Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Информация о шведской пенсионной системе выйдет в конце октября на восьми языках в интернете. "Шведские граждане, родившиеся за границей, не подготовлены к пенсии", считает руководитель этого многоязычного проекта в Пенсионном управлении.

Анонсы на международных новостных сайтах должны подготовить людей к тому, что их ждет на пенсии, говорит София Вагнер/ Sofia Wagner, ведущая этот многоязычный проект в Пенсионном управлении/ Pensionsmyndigheten:

- В некоторых языковых группах иммигрантов представления о том, чем занимается Пенсионное управление, а также о своей собственной будущей пенсии, хуже, чем у других. Поэтому мы и хотим предоставить информацию на разных языках. Например, о том, что все, кто работает и имеет постоянный вид на жительство в Швеции, имеет право на пенсию, - говорит она.

Языки, на которых в конце октября 2013 года появится информация о пенсионном обеспечении:

боснийский, хорватский, сербский, турецкий, польский, персидский/ фарси, испанский, сомалийский и английский.

Обращена кампания к лицам в предпенсионном возрасте, то есть к тем, кто приближается к 65 годам - сроку выхода на пенсию по возрасту.

Пенсионное управление купило место для анонсов на международных новостных сайтах, которые открываются, если выходишь на эти сайты из Швеции.

София Вагнер поясняет, что - по идее проекта - эти сайты могли бы посещать новоприбывшие иммигранты, а также шведские граждане с другим родным языком, чем шведский, чтобы там, на этих сайтах и на своем родном языке "примерить" на себя: какую именно пенсию буду получать конкретно я, учитывая лично мой возраст, количество прожитых в Швеции лет, трудовой стаж в Швеции и размеры получаемой в Швеции зарплаты. То есть, на сайте можно заполнить таблицу и подсчитать, демонстрирует София Вагнер:

- Вот страницы на тех языках, о которых я говорила. Текст двойной: на шведском и, например, на испанском. Вписываешь цифры: сколько лет ты работал в Швеции и платил налог. Или сколько лет жил в Швеции, но не работал, - показывает она. Тут надо добавить, что даже если человек и не работал в Швеции по каким-то причинам, то ему все равно полагается пенсия по возрасту. Хотя и минимальная.

Причиной этой кампании является анализ, проведенный Государственным ревизионным управлением: какие группы находятся в "зоне риска", когда речь идет о личных пенсионных сбережениях.

Анализ показал, что к этой "зоне риска" как раз и относятся такие группы, как предприниматели, женщины с низкими доходами и шведские граждане, родившиеся за границами Швеции. То есть, все эти группы рискуют тем, что их пенсия будет очень низкой, если они не будут откладывать деньги на старость в пенсионные фонды.

То есть, вся эта кампания направлена на две группы населения: тех иммигрантов, которые вообще не знают, что имеют право на пенсию в Швеции. И тех, кто думает, что на такую пенсию можно прожить.

Для новоприбывших иммигрантов - в ходе этого проекта - будут специально обучаться "информаторы", которые и должны будут информировать о будущих пенсиях, продолжает София Вагнер:

– Когда мы задаем вопрос: Что вы знаете о пенсиях, то уровень знаний, как правило, очень низкий. Поэтому таким группам иммигрантов нужно давать такую информацию, чтобы они чувствовали себя защищенными, говорит София Вагнер.

Тут стоит, пожалуй, добавить, что в любом случае человек, постоянно проживающий в Швеции и думающий о будущей пенсии, должен быть активен. Ведь для того, чтобы начали выплату причитающейся нам пенсии, надо позвонить, написать, то есть, сообщить в Пенсионное управление, что такого-то числа мне исполнится 65 лет, и я хочу, чтобы Государственная касса страхования начала выплачивать мне мою пенсию. Автоматически, сами по себе, такие выплаты не начинаются.

Активность надо проявлять и, решая вопрос о том, в какие именно пенсионные фонды должна поступать пенсия. Это рекомендуют делать в Швеции с младых лет, с самого начала трудовой деятельности. Человек лично решает, а значит и сам отвечает за то, куда идут те суммы, которые выплачивает работодатель в счет пенсий: в надежные традиционные фонды, где практически нет никакого прироста капитала или в более или менее рискованные фонды, вкладывающие наши деньги в акции. Там можно выиграть, но можно и проиграть.

Активно надо и откладывать - желательно ежемесячно, рекомендуют экономисты - из своей зарплаты деньги в личные накопительные пенсионные фонды. Они станут важным подспорьем на старости. Поскольку пенсия - это всего лишь 60 % от нынешней зарплаты, да и та облагается, как и любой доход 30 % налогом, то рассчитывать на тот же уровень жизни после 65 лет, каким он был, когда Вы работали, не приходится. И к этому тоже надо быть готовым. Не только психологически, но и в материальном отношении.

В дебрях пенсионных фондов различных страховых компаний и банков даже урожденные шведы разбираются с трудом. Уж больно сложная и запутанная эта система. Без советников обойтись трудно, а их услуги тоже стоят денег, да и гарантий никаких. Всё равно Вы сами решаете - Вы и отвечаете за то, куда влóжите деньги и что потом с ними будет. Так что хотя бы элементарные понятия о шведской пенсионной системе на родном для себя языке получить будет совсем не вредно.

Информационная кампания в интернете на 8 языках о шведских пенсиях начнется 28 октября и будет идти до конца этого - 2013 - года.

В качестве одного из примеров сайтов, где появится информация о пенсиях называется шведский двуязычный сайт Al-Kompis, где материалы публикуются на шведском и арабском языках.

Материал обработала Ирина Макридова.

К саммиту в рамках программы Европейского союза "Восточное партнёрство", который состоится 28-29 ноября в Вильнюсе, был приурочен трёхдневный тур в Молдавию, Украину и Грузию министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта, вместе с его польским коллегой Радеком Сикорским.

На этом форуме, вышеназванные страны смогут, если все сложиться, парафировать соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Такое ассоциированное партнёрство с ЕС, даст бывшим советским республикам, по мнению Карла Бильдта: и экономический толчок и процветание в перспективе, и более широкое открытие границ для торговли и путешествий. Так, предполагается, облегчить для граждан этих стран визовый режим и удешевить расценки для получения виз.

В Молдавии Бильдт и Сикорский встречались с премьер-министром страны Юрием Лянкэ; обсуждались проводимые страной реформы направленные на сближение с ЕС. Вот что пишет, в этой связи, Карл Бильдт в своём блоге: "Уже сегодня объёмы торговли Молдавии с Евросоюзом в пять раз превышают объёмы торговли с Россией и инвестиции в Молдавию из ЕС в четыре раза больше российских. И надо помнить, что эта страна, ещё не так давно, была одной из советских республик. Вызовов, впрочем, хватает. Ведь речь об одном из беднейших государств Европы. Да и молдавская коммунистическая партия всеми силами ныне выступает против европейских перспектив Молдовы, а хочет добиваться вступления страны в Евразийский союз с Россией. Выбор, конечно, за самой Молдавией. Но вместо того, чтобы стать частью крупнейшей в мире интегрированной экономики, произойдёт её закрытие в таможенных границах, с куда более малой, российской экономикой".

Далее Карл Бильдт комментирует давление на Молдавию и угрозы с российской стороны, в частности, о высылке из Москвы полумиллиона живущих там и работающих молдаван. Но, по его мнению, такая мера, будет контрпродуктивна для самой России.

Особо Карл Бильдт отмечает проблематичность связанную, в данной ситуации, с ориентированным на Россию Приднестровьем. Хотя и в позитивном ключе отмечает, что и там активно развивается торговля с ЕС и явные выгоды, которые приобретёт от соглашения с организацией этот анклав, в частности, его текстильная индустрия.

По мнению Карла Бильдта именно вокруг соглашения в рамках Восточного партнёрства с Украиной, накануне саммита в Вильнюсе, больше всего неразрешённых вопросов. В Киеве Бильдт встречался с премьер-министром страны Николаем Азаровым; обсуждалась тяжёлая экономическая ситуация Украины и, как пишет Бильдт, прозвучал "плохо завуалированный призыв о помощи". Встречался с представителями украинской оппозиции. А вместо семинара Бильдта со студентами университета Тараса Шевченко, в последний момент его и Сикорского принял президент Украины Виктор Янукович. Большая часть их двухчасового разговора, по словам Карла Бильдта, сводилась к требованиям об освобождении из тюрьмы экс-премьера страны Юлии Тимошенко, как одному из условий для подписания ассоциативного соглашения ЕС с Украиной.

"Беседа была, местами, брутально откровенной и в большей степени касалась именно этого вопроса" - пишет Бильдт в своём блоге. Специальные представители Европейского парламента Пэт Кокс и Александр Квасневский, которые уже 23 раза побывали в Киеве, решая вопросы об "избирательном правосудии" в стране, ныне сведшиеся к вопросу об освобождении Тимошенко, должны, по словам Карла Бильдта дать зелёный свет для украинской ассоциации с ЕС. Он пишет в блоге: "Будет ли найдено решение, ко времени? Не исключено, но после сегодняшнего разговора, скорее, приходится в этом сомневаться. Многое из того что надо было давно решить, остаётся нерешённым, а время идёт".

Ну и под финал тура, Карл Бильдт побывал в Грузии, Тбилиси, где накануне президентских выборов в воскресенье, в последний раз отобедал с Михаилом Саакашвили в качестве президента страны. В основном вспоминали прошлое, но заглядывали и в будущее. По мнению Бильдта Грузия также как и Молдавия парафирует «важное соглашение с ЕС на саммите в Вильнюсе», а для разрешения остались практические вопросы.

Через Твиттер обратился Бильдт к новым грузинским политикам с призывом избегать политического реваншизма и соблюдать законность. "Украина пример".

Информирование иностранцев - потенциальных пользователей платных дорог Беларуси планируется улучшить. Об этом сегодня на пресс-конференции, приуроченной ко Дню автомобилиста и дорожника, сообщил начальник главного управления автомобильных дорог Министерства транспорта и коммуникаций Беларуси Евгений Рокало, передает БЕЛТА."Над этим вопросом мы поработали, поэтому будет усилено информационное обеспечение самой системы BelToll (национальная электронная система сбора платы за проезд по автодорогам Беларуси.), направленное на информирование потенциальных пользователей, которые приезжают из-за границы, в том числе из России, Украины, Польши, Литвы, Латвии", - отметил руководитель главного управления.

Отвечая на вопрос о решении проблем иностранцев, которые якобы не могли на границе купить бортовые устройства, необходимые для взимания дорожных сборов, Евгений Рокало констатировал, что в Беларуси платная дорога непосредственно от границ начинается только в двух точках - с Польшей и с Россией. "На всех крупных пунктах пропуска открыты отделения по обслуживанию пользователей платных дорог с начала эксплуатации системы", - сказал он. Сейчас прорабатывается вопрос в рамках реализации второго этапа строительства системы об увеличении сервисных пунктов, в том числе на границе с Украиной. "Но если въехать в Беларусь со стороны этого государства сегодня, то до платной дороги еще очень далеко. По пути следования есть несколько пунктов по обслуживанию клиентов BelToll", - заметил Евгений Рокало.

Число зарегистрированных пользователей в национальной системе сбора платы за проезд по автомобильным автодорогам BelToll превысило 160 тыс.

"Те ожидания, которые у нас были по бизнес-плану этого проекта в части сбора платы за проезд исполняются, но вместе с тем есть и проблемы", - признал чиновник.

Отвечая на вопрос журналиста, по какому поводу в Минтранс поступают нарекания от автовладельцев на работу BelToll, Евгений Рокало подчеркнул: "Большинство часто задаваемых вопросов возникают именно из-за отсутствия своевременного желания пользователя транспортного средства, в основном юридического лица, ознакомиться перед началом проезда по платной трассе с инструкцией, которая регламентирует правильность эксплуатации бортовых устройств". В одной организации может быть несколько автомобилей, и в итоге там выделяют бортовые устройства не на тот транспорт, на который были зарегистрированы приборы. Начальник управления Минтранса добавил, что все такого рода проблемные вопросы рассматриваются индивидуально. Минтранс организовал мониторинг всех поступающих обращений и претензий от пользователей платных дорог, которые к тому же структурируются.

Евгений Рокало обратил внимание, что в законодательных документах в Беларуси жестко прописано, что переустанавливать бортовое устройство на другое транспортное средство категорически запрещено. За нарушение правил предусмотрен штраф. "Если это было неоднократно, то за определенный промежуток времени пользователю набежит немалая сумма платы", - предостерег представитель Минтранса. По его данным, инцидентов, затрагивающих юридических лиц, по всей системе BelToll было зафиксировано около 20-30. "Здесь больше играет роль человеческий фактор - ошибки и нежелание вникнуть в суть вопроса", - полагает специалист.

Следует отметить, что недавно в ряде СМИ были опубликованы критические материалы относительно работы BelToll. В часности, украинское агентство УНИАН опубликовало статью: "Система платных дорог в Беларуси: новая форма рэкета".

Работа BelToll основана на использовании технологии специализированной радиосвязи на коротких расстояниях, позволяющей взимать сборы с пользователей дороги без остановки транспортных средств. Ее коммерческая эксплуатация начата в Беларуси 1 августа текущего года. В настоящее время система охватывает 815 км белорусских дорог. Работы по расширению сети ведутся на участках республиканских автомагистралей М4 (Минск-Могилев) и М5 (Минск-Гомель).

Управляет работой BelToll в Беларуси компания-оператор ИООО "Капш Телематик Сервисиз", в задачи которой входят обеспечение надлежащего функционирования системы и осуществление всех необходимых функций, связанных с ее деятельностью. В Беларуси на начало коммерческой эксплуатации BelToll было открыто 48 пунктов обслуживания клиентов, оборудовано 2 современных центра обработки информации.

Данные на август 2013 года показывают, что темпы строительства за последний год выросли в шести и упали в девяти из стран участниц ЕС. А общее падение в строительном секторе Евросоюза составило 2,5%.

Самый крупный годовой рост объемов строительство зафиксирован в Венгрии - 14,6%, Румынии - 8,9%, Испании - 7,0% и Швеции - 5,0%, а самое значительное снижение Португалии - 12,8%, Италии - 10,6%, Болгарии - 9,5% и Польше - 8,9%, публикует новую статистику Eurostat.

Интересно, что Испания, жилищный сектор которой давно находится в кризисе, показала третье крунейшее в Европе повышение объемов сторительства. Это является одним из признаков восстановления испанского рынка недвижимости наряду с увеличением объема зарубежных инвестиций.

В результате смены владельца и ребрендинга на Кубани появился банк, постепенно выходящий на федеральный уровень. Об амбициозных планах и взаимодействии с иностранными акционерами в интервью Bankir.Ru рассказала президент – председатель правления ИДЕА Банка Анжелика Поплавская.

- Анжелика Юрьевна, что послужило причиной ребрендинга? Почему вы отказались от бренда КубаньБанк, который имел сильную географическую привязку? А это, наверняка, было близко потребителю банковских услуг. Чем обусловлена смена бренда?

- Для банка, для нас, ребрендинг – это не просто смена фирменного наименования, смена вывески. Это – новый этап в развитии банка. В 2011 году мы стали частью крупнейшего Восточно-Европейского холдинга Getin Holding. И цель нового собственника – вырастить из региональной кредитной организации крупного игрока на финансовом рынке федерального уровня. Для этого за прошедшие два года в Банке были внедрены новые бизнес-процессы, обновлена продуктовая линейка, реализованы продажи наших новых продуктов в рамках партнерских программ. Мы запустили новый сайт банка в новом формате с практичной навигацией и с удобным интерфейсом. По сути, для нас ребрендинг – уже назревшая необходимость во внешнем облике воплотить все те качественные изменения, которые произошли за два года, это с одной стороны. А с другой стороны – это желание показать нашим клиентам, что мы становимся ближе к ним, ближе к их желаниям, ближе к их чаяниям. Мы строим идеальный банк. Это громко звучит, но, тем не менее – мы действительно помогаем нашим клиентам воплощать их идеи и желания в жизнь. Ну, например, у вас есть идея приобрести автомобиль. Наши автокредитные решения – одни из самых привлекательных. Хотите заработать – пожалуйста, воспользуйтесь возможностью открыть вклад в ИДЕА Банке. Наши условия по вкладам для физических лиц и депозитам для юридических – практически одни из самых выгодных на рынке. В принципе, идей может быть много, но для их реализации нужны правильные финансовые решения. Вот в этом мы стараемся помочь нашим клиентам.

- Вы осуществляли ребрендинг собственными силами или прибегли к услугам креативного агентства?

- Брендбук един для всех банков Getin Holding. В него входят IdeaBank Польша, который специализируется на кредитовании малого и среднего бизнеса. IdeaBank Украина – это розничный, автокредитный банк. То же самое – IdeaBank Белоруссия, который является лидером в потребительском кредитовании. И, соответственно, IdeaBank Россия – все сделано в едином международном фирменном стиле Idea Bank.

- Расскажите о взаимодействии с материнской компанией GetinHolding. Спускаются ли вам какие-то решения, или вы обладаете значительной долей самостоятельности в выстраивании бизнес-процессов?

- Мы – самостоятельный банк, работающий в одних стандартах Холдинга. Мы не являемся точной копией польского IdeaBank. Вы же понимаете, что существуют страновые различия – и в формате бизнеса, и в менталитете граждан. Учитывая это, в первую очередь, мы активно пользуемся опытом IdeaBank и Getin Holding, внедряем все передовые банковские технологии, которые уже проверены на высококонкурентном европейском рынке. Можно сказать, что мы – российский банк с европейскими стандартами обслуживания, финансовыми решениями, которые адаптированы под наш рынок, под менталитет наших граждан. Но стиль банка остается единым – это легкий, динамичный, дружелюбный. В основе нашего бизнеса – надежность, российский опыт и европейский подход. Мы являемся участниками системы страхования вкладов и членом Ассоциации региональных банков России.

- Насколько мне известно, новая продуктовая линейка была введена около года назад. Можно ли подвести какие-то итоги?

- В середине прошлого года мы ввели новое предложение для клиентов, желающих взять автокредит. И уже по итогам 2012 года мы заняли 30-е место в ТОП самых автокредитных банков по версии РБК. Когда в 2011 году завершалась сделка по приобретению КубаньБанка, мы прогнозировали, что войдем в ТОП-20 автокредитных банков через пять лет. А по факту мы имеем промежуточный результат уже через год. За счет чего достигнуты такие высокие результаты? В первую очередь за счет того, что чувствуем, что нужно клиенту, и делаем все необходимое, чтобы обеспечить ожидаемый уровень качества банковских услуг. Клиенты и партнеры это заметили, и бизнес пошел в рост.

Не могу не сказать о той позитивной атмосфере, которая у нас присутствует в банке – с момента начала работы коллектива, смены руководства банка, которая произошла после смены собственника. Нас не покидает ощущение, что мы работаем на этапе стартапа. Когда можно многое сделать своими руками, во всем принять свое профессиональное деятельное участие. И не во всех банках вы можете найти применение своим талантам, возможностям. Мы имеем доступ к самым передовым европейским технологиям и наработкам. Это потрясающий этап в работе любой компании! Работа в таком формате, с таким настроением, ощущением позволяет достигать и опережать заранее запланированные темпы развития.

По результатам этого года, я думаю, мы еще улучшим свои показатели, возможно, войдем в ТОП-100 потребительских банков. И это было бы здорово, потому что потребительским кредитованием мы начали заниматься только в этом году. Но, тем не менее, для достижения поставленных целей у нас есть все слагаемые успеха: это продукт, который востребован рынком, это наша ориентированность на сервис и качество, которые мы предоставляем нашим клиентам. И, что немаловажно, география предоставления наших услуг. Мы внедрили передовую технологию удаленных продаж, начав сотрудничество с нашим близким партнером – ведущей лизинговой компанией CARCADE. Это позволило нам выйти на рынок сразу 16 крупнейших городов России с минимальными издержками и без открытия офисов Банка наладить работу с дилерскими центрами России. Но мы не останавливаемся, в наших планах есть и развитие собственной сети, чем мы уже занимаемся и будем заниматься в следующем году.

- Как я понял, основными услугами, которые предлагает банк, являются автокредитование, депозиты и потребительское кредитование. Планируется ли расширение продуктовой линейки?

- Конечно, это наша основная задача на 2014 и последующие годы. Потому что банковский пластик и дистанционное банковское обслуживание – это те продукты, которые должны быть в современном банке по умолчанию. Сегодня клиент нуждается именно в таких услугах. И у нас они скоро будут. Мы работаем над этим. Понимаете, хороший продукт требует классного сервиса, а он невозможен без оптимальных бизнес-процессов. А бизнес-процессы – это время, их нужно разрабатывать и внедрять. В планах у нас дальнейшее расширение линейки банковских продуктов.

- В России принято работающие в рознице банки строить по принципу финансового супермаркета. Какое будущее, по-вашему, ожидает нишевые кредитные организации, банки-монолайнеры, а также кэптивные банки? По поводу последних есть мнение, что они весьма устойчивы.

- Кэптивные банки – это, в общем-то, невыгодно. Рано или поздно собственник кэптивного банка придет к мнению, что его необходимо развивать дальше. Например, зачем нужен расчетно-кассовый центр для отдельного предприятия или компании, если можно прекрасно обслуживаться на высоком уровне во многих сторонних банках?

А нишевые банки как элемент развития банковской системы – они имеют место быть. Но для достаточно продолжительного их развития нужно решать вопросы финансирования, как один из вариантов – это иностранный капитал. Нужен хороший маркетинг и должна быть возможность иметь источник постоянных клиентов. Регулировать привлечение клиентов тем или иным способом – или развитием собственной сети, или через удаленные продажи, дистанционное банковское обслуживание. Конечно, должна быть сбалансированная модель развития, потому что банки-монолайнеры, которые специализируются на каком-то одном продукте – это банки, принимающие на себя высокий риск отсутствия диверсификации.

Что касается нас, то в основе нашего портфеля автокредитование и потребительский кредит, но наша стратегическая цель – стать универсальным федеральным банком.

- Скажите, пожалуйста, каким путем привлекаются ресурсы для кредитования? Это средства материнской компании или депозитная база или как-то еще?

- Мы используем все возможные способы привлечения ресурсов. Это срочные вклады физических лиц и депозиты юридических лиц, естественно, и средства материнской компании. Плюс остатки по счетам наших клиентов и собственный капитал Банка.

- Как вы думаете, что ожидает региональные банки в свете происходящих процессов укрупнения банковской системы и ее очищения от неэффективных банков? Придут ли сюда западные игроки, увидим ли мы очередные слияния и поглощения?

- Иностранные инвесторы? Вряд ли, не думаю. Не та, наверное, экономическая ситуация, не очень им это интересно. Поэтому экспансии иностранных инвесторов я не жду. Что касается слияний и поглощений – это, конечно, продолжится. Потому что региональный банк – это неплохо, он близок к своим клиентам. Он более оперативно может принимать решения, более гибкий. Но, с другой стороны, есть определенные ограничения. Региональные банки зачастую не имеют доступа к дешевым ресурсам. Некрупные региональные банки, например, несколько лет назад попали под требование ЦБ об увеличении уставного капитала, что повлекло за собой необходимость вливания дополнительных средств акционеров (участников) или необходимость слияния с другими банками.

- В чем состоит ваше конкурентное преимущество перед госбанками и другими крупными игроками розничного рынка?

- Хороший вопрос (Улыбается). Вы понимаете, современный рынок банковских услуг заставляет нас быть конкурентными. В своей работе мы пытаемся предложить своим клиентам что-то особенное и интересное. Мы в этом заинтересованы, потому что находимся в режиме мощной конкуренции. В том числе и со стороны госбанков, у которых больше возможностей привлечь дешевые ресурсы. Вообще, если вы знаете, на сегодняшний день в российской банковской системе одним из основных источников ресурсов банка являются вклады физических лиц. И это достаточно дорогой ресурс. Чтобы выдерживать необходимую маржу, получать доход, необходимый для существования банка и его развития, нам приходится формировать такую продуктовую линейку, которая бы обеспечивала хороший сервис и цену для клиента. Цена важна для любого человека. Наш клиент должен знать, за что платит, и готов он за это платить или нет. В этом смысле мы предлагаем клиенту широкий выбор.

- Эксперты говорят о закредитованности россиян и перегреве кредитного рынка. На этот счет существуют различные мнения – например, сегодня я столкнулся с оценкой, которая говорит о том, что население еще выдержит удвоение кредитного бремени. Как вам видится эта ситуация, действительно ли качество заемщиков на открытом рынке падает, а их количество уменьшается?

- По большому счету, желание человека жить в хорошей квартире и ездить на хорошей машине – это естественные желания, и не надо с этими желаниями бороться. ИДЕА Банк помогает клиентам воплотить эти желания в жизнь. Бороться нужно, прежде всего, не с закредитованностью граждан и домохозяйств, как это часто провозглашается. Бороться необходимо с тем высоким уровнем мошенничества, который сейчас существует в розничном банковском кредитовании. Причем бороться с этим нужно системно. И я считаю, что усилия ЦБ РФ и государственных органов, которые стоят на страже стабильности государства, банковского сектора и интересов всех клиентов, должны быть направлены на системную борьбу с мошенниками. Уменьшится объем мошенничества – банки не будут нести потери, которые они несут, – снизится и стоимость банковских услуг.

- Как вам видится, какое место в Краснодарском крае ИДЕА Банк будет иметь после выхода на федеральный уровень?

- Да, мы постепенно увеличиваем свою сеть офисов. В 2011–2012 годах мы открыли семь офисов – в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Петербурге. Будем продолжать это развитие, продолжим открытие новых офисов в европейской части России, прежде всего, в городах-миллионниках. Выходить в новый регион будем не одним офисом, а сразу несколькими. Не хотела бы называть какие-то цифры, так как в данный момент мы только находимся в стадии формирования бюджета на будущий год, а это долгосрочная перспектива. По Краснодарскому краю еще, наверное, будем открывать офисы в Сочи, но в целом увеличивать сеть в Краснодарском крае пока не планируем. Ожидаем, что текущая сеть офисов в крае даст нам увеличение доли в интересующем нас сегменте рынка за счет оптимизации бизнес-процессов.

- В каком формате планируется открытие новых подразделений? Легкие точки продаж или полноформатные офисы?

- Пока речь идет о классических полноформатных офисах, предоставляющих полный набор услуг, усилим работу с малым и средним бизнесом. Открытие легких точек типа мини-офисов в торговых центрах также возможно, но пока, повторюсь, бюджет на 2014 год еще в процессе формирования.

- И, возвращаясь к проводимому банком ребрендингу, какие его возможные плюсы для своего бизнеса и клиентов вы предполагаете?

- Мы, в первую очередь, банк для клиентов. Вся идея ребрендинга заключается в том, чтобы обратить внимание клиента на нас, на наш улучшающийся сервис и продукты. Общение клиента с банком действительно стало более комфортным, простым, понятным. Мы хотим предложить клиенту сервис европейского уровня. Это касается не только банковских продуктов, но и дизайна, интерьера наших офисов, внимательности персонала Банка к клиенту. Самое главное для клиента – доброжелательность сотрудников Банка и доверие. Я думаю, наши клиенты это заметят и оценят.

Краснодар.

Тимофей Лапин, Bankir.Ru

Группа «Azoty», являющаяся польским гигантом по производству удобрений, планирует динамичную экспансию на европейском рынке. В планах группы – покупка 50-процентного пакета акций завода Petrokemia у хорватского правительства, годовой оборот которого несколько лет назад составлял 1,6 млрд.злотых. В текущем году в связи со снижением спроса на удобрения предприятие уже потеряло 84 млн. злотых. На сегодняшний день рыночная стоимость Petrokemia составляет 325 млн. злотых.

Rzeczpospolita

Производители домашнего вина намерены создать ассоциацию, - сообщил в одном из интервью председатель Торгово-промышленной палаты Молдовы (ТППМ) Георге Куку, передает Pan.md

На первом этапе членами ассоциации смогут стать победители конкурса Polobocul de Aur ("Золотая бочка"), который проводится под эгидой ТППМ. Победителей конкурса традиционно объявляют в Национальный день вина.

"Если учесть не только лауреатов, но и награжденных специальными премиями, считаю что наберется около ста виноделов из всех районов республики. Однако есть и другие производители домашнего вина, которые примкнут к этой ассоциации, а также виноделы и другие сельские специалисты, да и просто знатоки вин", отметил председатель ТППМ.

По словам Георге Куку, идея заключается в приобретении общими усилиями линий бутилирования домашнего вина, чтобы можно было впоследствии представить его на продажу. Местные и иностранные потребители ценят продукцию домашнего изготовления.Такой опыт существует в Чехии, Польше, Румынии, в других странах. "Если учесть и субсидии, предоставляемые государством группам производителей, которые объединяются в ассоциации, то считаю, что шансы на победу есть", - подчеркнул Георге Куку.

Один из шестерых лауреатов конкурса Polobocul de Aur 2013 года Эдуард Беженару - экономист, а изготовление вина – его увлечение, хобби. "Ежегодно делаю около пяти тонн хорошего вина. Немного потребляем в семье, а остальное вино отдаю друзьям. Они высоко ценят качество моего вина", - сказал Эдуард Беженару во время Национального дня вина.

Производитель домашнего вина из села Бахмут Семен Чиботару говорит, что в Каларашском районе если не каждый хозяин, то уж точно через одного делает вино. "Где его продавать? Случается, что на свадьбу, крестины, но конкуренция велика. Хорошо бы получить возможность бутилировать часть нашей продукции. Кроме того, многие производители могли бы бутилировать и соки тоже малыми партиями на продажу, причем не только на внутреннем рынке", - отметил Семен Чиботару.

И другие производители домашнего вина считают, что их ассоциация поможет увеличить продажу и продвигать свою продукцию.

Украина приостановила импорт газа с территории Польши по контракту с немецким газовым трейдером RWE из-за высокой цены топлива, сообщил во вторник заместитель главы правления НАК "Нафтогаз Украины" Вадим Чупрун.

Украина, которая уже несколько лет безуспешно добивается от России снижения цены на газ, решила закупать газ в Европе. В мае 2012 года "Нафтогаз Украины" и немецкая RWE заключили рамочное соглашение по купле-продаже газа, поставки по нему стартовали в ноябре 2012 года и осуществляются через Польшу. 28 марта этого года Украина получила первые объемы газа через Венгрию. Украина также рассчитывает начать получать газ по реверсу через Румынию и Словакию.

"У нас есть условие: он (газ из Европы) должен быть дешевле российского газа", - цитирует Чупруна украинское агентство УНИАН. Предварительно, цена на российский газ для Украины в четвертом квартале составляет около 410 долларов за тысячу кубометров.

Говоря о трудностях с реверсом из Румынии, который должен был начаться с октября текущего года, он сказал, что политики в этом вопросе нет, а есть только технологические сложности.

Ранее украинский премьер Николай Азаров в ходе встречи с комиссаром ЕС по вопросам энергетики Гюнтером Эттингером заявил, что Украина удивлена затягиванием переговоров о реверсных поставках газа из Словакии.

Киев рассчитывал еще в сентябре текущего года начать реверс газа через Словакию в объеме более 10 миллиардов кубометров в год. Однако пока эту идею не удалось согласовать со словацким газотранспортным оператором. Последний требует одобрения "Газпрома", который утверждает, что реверс газа из ЕС является не физическим, а виртуальным, и поэтому вся схема незаконна. Виктор Авдеенко.

НАТО пригласила наблюдателей от России на предстоящие учения сил реагирования НАТО Steadfast Jazz, сообщил во вторник генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен.

"Мы пригласили российских наблюдателей на учения Steadfast Jazz", - сказал он журналистам в Брюсселе по завершении первого дня двухдневной встречи министров обороны 28 стран НАТО.

По словам Расмуссена, приглашение российских наблюдателей, а также уже имевшее место присутствие наблюдателей от НАТО на российско-белорусских учениях "Запад-2013" позволит обеспечить большую транспарентность в отношениях между РФ и НАТО.

В этом году сценарий учений стран НАТО Steadfast Jazz предполагает нанесение противником масштабного удара по сетевой инфраструктуре управления войск из киберпространства.

Проведение военных учений запланировано в период со 2 по 9 ноября 2013 года на территории Польши и стран Прибалтики. В мероприятии примет участие около 6 тысяч военнослужащих из 28 государств военно-политического блока. По словам генерал-майора вооруженных сил Франции Мишеля Яковлеффа, учения предполагают "ощутимую угрозу кибербезопасности". В частности, перед началом вооруженного конфликта компьютерные сети стран НАТО подвергнутся массированной атаке.

Объявленная цель учения, а именно использование статьи 5 Вашингтонского договора по реагированию на агрессию против Польши, уже вызвала недоумение со стороны Минобороны РФ.

Польский производитель азотных удобрений Azoty Tarnow, который в 2012 году отбился от попытки поглощения "Акроном" , заинтересован в покупке хорватской компании Petrokemija, написала во вторник газета Rzeczpospolita.

Официально Azoty отказался от комментариев.

По данным издания, Azoty хотел бы таким образом расширить свою долю на рынке Европы. Власти Хорватии, в свою очередь, ищут инвестора для своего убыточного предприятия.

Акции Petrokemija торгуются на бирже в Загребе, ее рыночная капитализация составляет около 107 миллионов долларов.

Хорватское правительство контролирует 50,6% компании, в которой трудится 2,3 тысячи человек. Объем производства удобрений составляет 1,2 миллиона тонн, годовой оборот - около 530 миллионов долларов. Последние несколько лет компания была убыточной.

Группа Azoty Tarnow - один из крупнейших химических холдингов в Европе, который специализируется на выпуске конструкционных пластиков, азотных и сложных удобрений, оксоспиртов и пластификаторов. Государственное казначейство Польши, которому принадлежит пакет акций компании в размере 33%, является крупнейшим акционером Azoty Tarnow.

ОАО "Акрон", один из ведущих мировых производителей минеральных удобрений, в 2012 году стал владельцем 13,23% холдинга Azoty, позднее довел эту долю до 15,34%. Против российского контроля над польским холдингом высказалось правительство Польши, и купить больше акций "Акрону" не удалось.

В Вильнюсе цены на апартаменты растут восемь месяцев подряд, они увеличились на 0,2% до €1204 за кв.м в сентябре 2013 года. В течение года стоимость квартир в литовской столице выросла на 1,2%, а с момента самого низкого ценового уровня в мае 2010 года – на 4,3%.

В сентябре 2013 года цены на апартаменты в Риге увеличились на 0,3% до средней цены €1000 за кв.м. За последние 12 месяцев средняя цена апартаментов выросла на 1,1%. Самое большое (и единственное) увеличение в сентябре 2013 года было зафиксировано на квартиры в старых домах столицы (1,4%). Об этом сообщает портал The Baltic Course.

В первом месяце осени стоимость апартаментов в Таллине осталась неизменной, а средняя цена составила €1254 за кв.м. По сравнению с сентябрем 2012 года, средняя цена увеличилась на 12,1%.

В сентябре 2013 года цены на апартаменты снизились в польском Гданьске на 0,3%, таким образом средняя цена составила €1303 за кв.м. Стоимость жилья снизилась также на 0,2% в Познани. В остальных городах стоимость жилья осталась неизменной (Краков) или немного выросла (Варшава и Лодзь).

Беларусь. На биржевых торгах реализован весь объём выставленных древесных брикетов

С наступлением отопительного сезона вырос спрос со стороны зарубежных покупателей на древесные брикеты белорусского производства. На недавних биржевых торгах весь выставленный объем реализован на 100%.

Первые годовые торги древесным топливом УП "Беллесэкспорт" провело в августе этого года. Их результат оправдал ожидания - был полностью реализован весь предложенный лесхозами объем пеллет и топливных брикетов, а это соответственно 7,4 и 6,8 тыс. тонн. На недавних дополнительных торгах, которые также были организованы спецэкспортером Минлесхоза, реализовано 774,5 тонны топливных брикетов, то есть весь выставленный объем. При этом по сравнению с первыми торгами средняя цена выросла с 96,29 евро до 105,85 евро за тонну. Как отмечают в лесхозах, при устойчивом спросе на топливо такая цена позволяет работать с хорошей прибылью и развивать брикетное производство. Рентабельность производства пеллет в лесхозах в среднем находится в пределах 10-15%.

По информации УП "Беллесэкспорт", в ходе торгов заключались только долгосрочные контракты, в соответствии с которыми продукция будет поставляться с января по сентябрь 2014 года. Участие в торгах приняли представители восьми фирм покупателей из Латвии, Литвы, Польши и Германии.

Практика реализации древесного топлива на биржевых торгах будет продолжена. 19 ноября текущего года на Белорусской универсальной товарной бирже пройдут торги топливной щепой. На них планируется выставить 350 тыс. плотных кубометров топлива с периодом поставки с января по декабрь 2014 года. Условия поставки щепы DAF - граница Республики Беларусь. Отгрузка будет производиться железнодорожными полувагонами.

Крупнейший в Польше железнодорожный грузовой перевозчик компания PKP Cargo c начала октября текущего года запустила со своими партнерами железнодорожное сообщение с китайским Сучжоу.

Первый состав с грузом из 43 контейнеров из Китая прибыл в столицу Польши Варшаву на этой неделе.

"Организатором перевозки в группе PKP CARGO Logistics является фирма Cargosped, ответственная за интермодальные перевозки", - сообщила УНИАН пресс-служба.

Партнерами польской компании, которые организовывают транспорт вне Польши являются Far East Land Bridge и Russian Railways Logistics.

"Наши партнеры в будущем году хотят увеличить частоту курсирования поезда даже до нескольких раз в неделю", - отметил глава Cargosped Даниэль Ричек.

Пресс-секретарь PKP Cargo Мариуш Пшибильский сказал УНИАН, что железнодорожное сообщение обходится клиентам на около 30-40% дороже, чем поставки морским путем, но занимает намного меньше времени, что может быть важно для ряда клиентов.

"Если к примеру при производстве не хватает комплектующих и приходится его останавливать, то поставки железной дорогой могут быть самым лучшим решением, поскольку необходимые товары могут быть доставлены в течение около двух недель вместо 35-40 дней морским путем", - сказал он.

Собеседник агентства не уточнил, сколько стоит поставка одного контейнера на запущенном с участием польской компании поезде, заметив, что это зависит от очень многих факторов.

По неофициальным данным, поставка одного контейнера морским путем с Китая стоит от 1 до 1,5 тыс. долл.

Как сообщалось, в мае текущего года железнодорожное сообщение между китайским Ченду (Chengdu) и расположенным возле польской столицы городом Лодзь организовала фирма Hatrans.

Справка. PKP Cargo является вторым крупнейшим железнодорожным грузоперевозчиком в Европе и крупнейшим в Польше с рыночной долей традиционно превышающей 50%.

За первые шесть месяцев текущего года PKP Cargo, которая должна дебютировать на Варшавской фондовой бирже в этом месяце, cократила чистую прибыль на 44% - до 25 млн долл.

С наступлением отопительного сезона вырос спрос со стороны зарубежных покупателей на биотопливо белорусского производства, на недавних биржевых торгах весь выставленный объем реализован на 100%, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении пресс-службы Министерства лесного хозяйства Республики Беларусь.

Как сообщал Lesprom Network ранее, первые торги древесным топливом УП «Беллесэкспорт» провело в августе 2013 г. На недавних торгах, которые также были организованы спецэкспортером Минлесхоза, реализовано 774,5 т топливных брикетов, то есть весь выставленный объем. При этом по сравнению с первыми торгами средняя цена выросла с 96,29 евро до 105,85 евро за тонну. Как отмечают в лесхозах, при устойчивом спросе на топливо такая цена позволяет работать с хорошей прибылью и развивать брикетное производство. Рентабельность производства пеллет в лесхозах в среднем находится в пределах 10-15 %.

По информации УП «Беллесэкспорт», в ходе торгов заключались только долгосрочные контракты, в соответствии с которыми продукция будет поставляться с января по сентябрь 2014 г. Участие в торгах приняли представители 8 фирм-покупателей из Латвии, Литвы, Польши и Германии.

Практика реализации древесного топлива на биржевых торгах будет продолжена. 19 ноября 2013 г. на Белорусской универсальной товарной бирже пройдут торги топливной щепой. На них планируется выставить 350 тыс. м3 топлива с периодом поставки с января по декабрь 2014 г. Условия поставки щепы DAF — граница Республики Беларусь. Отгрузка будет производиться железнодорожными полувагонами.

С 6 по 8 ноября крупнейший региональный выставочный организатор «ITE Сибирская Ярмарка» проводит в новосибирском Экспоцентре 22-ю выставку продуктов питания, напитков, ингредиентов и оборудования InterFood Siberia 2013.

Все о том, как накормить Сибирь и Дальний Восток.

Выставка InterFood Siberia совместно с проходящей одновременно выставкой «Упаковка Сибири» является одним из самых заметных мероприятий сферы пищевой промышленности за Уралом. В экспозиции представлены материалы, технологии, оборудование и сырье для разных секторов пищевой промышленности, а также упаковочные материалы и оборудование.

В настоящее время в списке участников выставки — более 180 компаний из России, Италии, Турции, Шри-Ланки, Дании, Польши, Казахстана, Литвы, Германии, Болгарии, Китая и Кыргызстана.

Что представят участники.

Российско-болгарская компания «Евровкус», поставщик известных европейских брендов продуктов питания (кондитерских изделий, снэков, конфет и жевательной резинки), представит новинку — ароматную конфету, употребление которой создает необычный эффект: ароматические вещества выделяются через кожу, создавая вокруг человека ароматную ауру, как после применения наружной парфюмерии. Недавно эти съедобные «парфюмированные конфеты» появились в продаже в странах Европы.

Участником выставки станет завод «Квэн» (Находка) — единственное за Уралом производственное предприятие которое работает с продуктами на основе сурими. Осенью этого года завод планирует выпуск такого эксклюзивного продукта — аналога мяса креветки, морского гребешка и мидии, который планируется продвигать на выставке.

«Новосибирская птицефабрика», производящая более 160 наименований продукции из мяса птицы, проведет на выставке дегустацию, в ходе которой можно будет попробовать новинки колбасных изделий и полуфабрикатов.

В выставке «Упаковка Сибири – 2013» примет участие компания «Багира-М», которая представит вниманию посетителей новую продукцию — трехкомпонентную пробку для бутылей, рассчитанных на 19 литров. Запуск линии мощностью 1,8 млн. штук в месяц был произведен в июне 2013 года. В январе 2014 года компания запускает линию Negri Bossi (Италия) по производству однокомпонентного колпачка стандарта PCO 1881 мощностью 186 млн. штук в год.

Более подробную информацию об участниках можно получить на сайте InterFood Siberia.

Деловая программа.

В рамках выставки Департамент развития промышленности и предпринимательства Новосибирской области проведет традиционный День поставщика, участие в котором примут торговые сети, ассоциации товаропроизводителей и рестораторов, производители мяса и мясной продукции, молока и молочной продукции, хлебобулочных изделий, муки, круп, рыбы, алкоголя, овощей, фруктов и т.д.

«Для производителей День поставщика — это возможность эффективно расширить сеть сбыта, а для торговых сетей — найти новых поставщиков, заключить прямые контракты и расширить ассортимент», — говорит руководитель дирекции отраслевых выставок «ITE Сибирская Ярмарка» Татьяна Макарова.

В программе работы также запланирован круглый стол «Упаковка сегодня: экология в производстве и продвижении. Ответственность производителей по управлению отходами», организаторами которого являются Новосибирская областная ассоциация предприятий по обращению с отходами «Экология Сибири», «ITE Сибирская Ярмарка», Департамент природных ресурсов и охраны окружающей среды Новосибирской области.

На круглом столе будет презентована система кластерного подхода в реализации принципа расширенной ответственности производителей по управлению отходами. К участию в мероприятии приглашаются участники всех сегментов кластера, представители исполнительной власти и экологи.

Фирма АО «Redline Capital Management», базирующаяся в Люксембурге и принадлежащая российскому олигарху Владимиру Евтушенкову, при посредничестве фирмы Desantis приобрела 6% акций польского аукционного дома Abbey House Group, занимающегося торговлей произведениями искусств. Сделка оценивается в 1 млн. евро. Основным направлением деятельности Redline Capital Management является инвестирование в Европе и Северной Америке в области средств массовой коммуникации, искусства и связи. Активный пакет оценивается в 100 млн. евро. Последнее время эксперты фонда анализировали польский рынок для рассмотрения возможной покупки отдельных изданий, принадлежащих группе «Agora», а также журнала «Przekrój».

Puls Biznesu

С октября начала действовать официальная программа правительства Венгрии о возможности получения ПМЖ – постоянного места жительства. Гражданам нескольких государств, в том числе России, существенно упрощена возможность получения ПМЖ – при условии инвестиции суммы не менее €250 тыс. в облигации государственного займа с пятилетним сроком погашения.

Возможность получения ПМЖ упрощена для граждан следующих государств: Россия, Украина, Туркменистан, Республика Грузия, Республика Беларусь, Республика Узбекистан, Польша, Словакия, Чехия, Черногория, Сербия, Босния и Герцоговина, Румыния, Хорватия.

Программа представляет собой возможность получения постоянного вида на жительство (на всю жизнь) на территории Венгрии. Данный статус дает право свободно находиться на территории стран Шенгенской зоны.

Номинальная стоимость облигаций для участия в программе составляет €250 тыс., эта сумма будет возвращена инвестору в полном объеме по истечении пяти лет. За оформление статуса взимается дополнительная административная комиссия €50 тыс. €10 тыс. стоит сопровождение московскими юристами данного процесса

Для начала процедуры получения ПМЖ необходимы следующие документы: паспорт (на момент подачи документов срок действия должен быть не менее пяти лет и трех месяцев), свидетельства о рождении и браке в случае семьи и доверенность на адвоката. В результате в течение примерно одного месяца заявитель получает вид на жительство. А через полгода осуществляется подача и получение статуса ПМЖ.

Как поясняют в компании «Реалити Клаб», покупка облигаций осуществляется следующим образом: клиент переводит средства на депозитный счет, на котором они хранятся до получения вида на жительство в Венгрии. Облигации приобретаются организацией, назначенной Комитетом по Экономике и Информатике Венгрии. После принятия положительного решения клиенту предоставляется банковский вексель, гособлигации до возврата средств после истечения срока пяти лет находятся в залоге банка. В случае отказа средства будут полностью возвращены.

С сентября 2012 года цены на вторичные апартаменты в крупнейших городах Польши снизились в среднем на 3,4%.

Согласно исследованию, подготовленному компанией Open Finance совместно с порталом domy.pl, самый значительный ценовой спад был зафиксирован в городе Катовице. Стоимость жилья снизилась здесь на 6,1% за последние 12 месяцев, а средняя цена квадратного метра в этом городе сейчас составляет €887. Об этом сообщает портал Thenews.pl.

Второй по величине ценовой спад отмечен в городе Гданьск, где средняя стоимость квадратного метра сейчас на 5,7% ниже, чем в сентябре 2012 года.

Третье место по снижению цен на жилье занял город Ополе, где цены упали на 5%.

В то же самое время, самый небольшой ценовой спад был зафиксирован в городах Жешув, Гожув-Велькопольский и Лодзь, где цены снизились всего на 1%.

Стоимость жилья в Варшаве снизилась на 3,1%, в Кракове – на 2,1%.

Всего в исследовании приняли участие 18 польских городов.

Управляющий совет Европейского космического агентства (ЕКА) согласился с предложением направить на проект "ЭкзоМарс" вступительные взносы новых членов ЕКА - Польши и Румынии, сообщает издание Space News.

Российско-европейская миссия "ЭкзоМарс" предполагает запуск в 2016 году с помощью российской ракеты "Протон" орбитального зонда TGO (Trace Gas Orbiter) и высадку на поверхность демонстрационного посадочного модуля EDM, а в 2018 году - отправку посадочной платформы с марсоходом (также на "Протоне").

Первоначально в проекте участвовало НАСА, однако из-за сокращения бюджета американская сторона вышла из него, и место НАСА занял Роскосмос, который предоставит для проекта две ракеты "Протон", российские ученые предоставят для миссии ряд научных приборов, а также разработают посадочную платформу для марсохода.

На встрече управляющего совета в Париже глава ЕКА Жан-Жак Дорден предложил направить в бюджет "ЭкзоМарса" вступительные взносы новых членов европейской космической организации - Польши (11,3 миллиона евро) и Румынии (3,6 миллиона евро), присоединившихся к ЕКА в 2012 и 2011 году, и это предложение было принято.

Общий бюджет проекта оценивается в 1,2 миллиарда евро, поэтому эта добавка - лишь капля в море, однако это указывает на решимость руководства ЕКА реализовать проект, который, несмотря на то, что Россия бесплатно обеспечит запуск, а НАСА - связь, не выглядит полностью финансово обеспеченным.

Ранее в 2012 году Дорден предлагал даже отложить переезд штаб-квартиры ЕКА, а сэкономленные средства отдать на "ЭкзоМарс", передает РИА Новости.

«Польско-монгольские отношения с каждым разом все лучше».

В понедельник утром президент Польши Бронислав Комаровский начал визит в Монголию и Южную Корею. Основные темы запланированных переговоров – взаимные инвестиции и экономическое сотрудничество. Помимо всего прочего президент будет участвовать в экономических форумах обеих стран.

Сопровождает президента в этой поездке супруга Анна и заместитель премьер-министра сельского хозяйства Януша Пехотинского и около 40 представителей польского бизнеса.

В Улан-Баторе президент встретился с президентом Монголии Цахиагийном Элбэгдоржем.

«Польско-монгольские отношения с каждым разом становятся все лучше. Наше сотрудничество становится все теснее в различных областях. Дипломатические и политические отношения становятся все более интенсивными», - заявил президент Польши на одной из встреч.

По официальной информации, поступившей из пресс-службы Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору (Россельхознадзор), специалисты ведомства в октябре выявили 448 тонн некачественных овощей и фруктов.

Одной из самых распространенных претензий к растительной продукции является завышенное содержание в ней пестицидов и нитратов.

Тестирование иностранных фруктов и овощей проводили сотрудники лаборатории «Центра оценки качества зерна». В результаты было выявлено повышенное «загрязнение» химией у 300 тонн турецкого винограда, 57 тонн нектаринов и персиков, поставленных из Италии и Испании, 36,8 тонн молдавских и сербских яблок, 19,3 тонн груш и 25 тонн китайской капусты и брокколи, выращенных в Польше.

В общей сложности за весь прошедший с начала года период специалисты лаборатории забраковали 7,75 тысяч тонн плодовоовощной продукции.

По информации, поступающей от отраслевых СМИ Польши, даже с учетом того, что цена промышленного яблока на рынке страны в последнее время немного снизилась, все же она продолжает оставаться достаточно высокой, по сравнению с прошлыми сезонами.

В настоящее время это порядка 0,14-0,15 евро за один килограмм. Данная стоимость на 9% меньше, чем на прошлой неделе, но в 2 раза больше, чем в предыдущие два года.

Отраслевые специалисты польского рынка полагают, что устойчивые высокие цены на промышленное яблоко являются отражением большого спроса на сырье со стороны перерабатывающих предприятий.

Молдова намерена увеличить поставки вина в Индию, сообщает NOI.md. Об этом говорилось в ходе встречи министра сельского хозяйства и пищевой промышленности Молдовы Василия Бумакова с почетным консулом Молдовы в Индии с резиденцией в Нью-Дели Пуршотамом Бхаггерия, пишет NOI.md

По сообщению пресс-службы Минсельхоза Молдовы, стороны обсудили новые возможности для диверсификации рынков сельскохозяйственной продукции из Молдовы, в том числе перспективы расширения доступа ее виноделов к рынку Индии. Пуршотам Бхаггерия отметил интерес, который проявляют индийские потребители к качественным винам. В этой связи было решено, что в ближайшее время в Нью-Дели и Мумбаи (Бомбей) будут организованы дегустации молдавских вин.

Следует отметить, что на долю Индии в настоящее время приходятся незначительные объемы экспорта молдавской винодельческой продукции. Крупнейшими ее импортерами являются: Россия, Беларусь, Украина, Казахстан, США, Чехия, Грузия, Польша, Румыния, Китай, Азербайджан, Германия, Словакия, Эстония, Литва, Киргизия, Латвия.

Мировой рынок стали: 10-17 октября 2013 г.

На мировом рынке стали снова праздничная пауза. На этот раз ее взяли ближневосточные компании, отмечающие Курбан-Байрам. Однако перерывы в торгах вряд ли окажут существенное влияние как на стоимость сталепродукции, так и на направление движения цен. Котировки на прокат продолжают медленно понижаться по всему миру. Избыток предложения при недостаточном спросе не оставляет рынку какой-либо альтернативы.

Полуфабрикаты

Несмотря на недельный перерыв в торгах меткомпании из СНГ продолжают повышать котировки на полуфабрикаты в расчете на ожидаемый во второй половине октября подъем на ближневосточном рынке длинномерного проката. Кроме того, перед Курбан-Байрамом в Турции ощутимо подорожал импортный металлолом, что также оказывает влияние на стоимость заготовок.

Последние перед праздниками сделки на поставку украинских заготовок в Турцию заключались на уровне $495-497/т FOB, но теперь металлурги, как правило, предлагают свою продукцию не менее, чем по $500-505/т. Правда, эти цены пока имеют номинальный характер, но производители надеются, что после завершения паузы им удастся вывести котировки на новый уровень. В конце концов, в самой Турции заготовки прибавили не менее $5/т с начала октября и котируются в интервале $515-525/т EXW/FOB как на внутреннем рынке, так и при экспорте.

Правда, за пределами Турции спрос на полуфабрикаты оставляет желать лучшего. При этом, прокатчики из Саудовской Аравии и североафриканских стран выставляют встречные предложения на уровне не выше $495/т FOB для поставщиков из СНГ.

В Восточной Азии цены на заготовки в начале октября приподнялись вследствие подорожания металлолома, но тут на рынок вернулись китайские компании и, как говорится, все испортили. В последнее время полуфабрикаты китайского производства, экспортируемые под видом квадратного прутка, продаются в страны Юго-Восточной Азии по $510-515/т CFR. Это перечеркивает усилия корейских и тайванских металлургов, попытавшихся в середине месяца довести котировки до $530/т FOB. В настоящее время филиппинские и таиландские покупатели готовы платить за эту продукцию не более $530-535/т CFR.

Российские компании, возобновив продажи, впрочем, смогли немного поднять цены, доведя их до $525/т CFR. Примерно на таком же уровне находятся и вьетнамские заготовки.

Несмотря на снижение котировок на плоский прокат спрос на товарные слябы сохраняется как в Турции, так и в странах Юго-Восточной Азии. Правда, при этом экспортерам пришлось пойти на некоторые уступки. В частности, стоимость продукции российского и украинского производства сократилась до $480/т FOB. На таких условиях полуфабрикаты готовы приобретать даже тайванские компании – при условии, что готовая продукция будет реализована на внутреннем рынке, где цены выше, чем при экспорте.

Конструкционная сталь

Перед праздниками турецкие меткомпании снова объявили о повышении котировок на длинномерный прокат в расчете на возобновление продаж с нового уровня. На внутреннем рынке стоимость арматуры вышла в интервал $580-600/т EXW, хотя активность в национальной строительной отрасли в последнее время уменьшилась, а экспортные цены достигли $580-590/т FOB. Между тем, до начала паузы сделки заключались на уровне $570-580/т, а потребители не выражали готовности к новому повышению.

Впрочем, настроены «по-боевому» и поставщики из СНГ. Котировки на арматуру с поставкой в ноябре прочно удерживаются в интервале $560-580/т FOB, а катанка предлагается не менее чем по $575-585/т для ближневосточных и африканских покупателей и по $605-610/т DAP – в страны Восточной Европы. Пока эти цены, правда, имеют номинальный характер.

Помимо сопротивления покупателей, негативное влияние на ближневосточный рынок длинномерного проката может оказать удешевление китайской и европейской продукции. Китайские производители катанки в середине октября были вынуждены не только отказаться от намеченного ими повышения котировок, но и опустить их на $10-20/т по сравнению с началом текущего месяца. Новые предложения арматуры для стран Ближнего Востока могут составить теперь менее $550/т CFR, а катанки – $555-565/т.

В Европе снижаются как внутренние, так и экспортные котировки на длинномерный прокат, причем, негативные тенденции появились даже на таких более устойчивых рынках как германский и польский. Очевидно, сыграли свою роль избыточные поставки продукции, которые стекались в Центральную Европу чуть ли не со всего региона. В целом котировки за последнюю неделю сократились на 5-10 евро/т. Как правило, в Германии и Восточной Европе арматура теперь не превышает 480 евро/т EXW, а в Италии может стоить и 440 евро/т.

Алжирские компании приобретают европейскую арматуру неохотно, а ее стоимость перед праздниками опустилась до 440-445 евро/т FOB. Однако в то же время появились сообщения о предложениях южноевропейской продукции в США по ценам, близким к $640/т CFR. В самих США данная продукция уже больше трех месяцев не выходит за пределы интервала $680-700 за метрическую т EXW при относительно слабом спросе.

Листовая сталь

Спрос на сталепродукцию в азиатских странах остается низким несмотря на начало сухого сезона и завершение праздничной паузы в Китае. В течение перерыва у китайских компаний продолжали медленно увеличиваться складские запасы проката, хотя ранее специалисты предсказывали их сокращение, а некоторое оживление спроса в промышленности и строительства сводится на нет избыточным производством. К тому же, через несколько недель на местном рынке начнется зимний спад деловой активности.

Чтобы заключить новые контракты, китайским экспортерам пришлось сбавить цены на $5-10/т. Горячекатаные рулоны опустились, при этом, до $520-530/т FOB, а толстолистовая сталь может продаваться дешевле $510/т. Под влиянием удешевления китайской продукции сбавили цены и металлурги из других азиатских стран. Стоимость японских, корейских и тайванских г/к рулонов сократилась до $550-570/т FOB. Однако спрос все равно близок к нулю, так как потребители в странах Юго-Восточной Азии ориентируются на китайскую продукцию, а также на индийский горячий прокат, который предлагается по $550-560/т CFR.

В странах Ближнего Востока покупательская активность была невысокой и перед праздниками, а сейчас и вовсе упала до нуля. Впрочем, и после возвращения на рынок в третьей декаде октября местные потребители не ожидают каких-либо изменений. Котировки на плоский прокат в регионе, похоже, близки к достижению крайней точки спада. По крайней мере, украинские компании не готовы опускать цены на г/к рулоны ниже $510-520/т FOB, а российские металлурги отправляют данную продукцию за рубеж по $535-545/т. В странах Персидского залива нижний уровень образуют иранские экспортеры на отметке $545/т CFR.

Европейский рынок переживает очередную депрессию, вызванную слабым спросом со стороны реального сектора экономики. Кроме того, относительно высокий курс евро способствует поступлению на региональный рынок импортной продукции. Украинские г/к рулоны отправляются в Польшу примерно по 420 евро/т CFR, а котировки на российскую, китайскую, индийскую и турецкую продукцию варьируют в интервале 425-445 евро/т DAP/CFR.

В последнее время расширились и внутриевропейские поставки, причем, основные торговые потоки направляются в страны Центральной Европы, где спрос заметно выше, чем на юге или западе региона. Итальянские, испанские и французские г/к рулоны котируются на уровне 450-475 евро/т CPT, так что местным заводам, пытающимся удержать котировки в интервале 470-480 евро/т EXW, приходится идти на уступки. По данным трейдеров, дисконты при заключении реальных сделок составляют, как минимум, 20 евро/т от официально объявляемых цен. На улучшение обстановки в обозримом будущем европейские металлурги практически не рассчитывают.

Специальные сорта стали

После понижения котировок в начале октября мировой рынок нержавеющей стали достиг относительного равновесия. Котировки на холоднокатаные рулоны 304 2В в Азии стабилизировались в районе отметки $2400/т FOB. Некоторые производители сообщили, что не намерены менять их в ближайшие месяцы.

Как считают специалисты из британской компании MEPS, в конце 2013-го и начале 2014 года спрос на нержавеющую продукцию начнет постепенно увеличиваться по всему миру благодаря оживлению экономики восточноазиатских и западных стран. Однако металлургам, скорее всего, не удастся добиться существенного повышения котировок, так как спрос на нержавейку имеет эластичный характер и может сократиться вследствие подорожания.

Европейские компании пока не определились с направлением изменения доплаты за легирующие элементы в ноябре. Причем, крупнейшие производители Outokumpu и Aperam намерены вообще отказаться от установлении доплаты на месяц вперед и перейти на более гибкие изменения в ежедневном режиме. При этом, клиенты смогут определять ее значение либо в день заключения контракта, либо в день доставки.

Металлолом

На время Курбан-Байрама многие турецкие мини-заводы решили приостановить работу на 7-10 дней, так что спрос на лом в стране в текущем месяце должен сократиться. Очевидно, на рынке сейчас начнется пауза, которая завершится только в ноябре, после Нового года по мусульманскому календарю (в этом году придется на 4 ноября). Впрочем, трейдеры в это время постараются удержать цены от спада. Перед праздниками котировки на американский лом HMS № 1&2 (80:20) достигли в Турции $375/т CFR, что представляет собой самый высокий уровень за последние полтора месяца.

В Азии подорожание японского лома повысило интерес местных потребителей к американскому и российскому материалу. При этом, российский металлолом 3А приобретается корейскими компаниями примерно по $370/т CFR, а американский HMS № 1&2 (80:20) при поставках в контейнерах подорожал для корейских и тайванских покупателей до $350-360/т CFR.

Виктор Тарнавский

О научно-практической конференции «Страхование, кредитование и стоимость активов в условиях экономической неопределенности», задачах саморегулируемых организаций на рынке оценки и проблемах оценщиков в интервью Bankir.Ru рассказал генеральный директор независимого консалтингового центра «Эталонъ» Максим Скатов.

– Максим, научно-практическая конференция «Страхование, кредитование и стоимость активов в условиях экономической неопределенности» пройдет 14–21 ноября в Лиссабоне. Что это за мероприятие? Его основная тематика?

– Это мероприятие для оценщиков. Оно является одним из главных событий в оценочном сообществе. Мы ставим перед собой стратегические задачи по развитию оценочного сообщества.

Наша встреча проходит шестой раз, первый раз мы собрались вместе с коллегами в 2009 году. Сейчас мы несколько изменили и расширили формат встречи. До этого проводили встречи в формате семинаров. Они проходили также за пределами России: в Лас-Вегасе, Неаполе, Мюнхене и Валенсии.

Постепенно проведение наших встреч стало традицией и неким стандартом качества для профессиональной аудитории (оценщиков и потребителей оценочных услуг), доверие которой мы завоевали. Это отношение привело меня и моих партнеров к пониманию необходимости организации более масштабного мероприятия – конференции.

Отличительной особенностью этой конференции является еще и то, что она проводится совместно с Ассамблеей Европейского общества оценщиков (TEGoVA). В него входят 150 участников из более чем 30 стран. Обычно они собираются два раза в год – осенью и весной. И вот сейчас мы присоединяемся к их ноябрьскому мероприятию.

Один день Ассамблеи и нашей конференции будет общим, открытым для всех делегатов. Есть определенные отличия в работе оценщиков из разных стран, и в рамках конференции каждый желающий сможет поделиться своими наработками, лучшими практиками, рассказать о своем видении тенденций рынка.

В рамках такого международного сотрудничества каждый участник нашей конференции сможет найти то, что он ищет – новых партнеров, идеи для развития бизнеса или же просто грамотный совет.

– В каком формате будет проходить конференция?

– Она будет проходить в течение недели и состоять из двух частей: деловой и неофициальной. Причем последняя часть будет не менее насыщенной.

– Кто является организатором мероприятия?

– Раньше его проводила компания «Эталонъ», руководителем которой я являюсь.

В мае 2012 года в Екатеринбурге мы зарегистрировали НП «СВОД», а год спустя Росреестр включил НП «СВОД» в реестр саморегулируемых организаций оценщиков, после чего мы решили дальнейшие выездные мероприятия проводить под ее эгидой.

В оргкомитет входят сотрудники «СВОДа», я, Боборев Максим из «АБН-Консалт» (эта компания является генеральным спонсором конференции), а также представители органов власти – из Минэкономразвития, Росимущества, Росреестра, которые приглашены для участия в мероприятии.

Еще один наш партнер, занимающийся организацией культурно-развлекательной программы, – компания EMG из Германии. Мы работаем с ней уже во второй раз, она зарекомендовала себя с хорошей стороны.

Среди российских партнеров конференции – саморегулируемые оценочные организации, российские вузы, которые готовят оценщиков, некоммерческие организации. Зарубежными партнерами стали европейские сообщества оценщиков, большинство из которых входит в Европейское общество оценщиков. У нас есть устоявшиеся деловые контакты с европейскими коллегами – оценщиками из Испании, Италии, Польши, Португалии, Германии, которые также примут участие в конференции.

– Помимо оценщиков в конференции примут участие их контрагенты (банки, страховые компании)?

– Оценщики работают с представителями многих отраслей экономики. Очень активно они сотрудничают с банками. Поэтому традиционно на наших мероприятиях присутствует большое количество представителей кредитных организаций. На этот раз мы собрали уже более десяти банков-участников. Это в основном банки из ТОП-50, в том числе: Сбербанк, ВТБ (они приедут к нам уже не первый раз), банк «Открытие», Альфа-банк.

В конференции примут участие и страховщики. Отдельная секция посвящена работе оценщиков со страховыми компаниями.

Также будут и другие потребители оценочных услуг – представители крупных компаний, СРО, вузов, различных некоммерческих организаций (Торгово-промышленная палата, «Деловая Россия», «Опора России», РСПП).

Поскольку это выездное мероприятие, то в нем будут участвовать и наши иностранные коллеги, иностранные потребители услуг – зарубежные банки и страховые компании.

Таким образом в мероприятии примет участие большое количество игроков рынка, деятельность которых связана с оценкой. Это поможет получить максимально интересную информацию для всех сторон.

– Вы сказали, что программа будет состоять из двух частей. Расскажите подробнее о каждой из них.

– Формат нашей конференции – это не стандартные для других деловых мероприятий 3–4 дня. Она будет проходить дольше, поскольку мы решили особое внимание уделить не только деловой части, но и неформальному общению, отдыху. Ведь отдыхать тоже нужно, особенно в хорошей компании, с потенциальными заказчиками. Это позволит участникам не только получить новые знания, информацию, но и новые полезные контакты. Мы хотим, чтобы после наших мероприятий человек приезжал отдохнувшим, подзарядившимся хорошими эмоциями для дальнейшей работы, получившим новые знания и контакты.

В деловой программе предусмотрено обсуждение нескольких ключевых тем. Это вопросы деятельности оценочных компаний, связанных с банковским сектором, со страховщиками, актуальные проблемы и задачи, стоящие перед оценщиками и основные тенденции на этом рынке. Отдельные доклады будут касаться деятельности банков по оценке залогов и всего, что с этим связано: оценки проблемных активов, работы залоговых служб и т.д. Банки и страховщики расскажут, чего они ожидают от работы оценщиков. На конференции выступят высокопрофессиональные и авторитетные эксперты – оценщики, которые поделятся с коллегами своим опытом и последними наработками.

В рамках нашей конференции мы соберем на круглый стол иностранных коллег, которые расскажут о своем опыте. Поскольку мероприятие проходит в Лиссабоне, то там будет больше португальских оценщиков.

За все дни работы конференции мы постараемся охватить максимальный круг вопросов, интересующих ее участников.

– На конференции также будет вручаться диплом «Международная премия в области оценки»?

– Да, эту премию в начале года учредил еще один наш партнер Экспертно-аналитическая и информационно-рейтинговая компания «Юниправэкс». Премия будет вручаться оценщикам – лидерам рынка бизнес-услуг в рейтинговой номинации «Оценка» UNi(Оц) интегрированного рейтинга Юниправэкс.

– Что полезного может принести это мероприятие банкирам истраховщикам?

– Во-первых, оно дает возможность обмена опытом. Во-вторых, позволяет получить новые контакты с оценщиками. Ведь хотя на рынке и работает довольно большое количество оценочных компаний, банки все равно ищут квалифицированного, правильного оценщика, который будет качественно делать свою работу. На нашей конференции они могут найти подходящего оценщика, полностью удовлетворяющего их требованиям.

Также многим участникам будет любопытно узнать международный опыт в сфере оценочной деятельности. Пока Россия в этом плане – догоняющая страна, сотрудники залоговых служб банков и служб урегулирования убытков страховых компаний постоянно ищут новые пути развития, пути решения тех или иных проблем.

Наша конференция – это путь к решению тех проблем и задач, которые стоят как перед банкирами, так и перед оценочными компаниями. Меня неоднократно благодарили коллеги из банков и оценочных компаний за то, что именно на наших встречах они смогли познакомиться и получить первый импульс к дальнейшей совместной работе.

– Один из организаторов конференции СРО «СВОД». На рынке оценочных компаний работает немало саморегулируемых объединений. Каковы задачи нового?

– Хорошо, когда есть много СРО, это значит, что между ними есть конкуренция.

Саморегулируемая организация оценщиков «СВОД» возникла потому, что последние несколько лет рынок оценки замер. В то время как для его нормальной деятельности нужно вырабатывать какие-то стандарты работы, контролировать, регулировать деятельность оценщиков, которые пока во многом существуют автономно и слишком изолированно.

Мы создали СРО «СВОД» в том числе для того, чтобы сделать рынок более цивилизованным, удобным для работы оценщиков. Я надеюсь, что наша работа принесет новые позитивные моменты в деятельность оценочных компаний и будет содействовать развитию рынка оценки в целом.

Сейчас почти все из 14 саморегулируемых организаций находятся в Москве (есть еще по одной в Петербурге, Ростове и Краснодаре).

«Свод» зарегистрирован в Екатеринбурге. Эта СРО охватывает в основном уральские регионы, что, впрочем, не мешает работать и с оценщиками в других городах: мы планируем организовать свое представительство в каждом регионе страны.

– Какие задачи для оценочных компаний сейчас являются самыми актуальными?

– Сейчас последствия кризиса еще ощутимы, экономика в полной мере не восстановилась. Все это, безусловно, влияет на работу оценщиков и потребителей их услуг.

Также одним из факторов неопределенности является несовершенство нашего законодательства. В настоящее время есть рабочая группа, которая пытается все эти проблемные вопросы частично решить, но это двигается не так быстро, как хотелось бы. Возможно, мы сможем поспособствовать ускорению этого процесса.

Цель нашей конференции «Страхование, кредитование и стоимость активов в условиях экономической неопределенности» – не заработать денег, а организовать площадку, на которой игрокам профессионального рынка можно будет обмениваться опытом и вырабатывать какие-то новые и эффективные направления работы, решать насущные задачи.

Мы хотим создать на нашей площадке новое коммуникационное пространство для оценочного сообщества, соединив усилия всех заинтересованных лиц, дать новый импульс к развитию оценочного сообщества в России.

Софья Ручко, Bankir.Ru

Евросоюз готов работать с Калининградской областью по проектам улучшения окружающей среды, развития муниципальной инфраструктуры, малого и среднего бизнеса и ряду других направлений, сообщил журналистам в пятницу глава Представительства ЕС в России Вигаудас Ушацкас, побывавший в Калининграде с рабочим визитом.

В ходе визита глава Представительства ЕС в России обсудил с губернатором области Николаем Цукановым вопросы сотрудничества в сфере экономики, культуры, образования, а также ход реализации программы "Европейский инструмент соседства и партнерства Литва-Польша-Россия 2007-2013" и будущие программы приграничного сотрудничества.

"За последние 13 лет ЕС выделил на совместные с Россией различные проекты более 100 миллионов евро. Мы обсудили будущие направления работы с Калининградской областью, в том числе вопросы развития малого и среднего бизнеса, муниципальной инфраструктуры, улучшения окружающей среды", - сказал Ушацкас, отметив конструктивное сотрудничество региона с ЕС.

Так, сейчас область участвует в программе "Европейский инструмент соседства и партнерства Литва-Польша-Россия 2007-2013". В ее рамках реализуется 53 проекта на общую сумму финансирования со стороны ЕС в 75,2 миллиона евро. В их числе крупномасштабные проекты по строительству очистных сооружений в Славске, Немане, Мамонове, а также реконструкция участка трассы Калининград - Мамоново-2.

Кроме того, в регионе реализуется программа ЕС по реконструкции сетей и сооружений водоотведения в малых городах янтарного края. Планируется, что к концу 2014 года большая часть приморских городов получит современную систему водоочистки. При этом в проекте задействованы как гранты, так и кредитные средства. Освоение 9 миллионов евро грантовых средств будет завершено уже в этом году. Анна Шонова.

Помощник Министра Ляля Габбасова приняла участие в семинаре по государственно-частному партнерству.

Помощник Министра, в частности, отметила: «Мы планируем в нашей отрасли создать концепцию развития ГЧП, отработать модели локальных проектов и подготовить на этой основе нормативный пакет документов, позволяющий тиражировать эти проекты, а бизнесу более активно включаться в работу. Кроме того, нам нужно оптимизировать тарифы таким образом, чтобы сделать их более привлекательными для инвесторов».

Справочно:

Семинар с участием международного экспертного сообщества проводился Минэкономразвития России в целях обеспечения своевременного присоединения Российской Федерации к Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Участники семинара получили возможность обменяться опытом реализации проектов ГЧП.

Ньюйоркский блокнот

Интервью с академиком Национальной Академии дизайна С. Л. Голлербахом (США)

Сергей Голлербах

«Нью-йоркский блокнот»[*] – так называется новая книга эссеистики Сергея Львовича Голлербаха, одного из самых известных русских художников эмиграции, академика американской Национальной Академии дизайна, президента корпорации «Нового Журнала», созданной 60 лет назад. Книга посвящена русскому Нью-Йорку.

Шесть десятилетий тому назад Сергей Голлербах высадился на берегах Америки – так началась «американская история» русского мальчика из Детского Села. Книга – это история и его жизни, и жизни его друзей-эмигрантов, представляющих сегодняшний русский Нью-Йорк, и жизни тех, «кто уж далече», но кого все еще помнят улицы этого города. Как обживали «лучшую Америку» и «город греха» русские эмигранты первых послевоенных лет – так называемые ди-пи, DisplacedPersons, Второй Мировой войной «перемещенные лица»? Как выживали и выстраивали свои судьбы?..

В этом году Сергею Львовичу исполнится 90 лет. Он прожил страшный двадцатый век – и не потерял ни оптимизма, ни страсти к жизни, ни желания ее понять. Я люблю с ним беседовать и надеюсь, что помогу читателям НЖ приоткрыть огромный и свободный мир этого человека.

Марина Адамович. гл. редактор НЖ

– Сергей Львович, Вы известны и как художник, и как эссеист, мемуарист. Тем не менее для современного читателя, вообще мало что знающего о русской послевоенной эмиграции, Ваши книги практически недоступны (пожалуй, кроме «Света прямого и отраженного», изданного в Петербурге). Поэтому мой первый вопрос – безыскусный, но необходимый: расскажите о себе, о Вашей семье, о Вашем, я знаю, старом и почтенном роде.

– Насколько я знаю от своего отца, мой прадед приехал в Санкт-Петербург в 1840 году. Он был подмастерьем пекаря. Род был из Баварии – кажется, в те времена там жила большая семья Голлербахов. Прадед был младшим сыном и стать владельцем пекарни ему не представлялось возможности, так что он решил попытать свое счастье в Петербурге, где в то время была немецкая колония – еще со времен Екатерины Второй. 18-ти лет он прибыл в Санкт-Петербург – у нас даже сохранился документ об этом. Голлербахи достаточно быстро обрусели. У него было 16 человек детей, десять – от первой жены, и шесть от второй. Мой дед поднялся на одну ступень выше своего отца – у него была уже булочная-кондитерская в Царском Селе. По преданию, у него покупали пирожные Анна Ахматова и Николай Гумилев. Между прочим, в царскосельской газете, что издается сейчас, были напечатаны воспоминания старожилов, которые вспоминали, какие вкусные пирожные были в кондитерской Голлербаха. У деда было два сына, которые считались уже русскими интеллектуалами. Дядя Эрих был известный художественный критик, литератор, поэт, а отец – инженер. Таков мой род. Между прочим, в Америке довольно много Голлербахов, но это не родственники, а однофамильцы. Очевидно, после наполеоновских войн в Баварии было бедственное положение, и Голлербахи разъехались по свету.

С материнской стороны – это род офицеров, дворян, которые служили Государю и отечеству как военные. По слухам, мой прапрадед участвовал в убийстве императора Павла Первого (но этим гордиться нечего).

Мой дед, еще до женитьбы на бабушке, пошел добровольцем воевать против турок и даже имел какой-то сербский орден. Это был 1878–1879 год. Дед был 1860 года рождения. Потом он женился, у него было двое детей, девочка и мальчик. Дед кончил свою карьеру генералом для особых поручений при Великом князе Константине Константиновиче, шефе кадетских корпусов. До этого он был директором Воронежского кадетского корпуса, до того – инструктором в Киевском и Одесском кадетских корпусах. И то, что мои родители поженились, было в некотором смысле мезальянсом: мама – дворянка, а отец – купеческого происхождения. Правда, дедушку сделали купцом первой гильдии и даже почетным гражданином Царского Села. А это звание переходит по наследству. Так что, в общем-то, я тоже должен считаться почетным гражданином города Пушкина.

– Ваша новая книга целиком посвящена Нью-Йорку. Вы живете в этом городе 63 года, стали натуральным ньюйоркцем. Что для вас Нью-Йорк, что это за город, как Вы его представляете себе?

– Город больших противоположностей. Город, который сначала мне понравился, потом резко оттолкнул от себя, потому что я работал в районах, которые были мне отвратительны, и все там было мне отвратительно, – об одном таком районе я как раз пишу в своей книге – Квинз Плаза. Но жизнь моя менялась, и город сам меняется, в чем-то – к лучшему, а в чем-то – и к худшему, как все на свете. Но я прижился здесь. И это мой город.

Американцы-провинциалы говорят, что Нью-Йорк – замечательный, но жить там – спасибо, нет. Я же живу здесь шесть десятков лет – всякое бывало, и грабили, и одаривали... Между прочим, первая моя комната, в которой я поселился, получив работу в Нью-Йорке, была у негров. Я прочел объявление о сдаче комнаты в магазине Балаклицкого, был такой русский продовольственный магазин, – «сдается команата за 40 долларов в месяц», мне это было по карману, и я отправился по адресу. Открыла дверь черная прислуга, – и вдруг я сообразил, что семья, у которой черная прислуга, не сдает комнат. Это действительно была сама хозяйка. Она поняла по акценту, что я – из новых иммигрантов, а узнав, что из России, сдала мне комнату. То были послевоенные годы, и о России думали с любовью. Хозяева воплощали собой американский средний класс, она говорила по-английски и по-французски, муж – еще по-испански. О них я пишу в своей книге.

Комната была хорошая. Потом туда переехала моя мать, потом – поэтесса Ольга Анстей с дочерью... Потом мы нашли другую квартиру, но в тому моменту я уже встал на ноги. Позже этот район испортился, и жить там стало опасно... Нью-Йорк – это сложный город. Одни его обожают, другие ненавидят... Но, конечно же, город потрясающий.

– Это Ваш город, да?

– Мой город, все-таки, – Петербург-Ленинград. Из западных городов – пожалуй, Мюнхен, где я учился в Академии художеств первые послевоенные годы. Я люблю Париж... Но ленинградский Петербург занимает особое место. Вообще, Петербург в Ленинградской области... я думаю, в этом парадоксальном соседстве неуютно и Петру Великому, и Ленину. Но жизнь сама по себе парадоксальна.

– А как Вы попали в Мюнхен?

– Случайно, из оккупации. Когда началась война, я жил в Ленинграде, был учеником 9-го класса средней художественной школы Академии художеств (СХШ). Школу собирались эвакуировать. Отец ушел на фронт 27 июня, он был инженер-радиотехник. Мать преподавала в Политехническом институте, который тоже должен был быть эвакуирован. Занятия прервались, и меня сразу же забрали на окопные работы. Около месяца я пробыл там, потом был в отряде ПВХО. Мы все стремились в Ленинград, потому что Пушкин (Детское Село было переименовано в город Пушкин в 1937) был, в основном, деревянный, и мы боялись, что он сгорит. Мы даже отправили в Ленинград часть продуктов – но уехать самим не получилось: разбомбили железную дорогу, обстрел был страшный. Мы забрались в подвалы – и вот в одно утро кто-то вылез из подвала и закричал: «Товарищи, немцы пришли!» Так мы и попали в оккупацию. Это время немецкой оккупации – с сентября 41-го по февраль 42-го – было довольно страшное время. Страшный голод. Прифронтовая полоса – никаких огородов уже не было, магазины разграбили. Ели жмых. Поскольку Пушкин был городом интеллигенции, людей относительно зажиточных, то выменивали у немцев хлеб на вещи. Были немецкие офицеры, которые говорили по-русски, – в основном, балтийские немцы.

Мы уже потихонечку умирали с голоду. В феврале 42-го года нам сказали, что население города вывозят на работу в Германию. Так я и очутился в Германии. В лагере оказалось много интересных людей. Был известный литературовед, друг моего дяди – Разумник Васильевич Иванов-Разумник. Мы с ним были в одном бараке. С Разумником я играл в шахматы. Он где-то у немцев достал шахматную доску, причем он был простужен, лежал лицом к стенке, диктовал мне ходы, – и выигрывал. Человек он был странный, маленького роста – эдакий уродец. Знаю, что до войны он был замешан в каком-то деле, сидел. Из-за него даже арестовали моего дядю Эриха.

Там же была и внучка поэта Иннокентия Анненского, дочь Валентина Иннокентьевича Анненского (Кривича), моя первая, еще довоенная подруга – мне было 6 лет, ей – на два года больше. Потом там была вдова стратонавта Васенко (в 1933 году запустили стратостат, и все погибли) – Таня Васенко, знакомая моей матери. Таня умерла в лагере. Были там вдова и дочь писателя Александра Беляева, с которыми я познакомился во время немецкой оккупации (сам Беляев уже умер от болезней и голода).

Мы были в трудовом лагере... Правда, поскольку нас «эвакуировали», то я остовского значка не носил. И вот в чем парадокс: то, что нас вывезли в Германию, оказалось спасением: мы просто погибли бы от голода. А в Германии я тяжело работал – разгружал вагоны, работал в поле... Тогда же, под конец войны, довелось пережить и американские налеты. Не хочу сегодня об этом особенно говорить, но я знаю, что это такое – когда бомбы кладут ковром. Мы лежали на окраине города, там были наши бараки, юго-восточная Саксония... Когда попадает бомба, земля содрогается и бьет вас в живот, как боксер перчаткой. Словно живая... Как я уцелел, не знаю. Под конец войны я сбежал из лагеря, началось полное столпотворение: беженцы из Восточной Германии, русские, поляки, украинцы, балтийцы...

А потом война кончилась. Было странное такое ощущение... Я вдруг понял, что я жив. Мне 21 год и, может быть, у меня даже будет какая-то жизнь...

– Давайте вот об этом и поговорим. Как-то, много лет тому назад, мы разговорились о Милораде Павиче и о ереси богомилов, об их особом восприятии мира, отданного на откуп злу, – и о человеке как сосуде-вместилище падшей души, которая за долгий путь очищения меняет сосуд за сосудом... И тогда же Вы заметили, что форма – это главное в мироздании. Вы рассказали, как ваш профессор по Мюнхенской Академии художеств учил, что именно форма определяет содержание... О форме в искусстве мы еще поговорим, а что такое форма в жизни? В контексте Вашей достаточно сложной биографии и очень разного опыта...

– Форма жизни... это сложно... Когда я жил еще в России – в СССР, я был обычным советским школьником, учился в СХШ, был в полном восторге от предстоящей мне радостной жизни – и, конечно, о форме не думал. Во время войны форма жизни выливалась в желание выжить, даже еще проще – наесться. Было страшно и опасно – особенно при американских бомбардировках. Потом – угроза насильственной репатриации – Вы ведь знаете, что Сталин всех объявил «врагами народа» и при моем происхождении возвращение в СССР означало бы ГУЛаг... Так что – форма диктовала, но думал я не о ней. И вот только сейчас, достигнув весьма преклонных лет, я, конечно же, размышляю о жизни. В существовании человека форма имеет большое значение, начиная от воспитания, наличия у нас манер, или скажем, элементарной способности спорить, не оскорбляя собеседника... Это формирует и внутреннего человека. Мне всегда казалось неправильной точка зрения: «да, он – хам, но сердце – золотое...» Это невозможно, потому как ни одно золотое сердце не позволит себе унижать окружающих людей.

– Обстоятельства – это ведь элемент формы. Вы всегда жили в обстоятельствах, которые предлагались, даже – диктовались вам. Сначала Вы родились не в «той» семье – недостаточно советской и слишком интеллигентной, чтобы спокойно жить при сталинской власти... Потом оказались «перемещенным лицом»...

– Знаете, Гёте, кажется в беседах с Эккерманом, заметил, что предпочитает порядок – справедливости. На первый взгляд, мысль жуткая. Но на самом деле, именно «беспорядочная» справедливость, при которой одним дается, а других обходят, порождает конфликт и... несправедливость. Все в результате обижены и даже угнетены. Беспорядочная справедливость может быть оскорбительна. Она и есть – отсутствие формы. И что, вообще, такое история? – Это попытка с древнейших времен найти равновесие между порядком, с одной стороны, и свободой, с другой. И, в конечном проявлении, свобода – то же самое, что диктатура. Диктатор ведь свободен и делает, что хочет; а свободный человек навязывает свои идеалы и ценности всем окружающим и реализует себя как диктатор. У него нет внутреннего запрета, его свобода не может не нарушать личного пространства других людей. Флора Льюис, американская журналистка, сказала очень правильно: право одного человека может быть угнетением другого.

– А в искусстве?

– Я думал об этом много, и даже старался объяснить моим студентам, почему сначала – форма, а потом – содержание. Простейший пример, как форма создает содержание. Гора Олимп, там живут боги. Почему они живут там? – Потому что гора высокая. Высота – это уже форма. Все лучшее в иерархии человеческих ценностей находится где-то высоко. Ад, земля – они внизу. Горнее и дольнее. А почему не наоборот? Почему недольнее – лучше? Мне представилось: идет пещерный житель – и видит перед собой огромный камень, оставшийся после ледникового периода; такого он никогда не видел, его соплеменники тоже поражены необычной громадной формой камня, – и камень становится священным. Форма столь поразительна, что в нее мы начинаем вкладывать поразительное же содержание. Священные горы, дубы, реки, идолы... – это все оттуда. С древнейших времен человека завораживает форма – и он наделяет ее содержанием, тем самым формируя свой мир, в том числе – духовный.

– Но мне кажется, что в этом есть и некоторая подчиненность изначальной объективной тайне, необъяснимому, что вне человеческого сознания, а тайна – это все-таки содержательный момент, а не формальный; мы видим, лучше сказать – предчувствуем некие смыслы, высшие, бóльшие, чем вложенные в наш мозг, – и признаем их реальность, подчиняемся им. Кстати, не оттого ли (тут соглашусь с Вами) человек вообще склонен к подчинению? К диктатуре. Не так ли?

– Да, это тоже верно. Но в этом – двойственность самого человека как соединения тела и души, и двойственность нашего существования на земле.

– Вы жили при диктатуре – недолго, но опыт есть. Любая идеократия, на мой вгдляд, это прежде всего диктатура формы. Каким образом отстаивает себя оппозиционное содержание в этой клетке?

– Я был все-таки очень молод, а динамика молодости – очень сильная форма, она и преобладала во мне. Конечно, это не означает, что давление диктатуры не ощущалось. Мой дядя сидел, отец был арестован... Но шли две параллельные жизни. Портреты Сталина на первомайских демонстрациях – и книжки из семейной библиотеки... Мы жили в ссылке в Воронеже, – но я ходил в Дом пионеров, и там была чудесная учительница живописи... Нет, во мне не было какого-то страшного конфликта. Возможно, в силу молодости, возможно... Знаете, я очень люблю выражение Василия Розанова – «недовоплотившийся человек». Я и был молодым недовоплотившимся человеком. И мир семьи – культурной, образованной, интеллигентной – был, в общем-то, для меня самодостаточным. Может быть, меня это и спасало в жизни?.. Единственно, как эти конфликты отразились на мне – а мне многое пришлось пережить за долгую жизнь: отразились они, опять-таки, в форме моего существования, в привычках. Скажем, я не привязываюсь к внешним материальным благам. Мне все равно, какая мебель стоит в моей квартире, какая одежда висит в шкафу... Мой дом кончился, когда мне стукнуло одиннадцать лет, когда арестовали папу, и нас выслали в Воронеж.

– Это после убийства Кирова – чистка Ленинграда?

– Да. Через полтора года отец получил амнистию, мы смогли вернуться. Но все уже пошло по другой логике событий... Дядя мой, со стороны матери, тоже выжил в концлагере. Дядя Эрих Голлербах отсидел, он погиб уже в 1942 году, при эвакуации. Похоронен где-то в общей могиле. Отец умер, списанный после фронта (он был сердечник), в 1943 году, – и тоже могилы не сохранилось. Ни креста, ни, подозреваю, гроба. Была зима, нищая Уфа, тетя Аня писала мне позднее, когда мы уже в 1970-х нашли друг друга (это особая история), что с трудом отыскала могильщиков; думаю, гроб ей просто негде было достать...

– Такой вот богомильский мир... Давайте немножко о Вашей тете Ане. Речь ведь идет о балерине труппы Дягилева, Русских сезонов в Париже, – об Анне Прокофьевой, в замужестве – Удальцовой?

– Да, она танцевала в кордебалете Дягилева. Потом, с началом Первой мировой войны вернулась в Россию, в 1918-ом вышла замуж на моего дядю, Сергея Алексеевича Удальцова, царского офицера. Удальцова потом репрессировали, тетя Аня была сослана в Уфу.

– И там она, подрабатывая учительницей в танцевальном кружке, встретила голодного тощего татарского мальчика – будущую звезду мирового балета Рудольфа Нуриева.

– Да, потом, когда он приехал на гастроли в СССР, им удалось увидеть друг друга, – перед смертью тети Ани. Она жила долго, 103 года, скончалась в 1992 году.

– Она так и жила в Уфе?

– Нет, после смерти мужа, уже в 1967 году, переехала к дочери Марине в Ленинград. Нуриев, перед поступлением в хореографическое училище, тоже жил у Марины. Удальцовы опекали его. Марина вспоминала, что в детстве он был очень музыкален, схватывал все на лету. Она рано умерла, от сердца. Но она успела приехать ко мне в гости в Нью-Йорк, и мы даже организовали ее встречу с Рудольфом, когда он был здесь на гастролях. Насколько тетя Аня «вылепила» Нуриева – не могу судить, но она распознала в нем дар, и сделала все, чтобы у Рудольфа появился шанс воплотиться.

– Я очень хорошо чувствую эту ситуацию. Нищий голодный мальчишка, советская Уфа... наверное, он в этот танцевальный кружок и пошел-то подкормиться, на какие-нибудь бесплатные полдники. И она – тоже «подкармливалась», «бывшая», репрессированная... Как она разглядела его – что увидела? Гибкие ручки и ножки? Дар Божий, печать избранника?

– Я бы сказал, что она разглядела нужную форму. Но это, конечно, не раскроет всю тайну узнавания. Здесь нельзя проводить границу: вот это форма – подходящее для танцора тело, а там, три миллиметра вглубь – талант. Здесь всё – органика, гармония. Каждый формальный элемент насыщен требуемой энергией, одухотворен. Знаете, о чем я еще думаю? – О переходе эстетики в этику. Очень простой пример. Скажем, 15-летняя девушка влюбляется в юношу; и ей сразу начинает казаться, что он полон благородства, он добрый, рыцарски отважный... А на самом деле – противный глупый мальчишка, как все в его возрасте. Понимаете, красота дает ощущение глубины этической. И такой переход формальной эстетики в этику – очень естествен. Это не механический поступательный процесс, а органический, синтетический.

– То, о чем говорил Достоевский: красота спасет мир, имея в виду под красотой – одно из имен Божиих, и не «мисс Америку», конечно.

– Они-то как раз и погубят нас. Эстетика вне этики – дело опасное.

– Но тот же Достовский сказал, что русскому человеку не хватает формы – при богатстве содержательном.

– Знаете, у Достоевского Дмитрий Карамазов говорит: широк русский человек, сузить бы надо. Но широта – это тоже форма. И русский человек – это не сплошь алкоголик и лентяй. И Кижи без гвоздей выстроили, и империю создали... А русские меценаты?! Мы-то все это с вами знаем. Нет, речь, очевидно, не об отсутствии формы, а о пропорциях ее, о гармонии – без заглядывания «за предел». Есть Васька Буслаев – есть и Илья Муромец.

– Вы рассказывали мне, как, побывав первый раз в России, Вы заметили, что, «содержание народа может меняться, но форма сохраняется».

– Да-да, помнится, я говорил о лицах русских девочек и их ресницах... Да, я до сих пор цепляюсь за эту версию. Об этом можно написать целую диссертацию. Когда художник смотрит на человека, человека любой национальности, даже нации врага, и видит, к примеру, красивую девушку, красивое молодое лицо... – все политические соображения отпадают. Вы видите жизнь с большой буквы, вы наслаждаетесь формой, Богом данной. И знаете, это спасает нас от политических, рассовых, национальных и религиозных предрассудков. В этом отношении искусство стоит над всей этой суетой сует.

Во время войны были ужасные лагеря – в том числе для русских военнопленных. Были остарбайтерские лагеря, были просто для западных рабочих, там было полегче, но – лагерь остается лагерем, а война – войной. Картина очень сложная. Война – это тоже форма жизни, но – искаженная форма, когда жизнь подменяется выживанием. А это разные вещи. Меня как-то пронесло. И вот теперь, на склоне лет, я думаю: почему? Воля Божья ли, счастливый случай... Но как человек, как художник, я чувствую обязанность рассказать о моем времени, о людях, которые были тогда рядом. Я ощущаю себя свидетелем своего времени.

Когда-то в молодости я читал «Зависть» Юрия Олеши. Содержания сейчас уже не помню, но там есть такой Кавалеров, который говорит: «Мне выпала честь провести последним парадом старинные человеческие страсти». Так вот, творческий человек получает великую – нет, не честь, а возможность провести парадом старинные и неустаревшие ценности. Да, старинные и неустаревшие формы.

– Мы с вами были свидетелями ХХ века. На что он посягнул? Не пытался ли он разрушить форму в своем поиске новой правды, не восставал ли против старинных истин, и тем самым невольно разбивал их?

– Всякое было. Например, в искусство вернулась реалистическая живопись. Конечно, в другом виде – поп-арт. Но это все-таки реализм.

– Но разве это не «неправда материала»? Я вспоминаю одно Ваше наблюдение, которое очень ценю, – о «неправде материала»...

– Мысль эта принадлежить английскому скульптору Генри Муру, и она мне дорога. Он-то имел в виду материал в буквальном смысле: мрамор годится для обнаженного человеческого тела, можно отлить тело и из бронзы – но это уже иная, привнесенная, идея. И тут уж можно тело и из консервных банок слепить, или еще из чего-нибудь. Но в этом и будет – неправда материала. Моя же мысль касалась, главным образом, многих новшеств, которые мы наблюдаем и в искусстве, и в оперных постановках. Музыка XVIII века страдает, когда действие переносится в век XXI. Гамлет в подтяжках, в «Макбете» – НКВДисты...

– Только соглашусь с вами. Конечно, Шекспир вечен – но подтяжки мелковаты, чтобы аргументировать эту мысль. Я иногда чувствую себя замшелым консерваторам, и мысль о том, что единственный идеальный театр – это театр Кабуки, меня часто посещает после Метрополитен Опера.

– Особенно это касается опер Рихарда Вагнера. Он создал понятие Gesamtkunstwerk – «законченное произведение искусства», как единый знак. Синтез искусств – музыка, слова, костюмы, декорации – все это составляет единое целое. К счастью, актерское исполнение настолько великолепно, что вы забываетесь и смиряетесь с тем, что перед Вами, скажем, танк на сцене. С другой стороны, конечно же, на картинах великих мастеров Возрождения окружающие Христа изображались в костюмах современной художнику эпохи. Так что некоторую дань своему времени мы все отдаем. Здесь важно не внести дисгармонии. Иными словами, не поддаться той самой «неправде материала».

Что же касается поп-арта... Нет, это естественная форма нашей технической цивилизации. Царят люди города, которые всегда видели только город, они и сами – его продукт, так что художник просто реалистично выражает свою реакцию. Я не осуждаю их. Хотя, на мой взгляд, жизнь есть нечто большее.

– Сергей Львович, когда-то Иван Елагин с любовью иронично писал о ваших картинах: «угловатые уроды голлербаховской породы». И Ваш Нью-Йорк – на мой взгляд, самый подлинный из всех его образов, – полон ярких жестов и дисгармонии. Таков человек ХХ века?

– Мои ньюйоркские картины во многом – следствие мюнхенской Академии художеств. Все-таки там было влияние немецкого экспрессионизма. Надо сказать, что северная школа – фламандцы, голландцы, немцы – ищет характерное, в то время как латинская школа, начиная и включая сюда греков, – ищет красоту. Я часто повторял своим ученикам: «Мы, люди ХХ века, – наследники двух традиций: греко-римской традиции красоты и тела, т. е. эстетики, и иудео-христианской традиции красоты духа, а бренное тело может быть и грешным, и уродливым, как и прекрасным». То есть – этический подход. И надо сказать, что для художника нет понятия уродства. Беззубая моршинистая старуха для Рембрандта была так же хороша, как и молоденькая девушка. Прекрасные греческие боги были подобны людям с их недостатками. Но греки знали толк в красоте. И, кстати, понятие красоты как пропорции – не исчезло и сегодня. Когда мы видим красивую девушку или молодого человека – мы не начинаем размышлять, в нас срабатывает эллинское начало. Но судим мы их по десяти заповедям. Для художника нет понятия уродства. Уродство проявляется в механической красоте, в коммерческой.

– То есть – когда унижена форма.

– И Энди Уорхол показал это. Говорят, человек он был малокультурный, но он, безусловно, обладал даром художнического прозрения. Он, может быть, не отдавал себе отчет, насколько правильно ухватил дух времени, просто сказал: это – мы.

– Мне кажется, здесь между ним и его зрителем произошло некоторое недоразумение: они не увидели иронии художника: «посмотрите, это мы», а решили, что вот так – оно и хорошо. И сделали это эталоном. Так и началась диктатура массового искусства и массового вкуса. А Вы думаете, мы – такие?

– Мы – разные. Безусловно, еще со времен Руссо форма начала разлагаться, и мы «благополучно» пришли к форме как бесформенности. Да, она может развалиться, если ею не заниматься, не поддерживать. И поддерживает ее – содержание. Оба не могут друг без друга.

– А война – она безобразна или безóбразна, бесформена?

– Она и то, и другое. Как, впрочем, и все в жизни. Скажем, говоря о кампании разоблачений Сноудена: кто он, этот молодой человек, – предатель или правдолюбец? – Он и то, и другое. У меня есть такое небольшое эссе «Правдоискатели и предатели», это не о конкретных людях, я никого не называю, мне интересна сама дилема. Так вот, в итоге я прихожу к тому, что только правда делает нас свободными. И правда горькая, и правда, что выше лояльности. Правда относится к понятиям морали, она – выше всего.

– Ну да, все так непросто. Вот неискушенный человек – он плохой или хороший? Я не знаю, ведь его еще не искусили, и на что он способен со своими голубыми глазами...

– Еще Оскар Уальд заметил, что добродетель – это часто отсуствие сильных искушений. Или – добавляю я – испытаний. Человек под пыткой может не выдержать, – вина ли это его или беда?.. Конечно, я ничего нового здесь не могу придумать, но с возрастом какие-то истины мне открываются, я начинаю их ясно понимать. Такая притча: в глухом сибирском углу мужичок, наблюдая за кипящей в кастрюле водой и подпрыгивающей от пара крышкой, решил, что пар можно применять в двигателе; он не знал, что паровой двигатель изобретен в Англии полторы сотни лет тому назад. Мне кажется, творческий человек подобен этому сибирскому мужичку: он должен дойти своим умом до истины. И только тогда у него появляется собственный творческий почерк, индивидуальность, свой стиль.

– А какова Ваша русская Америка – сегодняшняя и та, послевоенная?

– Мне повезло встретить здесь еще первую эмиграцию, бежавшую в США в 20-е годы прошлого столетия; были старые эмигранты, которые попали сюда на второй волне, послевоенной, из Европы. Много было здесь и революционеров – меньшевиков, эссеров, эсдеков, троцкистов; были даже анархисты и террористы, «бомбометатели». Я встречался с монархистами, которые продолжали жить царской Россией, для них Россия кончилась в момент отречения Государя. Здесь была очень интересная прослойка русской еврейской интеллигенции. После войны нахлынула наша волна, дипийская. Очень разношерстная, сравнительно мало интеллигенции: колхозники, военные, молодежь, угнанная на работы, социально-неопределившаяся в прежней своей жизни, и др. Все это я описываю в своей книге. И пестроту послевоенной эмиграции. И страх голода, который довлеет над русским человеком, настрадавшемся в ХХ веке. И поскольку я считаю себя наблюдателем, зарисовщиком, у меня нет конфликтов с этими, столь непохожими людьми. В каждом художнике заложено известное художественное любопытство.

– Вы как-то процитировали свою мать – и я это запомнила: к человеку нужно относиться как к картине: в одном мы ценим краски, в другом – мазок, в третьем – композицию.

– Такой подход доступен только созерцателю. Как только вы подходите близко – отсутствие красок или композиции может вас задушить. Но для рисовальщика это совершенно правильный подход.

– А мне кажется, это универсальное правило для любого. Потому что в нем заложено уважение к чужому интимному пространству. На Востоке – в Японии, скажем, – было неприлично приближаться к человеку ближе полуметра – чтобы не нарушить его личное пространство. В этом ведь заключается одно из проявлений и собственной свободы: деликатно обращаясь с чужой свободой, вы отстаиваете и право на свою неприкосновенность.

– Да-да. И между прочим, это ведь не ведет к самоподавлению, к потере себя. Мать рассказывала еще притчу о двух дикобразах, которые от любви искололи друг друга в объятиях. Надо уметь не исколоть от любви. Все-таки человеку нужно давать пространство, свободу.

– А что вообще удерживает в Зарубежье этническое сообщество – ведь и колят друг друга, как дикобразы, и ссорятся, и дерутся, а продолжают держаться друг друга.

– В эмиграции есть, конечно же, чувство плеча. Я много ездил по маленьким городкам Америки. Как правило, живет там семей двадцать, у них – своя церковь, свой батюшка, они его любят. А соседского – не любят. И праздники у них общие – церковные и семейные, и пересуды общие... В мире американском – слегка чужом для них – живут их дети, это расширяет их пространство, но держатся они сами чувством плеча. И так – все диаспоры: общее прошлое, язык, религия. У итальянцев, у ирландцев, у евреев... Человека, конечно же, определяет принадлежность к культуре – в широком смысле этого слова.

– А чем отличалась, скажем, первая волна эмиграции от второй? Вы ведь знали и тех, и других.

– Первая эмиграция – конечно, самая значительная из всех. Практически весь Серебряный век оказался в Зарубежье. И музыка, и балет, и искусство, и академическая наука... Монолитной, надо сказать, и эта волна не была. И многие ведь говорили: эмигранщина мне претит. Вторая волна, в этом смысле, была более сплоченной – прошлое нас крепко спаяло. У нас была общая судьба. Что же касается третьей волны... Тоже очень разнообразна и богата талантами.

– Меня вот что интересует: несмотря на несхожесть первой и второй волн, они нашли общий язык и уже вместе представляли интересы русской диаспоры. Третья к этому союзу не примкнула.

– Понимаете, они не забыли родины, – ни первая волна, ни вторая. Третьи сознательно и, что важно, добровольно оставили родину. Собственно, их родиной была не Россия, а Советский Союз, этим все объясняется. И это, кстати, многим дало возможность потом вернуться.

– Иными словами – образ России примирял всех или отталкивал друг от друга. А как Вы относитесь к современной России – от перестройки и до наших дней?

– Сейчас происходит возвращение культурных ценностей в Россию из Зарубежья, выстраивается единое русское культурное пространство. «Новый Журнал» играет огромную роль в этом воссоединении двух русских культурных потоков. При этом, я полагаю, что прожив две трети своей жизни вне России, я не имею права выносить ей свой суд и давать рецепты. Понимаете, демократия зависит от качества демоса. И у российского народа мало демократического опыта. Поэтому, к сожалению, Россия должна пройти через смутные времена, ей их не избежать. Но я искренне рад за российских людей, что у них появилась свобода – и, в частности, свобода передвижения по миру. Так приобретается опыт – не для заимствования, а для анализа. Такой обмен опытом необходим для правильного баланса занокопорядка, с одной стороны, и свободы, с другой. Ведь эти чаши весов качаются не только в России. И каждая страна приводит их в равновесие своими методами. Поверьте, что Иван Грозный ничуть не страшнее Генриха Восьмого.

– Я все равно хочу задать тот же вопрос о Вашем образе России, но иначе. Вашу жизнь определяли обстоятельства; они наполняли ее содержанием, – или, выживая, Вы ломали обстоятельства?

– Я не могу сказать, что я «ломал» – но я не давал им взять над собой верх. С того самого момента, когда решил, еще подростком, стать художником. Скажем, здесь, в Америке, какой-то период я работал как коммерческий график, – и это приносило деньги, и я мог стать в этой области вполне благополучным и известным, но отказался от такой судьбы. В первые же годы моей эмиграции мне предлагали стать военным переводчиком – была такая известная школа в Монтерее, и это тоже был путь в благополучную спокойную – и, надо сказать, достойную академическую жизнь. Но я отказался и от военной карьеры. Меня вербовали в политическую борьбу – монархисты, НТС, и пр. – но и это не было моим путем. Выбранный мною путь художника-одиночки не принес мне облегчения (знаете, всегда проще жить в коллективе), но это был мой выбор. В нем не было какой-то страшной твердости воли, характера... Нет, я не об этом. Просто я оставался тем, кем хотел.

– Какие были самые жесткие обстоятельства в Вашей жизни?

– Я думаю, – голод в городе Пушкине в войну. Я не люблю это вспоминать.

– Я понимаю, есть испытания, которые ниже достоинства человека...

– Да. Как я уже говорил, нас вывезли – и это, в конечном итоге, спасло меня и мать. В лагере все-таки кормили. Меня один журналист спросил: так Вы что, благодарны немцам? – Я ответил, что немцев-то мне не за что благодарить, – я благодарен судьбе. Господу Богу, он захотел меня сохранить. Хотя я всегда при этом думаю: сколько молодых ребят погибло, сколько моих школьных товарищей, они были лучше и талантливее меня... И я чувствую какое-то обязательство. Мне нужно сделать в жизни что-то хорошее, оправдать свое существование.

– А Вы верите в предопределенность человеческой судьбы? В Провидение?

– Нет, верить, что все уже рассчитано за меня... это не мое. Мое понимание Бога не столь формально. Бог – это и любовь, и прощение, и смирение... Да, и дисциплина тоже, и форма. Но не форма распределителя: этого – туда, тому – столько-то... Конечно, для чего-то мы живем, кто-то нас создал. И если человек что-то может делать положительное, жизнеутверждающее, он должен это совершить. Это тоже обязанность свидетеля своего времени. Я люблю читать Розанова, – у него есть такая мысль: среда режет только пустого человека. Люди, прошедшие лагеря, знают, что и там можно жить.

– Знаете, что любопытно... Есть такой фильм, «Ночной портье» Лилианы Кавани. Этот фильм много ругали – для меня в том лишнее доказательство его силы, но я хочу сказать о другом. Я помню, меня поразила одна мысль в нем: о невыносимости свободы для человека, который испытал неволю (а может быть, вообще – о невыносимости свободы); о том, как человек пытается замкнуть себя в некоем маленьком пространстве, маленьком настолько, чтобы физически ощущать стенки этой формы. Такая форма лишает его всего – воли, выбора, свободы передвижения и даже свободы мысли, – но она открывает ему целый букет чувств, включая ощущение защищенности, – и дает тепло. Такой вот парадокс.

– А Вы помните «Доктора Фаустуса» Томаса Манна? – Там есть такая фраза: только когда человек свяжет себя осознанной тягой к порядку, тогда он становится свободным. Это очень немецкая мысль. Ощутить в себе тягу к порядку. Потребность формы. Связать себя этой формой – и тогда обрести свободу. В каком-то смысле – это религиозная свобода канона. И знаете, форма ведь действительно держит человека в жизни. И наполняет ее смыслом – и дает освобождение.

Нью-Йорк

[*] Сергей Голлербах. Нью-йоркский блокнот. – Нью-Йoрк: The New Review Publishing, 2013, 246 c.+ илл.

Опубликовано в журнале:

«Новый Журнал» 2013, №272

Россия. США > СМИ, ИТ > magazines.gorky.media, 17 октября 2013 > № 948607 Сергей Голлербах

Европарламент принял поправку к закону, касающуюся добычи на территории стран Евросоюза углеводородов методом гидроразрыва пласта, что приведет к ужесточению так называемой эко-директивы и усложнит поиск и разработку сланцевых месторождений. Отныне компании должны будут проводить экологическую экспертизу и оценивать уровень воздействия на окружающую среду, прежде чем начать бурение. В Польше принятая Европарламентом поправка подверглась острой критике. Специалист по делам энергетики Томаш Хмаль заявил, что ужесточение эко-директивы, которая принуждает компании проводить дополнительные экспертизы, «убьёт» поиск сланцевого газа в Европе.

Puls Biznesu

Может быть не всем известно, однако поехать в Польшу отдыхать на море – это очень правильный и удачный выбор. Дело в том, что морской отдых в этой стране привлекает туристов своими умеренными ценами, в то время как качество обслуживания находится на высоком уровне.

Самые известные польские курорты – Мендзыздрое, Сопот, Ястжембя Гура – это прекрасные живописные места, где вы можете отдохнуть всей семьей, забыв про проблемы и заботы. А многочисленные отели (например, Отель Стасов), расположенные в этих курортных зонах, станут замечательным временным пристанищем, удобным и комфортабельным.

Однако польский гостиничный бизнес не стоит на месте. В 2014 году планируется строительство еще одного люксового курорта. Возводить его будут на территории Балтийского побережья, а именно в районе Мельно. Проект курорта уже утвержден, а план его строительства рассчитан на 15-20 лет вперед. Достаточно большие сроки, но учитывая поистине наполеоновские планы строителей, вполне приемлемые.

В Мельно планируется застроить около 36 гектаров площади. Будет построен пятизвездочный отель и вся необходимая инфраструктура, а также несколько бутик-отелей неподалеку. Отводится место и для частного жилья, в этом секторе можно будет выгодно снять апартаменты.

Новый курорт будет носить название Beach City (Mielno Beach) и расположится на косе, разделяющей Балтийское море и озеро Ямно. Планируется возведение порта со стороны озера и моря.

Для будущих гостей этого курорта планируется возвести многочисленные развлекательные и торговые учреждения, среди которых будут клубы, рестораны, бары и даже яхт-клуб. Уже сейчас очевидно, что главными гостями Mielno Beach станут люди с достатком выше среднего. Однако и для гостей с более скромными доходами предполагаются варианты более бюджетного размещения. Гостиница Виктория, например, является эталоном для возведения недорогих и уютных бутик-отелей, отдых в которых могут позволить себе многие.

Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что строительство курорта в районе Мельно послужит новым толчком к развитию туристической индустрии в Польше. Пока что данная страна не является номером один в числе лучших европейских туристических маршрутов. Создание курортной зоны с гостиницами международного класса позволит привлечь в регион многочисленных туристов с территории Евросоюза и России.

Новая ЗСТ: Турция добавит свободы Украине

Большая европейская зона свободной торговли с участием ЕС, Турции и Украины несет новые возможности и риски для украинской экономики. Условия доступа украинской стали на рынки существенно не изменятся, однако вместе с расширением экспортного потенциала, будет расти и инвестиционная привлекательность стального сектора.

Сначала Брюссель, потом Анкара?

Украина и Турция близки к подписанию соглашения о создании зоны свободной торговли (ЗСТ), переговоры о создании которой проходят параллельно с подготовкой Украины к подписанию Соглашения об ассоциации и ЗСТ с Евросоюзом, которое запланировано на конец ноября.

Вероятность подписания соглашений на Вильнюсском саммите высока, а старт свободной торговли с ЕС ускорит заключение и ЗСТ с Турцией.

Сейчас в переговорах Анкары и Киева остается еще ряд проблемных вопросов – прежде всего, по условиям взаимного доступа на рынки. Украина заинтересована в полной либерализации поставок металлургической продукции, Турция – своих овощей, фруктов и текстильной продукции. По словам турецкого премьер-министра Реджепа Эрдогана, соглашение о ЗСТ до 2015 г. сможет утроить (до $20 млрд.) товарооборот между странами. Турция является ассоциированным членом Евросоюза и имеет зону свободной торговли с ЕС и еще с 17-ю странами и региональными объединениями. С 13-ю ведутся переговоры о заключении аналогичных соглашений.

Для Украины общий свободный рынок с Турцией – это серьезный тест на конкурентоспособность ее производителей и товаров, но еще и сильный стимул для роста и совершенствования.

Широкомасштабная зона свободной торговли с участием ЕС, Турции и Украины (600 млн. человек) по рыночному потенциалу может конкурировать с NAFTA и Тамсоюзом.

Характеристика макроэкономических показателей Украины и Турции:

«Вчерашний и сегодняшний» тигры

Сегодня на Ближнем Востоке Турция является региональным лидером по темпам роста экономического и политического влияния, то есть, имеет примерно тот же статус, который до середины 2000-х годов имела в Восточной Европе Украина.

В 2012-2017 гг. Турция демонстрирует самый высокий экономический рост среди стран ОЭСР - в среднем 5,2% в год. Стабильный рост экономики способствовал и развитию внешней торговли: объем экспорта вырос с 36 млрд. в 2002 г. до 153 млрд. в 2012 г.

Сейчас турецкая экономика является 16-й крупнейшей в мире, и, по оценкам HSBC, к 2050 г. выйдет на 12 место. Само же правительство ставит цель к 2023 г. войти в десятку ведущих экономик мира.

ВВП Турции при населении в 72,6 млн. человек в 2012 г. составил $787,3 млрд. ВВП Украины при населении в 45,6 млн. – $176,3 млрд.

По объему ВВП (по паритету покупательной способности) Турция занимает 17-е место в мире. В Турции объем ВВП на душу населения (по ППС) в 2012 г. составил $17,651 тыс., по сравнению с $7,412 тыс. в Украине.

В 2012 г. турецкий экспорт вырос на 12,6% и составил рекордные $152 млрд. Основные торговые партнеры страны по экспорту – Германия (8,6 %); Ирак (7,1 %); Иран (6,5 %); Великобритания (5,7 %); ОАЭ (5,4 %); Россия (4,4 %); по импорту – Россия (11,3 %); Германия (9,0 %); Китай (9%); США (6%); Италия (5,6%); Иран (5,1%). Главные статьи турецкого экспорта – продукция легкой промышленности, автомобили и запчасти к ним, продукция металлургии.

Рост ВВП Турции в первом полугодии 2013 г. составил 3,7%, в т.ч., во 2 квартале – 4,4%, это самый высокий показатель с четвертого квартала 2011 г.В правительстве прогнозируют, что рост экономики составит по итогам 2013 г. 3,6%, за 2014 г. – 4%. Вместе с тем, в Мировом Банке, в случае ожидаемого улучшения мирового спроса, прогнозируют ускорение роста ВВП Турции до 4,5% в 2014 г. и до 4,7% в 2015-м. Риски все те же – ухудшение экономических условий в еврозоне и нестабильная политическая обстановка в регионе Ближнего Востока.

Двусторонняя торговля

Доля Турции во внешнеторговом обороте Украины товарами более 4%. В турецком импорте доля Украины – менее 2%. В 2012 г. импорт из Украины в Турцию упал на 20%, до $4,394 млрд. Турецкий экспорт в нашу страну составил порядка $2,1 млрд.

В турецких поставках в Украину доминируют (данные за 2012 г.): текстиль, трикотаж ($ 267 млн.), фрукты и овощи ($ 228 млн.), готовых к износу и аксессуары ($156 млн.); средства наземного транспорта ($ 143 млн.), электрические машины и механизмы ($ 106 млн.).

В украинском экспорте в Турцию 5 основными позициями стали: железо и сталь ($ 2,16 млрд.), растительные масла ($ 340 млн.), удобрения ($ 295 млн.), металлолом ($ 293 млн.), семена и плоды ($240 млн.).

Дефицит Турции во внешней торговле товарами с Украиной составил $ 2,564 млрд. в 2012 г., на 16% ниже уровня 2011 г.

Турецкие ПИИ в Украину составили всего $ 12 млн. в 2012 г. Однако потенциал взаимных инвестиций велик. Наиболее перспективными для сотрудничества двух стран являются авиастроение, ВПК, ТЭК, стройсектор, агропром и IT-сектор. Только турецкие стройкомпании готовы реализовать в Украине 151 проектов на общую сумму $ 4 млрд.

Антидемпинг

Турция входят в число 10 самых активных в мире инициаторов антидемпинговых расследований. За 1995-2012 гг. их было начато 162 (10-е место в мире), в 2012 г. – 14 (3-е место). Достаточно часто в этих расследованиях фигурирует сталь и сталепродукция, в т.ч., из Украины.

В настоящее время Турция взимает пошлины на импорт х/к и г/к рулона из Украины в размере соответственно 9 и 10%. По окрашенному прокату пошлина – 15%, горячеоцинкованному – 14%. С января 2013 г. введены новые тарифные ставки по следующим видам импортируемой продукции:

- плоские полосы и плоские стержни - от 0 до 10%;

- плиты шириной не более 500 мм - от 0 до 10%;

- пл. прокат листовой из лег. стали шир. 600 мм или более - от 3 до 6%.

Украина, в свою очередь, взимает пошлины в отношении импорта из Турции полированного флоат-стекла, обуви, ряда видов сельхозпродукции.

Весной 2013 г. под введенные правительством пошлины на ввоз импортных автомобилей попали и турецкие машины, что спровоцировало немалую напряженность в торговых отношениях Киева и Анкары. Правительство Турции заявило о введении ответных мер – повыщения пошлин на импорт грецких орехов из Украины до 66,2%.

Сравнительная характеристика стального сектора Украины и Турции:

Источник: данные WSA

С 2000 по 2012 г. стальные мощности Турции выросли в 2,5 раза – с 19,8 до 50 млн. т. Местные металлурги 75% стали выплавляют в электропечах, а в готовой продукции доминирует длинномерный прокат.

Сильные стороны турецкой металлургии – современное эффективное производство, выпуск качественной продукции, сильный внутренний рынок, высокая диверсификация рынков сбыта (хотя доминирует экспорт в регион MENA), способность быстро адаптироваться к изменяющимся условиям рынка.

Слабые стороны – зависимость от импорта сырья, волатильность спроса и цен на региональном рынке.

Перспективы рынка

В 2013 г. стальное потребление в Турции вырастет на 7,6% и достигнет 30,6 млн. т. На фоне снижения турецкого экспорта из-за слабого мирового спроса внутренний рынок продолжает оказывать сильную поддержку стальной отрасли.

Потребление плоского проката вырастет всего на 3 % до 14,1 млн. т, в то время как длинномерного – на 11%, до 16,5 млн. т. Большой пакет реализуемых в стране строительных и инфраструктурных проектов обеспечивает опережающий рост закупок конструкционного проката. На 2014 г. прогнозируется прирост внутреннего рынка в 5,2% – до 32,2 млн. т.

Производство стали в Турции в текущем году, впервые за последние 5 лет, сократится на 5% – до 34 млн. т. Экспорт упадет на 6-7% – до 18 млн. т. Это вызвано неблагоприятной конъюнктурой мировых рынков, проведением а/д расследований, экономическими санкциями в отношении Ирана и политической нестабильностью в Египте и Сирии.

На этом фоне растет импорт – к примеру, в июле ввоз стали в Турцию вырос до самого высокого ежемесячного уровня с июля 2008 г. в 1,34 млн. т, впервые за долгий период превысив экспорт (1,3 млн. т). За 8 мес. 2013 г. нетто-экспорт упал на 44 % , до 3,89 млн. т.

До недавнего времени украинская и турецкая металлургия, конкурируя за потребителя в регионе MENA, оставались и партнерами: Украина выступала крупным поставщиком в Турцию сырья и полуфабрикатов.

Однако с активным развитием собственных мощностей Турция снизила закупки украинского длинномерного и г/к проката, а поставки лома уменьшились из-за дефицита этого сырья в нашей стране. На сегодня Украина выступает как крупный поставщик в Турцию квадратной заготовки, в меньшей степени – плоского проката (г/к лист и толстый лист) и слябов.

В 2013 г., по оценочным данным, экспорт сталепродукции из Украины в Турцию составит 3 млн. т. Кроме того, будет поставлено свыше 2 млн. т железной руды.

В среднесрочной перспективе статус-кво в торговле метпродукцией между двумя странами сохранится. Для Украины крайне важно укреплять позиции на емком и быстрорастущем турецком рынке, одновременно конкурируя с турецким прокатом в регионе MENA.

Максим Белов

Польский государственный нефтегазовый концерн PGNiG SA в 2013 году планирует увеличить добычу нефти до 1,09 миллиона тонн по сравнению с 492 миллиона тонн в 2012 году, говорится в сообщении компании.

Добыча за первые три квартала 2013 года составила 789 тысяч тонн против 353 тысяч тонн за аналогичный период 2012 года. Возможности для столь резкого наращивания производства дали инвестиции в добычу нефти за рубежом (310 тысяч тонн) и начало эксплуатации нового месторождения Любятув в Польше. В 2014 году нефтедобыча продолжит расти и достигнет 1,19 миллиона тонн, прогнозируют в PGNiG.

Рост также отмечен в сегменте природного газа. В 2013 году объем добычи газа должен составить 4,62 миллиарда кубометров против 4,32 годом ранее, что стало возможным благодаря участию польской фирмы в проекте газодобычи на норвежском континентальном шельфе. В 2014 году компания планирует добыть 4,63 миллиарда кубометров газа, что соответствует примерно трети годового потребления в стране.

PGNiG в июне 2013 года отчитался также о начале добычи и продажи природного газа с месторождения в провинции Синд на юге Пакистана. Пакистан стал второй после Норвегии страной, где польская компания занимается добычей газа на принадлежащих ей месторождениях, отметила PGNiG. Евгений Безека.

Начал работу новый многосторонний автомобильный пункт пропуска МАПП Шебекино, расположенный в Белгородской области России на границе с Украиной. Как сообщили порталу Trans-Port в Управлении по связям с общественностью Федеральной таможенной службы (ФТС России), до этого момента функционировал пункт пропуска, построенный по временной схеме и введенный в эксплуатацию осенью 1994 года.

МАПП Шебекино занимает площадь 14 га, с пропускной способностью 1000 автомобилей в сутки: 750 легковых, 200 грузовых и 50 автобусов. По физическим лицам пропускная способность 4400 человек в сутки. В настоящее время увеличено количество полос. В пункте имеется по 10 полос движения на въезд и столько же на выезд, из них по 2 отдельных полосы для грузовых машин, по 1 для автобусов и по семь полос для легкового транспорта. До этого пересечение границы в осуществлялось по двум полосам для легкового транспорта и автобусов и 1 полосе для грузового на въезд и столько же на выезд.

Пункт пропуска оснащен электронным весовым оборудованием, системами радиационного контроля, рентгентелевизионной аппаратурой, мобильным инспекционно-досмотровым комплексом и другими современными техническими средствами контроля. В пункте пропуска расположены комфортабельный автовокзал с разделением на въездное и выездное направления, административное здание поста, бокс для углубленного досмотра грузового и легкового автотранспорта, здание кинологической службы, современные павильоны таможенного и пограничного контроля. И если на старом МАПП отсутствовали элементарные удобства: не было воды, отопления, канализации, то сейчас в пункте функционирует автономное водо-энерго-теплоснабжение и созданы все условия, отвечающие требованиям сегодняшнего дня.

На МАПП Шебекино возлагаются большие надежды, как на серьезную альтернативу МАПП Нехотеевка, которая позволит разгрузить пассажирский поток в этом направлении. В ближайшие месяцы МАПП Шебекино может стать первым на российско-украинской границе пунктом пропуска, на котором вместе с российскими контролирующими службами будут размещены контролирующие службы Украины в рамках одного пункта пропуска. Реализация совместного размещения и технологии организации совместного контроля по принципу оформления "одна остановка - одно окно" с учетом конструктивных особенностей пункта пропуска, объемов грузовых и пассажирских потоков позволит ускорить прохождение границы и повысить при этом уровень комфортности для граждан, ее пересекающих. У украинских таможенников уже есть опыт подобного взаимодействия на западном направлении с польскими и молдавскими коллегами.

Министерство инфраструктуры Украины отрабатывает концепцию создания госпредприятия (ГП) "Аэродромы Украины" по управлению ВПП.

Об этом заявил вчера на Украинском форуме транспортной инфраструктуры, организованном Институтом Адама Смита, заместитель министра Дмитрий Демидович, пишет КоммерсантЪ-Украина.

По его словам, уже создана соответствующая рабочая группа при министерстве. Предполагается, что госпредприятие будет также отвечать за вопросы обновления, ремонта и строительства новых ВПП. "Мы считаем, что эта концепция более правильная, поскольку частный бизнес не потянет строительства ВПП, а терминалы аэропортов, как и раньше, рассматриваются как концессионные объекты",- сказал господин Демидович.Проектом создания такого госпредприятия занимается компания А.Т. Кearney. В Мининфраструктуры отметили, что ГП призвано в первую очередь решить проблемы региональных небольших аэропортов. Решение об утверждении правительством данной концепции и фактическое создание ГП запланировано на вторую половину 2014 года. Получить комментарий о проекте в компании А.Т. Кearney вчера не удалось.

Участники рынка неоднозначно отреагировали на инициативы министерства. "Мы положительно относимся к идее Мининфрастуктуры, но создается впечатление, что министерство пока не определилось, кто будет управлять ВПП после ремонта или строительства нового объекта. Три месяца назад было предложено, что после реконструкции ВПП будут переданы в аренду коммунальным предприятиям регионов, в которых находятся аэропорты, за символическую стоимость",- сказал директор аэропорта "Сумы" Николай Журавель. По его словам, если управленцем ВПП в принятом проекте будет это госпредприятие, то необходимо в каждом регионе, где существует аэропорт, создавать филиал ГП и нанимать работников. "Но если для больших аэропортов с их пассажиропотоком это не проблема, то для Сум, где за девять месяцев было обслужено всего 28 рейсов, наличие такого филиала приведет к потере значительной части доходов",- сетует руководитель аэропорта в Сумах.

Пока концепция предполагает, что госпредприятие будет управлять инфраструктурой аэродромов, но нет понимания, что будет с аэропортовой инфраструктурой, рассказал "Ъ" на условиях анонимности чиновник Мининфраструктуры. Президент ассоциации "Аэропорты Украины" Анатолий Троценко говорит, что большинство аэропортов страны находятся в коммунальной собственности, и таким аэропортам нет доступа к средствам из государственного бюджета: "Передача ВПП на баланс государственного предприятия не гарантирует получение госфинансирования, но даст законное право иметь возможность просить эти средства для развития из госбюджета". В Мининфраструктуры вчера подтвердили, что проектом создания ГП предполагается перевод всех ВПП страны из коммунальной собственности в государственную, для того чтобы обеспечить их реконструкцию за государственный счет. Например, строительство ВПП во Львове и Донецке выполняла частная компания "Альтком". Стоимость донецкого проекта составила 1,8 млрд грн. А в феврале этого года вице-премьер Александр Вилкул заявил, что для реконструкции ВПП в Одессе и Днепропетровске необходимо около 3 млрд грн.

Анатолий Троценко говорит, что ВПП в украинских аэропортах строились еще в 1970-е годы, а их реконструкцию проводили только в городах, которые принимали чемпионат Европы по футболу в 2012 году. "Такие ВПП, как в Полтаве, Сумах, Виннице и многих других региональных аэропортах сегодня с трудом соответствуют стандартам и требуют скорейшей модернизации",- говорит господин Троценко.

Оптимальным вариантом для развития всех аэропортов было бы создание единого холдинга, в который будут входить все аэропорты страны, как это делается в Польше, считает Николай Журавель. По его словам, этот холдинг за счет более прибыльных аэропортов дотирует содержание и обновление инфраструктуры маленьких или заведомо убыточных, так как они тоже важны для развития регионов.

Лесхозы Беларуси занялись плантационным выращиванием голубики

Побочное лесопользование получает все большее развитие во всем мире, поскольку позволяет арендаторам лесных угодий получать доход без вырубки древесины. Не исключение и Беларусь. К примеру, в нынешнем сезоне, несмотря на затяжную зиму и очень короткий период сокодвижения, собрано свыше 14,8 тысячи тонн целебного напитка. Положительная динамика и по другим дарам леса. Отрадно и то, что среди них появляются новые виды продукции. К таким можно отнести и голубику, ее плантационным выращиванием в нашей стране успешно занимаются уже несколько лесхозов. И не случайно - она считается ягодой XXІ века.

К этой работе подключились и ученые Института леса НАН Беларуси, которые разрабатывают методы и приемы выращивания довольно новой для нас культуры. Изучив ее ценность и перспективы на мировом рынке, ученые и специалисты пришли к выводу - у этой ягоды в Беларуси большое будущее.

- В Северной Америке - на территории США и Канады - плантации голубики высокорослой занимают около 30 тысяч гектаров. В последние годы посадки этой ягоды стали множиться по всему миру: в Германии, Голландии, Австрии, Польше, Франции, Испании, Португалии, Японии, Новой Зеландии, Австралии, Чили, - рассказывает научный сотрудник сектора пищевых и лекарственных ресурсов Института леса Национальной академии наук Беларуси Игорь Маховик. - В нашей республике голубику высокорослую выращивают в небольших объемах, ягода занимает всего лишь около 50 гектаров. Отмечу для сравнения, что в высокоразвитых странах Западной Европы и Северной Америки под голубику высокорослую отдано около 35 тысяч гектаров земли. И урожаи ягоды там достигают более 10 тонн с одного гектара - это в 50-100 раз больше продуктивности дикорастущих ягодников.

Большинство культурных сортов высокорослой голубики растут на кустах высотой от 1,2 до 2,5 метра. Ягоды вырастают крупными - до 1,5-2 см в диаметре, иногда и больше. На вкус сладкие, с легкой кислинкой. Очень ароматные и, главное, ценные и полезные. Созревают постепенно - с июля и почти до середины сентября.

В урожайный год с одного 5-6-летнего куста можно собрать ведро ягод, утверждают специалисты. Это почти 10 кг ценнейшего продукта, притом каждый куст может расти и плодоносить на одном месте более 30 лет.

- Голубика очень ценное пищевое и лекарственное растение, - продолжил Игорь Валентинович. - Ягоды ее богаты органическими кислотами, фенольными соединениями, которые повышают прочность кровеносных капилляров, участвуют в различных окислительно-восстановительных реакциях, регулируют работу желез внутренней секреции. Флавоноиды также обладают сосудорасширяющим, противосклеротическим, противовоспалительным, противоопухолевым и радиозащитным действием. Фенолкислоты проявляют желчегонное, мочегонное, капилляроукрепляющее действие. Ягода помогает усвоению витамина С и не вызывает аллергии даже у ребенка. По сравнению с черникой, с которой они похожи по вкусу и цвету, голубика содержит в 2 раза больше сахаров, но несколько меньше минеральных солей и витамина С. А поскольку в голубике мало натрия и много калия и пектинов, голубичная диета великолепно очищает организм от шлаков, в том числе и радиоактивного происхождения. Ягоду рекомендуют как лекарственное средство от куриной слепоты. Она хорошо усваивается диабетиками.

- Не зря же голубику высокую в мировых средствах массовой информации все чаще называют ягодой XXI века, - отметил научный сотрудник Института леса НАН Беларуси Игорь Маховик.

"Если вы будете выращивать голубику, то уже никогда не умрете", - говорят американцы. И они весьма недалеки от истины, считает Игорь Валентинович. Ведь голубика не только тормозит процессы старения, но и омолаживает организм!

По рекомендациям Института леса НАН Беларуси выращиванием голубики высокорослой занялись в Крупском, Милашевичском и Осиповичском опытном лесхозах. Наибольших результатов добились в Крупском. Как рассказал главный лесничий этого лесного хозяйства Анатолий Бульбочкин, выращиванием голубики занимаются уже пять лет. Под ягоду выделили в питомнике участок около 20 соток, на котором посадили порядка 200 кустов голубики. Первоначально главной задачей было получение черенков.

- Пришлось немного и повозиться. Занимались окислением земли. Для посадки саженцев копали ямы примерно метр на метр и засыпали в них специальную земляную смесь. Почву вокруг черенков также осыпали опилками для поддержания необходимого режима влажности и создания устойчивой кислой среды, - пояснил Анатолий Бульбочкин. - В итоге вот уже второй год, как смогли увидеть, оценить и даже попробовать плоды своего труда. Ягода очень понравилась. По вкусу она лучше лесной голубики и гораздо крупнее. Нам также удалось создать собственное маточное отделение. Саженцы черенкуем сами. Верим в успех начинания!

Голубика высокая достаточно неприхотлива к условиям выращивания. Растение любит греться под солнечными лучами на хорошо проветриваемой площади. Приживается и хорошо плодоносит на легких и кислых землях. Песчаники, торфяники - все подходит. Надо только, чтобы земля была кислой. Кроме того, для ягоды важна постоянная, но умеренная влажность почвы. Особенно в период вегетации, поскольку ее корневая система расположена в основном в верхнем 15-20-сантиметровом слое земли. Один мой хороший знакомый дачник, который не в состоянии регулярно поливать кусты голубики, для обеспечения необходимой влажности использует сосновые опилки. Перед отъездом их периодически поливает, и этого вполне хватает даже жарким летом. Кроме того, такая подстилка не подпускает к кусту сорняки. А в процессе разложения опилок происходит подкормка и подкисление почвы.

Важно также помнить и не переусердствовать - голубика не терпит как сухости, так и длительного чрезмерного увлажнения. Поэтому пока саженец не приживется, для него очень важен процесс полива, создание нужного режима влажности.

Высаживают растение двух- или трехлетними саженцами осенью или весной. Весна предпочтительнее. Расстояние между кустами должно быть не менее полутора метров, а междурядное - 3 м. Для лучшего солнечного освещения растения кусты высаживают в ряды по направлению север-юг. Расстояния от других плодовых деревьев - яблонь, груш и т. д. - также желательно выдерживать в пределах пяти метров.

В последующем голубика высокая нуждается, особенно в весенний период, в больших дозах азотных удобрений и в меньших - фосфорных и калийных.

- Чудо-ягода доступна для выращивания практически всем белорусам, особенно проживающим на кислотных землях. Просто удивляюсь, почему наши люди порою так инертны в использовании ценнейших даров природы? - задается вопросом ученый.

НЕМАТЕРИАЛЬНОЕ БЕЛЯЕВО

Беседовал Дмитрий Гвоздецкий

В Москве стартует проект "Беляево навсегда", в рамках которого пройдут мероприятия, направленные на создание нового культурного образа района, типичного для Москвы. Польский архитектор, Куба Снопек, автор проекта, преподает в институте "Стрелка" и считает, что архитектура Беляева - это уникальное нематериальное наследие, достойное списка ЮНЕСКО. Архитектор провел исследование, доказывающее это.

"Московские новости" встретились с Кубой Снопеком и узнали, какое впечатление на него произвела Москва и чем Беляево отличается от других московских районов.

- Почему вы остановили свой выбор на Беляеве?

- Еще во время обучения в "Стрелке" я работал в студии "Сохранение", которую вел Рем Колхас, очень авторитетный архитектор. Эта студия занимается некими парадоксами сохранения. Например, есть объекты, которые имеют очень большую культурную ценность, но не сохраняются, потому что не имеют ценности архитектурной. Колхас в качестве примера приводит Берлинскую стену. С культурной и политической точек зрения это был очень важный объект. Но она не сохранилась, потому что просто стена: с архитектурной точки зрения она неинтересна. Я решил поискать похожие примеры в Москве - объекты, которые имеют очень важную культурную ценность и которые могли бы стать основой для создания нового принципа сохранения.

Исследовал несколько районов: смотрел Переделкино, Сокол. Но Беляево мне показалось наиболее интересным вариантом.

- Что именно привлекло вас в этом районе? - Во-первых, Беляево связано с движением московского концептуализма. Мне очень нравится это направление в искусстве. А в Беляеве жили и работали многие концептуалисты, включая одного из основоположников движения Дмитрия Пригова. Здесь происходили важнейшие для культуры события: та же "бульдозерная выставка", к примеру. Во-вторых, Беляево - анонимный район, архитектура которого практически не отличается от архитектуры других мест. И этот контраст между архитектурой и содержанием меня и поразил в Беляеве.

- А почему не подошли другие районы Москвы, тот же Сокол например?

- Как и в Беляеве, на Соколе жило много художников. У этого района тоже очень интересное наследие. Но Сокол - это архитепическая среда, которая нравится людям. Если бы я предложил сохранить его, это не было бы столь радикально и неожиданно, а вот в Беляеве вообще никто не ожидает, что может быть что-то интересное. - То есть уникальность Беляева - в контрасте между архитектурой и культурным содержанием?

- Беляево - это вообще уникальное сочетание. Архитектуру модернизма, которая мне лично нравится, многие презирают. Из-за масштаба в ней теряются понимание концепции, идеи. Можно сказать, что архитектура модернизма сейчас находится в кризисе. Даже в кино микрорайоны показывают как некий ад на земле. И в Беляеве такая архитектура сочетается с концептуальным искусством, которое, несмотря на всю свою ценность, тоже многим непонятно.

Получается, что архитектура, находящаяся в кризисе, сочетается с непонятным многим людям культурным содержанием. А на самом деле и одно и другое имеют большую ценность!

- А можете ли вы привести подобные примеры в других странах?

- Сады Живерни. Они находятся рядом с Парижем. Там жил и писал свои картины Моне. И многие другие импрессионисты ездили туда писать.

В результате эти сады сохраняются на картинах, и их никто не хочет трогать. Благодаря картинам они сохраняются и в жизни. Но это импрессионизм, который все любят. А у концептуалистов поклонников куда меньше.

- Как вы считаете, удастся ли вам сохранить Беляево?

- На самом деле цель моего проекта - не сохранение наследия конкретного района, а продвижение идеи нового типа наследия, о котором я уже говорил.

Когда, будучи еще студентом "Стрелки", я начал изучать Беляево, решил делать проект в формате заявки ЮНЕСКО. Такая форма очень удобна, чтобы объяснить замысел проекта. Я и подумал: может быть, эту заявку действительно внести в список ЮНЕСКО? Поговорил с нужными людьми, и оказалось, что сделать это безумно сложно, особенно иностранцу.

- Значит, вносить Беляево в список ЮНЕСКО вы не планируете?

- Понимаете, в чем сложность.

В ЮНЕСКО есть World Heritage List - наследие материальное: физические объекты, архитектура. Чтобы сохранить их, из них делают музеи, окруженные забором, за который не пускают людей. Но с Беляево так не получится. Сохранить микрорайон - совсем не то же самое, что сохранить замок. Вот в Беляеве живет 150 тыс. человек. А в руинах старого замка никто не живет. Их можно оградить забором и превратить в музей, как обычно делает в таких случаях ЮНЕСКО. С микрорайоном такой вариант не подходит. С другой стороны, ЮНЕСКО видит, что есть наследие нематериальное, например танец. Или в Литве есть такой холм, который состоит из крестов. И сохраняется не холм, а сам ритуал, когда люди, живущие рядом, создают эти кресты и приносят их туда, а сама архитектура холма никому не важна. Но в случае с Беляево такой подход не подходит. Я считают, что должен существовать третий тип наследия, где архитектура и культура являются одной, цельной вещью, в которой ценным является именно сочетание. Мой проект "Беляево навсегда" как раз направлен на продвижение такой идеи. И я думаю, что это вполне возможно.

- А как относятся к идее ваши коллеги? - Я разговаривал с людьми, которые занимаются сохранением. Разговаривал с архитекторами. И всем эта идея нравится. Пока я слышал только положительные отзывы.

- Как будет проходить проект "Беляево навсегда"? К чему готовиться тем, кто придет в галерею "Беляево"?

- Готовиться ни к чему не надо. Нужно просто найти время и прийти.

Я прочитаю лекцию о том, каким вижу Беляево, в чем его ценность и как эта ценность связана с концептуалистами. Также в рамках проекта будут экскурсии, посещение квартиры Дмитрия Пригова, встреча с его сыном Андреем Приговым, кинопоказы, лекции, обсуждения. Будут обсуждаться сам район, его архитектура и культура, а также более общие вопросы, касающиеся сохранения и ценности архитектуры модернизма в целом.

- Вы работали в Испании, Дании, Польше. Чем вас привлекла Россия?

- Я учился на градостроительном факультете и работал над многими проектами в Европе, в основном в Испании и Дании. Работал в компании BIG в Копенгагене. И можно сказать, что авторитетом у нас в компании был Рем Колхас, о котором я уже упоминал.

Его проекты всегда обсуждались, были каким-то ориентиром. Когда Колхасу предложили преподавать в Москве, для меня это стало решающим фактором: я никогда раньше не был в России, до того как приехал в "Стрелку", ничего про Россию не знал, кроме того, что говорят в западных СМИ, и того, что знаю из уроков истории. Мне было очень интересно. Но в тот момент самым главным был Рем Колхас. Это, как мне кажется, авторитет среди всех европейских архитекторов.

- Какими были ваши первые впечатления от Москвы?

- Я приехал в Москву в 2010 году. Тогда город напоминал Варшаву 1993-1995 годов: было очень похоже на то, что у нас происходило в 1990-х. Но с того момента Москва очень сильно изменилась. Сейчас, в 2013-м, она отличается от той, какой была тогда. Москва во многом копирует европейские приемы улучшения города и становится более европейской. Один из наглядных примеров заимствования западных приемов - платная парковка. Также много мелких изменений: общественные пространства, бульва- ры, набережные и т.д. очень сильно изменили визуальную сторону Москвы.

Все эти изменения положительные, они мне нравятся. Но есть опасность потерять идентичность, то, что отличает Москву от других городов Европы. - А каким бы вам хотелось видеть дальнейшее развитие Москвы?

- Я надеюсь, что в Москве архитекторы продолжат думать над тем, что является уникальным для города. Москва построена не так, как другие города Европы, у нее совсем "другая ДНК". Мне кажется, некоторые архитекторы хотят сохранить это наследие, другие же об этом забывают и просто копируют то, что делается в других местах. Я думаю, что Москва имеет потенциал для того, чтобы стать в каких-то областях архитектуры альтернативной моделью для мейнстрима. И надеюсь, что это будет происходить. Я стараюсь способствовать этому своим проектом.

Если посмотреть на Копенгаген, его можно сравнить с Амстердамом: они похожи по структуре, атмосфере, архитектуре. Москва не имеет аналогов, и этот потенциал нужно использовать.

Проект "Беляево навсегда"

Направлен на создание нового культурного образа района Беляево и продвижение идеи нового типа культурного наследия. Его автор, польский архитектор Куба Снопек, считает необходимым пересмотреть критерии ЮНЕСКО, чтобы стало возможно пополнять список объектов, нуждающихся в охране.

В рамках проекта пройдут пешие экскурсии по Беляеву на русском и английском языках, посещение квартиры одного из основоположников московского концептуализма художника и поэта Дмитрия Пригова и встреча с его сыном Андреем Приговым. Также планируются публичные лекции экспертов в области архитектуры и урбанистики, открытые дискуссии при участии старожилов района, студентов и школьников, воркшопы для детей, кинопоказы, выставка фотографий Максима Авдеева "Беляево-2013". Адрес: галерея "Беляево" (ул. Профсоюзная, д. 100) strelkainstitute.com

Вацлав Гавел и 1968 год

Интервью с послом Чехии в Великобритании Михалом Зантовски

Михал Жантовски (р. 1949) – чешский дипломат, политик, писатель, бывший диссидент, ныне посол Чешской Республики в Великобритании.

Джордж Боди (р. 1989) – изучает европейскую историю в Университетском колледже Лондона, в настоящее время участвует в проекте по исследованию политического наследия 1968 года.

Михал Жантовски был одним из основателей Гражданского форума и близким другом Вацлава Гавела, работавшим в начале 1990-х годов его пресс-секретарем. После «бархатной революции» он играл важную роль в чешской политике – и как лидер Гражданского демократического альянса, и как сотрудник Министерства иностранных дел. В 2014 году в издательстве «AtlanticBooks» выходит написанная им биография Вацлава Гавела.

Джордж Боди: Позвольте начать наш разговор с вопросов о том, как и где вы познакомились с Вацлавом Гавелом.

Михал Жантовски: Мы были знакомы на протяжении трех десятилетий или, возможно, чуть меньше. Первая встреча состоялась в 1983-м или 1984 году после того, как он вышел на свободу, отбыв свой самый долгий тюремный срок. У нас были общие друзья. Кроме того, он приезжал на ежегодный загородный «пикник», в подготовке которого я всегда участвовал и продолжаю участвовать вместе со своими друзьями, в основном психологами и психиатрами. Это было своеобразное тайное общество, где происходило и обсуждалось много интересного, а нелегальные документы и материалы постоянно переходили из рук в руки. Именно на этих собраниях мы с Гавелом лучше узнали друг друга и стали друзьями. В конце коммунистической эпохи я работал пражским корреспондентом агентства «Reuters» и потому был хорошо информирован об оппозиционной деятельности. Это позволило нам совместно готовить петиции, протестные акции и другие подобные вещи. Примерно через три дня после начала в ноябре 1989 года «бархатной революции» я почувствовал, что оказался в неудобном положении: в качестве корреспондента мне приходилось освещать те события, в подготовке которых я принимал непосредственное участие. В итоге я заявил «Reuters», что ухожу, и они отнеслись к моему решению с пониманием. Кроме того, я стал официальным представителем Гражданского форума[1], а когда Гавела в декабре 1989 года избрали президентом, он предложил мне поработать с ним. Два с половиной года я был его пресс-секретарем, а потом стал руководителем политического отдела президентской канцелярии. В те дни я проводил с ним больше времени, чем его собственная жена. После того, как он накануне распада единого государства в 1992 году оставил президентский пост, я также ушел в отставку, позже получив должность чешского посла в США. Но и потом мы поддерживали близкие отношения на протяжении всей его жизни; он многократно навещал меня в Америке, мы встречались всякий раз, когда я бывал в Праге, и виделись в Израиле, где я также работал послом. Последний раз мы виделись, когда отмечался его семидесятипятилетний юбилей, – за два месяца до кончины. Мы всегда переписывались и разговаривали по телефону. Таким было наше знакомство.

Д.Б.: По-видимому, вы были одним из инициаторов подписания «Хартии-77»?[2]

М.Ж.: Нет, я не подписывал «Хартию-77», поскольку служил тогда в армии, а это не слишком располагало к подписанию программных документов оппозиции. Вернувшись же на гражданку, я решил, что теперь ставить свою подпись слишком поздно. Поэтому я подписывал другие петиции и входил в другие группы, но все это происходило позже.

Д.Б.: А вы слышали о Гавеле до знакомства с ним?

М.Ж.: Разумеется. Думаю, мне было 14 или 15 лет, когда я впервые увидел «Праздник в саду» – принесшую ему известность пьесу, которую я посмотрел потом семь или восемь раз. То было откровение, радикально меняющее мировоззрение. Уже с молодости я пристально следил за тем, что он писал и говорил. Кстати, он тогда знал мою мать, которая работала редактором; но в силу моих юных лет мы еще не были знакомы.

Д.Б.: Вы были моложе его на целое поколение – чем вам запомнился 1968 год?

М.Ж.: Да, в 1968-м я был студентом-первокурсником, причем не могу сказать, что очень интересующимся политикой. Я был весьма активен, но гораздо больше политики меня волновали другие вещи. На то, конечно же, имелись свои причины. Во-первых, мне тогда было 18 лет, и потому секс, наркотики и рок-н-ролл казались мне гораздо интереснее политических проблем. Во-вторых, и это более существенно, я не был уверен в том, что «социализм с человеческим лицом» – реалистичный проект, нужный моей стране. Как выяснилось позже, у Гавела сложилось такое же мнение. Но мы оставались в меньшинстве, ибо многие считали, что это стоящее дело, которое надо с энтузиазмом поддерживать. В рядах студенчества тогда ходили и более радикальные идеи, черпаемые у немецких и французских радикалов, у Руди Дучке и Мао Цзэдуна. Признаюсь, я не слишком понимал все это. По моему мнению, мы уже пресытились коммунизмом, а дальнейшие попытки его совершенствовать не могли принести результата. Поэтому я старался не вмешиваться. Конечно, после советского вторжения я вместе с большинством моих сверстников вышел на улицу, протестовал и шумел. Вот тогда я действительно ощутил себя частью происходящего, хотя это продолжалось не более двух недель. Затем, как и большинство моей университетской группы, я уехал из страны. У нашего университета были побратимские связи с Гронингенским университетом в Нидерландах, туда мы и отправились. Кое-кто из моих товарищей живет там и сейчас. Но у меня были родственники в Монреале, и потому я довольно скоро уехал учиться в Канаду. На протяжении всего этого времени собственная отстраненность от чехословацких событий причиняла мне дискомфорт. Я был тогда слишком молод, слишком глуп и слишком упрям; мне казалось, что уезжать могут другие, но никак не я, и поэтому со временем я вернулся, а они все уезжали и уезжали – и на все это ушло двадцать лет.

Д.Б.: Таким образом, вы, как и Гавел, не согласились с реформистской программой Александра Дубчека. Означает ли это, что поворотным пунктом для вас оказалось именно советское вторжение?

М.Ж.: Именно так.

Д.Б.: Можно ли говорить о том, что ответом на ввод войск стало общенародное движение?

М.Ж.: Скорее то был общенародный эмоциональный всплеск, который никем не готовился специально. Примечательно то, что он оказался спонтанным; люди, которые прежде спорили по любому поводу, теперь поднялись вместе ради общего дела, единодушно и солидарно. То был редчайший момент единения, но, как я уже сказал, все это не было движением, поскольку ни структуры, ни организации тогдашний эмоциональный протест не имел.

Д.Б.: Насколько я знаю, Гавел в тот период участвовал в работе радио «Свободная Чехословакия»?

М.Ж.: Да, можно и так сказать. Собственно, никакого радио «Свободная Чехословакия» вообще не было, мы должны говорить лишь о свободном вещании чехословацкого радио. Вацлав занялся этим делом едва ли не случайно, так сложилось. В ночь советского вторжения он был на вечеринке у друга-актера в небольшом городке в Северной Чехии. Узнав об интервенции, они на следующее утро сами явились на местную радиостанцию, предложив свои услуги. Его друг был одним из известнейших актеров в стране, его голос узнавали, поэтому Гавел писал сообщения и комментарии, а друг зачитывал их в прямом эфире. Это было независимое вещание – официальное радио к тому моменту перестало быть независимым.

Д.Б.: Рассказывал ли он вам когда-нибудь о своей поездке в США, состоявшейся в 1968 году, и знаете ли вы о ней?

М.Ж.: Да, он часто вспоминал ее и несколько раз писал о ней, потому что для него первая поездка в Америку стала рубежной. Весной или летом 1968 года намечалась премьера его пьесы в Нью-Йорке. Атмосфера той поры была пропитана драматическим возбуждением: в апреле застрелили Мартина Лютера Кинга, в самом разгаре была президентская кампания 1968 года, страну захлестнули бурные протесты против вьетнамской войны – и, конечно, повсюду были «дети цветов», их музыка и все такое. Само собой, Вацлав незамедлительно влился в эту жизнь: он рассказывал, как ходил на демонстрации и посещал богемный квартал Ист-Виллидж. Он привез оттуда кучу пластинок, которые слушал потом с приятелями у себя дома. Кроме того, он посещал в Нью-Йорке нескольких известных политэмигрантов, обсуждая с ними события на родине, суть Пражской весны и тому подобное. По-моему, он прожил там не более шести недель, но это время стало для него исключительно важным.

Д.Б.:Как он связывал, и связывал ли вообще, свою американскую поездку 1968 года и Пражскую весну?

М.Ж.: О какой именно связи вы говорите?

Д.Б.: Меня интересует, каким ему виделось протестное движение в США относительно Пражской весны: это были разные, но родственные по духу явления или вообще две составные части одного и того же процесса?

М.Ж.: С уверенностью могу сказать: ему импонировал сам факт высокой гражданской активности, а также веселье и миролюбие, с которыми проводились демонстрации и митинги. На это обстоятельство нужно обратить вниманием в связи с книгой Джона Кина, которую вы, наверняка, читали[3]. Этот биограф по непонятным для меня причинам рассказывает о том, как по пути в Соединенные Штаты Вацлав якобы оказался в Париже мая 1968 года. Более того, он пытается убедить читателя, будто именно парижские баррикады произвели на Гавела глубочайшее впечатление. Я изучил вопрос и достоверно знаю о том, что такого визита не было. Он не посещал Париж в то время, не видел парижских баррикад и оказался во французской столице лишь на обратном пути, в июне, когда все было кончено. Без преувеличения можно сказать, что за этим расхождением стоит серьезный спор об источнике, в котором Гавел черпал вдохновение. С моей точки зрения, если охватить всю совокупность того, что Гавел сделал и написал, то мы не обнаружим ни тени влияния французского или европейского социализма. Действительно, на него серьезно повлиял театр абсурда в целом и Сэмюэл Беккет в частности, но этот человек не был ни левым, ни французом. Одновременно на протяжении всей его жизни можно проследить разностороннее влияние Америки, включая низовую гражданскую активность, которая жива и поныне, либертарианские формы уличного протеста тех лет и даже рок-н-ролл. Все это вместе ясно показывает, чем стала для него Америка.

Д.Б.: Поправьте меня, если я не прав, но из ваших слов следует, что он фактически противопоставлял культурную сторону событий 1968 года на Западе чисто политическим программам левого французского типа, полагаясь на процессы «культурного преображения» в большей мере, чем принято думать.

М.Ж.: Да, именно так. Я не собираюсь отрицать присутствия политического аспекта, но здесь он имеет отношение к гражданской ответственности, а не к идеологии. Гавел не был сторонником каких-либо идеологий, хотя ему не раз пытались приписать наличие тех или иных идеологических взглядов. Известно, что он в свое время, как и я ныне, с большой неприязнью относился к подобным попыткам.

Д.Б.: Тем не менее разве он не считал себя представителем глобального «поколения 1968 года»?

М.Ж.: Наверное, хотя мне это представляется не таким уж и важным. Если в 1968 году вам было от 15 до 30 лет, то вы, несомненно, отмечены на всю жизнь. Ведь то был выдающийся год. Очень сложно это объяснить, но отнюдь не случайно в Польше, Чехословакии, Франции, США одновременно, хотя и в силу различных причин, происходило тогда примерно одно и то же. В Лондоне, впрочем, большой политики не было, хотя и тут она напоминала о себе. В любом случае то был удивительный год.

Д.Б.: Позвольте мне все же задать несколько вопросов о «Хартии-77».

М.Ж.: Хорошо, я все-таки кое-что знаю об этом. Ведь я знаком или дружен со многими, кто был причастен к появлению этого документа. Поэтому, если у вас есть вопросы, – пожалуйста. Я весьма информированный попутчик тех событий.

Д.Б.: Давайте обратимся к процессам, происходившим в Чехословакии после завершения Пражской весны и советского вторжения. Если тогда в стране происходила «нормализация», то откуда появилась «Хартия-77»?

М.Ж.: Хороший вопрос. Действительно, после того, как в 1969 году сопротивление оккупации было сломлено, а власти запустили политику «нормализации» и начали чистки, Гавел, как и многие другие люди, почти полностью ушел в частную жизнь. Он переехал из Праги в Градечек, где и остался, намереваясь писать и размышлять. Он действительно писал и размышлял: в тот период были созданы три пьесы. Он вовсе не выделялся какой-то выдающейся активностью, его занятия были по большей части прежними и состояли из организации встреч запрещенных литераторов, часть из которых проходили в его собственном доме, а часть – на квартирах его друзей. Он также занимался изданием нелегальной литературы. Но при этом Гавел ждал своего момента. В 1975 году он решил выйти из тени, написав широкоизвестное открытое письмо Густаву Гусаку[4], в котором выразил возмущение состоянием общества и подавлением культурной и интеллектуальной жизни. Но ничего не произошло. Затем, кажется, осенью того же года, сосед его друзей, которые занимались в труппе актеров-любителей, поставил его пьесу «Опера нищих». Труппа дала представление в одном ресторане – или, скорее, трактире – под Прагой. Это маленькое событие имело большой резонанс, поскольку оно привело в ярость и коммунистов, и полицию. После него начались увольнения, преследования и допросы. Гавел открыто выступил в защиту жертв этих гонений. Заявлял он примерно следующее: «Эту пьесу написал я, а вовсе не они, да и само это произведение – лишь переложение английской пьесы XVIIIвека, сделанное Бертольдом Брехтом, и потому непонятно, из-за чего скандал?». Тем не менее история получилась очень громкой. Еще одним толчком к появлению «Хартии-77» стали продолжающиеся репрессии в отношении групп альтернативных, как сейчас сказали бы, музыкантов: таких, например, как «ThePlasticPeopleoftheUniverse» или «DG307». Я был близок к некоторым из них – у меня были тогда длинные волосы. Эти ребята ездили по стране и, поскольку официально им не разрешалось выступать, играли на свадьбах и частных вечеринках. Иногда их хватала полиция, а иногда нет. Понимаете, в этих делах почти не было политики, ребята были музыкантами и хотели только исполнять свою музыку. Да, они недолюбливали режим, но, если бы их просто оставили в покое, им было бы этого вполне достаточно. В конце концов, их начали арестовывать и сажать. Будущие подписанты «Хартии-77» участвовали в судебном процессе, проходившем по делу музыкантов, а Гавел написал о суде и составил в поддержку обвиняемых петицию, под которой поставили свои подписи известные интеллектуалы, писатели и поэты. Причем некоторые из них признавались, что ненавидят музыку этих парней, но тем не менее все равно считают, что с ними поступили несправедливо. Поскольку в этой акции Гавелу удалось объединить людей из самых разных сфер, с самыми разными взглядами на жизнь и культуру, он почувствовал, что на этом фундаменте можно развить более широкое протестное движение. Он начал обсуждать такую перспективу с некоторыми из тех, кто поставил свои подписи под петицией, и постепенно они пришли к идее «Хартии». После серии встреч, состоявшихся осенью 1976 года, работа над текстом была завершена, а к Рождеству документ открыли для подписания. Обнародование было намечено на начало января 1977 года, но к тому моменту на инициаторов уже охотилась вся тайная полиция, нарушившая их планы. Однако «Хартии-77» это уже не могло помешать.

Д.Б.: Какие качественные изменения происходили в политических воззрениях Гавела и в самой чехословацкой политике с 1968-го по 1977 год и можно ли считать эти изменения фундаментальными?

М.Ж.: Перемены были довольно резкими, прежде всего из-за того, что первые чистки оказались наиболее жестокими, а уровень давления был запредельным. 300 тысяч, а возможно, и полмиллиона бывших коммунистов, изгнанных из партии и уволенных с работы за поддержку Пражской весны или выступления против советской интервенции, хранили молчание и не проявляли никаких признаков политической активности. Как мне кажется, именно их пассивность показала, что курс на обновление коммунизма окончательно себя изжил. Та линия, которую предлагал Гавел, была принципиально новой, ориентированной на гражданское самосознание, а не на идеологию. По этой причине среди первых 270 человек, подписавших «Хартию-77», кого только не было: в этом списке можно увидеть деятелей культуры, интеллектуалов, католиков, бывших коммунистов, антикоммунистов. Разумеется, они использовали инструмент, разработанный за пределами страны: я говорю о хельсинском процессе, происходившем в то время и увенчавшемся в 1975 году принятием Хельсинского акта. Эти договоренности сделали уважение прав человека обязательным требованием для всех государств-участников процесса, обеспечив возможность внешней критики одних государств другими в тех случаях, когда права человека ущемляются. Гавел и его единомышленники опирались именно на это положение, пытаясь показать, что политика коммунистических властей Чехословакии противоречит Хельсинским договоренностям и даже самому чехословацкому законодательству. Это была сильная позиция, которую невозможно было оспорить правовым образом. Когда Гавел спустя два месяца был арестован, проведя в тюрьме более полугода и получив условный срок, его судили не за политику; аналогичная история повторилась и через три года, когда его приговорили к четырем с половиной годам тюрьмы. Его никогда не судили за «Хартию-77».

Д.Б.: Означает ли это, что без Хельсинки «Хартия-77» не появилась бы или оказалась бы бесполезной?

М.Ж.: Хельсинский процесс не был первопричиной или спусковым крючком: он представлял собой лишь инструмент, который диссиденты умело использовали. Начиная с апреля 1975 года и с открытого письма Гусаку Гавел встал на тропу войны. Я не уверен, конечно, что, не будь Хельсинки, «Хартия-77» оказалась бы точно такой же, но что-то подобное определенно появилось бы на свет. А сердцевиной этого начинания обязательно оставался бы Гавел с его идеями.

Д.Б.: Справедливо ли говорить о том, что именно с середины 1960-х годов Гавела начали воспринимать если и не как лидера, то в качестве одного из наиболее выдающихся представителей диссидентского движения?

М.Ж.: Если отвечать коротко, то да. Углубляясь в детали, я понимаю, что очень трудно найти моменты, когда он не был бы лидером или центральной фигурой. Все началось еще в 1965–1966 годах, когда он начал участвовать в писательских дебатах. В самом 1968 году он был менее заметен, но вновь вышел на первый план в кампании протеста против вторжения и в публикациях нелегальной печати. Один из его друзей, также подписавший «Хартию-77», опубликовал в конце 1970-х годов эссе под названием «Гавел-Уголь». Автор сравнивал его с углем, поскольку, вступая в химические реакции с другими элементами, уголь всегда остается в центре. Я думаю, это очень удачное сравнение.

Д.Б.: Теперь я хотел бы обратиться к периоду его президентства и, в особенности, к той поддержке, которую он оказал вмешательству НАТО в конфликт вокруг Косово. Интересно, посчитал бы он закономерностью то, что среди сторонников интервенции в Югославии оказались многие ключевые фигуры 1968 года, например, Бернар Кушнер?

М.Ж.: Не думаю, что он обращал внимание на это обстоятельство, но здесь мы имеем дело с одним из парадоксов Гавела. Оставаясь сторонником ненасилия по личным убеждениям и в политической деятельности, он последовательно поддерживал внешнее вмешательство не только в Косово, но и во время первой «войны в заливе», в Боснии и даже, что наиболее спорно, в Ираке. Едва ли ощущая какую-то связь с 1968 годом, он определенно проводил параллель с другой датой – с 1938-м и Мюнхеном, который для него и многих его соотечественников, включая меня лично, стал роковым моментом истории, отметившим трагический провал политики «умиротворения» и позже обернувшимся гигантскими жертвами. Гавел считал, что если зло активно – а никаких сомнений по поводу того, что Милошевич и его дело есть зло, у него не было, – что если риск этнических чисток и зверств, подобных тем, какие мы наблюдали в Сребренице, существует, то в такие моменты просто необходимо действовать. Он поступал так и в связи с Косово, и в других случаях. А 1968 год здесь, по-видимому, ни при чем.

Д.Б.: Он считал Милошевича тоталитарным политиком?

М.Ж.: Скорее он видел в нем человека с коммунистическим партийным прошлым, авторитарного лидера, который продвигает националистическую идеологию, желая сохранить власть. Назвал бы Гавел его тоталитарным политиком или нет, я не знаю. Но он точно называл его диктатором и считал, что его необходимо остановить.

Д.Б.: Вопрос о параллели с 1938 годом: Гавел, по вашему мнению, вообще не связывал 1968-й с воспоминаниями о 1938-м?

М.Ж.: Я бы не стал об этом говорить, слишком велики различия между двумя вехами. Милошевич, кстати, тоже не вторгался в чужую страну, но при этом жестоко угнетал собственных граждан. Здесь модель 1968 года также не действует. Короче говоря, я не видел этой связи тогда, не вижу ее и теперь.

Д.Б.: Сложно ли было оправдывать интервенцию в Югославии, не сталкивались ли вы с общественным непониманием?

М.Ж.: Да, в стране были люди, выступавшие против такого шага. Правительство долго не могло выработать позицию по данному вопросу, поскольку имелось осложняющее обстоятельство: лишь за двенадцать дней до начала операции Чехия вступила в НАТО. Новичку, как вы понимаете, нелегко заявить альянсу, к которому он только что присоединился, об отказе участвовать в боевой операции. Но, даже понимая все это, Гавел продолжал отстаивать свое мнение.

Д.Б.: Размышляли ли вы когда-нибудь о том, кого можно поставить рядом с Гавелом? Имеются ли фигуры, к которым так же было бы применимо высказывание Милана Кундеры о Гавеле: что его жизнь есть пьеса, которая вобрала в себя все ключевые моменты истории Европы конца XX столетия?

М.Ж.: Мне кажется, все лидеры такого масштаба, по определению, уникальны, поэтому сравнивать их нелегко. Тем не менее такие сопоставления не могли не предприниматься. В истории падения коммунизма в Восточной Европе явно выделяются две фигуры: Лех Валенса и Вацлав Гавел. Оба деятеля были крупными, хотя и не походили друг на друга ни темпераментом, ни менталитетом. Более непохожих людей вообще трудно себе представить, но, вспоминая о Гавеле и его жизненном пути, нельзя не вспомнить и Валенсу. Из-за неприятия насилия и невероятной выдержки перед лицом судьбы Гавела часто сравнивали с Нельсоном Манделой. Я думаю, что у этих двух лидеров действительно много общего, особенно в плане терпения и благородства духа. Оба не разменивались по мелочам и умели быть терпеливыми, поэтому сходство здесь не вызывает сомнений. Порой упоминался и Ганди, но не думаю, что это сравнение перспективно. Политики, которых Гавел считал близкими себе по духу, представляли довольно пеструю группу, от Билла Клинтона до Джорджа Буша. Он не согласился бы с большей частью того, что говорила и делала Маргарет Тэтчер, но при этом исключительно ее уважал. Он чувствовал, что ему близки и Далай Лама, и Иоанн Павел II, но при этом не был ни буддистом, ни ярым католиком.

Д.Б.: В связи с часто упоминаемым отказом от насилия было бы интересно узнать, что он думал о войне во Вьетнаме. Он ничего не писал об этом?

М.Ж.: Нет, он рассказывал, что был однажды на антивоенном митинге в Нью-Йорке, хотя, наверное, не столько для того, чтобы выразить свое отношение к войне, сколько поддавшись общему настроению. Он определенно был против войны, но пацифистом при этом не являлся.

Лондон (посольство Чешской Республики), 23 апреля 2013 года

Перевод с английского Андрея Захарова и Екатерины Захаровой

[1] Гражданский форум – возглавляемая Вацлавом Гавелом оппозиционная политическая организация, образованная в чешской части Чехословакии в конце 1989 года и сыгравшая ключевую роль в «бархатной революции». – Примеч. ред.

[2] «Хартия-77» – подготовленный группой чехословацких диссидентов программный документ, вокруг которого с 1976-го по 1991 год происходила консолидация оппозиционных сил Чехословакии. Обнародование Хартии с 242 подписями состоялось в январе 1977 года. – Примеч. ред.

[3]Речь идет о следующей работе: Keane J. Václav Havel: A Political Tragedy in Six Acts. NewYork: Basic Books, 2000.

[4] Густав Гусак (1913–1991) – руководитель Коммунистической партии Чехословакии с 1969 года, инициатор и проводник политической «нормализации», призванной устранить последствия Пражской весны. – Примеч. ред.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

Русская православная церковь как часть государства и общества

Катажина Яжиньска

Катажина Яжиньска (р. 1985) – эксперт Центра восточных исследований (Варшава), специалист по социально-политическому развитию России.

В феврале 2013 года минуло четыре года со дня интронизации нового патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Избрание на высокий пост Владимира Гундяева – опытного церковного дипломата, который раньше возглавлял отдел внешних церковных связей (ОВЦС), – хорошо вписывалось в стремление Русской православной церкви укрепить свои позиции в обществе и государстве. Выбор харизматического православного митрополита на высший церковный пост пробудил надежды на более активный диалог церкви с общественностью и постепенное возрождение православия в России. Почти сразу после интронизации некоторые комментаторы начали называть Кирилла «патриархом-реформатором»[1]. Однако недавние симптоматичные события, в которые была вовлечена церковь – ее реакция на гражданский протест зимы 2011–2012 годов, бескомпромиссная позиция в деле панк-группы «Pussy Riot», серия громких скандалов вокруг самой фигуры патриарха, – показывают, что РПЦ по-прежнему не является той силой, которая могла бы стимулировать искомое ею духовное и нравственное возрождение России. Православие воспринимается большинством россиян как часть русской традиции и культуры, но не как религия. Сама церковь в глазах большинства населения представляет прежде всего структуру, связанную с государственной властью, а не собственно религиозную общину.

В настоящее время церковь, как и другие институты современной России, находится в кризисе. Независимо от улучшающейся финансовой ситуации и облегченного доступа к верующим, обеспеченного близостью к властям, РПЦ не в состоянии удовлетворить духовные потребности большинства россиян и не оказывает значительного влияния на их общественную позицию. Таким образом, наблюдаемые в последнее время попытки Кремля использовать РПЦ и православную религию в целях укрепления собственной легитимности скорее всего не принесут ожидаемых эффектов и могут обернуться лишь отходом части верующих от РПЦ.

Восстановление РПЦ в России

В течение последних двух десятилетий РПЦ последовательно восстанавливала свое материальное положение и пыталась расширить влияние на российское общество. С завершением советской эпохи, когда религиозные группы подвергались репрессиям со стороны коммунистических властей, в России постепенно реконструировали часть разрушенных храмов и развернули строительство новых. Ключевым моментом стало принятие в декабре 2010 года закона о передаче в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения, которое находилось в ведении государства[2]. Этот закон позволяет религиозным организациям возвращать себе имущество, изъятое после революции 1917 года. Среди прочих потенциальными объектами для передачи могут стать земельные участки, храмы, монастыри и другие здания, а также предметы религиозного культа, часть которых сегодня имеет статус исторических памятников. Основным бенефициаром закона о реституции считается именно РПЦ, поскольку до 1917 года ее имущество находилось в руках государства, а сама церковь была частью имперской административной структуры. Противники законопроекта утверждали, что в такой ситуации нельзя говорить о восстановлении исторической справедливости. Критике со стороны представителей различных конфессий в России подвергается и тот факт, что порой РПЦ получала право на объекты, ранее принадлежавшие другим религиозным сообществам. В качестве примера указывается костел Святого семейства в Калининграде (где потом открылась Калининградская областная филармония), до революции принадлежавший католикам, а в 2010 году со скандалом перешедший в собственность православной церкви. Свое недовольство высказывают и сотрудники культурных учреждений и общественных организаций, расположенных в зданиях, на которые претендует церковь: они опасаются, что из-за передачи собственности могут потерять свои помещения. Представители епархий в свою очередь утверждают, что не собираются никого «выгонять на улицу» и желают лишь защитить по праву принадлежащие им объекты.

Наряду с материальным восстановлением в последние годы РПЦ более четко определила свои позиции по основным общественным вопросам. Она пытается выступать в роли морального авторитета и связующего звена между российским обществом и государственной властью. Церковь все активнее входит в различные сферы общественной жизни: организует благотворительную помощь бедным и больным, борется с алкоголизмом, сотрудничает с различными государственными учреждениями. Ее представители высказываются по вопросам, важным для общественности, например, они решительно возражают против абортов, наркотиков и эвтаназии. Церковь последовательно пытается укреплять свою роль в российских школах. Недавно ей удалось добиться внедрения в школьную программу изучения основ православной культуры в рамках одного из модулей курса «Основы религиозных культур и светской этики». РПЦ объявила также о своей готовности участвовать в реализации государственных программ по адаптации иммигрантов в российском обществе, организации курсов русского языка, культуры и истории. Подтверждением этих намерений стало издание учебного пособия «Основы русского языка и литературы» для иммигрантов[3]. Многих комментаторов, правда, обескуражил тот факт, что эти курсы нацелены на людей, большинство из которых исповедует ислам.

О большей открытости РПЦ призвано было свидетельствовать и создание в 2009 году синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви и общества, возглавляемого протоиереем Всеволодом Чаплиным. Однако после нескольких лет существования новой структуры становится очевидным, что она не приносит ожидаемых результатов. Об этом свидетельствует тот факт, что в кризисных ситуациях церкви не удавалось выступать в роли посредника между обществом и Кремлем. В подтверждение можно сослаться на реакцию патриарха относительно массовых акций протеста после выборов 2011 года. Первоначально, комментируя митинги, руководитель РПЦ призывал власти к диалогу с общественностью. По его словам, «если что-то происходит, общество должно иметь право высказать свое недовольство»; кроме того, «если власть остается нечувствительной к выражению протестов – это очень плохой признак, признак неспособности власти к самонастройке»[4]. В то же время глава РПЦ подчеркнул, что церковь не может занимать ничью сторону. Но затем Кирилл отказался от этих заявлений, выразив личную поддержку новому избранию Путина на пост президента и приступив к агитации за «национального лидера». Вновь касаясь протестов, он начал говорить о них иначе:

«Православные люди не умеют выходить на демонстрации – они стоят к Поясу Пресвятой Богородицы, и если бы Пояс находился здесь не месяц, а полгода, то не три миллиона, а сорок или пятьдесят миллионов стояли бы в этой очереди. Мы это точно знаем, потому что мы живем в православной в большинстве своем стране. Эти люди не выходят на демонстрации, их голосов не слышно, они молятся в тиши монастырей, в келиях, в домах, но они переживают всем сердцем то, что происходит сегодня с народом нашим, проводя в своем сознании ясные исторические параллели с беспутством и беспамятством предреволюционных лет, с разбродом, шатанием, разрушением страны в 1990-х годах»[5].

Молитвы гораздо эффективнее митингов – так интерпретировали слова патриарха либеральные комментаторы. В конце концов, такой реакцией РПЦ окончательно соотнесла себя с конкретной стороной конфликта и отказалась от диалога с наиболее активной частью российского общества, которая участвовала в протестных акциях.

Следует также добавить, что сам выбор Чаплина в качестве главы отдела, отвечающего за связи с обществом, вызывает неоднозначные оценки. Некоторые заявления этого церковного чиновника, например, предложения о введении православного дресс-кода, открытии православных ночных клубов или положительный отклик на предложение поместить в психиатрическую больницу карельского блогера, критикующего РПЦ[6], вызывали громкую дискуссию в СМИ. Противоречивые оценки вызывает также отношение РПЦ к деятельности так называемых «православных активистов», которые получили поддержку со стороны некоторых церковных чиновников. Критические настроения общественности по поводу некоторых из этих организаций наглядно проявляются в социальных сетях.

Церковь в государстве: союз алтаря и престола

Как известно, в соответствии с Конституцией Россия остается светским государством, придерживающимся принципа религиозного плюрализма. Однако у стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что православие (и РПЦ) неофициально занимает привилегированное положение по отношению к другим вероисповеданиям, в том числе к конфессиям, которые тоже признаны «традиционными»: к исламу, иудаизму и буддизму.

В значительной мере подобное представление формируется под влиянием государственных средств массовой информации, которые много внимания уделяют деятельности РПЦ и церковных чиновников, их контактам со светской властью. СМИ регулярно транслируют церемонии православных праздников с участием ведущих государственных деятелей, в первую очередь президента Владимира Путина. Сами высокие чиновники охотно демонстрируют свою приверженность православной традиции, появляясь на религиозных мероприятиях и встречаясь с церковными иерархами. Представители РПЦ в свою очередь присутствуют на государственных церемониях, выказывая свою поддержку властям и все активнее включаясь в политическую жизнь страны. Государственные СМИ неизменно сообщают населению о взаимных поздравлениях церковных и государственных руководителей по случаю тех или иных памятных дат. Примером здесь может служить трансляция встречи президента Путина с патриархом и участниками Архиерейского собора в годовщину интронизации Кирилла. Во время церемонии президент, поздравляя иерарха, заявил:

«Сегодня исключительно востребовано углубление совместной работы, партнерства государства и всех традиционных конфессий. Сохраняя, безусловно, светский характер нашего государства, не допуская огосударствления церковной жизни, мы должны уйти от вульгарного, примитивного понимания светскости»[7].

В этих словах публика усмотрела свидетельство дальнейшего укрепления взаимоотношений между РПЦ и Кремлем и расширения роли церкви в политической жизни.

В последние годы такое сотрудничество приносило заметную пользу обеим сторонам. В случае церкви речь шла прежде всего о благоприятном законодательстве и помощи финансового характера, например, налоговых льготах или разного рода государственных субсидиях на поддержку религиозной инфраструктуры. Кроме того, тесная связь с Кремлем гарантирует церкви более легкий доступ к государственным средствам массовой информации и благоприятные условия для расширения пастырской деятельности в армии, тюрьмах, больницах, правоохранительных органах и других государственных учреждениях. Хорошей иллюстрацией сотрудничества духовенства с государстенными структурами стало освящение патриархом камня, заложенного в основание храма при Академии ФСБ в Москве. Стоит заметить, что эта церковь возводится в рамках программы строительства двухсот новых храмов шаговой доступности, реализуемой в столице. Кстати, так называемая «Программа 200»[8], которая осуществляется при поддержке правительства Москвы, тоже может служить подтверждением описанного симбиоза.

Внимание наблюдателей привлекают также некоторые инициативы властей, в которых усматриваются попытки защитить РПЦ или самого патриарха от общественной критики и укрепить шаткие позиции церкви. В качестве наиболее яркого примера приводится суд над участницами группы «Pussy Riot», которые выступили в Храме Христа Спасителя с так называемым «панк-молебном». В подобном духе интерпретировалось и принятие закона об уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих, вступившего в силу 1 июля 2013 года. Работа над этим законодательным актом, вызвавшим широкий резонанс в российском обществе, началась сразу после скандала с «Pussy Riot». Именно церковные чиновники и сторонники РПЦ выступили самыми активными поборниками введения уголовной ответственности за «оскорбление чувств верующих». Широкую огласку получила также история вокруг фонда, управляющего Храмом Христа Спасителя в Москве[9]. Общество защиты прав потребителей обвинило фонд в том, что в храме незаконно действует ряд коммерческих учреждений, не связанных с религиозной деятельностью напрямую (бизнес-центр, автомобильная мойка, кафе), и обратилось в прокуратуру с просьбой проверить законность использования помещений. Пресс-релизы на эту тему подняли волну критики в адрес церкви. Недоумение в обществе вызвал и тот факт, что против председателя Общества защиты прав потребителей было возбуждено уголовное дело по обвинению в клевете[10].

Причину тесных отношений церкви с политической властью можно усматривать в том, что Кремль пытается сделать православие одним из столпов российской национальной идеи. Эту идею, призванную консолидировать народ, сплотить его вокруг Кремля, а также нейтрализовать возрастающее напряжение на этнической почве, можно охарактеризовать как смесь патротизма, национализма, великодержавных сентиментов и антизападной риторики. Ее центральным элементом выступает убеждение в уникальности русской цивилизации и превосходстве русской культуры. В соответствии с установкой властей, православие выступает тем элементом, который обеспечивает непрерывность русской государственности и предоставляет основу для обновления российской идентичности, пребывающей в кризисе после распада Советского Союза. Эта концепция отвечает позиции церкви, поддерживающей миф о Святой Руси, при одновременной проповеди ксенофобских и антизападных взглядов. Патриарх активно продвигает также концепцию русского мира – пространства, в значительной степени населенного приверженцами православной религии. В этом русском мире, который выходит за пределы российского государства (кроме России, к нему часто относят Беларусь, Украину и Молдову), по мнению РПЦ, должен доминировать Московский патриархат как надлежащий преемник православной традиции. В силу этого РПЦ всегда решительно выступала против предоставления автокефалии другим православным церквам, прежде всего Украинской православной церкви, и враждебно относилась к деятельности иных религиозных групп в России и странах СНГ. По той же причине в течение многих лет РПЦ не приемлет миссионерской работы католической церкви, которая, по ее мнению, путем укрепления своих структур пытается отвлечь верующих от православия. Представители Московского патриархата не раз критиковали католическую церковь и римского папу за прозелитизм. Напряжение по этой линии до сих пор явлается одной из центральных проблем в отношениях Москвы с Ватиканом.

Следует заметить, что стратегические усилия РПЦ по укреплению позиций в регионе, признанном канонической территорией православия, соответствуют усилиям светских властей в Кремле, которые направлены на укрепление культурного, политического и экономического присутствия России на постсоветском пространстве. В этом контексте церковная внешняя политика соответствует целям внешней политики Москвы, что ставит РПЦ в позицию естественного партнера Кремля и Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Лояльная по отношению к Кремлю РПЦ, таким образом, используется властями как инструмент формирования позитивного образа России за рубежом и лоббирования российских интересов. Примером реализации общих целей Кремля и РПЦ за пределами России можно признать визит Кирилла в Польшу в августе 2012 года, увенчавшийся подписанием совместного с польским епископатом обращения к польскому и российскому народам. С точки зрения РПЦ, польский визит должен был укрепить позицию церкви в мире и имидж самого патриарха, который притязает на то, чтобы восприниматься как глава всех православных. Подписывая документ, РПЦ хотела представить себя в качестве важного союзника католической церкви, остающейся влиятельным социальным институтом в Польше. Причем этот союзник, согласно православным иерархам, мог бы стать партнером католиков в борьбе с секуляризацией в Европе. Что же касается политических целей России, то общий тон визита и подписанного документа вполне соответствовали внешней политике, равно как и исторической политике Кремля. Таким образом, Москва использовала встречу глав двух церквей, чтобы представить Россию как конструктивного, открытого к диалогу политического субъекта, который пытается снимать спорные вопросы в отношениях с зарубежными партнерами[11].

Oдной из приоритетных сфер сотрудничества между Кремлем и РПЦ выступает также продвижение «традиционных» ценностей и укрепление государственнических настроений среди россиян. Ссылаясь на церковь, православную религию и мораль, власть пытается укрепить собственную легитимность, поскольку массовые гражданские протесты в ходе избирательного цикла 2011–2012 годов стали ярким симптомом ее кризиса. Целью консервативной риторики является консолидация вокруг фигуры Владимира Путина той части общества, которая придерживается традиционных ценностей и до сих пор сохраняет лояльность власти. Она также призвана противодействовать дальнейшему сокращению социальной базы Кремля и нарастающему недовольству наиболее активных и либерально ориентированных групп, представляющих так называемый «средний класс». Риторика властей адресуется, в частности, так называемому «консервативному большинству», которое настроено против модернизации, подозрительно относится к Западу и формирует ядро президентского электората. Его традиционно составляют работники бюджетной сферы и промышленных отраслей, часть пенсионеров, а также члены профсоюзов и общественных движений, симпатизирующих Кремлю (среди них православные организации, казачество, часть НКО; структуры, сосредоточенные вокруг Общероссийского народного фронта). К ним примыкают и более бедные слои населения, и жители провинции, которые зависят от выплат из государственного бюджета.

Положение церкви в российском обществе

В настоящее время большинство россиян – 74%, по данным «Левада-центра»[12], – признают себя православными, а 84% россиян, исповедующих христианство, являются крещеными[13]. При этом лишь 34% считает, что религия играет в их жизни очень важную или довольно важную роль[14]. Наконец, только 7% верующих посещают храмы чаще одного раза в месяц[15]. Данные социологических опросов свидетельствуют о том, что для большинства граждан России приверженность православию имеет в первую очередь символическое значение: она рассматривается как часть русской традиции и культуры. Эти люди не живут церковной жизнью, но тем не менее считают себя православными – правда, на культурном, а не религиозном уровне. К самой церкви они отностятся нейтрально и воспринимают ее скорее как государственное учреждение. Из-за этого, кстати, способность церкви влиять на моральные установки и социальные воззрения россиян весьма ограничена. Об этом свидетельствует хотя бы отношение россиян к абортам, против которых резко высказывается церковь; как показывают опросы, в данный момент 86% считают, что аборты должны быть разрешены[16].

В последнее время на формирование более критического отношения к РПЦ в российском обществе оказали влияние общественные скандалы вокруг патриарха Кирилла, которые получили громкую огласку в СМИ и прежде всего в Интернете. В частности, русская блогосфера была взбудоражена информацией о том, что патриарх якобы носит часы стоимостью в несколько тысяч евро, а также слухами, согласно которым пресс-служба РПЦ пыталась удалить часы с опубликованных фотографий главы церкви[17]. В центре другого скандала патриарх Кирилл оказался после опубликования информации о конфликте вокруг принадлежащей ему роскошной квартиры в центре Москвы[18]. Эти истории, с одной стороны, поставили под вопрос духовно-нравственнуюсостоятельность церковных иерархов, а с другой стороны, продемонстрировали организационную слабость РПЦ и отсутствие у нее внятной информационной стратегии. Попытки церкви комментировать и опровергать такие обвинения только усиливали критику и становились предметом шуток в Интернете.

Существенным моментом в отношениях между РПЦ и обществом можно считать реакцию патриарха на процесс «Pussy Riot». Он лично потребовал сурового наказания для женщин, утверждая, что они оскорбили верующих и православную традицию. Хотя, следует сказать, что сам проступок «Pussy Riot» в главном православном соборе столицы был неоднозначно оценен и самим российским обществом. Одни восприняли акцию как хулиганство, другие – как политический протест или как артистическое событие. И хотя большинство (56%) считает приговор участницам группы адекватным[19], многие возмущались непреклонной позицией главы РПЦ, считая ее далекой от идеала христианского милосердия.

Все перечисленное повлекло за собой весьма неприятные для церкви последствия, снижая симпатии к ней в глазах общества. Хотя на первых порах после вступления в должность Кирилл воспринимался как человек, более прогрессивный и открытый, чем его предшественник, вскоре стало очевидно, что он придерживается консервативной позиции по социальным вопросам и политически подчиняется государственной власти.

***

Хотя у РПЦ есть желание выступить в качестве морального авторитета и посредника между обществом и властью, она до сих пор не смогла превратиться в мощный общественный институт и по-прежнему переживает кризис. Она не слишком способна удовлетворять духовные потребности общества и влиять на те или иные предпочтения россиян. По этой причине не стоит ожидать того, что внутриполитическое использование РПЦ для консолидации общественной поддержки Кремля окажется эффективным. Вместе с тем политика властей, которая гарантирует РПЦ привилегированное положение в обмен на поддержку, может иметь скорее отрицательные последствия. Уже сейчас 57% россиян высказываются против того, чтобы государство вмешивалось в дела церкви, и считают, что церковь должна быть отделена от государства[20]. Вовлеченность РПЦ в сотрудничество с Кремлем постепенно лишает ее суверенитета, что вызывает сопротивление наиболее активных групп населения, а также недовольство в просвещенных церковных и близких к церкви кругах. Кроме того, одним из последствий сращивания православной церкви и государства становится нарастающее недовольство среди представителей других религий, особенно ислама, неуклонно увеличивающего число своих приверженцев в России. Так, по данным «Левада-центра», на декабрь 2012 года мусульмане составляли около 7% населения, в то время как в 2009 году их было лишь 4%; неофициальные показатели могут быть еще выше[21].

Как представляется, сосредоточиваясь на восстановлении собственного материального благополучия и лоббировании интересов властей, церковь упускает из виду опасные внутренние проблемы: неспособность привлекать на свою сторону широкие слои населения, отсутствие культурных инициатив для молодых и активных поколений, а также организационную неэффективность и слабость системы управления. Именно эти факторы будут и далее усугублять разочарование и пассивность в рядах верующих. Общим итогом может стать все увеличивающийся отход людей от церкви и дальнейшая деградация ее роли в российском обществе. В ближайшие годы эти проблемы станут для РПЦ самым серезным вызовом.

[1] Такое мнение, в частности, высказывал религиовед Илья Переседов в программе «Радио Свобода» 2 февраля 2011 года (www.svoboda.org/content/article/2294903.html); оно также обсуждалось в эфире «Finam.fm» с участием заместителя председателя ОВЦС Всеволода Чаплина 2 февраля 2009 года (http://finam.fm/archive-view/684/).

[2] Федеральный закон Российской Федерации от 30 ноября 2010 года № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» (www.rg.ru/2010/12/03/tserkovnoedobro-dok.html).

[3] См.: http://rbcdaily.ru/society/562949987686892.

[4] См.: http://ria.ru/politics/20120107/534324448.html.

[5] См.: www.patriarchia.ru/db/text/1992020.html.

[6] См.: www.pravmir.ru/pravoslavnyj-dress-kod-fotoreportazh; http://izvestia.ru/news/374175; http://ria.ru/religion/20120512/647730655.html.

[7] См.: http://news.kremlin.ru/news/17409/print.

[8] Подробнее см.: www.200hramov.ru.

[9] См.: www.mn.ru/society_faith/20120423/316172981.html.

[10] См.: www.gazeta.ru/social/2013/05/17/5325865.shtml.

[11] Подробнее об этом см.: www.osw.waw.pl/en/publikacje/eastweek/2012-08-22/patriarch-cyril-poland-policy-orthodox-church-and-policy-kremlin.

[12] См.: www.levada.ru/17-12-2012/v-rossii-74-pravoslavnykh-i-7-musulman.

[13] См.: wciom.ru/index.php?id=268&uid=13365.

[14] См.: www.levada.ru/18-04-2013/religiya-i-tserkov-v-obshchestvennoi-zhizni-0.

[15] См.: wciom.ru/index.php?id=459&uid=112543.

[16] См.: www.levada.ru/03-07-2013/obshchestvennoe-mnenie-ob-ogranichenii-abortov-i-razvodov.

[17] См.: www.newsru.com/religy/04apr2012/uhr.html.

[18] См.: www.rosbalt.ru/moscow/2012/03/22/960327.html.

[19] См.: wciom.ru/index.php?id=459&uid=112988; www.levada.ru/20-05-2013/rossiyane-o-pussy-riot-i-tserkvi.

[20] См.: www.levada.ru/20-05-2013/rossiyane-o-pussy-riot-i-tserkvi.

[21] См.: www.levada.ru/17-12-2012/v-rossii-74-pravoslavnykh-i-7-musulman.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

«Загогулины» российской модернизации: смена поколений и траектории реформ

Владимир Гельман, Дмитрий Травин

Владимир Яковлевич Гельман (р. 1965) – политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Дмитрий Яковлевич Травин (р. 1961) – экономист, политолог, журналист. Научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге.

«Дилемма одновременности» и российский ответ

В 1991 году немецкий социолог Клаус Оффе, рассуждая о проблемах, стоявших перед посткоммунистическими странами, заметил, что масштаб реформ в этих обществах не имел аналогов в мировой истории в силу одновременности различных модернизационных процессов. В самом деле, им было необходимо в относительно краткосрочной перспективе трансформировать (1) имперское национально-государственное устройство – в современные национальные государства, (2) централизованную плановую систему – в свободную рыночную экономику и (3) однопартийный политический режим – в конкурентную демократию. Оффе отмечал, что если страны Западной Европы решали все эти задачи модернизации последовательно (и отнюдь не всегда успешно) на протяжении веков и десятилетий, то посткоммунистическим странам Восточной Европы и бывшего СССР одновременно пришлось столкнуться с «тройным переходом», проводя трудные и болезненные реформы на всех аренах сразу, «здесь и теперь». Соблазн растянуть преобразования во времени, выстроить их последовательность в цепочку (сперва рынок, затем демократия или наоборот) или вовсе отказаться от реформ был слишком велик. По мнению Оффе, «дилемма одновременности» заключалась в том, что, несмотря на все очевидные сложности и вызовы, лишь одновременное проведение демократизации и рыночных реформ могло принести посткоммунистическим странам относительно быстрый успех, в то время как попытки решать эти задачи «шаг за шагом» грозили лишь усугублением кризисов[1].

Оценивая накопленный опыт по прошествии двух с лишним десятилетий, можно сказать, что «дилемма одновременности» была решена более или менее успешно в восточноевропейских странах, в 1990-е годы создавших демократические политические режимы и рыночную экономику, ставших членами Европейского союза. Что же касается России, то ее траектория экономических и политических преобразований оказалась иной. Скорее она напоминала фигуру, которую, с легкой руки Бориса Ельцина, стоило бы назвать «загогулиной». В самом деле, период 1985–1991 годов в СССР ознаменовался кардинальной либерализацией и демократизацией политического режима, становлением гражданских и политических свобод, конкурентных выборов, парламентаризма и партий. Вместе с тем рыночные преобразования в стране проводились крайне непоследовательно, назревшие радикальные реформы откладывались, и в конечном счете нараставший экономический кризис сыграл ключевую роль в полном коллапсе советской системы. В то же время период 1991–1999 годов с точки зрения последовательности реформ выступал почти полной противоположностью по отношению к предыдущему: начатые правительством либеральные рыночные реформы сопровождались глубоким и длительным спадом, который сменился ростом, лишь начиная с 1999 года. В итоге, хотя российская экономика и стала рыночной и позднее, в 2000-е годы, демонстрировала немалые успехи, сегодня ее едва ли можно охарактеризовать как свободную. Напротив, политическая демократизация, начатая в период перестройки, в 1990-е годы оказалась остановлена, затем свернута, а потом и вовсе сведена на нет.

Что же повлекло за собой такое развитие событий в российском случае? Почему «дилемма одновременности» не была решена в нашей стране? Что вызвало изменения повестки дня российской модернизации за полтора десятилетия: приоритет демократизации над рынком в 1985–1991 годах и рыночные реформы в ущерб демократии в 1991–1999 годах? В нашей статье мы сперва рассмотрим различные объяснения этого феномена, а затем предложим собственную, альтернативную интерпретацию «загогулины» российской модернизации конца ХХ века, связанную с эффектами смены поколений реформаторов. Мы полагаем, что повестка дня реформ периода перестройки (1985–1991) формировалась под влиянием идейных ориентаций поколения «шестидесятников» и в известной мере служила продолжением либеральных интенций хрущевской «оттепели» (не предполагавшей рыночных реформ, да и в целом не уделявшей экономике большого внимания). Напротив, повестка дня периода реформ (1991–1999) выстраивалась поколением «семидесятников», которые были прагматично ориентированы на строительство рынка как средство избавления от пороков советской экономики, но при этом чужды идеям демократии. Кардинальная смена поколений реформаторов, совпавшая с распадом СССР, породила смену повестки дня российской модернизации, оказавшую немалое воздействие на последующую траекторию развития страны. Разрыв между политическими и экономическими преобразованиями не был преодолен в России и в 2000-е годы, и он по-прежнему остается в центре противоречий и в 2010-е.

Демократизация vs. рыночная экономика в России: от поколения к поколению

Дискуссии о причинах и следствиях реформ 1985–1999 годов в СССР и России, наверное, будут длиться еще не одно десятилетие – как в силу масштаба преобразований в стране, так и в силу неоднозначности их оценок[2]. Не стремясь охватить все аспекты этих дискуссий, выделим лишь те суждения, которые касаются объяснений феномена «загогулины» с точки зрения последовательности экономических и политических реформ.

Самое популярное (и самое простое) объяснение состоит в том, что последовательность преобразований носила структурный характер, – проще говоря, она была вызвана объективными факторами и не зависела от роли и желания политических акторов[3]. Так, Егор Гайдар, отвечая на упреки критиков, писал, что принятие новой Конституции и проведение выборов новых органов власти после падения коммунистического режима в 1991 году были невозможны на фоне краха советской экономики и могли лишь усугубить проблемы страны[4]. Необходимо было срочно запускать рыночные реформы, отложив на время политические преобразования. Если даже подобного рода аргументы уместны как объяснение тех или иных шагов в конкретные «критические моменты» российских реформ, они едва ли пригодны для анализа последовательности преобразований в целом. Тот же Горбачев и его команда, по крайней мере в первые годы перестройки, имели немалую свободу рук в выборе своих стратегических целей и механизмов осуществления реформ: в 1986–1987 годах никто не вынуждал их идти по пути гласности – это был выбор, сделанный самими лидерами[5]. Напротив, в те же годы советское руководство во многом игнорировало тревожные сигналы о кризисе советской экономики на фоне спада мировых цен на нефть и не просто откладывало принятие непопулярных решений о либерализации розничных цен – но какое-то время не придавало этой проблеме должного значения, до того момента, когда кризис приобрел неустранимый характер[6]. Как минимум, следует предположить, что, выбирая между теми или иными альтернативами, советские и российские политические акторы принимали во внимание не только и не столько объективные возможности и последствия своих действий, но и ориентировались на субъективное восприятие ими ситуации, которое к тому же было помножено на крайне высокую неопределенность, вызванную и самими процессами быстрых перемен в стране и мире, и слабыми знаниями о происходящем в советском и российском обществе.

Другое, также весьма популярное, объяснение последовательности реформ в России конца ХХ века связывает их с индивидуальными интересами различных политических акторов, приписывая им решающую роль в принятии ряда стратегических решений – таких, как, например, действия Ельцина в ходе роспуска СССР в 1991 году или разгона парламента в 1993-м[7]. Разумеется, максимизация власти является ключевым мотивом в действиях любых политиков, и было бы нелепым отрицать этот аспект при анализе сделанных ими шагов. Однако, если обратить внимание на непреднамеренные последствия действий российских реформаторов, легко обнаружить, что их эффекты оказались далеки от желаемых. Горбачев, инициировав проведение частично конкурентных выборов на Съезд народных депутатов СССР в марте 1989 года, столкнулся с феноменом «опрокидывающих выборов», которые превратились в референдум по вопросу о недоверии советскому политическому строю и нанесли мощный удар по авторитету самого Горбачева[8]. Ельцин, пообещавший накануне начала либерализации цен, в октябре 1991 года, что ситуация в экономике начнет улучшаться через год, не мог даже представить себе, что спад будет продолжаться семь лет и завершится дефолтом 1998 года[9]. Ни Горбачев, ни Ельцин, ни Гайдар, ни другие российские реформаторы конца ХХ века по большому счету так и не извлекли политических выгод из осуществленных ими преобразований как в политике, так и в экономике: плоды реформ достались отнюдь не им. Напротив, тот же Горбачев мог бы вполне безбедно дожить в должности генсека ЦК КПСС вплоть до наших дней, ничего не меняя в политическом устройстве Советского Союза. В данном случае поправки на субъективное восприятие ситуации и на эффекты неопределенности выглядят тем более необходимыми.

На наш взгляд, при анализе логики российских преобразований стоит согласиться с теми специалистами, которые уделяют особое внимание ключевой роли идей и идеологий (мы будем употреблять эти термины как синонимы) в процессе формирования повестки дня посткоммунистической модернизации конца ХХ века и принятии ряда ключевых решений в ее ходе[10]. Так, Стивен Хэнсон и Генри Хейл независимо друг от друга делают выводы о том, что низкая значимость идеологий в постсоветской России повлияла и на слабость партийной системы, и на не слишком серьезное отношение российских избирателей к идеологическим ориентациям политиков и партий[11]. Мы, однако, склонны рассматривать идеологии не столько в философско-теоретическом плане (как набор теоретических доктрин, таких, как социализм или либерализм), сколько в экономически-прикладном ключе. Вслед за Дугласом Нортом мы считаем, что идеология представляет собой способ восприятия проблем, выполняющий позитивные и нормативные функции[12]. Она позволяет минимизировать количество необходимой для принятия решений информации (что особенно важно на фоне высокой неопределенности)[13], вынести суждение о соответствии существующего положения дел идеалам и наметить пути возможного приближения действительного к желаемому. Иначе говоря, идеология представляет собой «разделяемую ментальную модель»[14], которая помогает акторам формировать приоритеты повестки дня и в целом предпринимать те или иные действия на основе имеющейся информации. Нет необходимости подчеркивать, что «ментальные модели» в советском обществе довольно сильно отклонялись от официально признанной доктрины – коммунистической идеологии.

Наш подход к анализу роли идеологий в процессе российских реформ конца ХХ века отличается не только различием в определении идеологии, но и иным взглядом на объект нашего анализа. Многие авторы, говоря об идеях и мировоззрении тех или иных акторов, уделяют основное внимание политическим лидерам и их представлениям. Об этом много пишут биографы Горбачева (такие, как Арчи Браун[15]) и Ельцина (например, Тимоти Колтон[16]) и другие политические аналитики от Лилии Шевцовой[17] до Дэниела Трейсмана[18]. Столь узкий фокус на фигурах «первых лиц» (при всей их значимости) не только обедняет понимание логики преобразований, но и неверен фактически. Ни перестройка, ни реформы 1990-х годов (точно так же, как и любые другие крупномасштабные модернизационные проекты) не были, да и не могли быть, продуктом действий одних лишь лидеров страны, а попытки объяснить противоречия процессов личными характеристиками конкретных деятелей (вплоть до проблем со здоровьем Ельцина) ведут к неоправданному преувеличению «роли личности в истории». В то же время многочисленные мемуарные источники и другие документальные свидетельства дают нам основания утверждать, что «команды» лидеров страны, состоявшие как из официальных членов руководства, занимавших высокие посты, так и из помощников, советников и иных приближенных лиц, играли ничуть не меньшую роль в выработке и реализации политического курса на всех стадиях[19]. Точно так же, как «прорабы перестройки» во главе с Александром Яковлевым стали творцами гласности и либерализации ничуть не в меньшей, а то и в большей мере, нежели Горбачев, так и Егор Гайдар и Анатолий Чубайс сыграли в реформах 1990-х годов, пожалуй, большую роль, нежели занимавший в те годы пост главы государства Ельцин[20]. Поэтому в центре нашего внимания находятся не столько персоналии лидеров страны, сколько их «команды» и та социальная среда, с которой те были связаны.

Такая смена оптики анализа обусловлена спецификой взаимодействий различных агентов процесса модернизации – и не только в современной России. Выработка политического курса и реализация политики в современных обществах редко становится результатом усилий лишь одних лидеров; да и ключевые правительственные чиновники, министры, ответственные за политику в той или иной сфере, определяют приоритеты и стратегии своих действий не сами по себе, а под воздействием своего окружения, своих ценностей и установок, сформированных, как правило, задолго до попадания на высокие посты. Если же говорить о «командах» лидеров, то речь идет не только об индивидуальных идеях и предпочтениях отдельных деятелей, но и коллективных ценностях и приоритетах, которые разделяются значительной частью представителей этих групп на определенном этапе их карьер. Примерами такого рода могут служить «команда Гайдара», отличавшаяся в начале 1990-х годов довольно близкими взглядами и установками[21], или сегодняшние «силовики» из окружения Владимира Путина, чье вполне последовательное и целостное мировоззрение сильно отличает их от значительной части российской элиты[22]. Разумеется, со временем эти взгляды могут меняться достаточно сильно, что находит свое отражение в кардинальных различиях оценок недавнего прошлого со стороны самих ключевых участников событий. И, тем не менее, не будет слишком сильным преувеличением рассматривать коллективные «ментальные модели» ключевых участников процессов российских реформ конца ХХ века как один из факторов, в немалой степени повлиявших на ход процессов модернизации страны, а в известной мере – и на его результаты.

С этой точки зрения, два этапа российской модернизации конца ХХ века – перестройка 1985–1991 годов и реформы 1991–1999 годов – представляют собой едва ли не уникальный пример почти полной одномоментной смены управленческих «команд» в руководстве страны (отдельные исключения, когда одни и те же персоны занимали ключевые посты на обоих этапах – например, Виктор Геращенко – лишь подтверждают правило). Отчасти эта перегруппировка была вызвана спецификой политической борьбы и персональным противостоянием между Горбачевым и Ельциным, не доверявшим членам горбачевской «команды» и не склонным без крайней на то необходимости опираться на их опыт и идеи (опыт Евгения Примакова на посту премьер-министра России в 1998–1999 годах оказался, пожалуй, единственным примером такого рода). Но отчасти смена управленческих «команд» в России после 1991 года стала побочным продуктом другого процесса, который был вызван скорее объективными причинами – процесса смены поколений. В данном случае, говоря о поколениях, мы отходим от признанной традиционной социологической интерпретации этого явления. Для целей нашего анализа ключевыми являются не столько рамки возрастных характеристик, сколько общность сочетания политического контекста и коллективного опыта представителей поколений, существенным образом повлиявшего на формирование и эволюцию их «ментальных моделей» и последующее их воплощение в те или иные политические действия. Следует также оговориться, что речь идет не столько о поколениях в целом (состоящих из представителей разных социальных групп и слоев), сколько о той их части, которая может быть причислена к представителям элит, то есть тех, кто участвовал в подготовке и принятии важнейших политических и управленческих решений на различных уровнях. Именно эта (наиболее влиятельная и наиболее активная) часть российского общества в конечном счете определяла курс модернизации страны, в то время как большинство жителей страны в этих процессах были если не зрителями, то всего лишь статистами.

«Шестидесятники» и «семидесятники»: «люди вина» vs. «люди уксуса»?

Действительно, перестройка 1985–1991 годов реализовывалась прежде всего поколением политиков, управленцев и общественных деятелей, которых в России принято называть «шестидесятниками». К этому поколению мы относим тех персонажей, становление политических воззрений и развитие профессиональных и общественно-политических карьер которых пришлось на период между ХХ съездом КПСС в 1956 году и подавлением Пражской весны в 1968-м. С одной стороны, хрущевская «оттепель» и связанные с ней большие надежды на успешное развитие страны сформировали (и/или существенно изменили) мировоззрение самых разных героев перестроечной поры, включая самого Горбачева, его ближайших соратников и ряда деятелей оппозиции (таких, как Юрий Афанасьев или Гавриил Попов). С другой стороны, «застой», охвативший страну в период правления Брежнева, не только надолго задержал восхождение многих представителей этого поколения по карьерной лестнице, но и сделал неактуальными многие их идеи, сформированные в период «оттепели»: поколение «шестидесятников» пережило своего рода «замораживание». Когда постаревшие на два десятилетия «дети ХХ съезда», оказались в период перестройки на авансцене общественной и политической жизни страны, то их «ментальные модели» во многом отражали систему координат, заданную коллективным опытом периода 1956–1968 годов со всеми присущими ей достоинствами и недостатками. Суммируя, можно утверждать, что эта система координат ориентировалась на частичные изменения сложившихся в СССР политических и экономических отношений (при приоритете первых над вторыми), а не на их полный пересмотр и замену. Помимо ограниченности и односторонности опыта «оттепели» как такового[23], эта система координат также не могла учитывать и изменений, произошедших со времен «оттепели» в стране и мире: «шестидесятники» пошли в перестройку как в последний бой своей (уже прошедшей) войны, вооруженные не только весьма догматическими, но и устаревшими «ментальными моделями». Неудивительно, что этот бой, в конечном счете, был ими проигран. Примечательно, что, за отдельными исключениями (как, например, Евгений Ясин, занимавший видные посты в российском правительстве в 1990-х), «шестидесятники» после 1991 года оказались практически не востребованы в управлении страной, и не только в силу возрастных ограничений, но и из-за того, что провозглашавшиеся ими идеи сами по себе были дискредитированы.

Напротив, реформы 1991–1999 годов по большей части разрабатывались и воплощались в жизнь представителями поколения «семидесятников», чье взросление и вхождение в активную профессиональную деятельность пришлось на период между событиями 1968 года и началом перестройки («длинные 1970-е», как принято их называть в России)[24]. В противоположность «шестидесятникам», представители этого поколения сформировали свои воззрения в обстановке общественного упадка, нарастающего цинизма и всеобщей неудовлетворенности положением дел в стране. Не только официально признанные идеи советской эпохи были дискредитированы, но и сама по себе преданность идеологиям (вне связи с их конкретным содержанием) была подвергнута пересмотру: «детям застоя» было изначально не во что верить и не на что особенно надеяться[25]. Материальные стимулы и устремления на фоне стагнации и последующего кризиса советской экономики в такой ситуации попросту не могли не преобладать над всеми иными соображениями, и потому не приходится удивляться тому, что экономическая повестка дня для «семидесятников» оказалась безусловно приоритетной. Что же до политического устройства общества, то оно в лучшем случае рассматривалось ими инструментально, как средство для реализации экономического курса, если не как помеха на пути рыночного благополучия как страны, так и своего собственного. Присущие им прагматизм и ориентация на персональный успех помогли части «семидесятников» воспользоваться жизненными шансами, открывшимися в период перестройки и в последующие годы. Если для одних представителей этого поколения эти шансы были (успешно или нет) реализованы в сфере бизнеса, то для других продвижение наверх по карьерной лестнице обусловили шаги на поприще политики и управления. Если многим представителям «шестидесятников» приходилось ждать своего часа на протяжении двух десятилетий «застоя» вплоть до тех пор, пока поколение, находившееся у власти во времена Брежнева, не ушло на покой или в мир иной[26], то для ряда «семидесятников», напротив, был характерен довольно быстрый карьерный взлет, не всегда обусловленный предшествующим опытом. Тезис о вчерашних «завлабах», которые в силу стечения обстоятельств в период «лихих» 1990-х почти случайно оказались более влиятельными фигурами, нежели возрастные «генералы» индустрии, академики или опытные бюрократы, не слишком далек от реальности[27]. Однако такого рода перемены не столь уж редки в ходе радикальных преобразований в различных обществах, и наиболее талантливые и/или удачливые представители «семидесятников» (хотя отнюдь не многие) смогли в этой ситуации извлечь максимальные выгоды для себя. Более того, следует иметь в виду, что именно представители поколения «семидесятников» и по сей день возглавляют нашу страну, занимая ключевые позиции в политике и в бизнесе, и нет оснований ожидать, что в ближайшие годы они уступят свое доминирующее положение представителям более молодых поколений.

В своем романе «Смерть Вазир-Мухтара» Юрий Тынянов провел межпоколенческое различие «людей вина», сформировавшихся в атмосфере общественного подъема после Отечественной войны 1812 года, и «людей уксуса», чьи карьеры развивались вскоре после подавления восстания декабристов в 1825 году[28]. Смена политического климата в России после 1825 года не только нанесла непоправимый удар по поколению «людей вина», но и отложила модернизацию страны на три десятилетия, пока не подошло к концу время «людей уксуса». Предложенная Тыняновым дихотомия во многом адекватна и для поколений ХХ века – «шестидесятников» и «семидесятников», каждое из которых в конечном счете получило свой шанс на воплощение в жизнь собственных идей. Сходным образом водоразделом между поколениями второй половины ХХ века послужило, с одной стороны, подавление Пражской весны 1968 года в Чехословакии, имевшее кардинальные последствия не только для советской внешней политики, но и для смены внутриполитического климата в стране, а с другой стороны, распад СССР в 1991 году. Это событие не только обозначило конец прежней политической и экономической системы, но и положило конец попыткам «шестидесятников» ее реформировать, одновременно дав «семидесятникам» возможности для построения новой системы на руинах старой. Но почему и как «шестидесятники» потерпели полное поражение, в то время как сменившие их «семидесятники» добились лишь частичной реализации своей программы, так что результат их усилий едва ли можно было охарактеризовать как «историю успеха»? Для ответа на этот вопрос кратко обозначим основные положения идей обоих поколений и основные вехи и механизмы их реализации в периоды перестройки второй половины 1980-х и реформ 1990-х.

«Шестидесятники» и перестройка: последние «истинно верующие»[29]

У «шестидесятников» в период становления их мировоззрения еще не было возможности по-настоящему разочароваться в социализме. После кончины Иосифа Сталина (1953) и развенчания культа личности советского вождя на ХХ съезде КПСС (1956) многим представлялось, что проблемы страны связаны лишь с жестокостью и беззаконностью репрессий, а не с сутью социального строя как такового. Весьма популярным тогда было обращение к идеям Владимира Ленина без тех искажений, которые в них внесли теоретики сталинизма. Подобный идейный поворот был связан, в частности, с тем, что из ГУЛАГа возвращались чудом выжившие «бойцы ленинской гвардии». Юным «шестидесятникам» они часто виделись героями и образцами для подражания. А в мировоззрении «бойцов», естественно, не было места ни капитализму, ни буржуазной демократии, с которыми они сражались в ходе революции 1917 года и последовавшей за ней гражданской войны.

На протяжении периода «оттепели» (фактически он продолжался до 1968 года), шел поиск различных форм организации общества без отказа от социализма. Обоснованность таких поисков подтверждалась, казалось бы, и тем, что принадлежавшие к социалистическому лагерю страны Центральной и Восточной Европы также не стремились вернуться к капитализму. В этих странах опробовались разного рода идеи – усиление самостоятельности предприятий, рабочее самоуправление, рост производства предметов потребления, расширение внутрипартийной демократии и даже умеренный национализм, который явно не соответствовал марксистскому пролетарскому интернационализму. Однако нигде всерьез не рассматривались ни идеи приватизации с тотальным возвращением к частной собственности, ни идеи жесткой конкуренции вплоть до банкротств отдельных предприятий, ни идеи реальной многопартийности, чреватой для коммунистов потерей власти, завоеванной в ходе революций.

Даже наиболее далеко зашедшие реформаторы в этих странах были своими корнями связаны именно с социализмом, а не капитализмом. Например, при трансформации югославской экономики в направлении рыночного социализма и самоуправления Иосип Броз Тито, Милован Джилас, Эдвард Кардель, Борис Кидрич ориентировались, так или иначе, на идеи Маркса[30]. А чешский реформатор эпохи Пражской весны Ота Шик прямо отмечал, что никто из реформаторов тогда не думал о возврате к капитализму. Шик по сути дела лишь в ходе реформ впервые побывал на Западе (во Франции) и посмотрел, как там живут люди[31].

В Советском Союзе немногое знали о тех экспериментах с социализмом, которые осуществлялись в Югославии, Чехословакии, Венгрии или Польше. Общество скорее ждало возвращения к ленинизму, нежели присматривалось к происходящему за рубежом. Однако в элитах – среди интеллектуалов и в некоторой части партийного аппарата – интерес к опыту «братских компартий», бесспорно, имелся. И этот опыт не мог показать чего-то иного, нежели попытки выстроить так называемый «социализм с человеческим лицом». Более того, следует принять во внимание, что во времена советской «оттепели» на Западе также доминировали представления о необходимости постепенного увеличения доли государства в экономике. Росли социальные расходы. В некоторых странах приобрели большую силу коммунистические партии. В экономической науке доминировало кейнсианство, которое среди советских экономистов хоть и считалось буржуазной (а значит, неправильной) теорией, однако свидетельствовало об интересе к государственному регулированию хозяйства. Таким образом, даже наиболее образованные советские «шестидесятники», следившие за событиями Пражской весны, читавшие Кейнса и симпатизировавшие идеям еврокоммунизма, могли размышлять скорее о том, как совершенствовать роль государства в экономике, сохраняя достижения социализма, чем об уменьшении роли государства, возвращении к рынку и частной собственности.

Наконец, время «оттепели» для Советского Союза совпало с большим интересом к кибернетике, которую раньше сталинисты трактовали как буржуазную лженауку. Естественно, реабилитация этой науки, наметившаяся в середине 1950-х годов, поначалу должна была придать «запретному плоду» особую сладость. Молодежь, увлекавшаяся кибернетикой, связывала с ней чересчур большие надежды, в том числе и в экономике. Энтузиастам казалось, что с помощью совершенных компьютеров можно оптимизировать государственное управление так, что не понадобится уже никакой рынок. Иными словами, социализм, вооруженный совершенными вычислительными машинами, рассматривался как передовой социальный строй, тогда как капитализм с рынком, частной собственностью, безработицей и кризисами – как «вчерашний день», к которому не следует возвращаться, даже несмотря на эксцессы трагической сталинской эпохи.

Подобное мировоззрение многие «шестидесятники» сохраняли вплоть до начала эпохи перестройки, провозглашенной Михаилом Горбачевым, а то и позднее. И сам Горбачев в первую очередь позиционировал себя в качестве социалиста. «Ленину я доверял, доверяю и сейчас», – отмечал он даже в 2006 году, то есть уже после того, как Россия двинулась по пути, далекому от ленинизма[32]. Идеи, воспринятые в молодости, не так-то легко впоследствии трансформировать[33].

Естественно, этот вывод не стоит воспринимать упрощенно. Немало людей, сформировавшихся в годы «оттепели», ко времени перестройки существенно расширили свой интеллектуальный багаж и представляли собой цвет советской интеллигенции[34]. Но в целом положение дел в стране с 1968-го по 1985 год способствовало не расширению знаний и трансформации сложившегося ранее мировоззрения, а скорее их консервации. Поскольку ни экономика, ни политическая система не развивались, то советские интеллектуалы не получали новых данных и новых стимулов для анализа. Реальность не демонстрировала проблем, характерных для социализма с человеческим лицом. Он по-прежнему представлялся светлым будущим, которое должно прийти на смену обществу, несущему в себе явные рудименты сталинизма. И ключевыми для «шестидесятников» были дискуссии со сторонниками социализма старого, то есть не допускавшего ни самостоятельности предприятий, ни внутрипартийной демократии. Острие полемики было обращено в прошлое, и тех проблем, которые ставила перед человечеством вторая половина ХХ века, «шестидесятники» по-настоящему ощутить не могли. Более того, любые дискуссии, кроме так называемых «кухонных разговоров», должны были приспосабливаться к советской идеологической цензуре. В них многое недоговаривалось или упоминалось намеками, чтобы исключить наказание за нелояльность властям или за отклонение от «единственно верной» марксистской науки. Понятно, что качество дискуссии в подобных условиях не могло быть высоким.

Кроме того, эволюции идей «шестидесятников» препятствовало отсутствие возможности для воплощения слова в дела. Дискуссии о преобразованиях в СССР, которые велись с середины 1950-х до середины 1980-х годов, практическим ничем не заканчивались. Соответственно, для участников этих дискуссий четкое формулирование своей позиции, изложение взглядов (хотя бы в узком кругу) и, наконец, публикация текста превращались в самоцель. Распространение идей, альтернативных «генеральной линии» партии, было важнее их воплощения в жизнь: о практическом применении своих идей, о том, чтобы стать настоящими реформаторами, «шестидесятники» вряд ли всерьез думали, поскольку времена будущих реформ казались им невероятно далекими. Поэтому все силы, весь талант, вся страсть «шестидесятников» обращались на то, чтобы перехитрить советский режим и высказаться[35]. Их не могло интересовать, как высказанные идеи станут работать на практике. Им вряд ли часто приходила в голову мысль о том, что порой в практической деятельности для получения результата нужно отказываться от большей части своих идей и идти на многочисленные компромиссы. То есть осуществлять не то, что годами формировалось в виде теории, а то, что практически возможно сделать в данный момент.

В силу этого идейного наследия с началом перестройки Советский Союз как будто вернулся вдруг на некоторое время в эпоху «оттепели». «Шестидесятники» заняли ключевые позиции во властных структурах. Они доминировали в журналистике. Они предлагали ключевые научные концепции развития общества. Они стали основными «властителями дум», поскольку именно к этому поколению принадлежали наиболее популярные писатели, режиссеры, артисты, эссеисты, регулярно высказывавшиеся в прессе по вопросу о том, как следует дальше жить стране[36].

Поэтому в первые годы перестройки одним из ключевых лозунгов был «больше демократии, больше социализма», подразумевавший возвращение к ленинским нормам демократии – с внутрипартийными дискуссиями, но одновременно и с пресечением всего того, что не соответствовало марксизму. Ленин был главным кумиром эпохи. Его человечность принято было противопоставлять сталинской бесчеловечности. Его ораторские способности – брежневскому неумению выступать без бумажки. Его образованность – тупости и безграмотности, свойственной правителям, вышедшим из рабочих и крестьян (например, такому, как Никита Хрущев).

В экономике перестройка обратилась к такой популярной идее времен «оттепели», как рабочее самоуправление. Югославские коммунисты практиковали его еще с 1950-х годов, и теперь советские реформаторы решили, что появилась, наконец, возможность осуществить эту модель на практике и в СССР. При этом некоторые важные проблемы, выявившиеся за годы существования югославской системы рабочего самоуправления[37], фактически так и не стали предметом серьезных дискуссий среди советских экономистов и государственных деятелей. То, что было хорошо известно зарубежным ученым, серьезно изучавшим социализм в 1960–1980-е годы, вряд ли хоть как-то осмысливалось советской наукой.

Не виной, а бедой «шестидесятников» оказалось то, что они по своим знаниям и по своему мировоззрению были недостаточно готовы использовать те возможности трансформации общества, которые предоставила им перестройка. Это проявилось не только в политике, но особенно ярко в бизнесе. Поколение «шестидесятников» приняло участие в первоначальном накоплении капитала и в номенклатурной (спонтанной) приватизации, при которой государственное имущество фактически разворовывалось. Именно «шестидесятникам» проще всего было обогатиться в годы перестройки, поскольку они занимали ключевые посты в партии, государственном управлении и на предприятиях. Однако среди ключевых фигур российского бизнеса представителей этого поколения оказалось чрезвычайно мало. В силу различных причин они не смогли добиться практического результата. Одни не были столь циничны и прагматичны, чтобы впрямую заняться расхищением собственности. Другие в принципе готовы были это делать, но на всю жизнь впитали страх перед милицией, прокуратурой, госбезопасностью. Третьи активно участвовали в номенклатурной приватизации, но ограничились малым, поскольку даже не могли себе представить возможных масштабов личного обогащения. Четвертые попытались стать миллионерами и миллиардерами, но проиграли в борьбе за власть и собственность своим более молодым и прагматичным конкурентам – иногда тем, которых сами же взрастили[38].

А эти молодые – так называемые «семидесятники» – во многом смотрели на вещи по-другому. В силу объективных обстоятельств они оказались гораздо более приспособлены к тому, чтобы не просто рассуждать о социализме, реформах и бизнесе, а добиваться хотя бы небольшого практического результата. Однако идеи и ценности «детей» оказались далекими от ориентиров «отцов».

«Семидесятники» и реформы: политика без иллюзий

«Семидесятники» формировались в совершенно иных условиях, нежели «шестидесятники». Если в эпоху «оттепели» молодым людям казалось, что позитивные преобразования социализма возможны в самой ближайшей перспективе, то в 1970-х подобных надежд уже не было, а потому подрастающее поколение должно было учиться жить сегодняшним днем. Без мечты о светлом будущем. Или, точнее, каждый должен был сам для себя сформировать мечту, то есть конкретную цель, а затем постараться достигнуть ее в рамках советского строя. При тех правилах игры, которые задавали коммунистические лидеры страны.

Подобные жизненные условия объективно способствовали развитию прагматизма, а во многих случаях и цинизма. Добиться своей цели можно было, лишь молчаливо соглашаясь с нормами советской системы и выполняя все предписанные ритуалы: сидеть в офисах под портретами вождей, ходить на демонстрации с красными флагами, отдавать детей в молодежные коммунистические организации (октябрята, пионеры, комсомол)[39]. В ряде случаев для карьерного успеха надо было обязательно вступать в коммунистическую партию. Естественно, среди «семидесятников» были маргиналы, старавшиеся остаться внутренне свободными и уклониться от следования коммунистическим ритуалам. Эти люди становились дворниками, сторожами, кочегарами котельных. Однако это не отражает сути событий, происходивших в 1970-е. Основная масса молодых людей, естественно, приспосабливалась к задаваемым политическим режимом условиям, не желая влачить нищенское существование без возможности прокормить семью и детей.

Яркий «семидесятник» Илья Южанов (российский министр по антимонопольной политике в 1999–2004 годах) в беседе с одним из авторов статьи образно сформулировал суть мировоззрения своего поколения[40]. Он отметил, что в юности жизнь представлялась ему чем-то вроде эскалатора в метро. Длинная лестница медленно везет тебя вверх. Резкие карьерные взлеты невозможны. С возрастом успешный человек постепенно переходит на более высокие должности. Но при этом он обязан соблюдать правила поведения, чтобы не свалиться вниз. Другой представитель этого поколения, генерал-полковник ФСБ Виктор Черкесов (глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков в 2003–2008 годах), отмечал в такой же личной беседе, что советская идеология была для него чем-то вроде сигнальной лампочки, постоянно горящей в помещении: ты к ней со временем привыкаешь и просто не обращаешь на свет никакого внимания. Зачем нужна эта лампа, неизвестно. Но кто-то вышестоящий, наверное, знает, почему она должна гореть днем и ночью.

«Семидесятники», формировавшиеся в крупных городах, росшие в элитарной среде и воспитывавшиеся в хороших школах с углубленным изучением математики или иностранных языков, обычно формировали свое прагматичное отношение к жизни сравнительно рано. Они хорошо знали, как устроена реальная жизнь в СССР, и не обращали внимания на идеологию. «Семидесятники», формировавшиеся в провинции, в военных городках или в пролетарской среде мегаполисов, могли до какого-то времени всерьез воспринимать советскую идеологию и размышлять о совершенствовании социализма. Однако, оказавшись в иной среде (особенно в университетской), они постепенно трансформировали свои взгляды под воздействием более информированных сверстников. О такой эволюции своих взглядов, например, рассказывал одному из авторов Алексей Кудрин (министр финансов России в 2000–2011 годах).

Помимо этого, некоторые различия в мировоззрении «семидесятников» могли определяться еще и временем их появления на свет. Те, кто родился в первой половине 1950-х, представляли собой поначалу «поздних шестидесятников». Однако их постепенно формирующимся взглядам на совершенствование социализма трудно было закрепиться после провала «оттепели». Под воздействием жизненных реалий они, как правило, отходили от «шестидесятничества», трансформировали свои представления о жизни и становились «семидесятниками». Например, Александр Беляев (глава Санкт-Петербургского городского совета в 1991–1993 годах) рассказывал одному из авторов, что в молодости серьезно интересовался еврокоммунизмом и был сторонником социализма с человеческим лицом. Однако впоследствии как политик Беляев отличался прагматизмом и стоял на либеральных позициях. А «семидесятники», родившиеся во второй половине 1950-х и в 1960-х, вообще не знали «оттепели» и не участвовали в дискуссиях о социализме. Эти люди с раннего детства видели только брежневский Советский Союз, не суливший светлых перспектив в обозримом будущем. Поэтому они, как правило, сразу становились прагматиками, не испытывая никакого соблазна «шестидесятничества».

Прагматизм «семидесятников» мог принимать различные формы: от абсолютно циничного приспособления к существующей политической системе ради успешной карьеры и высокой зарплаты до стремления стать квалифицированным специалистом в конкретной области. Как то, так и другое хорошо сочеталось с равнодушием к коммунистической идеологии. Надо было не мечтать о совершенствовании или, тем более, трансформации, советской системы, не строить «воздушные замки», а добиваться конкретных результатов «здесь и теперь». Для одних «семидесятников» эти результаты выражались в возможности лучше обустроить свою жизнь в материальном смысле, для других – в том, чтобы получить признание коллег и уважать самого себя за достигнутые успехи. Оба этих направления часто пересекались: высокая квалификация, достойная зарплата, успешная карьера и безразличие к коммунистической идеологии вполне успешно сочетались между собой.

Однако безразличие «семидесятников» к официальной идеологии отнюдь не означало их полной нечувствительности к любым идеям. Просто сами эти идеи ими воспринимались через призму прагматических интересов, то есть не как цели развития всего общества, а как средства достижения их собственных целей – не более того, но и не менее. «Семидесятники» поддерживали идеи рыночных реформ как средства избавления от неэффективности советской экономики и повышения жизненного уровня. А вот идеи демократии, вышедшие на передний план в конце 1980-х, были восприняты ими как минимум неоднозначно. Если политическая либерализация как средство снятия наиболее бессмысленных и раздражавших запретов (ограничения доступа к информации, возможностей поездок за рубеж и так далее) сама по себе ими одобрялась, то представления о демократии как о власти народа, разделении властей, защите прав меньшинств вызывали у них (в отличие от романтически настроенных «шестидесятников») смешанную реакцию. Тем более, что на фоне усугублявшегося кризиса прежней системы в период перестройки длинные и подчас бесплодные дискуссии на общеполитические темы все чаще воспринимались как бесполезная «говорильня». Неудивительно, что, в противоположность «дилемме одновременности» Оффе, частью «семидесятников» были подхвачены широко обсуждавшиеся в период перестройки тезисы о необходимости рыночных реформ в условиях жесткого авторитарного режима (на практике так и не реализованные после коллапса СССР)[41].

Если бы в СССР с приходом к власти Горбачева не начались радикальные перемены, «семидесятники», возможно, так и остались бы лишь успешными специалистами в своих узких областях. Однако перестройка создала для использования их прагматизма и профессионализма лучшие условия, чем для использования качеств, отличавших «шестидесятников». Хороший экономист-«семидесятник» в изменившихся обстоятельствах быстро осваивал рыночные правила игры, формировал собственный бизнес. Хороший инженер-производственник четко видел ту рыночную нишу, которую могло занять его предприятие, а потому стремился принять активное участие в приватизации завода. Похожим образом обстояло дело и с теми «семидесятниками», которым довелось принимать самое непосредственное участие в реформировании советской политической и хозяйственной системы.

В России эту небольшую группу принято называть командой Егора Гайдара. Она пришли к власти в ходе смены системы и распада СССР в 1991 году благодаря Борису Ельцину и взяла на себя реформирование экономики. «Семидесятники», в отличие от «шестидесятников», имели устойчивые профессиональные контакты с зарубежными экономистами и основательно изучали опыт осуществления преобразований в странах Центральной и Восточной Европы[42], а также Латинской Америки[43]. «Семидесятники» не стремились совершенствовать социализм, а изначально взяли ориентир на формирование либерального рыночного хозяйства с частной собственностью, конкуренцией и открытостью экономики. Они имели свои сложившиеся взгляды на то, как следует осуществлять преобразования и какую экономику надо построить в результате реформ[44]. Однако – и это также отличало их от «шестидесятников» – были готовы легко адаптироваться к меняющимся обстоятельствам и при необходимости легко шли на компромиссы для того, чтобы добиться возможного, и ориентировались на краткосрочные задачи, а не на заоблачное «светлое будущее».

Отчасти этим обстоятельством можно объяснить отмечавшийся специалистами феномен российских реформ 1990-х годов: по ряду важных вопросов реформирования экономики команда Гайдара чересчур легко сдавала свои позиции, надеясь на тактический выигрыш от компромиссов и стремясь получить желаемый результат в иных сферах[45]. Она, например, под давлением сильных лоббистов согласилась отступить от антиинфляционного курса, мотивируя это, в частности, необходимостью сохранить свои позиции при проведении приватизации предприятий. В то же время сам курс приватизации также подвергся значительным компромиссам. Чрезвычайно большие преимущества в сравнении с первоначальными намерениями получили инсайдеры – трудовые коллективы предприятий и возглавляющие их директора[46]. Но в итоге массовая приватизация действительно была осуществлена полностью, став в ходе экономических реформ одной из очень немногих кампаний, которые действительно были доведены до логического завершения: собственностью приватизированных предприятий стали распоряжаться акционеры, а не государственные чиновники. Однако политические издержки такого варианта проведения реформ оказались довольно велики (не только для самих реформаторов, но и для страны в целом), а после смены курса правительства в 2000-е годы на смену приватизации предприятий пришла их частичная национализация, и результаты реформ во многом оказались пересмотрены[47]. Что же касается идейных ориентиров самих реформаторов, то они также претерпели значительные изменения. Сегодня среди «семидесятников», включая участников бывшей команды Гайдара, можно найти сторонников самых различных политических течений и экономических взглядов[48].

Не вдаваясь в обширную полемику о том, возможны ли были иные варианты проведения экономических и политических реформ в России в 1990-е годы и можно ли было осуществить их более успешно, нежели это сделали реформаторы-«семидесятники», отметим, что черты поколения наложили немалый отпечаток на траекторию преобразований. В то время, как продолжительные дискуссии уступили место конкретным мерам, выбор приоритетов и средств достижения целей осуществлялся ими исходя из прагматической повестки дня: представления не о желаемом, а о возможном, краткосрочный горизонт планирования, гибкость и склонность к компромиссам сочетались с их готовностью и умением добиваться поставленных целей. Кроме того, неудачный опыт предшественников – «шестидесятников», – упустивших свой (оказавшийся последним) шанс на преобразование прежней системы в эпоху перестройки, давал реформаторам – «семидесятникам» – ясный сигнал, как поступать не следует. В такой ситуации подходы «отцов» и «детей» почти неизбежно оказывались зеркально перевернутыми, в том числе и в отношении выбора последовательности преобразований экономической и политической систем. Если для «шестидесятников» идеи демократизации были приоритетными, то «семидесятники» ставили их на задний план, отодвигая «на потом» (хотя и не отказывались полностью), в то время как рыночные реформы оказались в центре повестки дня. «Семидесятники» извлекли уроки из прежнего опыта и смогли ценой немалых издержек достичь своих целей, но их успех оказался как минимум неполным и частичным.

Политическая и экономическая модернизация: смена поколений и смена идеологий

Несколько огрубляя, можно утверждать, что две стадии российской модернизации конца ХХ века – политические реформы периода перестройки и экономические реформы 1990-х годов – стали проектами, реализованными сменившими друг друга поколениями реформаторов – «шестидесятников» и «семидесятников». Смена этих поколений с присущими им идеями, на наш взгляд, стала одним из важнейших факторов, оказавших непосредственное влияние на повестку дня модернизационных преобразований конца ХХ века и механизмы их реализации. Разумеется, этот фактор был далеко не единственным: помимо структурных ограничений, немалую роль в формировании повестки дня и стратегии реформ играла и их зависимость от предшествующего пути. Тем же реформаторам-«семидесятникам» в 1990-е годы достались в наследие руины прежней системы, рухнувшей в том числе и под воздействием непродуманных преобразований, начатых их предшественниками – «шестидесятниками». В целом, межпоколенческие различия идеологии и стратегии модернизации страны представлены в следующей таблице.

Табл. 1. «Шестидесятники» и «семидесятники»: идеи, стиль, приоритеты и стратегии реформ 1980-х и 1990-х годов в России.

Итоги обоих этапов российской модернизации конца ХХ века оказались в результате далеки от тех идеалов, которые разделяли представители обоих поколений реформаторов. Хотя «шестидесятникам» в эпоху перестройки удалось сделать рывок на пути демократизации политического режима, но идеи социализма с человеческим лицом оказались недостижимы, прежняя экономическая система, а вслед за ней и вся страна в целом пережили полный коллапс, а само поколение было дискредитировано и вскоре сошло с политической сцены. Хотя «семидесятники» смогли построить в России рыночную экономику, но идеи либерального конкурентного капитализма так и не были воплощены в жизнь, политическая система вскоре эволюционировала во все более авторитарном направлении, страна от реформ сдвинулась к поддержанию «стабильности», которая в некоторых своих проявлениях напоминает «застой», а само поколение, представители которого находятся сейчас у власти в стране, вряд ли способно к осуществлению дальнейших преобразований. Таким образом, проекты обоих этапов реформ были воплощены в жизнь лишь отчасти, а в достигнутых результатах сами реформаторы далеко не всегда способны были узнать свои замыслы. Поэтому не приходится удивляться и критическому отношению немалой части самих реформаторов обоих поколений к результатам собственной деятельности и тому, что сегодняшнее переосмысление ими прежнего опыта в значительной мере ориентировано ретроспективно[49]. Те, кто пишет о российских реформах 1980-х и 1990-х годов, подчас ищут скорее ответ на вопрос «Кто виноват?», нежели «Что делать?».

Так или иначе период радикальной экономической и политической модернизации России, начатый в 1985 году, был завершен с концом ХХ века. События 2000-х и начала 2010-х годов не слишком изменили (по крайней мере пока) контуры экономического и политического строя, сформировавшегося в ходе трансформаций 1980-х и 1990-х годов, и в этом отношении утверждение о том, что процессы российской модернизации в 2000–2010-е остановились почти что там же, где их завершили «семидесятники» в конце 1990-х[50], не выглядит преувеличением. Однако история не стоит на месте, и новый виток реформ зачастую происходит под воздействием новой смены поколений. В скором времени «семидесятники» начнут испытывать все возрастающее со временем давление со стороны уже своих «детей», сформировавшихся в 1990-е и 2000-е годы, и все активнее предъявляющих спрос на отказ от нынешнего status quo и на перемены в экономике, политике и обществе. И не приходится сомневаться в том, что различия идей и приоритетов поколений вновь, как и в 1980-е, и в 1990-е годы, могут оказать немалое влияние на характер и направленность перемен в России.

[1] Offe C. Capitalism by Democratic Design? Democratic Theory Facing the Triple Transition in East Central Europe // Social Research. 1991. Vol. 58. № 4. P. 865–892.

[2] Мы едва ли можем привести целостную библиографию, поэтому ограничимся лишь ссылками на некоторые работы: Согрин В. Политическая история современной России, 1985–2001. М., 2001; Шевцова Л. Режим Бориса Ельцина. М., 1999; Шейнис В. Взлет и падение парламента: переломные годы в российской политике. М., 2005; Aslund A. Russia’s Capitalist Revolution: Why Market Reforms Succeeded and Democracy Failed. Washington, DC: Peterson Institute, 2007; McFaul M. Russia’s Unfinished Revolution: Political Change from Gorbachev to Putin. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2001; Shleifer A., Treisman D. Without a Map: Political Tactics and Economic Reforms in Russia. Cambridge, MA: MIT Press, 2000. Наши собственные оценки см.: Травин Д. Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985–1999. СПб., 2010; Гельман В. Из огня да в полымя: российская политика после СССР. СПб., 2013 (в печати).

[3] См., например: World Development Report 1996: From Plan to Market. Washington, DC: World Bank, 1996.

[4] См.: Гайдар Е. Дни поражений и побед. М., 1996.

[5] См., в частности: Он же. Гибель империи. Уроки для современной России. М., 2006; свидетельства в пользу этого тезиса содержат и мемуарные источники: Горбачев М. Жизнь и реформы. М., 1995. Кн. 1, 2; Черняев А. Шесть лет с Горбачевым. М., 1993; Медведев В. В команде Горбачева: взгляд изнутри. М., 1994; и другие.

[6] См.: Travin D., Marganiya O. Resource Curse: Rethinking the Soviet Experience // Idem (Eds.). Resource Curse and Post-Soviet Eurasia. Lanham, MD: Lexington Books, 2010. P. 40–45.

[7] См., например: Шевцова Л. Указ. соч.; McFaul M. Op. cit.

[8] Об «опрокидывающих выборах» см.: Huntington S. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1991. P. 174–180; о выборах на Съезд народных депутатов см.: Весна 89: география и анатомия парламентских выборов / Под ред. В. Колосова, Н. Петрова, Л. Смирнягина. М., 1990.

[9] См.: Ельцин Б. Президентский марафон. М., 2000.

[10] См., например: Appel H. A New Capitalist Order: Privatization and Ideology in Russia and Eastern Europe. Pittsburgh, PA: University of Pittsburgh Press, 1994.

[11] Hanson S. Post-Imperial Democracies: Ideology and Party Formation in Third Republic France, Weimar Germany, and Post-Soviet Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 2010; Hale H. Why Not Parties in Russia? Federalism, Democracy, and the State. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

[12] North D. Structure and Change in Economic History. New York: W.W. Norton, 1981. P. 49.

[13] Hinich M.J., Munger M.C. Ideology and the Theory of Political Choice. Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 1994.

[14] Denzau A., North D. Sharing Mental Models: Ideologies and Institutions // Kyklos. 1994. Vol. 47. № 1. P. 3–31.

[15] Brown A. The Gorbachev Factor. Oxford: Oxford University Press, 1996.

[16] Colton T. Yeltsin: A Life. New York: Basic Books, 2008.

[17] Шевцова Л. Указ. соч.

[18] Treisman D. The Return: Russia’s Journey from Gorbachev to Medvedev. New York: Free Press, 2011.

[19] См., например: Черняев А. Указ. соч.; Батурин Ю. и др. Эпоха Ельцина. М., 2001; Филатов С. Совершено несекретно. М., 2000; Гилман М. Дефолт, которого могло не быть. М., 2009.

[20] См., в частности: Shleifer A., Treisman D. Op. cit.; Aslund A. Op. cit.; Ясин Е. Российская экономика: истоки и панорама рыночных реформ. М., 2003; см. также: Гайдар Е., Чубайс А. Развилки недавней истории России. СПб., 2011.

[21] См., в частности: Гайдар Е. Дни поражений и побед; Колесников А. Анатолий Чубайс: биография. М., 2008; см. также цикл публикаций и интервью «Змеиная горка», опубликованных «Полит.ру» в 2006–2010 годах (http://polit.ru/tag/zmeinka).

[22] См., например: Афанасьев М. Российские элиты развития: запрос на новый курс. М., 2009.

[23] Элементы критической рефлексии в этой связи см., например, в: Шестидесятники / Сост. М. Барбакадзе. М., 2007.

[24] См., в частности, специальный выпуск «НЗ» «Длинные 1970-е: советское общество в 1968–1982 годы (2007. № 2(52) (http://magazines.russ.ru/nz/2007/2/)).

[25] См.: Yurchak A. Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005. Подход одного из авторов к феномену поколения 1970-х представлен в работе: Травин Д. Семидесятнутые – анализ поколения. Препринт М-25/11. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2011.

[26] Кардинальная смена элит на всех уровнях руководства СССР была осуществлена лишь в период перестройки, в 1985–1987 годах, когда многие «шестидесятники» находились уже в весьма зрелом возрасте.

[27] См., в частности: Васильев С. Интеллектуальная подготовка реформ 90-х. Стенограмма лекции. 8 декабря 2011 года (http://lectures.gaidarfund.ru/articles/1152).

[28] Тынянов Ю. Смерть Вазир-Мухтара // Он же. Сочинения: В 2 т. М., 1985. С. 7–8.

[29] Лучшими исследованиями, посвященными «шестидесятникам», являются книги: Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996; Фирсов Б. Разномыслие в СССР. 1940–1960-е годы. История, теория и практики. СПб., 2008.

[30] Sirc L. The Yugoslav Economy under Self-Management. New York: St. Martin’s Press, 1979. P. 1–3, 15–16, 40.

[31] Шик О. Весеннее возрождение – иллюзии и действительность. М., 1991. С. 17.

[32] Горбачев М. Понять перестройку… Почему это важно сейчас. М., 2006. С. 15.

[33] Подробнее о становлении мировоззрения советского лидера говорится в его мемуарах: Он же. Жизнь и реформы. Кн. 1.

[34] См.: Яковлев А. Сумерки. М., 2003.

[35] Самые высокопоставленные «шестидесятники» – спичрайтеры партийных лидеров – стремились даже включать прогрессивные идеи в официальные документы и речи, произносившиеся на съездах и пленумах: Бовин А. ХХ век как жизнь. Воспоминания. М., 2003; Колесников А. Спичрайтеры. Хроника профессии, сочинявшей и изменявшей мир. М., 2007.

[36] Подробнее о наиболее ярких «шестидесятниках» говорится в книге: Травин Д. Путинская Россия: от рассвета до отката. СПб., 2008. Гл. 1.

[37]Adižes I. Industrial Democracy, Yugoslav Style: The Effect of Decentralization on Organizational Behavior. New York: Free Press, 1971; Bićanić R. Economic Policy in Socialist Yugoslavia. Cambridge: Cambridge University Press, 1973.

[38] Яркие описания карьер российских бизнесменов на фоне процессов смены поколений см., например: Hoffman D. The Oligarchs: Wealth and Power in the New Russia. New York: Public Affairs, 2002; Gustafson T. Wheel of Fortune: The Battle for Oil and Power in Russia. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2012.

[39] Владимир Путин в детстве был хулиганом, и его даже не сразу приняли в пионеры. Однако затем он, видимо, осознал существующие в обществе правила игры и резко изменил свое поведение, что позволило окончить школу, поступить в университет и сделать успешную карьеру в КГБ. Об этом он сам рассказывает в книге: От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным. М., 2000. С. 19–20.

[40] Здесь и далее использованы фрагменты интервью, проведенных Дмитрием Травиным в рамках авторского проекта, часть материалов которого см. в: Травин Д. Семидесятнутые…

[41] См., например: Жестким курсом… Аналитическая записка Ленинградской ассоциации социально-экономических наук // Век ХХ и мир. 1990. № 6. С. 15–19.

[42] Васильев С. Хозяйственные реформы в Югославии: развитие и кризис экономического самоуправления. СПб., 1991.

[43] В частности, в апреле 1991 года некоторые из участников команды Гайдара по приглашению Института свободы и развития посетили Чили, где ознакомились с опытом рыночных реформ, проведенных в период правления Аугусто Пиночета.

[44] См., например: Васильев С., Львин Б. Социальные механизмы экономической реформы и характер переходного процесса // Постижение / Под ред. Ф. Бородкина и др. М., 1989. С. 409–421; Гайдар Е. Экономические реформы и иерархические структуры. М., 1990.

[45] В целом сочувственные, но довольно критические оценки политических маневров правительства Гайдара см., например, в: Aslund A. Op. cit.; Shleifer A., Treisman D. Op. cit.; куда более резкая критика подходов команды Гайдара представлена, в частности, в работах: Шевцова Л. Указ. соч.; Reddaway P., Glinski D. The Tragedy of Russian Reforms: Market Bolshevism Against Democracy. Washington, DC: United States Institute of Peace, 2001.

[46] Об инсайдерской приватизации в России и ее последствиях см., в частности: Паппэ Я., Галухина Я. Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономическая хроника 1993–2008. М., 2009; Barnes A. Owning Russia: The Struggle over Factories, Farms, and Power. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2006; Adachi Y. Building Big Business in Russia: The Impact of Informal Corporate Governance Practices. London: Routledge, 2010.

[47] Об изменениях взаимоотношений государства и бизнеса в России в 2000-е годы см., в частности: Hanson S., Teague E. Big Business and the State in Russia // Europe-Asia Studies. 2005. Vol. 57. № 5. P. 667–680; Yakovlev A. The Evolution of Business-State Interaction in Russia: From State Capture to Business Capture // Europe-Asia Studies. 2006. Vol. 58. № 7. P. 1033–1056; Gel’man V. The Logic of Crony Capitalism: Big Oil, Big Politics, and Big Business in Russia // Resource Curse and Post-Soviet Eurasia: Oil, Gas, and Modernization. Lanham, MD: Lexington Books, 2010. P. 108–115.

[48] См.: Змеиная горка. Спектр позиций и мнений бывших участников команды Гайдара простирается от радикального противника нынешнего режима, либертарианца и последовательного критика курса экономических реформ 1990-х годов Андрея Илларионова, до экономического советника президента Путина, последовательного этатиста и сторонника масштабного государственного вмешательства в экономику Сергея Глазьева.

[49] См., например: Шестидесятники; Эпоха Ельцина; Змеиная горка; Кох А., Авен П. Революция Гайдара. История реформ 90-х из первых рук. М., 2013.

[50] Подробнее см., в частности: Травин Д. Очерки новейшей истории России; Aslund A. Op. cit.; Treisman D. Op. cit.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

Российская государственность. Монархия и республика

Александр Кустарев

Российская государственность от Петра до Путина есть эклектика монархии и республики. Независимо от того, как она себя понимала, именовала и семиотически оркестровала.

Напоминание о том, что Октябрьская республика (известная под этикеткой «советская власть») имела сильный «монархический акцент», вероятно, не вызовет особого удивления. Такая молва на ее счет шла всегда. Ее определяет как прямое продолжение царизма так называемый «тезис непрерывности» (continuity thesis); хотя не канонический, но вполне респектабельный вариант историографии СССР и большевизма. Столь же тривиально и указание на сходство нынешней российской государственности с двумя ее предшественниками все по той же «монархической» линии. Но вот суждение, что у петербургской монархии был «республиканский акцент», многих может попросту скандализировать как абсурдное.

Но не будем его отвергать с порога. И будем помнить, что любое сопоставление должно давать какие-то познавательные результаты, независимо от того, какой гипотезой оно мотивировано. Чтобы проверить его, назовем позиции, по которым монархия и республика традиционно-конвенционально противопоставляются друг другу.

В образцовой монархии (Dominium regale)[1] властвующий субъект ничем не ограничен в своих действиях, не выбирается, не сменяем при жизни и беспартиен. В республике (Dominium politicum) – все наоборот[2].

В античные времена, когда организация общества мыслилась как polis или res publica, свойства монархии воспринимались как нежелательное отклонение от нормы. В Европе, вплоть до Французской революции, претендовавшей на возрождение античной традиции, все было прямо наоборот. Затем две традиции сосуществовали как нормативные конкуренты. После чего статус нормы получила опять республика.

Реальные государства, называвшие себя монархиями или республиками, однако, редко и, как правило, недолго оставались близки к этим образцам. Обычно они представляли собой эклектику. Эклектика же возникает двумя путями.

Согласно первому, общность по ходу своего существования меняет монархический режим на республиканский и обратно. Тогда в каждом последующем состоянии могут сохраняться и чаще всего сохраняются пережитки предыдущего: их адаптируют к новому порядку, но и они его форматируют.

Согласно второму – элементы противоположного режима зарождаются и вызревают имманентным образом в недрах режима доминирующего.

Если монархия не наследственна по принципу примогенитуры или династия прерывается, то республиканством чревата процедура выбора преемника (дезигнация).

Процедура дезигнации преемника поначалу, как говорит Вебер, не имеет ничего общего с выборами. Когда новый монократ назначается квалифицированной инстанцией, то ее задача в том, чтобы обнаружить единственного правильного обладателя харизмы, а не выбрать голосованием одного из нескольких претендентов.

«Харизматический принцип легитимности по первоначальному смыслу толкуется в авторитарном духе. […Но] он может быть переосмыслен в антиавторитарном духе. Потому что признание [Geltung] настоящего харизматического авторитета покоится на “подтвержденности” харизматических качеств верховного властителя в глазах подвластных, которые в силу этого считают его легитимным и готовы ему подчиняться. Но при возрастающей рационализации союзообразующих связей быстро обнаруживается, что это признание из следствия легитимности превращается в ее основание (демократическая легитимность). Дезигнация [преемника], коль скоро она есть штаб управления, оказывается преобразованной в “предвыборы”, а объявление [преемника] предшественником – в “предложение”, и, наконец, признание всей общины – в “выборы”»[3] .

Если же монархия строго наследственна и династию удается продлевать снова и снова, элиминируя процедуру дезигнации, то республиканство проникает в монархию через коллегиальность правления.

Коллегиальность, если она не уходит корнями в глубокую традицию, возникает из необходимости рационализировать и «оздоровить» власть. В христианской Европе поначалу считалось, что для этого достаточно божественного и естественного права с его нормативом «справедливости» и что проблема только в том, чтобы государь был должным образом воспитан.

Но коль скоро этого оказывается недостаточно, то вырабатываются разные режимы «смягчения» единовластия.

Либо (1) в их основе лежит компромисс между разными агентурами власти, неспособными окончательно одолеть друг друга в ходе рутинизации харизмы. Вебер называет этот вариант «кассационная коллегиальность» (Kassations-Kollegialität) и характеризует, в частности, как равновесие монократов[4] .

Либо (2) они оформляются по ходу регулярных консультаций с экспертами и гонорариями в целях более благоразумно-благонравного управления и принятия стратегических решений. Вебер называет это «делопроизводственной (технической) коллегиальностью» (Leistungs (technische)-Kollegialität)[5] .

Трансформация дезигнации в выборы и рационализация принятия решений происходят в условиях длительного стабильного существования единогосподской общности (Herrschaftsverband Вебера), подрывая такие свойства монархии, как наследственность и самовластие.

А вот перерывы стабильности, то есть реформы, хотя и благоприятны для самовластия, опасны для наследственности и решительно подрывают такое свойство монархии, как несменяемость власти.

Дело в том, что реформы нуждаются в адекватных исполнителях. Считается, что реформу («Реформу») не могут осуществить те, кто будет ее жертвами. Стало быть, истеблишмент системы для ее реформирования должен быть заменен в ходе новой манифестации харизмы. Если же этого не произошло, то, значит, либо не было реформы, либо ее истеблишмент переродился, поскольку новая харизма есть новая власть, даже если ее агентура осталась той же самой персонально[6] .

Помимо спонтанного, неравномерного и не всегда легко распознаваемого процесса редуцирования чистой монархии (по всем трем, двум или по одному свойству), есть еще и сознательное проектное стремление к синтетической государственности.

На протяжении долгого времени этот идеал подразумевался в проектах государственности под этикеткой «монархии» как антипода «деспотии» или «тирании»[7] . Затем, вспомнив нормативную политологию Аристотеля, стали определять как идеал (с XVI века) смешанный строй. Первым в этой линии был как будто бы Джон Фортескью (Fortescue). А ее хрестоматийная формулировка принадлежит одному из основателей главной республики Нового времени: «Американцы готовы не к республике, а к аристо-демократической монархии» (Джон Адамс). В XIX веке это комбинирование становится попросту навязчивой идеей государственно-правовой мысли.

Напомним теперь в двух словах, как эклектика монархического и республиканского начал выглядела в параллельных России случаях, а затем вернемся к российскому случаю.

В Великобритании, пожалуй, монархо-республиканская эклектика была самой длительной и запутанной. Она стала складываться раньше, чем где бы то ни было в Европе в ходе борьбы короны и парламента за власть. Ее самый ранний вариант ассоциируется со знаменитым документом Magna Carta. Английскую государственность сплошь и рядом называли и называют «республикой defacto» – причем как современники, так и более поздние интерпретаторы. И не только ту, которая возникла после ликвидации монархии в XVII веке. Вот для примера одно из описаний английской монархии:

«Елизаветинская Англия была республикой, оказавшейся также и монархией. [...] Своего рода республикой, то есть государством, располагавшим определенной мерой самоуправления, но с конституцией, допускавшей наследственное единовластие»[8] .

Затем на смену полукатолической (англиканской) монархии пришла пуританская республика президентского (в нынешних терминах) рода. Она быстро обнаружила поползновение трансформироваться в новую династию, что тут же было пресечено. Вместо этого произошла врéменная династическая реставрация и, наконец, еще одна смена династии. К началу модерна английская конституционная практика смогла сбалансировать два источника власти в системе «король-в-парламенте» (что близко к «кассационной коллегиальности» Вебера) и в дальнейшем привела к удалению монарха на периферию системы господства при полном сохранении символической стилизации государственности «под монархию».

Казалось бы, перед нами полное торжество республики, несмотря на весь затянувшийся монархический китч-спектакль. В этой схеме парламент выглядит как агентура республиканства. Но дело сложней. В сущности, парламент превратился в коллегиального полумонарха-полупрезидента (что отмечали еще немецкие государствоведы в XIX веке). В ХХ веке после еще одного этапа редуцирования короны в поведении премьер-министров появились заметные признаки президентского (сиречь монархического) стиля: это было у Черчилля, потом у Маргарет Тэтчер, а затем и Тони Блэра. Эта тенденция подверглась весьма раздраженной критике, но главным образом постольку, поскольку ей, как считалось, сопутствовала стерилизация парламента, которому, по умолчанию, на самом деле и принадлежала роль «президента».

В Германии еще в эпоху «первого рейха» («Священная Римская империя германской нации») долго сохранялась выборная монархия. Сильная же наследственно-монархическая власть в раннем модерне укреплялась в «княжениях» (ленно-феодального происхождения), или, как их называет Вольфганг Райнхард, Territorien[9] . В ходе возвышения Пруссии и в эпоху «второго рейха» совместить два начала пытались в основном в рамках теории государства и права, создав интеллектуально очень внушительный проект «конституционной монархии». Этот термин просто и изящно избавляет нас от использования таких оксюморонов, как «республиканская монархия» или «монархическая республика», но в сущности подразумевает именно это. В рамках этой крипто-республики на основе оговорочно-оборонительного и чисто идеологического[10] , а не конструктивно-правового «монархического принципа» оказывается трудно определить ситуативные уклонения в ту или иную сторону, как и реальный статус монарха. Есть мнение, например, что при Вильгельме I и Бисмарке была лишь фикция «монархического принципа», а Вильгельм II сделал этот «принцип» буквальным, расширив сферу своей ответственности вплоть до неоабсолютизма[11] .

В этом цикле на смену режиму Вильгельма II пришла Веймарская республика, президента которой в прессе называли Ersatzkaiser, а ее, в свою очередь, устранила самая, пожалуй, токсичная вспышка оперативного монократизма в истории Нового времени. Ни одна монархия не доводила монократию до такого абсурда, как Германия Гитлера.

Современные европейские государства у своих истоков были монархиями. Вплоть до самого конца Средневековья монархия как формат организованной коллективности разумелась сама собой. И, стало быть, модернизация власти происходила только как модернизация монархий (vollzog sich monarchisch)[12] , но во всех конкретных случаях была, так сказать, «порчена» республиканством.

Американские государства, обретая независимость, лишались монарха и были обречены таким образом, наоборот, на изначальное республиканство, но их истеблишмент отнюдь не чувствовал себя в этой ситуации комфортабельно и либо склонялся к формальному воспроизводству собственной монархии, либо закладывал в свою новую государственность свойства монархии. Авторитет монархического дискурса оставался, таким образом, в силе и здесь.

Ни Франклин, ни Вашингтон, ни Джон Адамс, ни Джефферсон, ни Джей никогда не выражали предпочтения республике. В XVIII веке многие наблюдатели указывали на то, что Америка – завуалированная монархия, и такой взгляд на американскую государственность затем стал привычным и магистральным. Его придерживались и автор канонической в XIX веке истории США Джордж Банкрофт, и другие авторитетные ученые[13] . И это неудивительно. Глава государства в США одновременно и глава исполнительной власти, которую он нередко использовал так, как считается свойственным только монарху; поэтому политические полемисты, позиционировавшие себя как республиканцы, давали подозрительным в их глазах президентам кличку «king» – кинг Джордж (Вашингтон), кинг Эндрю (Джексон), кинг Абрахам (Линкольн).

Очень показателен опыт Латинской Америки. Боливару предлагали корону, но он отказался. Президентство было паллиативом, общество к республиканству не было готово ни структурно, ни ментально и оказалось в непрерывной цепи харизматических циклов. Конституции, скроенные по образцу конституции САСШ, в условиях иной политической культуры не отменялись, но и не мешали монократии, которую благонамеренные монархисты не согласились бы, впрочем, считать «монархией», а осудили бы как ее извращение – «тиранию» или «деспотию».

Впрочем, самые важные страны Латинской Америки – Мексика и Бразилия – знали и чередование формальной монархии и республики.

В 1822 году, в самом начале независимого существования Мексики, ее первый глава Аугустин Итурбиде был провозглашен императором. Затем Мексика очень быстро вернулась к формальной республике, но президентство продолжало оставаться чревато монархией. Поэтому повторное возвращение формальной монархии в лице Максимилиана Габсбурга не было таким уж надуманным и обреченным, как это до сих пор кажется в силу очень пристрастной националистической мексиканской историографии (с ее культом Бенито Хуареса) и всеобщей закоренелой антипатии к Луи-Наполеону, втянувшему Максимилиана в этот эксперимент (авантюру).

Бразилии монархия досталась в наследство от Португальской империи, поскольку свергнутая в Лиссабоне династия окопалась в Рио. Последующая ликвидация монархии не привела к торжеству республиканства; президенты долго оставались суверенами монократического типа.

В XIX–ХХ веках фактура эклектической государственности обогатилась целым рядом пожизненных президентств, наследственных президентств и премьерств. В эту схему укладываются такие граничащие с травестией варианты, как император Гаити Дессалин (начало XIX века), император Центральноафриканской (в силу этого титула) «империи» Бокасса (конец ХХ века), наконец, три поколения глав КНДР. Еще один вариант: жены, наследующие покойным мужьям как президенты в Шри-Ланке, Филиппинах, Аргентине; три поколения семьи Неру-Ганди в Индии – вплоть до двух Бушей в США... Почти во всех арабских странах тенденция к наследованию сыновьями президентских постов была прервана «арабской весной»», но, пока совершенно не ясно, каковы будут дальнейшие последствия этого «срыва». («Третий рейх» Гитлера и СССР Сталина, обозначавшиеся одно время общей этикеткой «тоталитаризм», были, если угодно, воплощением полного синкретизма двух начал, то есть уже попросту ни монархией, ни республикой вообще.)

Наконец, опыт Франции. Его самая яркая особенность – неоднократное чередование монархии и республики. Кризисы государственности сотрясали французское общество от крушения классической абсолютной монархии в 1789 году до крушения Третьей империи (1871). За это время во Франции сменились, помимо трех империй (династий) и четырех республик, около 20 Конституций.

Республиканско-монархическая эклектика была намечена уже якобинской диктатурой как своего рода коллективной, или коллегиальной («обсудительной» (Beratung) у Вебера), монократией[14] , но окончательно утвердилась во французской государственности, когда для Бонапарта был выбран титул «императора». Этот выбор был сделан вполне сознательно, чтобы избежать намека на реставрацию режима, где верховный единовластитель именовался «королем». Этой одиозной семиотики хотели избежать не потому, что она выдавала истинное положение дел, а потому, что она, наоборот, могла создать иллюзию, будто имеет место реставрация. На самом деле создавалось нечто новое, как бы оно ни походило по некоторым признакам на нечто старое.

Французская государственность, так сказать, «родилась дважды» и рутинизировалась из двух исходных точек или, как маятник, уклонялась в обе стороны с тем, чтобы в конце концов обрести форму государственности, представляющую собой даже не разложимую на отдельные элементы механическую комбинацию, а синтез, если не синкретизм, монархического и республиканского идеалов. Этот синкретизм был воплощен в теории и практике бонапартизма, принявшего в конце концов вид голлистской Конституции[15] .

После этого очень краткого обзорного этюда, а в сущности, не более чем реминисценции необозримой литературы по этой теме обратимся к опыту российской государственности эпохи модерна. Как она выглядит в этом контексте?

Основатель петербургской династии Петр I ввел в практику «наследование по завещанию». Это была точка бифуркации, потому что из нее можно было двигаться как в сторону монархии, так и в сторону республики. Это было бы шагом в сторону республики, если бы перед этим в России придерживались принципа примогенитуры. Но это было не так. После Ивана Грозного и Смуты в России выборность монарха была почти нормой – как это было в Польше или в скандинавских странах до XVI века, как это было в Венгрии и Чехии (Богемии) или, что еще интереснее, как в «Священной Римской империи германской нации». По наследству трон перешел только к Алексею Михайловичу.

Поэтому превращение действующего властителя (Петра) в монопольного номинатора своего преемника было скорее шагом в сторону монархии. Как и предоставление Бонапарту права назначать преемника.

Затем, однако, наметился поворот обратно в сторону республиканства. Поскольку право дезигнации в силу обстоятельств (Петр не успел назначить преемника) от властителя перешло к (самозванной) коллегии дезигнаторов.

Так или иначе в XVIII веке, вплоть до 1789 года, Россия фактически оставалась ближе к республиканству, чем Франция. Но принцип примогенитуры, установленный Павлом I, этот вариант трансформации монархии к республике блокировал. С этого момента разница между российским и французским хронотопами бросается в глаза. Во Франции бонапартистская династия не закрепилась. В России династия закрепилась, и трон в Петербурге оставался неколебим[16] .

Но в тени трона наблюдалось-таки движение в сторону республиканства, пусть и латентного. Так можно подозревать в республиканстве Екатерину II. По ее словам, «mon ame a toujours été singulièrement républicaine». Принято обвинять ее в грубом лицемерии. Но эти обвинения, может быть, не столь основательны и объясняются тем, что к ней прилагают критерии ХХ века[17] . Крайне показательно, что среди ее поклонников был один из главных деятелей латиноамериканства Франсиско де Миранда. Республиканство Александра I прекрасно известно.

Декабристы чуть было не установили формально республиканский порядок. Если бы это удалось, то скорее всего Россия пережила бы несколько колебательных движений по образцу Франции или Латинской Америки (Мексики). Но этого не произошло.

Тем не менее за фасадом образцово-показательной монократии (единовластия) скрывалась гораздо более сложная действительность. Нарастала бюрократизация монархии. Это усиленно подчеркивается в историографии петербургской монархии, но при этом, кажется, недооценивается роль высшего административного аппарата как агентуры коллегиальности. Конечно, бюрократия, в отличие от сословной знати (в Европе вообще и в России в частности), никогда не вступала с монархом в конфликт, предъявляя собственные права на власть. Но наличие открытой институционализированной оппозиции не есть обязательный признак коллегиальности правления. Может быть, даже наоборот. Отношения бюрократического штаба правления с царем не были односторонними. Существовала сложная процедура соучастия, и она отнюдь не была альтернативой республиканству, а, наоборот, могла развиваться дальше в нечто такое, что вполне отвечает нынешним представлениям о «делиберативной демократии».

«То, что у монарха была целая консультативная сеть, включавшая в разной мере формализованные агентуры, у которых в свою очередь были такие же консультативные сети, очевидным образом указывает на тенденцию к расширению политически функционального ядра государственной общности [the scope of the political nation] и возникновение чего-то вроде публичной сферы (по Хабермасу), которая не нуждается в кофейнях, чтобы действовать как политическое сообщество, будем ли мы называть его монархической республикой или нет»[18] .

Коллинсон ссылается на работу Натали Мирс, а она в свою очередь делает следующее заключение:

«Елизаветинское консультирование не было оформлено конституционно и не было оформлено в институт советников [conciliar]… оно было неформальным и постоянно подвергалось изменениям»[19] .

Это сказано об английской монархии (Елизаветы I), но речь здесь идет не о сословном парламенте как агентуре республиканства, а о структуре, возникшей на субстрате придворного коммуникативного пространства. Можно ли сказать то же самое о петербургской монархии и с какими оговорками, пока не понятно, но этот тезис вполне заслуживает проверки.

Но, как бы ни обстояло дело с коллегиальностью правления в российской государственности, гораздо больше ее сближает с республикой сменность партийной власти. Это свойство монархия приобретает не в силу своей имманентной эволюции, а просто оказавшись в политическом пространстве с постоянно меняющимися общественными отношениями. Власть, вынужденная адаптироваться к этой динамике, ускоряя ее, замедляя, начиная или останавливая, поддерживая или меняя ее траектории, становится участником политической жизни и теряет свой надполитический (надпартийный) статус.

Партийность и сменяемость власти в петербургской государственности сильно замаскированы механизмом организации власти в «придворном сообществе» (Норберт Элиас) и оперативной неэффективностью передачи наследственной и пожизненной позиции главы государства, но они несомненны, как бы ни было ограничено политическое пространство, где происходила эта ротация.

Начиная с Павла I у власти оказываются разные клики, управляющие монархом или, наоборот, управляемые монархом, но так или иначе действующие с ним в согласии. И эти клики не были беспринципными захватчиками власти как ресурса личного обогащения. Это были партийные группировки. Действовал принцип «новый курс – новая власть».

Перемены курса, между прочим, можно считать еще одним указанием на фактическую коллегиальность монархической власти в Петербурге. Но в нашем контексте интереснее и показательнее сменность партийной власти сама по себе.

Поскольку трон был неколебим, династия оставалась на месте, а главой правительства всегда был царь, то это означало фактическую партийность царя, что в сущности превращало царя в главу сильной исполнительной власти и лидера нации по типу французских и даже американских (!) президентов. Даже смена царей в Петербурге имела немало общего со сменой президентов в Латинской Америке. Это сходство подчеркивается, между прочим, тем обстоятельством, что, несмотря на примогенитуру и пожизненность царствования по закону, только Александр II и Николай II оказались на троне в согласии с протоколом. Интересно, что именно они и сделали самые радикальные шаги в сторону республиканизации российской государственности.

В ХХ веке в результате расширения избирательного права изменилась потенциальная агентура республиканства и усилился импульс к «антиавторитарному переосмыслению харизмы». Петербургская монархия, учредив Думу-парламент, создает параллельную структуру коллегиальности. Причем противовесной («кассационной», по Веберу), а не консультативной («технической», по Веберу) коллегиальности. У власти (у «дверей» власти, в «коридорах власти») оказываются две (помимо самого царя) агентуры коллегиальности. Последовавший за этим затяжной кризис можно интерпретировать не только (а может быть, даже и не столько) как конфликт одной из них или обеих с царизмом, но как конфликт между ними. Парламент как агентура коллегиальности в этом конфликте проиграл. Выиграла другая агентура коллегиальности.

Сначала (в период первой революции) это были революционные советы (Вебер называет их – что информативно – Kollegien[20] ) народных депутатов. Затем за их спиной появляется харизматическая группа в виде «партии нового типа» (то есть профессиональной революционной организации), быстро выделяющая из своей среды «политбюро». Затем она сливается, хотя и не совсем безупречным образом, с экспертной бюрократией, а затем появляется сильный лидер, без которого аппарат не может работать, и советская политическая система приобретает сильные монархические элементы на этот раз в конституциональной рамке республиканства, то есть вновь восстанавливается эклектика республиканства и монархизма.

Этого круговорота следовало ожидать в согласии с законом циркуляции элит (Вильфредо Парето), но отсылка к этому эмпирическому обобщению не дает никаких указаний на содержательную сторону происшедшего. Консервативное объяснение свелось бы к указанию на природу человека. Технократическое – к указанию на медленность и нерешительность коллегиального правления. Политологическое – к необходимости ответственного харизматического лидера во главе административного аппарата. Ситуативное объяснение дает Вебер, считавший, что коллегиальность октябрьского режима была нарушена военной диктатурой, поддержанной крестьянством[21] .

Правление Сталина между 1930-м (1938-м) и 1953 годом, пожалуй, было самым чистым вариантом монократии во всей русской истории. Не случайно, что сама сталинская клика питала такие сильные чувства к Ивану Грозному и Петру I. Эту исключительную типологическую чистоту ей обеспечила военная победа, подарившая Сталину харизму истинного «мага», рядом с которой все остальные манифестации харизмы выглядели бледными заменителями.

Если мы согласимся с тем, что петербургская государственность, именующая себя «монархией», была на самом деле эклектикой монархического и республиканского принципов, то преемственность старого и нового режимов в России состоит в том, что после цезуры 1917 года восстановилась, или даже просто осталась неустраненной, та же самая эклектика.

Конечно, сама эта эклектика могла при этом метаморфироваться. Мы видели выше, как на самом деле разнообразны варианты этой эклектики, сопоставляя ее разные хронотопы. Очевидно также, что нигде, кроме, может быть, США (благодаря почти магическому качеству их Конституции), она не оставалась неизменной. Так же должно было обстоять дело и в российском случае. Должно было бы. Но что было на самом деле? Никакая теория на этот вопрос не ответит, и выясняется это чисто эмпирически. Тезис о непрерывной монархо-республиканской эклектике российской государственности может обеспечить работой массы дипломантов и диссертантов на несколько поколений вперед, потому что провоцирует и допускает полную перетасовку всей известной исторической фактуры и поиски новой, которая, несомненно, будет обнаружена. Мое знание перипетий российской истории совершенно недостаточно для того, чтобы делать на этот счет поспешный диагноз. Я ограничусь здесь только парой интуитивных и очень общих констатаций, не углубляясь в их обсуждение, чреватое, разумеется, дискуссионной казуистикой и непредсказуемыми фактурными уточнениями.

Власть после упразднения династии (монархии) из наследственной стала назначаемой с расширением права дезигнации до всего «народа». Но харизма власти не была переосмыслена в антиавторитарном духе. Электорат утверждал единственно правильную власть.

Мера отклонения от коллегиальности в единовластие, как и при старом режиме, менялась с разной амплитудой. Режим сменности власти при монархии и обеих республиках остается тем же самым. Власть меняется, но не регулярно с новыми выборами, а ситуативно для проведения реформ, то есть в результате партийных переворотов. Коллегиальность при этом оставалась технической, а не кассационной, если пользоваться типологией Вебера.

Суммируя эти констатации, можно сказать, что после революции специфическая эклектика российской государственности не метаморфировалась.

Разумеется, это категорическое заключение подлежит проверке, оно может быть уточнено при детализации (особенно механизмов коллегиальности), исправлено, а то и забраковано как попросту неверное. Но цель этой заметки была не в том, чтобы сделать это категорическое заключение, а в том, чтобы нащупать тематику дальнейшего обсуждения российской государственности, интеллектуально продуктивную для выяснения ее перспектив.

В центре политической теории находится концептуализация исполнительной власти через ее переменные свойства: объем полномочий, режим назначения, способ принятия решений и распределение ответственности за приятые решения. Монархический и республиканский дискурсы не были бесплодны[22] , поскольку в них артикулируется эта тематика. Но понятия монархии и республики для дальнейшего развития этой тематики не нужны. Это, впрочем, обнаружилось уже даже не вчера. Вчера их место заняло понятие демократии. Была ли эта замена интеллектуально инструментальной с самого начала, неясно, но сейчас это понятие даже менее пригодно как парадигма политологического дискурса, чем понятие «монархия». На это указывает, между прочим, и то, что авторитет понятия «монархия» переживает некоторое возрождение, даже подчас и в демонстративно открытом дискурсе.

Как мне кажется, этот, хотя и объяснимый, но вполне стерильный интеллектуальный зигзаг приведет только к недоразумениям, если не к росту авторитета диктатуры и фактической легализации злоупотребления властью, что в прошлом было возможно как в монархическом, так и в республиканском варианте, в комбинации как с аристократической, так и с демократической самоидентификацией власти.

Гораздо более инструментально эффективной теперь кажется концептуализация исполнительной власти как проблема эффективной коллегиальности управления общественными делами. Она совершенно не опробована на фактуре государственных общностей (политических наций). Сейчас за продуктивными идеями в этом отношении надо обращаться к общей теории менеджмента и к опыту иных, нежели государственные, общностей.

______________

[1] Как она выглядит, скажем, в образе западноевропейского «абсолютизма» и российского «самодержавия». Насколько реальность европейских стран соответствовала конструкту «абсолютизм», первым усомнился Николас Хеншелл: Henshall N. Early Modern Absolutism1550–1700. Political Reality or Propaganda? // Asch R.G., Duchhardt H. (Hrsg.). Absolutism – Ein Mythos? Strukturwandel monarchischer Herrschaft in West- und Mitteleuropa. Wien, 1996 (см. также рус. перев.: Хеншелл Н. Миф абсолютизма. СПб., 2003). Интересно, в какой мере дискуссия по этому поводу релевантна для российского самодержавия. О соотносимости этих конструктов см.: Сорокин Ю. Российский абсолютизм в последней трети XVIIIвека. Омск, 1999. Гл. 1; Ивонина Л. Монархизация правителей и государств Классической Европы в конце 17 – начале 18 века // Вопросы истории. 2012. № 8.

[2] К сожалению, в этой заметке приходится отвлечься от стилистики (эстетики, семиотики, символики) монархии и республики, а следовательно, и от всей проблематики, связанной с соотношением стиля и структуры государственности.

[3] Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen, 1974. S. 155–156.

[4] Ibid. S. 159.

[5] Ibid.

[6] С этим, конечно, никогда не согласятся те, кто остается устраненным от перемен, но все-таки это именно так.

[7] То, что республиканцы приписывают монархии, монархисты списывают на деспотию и тиранию как на извращения монархии и напоминают, что эти извращения свойственны не в меньшей, если не в большей, степени республике.

[8] Collinson P. Elizabethan Essays. London, 1987. P. 43, 36.

[9] Reinchard W. Geschichte der Staatsgewalt. München, 2000. S. 56–59.

[10] Boldt H., Conze W., Martin J., Schulze H.K.Monarchie // Koselleck R., Brunner O., Conze W. (Hrsg.). Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland (Geschichtliche Grundbegriffe). Stuttgart: Klett-Cotta-Verlag, 1978. Bd. 4. S. 205–210.

[11] Roehl J.C.G. Wilhelm II. Der Aufbau der persoehnlichen Monarchie1888–1900. München, 2001.

[12] Boldt H., Conze W., Martin J., Schulze H.K. Op. cit. S. 168.

[13] Prochaska F. The Eagle and the Crown. New Haven: Yale University Press, 2008. P. 23.

[14] Weber M. Op. cit. S. 159.

[15] Медушевский А. Бонапартистская модель власти для России // Вестник Европы. 2001. № 1.

[16] «Бонапартистская» по происхождению и стилю, см. об этом мое эссе: Кустарев А. Романовы и Бонапарты // Неприкосновенный запас. 2008. № 5(61). С. 19–24.

[17] Griffiths D. Catherine II: The Republican Empress // Jahrbuecher fur Geschichte Osteuropas. 1973. Hft. 3.

[18] Collinson P. The Monarchical Republic of Early Modern England. Ashgate, 2007. Р. 258–259.

[19] Mears N. Queenship and Political Discourse in the Elizabethan Realms. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P. 47.

[20] Weber M. Op. cit. S. 161.

[21] Ibid. S. 163. Как тут не вспомнить еще раз Латинскую Америку?

[22] В том же смысле как астрология и алхимия для дальнейшего развития астрономии и химии.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

Вильнюс. Места памяти европейской истории

Екатерина Махотина

Екатерина Махотина (р. 1982) – историк, научный сотрудник кафедры истории Восточной Европы Университета Людвига Максимилиана (Мюнхен).

О столице Литвы Вильнюсе можно написать сразу несколько городских путеводителей, причем совершенно разных – в зависимости от выбранной национальной перспективы[1]. Томас Венцлова, известный литовский писатель и поэт, близкий друг Бродского, описывал свой родной город как «миниатюрную Европу»[2]. Действительно, здесь соприкасаются, перекрещиваются и конкурируют в праве на историческую интерпретацию многие национальные истории: польский Вильно, еврейский Вильне, русский Вильна и литовский Вильнюс. Этим Вильнюс похож на другие былые имперские многонациональные и мультикультурные города: Херманштадт (Сибиу), Прессбург (Братислава), Бреслау (Вроцлав) и Лемберг (Львов).

Отличие Вильнюса в том, что город уже более 20 лет является столицей независимого национального государства – государства, которое все еще находится в процессе построения исторической идентичности. Известно, что столичные города скорее склонны толковать свою историю как органическую часть национального нарратива, как историю «вечной столицы» многовекового государства.

Строго говоря, Вильнюс стал литовским лишь в конце 1940-х: после «декады насилия» 1939–1949 годов, после исключительного по масштабам и жестокости уничтожения практически всего еврейского населения Литвы и так называемой «репатриации» виленских поляков. Каждый раз новая власть уничтожала и восстанавливала памятники, передавала музейные фонды из рук в руки; а путеводители замалчивали культурное наследие предыдущих жителей. Прибывшие после распада СССР в свой когда-то родной город поляки и евреи – а именно они были первыми туристами перестроечного времени – тщетно искали следы «своего» прошлого: город стал им чужим[3]. Но споры, кому принадлежит Вильнюс и его история, ведутся по сей день.

Городские летописцы стоят перед выбором: или, увлекшись литовским «золотым Средневековьем» с его романтическо-блистательной, хотя и мифической героикой, прочно укрепить Вильнюс в органике Великого княжества Литовского, или, поддавшись конъюнктуре мультикультурных городов, сделать ставку на польско-литовско-еврейско-русскую мозаику Вильнюса. Вопрос, каким должен быть исторический портрет Вильнюса, приводит и к размышлениям о том, что есть аутентичная литовская культура.

Еще в начале XX века европейским образом Литвы было «королевство лесов и болот». Этому способствовали в первую очередь литовские интеллектуалы. Один из них – живший в Париже, Оскар Милош, поэт, bohemienne, друг Анри Тулуз-Лотрека и Жана Моро. Он родился поблизости от Могилева, в белорусском крае, но считал своими предками литовских великих рыцарей и князей («Я – литовский поэт, пишущий на французском»). Будучи дипломатическим представителем Литвы, Оскар Милош в одном из своих выступлений 1919 года во французском Обществе дипломатов так охарактеризовал Литву:

«Здесь погружаешься в аромат озерных лилий, марь сонных лесов… перед нами – край, потерянный в раздумьях, край, чье холодное дымчатое небо поддерживает жизнь древнего народа. […] Душа Литвы – это запах осени, это запах павшей листвы и поросшей мхом древесины»[4].

В этих словах чувствуется романтизм и меланхолия, декаданс и ностальгия по родному литовскому краю, который в начале XX века пребывал на задворках Европы и был провинцией Российской империи. Провинциальный шарм был присущ и Вильнюсу. К XXI веку из «темного и пугающего угла», каким он показался Достоевскому[5], город стал инфраструктурно и культурно развитым европейским городом. Хотя и сохранив – скорее всего благодаря менталитету своих литовских жителей – и описанную Милошем меланхолию.

В сегодняшнем Вильнюсе следы ушедших в прошлое образов города видны в уникальной архитектурной эклектике, эпитафиях на надгробиях городских кладбищ, в побледневших надписях на домах и в уцелевшей советской символике. Писать о Вильнюсе – значит писать историю развития национального и культурного многоголосия центральной и восточной Европы[6].

Символическое пространство Вильнюса размечено как старыми, так и новыми «местами памяти»[7]. Именно в своем историко-культурном и идентификационном содержании места памяти являются предметом обсуждения, и даже спора, между «сообществами воспоминания» (remembering communities) за право содержательного определения и интерпретации символического пространства. У этих дискурсивных практик своя история. Во время преобладания государственной гегемонии на историю и официальную культуру памяти альтернативные версии прошлого транслировались в непубличном пространстве, как, к примеру, память о Холокосте, существовавшая в Понарах. И, наоборот, после конца советской власти в Литве и либерализации дискурса о прошлом, казалось бы, «казенные», навязанные места памяти начинают поддерживаться отдельными неофициальными группами и существуют в полупубличном пространстве, например, Антакалнис (Антокольское кладбище).

В данной статье городское пространство Вильнюса будет рассмотрено как панорама различных мест памяти, принадлежащих различным «сообществам воспоминаний».

Некрополи Вильнюса. Тени польской истории

Именно кладбища Вильнюса делят город между различными историями и идентичностями. Польский Вильно стал возрождаться в конце 1980-х годов, когда сюда начали приезжать многочисленные туристы из Польши. На могилах польских кладбищ начали мелькать красно-белые флажки. Немало памятных камней на кладбищах Антакалнис и Расос свидетельствуют о прошлой полонизации края. Особенно притягивает туристов Расос: здесь могила матери Юзефа Пилсудского, маршала и президента Польши. По его завещанию здесь похоронено его сердце[8]. После кладбища Повацки в Варшаве это второе по величине польское кладбище. Здесь захоронены известные исторические деятели польской истории и культуры, к примеру, поэт польского национального возрождения Йоахим Лелевель. Другой поэт, Адам Мицкевич, определивший когда-то польско-литовскую унию как «две души в одном теле», некоторое время жил и творил в Вильнюсе.

В XX веке отношения между литовцами и поляками были далеко не «душевными»: захват виленского края генералом Луцианом Желиговским отпечатался в коллективной исторической памяти как польская оккупация, а Польша – как исторический враг литовского народа. В межвоенное время одним из мотивов государственной пропаганды была передача Вильнюсу статуса литовской столицы – в литовских государственных постановлениях того времени Каунас считался таковой лишь временно.

Сегодня богатое культурное наследие Речи Посполитой сохранилось в католических костелах и польских некрополях, тем временем как от межвоенного польского пребывания здесь практически не осталось и следа.

В советское время, когда городское пространство «литуанизировалось», память о поляках автоматически стиралась, а после их выселения из Литвы в городе не осталось и сообществ воспоминания, которым было бы важно сохранение польских мест памяти. Польские захоронения тем не менее сохранились и в советское время, в отличие, например, от еврейских кладбищ, которые были закрыты, а затем и ликвидированы властями. Именно кладбище Расос в 1960-е годы было выбрано студентами-нонконформистами для подпольных встреч и чтения самиздата, так что, пожалуй, именно отсюда диссидентствующую молодежь чаще всего забирали в КГБ. Таким образом, Расос может считаться глубоко символичным местом для национального возрождения и культуры протеста: здесь захоронены участники польского восстания 1863 года, здесь и могила Йонаса Басанавичюса (1851–1927), считающегося отцом литовской государственности. Правда, сегодня память о Расосе как о площадке политического протеста полностью стерлась.

Принадлежность Вильно к Польше всегда была одной из важнейших целей маршала Пилсудского. Сердце маршала покоится под объемной гранитной плитой с надписью «Matka i sеrce syna», мавзолей окружен захоронениями простых воинов. В могилах справа – солдаты, павшие в борьбе за польский Вильно в 1919–1921 годах, а слева – солдаты Армии Крайовой, боровшиеся за польский Вильно во время Второй мировой войны. На кладбище Расос стерты национальные различия и политические раздоры начала ХХ века: на отдельном участке рядом друг с другом покоится прах бывших врагов 1920 года – поляков армии Желиговского и литовских солдат. Конфликт повторился и во время Второй мировой войны: за Вильнюс сражались солдаты польской Армии Крайовой и литовских подразделений Повиласа Плехавичюса[9]. Ветеранам обеих сторон потребовались несколько десятилетий, чтобы забыть обиды – официальное перемирие было заключено лишь в 2004 году.

В Вильнюсе до сих пор сохранились места польской истории, значимые для национальной идентичности поляков. Среди них Острая Брама – единственные сохранившиеся ворота городской стены и часовня с чудотворным образом Матери Божьей Остробрамской. Она считается одной из главных христианских святынь Вильно, Литвы и Беларуси, с нею и ее чудотворным даром связаны многочисленные предания и легенды. Папа Римской Иоанн Павел II побывал здесь в 1993 году. Сегодня это одно из важнейших мест для туристических экскурсий из Польши и католического паломничества.

Сохранились жилой дом поэта Мицкевича, а также тюремная келья, в которой он написал поэму «Дзяды», столь значимую для польской национальной литературы. Сегодня следы жизни Мицкевича интересуют прежде всего Общество литовских поляков и польских туристов. Для городского обывателя польское прошлое Вильнюса, скорее, тень, чем реальность. Вряд ли кто-то из сегодняшних вильнюсцев вспомнит о том, что учрежденный в 1579 году университет – инициатива иезуитского ордена и пропольской аристократии. «Принадлежность» университета, скорее, является предметом анекдотичного ученого диспута: так, в 1979 году, во время празднования 400-летнего юбилея университета, на одной из конференций в США ученые из Литвы, Беларуси и Польши оспаривали между собой «национальность» этого учебного заведения[10].

Если к польскому прошлому в литовском обществе отношение скорее нейтральное, то еврейское и советское прошлое города вызывает сильные эмоции, при этом не всегда однозначные.

Вильне бей Понар vs. литовский Иерусалим

Еврейская община Литвы – одна из самых старинных в Европе, евреи жили здесь с XIV века. Вильнюс стал по прошествии веков одним из главных центров еврейской культуры, образования и науки. Здесь в конце XIX века был основан Бунд – Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России, а с 1925 года здесь находился Идишер висншафтлихер институт – академическое учреждение для изучения идиша и культуры евреев восточной Европы. Здесь было множество синагог и религиозных школ – ешив, – а также секулярных культурных учреждений. Неслучайно Вильнюс носил имя Ерушалаим де Лита, литовский Иерусалим. По легенде, этот эпитет был подарен городу Наполеоном, находившимся здесь на пути в Москву[11]. Однако и для восточного еврейства, так называемых литваков, Ерушалаим де Лита был заветным, святым городом, их Иерусалимом. Но лишь до Второй мировой войны, в первые месяцы которой практически все еврейское население Вильнюса было уничтожено. Из Ерушалаим де Лита Вильнюс превратился в Вильне бей Понар – Вильнюс близ Понар, место крупнейшего массового уничтожения евреев Литвы. В лесу, расположенном в 8 километрах от города, были расстреляны свыше 100 тысяч человек: большинство из них были евреями. В международной памяти о Холокосте – в энциклопедиях и мемориалах – Понары известны как символ массового истребления людей, наряду с Бабьим Яром, Треблинкой и Майданеком[12].

Который из двух еврейских Вильнюсов – центр еврейской культуры или место смерти евреев – доминирует сегодня?

Из 220 тысяч еврейского населения в Литве после войны осталось около 8 тысяч, a в Вильнюсе – от 500 до 800 человек[13]. Всего было уничтожено 96% еврейского населения Литвы: вся культура литваков безвозвратно исчезла[14]. Кое-что удалось спасти узникам гетто и евреям – борцам подполья: рискуя жизнью, они проносили в гетто и прятали книги и произведения искусства. После освобождения Вильнюса бывшие узники и партизаны (Шмерке Качергински, Абба Ковнер, Авром Суцкевер) начали работу над уцелевшим архивом – то, что удалось спасти, надо было инвентаризировать, подготовить к выставке. К открытию готовился первый в Советском Союзе Еврейский музей. Фактически он держался исключительно на энтузиазме сотрудников – от властей не было никакой поддержки. Сил катастрофически не хватало, и то малое, что удалось спасти с риском для жизни в немецкой оккупации, погибало. Музей располагался в здании бывшей тюрьмы гетто, и приходившие сюда бывшие ее узники, партизаны, рассказывали сотрудникам о пережитых ужасах – собирался уникальный материал о Холокосте на территории Литвы. Стены тюрьмы с надписями на идиш «Firt keyn veg tsurik fun Ponar» – «Нет дороги из Понар» – были живым свидетельством трагической судьбы литваков. Еврейский музей два раза посещал Илья Эренбург, который предоставил музею материалы из сборника документов для «Черной книги»[15]. К сожалению, пессимизм Эренбурга по отношению к будущему Еврейского музея оправдался: в 1949 году, в ходе сталинской антисемитской кампании и репрессий против членов Еврейского антифашистского комитета, музей был ликвидирован.

Одним из первых официальных декретов независимой Литвы, касающихся памятных дат, было заявление Верховного совета Литовской Республики от 8 мая 1990 года «О геноциде еврейского народа в Литве в годы гитлеровской оккупации». В первый раз за всю послевоенную советскую историю судьба евреев во время немецкой оккупации была определена как геноцид, кроме того, было отмечено, что в этих преступлениях принимали участие и литовские граждане. Важным заявлением прозвучало признание за евреями, как и за другими национальными меньшинствами, права на развитие своей культуры и увековечивание памяти о Холокосте в Литве.

Еврейские музеи

Восстановленный в октябре 1989 года Еврейский музей в Вильнюсе расположился в здании бывшего филиала Музея революции – Мемориальном музее Первого съезда Коммунистической партии Литвы – «Зеленом доме», как его называли в городском просторечье. В начале 1990-х еврейской общине по решению властей постепенно передавались городские здания, а музею – предметы культуры и произведения искусства, которые принадлежали ему до 1949 года.

История Холокоста в Литве рассказана его очевидцами, борцами гетто и узниками концлагерей. Так, посетителя на входе встречает фотография семьи Фани Бронцовской, бывшей партизанки Виленского гетто. Это большая семья, белыми рамками обведены всего двое – Фаня и ее тетя: только они остались в живых. Эта фотокарточка стала символом почти полного уничтожения евреев Литвы, а также символом избранного музеем способа представления истории – история Холокоста показана через судьбы конкретных людей[16].

Особенная эмоциональность выставки обусловлена и тем фактом, что в советской Литве о трагической судьбе евреев можно было узнать в лучшем случае «между строк». В советской исторической политике Великая Отечественная война представлялась как война гитлеровского рейха против советского народа, евреев как особую категорию жертв не выделяли, они считались лишь одной из многих национальных групп, ставших жертвами войны. Определенного рода цензуре подверглась и книга «Я должна рассказать» Марии Рольникайте, девочкой выжившей в гетто и записавшей свои переживания в дневнике[17]. Поэтому для многих оставшихся в живых узников концлагерей и партизан, работавших в восстановленном Еврейском музее, именно подробная, подчас шокирующая форма рассказа стала единственно возможным способом повествования[18].

В «Зеленом доме» черная страница истории литовского еврейства написана на черных роликах Торы. Она берет начало с рапорта в Берлин штандартeнфюрера СС Карла Егера об уничтожении евреев в Литве (здесь подробно, день за днем, до декабря 1941 года задокументированы массовые расстрелы), а заканчивается фотопортретом испуганно глядящего на зрителя ребенка. С 1989 года выставка развивалась благодаря усилиям сотрудников музея, а музей в «Зеленом доме» был и остается важным местом встреч и общения для евреев Вильнюса.

В 2001 году в здании бывшего еврейского театра на улице Наугардуко открылось второе помещение Еврейского музея. Концепт музейной выставки был здесь изначально другим. В этой просторной, расположенной на трех этажах экспозиции акцент делался скорее на историю еврейской культуры в Литве и вековом добрососедстве литовцев и евреев. Примечательно и название музея – «Центр толерантности». Тема Холокоста не является в данном случае центральной, в отличие от «Зеленого дома». Здесь проходят выставки еврейской живописи, важное место отводится Праведникам народов мира – литовцам, удостоенным премии «Яд Вашем» за спасение евреев во время войны. Таким образом, если топос Вильне бей Понар музеализирован в «Зеленом доме», то Ерушалаим де Лита представлен на выставке в «Центре толерантности».

Понары: между глобальной и национальными культурами памяти

У Еврейского музея Вильнюса есть еще один филиал – мемориальный музей в Понарах (лит. Панеряй), документирующий массовое уничтожение людей в 1941–1943 годах. Этому музею уже более 50 лет, он был основан в 1960 году как филиал вильнюсского Музея революции, бывшего в советское время главным учреждением идеологической пропаганды. Музей и мемориальный парк перешли в ведение Еврейского музея в 1990 году в ходе возврата еврейской общине зданий, связанных с ее культурным наследием. Как подтверждают архивные документы, по инициативе и при участии евреев Литвы здесь с 1988 года проводились акции, посвященные памяти погибших[19]. Евреи из Европы и США приезжали сюда и в советское время – место было печально знаменитым, – однако лишь неофициально[20]. Ни на обелиске советского времени, ни на общем памятном камне евреи не упоминались. На установленном в 1959 году обелиске из черного гранита – памятнике, типичном для советских военных кладбищ, – была лишь лаконичная надпись «Жертвам фашистского террора». Первым мероприятием еврейской общины Литвы стало установление здесь памятника погибшим евреям. В 1991 году по инициативе евреев Литвы и благодаря поддержке иностранных организаций был возведен отдельный монумент, по форме напоминающий первый памятник, установленный еврейской общиной в Понарах в 1945-м и взорванный по приказу властей в 1952-м[21]. Новый монумент имеет уже еврейскую символику – менору и звезду Давида.

Сегодня этот мемориальный комплекс является центральным местом поминовения жертв Второй мировой войны, сюда приезжают члены правительства Литвы 8 мая – в День памяти и примирения – и 23 сентября – в День памяти жертв Холокоста в Литве. Здесь проходят Дни памяти с участием иностранных делегаций, традиционный Марш живых. Мемориал в Понарах является не только важным символическим топосом в универсальной, глобальной памяти о Холокосте[22], но и центральным местом памяти о Второй мировой войне. Он отодвинул в тень традиционные военные мемориалы советского времени – такие, как Антакалнис, Крижкалнис[23] и Пирчюпис[24].

Илл. 1. Памятник погибшим евреям в Понарах, установленный еврейской общиной Литвы в 1991 году. Здесь и далее – фотографии автора.

Однако Понары не только место памяти, вписанное в международный дискурс памяти о Холокосте. У поляков и литовцев с этим местом связаны собственные трагические истории и воспоминания, не касающиеся судьбы еврейских соседей. У поляков, сражавшихся здесь в подразделениях Армии Крайовой в 1943 году, тут свой памятник и день памяти. Есть и литовские памятники, в память расстрелянных здесь в апреле 1944 года 86 солдат из Литовских местных отрядов.

Здесь же находится и скорее «невидимый памятник» (Музиль)[25] – валун со скромной табличкой на литовском языке, извещающей о гибели на этом месте 7000 солдат советской армии. У памятника несколько запущенный вид, что явно указывает на то, что он не пользуется тем же вниманием, что другие мемориальные места.

Таким образом, в Понарах на одной небольшой территории сосредоточены памятники сразу нескольким национальным группам, что позволяет видеть здесь не только межнациональный мемориал жертвам Холокоста, но и многослойное, многообразное место памяти, где дискурсы прошлого почти не соприкасаются друг с другом. И если одни подчеркивают уникальность национальной трагедии на глобальном уровне, то другие выступают против односторонней «монополизации» места памяти.

Сегодня память о еврейском прошлом города частично возвращена в публичную сферу: еврейским улицам вернули прежние названия, восстановлены еврейские кладбища. Тем не менее, в городском пространстве гораздо больше напоминаний о гетто и Понарах, то есть о страданиях и смерти евреев. Былой литовский Иерусалим ушел безвозвратно. Пожалуй, его образы и обаяние сохранились лишь в книге «Ерушалаим де Лита иллюстрирт ун комментирт», изданной в Нью Йорке бывшим виленчанином Лейзером Раном. В этом малодоступном сборнике собраны архивные снимки, гравюры, фотографии из жизни довоенного Вильнюса, истории судеб его жителей. Эта книга и является воображаемым вненациональным местом памяти бывших литваков – как в США, так и в Израиле[26].

«Чужая история»? Места памяти советского прошлого в Вильнюсе

Уже более полувека традиционным местом проведения торжественных шествий 9 мая является военный мемориал на кладбище Антакалнис на северо-востоке Вильнюса. Из центра города сюда направляются литовцы – ветераны советской армии, их дети и внуки, члены русской и еврейской общин, представители посольства России, Украины, Беларуси, Казахстана и Армении. Многие из ветеранов прячут ордена и медали под куртками – с тех пор, как советская символика в публичном пространстве была запрещена законом, многие предпочитают прикрывать их верхней одеждой. В остальном митинг в День Победы мало чем отличается от тех, которые проводятся в российских городах: военные песни, георгиевские ленточки, растроганные ветераны, воодушевленная молодежь. В последние годы отношение литовского политического истеблишмента к празднованию Дня Победы стало более терпимым, в ранние 1990-е отношение к этому дню было скорее негативным. Правая пресса писала о нем как о дне реоккупации, «чужом празднике»[27]. 9 мая было провозглашено Днем Европы в память о плане Роберта Шумана, французского министра иностранных дел, положившего начало объединению Европы[28]. Общество ветеранов Шестнадцатой литовской дивизии (когда-то воспетой Эренбургом как «сердце Литвы») поменяло название, стараясь всячески избегать определения «советский», – сегодня Союз ветеранов носит причудливое название «Общество участников Второй мировой войны на стороне антигитлеровской коалиции, проживающих в Литве».

Мемориал Антакалнис (открыт в 1984 году) выполнен в лучших традициях советских военных памятников. Здесь присутствуют архитектурный монументализм, олицетворяющие мужество скульптуры, сакральный образ некрополя, переданный стилизованными воротами и широкими ступенями (мотив восхождения), по обе стороны – братские могилы в форме кургана. До 1993 года здесь был еще один элемент советских военных мемориалов – вечное пламя славы, зажженное от вечного огня мемориала жертвам революции на Марсовом поле в Ленинграде. Сегодня назвать антакалнисское пламя «вечным» можно лишь условно – подача газа прекращена в 1993 году. «Вечный огонь» зажигается лишь по особому разрешению властей на один день в году, на праздник Победы – и на деньги российского посольства.

Илл. 2. Памятник советским воинам на Антакалнисском кладбище.

Во многом именно из-за находящегося здесь захоронения советских воинов (в братских могилах покоится прах более трех тысяч солдат) памятник на кладбище Антакалнис – один из немногих сохранившихся сегодня памятников Великой Отечественной войне. В определенной степени связь с погибшими предопределяет и то, что Антакалнис продолжает жить в коммуникативной памяти военного поколения.

В сегодняшней Литве вряд ли можно где-то еще с той же отчетливостью увидеть сдвиги и перемены в иерархии слоев памяти, как на примере кладбища Антакалнис. В советское время в структуру ландшафта были внесены изменения, и главным памятником кладбища стал советский мемориал. После независимости Литвы главная ось парка снова поменялась, и главным памятником теперь является скульптура Пьеты – сцена оплакивания Христа девой Марией. Она была воздвигнута в 1990-е годы в память о 14 литовцах, погибших при защите вильнюсской телебашни от спецподразделений КГБ во время штурма 13 января 1991 года.

Илл. 3. Пьета – мемориал жертвам штурма вильнюсского телецентра 13 января 1991 года.

Памятники коммунизма

Негативные чувства к фигуре советского солдата до сих пор прослеживаются в акциях вандализма в отношении скульптурной группы советских воинов на Зеленом мосту в Вильнюсе. После войны этот мост был отстроен заново инженерным полком советской армии и украшен скульптурными группами, отражающими идеалы соцреализма. Здесь все представители нового советского общества: колхозники, студенты, фабричные рабочие, ученые, учителя, солдаты. В 1990-е городским властям часто приходилось очищать постамент с солдатами от надписей вроде «Оккупанты, прочь из Литвы» или «Иван – домой!». Неонацистские группы до сих пор оставляют здесь свастику или экстремистские лозунги, в основном в дни Независимости Литвы[29].

Между тем, советское наследие сохранилось лишь в монументализме сталинской архитектуры, среди памятников которой Дом ученых на набережной Нерис, здание Совета министров или кинотеатр «Пергале» («Победа»). Советская символика, присутствующая ранее в рельефной отделке зданий, полностью удалена. После сноса памятников в 1990-х советской скульптуры в городе практически не осталось – единственным исключением являются памятники литовским поэтам Жемайте, Саломее Нерис и Пятрасу Цвирке.

Одной из первых «жертв» политического иконоборчества стал памятник генералу Ивану Черняховскому, руководившему Третьим Белорусским фронтом и сыгравшему решающую роль в освобождении Вильнюса 13 июля 1944 года[30].

Советское прошлое Вильнюса перенесено далеко за его пределы – в Парк коммунизма «Грутас», представляющий собой смесь парка аттракционов и тюрьмы-паноптикума. Музей коммунизма под открытым небом был открыт в 2001 году на юге Литвы, около Друскининкай, по инициативе литовского предпринимателя Вилюмаса Малинаускаса. Старожилы Вильнюса, приезжая сюда, узнают памятники, когда-то служившие идеологическими доминантами городского пространства. Здесь, в лесопарке, собраны памятники вождям коммунизма: Ленину, Марксу, литовским революционным деятелям Капсукасу, Анагеретису, Снечкусу – а также военные памятники солдату-освободителю из Шауляя, партизанам, солдатам Шестнадцатой литовской дивизии. В отдельных стилизованных под избы-читальни домиках – материалы из упраздненных историко-краеведческих музеев и школьных библиотек.

Илл. 4. Вход в парк-музей под открытым небом «Грутас».

Музей коммунизма почти вызывает теплое чувство ностальгии – тому, кто учился в советской школе и смотрел советские фильмы, многое покажется здесь знакомым. Но лишь «почти» – материал подан в саркастическом тоне. Памятники коммунизму как будто сами «заключенные» лагерной зоны: территория парка обнесена колючей проволокой, периодически попадаются типичные гулаговские вышки, а при входе посетителей встречает вагон для скота, стилизованный под те, в которых ссылали в Сибирь. Однако «ГУЛАГ» при более близком рассмотрении оказывается очень похож на парк культуры и отдыха: в избе-читальне рассказываются советские анекдоты, с лагерных охранных вышек звучит жизнеутверждающая советская музыка, в вагоне продаются ностальгические сувениры с советской символикой. Здесь присутствует и гастрономическое погружение в советскую эпоху: в ресторане официанты, одетые в пионерскую форму, подают борщ, пельмени, шпроты, коктейли «Бычий глаз» и «Слеза комсомолки». Однозначно сказать, что такое «Грутас» – устрашение или насмешка над советским бытом, – сложно.

Несмотря на свою неоднозначность, «Грутас» – прежде всего коммерческий проект, рассчитанный на широкую публику. Правда, у посетителей из России посещение вызовет скорее негативные эмоции, так как может расцениваться как оскорбление и фальсификация «нашей истории».

Ленин в Вильнюсе

Знаменитостью парка «Грутас», безусловно, является памятник Ленину. Вильнюсский Ленин был выполнен советским скульптором Николаем Томским и воздвигнут в самом центре города, на площади Лукишки (бывшей площади Ленина, а еще раньше – площади Пилсудского), в западной части проспекта Гедимина.

Ирония местоположения памятника заключается в том, что Ленин типичным жестом «голосующего на обочине туриста» (Сергей Довлатов) указывал на главное здание КГБ Литвы, находящееся прямо на противоположной стороне площади...

Снос памятника в 1991 году стал актом символического прощания с советским режимом, а снимок демонтажа до сих пор является иконой триумфа борьбы за независимость.

Вскоре после «свержения» Ленина по инициативе Союза политзаключенных и ссыльных на площади был воздвигнут крест в память о партизанах Фронта литовских активистов, поднявших восстание против советской власти в нескольких районах Литвы 23 июня 1941, на следующий день после вторжения немецкой армии в Каунас. Крест стоит до сих пор, хотя сегодня это событие и «честная» память о поднявших восстание националистах, симпатизировавших рейху, считаются спорными. Центр площади пока пуст, хотя до экономического кризиса 2009 года шли дискуссии об установлении здесь памятника в честь литовской независимости и государственности. На данный момент в правой части площади находится могила неизвестного партизана, борца антисоветского сопротивления.

Городские места скорби. Живая память о сталинских репрессиях

На берегу реки Нерис, в парке Тускуленай, расположен Мавзолей антисоветских партизан и жертв сталинизма. Здесь, на месте бывшей дворянской усадьбы Валицкого, в 1994 году было обнаружено массовое захоронение 700 «лесных братьев» и противников советского режима, расстрелянных в подвалах спецтюрьмы НКВД (бывшее управление КГБ, сегодня Музей геноцида)[31]. Первоначально, как и на площади Лукишки, памятными знаками были поминальные кресты. В 2004 году здесь был создан мемориал-«колумбарий», по виду напоминающий мавзолей. Вход в него обрамлен гедиминовскими столбами с перекрестными горизонтальными балками, что одновременно напоминает кресты и тюремную решетку, отсылая посетителя к символике мученичества. На верху мавзолея в 2010 году была установлена металлическая конструкция, напоминающая терновый венец. Мавзолей выполняет мемориальную функцию: здесь располагаются урны с прахом расстрелянных.

Илл. 5. Мемориал Тускуленай.

Парк Тускуленай представляет собой одно из центральных мест памяти о жертвах коммунизма в Литве. При этом не принимается во внимание неоднозначность самой истории: среди жертв НКВД были и те, кто активно принимал участие в расстреле евреев[32]. Несмотря на спорность проекта, в официальной исторической политике парк Тускуленай является важным местом памяти о советском времени, обозначенным в перспективе жертвы и исторической травмы. В День траура и скорби (14 июня) и в День черной ленты (23 августа) в Тускуленае проходят официальные памятные акции с участием членов правительства. Это важное символическое место не только на уровне государственной исторической политики, но и на уровне индивидуальной памяти родственников жертв репрессий, приходящих сюда помянуть своих близких.

Музей жертв геноцида

Инициатором строительства пантеона Тускуленай был Центр по изучению геноцида и сопротивления, а в создании концепта участвовал Музей жертв геноцида. Это центральное место информации и памяти о политических репрессиях советского времени и их жертвах среди литовского народа. На официальном сайте музей характеризует себя как «символ 50-летней советской оккупации для всей литовской нации». В советское время здесь находились тюрьма НКВД–КГБ и ее главное управление, хотя история здания сложнее и многослойнее, чем кажется на первый взгляд при беглом посещении музея. На протяжении практически всей столетней истории существования здания здесь работали судебные и карательные органы. Во времена Российской империи тут был суд, в межвоенный период – польские судебные инстанции, во время немецкой оккупации – гестапо и тюрьма, где содержались участники подпольного сопротивления – русские, поляки, евреи, литовцы, белорусы. Таким образом, это историческое место неразрывно связано с судьбой многих жертв и многих палачей. Музей был основан в 1992 году по инициативе Союза политзаключенных и ссыльных после того, как органы советской секретной службы покинули Вильнюс. Литовским правительством было решено сохранить здание как символ советской репрессивной политики. Первоначально для посещения были открыты подвальные помещения, где содержались оставленные КГБ архивы и документы. Бывшие заключенные водили посетителей по помещению бывшей тюрьмы.

В первые годы своего существования музей был прежде всего индивидуальным местом памяти жертв и их близких. С того времени сохранился и небольшой памятный знак перед музеем – пирамидка из поименно подписанных камней, привезенных сюда людьми, чьи родственники пострадали или погибли в лагерях. Спонтанное общественное движение по увековечиванию памяти жертв советского режима было подхвачено и перенято Центром по изучению геноцида и сопротивления, расследующим преступления советского и нацистского режимов. Музей жертв геноцида перешел в компетенцию Центра в 1997 году.

Музей жертв геноцида – это музей-мемориал. Этим он похож на еврейский музей «Зеленый дом». Уже при беглом взгляде четко проявляется философия музея: на фасаде здания высечены имена жертв НКВД, убитых здесь в первые послевоенные годы. Рассказ ведется на основе личных историй и дополнен шокирующими деталями. При входе в музей посетителя встречают увеличенные фотографии бывших узников, представлены их личные вещи: фотографии из семейных альбомов, рукоделие и лагерная посуда из сибирской ссылки, молитвенники и детские игрушки, дорожные чемоданы и письма…

В подвале, где проводились расстрелы, под стеклом выставлены найденные при раскопках личные вещи жертв: часы, очки, остатки обуви, распятия. Все это придает музею ауру аутентичности, переводит память о погибших в сакральную плоскость[33]. Выставка личных вещей и праха в бывшей камере экзекуций – расстрелы проводились здесь до 1950 года – указывает на подлинность произошедшего[34]. Такая подача материала располагает к общенациональной идентификации сегодняшних литовцев с фигурой жертвы – национальная история рассказывается как история национального страдания и мученичества.

Илл. 6. Фасад Музея жертв геноцида с именами жертв «советской оккупации».

Музей является, бесспорно, самым популярным в городе: он обозначен на всех уличных указателях и занимает центральное место в путеводителях по городу[35]. Тем не менее, восприятие музея неоднозначно: посетители из Западной Европы и Америки критически рассматривают понятие геноцида применительно к сталинским репрессиям и негативно оценивают полное отсутствие в музее темы Холокоста и участия в нем литовских граждан[36].

Золотая эпоха Великого княжества Литовского и «Саюдис»

Однако городская топография состоит не только из мест траура и скорби, но и из памятных символов позитивной самоидентификации, отсылающих в далекое Средневековье. Понятно, что памятники жертвам коммунизма вызывают в литовском обществе больше эмоций, чем королевские и княжеские монументы. Последние стали появляться после обретения независимости, в частности, в честь королей Великого княжества Литовского Миндаугаса, Гедиминаса, князя Витовта. Очевидно, что официальная историческая политика признала важный положительный идентификационный потенциал княжества: когда литовские князья имели политический вес, Литва была независимым и территориально значительным государством, а ее рыцари одерживали победы над Московским княжеством. Государственная символика Литвы многое переняла из времен рыцарского Средневековья. Сегодняшний государственный герб с рыцарем Витисом (Витовтом) повторяет флаг литовских войск в победоносной битве против крестоносцев под Грюнвальдом.

К героическим для литовской национальной идентичности местам памяти можно отнести и памятники, тематизирующие борьбу за независимость в конце 1980-х годов. Это мемориальная доска на здании Центра движения за независимость «Саюдис» на проспекте Гедимина, баррикадные камни у парламента, напоминающие о противостоянии Вильнюса и Москвы в 1991 году, мемориал у телебашни.

Итак, главными векторами исторической политики Литвы, наряду с парадигмой травматической памяти о жертвах советской системы, проходит мотив сопротивления и борьбы против «чужой диктатуры». Как жертвы, так и сопротивление являются объектами сакрализации.

Заключение

Смена времен, власти и культурных доминант приводит к тому, что город, пытаясь изменить идентичность, распадается на коллекцию совершенно разных национальных нарративов и традиций памяти. Прочитывая городское пространство с перспективы мест памяти и городской исторической семиотики, можно не только создать точный протрет города, но и исследовать генезис культуры памяти в Европе.

Приведенные здесь lieux de mémoires имеют совершенно различную конституцию и форму. Иногда они существуют лишь в сознании, в дематериализованной форме воспоминаний свидетелей прошлого, без формального топографического адреса – например, как память ветеранов о войне в День Победы. Есть места памяти, которые хоть и сохранили монументальную форму, но потеряли былое церемониальное значение в официальной исторической политике: лишь неформальные сообщества воспоминания приходят сюда в определенные дни, выражая тем самым собственную, альтернативную память (Антакалнис). Есть новые места памяти, ставшие после обретения независимости центральными для государственной исторической политики (Музей жертв геноцида, Тускуленай), а есть и прошедшие трансформацию от сугубо национальных до международных (Понары).

Как отметил Томас Венцлова, перед независимой Литвой стоит задача создания новой идентичности Вильнюса, которая включала бы в себя все исторические и культурные слои города[37]. Ведь у каждого сообщества воспоминания – «свой» Вильнюс.

[1] В основе данной статьи лежат исследования, проведенные автором и студенческой исследовательской группой в 2009 году и изданные в сборнике: Schulze W.M., Götz I., Makhotina E. Vilnius. Geschichte und Gedächtnis einer Stadt zwischen den Kulturen. Frankfurt a. M.; New York, 2010. Отраженные в сборнике результаты дополнены собственными исследованиями автора, проведенными в 2010 году в Вильнюсе в рамках работы над диссертацией по теме «Вторая мировая война в музеях и мемориалах Литвы».

[2] Venclova T. Vilnius. Eine Stadt in Europa. Frankfurt a. M., 2006.

[3] Феномен «чуждости» в восприятии урбанистического пространства родного города описан на примере Вильнюса в: Briedis L. Vilnius. City of Strangers. Vilnius, 2008.

[4] Цит. по: Venclova T. The Best Way to Love Our Identity // Lituanus. 2006. Vol. 52. № 1.

[5] См.: Достоевская А.Г.Дневник 1867 года. М., 1993.

[6] См.: Wendland A.V. Lemberg und Wilan als multiple Erinnerungsorte // Aust M., Ruchniewicz K., Treobst S (Hg.). Verflochtene Erinnerungen. Polen und seine Nachbarn im 19. und 20. Jahrhundert. Köln, 2009. S. 31–61.

[7] Nora P. Between History and Memory: Les Leiux de memoires // Representations. 1989. Vol. 26. P. 7–24.

[8] Его тело похоронено в Вавельском пантеоне польских королей в Кракове.

[9] Lietuvos Vietine Rinktyne (Литовское местные отряды) – националистические формирования литовских добровольцев, созданные по приказу немецкого военного командования и возглавлявшиеся генералом Повиласом Плехавичюсом. Этим отрядам отводилась задача борьбы с большевиками и польской Армией Крайовой. Когда отряд Плехавичюса (около 30 тысяч человек) был сформирован, немцы лишили его суверенного командования, что вызвало протест у солдат подразделения. Многие за это были репрессированы, 86 солдат расстреляли в Понарском лесу в апреле 1944 года, многие были отправлены в концлагеря. Союз ветеранов LVR был создан в 1997 году. Сегодня эта ассоциация – активное сообщество воспоминания, инициирующее создание памятников в честь организации.

[10] Venclova T. The Way to Love Our Identity.

[11] Briedis L. Оp. сit. Р. 130.

[12] См.: Еврейская энциклопедия (www.eleven.co.il-article-13139). В Зале Памяти мемориала «Яд Вашем»Понары приведены как одно из десяти главных мест Холокоста (www1.yadvashem.org-yv-ru-holocaust-encyclopedia-42.asp).

[13] См.: Lipphardt A. Vilne. Die Juden aus Vilnius nach dem Holocaust; eine transnationale Beziehungsgeschichte. Paderborn, 2010. S. 256.

[14] См.: Цейтлин Е. Еврейский музей. Вильнюс, 1993. С. 11–18; Рольникайте М. И все это правда. СПб., 2002. С. 307–314.

[15] «Черная книга: о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941– 45 гг.» готовилась под редакцией Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана. Набор «Черной книги» был рассыпан по приказанию властей в 1946 году, впервые книга была издана в 1980-м в Иерусалиме; с главой, посвященной Литве, – в Вильнюсе в 1993-м.

[16] Фаня Бронцовская и сегодня активно участвует в работе музея, возит группы к бывшим партизанским базам, проводит экскурсии, работает в центре исследований идиша при университете Вильнюса.

[17] Рольникайте часто называют литовской Анной Франк.

[18] Потребность выразить память о погибших родственниках выразилась и в активной работе по установлению памятников еврейским жертвам. Огромная работа была проделана Иосифом Левинсоном, собравшим материал и инициировавшим сооружение памятников по всей Литве и приведение в порядок еврейских кладбищ. Теперь на памятных камнях появились надписи на иврите и идише.

[19] Архив Национального музея Литвы. Фонд Музей революции. LNMA f. RM. Ap. 1. B. 991. L. 3.

[20] LNMA f. RM. Ap. 1. B. 675 Darbo ataskaita Paneriu muzijeius, 1979. Уже тогда в сообщениях руководителя филиала указывалось, что иностранные посетители удивляются отсутствию информации и находят мемориал «не соответствующим» истории места.

[21] В 1945 году на средства еврейской общины в Понарах был установлен памятник евреям с надписями на русском и на иврите «Евреям, погибшим от рук фашистско-немецких захватчиков, злейших врагов человечества». Еврейская символика на памятнике отсутствовала.

[22] Феномен перевода памяти об уничтожении евреев из национального в универсальный дискурс описан в: Levy D., Sznaider N. Erinnerung im globalen Zeitalter. Holocaust. Frankfurt a. M., 2001.

[23] Монумент 1974 года в Крижкалнисе «Советской армии – освободительнице», в честь Шестнадцатой литовской стрелковой дивизии, национального формирования литовцев в рядах советской армии. Сегодня монумент, изображающий литовскую женщину, приветствующую Советскую армию, находится в Парке скульптур коммунизма «Грутас».

[24] Пирчюпис – мемориал в память о жертвах сожженной в 1944 году литовской деревни Пирчюпис. В советское время – республиканский символ литовской трагедии, известный на общесоюзном уровне. Самый посещаемый мемориальный музей советской Литвы. Музей был закрыт в 2000 году, остатки выставки, представленные в местной библиотеке, окончательно ликвидированы в 2010-м.

[25] Роберту Музилю принадлежит высказывание «Нет ничего более невидимого, чем памятник».

[26] Leyzer R. (Ed.). Yerushalajim de Lita ilustrirt un dоkumentirt. New York, 1974.

[27]Lietuvos Aidas. 1995. 2 kovas; Lietuvos rytas.1995. 24 vasaris.

[28] Эхо Литвы. 1995. 9 мая. С. 3.

[29] В Литве два Дня Независимости: 16 февраля в память о получении независимости в 1918 году и 11 марта в память о восстановлении независимости (от СССР) в 1990 году.

[30] В советской Литве фигура Черняховского очень популяризировалась, у его памятника (здесь он и был захоронен) устраивали памятные церемонии и торжественные митинги. Первоначально освобожденному Вильнюсу хотели даже присвоить новое имя – Черняховск. После принятия Литвой независимости могила и прах Черняховского были востребованы дочерью генерала, а город Воронеж вывез из Вильнюса статую, воздвигнутую Николаем Томским – скульптором, работавшим над мемориалом Неизвестному солдату в Москве. Плиты с могилы Черняховского передать на сохранение не успели, и они оказалаись в парке коммунизма «Грутас».

[31] См.: Mark J. Containing Fascism: History in Post-Communist Baltic Occupation and Genocide Museums // Sarkisova O, Apor P (Eds.). Past for the Eyes: East European Representations of Communism in Cinema and Museums after 1989. Budapest; New York, 2008. Р. 335–369.

[32] При открытии мемориала в 2002 году представители еврейской общины отказались участвовать в церемонии, поскольку среди расстрелянных НКВД партизан были и литовские националисты.

[33] О музеях как о носителях культуры памяти см.: Assmann A. Geschichte im Gedächtnis. Von der individuellen Erfahrung zur öffentlichen Inszenierung. München, 2007. S. 149–162.

[34] О создании ауры аутентичности и свойстве экспонируемых предметов вызывать воспоминания см.: Korff G. Bildwelt Ausstellung. Die Darstellung von Geschichte im Museum // Borsdorf U., Grütter T. (Hg.). Orte der Erinnerung. Denkmal, Gedenkstätte, Museum. Frankfurt a. M., 1999. S. 330.

[35] Музей жертв геноцида занимает важное место в массовой работе и политическом образовании литовской молодежи: здесь разрабатываются образовательные программы, приходят организованными группами школьники, сюда водят иностранные делегации.

[36] В 2011 году было сделано некоторое изменение: в одной из подвальных камер была открыта небольшая выставка о действиях гестапо в период немецкой оккупации.

[37] Venclova T. Vilnius. City Guide. Vilnius, 2001. Р. 9.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

Литва > Миграция, виза, туризм > magazines.gorky.media, 16 октября 2013 > № 948694 Екатерина Махотина

Мэр Варшавы остается на своем месте.

Стало известно, что референдум, с помощью которого планировалось снять с должности мэра Варшавы, признали недействительным. Все из-за низкой явки населения. Теперь Ханна Гронкевич-Вальц по-прежнему остается на своем рабочем месте. Измениться это может только после выборов, которые по плану должны произойти осенью следующего года.

О низком уровне явки на выборы сообщила местная избирательная комиссия. Также, они сообщили о том, что участие в референдуме приняли всего 25,66% жителей Варшавы, это всего лишь 3/5 от всех жителей. Поэтому мэр осталась на своем посту.

Несмотря на то, что инициатива снять мэра с поста имела место быть, Гронкевич-Вальц собирается выдвигать свою кандидатуру на следующих выборах.

«Этот референдум мне очень помог. Благодаря ему, у нас появился шанс отчитаться перед жителями Варшавы о тех переменах, которые мы ввели за последние семь лет. Однако, я также поняла, что варшавяне ждут не только больших инвестиций в инфраструктуру, но и диалога», — комментирует действующий мэр.

"Одесса-Броды" вскоре достроят до Польши.

Стало известно, что нефтепровод "Одесса-Броды" вскоре достроят до Польши. Еврокомиссия уже включила данный нефтепровод в список ключевых инфраструктурных проектов. На реализацию данного списка проектов, в котором 250 ключевых объектов, уже выделено около шести миллиардов евро.

Представители Еврокомиссии сообщают, что данный проект позволит интегрировать украинский трубопровод в нефтепроводную систему Польши. После этого можно будет начать полноценные поставки каспийской нефти в Европу. Этот нефтепровод будет протяженностью в 317 километров, и его мощность составит 30 миллионов тонн нефти в год.

По информации, поступившей из отраслевых СМИ Польши, сезон уборки местных слив в стране постепенно подходит к завершению.

Одновременно с этим прекращаются закупки фруктов перерабатывающими предприятиями и экспортерами, которые начали приобретать сырье для переработки и поставок на внешние рынки еще в сентябре.

По-прежнему активна обстановка на оптовых рынках, трейдеры которых констатируют достаточное количество фруктов и высокий уровень спроса на местную сливу.

В настоящее время оптовая стоимость продукции колеблется в диапазоне 0,35-0,83 евро за один килограмм, в зависимости от сорта плодов.

Если с 2009 года Швейцария соблюдала стандарты ОЭСР в области обмена информацией с определённой оговоркой (предоставление данных на основании обоснованных запросов компетентных органов других стран), то сегодня она, похоже, готова перейти к автоматическому обмену информацией. Об этом заявила министр финансов Швейцарии Эвелин Видмер-Шлумпф.

Сама Конвенция ОЭСР об оказании административной помощи по вопросам налогообложения за последние годы частично изменилась. Так, например, с 2011 года она позволяет присоединиться к системе международного обмена информаций также странам, не являющимся членами ОЭСР. В 28 из 56 подписавших Конвенцию государствах она уже вступила в силу.

До сих пор Швейцария преимущественно пользовалась схемой, по которой налоги за клиентов-нерезидентов перечислялись банками страны без раскрытия персональной информации о таких клиентах.

Стоит отметить, что Конвенция имеет обратную силу – запрос на предоставление информации может касаться периода до трех лет, предшествующих моменту начала ее действия.

С окончательными условиями, на которых будет одобрена Конвенция, парламент страны еще не определился. Так, например, подлежат рассмотрению вопросы об информировании вкладчика о подаче запроса в отношении него, о предоставлении административной помощи в расследовании дел, которые были открыты благодаря данным, украденным из банков Швейцарии.

После ратификации текста Конвенции парламентом решение о присоединении к ней может выть вынесено на всенародный референдум.

Кроме этого, министр финансов получила также «добро» от правительства страны на ведение переговоров с ЕС о налогообложении сберегательных вкладов иностранных резидентов в швейцарских банках. По действующему соглашению, доходы по вкладам облагаются 15%-ным налогом. Инициативы правительства направлены на внесение изменений, которые ограничат возможность уклонения от уплаты налогов с помощью создания трастов и других структур.

Израильский производитель беспилотных летательных аппаратов Aeronautics заключил контракт на долгосрочную техническую поддержку мини-беспилотников Orbiter для стран НАТО, сообщает flightglobal.com 14 октября.

В рамках контракта стоимостью 10 млн долл США, куда входит также поставка запасных частей, будет проведена модернизация БЛА в середине их жизненного цикла, состоящих на вооружении предположительно Польши и Нидерландов, использующих «Орбитеров» в Афганистане.

Ценовой листопад

Экспортеры плоского проката из стран СНГ вынуждены понижать котировки на свою продукцию

В конце первой декады октября российские и украинские производители плоского проката возобновили торги, предлагая покупателям в Турции, странах Европы и Ближнего Востока свою продукцию по ноябрьским контрактам. Как и ожидалось, первые результаты этих торгов оказались не слишком благоприятными для поставщиков. Под влиянием слабого спроса на плоский прокат и общих негативных тенденций на мировом рынке стали экспортеры были вынуждены понизить котировки на $10-20 за т по сравнению с предыдущим месяцем.

В наибольшей степени подешевели украинские горячекатаные рулоны, потерявшие до $20 за т из своей прежней стоимости. При поставках в Турцию цены опустились до $510 за т FOB и менее, а в Польшу эта продукция отправлялась примерно по $565 за т DAP против более $580 за т по октябрьским контрактам. В странах Персидского залива интерес к приобретению украинских горячекатаных рулонов пока что практически нулевой, а встречные предложения от покупателей поступают на уровне порядка $500 за т FOB, что не устраивает металлургов. В то же время, иранские и саудовские горячекатаные рулоны коммерческого качества котируются в ОАЭ на уровне $545-555 за т CFR, а индийские и китайские – $560-575 за т CFR.

Падение цен на украинский горячий прокат, безусловно, связано со слабостью ближневосточного и восточноевропейского рынков. Турецкая экономика несет все больший ущерб из-за продолжительной депрессии в странах Евросоюза, являющихся основными покупателями турецкой экспортной промышленной продукции. Более-менее устойчиво чувствует себя только трубопрокатная отрасль. За первые восемь месяцев текущего года турецкие компании экспортировали около 1,4 млн. т стальных труб, превысив показатели аналогичного периода годичной давности на 4,6% и практически сохранив свои доходы несмотря на понижение котировок. Именно турецкие трубники являются в последнее время крупнейшими покупателями украинских горячекатаных рулонов.

За пределами трубопрокатной отрасли спрос на плоский прокат в Турции остается ограниченным. В связи с этим внутренние цены на горячекатаные рулоны от местных производителей к середине октября опустились до $570-580 за т EXW. Спад за последний месяц составил около $20 за т. При этом, за исключением украинцев, серьезных конкурентов у турецких металлургов в настоящее время нет. Европейский прокат неконкурентоспособен на местном рынке из-за высокого курса евро, а предложения со стороны российских компаний на уровне $535-545 за т FOB плюс плюс доставка плюс 5-9%-ная пошлина выглядят, по мнению покупателей, завышенными.

В целом котировки на российские горячекатаные рулоны варьируют между $530 и $545 за т FOB либо $585-595 за т DAP при поставках в Польшу. Спрос на эту продукцию на основных рынках достаточно ограниченный. Причем, в Восточной Европе российским металлургам приходится конкурировать не только с украинскими и местными производителями, но и с некоторыми западноевропейскими компаниями, заинтересовавшимися в последнее время более стабильным восточноевропейским рынком.

Другие виды плоского проката в текущем месяце тоже подешевели, но в меньшей степени, чем горячекатаные рулоны. В частности, холодный прокат украинского и российского производства предлагается в Турцию по $600-610 за т FOB против $600-620 за т FOB в конце сентября. Толстолистовая сталь украинского производства продается в Турцию и страны Ближнего Востока по $520-535 за т FOB.

Сейчас в мусульманских странах началась праздничная неделя, так что региональный рынок берет паузу. Но и после возобновления поставок металлурги из СНГ вряд ли смогут рассчитывать на увеличение стоимости своей продукции.

Виктор Тарнавский

По последним данным отраслевых специалистов польского рынка, в стране начали снижаться цены на цветную капусту местного и иностранного производства.

В настоящее время закупочная стоимость овощей этого вида составляет 0,37-0,45 евро за одну штуку.

Оптовые цены на большие объемы цветной капусты держатся на уровне 0,6-0,7 евро за штуку, при небольших объемах продаж – примерно 0,98 евро.

В качестве причины данной тенденции поставщики овощей называют хорошие погодные условия в стране, давшие возможность избежать дефицита продукции на рынке, а также увеличившиеся объемы поставок голландских овощей.

Президент Чехии Милош Земан не исключает, что Украина может пополнить состав «Вышеградской четверки». Сейчас в это объединение входит четыре центральноевропейских государства: Чехия, Польша, Венгрия и Словакия.

В интервью «Радио Свобода» Милош Земан отметил, что при расширении состава группы, прежде всего, в неё должна войти Словения.

«Расширение «Вышеградской группы» должно происходить отдельными этапами. Я сам отстаиваю мнение, что первой на повестке должна стать Словения. Я бы также поддержал усиленное сотрудничество с Австрией, это называется «Вышеград плюс». И не вижу причин, почему бы далее, уже в рамках «Вышеграда плюс», следующей не могла бы быть Украина», — сказал Земан. По его словам, речь идет о долгосрочной перспективе.

Неконтактный

Павел Дуров: от продвинутой социальной сети до сварливого сетевого социума

Павел Дуров — воплощение грез российского сетевого хомячка. Это ж надо — получить унылое филологическое образование и заработать бешеные деньги совсем в иной области человеческого знания! Столь же, впрочем, виртуальной, как и «книжки про книжки». Тут — буковки на бумаге, там — цифирьки на мониторе, а все одно: ни на зуб попробовать, ни в карман положить. Айфонов не изобретал, нефтью не торговал, под проценты капиталы не ссужал, не сеял и не пахал даже. А вот поди ж ты — миллиардер, пусть и рублевый!

Важнее, однако, другое. А именно то, что потомственный филолог с красным дипломом (корочки, говорят, до сих пор пылятся в Санкт-Петербургском университете — на церемонию вручения выпускник не явился) Павел Дуров совершил в бизнесе маленькую революцию. Ибо товар, предлагаемый социальной сетью «ВКонтакте», не вписывается в традиционные менеджерские или дистрибьюторские схемы. Как говорят в окружении миллиардера Усманова, ключевого акционера «ВКонтакте», «лучше, чем Павел, это дело не знает никто». Мол, потому и пакет Алишера Бурхановича был передан Дурову в управление — «чтобы у него была свобода рук».

Та самая свобода, которая стала предметом самого громкого скандала в отечественном интернет-бизнесе.

В конфликте

В социальной сети заварилась шумная коммунальная ссора. Миноритарии, прикупившие, по уверениям знатоков, за миллиард с лишним долларов акций «ВКонтакте», пеняют Дурову на якобы имеющий место конфликт интересов. Дескать, продвигает свой собственный проект за счет существующей социальной сети. И намекнули, что «ВКонтакте» в скором времени может остаться без своего 29-летнего отца-основателя. Павел Дуров, в кармане которого имеется самый лобовой из ответов на любые претензии (собственное фото с вытянутым средним пальцем), на этот раз прибег к еще более простому решению. Он дал злое интервью деловой прессе, где пожаловался на обладателей 48 процентов акций «ВК»: «Если бы я не знал, что они финансисты, я бы предположил, что имею дело с сотрудниками ФСБ».

У самого Дурова, на минуточку, — 12 процентов и еще 40 процентов от Алишера Усманова. Итого 52. А ну-ка отними!

...История нашего героя вполне потянет на бестселлер вроде «Социальной сети» про Марка Цукерберга и его Facebook. Тут и дружба с сыном известного питерского бизнесмена Михаила Мирилашвили, и идея виртуальной сети для студенчества, и превращение элитного интернет-клуба в нынешний простонародный «ВКонтакте», и предательство, когда двое соратников продали акции за спиной Дурова, и его взлет до планки почти в 8 миллиардов рублей (данные двухлетней давности). Чуть не забыл: историей Павла Дурова заинтересовался известный кинопродюсер Александр Роднянский, к вящему неудовольствию главного героя.

Кстати, если говорить о киногероях, то вечно одетый в черное Дуров походит то ли на Нео из «Матрицы» (минус черные очки), то ли на хай-тековских злодеев из бондианы. Сын профессора (Валерий Дуров уже два десятка лет возглавляет кафедру классической филологии в Санкт-Петербургском университете), младший брат математика-вундеркинда (Николай Дуров рулит программистами «ВКонтакте»), Павел воплощал бы классический тип ботаника, если бы к успехам в учебе добавлялись соответствующие оценки за поведение. Последнее, однако, оставляло желать, как это часто бывает у юных гениев.

«Вы плохо преподаете», — мог ляпнуть школьник Павел Дуров молоденькой учительнице английского. Наверное, не без оснований, учитывая его нынешний багаж в четыре выученных языка плюс латынь. И все же… Он же предлагал преподавателю литературы исключить из школьной программы «Обломова» как произведение, поэтизирующее лень. Вывешивал одновременно на всех школьных компьютерах фото учителя информатики с текстом Must Die — это едва ли не дебют Дурова как программиста.

В Сети такое поведение называют троллингом, а в среде фанатов Павла — честностью и независимостью суждений. На любую тему и с любой позиции. Соученики по филфаку вспоминают, что одним из его любимых занятий вне Сети было участие в посиделках дискуссионного клуба, где ту или иную идею надо было защищать не по внутренним убеждениям, а по жребию. От либеральных до фашистских позиций. Говорят, Дуров чувствовал себя уверенно в любой предложенной парадигме. Как и на военной кафедре, где получил специальность «Пропаганда и психологическая война».

В образе

Сетевой предприниматель Анатолий Давыдчик вынес из общения с нашим героем несколько жизненных правил. И судя по тому, что постинг Давыдчика опубликовал на своей странице сам Дуров, правила эти вроде как подлинные. Итак. «Из всех языков, на которые было потрачено время, окупилось только то, которое было инвестировано в английский. Стоит фокусироваться на нем», — советует создатель «ВКонтакте». «Никогда не смотреть телевизор. Не читать массовые новости. Фильтровать ленты социальных сетей до сферы своих интересов… Меньше времени тратить на женщин и людей глупее себя... Иметь ценности более высокого порядка, чем деньги». Что из этих правил на самом деле настоящее, а что добавлено эпатажа ради, точно не может сказать никто.

«Труднее всего с правдой в такие времена, когда все может быть правдой», — Станислав Ежи Лец вряд ли имел в виду сетевую реальность, но к ней наблюдение мудрого поляка подходит как нельзя лучше.

Один из любимых сетевых образов Дурова — конспиролог, вещающий под девизом «Власти что-то скрывают». То ли он действительно антиглобалист, то ли просто примерил модный в интернетах образ — неизвестно, да и по большому счету не важно.

Не менее эффектно удается Дурову то, что юное поколение называет «включить психа». Николай Кононов, автор биографической книги «Код Дурова», начинает свое повествование со сцены, где наш герой ведет переговоры со швейцарским партнером. Речь — о проценте с выручки за товары, продаваемые с помощью сервиса «ВКонтакте».

«— Уважая цели вашей компании, я готов на пять процентов по мягким игрушкам...

Переговорщик вернулся к столу, откинулся, развел руками:

— Мы настаиваем — десять процентов.

— Понимаю, — твердо сказал менеджер. — Но такая комиссия для нас неприемлема.

— Тогда 20 процентов! — неожиданно заорал тип в бейсболке. — Двадцать процентов! Или мы подписываем контракт немедленно, или мы не работаем с вашей компанией!»

К многоликости Павла Дурова тем, кто в курсе перипетий его трудового пути, не привыкать. Еще десять лет назад он начал раскручивать первые свои проекты в Санкт-Петербургском университете. Создав сайт рефератов и общеуниверситетский форум, Дуров якобы от имени многочисленных пользователей вел в Сети дискуссии сам с собой. По самым горячим темам, способным зажечь аудиторию: от либерализма до… ну, вы помните. Аудитория натурально «жгла», заселяя пустовавшие сетевые ресурсы. Что и нужно было их архитектору. Видимо, навык не только сохранился, но и перешел на новый уровень, охватывающий многие десятки миллионов пользователей.

В контенте

«Добро пожаловать в закрытый справочник студентов и выпускников элитных вузов России. Этот сайт создан для того, чтобы друзья и однокурсники всегда оставались в контакте». За семь лет, прошедших с появления данной записи на сайте vkontakte.ru, к элите присоединилось более двухсот двадцати миллионов страниц-аккаунтов! Их владельцы зачастую не имеют не только вузовского диплома, но и представлений о грамматике русского языка. Понятно, что часть страниц — спящие, когда люди регистрируют аккаунт, но потом годами не заходят. Есть странички фальшивые, предлагающие войти в контакт с селебрити. Есть и откровенные фейки: одних аккаунтов Фредди Крюгера можно было насчитать несколько десятков. Но есть и вполне железная цифирь: 50 миллионов заходов в день. Об этом Дуров отрапортовал на своей странице «ВКонтакте» месяц назад.

Самое простое объяснение дуровского успеха — определенная схожесть с Facebook. Не зря же некоторые называют «ВК» успешным клоном этой соцсети. Сам «русский Цукерберг», кстати, вполне мило общавшийся с создателем Facebook, все эти наезды парирует фразочками типа «это они копируют нас», срывая лайки сетевой публики. Хотя секрет дуровского триумфа зарыт куда глубже: нашему герою удалось воплотить в жизнь крылатую медведевскую максиму: «Свобода лучше, чем несвобода». Причем в том смысле, в котором ее понимает большинство граждан России. А именно: безразмерный альбом для фотографий и неограниченную возможность смотреть любое кино и слушать любую музыку. И это не считая клубнички — если вдруг кому приспичит. Что касается соблюдения копирайта, то на эту тему мы лучше промолчим, поскольку собственники контента молчать не стали. С некоторыми из них «ВКонтакте» впоследствии заключил соглашения: в основном с производителями популярных отечественных сериалов. По поводу же всего остального, пока не приняли закон о пиратстве, позиция Дурова была железобетонной: любое удаление контента из сети — только по приговору суда, за содержание личных страниц пользователей сеть ответственности не несет.

Громкий иск некой звукозаписывающей фирмы против пользователя «ВКонтакте», разместившего на страничке пару десятков песен, окончился ничем. А вот с певцом Сергеем Лазаревым, возмутившимся фактом свободного появления своих композиций на страницах ресурса, обошлись не по-детски. Лазаревские треки «дуровцы» удалили, не дожидаясь суда, сопроводив сие ремаркой: «Изъято из публичного доступа по причине отсутствия культурной ценности».

Кстати, невзирая на закручивание гаек, на страницах «ВКонтакте» до сих пор можно найти многое и многих, причем без особых ухищрений. А прикрученные ко всему этому механизму сетевые игры, интернет-магазины, рекламные баннеры плюс быстрая связь продолжают приносить прибыль. Вот вам рецепт успеха! Записали?..

В процессе

«Факт, который правительства мира стараются не афишировать, состоит в том, что никотин и алкоголь являются одними из наиболее опасных наркотиков, изобретенных человечеством», — утверждает наш герой на своей страничке. По примеру скандинавских капиталистов Дуров декларирует умеренное потребление. Причем подчеркнуто умеренное!

Своей квартиры, как уверяет «ВКонтакте», Павел не имеет. В Питере снимает жилье рядом с офисом, расположившимся в знаменитом доме Зингера, что на Невском. Про то, что у Дурова нет собственной машины, страна узнала несколько месяцев назад, когда в центре Санкт-Петербурга офисный «мерс», которым управлял водитель, похожий на Павла Дурова, наехал (в буквальном смысле) на сотрудника дорожной полиции. Травм и ранений, к счастью, не случилось, но дело то закрывается, то возбуждается. Последний раз его закрыли на минувшей неделе.

Отношение нашего героя к презренному металлу особо активно обсуждалось публикой в мае минувшего года, когда, распахнув окна на верхнем этаже дома Зингера, Дуров скормил собравшейся толпе несколько пятитысячных купюр, привязанных к бумажным самолетикам. На этот раз без царапин и ссадин среди соискателей свалившегося с небес богатства не обошлось. Дурова заклеймили устами Владимира Соловьева (телеведущего). Он же оправдывался тем, что хотел подарить согражданам хорошее настроение. И — от себя добавим — обеспечить достаточное количество упоминаний о себе любимом в СМИ, что стоит куда больше, чем жменька пущенных на ветер купюр.

В январе прошлого года Дуров пожелал перечислить миллион долларов вечно загибающейся «Википедии» — самодеятельной сетевой энциклопедии, столь же популярной в виртуале, сколь и хронически дотационной в реале. Деньги у мецената, который в глазах чистенькой европейской публики являлся не то флибустьером, не то порнодельцом, «википеды» взяли не сразу. А когда приняли, то присовокупили иезуитскую ремарку: «Мы очень ценим щедрое предложение господина Дурова и благодарим за проявленное понимание по отношению к процедуре рассмотрения гранта».

Обидой наш герой публику не удостоил. Ему, похоже, действительно все по фигу. Это касается и нынешнего конфликта с миноритариями. Дуров, как уверяют, все свободное время посвящает своему фонду Digital Fortress, под эгидой которого идет разработка новой коммуникационной системы Telegram. То есть от акционеров он, скорее всего, отобьется — как отбивался от всех неприятностей раньше. Практика, однако, показывает, что любой прорывной идее, одну из которых и родил Павел Дуров, отпущено жизни лет пятнадцать. Сети «ВКонтакте» уже семь лет. Так что недалек тот день, когда новое племя младое, незнакомое начнет вытаптывать виртуальный огород нашего гения. Что тогда? А тут и к гадалке не ходи: Дуров просто перейдет на соседнюю делянку, еще никем не паханную. И наверняка там тоже что-то заколосится. В конце концов, правила жизни от Павла Дурова заканчиваются таким текстом: «Помнить: все, что ни делается, к лучшему...»

Юрий Васильев

Россия > СМИ, ИТ > itogi.ru, 14 октября 2013 > № 942726 Павел Дуров