другое дело – противоракетная оборона.

Сотрудничество в этой области влечет за собой последствия «по всей линии». Невозможно совместно обороняться от ракетного нападения с третьей стороны, в то же время бесконечно держа друг друга под ракетным прицелом и угрожая взаимным гарантированным уничтожением. Взаимодействие по линии ПРО логически ведет к трансформации ядерного сдерживания. Безъядерный мир не наступает, но ядерные отношения во все большей степени утрачивают заложенную в них с самого начала взаимную враждебность. Говоря иначе, ядерные арсеналы России и США сохраняются, но потребность в обоюдном сдерживании постепенно исчезает. Этот процесс может занять длительное время, но важен не момент осознания «отмены сдерживания», а направление движения.

Устойчивость процессу стратегической трансформации будет придавать практическое сотрудничество в определении общих угроз и принятии мер по их нейтрализации. По мере расширения и углубления взаимодействия в военной сфере начнется постепенная демилитаризация отношений между Москвой и Вашингтоном: военно-силовой компонент будет вынесен за скобки. В рамках этого процесса произойдет изменение стратегий национальной безопасности, военных доктрин, конкретных стратегических планов государств, а также предназначения вооруженных сил, их дислокации, сценариев учений, программ обучения и подготовки военнослужащих и т.п. ЕвроПРО, как локомотив, способна «потянуть» за собой целый военно-стратегический, оперативный и даже тактический «поезд».

Мы не ожидаем, что даже в результате реализации проекта ЕвроПРО Россия и Америка станут союзниками, если под «союзом» подразумевается модель НАТО или, к примеру, американо-японского договора безопасности. Москва в полной мере сохранит стратегическую самостоятельность, а Соединенные Штаты не будут обременены слишком близкими отношениями со столь негабаритным – ни младшим, ни равным – союзником, как Российская Федерация. Обе стороны сохранят достаточно возможностей для налаживания оптимальных отношений со «вторым номером» современной глобальной иерархии – Китаем. С самого начала Пекину должно быть предельно ясно: проект ЕвроПРО не направлен против КНР.

На пути к глобальной Европе

Итак, подведем итоги. Российская модернизация однозначно нуждается в технологических, инновационных, финансовых, инвестиционных и других возможностях развитых стран. Большая часть ресурсов, которые реально могут быть привлечены для этих целей, сосредоточена в государствах Европейского союза. Однако невозможно взаимодействовать с ЕС, сохраняя базовое враждебное отношение к НАТО. В случае возвращения напряженности между Россией и США не многого удастся достичь даже в контактах с Германией.

Трансформация стратегических отношений между Россией и Америкой на путях контроля над вооружениями невозможна в принципе. Снятие остаточного противостояния путем присоединения Российской Федерации к Североатлантическому альянсу маловероятно и отчасти нежелательно. Поиск противовеса Америке путем блокирования с ее оппонентами бесперспективен и крайне опасен. Наиболее реальный путь к трансформации отношений – формирование сообщества безопасности в Евро-Атлантике, в рамках которого отношения между государствами Северной Америки и Европы, включая Россию, были бы демилитаризованы. Идеал будущих отношений России и Соединенных Штатов – это сегодняшние отношения между Москвой и Берлином.

Для того чтобы возникло сообщество безопасности, необходимо установить прочное доверие между Россией и США, с одной стороны, и странами Центральной и Восточной Европы, с другой. Повышение доверия не произойдет автоматически, как функция простого временного отдаления от периода холодной войны. Требуются конкретные проекты тесного сотрудничества в стратегических областях. Именно на это указывает опыт Западной Европы и Атлантического сообщества после окончания Второй мировой войны. В качестве «головного» трансформационного проекта на американо-российском направлении мы предлагаем ЕвроПРО, общие контуры подхода к которому мы попытались изложить в этой статье.

Проект сотрудничества в области ПРО рассматривается именно как «головной» – с учетом того, что за ним последуют другие, а рядом будет реализовываться программа исторического примирения на востоке Европы. Очевидно, что сообществу безопасности в Евро-Атлантике потребуется экономическая основа. Эту роль может сыграть энергетическая интеграция – подобно тому, как 60 лет назад объединение угля и стали явилось не только основой европейского Общего рынка, но и фундаментом прочного мира между Германией и Францией.

Очевидно, что Евро-Атлантическое сообщество безопасности нуждается в соответствующем «нарративе» – идеологической, ценностной составляющей. При всем многообразии культур народов, населяющих это пространство, между ними имеется значительная общность. Эта общность коренится в самой природе европейской цивилизации, распространившейся далеко за пределы географической Европы, но являющейся лишь частью глобального мира. Важнейшей ролью «глобальной Европы» может стать как раз формирование современной модели сообществ безопасности, которая могла бы быть применима и за пределами Евро-Атлантики. Что же касается России, то она сумела бы таким образом обрести устойчивое равновесие на международной арене, необходимое ей для решения самых важных – домашних – дел.

Д.В. Тренин – директор Московского центра Карнеги.

США. Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739763 Дмитрий Тренин

Во Львове прошла научно-практическая конференция "Готовность медицинской отрасли к работе в условиях чрезвычайных ситуаций. Медицина и Евро-2012. Опыт, реалии, перспективы", - сообщает пресс-служба МЗ Украины.

Программа конференции содержала более 20 выступлений специалистов по экстренной медицинской помощи, ученых-эпидемиологов, несколько мастер-классов и тренингов с участием преподавателей-спасателей Академии медицинской во Вроцлаве (Польша).

Внимание к этой теме было уделено не случайно. Ведь в развитых странах мира проблема оказания экстренной медицинской помощи (ЭМД) является чрезвычайно актуальной и находится среди приоритетных программ правительств.

Мотивацией реформирования системы ЭМД является то, что, несмотря на определенный прогресс в развитии здравоохранения Украины, смертность от несчастных случаев на протяжении последних 10 лет остается высокой и составляет 132 случая на 100 тысяч населения. В абсолютных цифрах это более 60 тысяч человек, причем 24% умирает в больницах, а 76% - на догоспитальном этапе.

В развитых странах наоборот - 72% умирает в больнице, а 28% - на догоспитальном этапе.

За прошлый год во Львовской области произошло 11 413 дорожно-транспортных происшествий, в которых погибли 210 человек, а еще более 2 тысяч получили травмы, сообщил директор коммунального учреждения Львовского областного совета "Львовский областной центр экстренной медпомощи и медицины катастроф" Юрий Пацюрко.

"Львовская область является территорией, граничащей со многими странами. Наличие транспортной сети международного значения, по которой интенсивно осуществляется движение и перевозятся специальные грузы, во многих случаях - неудовлетворительное состояние этих магистралей и нарушение правил дорожного движения водителями и пешеходами влечет за собой увеличение количества ДТП с большим количеством пострадавших. Каждый отрезок автодороги закреплен за конкретным медицинским учреждением. Для оказания экстренной медицинской помощи на догоспитальном этапе в случае возникновения чрезвычайных ситуаций и ДТП в первую очередь привлекаются бригады скорой медицинской помощи лечебных заведений Львовской области ", - отметил Юрий Пацюрко.

Профессор кафедры эпидемиологии ЛНМУ им. Д. Галицкого Наталья Виноград в своем докладе "Противоэпидемическое обеспечение Евро-2012 с учетом мирового опыта" сообщила, что проведение массовых мероприятий, сопровождающихся существенным увеличением плотности людей на ограниченных территориях (карнавалы, фестивали, спортивные соревнования) сопровождается ростом рисков возникновения нештатных ситуаций за счет эпидемических осложнений естественного или искусственного генеза. Опыт государств, где проводились такие мероприятия, свидетельствует, что эпидемиологическая ситуация может стремительно измениться от благополучной к чрезвычайной, требующей немедленного реагирования по сценарию, которому соответствует вид и уровень опасности.

Для уменьшения риска и масштабов эпидемических осложнений разрабатывается и реализуется комплекс мероприятий в три этапа: до начала события, во время его проведения и после завершения. Каждый из этапов имеет свои особенности и задачи, но конечной целью является обеспечение эпидемиологического благополучия территории (окружающая среда) и людей, которые разными способами подпадают под риск поражения патогенными биологическими агентами (ПБА).

При проведении научно-практической конференции прошли тренинги по европейским стандартам, которые провели медицинские спасатели, преподаватели Академии медицинской во Вроцлаве (Польша).

Президент польской компании Роберт Палка представил участникам современные системы медицинского спасения.

ОАО "Сбербанк России" и Коммерцбанк подписали в понедельник рамочное кредитное соглашение на 250 миллионов евро, говорится в сообщении банка.

Соглашение предусматривает долгосрочное и среднесрочное финансирование поставок капитальных товаров и услуг из Германии и других стран ОЭСР для клиентов Сбербанка под покрытие немецкого экспортного кредитного агентства Euler Hermes, а также агентств других стран.

ASTERA в альянсе с BNP Paribas Real Estate завершила сделку в сегменте складской недвижимости Санкт-Петербурга. Логистическая компания DLS Russija арендовала помещение в терминально-логистическом центре "Евросиб-Терминал-Шушары" на Московском шоссе.

DLS Russija является российским представительством немецкой компании dls Land und See Speditionsgesellschaft mbH, которая занимает ведущее место в Восточной Европе в области наземных, морских грузоперевозок и складской логистики. Предприятия компании расположены в Германии, Польше, России и Белоруссии. На российском рынке компания работает более 12 лет, филиал в Санкт-Петербурге существует с 2004 года.

В арендованном помещении разместится первый склад DLS Russija в Санкт-Петербурге. Ранее складские услуги оказывались на аутсорсинге с привлечением компаний-партнеров, но в связи с заметным ростом спроса на данный вид услуг было принято решение о необходимости аренды собственной площадки. "Ежегодный рост объемов складируемых товаров и увеличение потребности наших клиентов не только в ответственном хранении, но и в дополнительных услугах, таких как переупаковка, подбор заказа, организация дистрибьюции, стали основой для принятия решения об инвестировании в долгосрочную аренду высококлассного складского комплекса под собственным управлением компании",- рассказывает Михаил Платов, директор филиала ООО "ДЛС-Руссия" в Санкт-Петербурге.

Терминально-логистический центр "Евросиб-Терминал-Шушары" был выбран как наиболее соответствующий техническим требованиям арендатора. Склад оборудован системами автономного пожаротушения, принудительной вентиляции, автономной системой жизнеобеспечения, на объекте осуществляется круглосуточная охрана и видеонаблюдение. Среди других важных технических параметров - антипылевое покрытие пола, доквеллеры с большой зоной приемки, крытый железнодорожный пандус.

"ТЛЦ "Евросиб-Терминал-Шушары" - новый, современный комплекс класса А. Его дополнительным преимуществом является транспортная доступность: он расположен в 30 минутах от Первого контейнерного терминала и терминала Петролеспорт, в 5 минутах от КАД и Московского шоссе", - рассказывает Михаил Платов, - "Мы планируем максимально целесообразно использовать площадь арендованного помещения, в связи с чем, уже идет расчет ближайших поставок по кубатуре, типу и весу груза. Работа будет вестись не только со стандартными паллетированными грузами, но и с грузами нестандартной упаковки. Уже закуплена и проходит тестирование современная система управления WMS, которая объединит в себе, как учет на складе в Петербурге, так и работу складских комплексов компании в Германии и Польше".

По мнению Веры Бойковой, руководителя отдела по работе с клиентами ASTERA в альянсе с BNP Paribas Real Estate, на сегодняшний день в сегменте складской недвижимости наблюдается заметный рост спроса. "Активизировали поиски складских площадей логистические компании, помимо этого складские помещения для собственных нужд ищут ритейлеры и производственные компании. Спросом пользуются как сухие теплые складские помещения, так и температурные склады", - рассказывает эксперт.

По данным экспертов ASTERA в альянсе с BNP Paribas Real Estate, наибольшим спросом пользуются складские помещения класса В+ и В площадью 500 - 3 000 кв. м. При этом 25% заявок на склады и производства поступают от компаний, занимающихся оптовой торговлей. На начало 2011 года уровень вакантных площадей в складских объекта класса А составляет не более 10%, в складских комплексах класса В+ и В вакантно 5% площадей.

По прогнозам экспертов компании, высокий уровень спроса арендаторов на складские площади класса А, В+ и В в условиях низкой девелоперской активности и на фоне преобладания объектов класса А в структуре существующего и перспективного предложения, может привести к дефициту складов в 2011-2012 гг.

Вступление России во ВТО в 2011 году не единственная цель российских чиновников в сфере международного экономического сотрудничества. Уже в мае 2012 года может завершиться еще одна многолетняя история, и Россия станет членом Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Стране пригодится опыт управления экономиками развитых стран, уверено Минэкономразвития.

Заявку на вступление в ОЭСР Россия подала еще в мае 1996 года, на ее рассмотрение ушло 11 лет. Официальное приглашение присоединиться к организации российские чиновники получили лишь в мае 2007 года. Но, как и в случае с присоединением к ВТО, переговоры затянулись надолго. ОЭСР — одна из ведущих межправительственных экономических организаций, сейчас в нее входит 34 государства. Среди задач объединения — обмен опытом экономической и социальной политики между странами, выработка рекомендаций для правительств, различные аналитические исследования. Членство в ОЭСР не накладывает на страны каких-либо финансовых обязательств, организация не занимается выделением денег ни своим участникам, ни сотрудничающим с ОЭСР странам.

Одновременно с Россией четыре года назад в организацию позвали еще несколько стран — Чили, Эстонию, Словению и Израиль. Все они на данный момент уже являются участницами ОЭСР. Российские же чиновники в 2009 году, получив от экономической организации рекомендацию отменить экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты, впали в задумчивость. «Мы один раз уже сделали это по настоянию МВФ в 1995 году, и через три года получили банкротство», — так отреагировал на это предложение замминистра экономического развития Андрей Клепач.

Но с приближением вступления в ВТО чиновники вновь вспомнили и про незавершенные переговоры с ОЭСР. В докладе Мин­экономразвития об основных направлениях деятельности на 2012–2014 годы (копия есть в распоряжении «МН»), подготовленном для правительства, указано, что России по силам стать членом организации уже в мае 2012 года. Доклады о состоянии в России конкуренции, корпоративного управления, страхового сектора, о политике на рынке труда и социальной политике, а также статистика прямых иностранных инвестиций уже переданы в профильные комитеты ОЭСР. Став полноправным членом организации, Россия сможет получить дополнительную возможность прямого доступа к передовым технологиям и опыту управления рыночной экономикой, накопленному развитыми странами за длительный период, объясняют чиновники Мин­экономразвития.

Россия — все еще переходная экономика, и опыт развитых стран, безусловно, будет полезен, говорит профессор кафедры торговой политики Высшей школы экономики Алексей Портанский. Страны, входящие в организацию, имеют доступ к закрытым исследованиям о состоянии экономики, что способствует лучшему пониманию ситуации и возможностей для различных преобразований, говорит он. Кроме того, для России вступление в ОЭСР важно и с точки зрения имиджа, практически на любых международных переговорах принято обращать внимание на историю взаимодействия страны с партнерами, рассказывает Портанский.

Упоминаний о возможной отмене экспортных пошлин в обмен на вступление в ОЭСР в докладе Мин­экономразвития нет. Несколько сотрудников министерства заверили «МН», что этот вопрос даже не обсуждается. На переговорах по вступлению в ВТО Россия выторговала себе сохранение экспортных пошлин на ряд позиций, среди которых нефть, нефтепродукты и газ, напоминает Портанский. Логично, что при вступлении в ОЭСР эти решения останутся неизменными.

Помимо сотрудничества с ОЭСР в планах у Минэкономразвития есть и более экзотические решения. В докладе речь идет о подписании соглашения о кофе с Международной организацией кофе (ICO). Сейчас в рядах ICO 37 стран-участников: 31 экспортер (среди них Бразилия, Кения и Колумбия) и шесть импортеров (Евро­союз, США, Швейцария, Норвегия, Тунис и Турция). Организация существует с 1963 года, а главная ее цель, согласно официальному сайту, «достижение разумного баланса между спросом и предложением на кофе». Спрос на кофе в России последние годы растет. Алена Чечель.

На международной конференции "Роль железнодорожного транспорта в развитии европейского туризма" (г. Мерано, Италия) заключено соглашение о намерениях по развитию железнодорожного туризма между Италией и Россией. В рамках международной конференции "Роль железнодорожного транспорта в развитии европейского туризма", проходившей в г. Мерано (Италия), между ООО "РЖД-Трэвел" и Русским центром имени Н.И. Бородиной в Мерано состоялось подписание Соглашения о намерениях сотрудничества в совместном развитии железнодорожного туризма между Италией и Россией.

Соглашение подписали генеральный директор ООО "РЖД-Трэвел" Александр Шамшиев и директор Русского центра имени Н.И. Бородиной в Мерано Андрей Прусс.

В работе конференции примнимали чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Итальянской Республике Алексей Мешков, вице-губернатор провинции Больцано Ханс Бергер, президент ОАО "РЖД" Владимир Якунин, исполнительный директор "Trenitalia" Сопрано Винченцо, генеральный директор АО "Литовские железные дороги" Стасис Дайлидка, а также представители других европейских железнодорожных администраций.

- Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за возможность осуществления этого проекта, - заявил Владимир Якунин, обращаясь к представителям местных властей на открытии форума.

Президент ОАО "РЖД" выступил на пленарном заседании конференции с речью, посвященной развитию международных железнодорожных пассажирских перевозок.

По словам Владимира Якунина, одним из приоритетных направлений бизнеса для ОАО "РЖД" является железнодорожный туризм, и в дальнейшем компания намерена продолжить развитие данного направления.

Совершить туристическую поездку по железной дороге сегодня можно практически в любом регионе России. "Российские железные дороги" предлагают туры по Золотому кольцу, русскому Северу, Карелии, Кругобайкальской железной дороге, путешествия из Санкт-Петербурга в Москву, ретро-поездки на старинном паровозе, путешествия по Транссибирской магистрали.

Компания планирует также специальные туры для молодоженов, которые вместе с гостями могут совершить свадебное путешествие по выбранным ими маршрутам в празднично оформленных вагонах.

Обращаясь к вице-губернатору провинции Больцано Хансу Бергеру, Владимир Якунин поблагодарил за теплый прием, оказанный жителями и представителями администрации города Больцано пассажирам первого рейса поезда Москва - Ницца. Напомним, состав был запущен в регулярное обращение в сентябре 2010 года. Маршрут поезда проходит по территории семи стран: России, Белоруссии, Польши, Чехии, Австрии, Италии, Франции.

В заключение президент ОАО "РЖД" пригласил участников конференции в путешествие по российским железным дорогам с тем, чтобы самим насладиться красотами страны из окна поезда.

В целом, выступление вице-президента ОАО "РЖД" Михаила Акулова было посвящено вопросам интеграции российских маршрутов в европейское туристическое пространство.

- Одним из примеров выхода на европейский рынок в сегменте ночных поездов является новый поезд дальнего следования Москва - Ницца, который начал курсировать с сентября прошлого года периодичностью 1 раз в неделю. С начала курсирования его услугами воспользовалось около 2 тыс. человек, - заявил Михаил Акулов.

Маршрут поезда проходит по территории семи стран: России, Белоруссии, Польши, Чехии, Австрии, Италии, Франции. Наибольшим спросом у пассажиров пользуются Франция (46%), Италия (26%) и Австрия (19%). Основной пассажиропоток приходится на прямые сообщения от станций России и Белоруссии - это около 90%. Высокий уровень комфорта и сервиса, предлагаемый в поезде, привлекает и пассажиров, путешествующих по коротким внутриевропейским маршрутам, - таких более 10%.

- Наиболее востребованы вагоны 1 класса. 62% от общего количества перевезенных пассажиров совершили поездки в вагонах данного класса. Доля пассажиров VIP-вагонов составляет 26%, - рассказал Михаил Акулов, добавив, что это достаточно высокие показатели для нового маршрута.

- Сейчас наша задача сократить время в пути этого поезда с 52 до 44 часов, - отметил топ-менеджер.

Михаил Акулов также подчеркнул, что совместная работа с партнерами из SNCF и Rail Europe позволила добиться того, что билеты на поезд можно приобрести на любой промежуточной станции, что увеличивает пассажиропоток.

По словам вице-президента компании, спрос на поездки по маршруту Москва - Ницца составляет более 300 тыс. поездок в год. Данный объем спроса в настоящее время удовлетворяется всеми видами транспорта. При максимальной вместимости поезд Москва - Ницца может удовлетворить спрос в объеме 15% от всего возможного туристического потока на данном направлении.

- В перспективе мы планируем увеличить продажи билетов и за счет использования интернета, расширения дистрибуции через глобальные системы Евронет, Гермес и т. д., - пояснил Михаил Акулов.

Он также рассказал о планах компании по запуску нового поезда Москва - Берлин - Париж. Предполагается разработать график таким образом, чтобы пассажир отправлялся из Москвы утром, а прибывал в Париж вечером следующего дня, проведя в поезде всего одну ночь.

По словам Михаила Акулова, ОАО "РЖД" планирует организацию международных сообщений на базе поездов "Тальго".

- Мы рассматриваем возможность курсирования таких поездов на направлениях Москва - Берлин, Москва - Киев, а также на других направлениях, например, Москва - Прага, - подчеркнул вице-президент ОАО "РЖД".

Основой швейцарского экспорта, да и всей экономики в целом, являются малые и средние предприятия. Швейцарский Центр развития торговли (OSEC) посвящает каждый год теме экспорта специальный форум. В этом году на таком форуме впервые выступила новая шеф Госсекретариата по делам экономики Мари-Габриель Инайхен-Фляйш.

Швейцария имеет только 0,1 процента от мирового населения, обеспечивая, однако, 1,4 процента объема мирового экспорта. Огромную роль в этом играют швейцарские малые и средние предприятия, которые давно стали пусть и маленькими, но международными транснациональными концернами.

Причиной такой ситуации является не только ограниченность внутреннего рынка Швейцарии, но и тот факт, что продукция из Швейцарии пользуется во всем мире неослабевающим спросом. Но экспорту требуются соответствующие рамочные условия.

Именно задача обеспечения таких условий и стоит перед Государственным секретариатом по делам экономики (Seco), подразделением федерального министерства экономики Швейцарии. С апреля этого года данную структуру возглавляет Мари-Габриель Инайхен-Фляйш (Marie-Gabrielle Ineichen-Fleisch).

swissinfo.ch: Каковы Ваши приоритеты?

Мари-Габриель Инайхен-Фляйш: Палитра задач, стоящих перед Seco, весьма широка. Однако приоритетом сейчас является задача в период после кризиса улучшить рамочные условия действия нашей экономики на международной арене. В эту задачу в качестве элемента входит дальнейшее улучшение условий доступа отечественных производителей на мировой рынок, расширение сети Договоров о свободной торговле. Приоритетом для нас будут отношения с Европой. Мы сами находимся в центре Европы, а потому мы обязаны расширять и укреплять отношения с нашими непосредственными соседями, а так же в целом с ЕС. Одновременно мы должны решить проблемы, существующие у нас в отношениях с Италией. Первый шаг в этом направлении мы все же уже смогли сделать, решив проблему общественных заказов и тендеров в области материально-технического обеспечения. Теперь мы должны сделать следующие шаги. Непременно в следующие годы нас будут занимать и вопросы энергетики. Особенно теперь, после катастрофы в Японии.

swissinfo.ch: Звучит весьма по-деловому. Однако есть ли во внешней торговле место для эмоций?

М.-Г. И.-Ф.: Еще как есть! Как раз последнее мероприятие Osec показало это со всей отчетливостью. Без эмоций наши средние и мелкие предприятия, будучи опорой экспортной промышленности, просто не смогли бы нащупать свою линию поведения на зарубежных рынках. Очень эмоционально я и сама подходила всегда в роли представителя Швейцарии к ведению переговоров. Конечно, трудно представить себе, как можно со страстью вести переговоры о, например, таможенных барьерах. Однако идет ли речь о таможне, о порезанных томатах или непрожаренных орехах, следует всегда учитывать, что низкие таможенные барьеры могут внести существенный вклад в усиление конкурентоспособности швейцарских промышленных предприятий. Так что материя это отнюдь не такая уж сухая. И теперь я хочу с таким же напором, с каким я вела переговоры, руководить Seco.

swissinfo.ch: Весьма эмоциональными были и два последних кризисных года. Пришлось весьма постараться, чтобы сгладить их последствия. Что нас ожидает в будущем?

М.-Г. И.-Ф.: В 2008 и в 2009 гг. правительство и парламент приняли целый пакет мер по стабилизации промышленной конъюнктуры Швейцарии. С 2009 г. они уже претворяются в жизнь, завершение намечено на конец 2011 г. Среди этих мер находятся и меры по поддержке экспорта. Их реализацией как раз занимается Osec. Не в последнюю очередь и благодаря этим мерам мы получили с примерно середины 2010 г. качественное оздоровление швейцарской промышленности. В настоящее время эксперты федеральных властей исходят из того, что в 2011 г. промышленность Конфедерации вырастет на 2,1%, что, по моему мнению, является очень хорошим ростом. Новым вызовом для нас станет изменение структуры мировой промышленности. С момента начала мирового финансового и промышленного кризиса в мире наблюдается заметное смещение политико-экономических приоритетов. Так называемые «пороговые страны» вышли из кризиса лучше и быстрее промышленно развитых стран. И именно поэтому они теперь отличаются большей степенью уверенности в своих силах. И, разумеется, теперь они хотят быть равноправными партнерами в ВТО, в «Большой двадцатке», в МВФ.

swissinfo.ch: Вас это смущает?

М.-Г. И.-Ф.: Нет, все это совершенно понятно. Мир теперь не биполярен. Однако временами я не могу избавиться от чувства недоумения. Коль скоро эти страны настаивают на своих правах, то тогда им следует учитывать, что к правам прилагаются еще и обязанности. И тут как раз все эти страны немного пока притормаживают. Если бы они, например, в рамках нынешнего раунда переговоров в ВТО слегка приоткрыли свои рынки, то ситуация с переговорами была сейчас гораздо лучше.

swissinfo.ch: Как должна позиционировать себя Швейцария в новых условиях?

М.-Г. И.-Ф.: Посмотрите на карту мира, которую ОЭСР интегрировала в свой логотип по случаю 50-летия со дня своего основания. Многие вообще не узнали бы на ней привычные очертания, поскольку планета на ней зафиксирована совсем с иного ракурса. На этой карте в центре находится Тихий Океан, слева Азия, справа обе Америки. А совсем слева, небольшой фрагмент, это Европа. Однако именно так видится сегодня мир многим странам, и вот в этом мире Швейцария и должна найти себе свои новые позиции. Для этого необходимо прикладывать немало сил, так как мы как раз не хотим, чтобы нас вот так задвигали в угол.

swissinfo.ch: Как, по Вашему, будет развиваться Европейский союз?

М.-Г. И.-Ф.: Проблемы есть с зоной хождения евро. На днях буквально к помощи стабилизационного финансового фонда прибегла Португалия. Слишком сильный швейцарский франк является для некоторых предприятий швейцарской экспортной промышленности определенной проблемой, хотя по идее сильная валюта должна рассматриваться как признак сильной экономики. Так что во многом мы стали жертвами собственного успеха.

swissinfo.ch: Что ожидает саму Швейцарию?

М.-Г. И.-Ф.: Очень важным будет нынешний 2011 год. Ведь именно в этом году парламент определит финансовые рамки, в которых будет поддерживаться экспорт и финансироваться задачи продвижения Швейцарии за рубежом как выгодной экономической площадки и в качестве финансового центра. Соответствующее послание правительства будет обсуждаться депутатами на летней и осенней сессиях парламента. Мы делаем вывод, что спрос на услуги Osec со стороны промышленности в последний год значительно вырос. Задачей малых и средних предприятий является, поэтому, стать еще более инновативными, уделять еще больше внимания ранее неоткрытым нишам, чтобы тем самым еще более увеличивать степень диверсификации их рынков. Мы в Seco с особым вниманием присматриваемся к будущим договорам о свободной торговле, прежде всего, со странами Азии. Однако переговоры с ними протекают не всегда просто. Особенно тогда, когда, например, индийский предприниматель говорит мне, что население его страны составляет 1,2 миллиарда человек, а все население стран, входящих в ЕАСТ (членом которой является и Швейцария), составляет едва ли 12 миллионов – и как прикажете при таком соотношении добиваться заключения взвешенного договора? Для этого нам нужны ниши, качество и особенности, которых невозможно найти где-либо еще.

swissinfo.ch: Мы обсудили двустороннюю часть Вашей политики. А как выглядит ситуация на мультинациональном уровне, например, в ВТО?

М.-Г. И.-Ф.: Великие торговые нации до сих пор не договорились о том, на что им следовало бы обратить внимание в первую очередь. Я сама принимала участие в переговорах почти 15 лет, и я должна, к сожалению, сделать вывод, что перспективы нынешнего раунда переговоров в Дохе выглядят весьма неблагоприятно. Но при этом я остаюсь совершенно иррациональной вечной оптимисткой, и я продолжаю надеяться, что прорыв все же произойдет, в той или иной форме. Этот раунд очень важен как раз для многих развивающихся стран. Неопределенность в сфере многосторонней дипломатии придает особый вес нашей двусторонней политике заключения Договоров о свободной торговле. В нашем распоряжении сейчас находятся 24 договора с 33 странами за пределами ЕС. В январе этого года в Давосе, во время Всемирного форума, мы достигли договоренности на предмет начала переговоров о заключении Договора о свободной торговле с Китаем. Китайская делегация как раз находится сейчас в Берне. Переговоры ведутся сейчас также с Индией, Индонезией и с Таможенным союзом в составе России, Казахстана и Белоруссии. Контакты существуют, кроме того, с Бразилией и другими странами в Азии и Латинской Америке.

swissinfo.ch: А разве не ведет сейчас Бразилия переговоров с ЕС на предмет заключения договора о свободной торговле?

М.-Г. И.-Ф.: Да, и мы будем очень внимательно смотреть, чем эти переговоры завершатся, что Бразилии удастся выторговать себе. Раньше в нашей переговорной политике мы опирались на правило «one step behind». Это означало, что Швейцария заключала Договор о свободной торговле только с теми странами, с которыми такой же Договор уже заключил Евросоюз. Однако в последние годы мы работаем на опережение, исповедуя принцип «one step ahead». Тем самым Швейцария стремится занять лидирующие позиции, с тем, чтобы швейцарские экспортеры могли первыми выходить на новые многообещающие рынки, опережая конкурентов из ЕС или США. Примером такого курса является наш договор с Кореей. Такая стратегия хороша и в том смысле, что ЕС или США, разумеется, являются куда более весомыми игроками на мировом рынке, нежели маленькая Швейцария. Поэтому они порой получают гораздо больше, чем мы. Поэтому в прошлом нам приходилось затем модернизировать уже существующие соглашения с тем, чтобы избегать дискриминации.

Мари-Габриель Инайхен-Фляйш

1-го апреля 2011 года Мари-Габриель Инайхен-Фляйш возглавила Государственный секретариат по делам экономики (Seco), сменив на этом посту Жана-Даниэля Гербера (Jean-Daniel Gerber).

Владеет итальянским и французским языками как родными. В 1987 г. завершила курс юриспруденции в Университете Берна, работала адвокатом, потом в консалтинговой компании McKinsey. В 1990 г. поступила на госслужбу в тогдашнее Федеральное ведомство внешней торговли (Bundesamt für Aussenwirtschaft - Bawi).

Ей пришлось часто сопровождать своего шефа Франца Бланкарта (Franz Blankart) в международных поездках. В итоге она поняла, что это и есть ее призвание.

С 2007 г. она занимает должность посла по особым поручениям. Является уполномоченной федерального правительства по вопросам заключения торговых договоров. Возглавляла делегацию Швейцарии на переговорах в ВТО. Член правления Seco, курирует в Дирекции внешней торговли (Direktion für Aussenwirtschaft) досье Договора о свободной торговле.

США по-прежнему считают российско-грузинские отношения неудачей своей дипломатии, заявил директор по вопросам России и Евразии в Совете национальной безопасности Майкл Макфол, выступая на конференции в Вашингтоне.

"Мы считаем, что Грузия сейчас в большей безопасности, чем она была три года назад. И мы ведем активные переговоры и с Тбилиси, и с Москвой, чтобы сделать все, что можно, для обеспечения безопасности региона. Но там по-прежнему нестабильно, Россия продолжает оккупировать части Грузии. И мы думаем, что многое еще можно сделать, чтобы обеспечить большую безопасность в регионе. Так что эта ситуация пока остается в списке несделанных дел", - сказал Макфол.

Россия в августе 2008 года признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Этому решению предшествовала военная операция Грузии в Южной Осетии. В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей республики, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела туда войска и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона. В сентябре Россия, Южная Осетия и Абхазия подписали в Кремле договоры о дружбе и сотрудничестве. США и страны Запада не признают независимость республик, а от России требуют вывода войск с "оккупированных", по их утверждению, территорий.

Вместе с тем Макфол констатировал улучшение отношений России с рядом европейских стран и связал это улучшение с "перезагрузкой" российско-американских отношений.

"Произошла "перезагрузка" отношений России с некоторыми европейскими странами - с Польшей, Норвегией, Латвией, а сейчас, может быть, и с Великобританией. Когда предствители этих стран приезжают к нам, они говорят, что новая атмосфера в российско-американских отношениях улучшила обстановку в сфере безопасности и для них тоже", - указал Макфол.

Он также отметил смягчение позиции, а часто и готовность России сотрудничать по целому кругу международных проблем, которое, по его мнению, также объясняется улучшением отношений двух супердержав. К числу этих проблем он отнес вопросы, связанные с Ираном, Северной Кореей, Кот-д'Ивуаром. В качестве положительного примера сдержанности он назвал позицию России по Ливии, которая, по его мнению, могла бы быть гораздо более жесткой. Мария Табак

8 апреля 2011 года вступило в действие соглашение об избежании двойного налогообложения между Сингапуром и Ирландией, подписанное 28 октября 2010 года. Настоящее соглашение является шестьдесят пятым для Сингапура. Оно призвано стимулировать и развивать двустороннюю торговлю и инвестирование путем внесения ясности в налоговые права и минимизации объема двойного налогообложения между странами. Среди прочих положений соглашением устанавливаются основные правила сбора налогов. Нынешние налоги, на которые распространяется соглашение в Ирландии, включают в себя подоходный налог, налог с корпораций и налог на прирост капитала. В Сингапуре это подоходный налог. Соглашением предусматривается снижение налога у источника на дивиденды, проценты и роялти, а также ведение обмена информацией по запросу в рамках норм и стандартов ОЭСР. Соглашение освобождает от уплаты налогов в государстве, являющемся источником доходов, полученных от операций по международному трафику с морскими или воздушными судами. Ирландия > Внешэкономсвязи, политика > nalogi.net, 15 апреля 2011 > № 316937